В дверь заколотили.

— Откройте, — донеслось оттуда. — Скорее!

— Это Нета, — Мэгги поспешно отперла дверь, приоткрыла тяжелые створки. Нета и Макс, держа на весу Птичьего Пастуха, протиснулись в комнату. Айден, стоявший у двери наготове, точными ударами ноги вышвырнул обратно в коридор нескольких крыс, прошмыгнувших в щель следом за ними.

— Птиц!.. — Мэгги всплеснула руками, слезы градом потекли по ямочкам на щеках.

Птерикс с видимым трудом открыл глаза и улыбнулся.

— В то же самое плечо… Везет… как дохлой чайке. Не плачь, детка… я в порядке. Только ослаб что-то, и рука… не слушается.

— Ром, — авторитетно заявил сэр Макс, помогая Целительнице уложить Птичьего Пастуха на расстеленное на полу одеяло, потому что свободных коек больше не было. — Ему нужно выпить рому, это прекрасно восстанавливает силы после потери крови. Айден, дай-ка сюда фляжку.

— У нас больше ни осталось ни капли, брат, — виновато сказал Айден. — Я все вылил в глотку Марку. Он совсем плох.

— Отойдите, капитан, — Мэгги решительно оттеснила сэра Макса от раненого. — Я его сама восстановлю… без всякого вашего рома.

Нета обвела глазами лазарет.

— Умник!.. Огневец!.. Слава богу. Я боялась, что им не прорваться. А Лей… не прилетал?

— Нет, — покачала головой Рут. — Больше никого не было.

— Мы пойдем навстречу Кудряшу, — вызвался сэр Макс решительно. — С Айденом.

— Нет, не пойдете, — Нета покачала головой. — Вы не знаете замка, Макс, и не найдете дороги. К тому же, Айден не может летать. Крысы…

— Навстречу Кудряшу пойду я, — Оракул мягко улыбнулся. — Мне крысы не страшны, я их не вижу.

Нета быстро обернулась к нему, силясь понять, что означают эти слова. Но в этот момент на расстеленном одеяле приподнялся Птичий Пастух.

— А где… где Мэри-Энн?

Его глаза тревожно обшарили лазарет.

— Где она?.. Мавка… где?

— Убили ее, Птиц, — тихо сказала Алиса. — Ты что, не знал?..

И без того бледное лицо птерикса совсем помертвело.

— Это я виноват, — сказал он еле слышно. — Это я ее погубил. Она меня любила, а я…

Он зажмурился и лег навзничь.

— Ну, что ты говоришь, — испуганно сказала Мэгги. — Ну, что ты… Ты ни в чем не виноват!

Птиц помотал головой и сморщился.

— Я… во всем… Она еще тогда… в лодке… а я… Мэгги, я подлец, я… скотина…

— Перестань, Птиц, — тихо сказала Нета. — Перестань, не мучь себя. И Мэгги не мучь. Вы ни в чем не виноваты. Так получилось.

— Я ее погубил, — пробормотал птерикс, держась за грудь. — Погубил… я. Я ведь просто так… а она… и Мэгги… Мэгги, у меня заноза вот тут… вытащите… вытащите ее кто-нибудь… невозможно терпеть…

Он замолчал. Мэгги наклонилась над ним и сразу отпрянула, вся трясясь.

— Он перестал дышать! — крикнула она отчаянно. — Лина, он не дышит!..

Целительница шагнула к ней, опустилась на колени рядом. Нета схватила птерикса за руку, ища пульс.

— Нет пульса. Лина. Пульса нет.

— Совесть страшная штука, — сказала Целительница, сдвинув светлые брови. — Чувство вины мучительней, чем любовь. Ну, и кровопотеря, конечно. Может не выдержать. Бедняга. Мэгги, ты его любишь?

— Люблю, — прошептала Мэгги и бессильно всхлипнула. — Люблю очень… Он умер?.. Умер, да?.. Я умру вместе с ним. Так лучше…

Она покачнулась, как кукла, и стала валиться на бок.

— Не смей! — Целительница схватила ее за плечи и встряхнула так, что голова девушки мотнулась из стороны в сторону. — Очнись, дрянь такая!.. Девчонка! Что ты знаешь о любви! Ну-ка дыши для него! Дыши за него, дура! Ты должна его вытянуть, а не сама ложиться рядом! Ты его не любишь!

