— Это поразительно, — услышала я за своей спиной. — Крис, вы когда-нибудь наблюдали подобное?

— Такой уровень только у высших хранителей, — приглушенно ответил Крис.

— Она даже не воспользовалась световыми подсказками! — доктор Свит явно был от чего-то в восторге. — Такое впечатление, что она видела ситуацию изнутри.

Я кашлянула.

— Я вообще-то здесь, — пробормотала я.

— Конечно-конечно, — засуетился доктор. — Пойдемте. Крис. — кивнул доктор Свит, прощаясь.

— До свидания, доктор. До свидания, Аврора, — Крис попрощался с нами и сел в свое кресло.

Доктор ловко подхватил меня под локоть и вывел из комнаты.

— Это удивительно. Такого уровня подготовки редко кто достигает. В основном приходится довольствоваться должностью модератора, как у Криса. Вы понимаете меня?

— Да, — ответила я, хотя мало понимала, о чем он говорит.

Доктор Свит мчался по коридору, тянул меня за собой и все восторгался моими способностями. Хоть бы объяснил, что за способности у меня такие. Но спрашивать напрямую мне было неловко. Спустя какое-то время мы остановились у двери, резко отличающейся от остальных. Это была высокая распашная дверь, обитая черным дермантином, до боли напоминавшая советские кабинеты чиновников высшего ранга. На золотистой табличке, прибитой к двери, было выгравировано: «Отдел кадров». Доктор Свит отдышался и постучал. Не дожидаясь ответа, он тут же толкнул одну из створок дверей, и мы прошли внутрь.

За советской дверью оказался советский кабинет, словно срисованный с советских фильмов. За конторкой восседал типичный представитель советского бюрократизма — мужчина неопределенного возраста, в темно-коричневом костюме тройке, белой рубашке и темном галстуке в горошек. Он перебирал какие-то папки, сортировал бумаги, сосредоточенно изучая каждый листок.

— Добрый день, Антон Анатольевич, — вежливо поздоровался доктор Свит.

— А-а-а… Товарищ доктор! — мужчина улыбнулся, поблескивая золотыми коронками (или это был мост?). — По какому вопросу вы на этот раз?

Он взглянул на нас мельком и снова погрузился в чтение документов.

— Понимаете, — доктор как-то странно переминался с ноги на ногу, несколько неуверенно пригладил волосы у висков и закашлялся.

— Я вас внимательно слушаю, — не отрываясь от бумаг, заторопил доктора Антон Анатольевич.

— Мы пришли за распределением, — уверенность доктора совсем исчезла, и он практически промямлил последнее слово.

— Направление, — Антон Анатольевич протянул руку, но даже не взглянул в нашу сторону.

— Речь идет о самородке…

Доктор говорил так тихо, что даже я, стоя рядом с ним, практически ничего не услышала. Антон Анатольевич замер на мгновение, а затем резко подскочил и подбежал к нам.

— Вы думаете, она та самая?! — почти прорычал он, внимательно изучая меня.

Что-то зловещее и неприятное было в этом человеке, внутренне я вся сжалась и мечтала поскорее выбраться отсюда. Доктор часто закивал, а потом покачал головой.

— Понимаете, я еще не уверен до конца, но вполне возможно, что это и есть…

Антон Анатольевич жестом прервал его речь.

— Не нужно. Как тебя зовут? — обратился он ко мне.

— Ав… Аврора, — запинаясь, проговорила я.

Мой собеседник молчал. Он выжидающе прищурился и склонил голову на бок. Я поняла, что он ждет большего. Я послушно забормотала.

— Аврора Викторовна Киселева. Год рождения…

Антон Викторович поднял вверх указательный палец, я замолчала.

— Одну секунду, — с проворностью молодого человека Антон Анатольевич оказался у одного из стеллажей с папками.

Быстро проведя пальцем по корешкам папок, он извлек темно зеленую папку, открыл ее и стал читать:

— Аврора Викторовна Киселева. Год рождения… угу. Так… место рождения Санкт-Петербург… интересно, а место жительства указано другое. Почему так?

Колючий взгляд уперся прямо в меня. Я судорожно сглотнула и ответила:

— Мы уехали из Питера, еще до того, как мне исполнилось три года. Я почти ничего об этом не помню. Знаю только, что мы ухали, потому что климат мне не подошел…

— Ложь! — закричал Антон Анатольевич.

От страха я вжалась в стену. Понимая, что отступать мне некуда, я задрожала всем телом.

— Погодите, Антон Анатольевич, — внезапно вступился за меня доктор Свит. — Девочка ведь могла и не знать истинную причину переезда.

— Возможно, — Антон Анатольевич резко смягчился. — Прости, я не должен был выходить из себя. А знаешь, мне как-то довелось работать в Ленинграде.

Он улыбнулся своей неприятной улыбкой. И золото зловеще сверкнуло в свете настольной лампы.

— Позволь представиться, Антон Анатольевич Волков, отставной генерал контрразведки СССР.

Антон Анатольевич Волков протянул мне руку. Мне ничего не оставалось делать, как пожать ее.

— Я сейчас живу в Минске, хотя было время, когда мне пришлось довольно долгое время, как я уже говорил, жить и работать в Ленинграде. До сих пор не доверяю американцам!

Последнее он говорил, развернувшись к нам спиной, но доктор Свит все равно невольно вздрогнул. Мы оба понимали, что слова эти были предназначены именно ему.

— Не волнуйтесь, доктор, мои полномочия не позволяют вас сместить с должности, — засмеялся Волков.

Такой неприятный гавкающий смех (мурашки по коже… б-р-р), однако доктор заметно расслабился. Тем временем отставной генерал продолжил изучать папку.

— Любимое занятие: чтение, друзья: нет, привязанности: отсутствуют… Какое прелестное досье! — непонятно почему Антон Анатольевич обрадовался. — Идеальный кандидат в агенты разведслужбы.

Возможно, он продолжал бы, но доктор кашлянул, прочищая горло, и Антон Анатольевич отложил папку в сторону. Из кипы бумаг он вытащил чистый бланк, заполнил его и протянул доктору Свиту.

— Благодарю, — доктор почтительно склонил голову и быстро выскочил за дверь, увлекая меня за собой.