Уистлер терпеливо ждал, стоя у прилавка местного магазинчика «7-23». До закрытия оставалось всего ничего. Парнишка — продавец и кассир — копался на полках, пытаясь отыскать упаковку никотинового пластыря среди аккуратно расставленных бутылок с водкой и ромом.
Мурлыча себе под нос, Уистлер поглядывал по сторонам. В магазине пахло жареной картошкой и лимонным ароматизатором средства для мытья полов. Каждый сантиметр свободного пространства был заполнен светящимися панелями и старыми рекламными постерами. У дальней стены хаотически мигал аппарат для продажи прохладительных напитков, постепенно приходивший в негодность из-за царящей тут сырости.
Когда Уистлер обнаружил, что у него кончается никотиновый пластырь, он был почти доволен — это дало ему законное основание ненадолго отлучиться из ангара и собраться с мыслями. Черт возьми, ему нужна передышка — особенно после сегодняшних событий! Уистлер даже подумать не мог о Блэйде, не впадая в бешенство, а как раз этого и не следовало допускать.
— Sajne pluvos, — произнес он на эсперанто, намереваясь завязать разговор с продавцом. «Собирается дождь».
Продавец, рассеянно кивнув, продолжал поиски, переставляя коробки и роясь в пакетах с серьезным и озабоченным видом. Уистлер печально усмехнулся. Парень работал в магазине не больше двух недель и еще не получил постоянной должности. Уистлер на своем опыте знал, каково это — вкалывать в подобном месте. В молодости он недолго поработал примерно в таком же магазинчике. Он помнил, как вертелся, словно белка в колесе, одновременно пытаясь не утратить чувство собственного достоинства. Порой он ощущал себя так, будто продался в рабство. Тогда Уистлер напоминал себе, что это временно и что рано или поздно наступят и лучшие времена. Эта каторга длилась более восьми месяцев, пока однажды ночью он не вступил в дискуссию с пьяным вооруженным громилой по поводу стоимости бутылки скотч-виски. То, что за этим последовало, заставило Уистлера пересмотреть свои взгляды на карьеру в сфере розничной торговли.
Так бывает всегда. Большинство людей готово мириться с работой на износ, если считает трудности временным явлением. Очень многие так и живут, день за днем с нетерпением ожидая, когда же проблемы закончатся, а трудности отступят, а реальная жизнь незаметно проходит мимо, складываясь из печальных мгновений, которые затем превращаются в часы, дни и годы…
Уистлер тряхнул головой, прогоняя депрессивные мысли, и сунул руку в карман за мелочью. Кассир протянул ему плоскую картонную упаковку никотинового пластыря.
Уистлер безусловно верил в то, что удача зависит только от его собственных действий. Можно получать удовольствие от каждого мгновения жизни, считал он. Эти ночные прогулки в магазин были одной из тех небольших радостей, которые он мог себе позволить: краткий визит в мир нормальных людей, за которым следует возвращение в жестокий мир вампиров. Для любого случайного прохожего он был простым обывателем, выскочившим на минутку за сигаретами. Уистлеру это нравилось даже больше, чем он сам себе признавался.
Понимая, как важна в его деле секретность, он получал слишком много удовольствия от этого маленького ритуала, чтобы просто взять и отказаться от него. Долгая прогулка вдоль аллеи и четверть часа в магазине успокаивали старика, давая время все хорошенько обдумать. Когда он возвращался домой с покупками, то был снова готов встретиться с обратной стороной мира.
Уистлер печально покачал головой, повернулся и пошел к двери.
Хотел бы он, чтобы Блэйд хоть раз составил ему компанию на этой прогулке. Но Блэйд предпочитал оставаться дома, точить свой чертов меч и строить планы.
Это серьезная проблема Блэйда, думал Уистлер. Парень не умеет расслабляться. Блэйд был гибридом человека и вампира, и это перевернуло в нем все с ног на голову. Он жил мечтой о «светлом завтра» — мире без вампиров, — однако не мог позволить себе наслаждаться настоящим, хотя болезненно осознавал, как дорога и невозвратима каждая секунда жизни.