Мэгги вздрогнула и открыла глаза.

— Чувство вины может убить отродье вернее, чем пуля, — мягко сказал Оракул, приподнимая ее подбородок. — Вы очень уязвимы. Но Лина права. Не надо вам умирать. Дыши за него, малышка. Дыши, пока он не начнет дышать сам.

Мэгги, дрожа, наклонилась и прижалась губами к полуоткрытому рту Птичьего Пастуха. Некоторое время ничего не происходило, потом Нета, продолжавшая держать птерикса за запястье, обернулась к Оракулу.

— Пульс появился.

Оракул подошел поближе и наклонился над раненым.

— Она тебя простила, — сказал он тихо. — С ней все будет хорошо. Не казни себя. Дыши.

Птичий Пастух вздохнул глубоко, как будто выныривая из воды, и сразу заплакал, не открывая глаз, горько, как ребенок. Мэгги прижалась к нему и тоже заплакала. Оракул погладил ее по голове и сказал:

— Пусть поплачет, это хорошо. Только не оставляй его одного, Мэгги. Все время будь рядом… Всегда. — Он выпрямился. — А тебе, Нета, пора будить Тритона, а то он ослабнет. Он слишком долго спит.

Нета уже стояла над постелью Тритона. Тошкино лицо было спокойным, только щеки сильно запали, и дыхание было чуточку более медленным, чем следовало.

Нета подула ему в лицо, и вдруг услышала знакомый голос, звучавший как будто прямо у нее в ушах: «Не буди его, Нета. Ты его потеряешь».

— Ной?.. — Нета заторможенно оглянулась по сторонам.

Отродья смотрели на нее с недоумением. Только на губах Оракула играла легкая сочувственная улыбка.

— Что ты сказала, Нета? — Целительница недоуменно приподняла светлые брови. — Я не поняла.

— Нет, ничего… это я так… про себя.

Нета провела рукой по лбу и снова склонилась над Тошкой.

— Заприте за мной дверь, дети, — спокойно сказал Оракул. — Я скоро вернусь.

* * *

— Как ты могла.

Нета сидела на полу, обхватив руками колени, и молчала. Отродья отводили глаза, стараясь не смотреть на Тритона, который, дрожа от ярости, стоял у своей койки, вцепившись белыми от напряжения пальцами в железную спинку.

— Как ты могла, Нета!.. Мои друзья… мои братья… Я должен был… а ты!

— Эй, у тебя что, кровля протекла? — невежливо перебил почти совсем оправившийся от своей раны Ежи. — Ты же умер! Мэгги говорит, ты был стопроцентный дохляк, тебя же зарезали той ночью на городском кладбище. Говори спасибо Оракулу, что не дал тебя похоронить. И Нете — она тебя поймала, идиот. И держала, пока ты не вернулся… из Райских Садов.

Ежи криво ухмыльнулся и стал натягивать сапоги.

— Она меня… — Тритон растерянно оглянулся по сторонам. — Но она же меня убаюкала! Когда вы дрались, она меня убаюкала… а я должен был…

— Ничего ты не должен был, — Целительница успокаивающе положила свою мягкую руку ему на плечо. — И не смог бы ничего — у тебя еще рана не затянулась, какой от тебя был толк? Одни пустые хлопоты. Нета все сделала правильно. Да и не кончилось еще ничего, успеешь навоеваться. Но зато ты сейчас на ногах, и пользы от тебя будет значительно больше.

— Мне кажется, я… что-то должен был сделать… — Тритон внезапно сел на койку, как будто у него подогнулись ноги, и сильно потер лицо обеими руками. — Или не должен?.. Ничего не понимаю. Нета!.. Я ничего не понимаю.

Она тут же бросилась к нему, обняла, прижала к груди его голову.

— Все хорошо, все будет хорошо, любовь моя, успокойся…

— Я спокоен, — он вывернулся из ее рук и оглядел лазарет так, будто только что увидел. — А там, в коридорах, действительно крысы?..

* * *

— Учитель! — Лей от радости взлетел выше башни и снова появился в окне. — Я вас нашел, ура!

Он сунул голову в окно и ахнул:

— Ну и крысиное царство тут у вас!..

Пол башни просто кишел крысами. Их количество увеличивалось прямо на глазах, непонятно было, откуда они лезут. Верхние, взбираясь на спины нижних, уже почти добрались до края подоконника.

