Я открыла глаза, и увидела перед собой потолок. Я дома и уже не сплю. На часах, по традиции, прошло четырнадцать минут после шести. Сегодня воскресенье, а значит, я могу потратить почти целый день на себя. Только по воскресеньям бабушка не ворчит, вне зависимости от того, чем я решила заняться.

На сегодняшний день у меня было запланировано посещение библиотеки. Я собиралась посидеть в читальном зале, поэтому нужно было приходить к открытию.

Я быстро позавтракала, переоделась, нашла читательский билет, и тихонько выскользнула из дома. Все время, которое оставалось до открытия (без малого полтора часа), я решила потратить на прогулку в парке.

Улицу все еще подсвечивали фонари, хоть предрассветные сумерки уже давно наступили. С каждой минутой становилось все светлее. День предстоял довольно приятный, как для конца ноября.

Я медленно брела через сквер, и размышляла о событиях минувшего четверга. Гулять в парке расхотелось. У меня напрочь отсутствовало желание нарваться на неприятности, поэтому я развернулась и побрела обратно. Домой возвращаться не хотелось, поэтому я на автомате забрела в соседний двор и уселась на детскую качелю.

Качели протяжно поскрипывали, пока я неторопливо раскачивалась, стараясь надолго не отрывать ноги от земли.

— Что грустишь, красавица?

Передо мной, хитро щурясь, стоял тот самый мальчишка из десятого «б». Я отвернулась — поддерживать великосветскую беседу не было ни сил, ни желания. Но Рей оказался настырнее, чем я ожидала. Он уселся на соседнюю качелю и принялся раскачиваться.

— Почему ты так рано проснулась? — спросил он.

— Рано? Не заметила.

— А я хотел сегодня поваляться, но в семь утра проснулся, и уснуть не смог, — весело рассказывал Рей. — А потом посмотрел в окно…

Какая-то лукавинка в его голосе заставила меня внимательно на него посмотреть. Хитрая улыбка играла на его лице, он явно был в прекрасном настроении.

— Смотрю, а под окнами девочка из моей школы. С таким чудным именем… — Рей на мгновение задумался (или сделал вид, что задумался) и продолжил. — Аврора ее зовут. Да, Аврора.

От возмущения и раздражения меня передернуло. Рей все сильнее раскачивался, и в какой-то момент (а именно в самой высокой точке полета качели) он спрыгнул с качели и довольно удачно приземлился в песочницу. Думаю, весь этот спектакль был рассчитан исключительно для того, чтобы произвести на меня впечатление. Зря старался. Как по мне, так он просто показал свою глупость.

Я проверила на мобильном время, и с радостью обнаружила, что можно уже идти в библиотеку.

— Стой, ты куда, — Рей в пару скачков нагнал меня.

— В библиотеку, — я решила побыстрее отделаться от него.

— А если серьезно?

Я промолчала, спустя каких-то пару секунд Рей понял, что я не шучу. Удивление сразу же отразилось на его лице.

— Сегодня воскресенье, библиотека не работает.

— Правда? И часто ты там бываешь? — меня удивляло, что он брался утверждать то, в чем не был уверен.

— И что ты там будешь делать? — Рей явно был не из тех, кто отступает.

— Читать.

— Ежу понятно! — Рей продолжал свой допрос. — Что читать-то будешь?

— Биг рид.

— Серьезно. А кто написал?

Я расхохоталась. Рей смущенно хлопал ресницами, он явно был немного обескуражен.

— Биг рид — так англичане называют список из двухсот лучших книг по версии БиБиСи. Не слышал разве про такой? — по мере того, как я говорила, его глаза становились все шире.

— Слышал, — Рей почесал затылок. — И даже пару книжек прочитал.