Вдруг нечто привлекло внимание Уистлера. Он остановился, помедлил в дверях, вернулся назад и подошел к металлической стойке с газетами, стоявшей возле выхода.
О, черт!
Большинство изданий пестрело однообразными заголовками (предвыборная борьба и прочая муть), но взгляд Уистлера остановился на броской передовице одной из газет. Первую страницу украшала фотография Блэйда. Сходство было несомненным. По спине Уистлера побежали мурашки. Под фотографией — крупный заголовок: «Вооруженного психопата удалось заснять на видео!»
Неплохой кадр для коллекции вырезок.
Рядом с фотографией Блэйда имелась еще одна, поменьше, на которой была запечатлена недавняя схватка Блэйда с вампирами. По-видимому, это был увеличенный и распечатанный кадр видеопленки.
Уистлер взял газету и с минуту, стараясь не привлекать внимания продавца, внимательно рассматривал изображения.
«М-да. Вот тебе и „собирается дождь“. Нет, это кое-что посерьезнее».
Проклятье! Он знал, что рано или поздно это произойдет. Уистлер давно уже замечал, что напарник с каждый разом все сильнее рискует, возможно, рассчитывая, что чем больше он поставит на карту, тем больше и выиграет. Старик осознавал, что Блэйд устал сражаться — они оба устали, — но это не лучший способ решать проблемы.
Такую проблему, как вампиры, в глобальном масштабе было не решить. Блэйд знал это так же хорошо, как и Уистлер, но отказывался признавать очевидное. Когда они оба погибнут, война разгорится еще яростнее. Может быть, ее закончит будущее поколение, а возможно, она не закончится и через сотни — поколений. Будущего не знает никто. Все, что доступно для них сейчас — сражаться и наслаждаться небольшими ежедневными победами. Одна спасенная жизнь уже делает мир чуть лучше. Но всякий раз, когда они начинали планировать будущее, в их души закрадывалось отчаяние.
— Будете брать? — спросил продавец на эсперанто.
Уистлер рассеянно кивнул, высыпал на прилавок целую пригоршню мелочи и небрежно взял газету. Продавец пробежался взглядом по передовице.
— Этому парню нужно новое хобби, — с усмешкой сказал он, указывая на Блэйда.
— Надеюсь, что нет, — покосившись на фотографию, ответил Уистлер.
Он кивнул и вышел, на ходу просматривая газету.
Старик был так поглощен газетой, что не заметил, как на соседней крыше мелькнула тень. Там, под покровом темноты, крался наблюдатель из ФБР, снимая Уистлера на цифровую камеру. Когда старик скрылся из виду, агент поднял воротник и тихо сказал в микрофон, прицепленный к борту пиджака:
— Объект направляется к западу.
В окне скромной машины, припаркованной недалеко от магазина, показался агент Камберлэнд. Мимо его машины прошагал пожилой человек в поношенной одежде. Старик шел по тротуару, на ходу читая газету.
В ушах Камберлэнда хор ангелов грянул «аллилуйя».
С виду старику было около шестидесяти; он слегка прихрамывал. Собираясь перейти на другую сторону дороги, остановился, чтобы отдышаться. На автомобили он даже не глядел — все его внимание было поглощено газетой. Старик не казался хоть сколько-нибудь подозрительным, но агент, проработавший в розыске долгие годы, прекрасно знал, что внешность бывает обманчивой. Камберлэнд смотрел на седовласого неопрятного старика с таким восторгом, как будто узрел Святой Грааль.
Абрахам Уистлер!
Наконец-то!
Уистлер был главным сообщником Блэйда и неизменно входил в первую десятку ежемесячного списка самых разыскиваемых преступников страны, составляемого ФБР. Хоть он и выглядел дряхлым и хилым, однако имел на своем счету больше преступлений, чем сам Блэйд. Камберлэнд вспомнил, как он в первый раз увидел его досье. Не поверив своим глазам, он решил взять с собой копию, чтобы почитать дома, но прежде чем дело было распечатано до конца, в офисном принтере закончились чернила. Поджог, кража со взломом, кража с отягчающими обстоятельствами, похищение людей, вымогательство, попытка убийства, сопротивление аресту… И Уистлер занимался всем этим долгие годы.