— Отлично, Лей, — бросил Корабельник, отбрыкиваясь от самой наглой крысы, обнюхивающей его сапог. — Ты жив, это просто отлично. Давай сюда, хватаем Речника и улетаем. Тут уже невозможно находиться, в этом поганом крысятнике.

Речник с достоинством выпрямился на узком подоконнике и отряхнул свой золотистый бархатный камзол.

— Твои манеры, Корабельник… впрочем, это, кажется, особенность всех приморских.

— Угу, мы, приморские, прославились буйным нравом, — хмыкнул Корабельник, подхватывая его справа, в то время, как Лей встал слева. — А ваше легендарное хладнокровие всем известно. Особенно этим отличается Огневец. Ну, полетели!

Они обогнули башню и направились вниз, к окну кабинета, когда Лей вдруг резко затормозил в воздухе.

— Учитель, в кабинете песчаники. Вон, смотрите: окно только что было открыто, штору вытянуло сквозняком наружу, и ее кто-то втянул назад и захлопнул окно. Наши все в лазарете, так что…

— Нам обязательно надо попасть в кабинет, — озабоченно сказал Речник, неловко болтаясь а руках друзей. — Там вход в пассаж. Я не думаю, что песчаники его найдут, но все же…

— Летим к нашим, — решительно сказал Корабельник. — Там видно будет. Лей, в замке тоже крысы?

— Ага, — Лей перехватил Речника поудобнее. — Кошмарное количество. По коридорам пройти невозможно, только лететь… Скорее, Учитель, у меня уже руки отваливаются.

Они стремительно спустились еще ниже, стараясь не мелькать в окнах, и ввалились в окно коридора, ведущего к лазарету.

— Ого, — сказал Корабельник, летя под потолком. — Ничего себе. И кто это тут мясорубку устроил?

— Это Манга, — пояснил Лей. — Она этих крыс покрошила жуткое количество. Вы не видели, что тут раньше было — сейчас-то новые набежали, а до этого на десяток метров вокруг валялись одни ошметки…

Он стукнул в створку двери.

— Ребята!.. Откройте, это мы.

Крысы, оживившись, тут же попытались проскользнуть в открывшуюся щель. Оттуда высунулась рука с абордажной саблей, и сердитый голос сэра Макса сказал:

— Кыш, кыш… обрадовались.

Расшвыривая серых тварей ногами и орудуя саблей, как заведенный, капитан пропустил троицу внутрь и сразу захлопнул створки.

— Уф, — сказал он, привалившись к двери и поворачивая ключ. — Приветствую вас, господа.

— Так, — Корабельник окинул лазарет острым взглядом. — А где Рада, Кудряш, Подорожник?

Лей отвел глаза.

— Подорожник погиб, Учитель, — произнес он нехотя. — Я не стал сразу говорить… Я его видел, там, на стене. Рада пропала. А Кудряш…

— Кудряш здесь, — раздался из-за двери знакомый голос. — Откройте скорее, я этих тварей уже видеть не могу!

— Ну, вот, — проворчал сэр Макс, скрывая облегчение. — Открывай, закрывай… привратника нашли…

Кудряш был один.

— А куда делся Оракул? — спросил капитан, выглядывая в коридор.

— Не знаю, — Кудряш обессиленно сел на пол у стены. Жюли уже хлопотала вокруг него, гладила чумазое лицо, улыбалась сквозь слезы. — Сначала был со мной, потом сказал: «Иди прямо, второй коридор направо, там никого нет, кроме крыс. Упрешься в лазарет. Я вернусь», — и свернул куда-то… А поесть у вас нету? А то я сейчас умру с голоду.

— Потерпишь, — безжалостно сказал Корабельник. — Речник, давай думать, как попасть в твой кабинет.

Речник, тихо беседовавший с Целительницей, задумчиво покачал головой.

— Насколько я понял, у нас на руках трое раненых, которых придется нести, и один потенциальный вампир. А кабинет захвачен песчаниками. Я пока не знаю, что делать, Корабельник.

— Как что делать? — хмуро произнес Тритон. — Вылазку, конечно. У нас достаточно боеспособных отродий, чтобы отбить у Тота кабинет Речника. Раненых перетащим позже.

