Ближе к вечеру Элиза сослалась на нездоровье и ретировалась в свою спальню на чердаке, где аккуратно сложила кусочки разорванной «Лондон уикли». И ей открылась ужасная правда — «Татуированный герцог» совсем не та статья, что она написала.

— Найтли! — Она выпалила это имя как ругательство.

Из-за случившегося с ней несчастья она не смогла переработать благородное описание герцога. И тогда, чтобы поддержать тираж, Найтли написал то, что хотел, не желая знать, что его опус мог сделать с ней или с герцогом.

Элиза вспомнила, как Уиклифф взглянул на нее утром, прочитав газету. У нее было такое чувство, что ей в сердце вонзили раскаленный нож.

Он знает?!

Он, должно быть, думает, что это написала она. Но как она могла отказаться от авторства этой статьи, не признавшись, что написала все другие, столь губительные для него статьи?

— Найтли! — снова выплюнула она.

Слитком далеко она зашла, желая ему понравиться!

Отказываясь от радостных дней и ночей ради статей для него, отрекаясь от своего сердца! И мало того: он сам написал колонку!

Он что, больше в ней не нуждается?

Окно было открыто, и порыв ветра разбросал обрывки «Лондон уикли» по всей комнате. Узенькая полоска, кружась, упала Элизе на колени.

«Лорд Элванли пока не видел желающих открыть подлинное имя В.К. Медоуз за щедрое вознаграждение в десять тысяч фунтов».