Но его ни разу не арестовывали.
Впервые за последние несколько недель Камберлэнд, не отрывая взгляда от Уистлера, улыбнулся. Ему казалось, что стоит только отвести взгляд, как старик тут же исчезнет, испарится. Агент нажал на кнопку трансляции и произнес:
— Я его вижу.
Момент настал.
Кровь бешено стучала в висках Камберлэнда. Он завел мотор, погасил фары и медленно поехал вслед за Уистлером, не выпуская его из виду.
— Поздравляю. Ты — знаменитость. Только этого нам и не хватало!
Уистлер швырнул газету на скамейку Блэйд посмотрел на нее равнодушным взглядом. Однако, когда он прочитал заголовок, на лице промелькнул интерес. Блэйд принялся рассматривать картинку.
Да, сходство было несомненным. Разве что подбородок побольше и волосы немного другие…
Уистлер с размаху хлопнул по передовице ладонью, заставив Блэйда подскочить.
— Ты вляпался! Твоя рожа во всех газетах. Скоро и до телевидения дойдет…
Старик сердито сдвинул густые седые брови.
— Массмедиа это все сожрут и добавки попросят!
— А мне-то что? — равнодушно усмехнулся Блэйд.
— А то! — рявкнул Уистлер. — Эти пакости, — добавил он, указывая на газету, — устроил кто-то из людей, работающих на вампиров. Теперь ты для общества — враг номер один!
Блэйд искоса посмотрел на старика.
— Я не понял — тебе что, обидно, что я стал так популярен?
— Хватит издеваться! — взорвался Уистлер. — Разве ты не понимаешь, что происходит?!
Старик выхватил газету из рук Блэйда и потряс ей над головой. Из газеты, как снег, посыпался ворох разноцветных рекламных объявлений.
— Эти сволочи наконец-то поумнели. Они занялись чертовым пиаром. Теперь наша главная проблема — не вампиры. На нас начинает охоту весь остальной мир.
Уистлер раздраженно отвернулся от Блэйда, окинул взглядом переделанный под мастерскую ангар. В голове шумело. Вампиры забрали у них все, но им и этого мало. Они с Блэйдом и так скрываются, как крысы, пожертвовав комфортом и чистотой ради безопасности, а теперь, похоже, им предстояло потерять и то, что они с таким трудом уберегли.
Это было уже слишком.
Небесно-голубые глаза Уистлера свирепо оглядели мастерскую со всеми ее инженерными приспособлениями и инструментами. Он привел в порядок технику, которую удалось спасти из предыдущего убежища, но вампиры безнадежно испортили большинство устройств. Те немногие действующие агрегаты, которые у него еще оставались, он попросту украл в большой медицинской лаборатории на окраине города. Часть вещей осталась тут после сельскохозяйственных рабочих, которые жили здесь раньше; все матрасы провоняли козлом, и понадобились недели, чтобы избавиться от этой жуткой вони.
Уистлер снова обернулся к Блэйду:
— Из-за них мы из преследователей превратились в дичь. Последние несколько месяцев мы опережали их на шаг, не больше.
Блэйд положил руку на плечо напарника.
— Старина, ты слишком много беспокоишься.
Глаза старика блеснули злобой.
— Я влез в это дело еще до твоего рождения, Блэйд. В тот миг, когда ты перестанешь беспокоиться, ты умрешь.
Несколько мгновений они сверлили друг друга глазами. Потом выражение лица Уистлера смягчилось.
— С того самого дня, когда я тебя нашел, — сказал он, — я считал тебя своим сыном. Я научил тебя всему, что знал…
Уистлер тяжело вздохнул.
— Но я устал. Понимаешь?
Старик резко развернулся и ушел к себе.
Оказавшись в темной, скудно меблированной комнате, Уистлер сел на раскладушку и устремил задумчивый взгляд на свое потертое обручальное кольцо. Он медленно крутил его вокруг пальца. На лице отражалось глубокое раздумье.
