Луны совсем не было видно за тучами, но высокий фонарь у крыльца освещал выложенную из камней дорожку, усыпанную лепестками. Старая кривая вишня и кусты вьющихся роз полностью заслоняли маленькую облупившуюся от времени террасу. Ночь была теплой, ни ветерка, и глянцевые в желтоватом свете фонаря листья не шевелились.

Нета поднялась на скрипучее деревянное крыльцо и толкнула дверь.

— Ной?..

Крысолов поднял голову и взглянул на нее без своей обычной улыбки.

— Равновесие нарушается, Нета.

— Ной, они живы?

— Я много раз говорил тебе, что смерти нет.

— Мы можем встретиться с ними?..

— Вы должны. Это необходимо.

— Но как, Ной?..

— Зеркало.

Нета вздохнула.

— Ты же знаешь… Зеркало больше ничего не показывает.

Крысолов пожал плечами. На Нету он не смотрел, сидел, ссутулясь, у стола, положив руки на покрытую белой ветхой скатертью столешницу и рассматривал свои длинные пальцы. Нете показалось, что пальцы слегка дрожат.

— У вас есть ключ.

— Ключ?..

Он ссутулился еще больше.

— Кей. Его имя на одном из древних языков означает «ключ».

— И… что? Что от него требуется?

Крысолов устало потер руками лицо.

— Ну, что ты как маленькая, Нета. Что самое ценное в нашем мире?.. Ничего нового, поверь. Кровь.

Нета попятилась и остановилась, прижавшись лопатками к двери.

— Мы что, должны его… убить?

Она внезапно охрипла.

— Нета, тебе пора.

Она почувствовала, что из-под двери потянуло ледяным ветерком. Комната начала расплываться.

— Скажи мне, Ной!..

Дом исчез. Только кусок стены и дверь еще держались в темной дымке, окутавшей все вокруг. Нета больше не видела Крысолова.

Дверь распахнулась, и снег бросился ей в лицо, ледяными иголками впился в кожу. Она услышала ветер, завывающий наверху в скалах. Под ногами не было крыльца — только снег почти по колено. Нета стояла во внутреннем дворике Замка Нимф, дрожа от холода и смаргивая слезы.

Засыпанные снегом кусты роз сгибались под тяжестью, стеклянные от мороза полураскрывшиеся бутоны алели среди сугробов. Каменный мальчик с дельфином посреди покрытой зелеными пятнами чаши фонтана плакал ледяными слезами. Нета села в снег и тоже заплакала.

* * *

— Нета, проснись!.. Тебе что-то плохое приснилось!

Нета открыла глаза и повернула к подруге залитое слезами лицо. Они с Жюли и Линой делили одну спальню на троих, все равно размеры кровати позволяли улечься хоть вдесятером, и, к тому же, никто из них не хотел ночевать в одиночестве.

— Что с тобой?.. — Жюли смотрела на нее с тревогой, кутаясь в большой синий плед. — Это, наверное, из-за погоды… Слышишь, как воет?

Нета попыталась проглотить комок в горле, откашлялась и сказала:

— Да, это, наверное, из-за погоды… Ничего, спи. Я просто повернусь на другой бок, и все.

Она действительно повернулась на другой бок, натянула плед до подбородка, но заснуть ей больше не удалось. Накануне вечером Оракул покинул замок — просто пропал и все, по своему обыкновению. Аранта отмалчивалась и вообще заперлась у себя. К тому же, погода портилась все сильнее, а все отродья переругались между собой и разошлись по спальням угрюмые и крайне недовольные друг другом. Лина и Жюли еще немного поспорили перед сном, а потом улеглись по разным краям кровати и демонстративно повернулись друг к другу спиной. Нета вздохнула и легла посерединке, даже не пытаясь их помирить.

Лежа с открытыми глазами, она вспоминала свой сон, и с каждой минутой на сердце у нее становилось все тревожней. Жюли немного повозилась и снова заснула, тогда Нета встала, набросила длинный плащ прямо поверх ночной сорочки и на цыпочках вышла из спальни.

В коридоре было тихо — сюда не доносился вой ветра из каминных труб, и она пошла вдоль светильников и зеркал к спальне Аранты. Постояв у закрытой двери несколько секунд, тихонько постучала в створку. Ей никто не ответил. Она подождала немного и постучала опять — и снова безрезультатно. Не зная, что делать дальше, Нета оглянулась по сторонам и увидела, что дверь в дальнем конце коридора приоткрыта. Это была комната Кея.