Меня польстило, что не только я слышала об этом списке. Когда в августе, я впервые встретила его на одном из форумов, меня поразило, что из этого списка я читала всего две книги. И тогда я решила непременно прочесть каждую книгу из списка до конца школы. Некоторые книги нашлись в нашей домашней библиотеке, за остальными приходилось ходить в общественную. Сегодня был один из таких выходов.

— А ты много прочитала? — Рей шел задом наперед, заинтересованно глядя мне в лицо.

— Около двадцати.

— А почему тебя назвали Авророй, — сменил почему-то тему Рей. — В честь спящей красавицы из диснеевского мультика?

— Нет, в честь звезды, — соврала я.

— Красиво, — соврал и он.

В том, что Рей врал, я не сомневалась. Я только не могла понять, почему он вдруг начал так упорно меня допрашивать. Не иначе готовит какую-нибудь подлянку. Мне захотелось поскорее от него отделаться, поэтому я резко остановилась и в упор посмотрела на Рея.

— Чего ты ко мне прицепился, а? Отвали!

И быстрым шагом пошла прочь от него. А Рей остался стоять. Вид его был довольно жалок, наверное, не каждая девчонка вела себя с ним подобным образом. Он был настолько уверен в своей неотразимости, что моя реакция его несколько удивила и, я бы даже сказала, неприятно поразила.

Тем не менее, я постаралась побыстрее выкинуть произошедшее из головы, и уже спустя час сидела в тихом читальном зале библиотеки и наслаждалась творением Дж. Толкина. Это был номер двадцать пятый из списка — «Хоббит». Вообще-то я собиралась сегодня читать первый том всемирно известной трилогии, но библиотекарь посоветовала начать именно с этой книги.

— Советую начать чтение с «Хоббита», — мило улыбаясь, сказала она. — Толкин сначала написал эту сказку, а уж потом продолжение.

— Ну, давайте, — согласилась я. — А трилогию можно будет взять на абонемент?

— Можно, — ответила библиотекарь, вписывая данные книги в мой формуляр. — Но тогда приходите завтра. Сегодня работает только читальный зал.

— Да, я знаю, — поспешила заверить я и забрала протянутую книгу.

— Читальный зал работает до трех, — напомнила библиотекарь.

Я знала об этом, поэтому поспешила приступить к чтению. Я села за самый дальний стол, чтобы новые посетители не отвлекали.

Время пролетело незаметно. К закрытию библиотеки я прочитала чуть больше половины. Когда библиотекарь деликатно напомнила о времени, я сдала книгу, попрощалась и отправилась домой.

На город опускались сумерки, заметно похолодало, я поежилась и поплотнее застегнула куртку. От соседней лавки отделился темный силуэт и человек приблизился ко мне.

— Провести? — задал человек вопрос голосом Рея.

— Нет, спасибо, — я попыталась вложить в ответ всю бескомпромиссность, на которую была способна.

Рей не ответил, он лишь немного отступил, пропуская меня вперед. Всю дорогу до дома я спиной чувствовала, его присутствие. И хоть я ни разу не обернулась, я слышала звук его шагов и знала, что он проводил меня до самого подъезда. Я жутко разозлилась на этого ужасного мальчишку. Он раздражал меня, и я боялась случайно выплеснуть на него свое раздражение. Ну, он же не виноват, что так сильно мне не понравился. Хотя нет, конечно же, виноват. Виноват в том, что не отвалил, когда его попросили. Я резко затормозила у подъездной двери и развернулась. Рея рядом не было. Черная куртка только что скрылась за углом соседнего дома. Я решила непременно все высказать Рею завтра, в школе.

— Где была? — спросила бабушка, как только я переступила порог.

— В библиотеке.

— Проголодалась?

— Зверски, — я была готова проглотить слона, так захотелось есть.

— Ну, ладно, — бабушка вытерла руки о кухонное полотенце, и бросила его в стиральную машину. — Ты пока пообедай, а я запущу стирку, и сходим за продуктами.

— Без меня никак? — желания идти в магазин не было никакого.