В другой комнате Блэйд опустился на колени перед небольшим дзенским святилищем. Его глаза были закрыты. Из потемневшей серебряной курильницы колечками поднимался к потолку пахнущим ладаном дым, наполнявший комнату приятным терпким ароматом. Рядом на церемониальной подставке лежал меч — тезка Блэйда. Лезвие поблескивало в лунном свете. На полу, у подставки, валялся кожаный пиджак, рукава которого были еще влажными от крови вампиров. Тишину нарушали только далекий шум океанского прибоя и шелест ветра, задувающего в щели оконных рам.
Блэйд пытался сосредоточиться на шуме моря, чтобы заставить умолкнуть жуткую какофонию, звучавшую в голове. Крики, грохот выстрелов, визг пуль и несмолкающий рев мотора «чарджера» снова и снова терзали усталый мозг. Перед ним, как наяву, стояло лицо Геджа и его предсмертный взгляд: злобное торжество, которое превыше боли и страха. Этот человек осознавал, что его смерть не напрасна. Он как будто видел в ней своего рода жертвоприношение.
Блэйд понимал, что его ждут большие неприятности. Мало того что он убил человека — он сделал это при свидетелях, и теперь ему придется заплатить.
Но они с Уистлером обязательно выкрутятся. Раньше они всегда выкручивались из подобных ситуаций. Надо просто заставить наконец замолчать все эти звуки смерти в голове, и он успокоится, рассмотрит проблему со всех сторон и сразу найдет правильное решение. Ни разу не случалось, чтобы Блэйд его не нашел.
Всю свою жизнь охотник провел в борьбе против вампиров — с того мига, как был извлечен из утробы умирающей матери.
Он выжил. Хотя лучше было бы ему умереть.
Потому что он был одним из них.
Вампир, отнявший жизнь у его матери, вызвал необратимые изменения в организме еще не рожденного ребенка. Когда зубы убийцы впились в горло женщины, паразитический вирус проник через кровь в плаценту и в организм скорчившегося в утробе эмбриона.
Еще до рождения Блэйд превратился в нечто такое, чем не хотел становиться, — не в человека и не в вампира, а в нечто среднее. У него не было возможности спастись, и он не мог спасти свою мать, когда кровопийца разорвал ее горло и бросил умирать на улице.
Каждый день своей взрослой жизни Блэйд убивал вампиров в надежде, что когда-нибудь его положение изменится и все вернется на свои места. С каждым убитым мерзавцем к Блэйду возвращалась крошечная частица его самого. Хотя охотник и понимал, что вряд ли когда-нибудь ему удастся преодолеть свою двойственную сущность, он все равно продолжал убивать.
На самом деле Блэйд осознавал, что кое в чем ему очень повезло. Он обладал силой вампира и был лишен многих присущих людям слабостей. В то же время перед вампирами у Блэйда были серьезные преимущества. На него не действовали ни чеснок, ни солнечный свет, ни серебро. Эти свои преимущества он использовал по максимуму.
Кровососы прозвали его «гуляющий днем».
Впрочем, как только они его не называли.
Вампирский вирус дал Блэйду огромную силу, ускорив обмен веществ и повысив кровяное давление во много раз — без неприятных последствий, которые это имело бы для обычного человека. Сахар в его крови напрямую преобразовывался в энергию и сжигал кислород со стопроцентной эффективностью.
Позднее Уистлер обследовал Блэйда и выяснил, что вирус изменил его железы внутренней секреции. Они производили адреналин в десять раз более сильный, чем у нормальных людей. К тому же адреналин поступал в кровь постоянно, а не только в экстренных случаях. Все это (а также многие другие биологические изменения) сделало Блэйда нечеловечески сильным, быстрым и способным к ускоренной регенерации.
По-своему Блэйд был даже благодарен тому вампиру: необычные способности помогали ему лучше делать свою работу.
Но была и другая сторона медали. За ценные качества нужно было платить. И платой была постоянная жажда человеческой крови.
Юные годы Блэйда прошли в упорной борьбе с желанием убивать. Вирус, живший в нем, настойчиво требовал подпитки. В молодости Блэйд вел отчаянную жизнь, порой насыщаясь кровью нищих и бродяг, и ненавидел себя за это, но ничего не мог поделать. Страшная жажда впервые проявилась в подростковом возрасте. Вспышки агрессии постепенно превратились в потребность убивать. Блэйд убежал из дома своих приемных родителей и провел несколько лет на улице, скрываясь от властей, которые преследовали его, чтобы упрятать за решетку.