— Тебе не терпится помахать кулаками, Тошенька? — Алиса вцепилась в рукав Умника, как будто тщилась не отпустить его от себя ни на шаг, прозрачные глаза горели отчаяньем и злостью. — Ты отдохнул, да?.. А они еще не отдохнули! Они воевали, пока ты спал!

— Алиса!.. — Умник покраснел. — Ты себя со стороны слышишь?..

— Я не хочу, чтобы тебя убили! — закричала Алиса. — Я боюсь за тебя! Я не хочу, чтобы ты, как Подорожник… Ты и так весь покусанный…

— Замолчи, — сказал Умник твердо. — Я тоже боюсь, я же не Крысолов какой-нибудь. Но ты все равно не имеешь права говорить Тритону такие вещи. Нам, так или иначе, придется еще повоевать — рано или поздно нас тут обнаружат. Горожане-то, допустим, не найдут — завеса помешает, а вот песчаники — запросто. Удивительно, что они до сих пор до нас не добрались.

— Песчаники празднуют победу, — с отвращением сказал Кудряш. — Я, когда сюда шел, несколько раз слышал их радостные вопли. Они уже, похоже, всех своих союзников-горожан перекусали — пьяные в дым. Эта их Дагмара хохочет — по всему замку слышно.

— А где Тот? — задумчиво спросил Речник. — Отдыхает в моем кабинете?.. Вообще-то, на него это похоже. Он никогда самолично не принимает участия в развлечениях песчаников. Всегда появляется в конце с большой помпой, и песчаные отродья тут же принимаются, как верные псы, вилять хвостами и лизать его сапоги. Горожане уверяют, что у Тота нет сердца, таким, дескать, уродился. Не знаю, как насчет сердца, но, судя по всему, Тот абсолютно лишен человеческих эмоций. Возможно, поэтому он и внушает такой ужас. Не знаю.

— А может, пока он там один, — подал голос Ежи, — мы его и… А?

— Давайте-ка сначала посмотрим, кто у нас есть из бойцов, — решительно сказал Корабельник, сдвигая темные брови. — Девушек не считаем…

— Меня считаем, — быстро перебила Нета. — Я стреляю лучше вас, Учитель.

— Там не придется стрелять, — отрезал Корабельник. — Не зли меня, Нета.

— Хорошо, не буду, — Нета отвернулась.

— Я, — Корабельник загибал пальцы, — Речник, Умник, Тритон, Ежи, Лей…

— Мы с Айденом с вами, если позволите, — вмешался капитан. — У меня богатый опыт, а братишка крепкий малый.

— Хорошо, — Корабельник учтиво кивнул. — Спасибо, сэр Макс, я в вас не сомневался.

— Меня не забудьте! — Кудряш тряхнул лохматой головой. — Я уже отдохнул.

— Ты же умираешь с голоду? — язвительно напомнил Корабельник.

Кудряш смущенно усмехнулся.

— Потерплю. Голодать полезно.

— Еще вопрос, Учитель, — Жюли робко подняла руку. — Что делать с крысами?.. Вы, Лей, сэр Макс, Тритон и Ежи могут лететь. А остальные?..

Отродья переглянулись.

— Я пройду, — сказал Кудряш. — Один раз прошел, и еще раз смогу. И Айдена с Речником проведу. Не сомневайтесь. — Он подумал и добавил: — Ну… если, конечно, они пойдут достаточно быстро.

— Ты имеешь в виду — бегом-бегом? — уточнил Айден.

— Ну, примерно, — согласился Кудряш. — Я не очень хорошо справляюсь с крысами. Мне волки как-то ближе. Так что придется беречь пятки.

Речнику, похоже, эта идея не слишком понравилась, но другого выхода все равно не было.

— Хорошо, — сказал он. — Мы идем… ммм… бегом-бегом в мой кабинет, уничтожаем или берем в плен Тота и тех, кто там окажется вместе с ним, потом я открываю пассаж, часть уходит в него, часть возвращается за ранеными и девушками. По-моему, за неимением ничего другого, и этот план неплох. Пассаж выведет нас на городское кладбище. Мэгги знает этот путь — они принесли по нему Тритона… в ту ночь. Но что мы будем делать дальше?

— А дальше мы поднимаем паруса на «Недотроге Молли» и плывем, куда захотим, свободные как ветер, — предложил сэр Макс. — Я считаю, что это самое правильное развитие событий.

— Вы забыли о Крысолове, — мрачно сказал Корабельник.