— Без тебя? — бабушка вопросительно изогнула брови. Плохой признак.

— Ой, пойду я… пойду, — поспешила согласиться я.

За поздним обедом (или все-таки уместнее назвать его ранним ужином?) мне почему-то вспомнился мой сон-сериал, вернее его последняя серия и Антон Анатольевич.

— Бабуль, а почему мы переехали из Питера? — вдруг спросила я.

Бабушка, которая мыла посуду, замерла и спросила приглушенным голосом:

— Почему ты спрашиваешь?

— Да так, интересно, — я пожала плечами.

Всем своим видом я старалась изображать праздное любопытство. Я по чуть-чуть отпивала из чашки горячий чай, смотрела в окно, и напряженно ждала ответа. Бабушка домыла посуду, и только потом ответила.

— Тебе не подходил тамошний климат, — мне показалось, что голос у бабушки стал измученным и уставшим.

— Я сильно болела?

Бабушка кивнула, и присела на табурет возле меня. Она так постарела. Морщинки под глазами, седина на висках, а ведь ей еще нет пятидесяти! Мне так жалко стало свою бабушку. Сколько я себя помню, бабушка всегда старалась заменить мне мать. Она и по возрасту была не намного старше некоторых мам моих одноклассников. Внезапная догадка болью резанула по сердцу, и я решилась озвучить ее:

— Вы меня удочерили, да?

— Нет! — бабушка внезапно проявила всю свою силу и мощь убеждения, на какие была способна. — Нет, слышишь? Ты моя родная внучка. И наше родство невозможно опровергнуть никакими тестами ДНК! Если бы мы с дедушкой действительно удочерили тебя, мы бы никогда не называли бы тебя своей внучкой. Ты стала бы нашей дочерью…

Бабушка внезапно замолчала. Ее губы дрогнули, и по щеке покатилась слеза. Все мои подозрения ушли на второй план, я подскочила и обняла бабушку за плечи. Прижав щеку к ее макушке, я расплакалась.

— Я тебя так люблю, бабуль, — прошептала я.

— Прости, меня, — тоже шепотом ответила бабушка. — Наверное, настало время открыть тебе правду. Когда ты родилась, твоей маме едва исполнилось семнадцать. Такой позор на нашу голову. У дедушки случился инфаркт, я чуть не слегла в больницу с гипертоническим кризом. Твоя мама умерла через месяц после твоего первого дня рождения, мне как раз предложили работу здесь. Мы с дедушкой оформили опекунство и уехали…

Бабушка замолчала. Было видно, что признание далось ей слишком тяжело.

— Ты поэтому два раза в год водишь меня к гинекологу? — робко спросила я.

Бабушка кивнула.

— С твоей матерью, я допустила большую ошибку в воспитании, — сказала она. — Я была занята карьерой, и совершенно не обращала внимания на ухажеров дочери. Последний растворился чуть только узнал о ее беременности.

— За мое воспитание ты взялась конкретно, — с грустью сказала я.

— Я не запрещаю тебе встречаться с мальчиками, — бабушкин голос предательски дрогнул. — Но я желаю познакомиться с каждым претендентом. И чтоб ни-ни! Ясно?

Я закивала, не в силах совладать с нахлынувшими чувствами. Мы сидели на кухне, обнявшись, и плакали. Впервые в жизни я видела, как плачет бабушка. Я думала, она не умеет плакать. Она была всегда такой сильной. Даже на похоронах у дедушки, она не проронила ни одной слезинки. А вот теперь плакала. Плакала из-за истории, которую боялась мне раскрыть. Из-за старого скелета в нашем семейном шкафу. Я понимала бабушку, и намерилась никогда не разочаровывать ее в этом вопросе.

В этот вечер мы так и не сходили в магазин. Мы решили побыть в этот вечер дома, вдвоем. Бабушка смотрела новости. Я доделала домашние задания и, пожелав бабушке спокойной ночи, отправилась спать.