Все изменилось, когда Блэйд встретил Уистлера. Старик принял его в свой дом и заботился о нем, подвергая свою жизнь серьезному риску. Уистлер учил молодого человека сражаться, а не охотиться; преследовать, а не прятаться; ненавидеть вампиров, а не себя самого.
Старик рассказал ему о слабостях вампирской расы — боязни солнечного света, чеснока, серебра — и потратил годы, экспериментируя с разнообразными техническими новинками, чтобы создать специальное оружие. Уистлер был оружейником, но прежняя жизнь закончилась в тот день, когда вампиры уничтожили его семью, и отныне все его мастерство служило только одной цели.
Специально для Блэйда старик разработал вакцину, которая вводилась внутривенно и помогала на время снимать худшие проявления вампирской жажды.
Двадцатидвухлетний юноша, невероятная помесь вампира и человека, становился все сильнее и сражался с угрожавшими человечеству порождениями тьмы. Уистлер и Блэйд были безвестными героями. Безвестными — до сегодняшнего дня.
Внезапно Блэйд вернулся в реальность. Какофония в его мозгу сменилась долгожданной звенящей тишиной. Широко раскрыв глаза, Блэйд уставился в темноту, пытаясь уловить какой-то далекий шум на грани восприятия.
Что-то было не так.
Усталость Блэйда мгновенно испарилась. Охотник вскочил на ноги, схватил меч с подставки и, как привидение, прокрался в соседнюю комнату — огромную мастерскую. Он медленно обошел ее по кругу с мечом наготове, прислушиваясь к каждому шороху. В окна светила луна. Снаружи проникал запах моря.
Все было спокойно.
Слишком спокойно.
Позади послышался тихий скрип. Оглянувшись, Блэйд увидел Уистлера, затаившегося в тени. Старик был полностью одет и сжимал в руке девятимиллиметровый «браунинг».
— Что там? — едва слышно прошептал Уистлер.
Блэйд еще раз взглянул на сверкающий в лунном свете океан, отступил от окна и поднял меч. Он сглотнул, пытаясь преодолеть нарастающее чувство тошноты. Во рту возник привкус желчи.
— То самое, чего ты опасался.
Несколько мгновений они стояли как две статуи, слушая, как снаружи разбиваются о берег океанские валы. Одна волна…
Вторая…
Третья…
Окно напротив них разлетелось, осыпав мастерскую ливнем осколков. Через миг после того, как Блэйд и Уистлер скрылись за верстаком, два спецназовца в бронежилетах влетели на тонких тросах через оконный проем и приземлились на пол. Еще двое ворвались через окна, выходящие на берег, с другой стороны ангара. В комнату забросили баллон со слезоточивым газом, мгновенно наполнившим все помещение едким серым дымом.
Блэйд бросился в атаку, крикнув, чтобы Уистлер отступал.
Только старик успел скрыться в относительно безопасной оружейной, как взрыв вышиб бронированную дверь, которая с громким треском рухнула на пол. Вооруженные агенты ворвались в мастерскую, как крысы в амбар с зерном. На всех были бронежилеты и противогазы, в руках они держали штурмовые винтовки М-5 «Хеклер и Кох».
Один из спецназовцев бросил светошумовую гранату. Блэйд успел закрыть глаза, чтобы не ослепнуть от вспышки, но меч в руках помешал ему заткнуть уши. Он застонал от боли, пронзившей сверхчувствительные уши. Когда эхо от взрыва гранаты затихло, снаружи раздалась целая серия взрывов. Блэйд выглянул наружу через разбитое окно и не поверил своим глазам, когда увидел, что все укрепления, которыми они перекрыли подступы к ангару со стороны моря, уничтожены. Повсюду валялись тяжелые обломки. Военная резиновая лодка «зодиак», набитая спецназовцами, причаливала к берегу. Солдаты выскочили и побежали к дому, окружая его по периметру.
