Иногда его работа заключалась в том, чтобы ждать. Миллнер терпеть не мог это состояние. И презирал он не связанную с этим скуку, а потерю собственной воли. Ведь ожидание заканчивалось обычно тогда, когда действовал кто-то другой. Когда убийца снова наносил удар, когда человек, за которым он наблюдал, наконец начинал двигаться. И иногда нельзя было даже толком объяснить, чего ты ждешь. Вот так и сегодня. Одну из команд, присланных в подкрепление, он отправил в кафе за углом, чтобы они не привлекали внимания. Он планировал использовать их позднее, на показе мод, и не хотел, чтобы лица агентов примелькались сейчас, пока там еще относительно пусто и немноголюдно. Использовать команду под прикрытием имеет смысл только в том случае, если вы под прикрытием и действуете. Другая команда состояла из двух французов и двух американцев, которых он расставил перед зданием Лувра и внутри него. Каждому агенту вручили фотографию миссис Морган, а также фото отца и сына Вейшев. Как только их где-нибудь обнаружат, ему сообщат по рации. Невидимый маленький передатчик, который дали ему коллеги, вызывал сводящий с ума зуд в ухе. Больше всего ему хотелось вытащить горошину-динамик и выбросить как можно дальше, но, возможно, тот стоил больше, чем агент мог заработать за месяц.

Сам он сидел на выступе у подножия стеклянной пирамиды и наблюдал за входом. Уже прибыли первые гости показа – в массивных черных лимузинах или просто на такси. Некоторые приходили пешком от расположенной неподалеку станции метро. Если верить ассистентке дизайнера, сегодня в Лувре встречались виднейшие представители мира моды. В списке приглашенных Миллнер обнаружил несколько имен, которые о чем-то говорили даже ему, абсолютному профану.

В действительности же он просто делал вид, что наблюдает за входом, поскольку эту задачу он поручил другому агенту – тщеславному американцу с прической а-ля Кеннеди. На самом деле он уже давно мысленно играл в «Тетрис». В горизонтальных рядах все еще было полно пробелов, а больше всего его тревожил кирпичик, который он окрестил «миссис Хелен Морган».

Найденная на ее компьютере переписка не позволяла сделать иных выводов, кроме очевидного: в том, что касалось похищения картины, она – главный преступник, а ее заказчик стоит за всеми остальными злодеяниями, которыми сейчас занимается ФБР. Чтобы таким образом оплатить покупку произведения искусства.

Однако этот очевидный результат его не устраивал. Зачем знаменитому нейроэстетику вдруг начинать карьеру похитителя художественных ценностей? Кроме того, никто не требовал выкупа за похищенных девушек. А мнимая жертва похищения Павел Вейш вместе со своим сыном и миссис Морган разъезжал по Мадриду. Коридорный в отеле видел всех троих.

С помощью фантазии это можно как-то объяснить, однако кусочки головоломки все равно не сходились.

Хелен Морган – это тетрамино, камешек в «Тетрисе», который не помещался ни в одно отверстие, как бы он мысленно ни крутил его.

Да и Патрик Вейш, пусть он и сообщил Миллнеру, где найти королев красоты, оставался для него загадочной фигурой.

Кроме того, еще ведь было золотое сечение, которое, похоже, объединяло все события минувших недель. Как может простая пропорция, обыкновенное соотношение отрезков, стать причиной одного из величайших преступлений последних лет? Не говоря уже о пчелах, уничтожение которых – даже после прочтения электронного письма миссис Морган – не имело никакого смысла.

Как он ни старался сложить известные ему факты в нечто осмысленное, ничего не получалось.

Он уже несколько дней собирал информацию, путешествовал, пытаясь догнать подозреваемых, и ему все еще не удавалось закрыть в этой игре ни единого ряда.

От размышлений его оторвал телефон. Миллнер поднес его к уху, но ничего не услышал. Да, там же динамик, точно. Он прижал телефон к другому уху. Барак не стал тратить время на вежливость.

– В Лувре сказали, что руководитель экспозиции месье Руссель может обеспечить вход в ЦИРМФ.

– И что?

– С ним нельзя связаться. Говорят, он ходит где-то по Лувру. И некая… – он полистал бумаги, – мадам Мартинес. Она – заведующая отделом консервации и тоже могла бы тебе помочь. Но и ее сейчас нет на месте.