Она глянула в ближайшее зеркало. Отражение пожало плечами. Нета тоже пожала плечами и, подойдя к двери, заглянула внутрь. Огромная кровать была пуста, как и сама спальня. Нета не стала входить, вместо этого она закрыла глаза и немного постояла в коридоре, а потом, не открывая глаз, пошла по чутью, пока не уперлась в кованую дверцу, ведущую во внутренний дворик.

Во дворике было светло от снега, но все равно она не сразу заметила неподвижную фигуру, закутанную в плащ, на бортике заметенной по самые края чаши фонтана. Здесь почти не задувало, но было ужасно холодно, к тому же, Нета не успела обуться и стояла в снегу босиком. Она подошла поближе и нерешительно позвала:

— Кей?..

Каменный мальчик в чаше выглядел, на ее взгляд, гораздо более живым, чем запорошенный снегом поникший силуэт. Нета испугалась и позвала громче, чем собиралась:

— Кей!..

Ее голос эхом разнесся по всему дворику, ближайший розовый куст уронил снеговую шапку.

— Убирайтесь.

Он даже не поднял головы. Нета приободрилась.

— Вот еще. Прекратите, пожалуйста, хлюпать носом, вас слышно даже в замке.

— Не могу, у меня насморк.

— Дать вам платок?..

Никакого платка у нее не было, но ей хотелось, чтобы он отвечал, а не сидел, как сирота, весь в снегу.

— Что вы ко мне привязались? — он, наконец, обернулся и посмотрел на Нету с негодованием. — Я, кажется, ясно выразился: убирайтесь. Я не в духе.

— Меня это не интересует, — отрезала Нета. — Отправляйтесь в спальню и ложитесь в постель.

— С какой стати я должен вам подчиняться?

— С такой, что вы заболеете! А я не намерена с вами возиться! И никто. От вас и так одни неприятности.

— От меня?! — он вскочил, снег посыпался с капюшона, с колен, с плеч. — Что я вам сделал, позвольте узнать?.. Ну, выгоните меня, если я вам так надоел, и дело с концом!

Он пнул ногой сугроб, и снежная пудра полетела Нете в лицо. Она заслонилась рукавом и отступила назад. Ей давно никого не было так жалко, как это потерянное отродье, — именно потому, что он вел себя как наследный принц на конюшне, и при этом почему-то выглядел беззащитней выпоротого подпаска.

Нета переступила в снегу босыми ногами и тихо сказала:

— Кей… вы знаете, как открыть зеркало?

— Знаю! — ответил он с вызовом. — У нас на Островах мы, для того чтобы что-нибудь открыть, используем ключи!..

— Я говорю про зеркало, — сказала она еще тише, не решаясь посмотреть ему в лицо. — Ключ от него…

— Нет, — он попятился, и продолжал пятиться до тех пор, пока не прижался спиной к каменной ограде. В синих глазах метался страх.

— Не бойтесь, — Нета устало покачала головой. — Я ничего вам не сделаю. И… никому не скажу. Я просто хотела узнать… хотела…

— А мне плевать! — крикнул Кей. — Не вздумайте подойти ко мне — я увернусь. Я… всегда уворачиваюсь, — добавил он упавшим голосом.

— Не бойтесь, — повторила Нета. — Я никому про это не скажу. Поверьте, мне было бы в сто раз легче, если бы дело касалось меня. Ведь это совершенно невыносимый выбор…

Некоторое время оба молчали. Наконец, Кей вздохнул и сказал нормальным голосом:

— Равновесие нарушается, да?.. Эта погода…

Нета ничего не ответила, и он снова вздохнул и вытер нос рукавом.

— Нарушается, я знаю. Что вы тут стоите босая в снегу? Идите спать. Я еще немного побуду здесь. Да не бойтесь, не сбегу. Вам же нужен… ключ.

Нета повернулась и тихо прикрыла за собой дверь. Снег с босых ног в тепле сразу начал таять, и за ней тянулась цепочка мокрых следов, как будто было лето и она вышла из моря.

В коридоре Нета остановилась перед одним из зеркал, сняла капюшон, посмотрела себе в глаза и спросила:

— Что. Мне. Делать?