Блэйд нырнул за какую-то стойку. Сердце колотилось как бешеное. «Это моя вина, — подумал он. — Я был слишком беспечен и теперь поплачусь за это». Охотник шепотом выругался, глядя, как ворвавшиеся в мастерскую спецназовцы крушат ящики с хрупким оборудованием. Когда копы закончат свой погром, тут не останется ни единого целого прибора. Он по опыту знал, что испуганные вооруженные полицейские причиняют куда больше вреда, чем вампиры.
В полутьме оружейной Уистлер с трудом пробрался к большому деревянному шкафу со снаряжением и открыл его. Старик понимал, что в его распоряжении несколько секунд, потом сюда ворвутся солдаты. Но старый охотник не мог использовать свой «браунинг» против полицейских и спецназовцев: это только вынудило бы их открыть ответный огонь.
А последнее, что было нужно Блэйду и Уистлеру — это фотографии мертвых полицейских на страницах всех центральных газет.
Уистлер шарил по ящикам в поисках такого оружия, которое бы позволило ему защитить себя, не убивая нападающих, когда в оружейную ворвался первый полицейский. Старик резко обернулся и увидел, что ему в лоб смотрит ствол пистолета.
— Лечь на пол!
Уистлер метнулся в сторону, дважды выпалив в воздух. В оружейной толпилось уже несколько полицейских, и все беспорядочно стреляли по нему. Укрывшись за бетонной опорой, он ответил шквальным огнем, вынудив противников отступить. В то же мгновение старик издал устрашающий вопль и кинулся через всю комнату в нишу, где стоял компьютер.
Агенты ринулись было за ним, но шеф остановил их. Вытащив из рюкзака баллон со слезоточивым газом, он зубами сорвал с него крышку и зашвырнул в нишу, где прятался преступник.
Лучше не рисковать и просто выкурить этого сумасшедшего старика из убежища.
Бойцы отряда особого назначения замерли и ждали с оружием наготове.
На улице завывали сирены. Все новые и новые полицейские и агенты ФБР прибывали на побережье, заряжая штурмовые винтовки и переговариваясь по громкой связи. Из стоящего у ангара автомобиля без опознавательных знаков вышли агенты Камберлэнд и Хэйл. Они тоже вооружились и надели бронежилеты.
У осажденных не было ни единого шанса.
Камберлэнд достал рацию.
— Окружить здание! Никого не выпускать!
Моторные лодки вытянулись в цепь, запирая все выходы со стороны моря. На крышах ближайших зданий засели снайперы, высматривая преступников.
Внутри кипело побоище: Блэйд пытался пробиться на помощь к Уистлеру. Он подозревал, что старик за ним наблюдает, и опасался, как бы тот не вздумал вступить в схватку. Оценив обстановку, Блэйд понял, что битва проиграна. Их новый штаб уже потерян — теперь пора спасать свои шкуры.
Блэйд попадал в переделки и похуже, но теперь было совсем другое дело. Никогда еще ему не противостояли люди. Невинные люди. Убить даже одного из них было бы роковой ошибкой, тем более на глазах у сотен свидетелей.
Блэйд быстро огляделся и ринулся вперед, одним движением плеча разметав с полдюжины полицейских. Мечом ему пользоваться не хотелось, поэтому он схватил первого попавшегося копа и ударил его головой в лицо. Полицейский со сломанным носом отлетел к стене. Не успел он коснуться пола, как Блэйд подхватил его бесчувственное тело и швырнул в двух спецназовцев, преградивших путь. Третьего, напавшего сзади, он выкинул в окно. Но в тот же миг на Блэйда навалились еще четверо.
Охотник злобно зарычал. Между ним и Уистлером стояло слишком много людей. Чтобы добраться до старика, придется покалечить массу народу. Он глубоко вздохнул и кинулся вперед. Началась невероятная свалка. Блэйду того и надо было. Он надеялся, что старик не вздумает в этот момент высунуться из оружейной.
Тем временем в соседней комнате Уистлер включил главные рабочие станции. Его движения были точными и стремительными — помещение быстро наполнялось слезоточивым газом. Кашляя и вытирая слезы, Уистлер принялся непослушными пальцами набирать команды на клавиатуре старенького компьютера. Вспыхнуло и ожило несколько экранов, демонстрирующих одно и то же сообщение:
«Сервер 1. Защита доступна».