– Нет на месте? – недоверчиво переспросил он.

– Зато в списке посетителей Центра значится некая миссис Хелен Морган.

– Отлично! – возликовал Миллнер.

– Отправить ее в международный розыск или попросить Келлера позвонить в министерство внутренних дел Франции?

Миллнер колебался. Такие решения могли стоить ему карьеры. Или того хуже.

– Нет, пока не нужно, – немного подумав, произнес он. В этом случае он отказался бы от дела, а он еще с ним не закончил. Он находился уже совсем рядом с целью. – Ты можешь быстро проверить, сколько есть выходов из Лувра и Центра исследований?

Барак застонал:

– Ты меня доконаешь! Я тебе что, черт возьми, путеводитель по Парижу для туристов?

Миллнер знал, что он уже ведет поиск в компьютере.

– Только один официальный. Все остальные – запасные, – тут же произнес Барак.

– Что насчет того адреса, который ты мне называл? На Монмартре. Есть на той улице что-то особенное?

– Кафе, бордель, один педофил на испытательном сроке, один отсидевший художник-фальсификатор, виноградник на углу и союз парижских трансвеститов, – перечислил Барак.

– Фальсификатор!

– Луи Дюпон. Семьдесят восемь лет. Отсидел шесть лет за подделку картины. Специализируется на Ренессансе.

– А «Мона Лиза» – это Ренессанс?

Барак опять выругался, и Миллнер снова услышал, как его пальцы забегали по клавишам.

– Да!

И вновь информация, которую Миллнер не знал, как использовать.

– Пришли мне точный адрес этого Дюпона и, если у вас есть, его дело.

– Что там у тебя происходит?

– Я бы тоже хотел это знать! – проворчал Миллнер и хотел уже положить трубку.

– Постой! – крикнул Барак. – Не знаю, заинтересует ли тебя это, но мы получили сообщение по телефону. В аэропорту имени Шарля де Голля были задержаны двое изготовителей бомб из бригады Фалуджа, пытались выехать из страны. Я просто подумал, раз уж ты в Париже…

Миллнер насторожился:

– Когда?

– Да вот, час назад. У меня есть фотографии и имена. Если это тебя интересует. Думаю, они оба сражались в Сирии.

– Известно, чем именно они занимались?

– Изготавливали приспособления для смертников. Грузы со взрывчаткой, пояса, жилеты, все в таком духе. Как бы там ни было, власти Парижа очень волнуются. Сейчас идут дискуссии о том, чтобы повысить уровень террористической угрозы.

– Подожди, ты упоминал жилеты со взрывчаткой? – Что-то забрезжило в голове у Миллнера, но он никак не мог ухватить эту мысль. – В любом случае, спасибо.

– Обращайся.

Миллнер, по-прежнему сидя на столбике, попытался откинуться назад, но стекло пирамиды у него за спиной находилось слишком далеко, чтобы он мог на него опереться.

– Мы засекли цель – женщину. А еще тут показ мод начинается, – услышал он трескучий голос прямо в ухе. Это был один из французских агентов.

– Иду! – отозвался Миллнер в микрофон, прикрепленный к запястью. Вызвав вторую команду подкрепления, он направился ко входу.

Он снова прокручивал в мыслях разговор с Бараком об арестованных подрывниках. Занимаются грузами со взрывчаткой, поясами, жилетами…

Неподалеку на огороженной площадке стояли припаркованные грузовики, на которых перевозили материалы для установки подмостков. По рации он отдал приказ одному из агентов проверить их. Перед ним в музей вошел мужчина в ярко-зеленых брюках, белой рубашке и желтой жилетке. Миллнер задержал взгляд на жилетке и буквально услышал, как в голове что-то щелкнуло. Во время разговора дизайнер показывал ему ящики с бронежилетами. Он хлопнул себя ладонью по лбу – хлопок получился звонкий – и оттолкнул в сторону похожего на канарейку мужчину. Миллнер закричал в микрофон так громко, что агенты на том конце линии наверняка оглохли.

Когда он добрался до подножия винтовой лестницы, внизу оглушительно зазвенели боевые фанфары, возвещавшие о начале показа. Только бы он не ошибся!