Издательство «Лондон уикли»
Авторы «Лондон уикли» были вызваны на совещание. Все, от Гренвилла до грошовых репортеров, собрались в комнате для совещаний.
— Найтли арестовали за клевету. Он в Ньюгейте, — без обиняков объявил Оуэнс.
Послышались охи, ахи, тревожный шепоток и громкие ругательства. Сердце Аннабел остановилось, что сделало невозможным дыхание, а также все попытки думать, шевелиться или чувствовать. Найтли. Арестован.
— Ньюгейт! — потрясенно воскликнула Джулиана. Ньюгейт был ужасным, грязным, мерзким местом, и любимый Аннабел сейчас там, заперт подобно какому-то преступнику, хотя ни в чем не виноват!
— А вы ожидали, что его отвезут в Букингемский дворец? — огрызнулся Гренвилл. Джулиана заткнула ему рот уничтожающим взглядом.
— Лучше скажите, что нам делать?! — рявкнула она. — Не можем же мы сидеть сложа руки?
— Могу помочь Найтли сбежать, — предложила Элайза. — Я писала серию статей на тему побега из Ньюгейта. Нужно срочно начинать приготовления. Это жуткое место.
— Мы определенно напечатаем ваши статьи еще раз, — ухмыльнулся Оуэнс. — И определенно собираемся и дальше издавать газету. Как сказал Найтли, он уже в тюрьме. Мы с таким же успехом могли и закрыться.
— Вы видели его? — обрадовалась Аннабел. Слова сорвались с губ, прежде чем она успела сдержаться и потихоньку спросить об этом после совещания.
Все замолчали и уставились на нее. Все знали, что она спрашивает не только из сочувствия к издателю.
— Да, — кивнул Оуэнс.
— Как он? — тихо спросила она. В комнате стояла такая тишина, что повышать голос не было необходимости. Все знали, что она любит Найтли. Даже сам Найтли.
— Готовится к драке, — ответил Оуэнс, что, по-видимому, означало: Найтли в прекрасной форме и не пал духом. — Писаки, вы знаете, что делать. Описывайте подробности тюремного быта и лейте как можно больше грязи на Марсдена. Леди Роксбери, Найтли просил вас приехать.
— Меня? — удивилась Джулиана.
— Да, что-то насчет леди Лидии, — деловито пояснил Оуэнс и тут же поежился, поняв, что именно ляпнул и кто это услышал. В сторону Аннабел устремились встревоженные взгляды.
— Что насчет леди Лидии? — спросила Аннабел, поскольку теперь вполне могла спрашивать подобные вещи… Только вот голос звучал глухо и обреченно. Когда она решила, что Найтли следует жениться на леди Лидии, это была просто благородная жертва во имя спасения газеты. Но пришел час, когда Найтли должен был выбирать: тюрьма или женитьба на аристократке.
Она обречена на проигрыш. Ибо уже потеряла любимого.
— Найтли попросил меня повидаться с ней, — с трудом выдавил Оуэнс. Жаль, что она поставила его в такое положение. Ей хотелось разуверить его: «О, все в порядке. Мое сердце уже разбито…»
Но вслух она сказала:
— Он не хотел видеть… кого-то еще?
Отчаянное желание знать, равнодушен ли к ней Найтли, перевесило боязнь высказаться при таком скоплении народа.
Оуэнс отрицательно покачал головой. Он выглядел несчастным, и Аннабел стало стыдно. Это она довела Оуэнса до такого состояния!
Но ей надо было знать, что когда Найтли попал в тюрьму, он и не подумал справиться о ней. Если она еще и гадала о его чувствах к ней, то теперь получила ответ.
Она правильно поступила, отказав ему. Вот оно, доказательство! Только это ее не утешало.
— Что надеть, когда собираешься побывать в Ньюгейте? — спросила Джулиана, меняя тему. Вопрос был не слишком тактичным, учитывая тот факт, что Найтли не спрашивал про Аннабел. Но это наименьшая из ее бед.
— Самое поношенное платье, — немедленно ответила Софи.
Воображение Аннабел разыгралось. Она представляла всякие ужасы, касавшиеся подробностей тюремного существования Найтли. Крысы, бегающие по камерам и отгрызающие пальцы умерших заключенных. Стонущие и охающие отбросы человечества. Она не знала, почему они должны стонать. Просто это казалось правдоподобным. И все это, естественно, происходит в непроглядной тьме, пронизываемой лишь лучиком серого света, который проникает сквозь узкие щели, расположенные высоко в каменных, влажных от сырости стенах.
Видение было настолько ярким, что она вздрогнула от омерзения.
Бедный Найтли!
Сердце Аннабел ныло при мысли о том, какие муки он должен терпеть в качестве узника Ньюгейта в обществе воров и убийц.
Бедный Найтли, как же, пробурчала она про себя. Просит леди Лидию навестить его, а о ней напрочь забыл! И вряд ли Марсден способен держать в тюрьме возлюбленного дражайшей сестрицы! Подобные вещи просто немыслимы!
Да, Найтли умен и хитер, нужно отдать ему должное. Но ее сердце все равно сжималось от боли!
Она все сделала правильно, в тысячный раз напомнила себе Аннабел. Если Найтли может жениться лишь для того, чтобы выйти из тюрьмы, значит, не способен любить. А она хотела любви всепоглощающей, безумной, страстной, яростной, когда-даже-смерть-не-разлучит-нас любви.
Довольствуйся она меньшим, вышла бы за мистера Натана Смайта из той пекарни, что вверх по улице. Хотя, похоже, ей и так придется это сделать…
После совещания Пишущие Девицы собрались в доме Софи, чтобы дожидаться возвращения Джулианы, которая незамедлительно отправилась навестить Найтли в Ньюгейте.