«Сервер 2. Защита доступна».
«Процедура защиты данных доступна. Да/нет».
Уистлер нажал на «да» и с облегчением откинулся на стуле.
Раздалось негромкое гудение — с жесткого диска удалялись вчерашние данные. На системном блоке вспыхнула красная лампочка, а через мгновение взорвалась приклеенная к нему пластиковая взрывчатка. Тут же взорвался второй компьютер, осыпав комнату обгорелыми обломками корпуса и обрывками проводов.
Уистлер печально вздохнул, прижал к лицу какую-то тряпку и двинулся сквозь дымовую завесу.
Когда в ангаре прозвучал третий взрыв, Камберлэнд серьезно забеспокоился. Укрывшись за капотом «крузера», он смотрел, как из окон вырывается дым, а внутри полыхает оранжевое пламя. Агент поднес ко рту рацию и рявкнул:
— Что там у вас творится?!
В динамиках сквозь треск пробился голос полицейского:
— Какая-то программа самоуничтожения. Они взорвали свои компьютеры.
Камберлэнд, нервно покусывая губы, отключил рацию. У этих бандитов есть компьютеры? Это даже хуже, чем он предполагал.
Уистлер пытался пробраться к оставшимся компьютерам, задыхаясь в плотном дыму. Полицейские бросили в оружейную еще один баллон с газом, стараясь вынудить его побыстрее сдаться. Старик выбил окно, чтобы выпустить часть дыма, но дымовая завеса быстро сгущалась и вскоре стала непроницаемой.
Уистлер ничего не видел. Он понимал, что губит свои легкие, но сейчас его это не беспокоило. Что бы ни случилось, копы не должны добраться до компьютерной базы данных, а особенно до тех обличающих кадров, где Блэйд убивает человека.
Уистлер был так поглощен работой, что не заметил, как к нему подкрался полицейский. Старик, услышав шорох, обернулся, но было уже поздно. Налетев в дыму прямо на врага, коп выстрелил в упор. Пуля попала прямо в грудь.
— Уистлер!
Из-за двери Блэйд услышал, как его наставник вскрикнул от боли. Охотник рванулся к нему на помощь, но полицейские отрезали его от оружейной. Их по-прежнему было слишком много. Взревев как бык, Блэйд кинулся вперед, расшвыривая врагов во все стороны. Отовсюду сыпались удары кулаков и прикладов, но он даже не пытался отражать их. Один полицейский прицелился в Блэйда из винтовки, но, прежде чем успел нажать на курок, Блэйд, вырвав оружие, разбил приклад о его голову.
Уистлер шатался и корчился от боли, зажимая рану ладонью. Кровь заливала его одежду; он понимал, что тяжело ранен, чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но был полон решимости закончить начатое. Эти сукины дети должны пустить ему пулю в лоб — только тогда он остановится. Надо уничтожить все данные. Пусть они убьют его, но они не должны добраться до Блэйда.
Уистлер с трудом, почти вслепую, дошел до очередного сервера и активировал коды самоуничтожения. На экранах вспыхнул сигнал, сообщающий о потере данных, потом один за другим последовали взрывы.
В комнату осторожно заглянул полицейский. Увидев Уистлера, он вскинул винтовку и выстрелил, целя преступнику в бедро.
Когда Блэйд услышал звук второго выстрела и вскрик, его лицо исказилось от ненависти. Он как бешеный расшвыривал полицейских, работая кулаками, локтями, ногами; вокруг трещали кости и лилась кровь, но ничто не могло остановить Блэйда в стремлении добраться до Уистлера. Он не мог допустить, чтобы Уистлер умер.
Однако и полицейские не собирались отступать. Возле двери оружейной на Блэйда налетели два копа. Их натиск был так стремителен, что охотник потерял равновесие, его нога запуталась в металлическом кабеле, и он упал, увлекая за собой обоих полицейских.
В этот момент за дверью взорвались компьютеры. Взрывной волной Блэйда и его противников выбросило в окно.