Отражение втянуло голову в плечи, зажмурилось и метнулось за раму.

Нета опустила голову и пошла прочь.

В маленькой гостиной она забралась с ногами на каменную скамью, обняла руками колени и стала смотреть в камин, где еще теплились остатки дров. Крохотные огоньки перебегали по головешкам, гасли и снова вспыхивали. Нета не стала зажигать лампы, и комнату освещали только эти умирающие искры.

Я не знаю, что мне делать. Не знаю. Не знаю…

Зато ты знаешь, чего делать нельзя, — сказала она себе. — Ты не можешь отдать его зеркалу.

А остальных — можешь? Если нарушится равновесие, наступит новый Провал, и погибнут все, и люди, и отродья. Мы должны соединиться с нашими мертвецами, чтобы удержать мир. Ведь это за нами пришел Крысолов!..

Ну, хорошо, мы должны. Мы принесли много жертв, еще одна жертва — это такой пустяк по сравнению с равновесием мира… Но почему Кей?.. Кей — дитя, да еще и выгнанное из дома. Получается, он никому не нужен, да? Получается, такого не жалко?.. Других — родных — нельзя, а этого — можно?.. И ведь, если бы речь шла о ком-то из твоей родной стаи, тебе бы такая чудовищная мысль даже в голову не пришла никогда. А Кей — чужой, и поэтому — да, да, именно поэтому, признайся, — ты уже заранее согласилась с тем, что следующей жертвой — последней! — будет он. И именно поэтому у тебя язык повернулся спросить у него напрямую!.. Ты же фактически попросила его пожертвовать собой. Ты с ума сошла, Нета. Ты сошла с ума. А если он сейчас…

Она вскочила на ноги и прислушалась. В коридоре все было тихо. Никто не шел, не бежал, не крался к Зеркалу Морины. Немного успокоившись, она снова опустилась на скамью.

Думай, Нета. Думай. Ну что такое смерть? Ведь Крысолов сто раз говорил тебе, что смерти нет. И тогда пусть Кей просто умрет — а потом просто будет жить. Ведь это такой пустяк!..

Да, но ему будет страшно и больно. И каково же ему будет умирать, — умирать по-настоящему, Нета!.. — зная, что им с легкостью пожертвовали, потому что такое отродье, как он, не нужно никому на свете?.. Вдобавок, — подумай, Нета! — никто не знает, что будет с тем, кого заберет зеркало. Может быть, Кей просто исчезнет… О, господи, да даже если и не исчезнет, если будет жить потом в Райских Садах, в каком-нибудь зазеркалье, все равно — все равно! — ты не имеешь права обрекать его на эти секунды страха, тоски и боли.

Да, но равновесие мира важнее страха, тоски и боли одного-единственного отродья.

Да, но тогда…

Нета вспомнила то, что читала давным-давно в одной старой допровальной книге: да, но тогда пусть этим отродьем буду — я.

Она снова вскочила. Думай, Нета, думай. Если зеркалу нужна кровь… Если мы не можем без принесения в жертву Кея пройти в зеркало к нашим мертвым… то, может быть, они могут пройти — к нам?.. Через другое зеркало. Зеркало Мертвых!.. Вот оно, на стене, старательно завешенное по указанию Оракула. И ему должно быть наплевать, чья именно кровь прольется…

Нета шагнула к стене и сорвала вышитую скатерть.

Зеркало поблескивало в темноте совсем не страшно, даже, пожалуй, красиво.

— Погоди, — сказала ему Нета тихо. — Потерпи минуту, я сейчас.

Она побежала в гардеробную, где, она помнила, на полке лежали потускневшие от времени бритвенные принадлежности, оправленные в золото. Ей пришлось зажечь лампу — тусклое свечение углей в камине не могло рассеять темноту маленькой гардеробной. Бритва лежала там же, где она запомнила, и Нета, не раздумывая, схватила ее и открыла. Лезвие было острым, как лунный луч, точно бритва и не провалялась на полке не одну сотню лет.

— Ну, вот, — Нета оглядела себя. — В сорочке… Ладно, плевать.

Она подошла к зеркалу, зажмурилась на секунду, потом открыла глаза и, спокойно примерясь, полоснула себя по запястью. Переложила бритву в другую руку и снова полоснула, очень уверенно. Было почти не больно, и кровь сразу потекла двумя довольно широкими струйками.