— Аннабел, как ты? — осторожно спросила Элайза, с тревогой глядя на подругу и крепко сжимая ее руки. — Все хорошо?
«Нет, — думала Аннабел. — Все плохо, и никогда уже не будет хорошо, ведь я потеряла любовь всей своей жизни. Мне представился шанс, а я отказалась от него, и теперь должна терзаться сожалениями до последнего дня…»
Но она решительно отбросила все драматические сантименты и ответила:
— Я стойко выдержала известие о том, что Найтли попал в тюрьму. Но поскольку он попросил леди Лидию прийти к нему… ясно, о ком он думает.
— А вот мне интересно, что происходит, — задумчиво протянула Софи. — Странно, что он ее позвал. Может, хочет попросить ее заступиться перед братом?
— Скорее всего собирается сделать предложение, — сухо возразила Аннабел. Есть ли у него кольцо? И встанет ли он на колено? Возможно, нет. Все-таки это тюрьма.
— Какое мерзкое предложение! Я бы отказала! — воскликнула Софи, передернув плечами.
— А если бы Брэндон сделал тебе предложение в тюрьме? — полюбопытствовала Аннабел.
— Брэндон никогда не оказался бы в тюрьме. Разве что решил бы спасти кого-то.
— А Найтли рано или поздно суждено было оказаться в тюрьме, — откровенно сказала Элайза, и остальные закивали. — Удивительно, что этого не случилось раньше.
Аннабел раздраженно нахмурилась, поскольку находила нечто волнующее и романтичное в мужчине, подвергнутом аресту. Это означает, что он дерзок, храбр, готов рискнуть и может совершенно одинаково оказаться как героем, так и злодеем.
«Нечего испытывать к нему симпатию, — приказала себе Аннабел. — Возможно, именно в эту минуту он делает предложение другой женщине».
Но потом она подумала, каково это — находиться в неволе. Наверное, он мечется, задыхаясь, потому что у него отняли свободу, и это сводит его с ума. Неужели он сойдет с ума?
Нет, потому что скоро сбежит. Отыщет выход. Найтли всегда найдет способ получить желаемое.
«Если бы только он хотел ее…»
«Нет, нужно пресекать эти мысли! Все! Иначе ей место в Бедламе!»
Он собирается жениться на леди Лидии. Вполне разумная вещь. Пригласят ли ее на свадьбу? Тогда ей придется улыбаться, пока он станет приносить обеты любви и верности другой женщине.
— Аннабел, с тобой все в порядке? Ты, кажется, вот-вот заплачешь? — прошептала Софи, присмотревшись к ней.
Слезы действительно жгли ей глаза. Но она не позволит им упасть.
— Выглядишь так, будто тебя сейчас вырвет, — добавила Элайза, мучительно морщась. И в самом деле, к горлу Аннабел подкатывала тошнота.
— А если он женится на леди Лидии? Что тогда мне делать? — спросила Аннабел, даже не стараясь скрыть муку в голосе.
Всю жизнь она ждала Великой Истинной Любви. И с первой встречи три года, восемь месяцев, одну неделю и три дня назад, надеялась, что такая любовь расцветет между ней и Найтли.
Она была уверена, что никогда не полюбит другого, И всегда полагала, что он женится на ней и полюбит… рано или поздно. Аннабел впервые столкнулась с необходимостью жить дальше — ведь ей всего двадцать шесть — без любви и Найтли. Тоскливое, унылое существование…
Целая жизнь, состоящая из уколов, приказов и язвительных замечаний Бланш. Жизнь в доме, где ее едва терпели, поскольку она так бескорыстно служила всем…
Жизнь, в которой брат, ее плоть и кровь, игнорировал сестру и не поднимал головы от газеты… а именно от «Лондон таймс». Вообразить только!
И воспоминания о единственной удивительной ночи, когда почти все ее тайные желания и мечты осуществились.
Одной ночи, когда она не только хотела, но и любила.
Ночи, за которой последует долгая жизнь раскаяния…
— Поверь, Аннабел, все еще уладится. Тебя будут любить! — свирепо прошептала Элайза, еще крепче сжимая ее руку.
Аннабел не сдавалась и даже делала усилия, чтобы прислушаться к беседе подруг о платьях, скандалах и прочтенных книгах, а также о планах Элайзы поехать в Тимбукту вместе с любящим приключения мужем.
Но при этом не сводила глаз с часов, нетерпеливо ожидая возвращения Джулианы. Смотрела так пристально, словно боялась, что если отведет глаза, то время остановится.
Наконец два часа сорок девять минут и двадцать шесть секунд спустя в комнату ворвалась Джулиана.
— Не поверите, что я теперь знаю! — затараторила она. — О Боже! Замедли стук, мое неугомонное сердце! И принесите нюхательные соли! Помните, как я застала Дроулинга Роулингса в невообразимо скандальной ситуации, в обществе совершенно неподходящей особы?
— Ты описала эту сцену именно так: «самая невероятно компрометирующая ситуация в твоей карьере, если не считать истории с Роксбери». Ты об этом?
— Так вот, это куда скандальнее! — широко улыбнулась Джулиана. — Даже скандальнее, чем разоблачение «Мужчины о городе». В моей карьере не было большей сенсации.
Аннабел полагала, что предложение, сделанное… Найтли леди Лидии, вполне подпадает под определение сенсации.
— Я знаю, что произошло во время пропущенного сезона леди Лидии. Она сама рассказала! И Найтли велел мне напечатать каждую пикантную подробность!