Как только пыль от взрыва улеглась, агент Камберлэнд вскочил и, размахивая руками, яростно заорал в громкоговоритель:
— Хватайте его!
Четыре луча прожектора, как четыре клинка, вонзились в то место, куда упал Блэйд. Он пытался освободиться от опутавшего его ноги кабеля, но стальные петли только туже стягивались. Из «крузеров» выскочила целая толпа полицейских и навалилась на «гуляющего днем», пытаясь его утихомирить. От их ударов у Блэйда потемнело в глазах. Рядом стоял фельдшер, держа наготове шприц с транквилизатором. В отдалении у своей машины Камберлэнд приплясывал от радости.
Уистлер, лежащий в дымящихся руинах ангара, был еще жив. Старик знал, что ему осталось недолго.
Это плата за жизнь приемного сына.
Уистлер погибнет, но останется Блэйд.
Старый охотник всегда знал, что когда-нибудь ему придется заплатить эту цену, и теперь, когда пришел смертный час, Уистлер хотел только одного — чтобы его гибель была не напрасной.
Он подполз к стене, опираясь липкой от крови рукой на рукоятку какого-то механизма, приподнялся и сел. Кровь текла из ран в груди и в ноге, образуя темную лужу на усыпанном обломками полу. В глазах темнело. Он знал, что остался еще один сервер, но осознавал, что скорее всего не сможет доползти до него.
Снаружи творилось что-то невообразимое: вопли, стрельба, свирепая ругань. Внезапно Уистлер узнал голос Блэйда. Губы старика растянулись в улыбке. Значит, Блэйд был на улице…
Теперь осталось только одно дельце.
Уистлер сплюнул на пол кровь, вытер губы и закрыл глаза.
Через минуту в дыму, словно привидения, возникли силуэты агентов ФБР. Их было человек двенадцать. Они осторожно окружали Уистлера. Ничего подобного они раньше не видели. Старикашка был изрешечен пулями и должен был трижды умереть, но он все еще трепыхался. Можно подумать, у этого бандита есть основания так цепляться за жизнь.
Один из агентов, приподняв респиратор, сказал Уистлеру:
— Шевельни только пальцем — и умрешь.
Уголки губ старика подергивались, он прерывисто дышал. Правая рука поднялась, демонстрируя агентам средний палец.
— А этого не хотите?
Другой рукой Уистлер включил дистанционный взрыватель. Все, как зачарованные, смотрели на таймер, который отсчитывал: 00:04, 00:03, 00:02…
И в мастерской один за другим загремели взрывы. Взорвались не меньше двух дюжин мин и две бочки с керосином. Ангар вместе с Уистлером взлетел в небеса.
Когда столб пламени, подняв тучу осколков стекла и каменного крошева, взметнулся вверх, полицейские шарахнулись во все стороны в поисках укрытия. Столб черного дыма и ослепительное пламя поднялись до самых облаков.
Рядом с пожарищем катался по земле Блэйд, пытаясь освободиться от пут. Он звал наставника, все еще надеясь, что тот жив. Наконец стальная паутина распалась на куски в руках Блэйда. Но было уже поздно. Оставалось лишь наблюдать, как сначала в оружейной, а потом и по всему зданию одна за другой рвутся мины. Взлетела на воздух лаборатория, потом мастерская, в сарае вспыхнули канистры с окисью азота. Ангар превратился в кромешный ад, где не могло уцелеть ничто живое.
Постепенно огонь начал гаснуть. Все вокруг было усыпано обломками, ангар превратился в развалины. Блэйд не мог оторвать взгляда от того, что недавно было его домом. Казалось, что он попал в ад. Все расплывалось в глазах. Он смутно различал силуэты осторожно окружавших его полицейских.
Щека Блэйда дернулась. Он упал на колени и, положив меч на землю перед собой, склонил голову, отдавая последние почести своему наставнику.
Уистлер был мертв. И этого уже не изменить.
На Блэйда накинулись полицейские. Он ощутил укол. Охотник поднял скорбное лицо к небу.
Из-под полуопущенных век он видел, как опускается полицейский вертолет, слепя его прожекторами. Все происходящее медленно покидало его сознание…