— На, пей, — сказала Нета зеркалу и провела окровавленными руками по серебристой амальгаме поверхности. — Пей и отпусти их.

Она прижала обе ладони к стеклу, кровь, стекая по запястьям, уходила в зеркало, как в воду. Стекло пошло волнами, точно утреннее море, меняя цвет и блеск, то тускнея, то наливаясь багровым огнем. Нета смотрела в него, не отрываясь, и, кажется, могла уже разглядеть в закипающей глубине силуэты… Кровь уходила из нее в зеркало вместе с силами, закружилась голова. Потом зеркало треснуло и разошлось. Осколки беззвучно посыпались на каменный пол, образуя бессмысленный узор вокруг ее босых ног. А потом из открывшейся тьмы в маленькую гостиную Замка Нимф шагнула Дагмара.

— Отличная работа, детка, — сказала она и улыбнулась нежно и сладко, как роза в сиропе. — Я в тебе не ошиблась. Представь, я ни на секунду не сомневалась, что ты откроешь Зеркало Мертвых. Потому что ты дура, Нета.

Нета попятилась в коридор, пытаясь зажать окровавленные запястья. Зеленая сомайская дорожка из чистой шерсти расцветилась алыми каплями — это было очень красиво. Мастерицы Сомая отдали бы месячный заработок за такой узор.

Дагмара шла за ней, ее чудесные глаза сияли, улыбка сделалась торжествующей.

Нета все пятилась, теряя силы, в конец коридора, к Зеркалу Морины. Она не знала, зачем отступает именно туда — может быть, потому, что две последних спальни были пусты и никто из отродий не мог внезапно выйти из комнаты, сонный и тепленький, прямо в объятия Дагмары.

Дагмара не спешила. Она двигалась вдоль коридора скользящим шагом, ступая, точно королева под взорами восхищенных подданных, под взглядами бесчисленных отражений.

Отступать дальше было некуда. Нета остановилась, изо всех сил стараясь удержаться на ногах и не сползти на пол. Дагмара остановилась шагах в пяти от нее и стала рассматривать Нету пристрастно и внимательно.

— Ты не думаешь, что я пришла одна, правда?.. Ну и напрасно. Я пришла одна. Мне давно хотелось с тобой познакомиться. Я, в общем, знала, что ты дура, но хотела убедиться в этом.

Она потянула носом и сладко зажмурилась.

— Кровь… Лучший запах в мире. В тебе еще осталось немного, ты не умрешь, пока я не разрешу. А я скоро разрешу, не сомневайся.

Нета прислонилась к стене и прикрыла глаза. Никогда за всю свою жизнь она не видела такой красоты — Дагмара была ослепительно прекрасна, ее очарование напоминало сон, головокружение, мираж, ее прелесть завораживала и вызывала в душе трепет, похожий на счастье. Вблизи она казалась еще более великолепной, чем издали. Глаза невероятного вишневого цвета — как будто в глубине коричневого бархата вспыхивал красноватый огонек — мерцали, как влажные яшмы на дне переливающегося ручья, ресницы немыслимой длины делали эти глаза мохнатыми и огромными, как звезды. Нежный, пухлый темный рот лукаво и обольстительно улыбался. Безупречная кожа как будто светилась изнутри. Черные волосы шелковой небрежной волной рассыпались по плечам и спине. Даже с закрытыми глазами Нета чувствовала исходящую от этого лица магнетическую силу.

— Открой глаза, — скомандовала Дагмара резко, и она вздрогнула и повиновалась, не успев даже осознать этого.

Дагмара смотрела на нее уже без улыбки, с брезгливым сочувствием.

— Ты не понимаешь, правда?.. Ты совершенно безмозглая, я знаю. Ведь ты уверена, что любовь — это добро? Так?.. Ну, так ты только что убедилась, что любовь — это зло. Что, как не твоя идиотская, нелепая любовь, открыло мне вход в замок?.. Все отродья рождаются с этой невыносимой, чудовищной любовью в сердце. Она изматывает их, превращает в своих рабов. Она высасывает их мозги, иссушает душу. Они перестают руководствоваться логикой — они живут чувствами, они перестают задумываться — они совершают добрые дела. Добрые — в их понимании.

Дагмара вскинула голову и усмехнулась.

— Ты перецеловала всех маленьких отродий Бреля, всех моих тепленьких цыпляток. И что же?.. Они превратились в розы, фи, какая пошлятина, а ты решила, что уничтожила зло, правда? Так вот, дорогая: малолетние отродья использовали крыс в качестве бутылок и тем самым мещали им расплодиться и полностью завладеть городом. Не стало отродий — в город вернулись крысы. Полчища крыс. На Брель надвигается чума. И это сделала ты со своей неуемной любовью.

— Нета!.. Что случилось?..

Нета беззвучно застонала: на пороге спальни стояла Жюли, растрепанная, босая, в ночной сорочке. Дагмара обернулась и рассмеялась веселым мелодичным смехом.

— А, Жюли. Очень кстати. Ты помнишь маленькую девочку, Зоську? У нее еще одна ножка была короче другой на целую пядь? Ты ее вылечила. Зоську в первый раз в ее коротенькой жизни взяли играть с собой соседские дети. В первый и последний. Потому что горожане, увидев такое чудо, посчитали его делом рук отродий и сожгли пятилетнюю Зоську на площади вместе с матерью.

Жюли, дрожа, поднесла руки к лицу.

— Ты врешь, — прошептала Нета. — Жюли, не слушай ее, это неправда…

— Это чистая правда, — презрительно бросила Дагмара. — А вот еще пример. Вы убили Морину. Зла в мире стало меньше, скажешь ты?.. Ну, да. Но ведь Равновесие нарушилось еще больше, детка. В сторону добра. Но какая тебе разница, в какую сторону накренится этот мир, если в итоге все кончится Провалом?.. Лично я буду только рада такому исходу, но ты пойми меня правильно: ведь сил нет смотреть на этакую глупость!.. Так и хочется вмешаться и… Не закрывай глаза! Смотри на меня! Ты слышишь? Не лишай меня удовольствия прикончить тебя собственноручно вместе с проклятым отродьем, которое ты носишь под сердцем!

Нета вздрогнула и подняла тяжелеющие веки. Ее рука непроизвольно легла на живот. Ребенок?.. У нее будет ребенок?..

«Ной!..»

Он не ответил.

— Оставь ее в покое, — в коридор шагнула Аранта, более чем когда-либо похожая на кошку. — Тебе ее не взять, Дагмара. Говори, зачем ты явилась?

— Я хочу, чтобы сюда пожаловал мой щенок, — глаза Дагмары на миг сверкнули багровым. — Ведь он не бросит собственное отродье и свою… гарду.

Последнее слово она просто выплюнула. Ее глаза горели, прекрасный рот потемнел еще больше.

— Крысолов не может войти в Замок Нимф, — спокойно сказала Манга. — И ты это знаешь. Если он войдет сюда, Равновесие рухнет. Здесь слишком хрупкая грань и слишком много зеркал. Как будто ты не знаешь, как двояка суть эроса. А эрос составляет главную силу этого замка.

— Ничего, войдет, — Дагмара усмехнулась. — Я сама впущу его через Зеркало Морины.

— Не впустишь, — выдавила Нета через силу. — Зеркало закрыто.

— У меня есть ключ, дурочка. Да-да. Что ты на меня так смотришь? Правильно, Кей. Я поймала негодника давным-давно, пообещав вернуть его к мамочке на Острова. И я действительно могу договориться с Лиз, она умна достаточно для того, чтобы поддерживать нейтралитет. Так что мальчишка откроет мне зеркало. Он согласился.

— Если Крысолов войдет сюда, ты погибнешь, Дагмара, — медленно произнесла Манга и сделала крохотный шажок по направлению к сопернице.

— Стой на месте, Аранта, — предупредила та. — И не говори «поймал орла», пока яйца еще в гнезде.

— Добыча!.. — сэр Макс в расстегнутом камзоле вылетел в коридор. — Ребята, тревога!..

— А ну-ка, назад! — Дагмара повысила голос, и зеркала отозвались тонким тревожным звоном. — Я ее застрелю прямо сейчас, если ты сделаешь шаг, котеночек.

Капитан замер.

Высыпавшие в коридор отродья попятились, кто-то из девушек ахнул, кто-то из парней выругался — кажется, Огневец.

Нета смотрела невидящими глазами на револьвер, непонятно как появившийся в руке Дагмары, и почти ничего не слышала. Коридор как-то отодвинулся, думать стало не о чем, не о чем заботиться и переживать. У нее мог бы родиться ребенок. Настоящий. И его теперь не будет. Вот и всё.

Нета тяжело оперлась рукой о Зеркало Морины. На стекле остался отчетливый след ее окровавленной пятерни, который медленно начал бледнеть и растворился в зеркальной глади. Мутная поверхность колыхнулась. Стекло сделалось прозрачным.

— Нета, смотри!.. — Жюли указывала на зеркало, и Нета обернулась. С той стороны стекла на нее смотрел Крысолов. Он прижался обеими ладонями к твердой непроницаемой поверхности, и во взгляде у него было такое отчаяние, что ее сердце сжалось. Ной что-то сказал, но в коридор не долетело ни звука. Он изо всех сил ударил в стекло обеими руками. Зеркальная гладь даже не шелохнулась.

— Почуял!.. — рассмеялась Дагмара. — Ну, что, сыночек, хочешь спасти свою гарду? Иди сюда. Поговори с мамочкой.

С ненавистью глядя на нее, Крысолов медленно сунул руку за пазуху и вынул дудку.

— Ной, остановись! — крикнула Манга. — Ты расколешь зеркало! Равновесие рухнет! Ты никого не спасешь!..

Мэгги тихонько заплакала от ужаса. Чен скрипнул зубами и прижал к себе Рут.

— Цып-цып-цып, — сказала Дагмара и снова засмеялась беспечным серебряным смехом. — Иди сюда. Иди. А то я сейчас выстрелю, Ной. Я выстрелю, ты меня знаешь.

— Дагмара, — вкрадчиво сказала Манга. — А ты уверена, что после нового Провала найдешь дорогу в Райские Сады?..

— Не сомневайся, — бросила та. — Кровь нерожденного младенца, забыла? Ангельская кровь. К тому же, кровь-то родная. Я пойду по ее следу, я это хорошо умею… — она обернулась к зеркалу. — Эй, сынок! Долгие раздумья тебе не к лицу. Ты ведь никогда не раздумывал. Проклясть родную мать, узнав, что она уродилась обратной. Уйти из дома. Что тебе стоит разбить это зеркало? Иди сюда, дитя мое, поговорим напоследок.

— Не ври, Дагмара, — губы Манги дернулись от отвращения. — Он проклял тебя не за то, что ты уродилась обратной. А за то, что ты начала пить кровь своих воспитанников и раз-делила их на прямых и обратных, показав обратным путь к силе через…

Дагмара ее не слушала. Она впилась глазами в лицо сына, напряженная и готовая ко всему.

Крысолов стоял неподвижно. Он не смотрел на мать — его глаза были устремлены на Нету, как будто он хотел запомнить ее, бледную, босую, в длинной ночной сорочке.

— Не пойдешь? Долг превыше всего? Еще один ваш пунктик, — презрительно сказала Дагмара и пожала плечами. — Как знаешь, Ной.

И она нажала на курок.

Нета смотрела, как медленно-медленно револьверное дуло выплюнуло свинцовую пулю, как эта пуля неспешно, будто бы нехотя, летит ей в лицо… Она зажмурилась.

И не видела, как между нею и смертью встал Кей.

Никто так и не успел заметить, откуда он взялся — островное отродье всегда имело привычку пропадать и появляться, когда ему вздумается.

Дагмара выстрелила дважды — одна пуля пробила островитянину грудь, вторая горло, и кровь из перебитой артерии ярко-алой струей выплеснулась прямо на Зеркало Морины. Поверхность зеркала пошла кругами, как вода, и оттуда, из зеленоватой глубины, в коридор шагнул Крысолов.

Дагмара издала торжествующий крик и, не теряя ни секунды, разрядила всю обойму в свое когда-то страстно любимое, а потом столь же страстно ненавидимое отродье. Крысолов упал на колени.

— Мама, — сказал он тихо, и Нета молча бросилась к нему.

Пол под ногами внезапно дрогнул, зеркала зазвенели.

— Якорь мне в ухо!.. Что это? — сэр Макс отчаянно выдирал рукав камзола из цепких пальцев собственного отражения.

Северная стена треснула, пол накренился.

— Равновесие нарушилось! — закричал Оракул, появляясь в конце коридора. — Держитесь подальше от зеркал!.. Они опасны!..

Душераздирающе завизжала Рут, вцепившись в Чена, наполовину скрывшегося в зеркале, и вместе с ним медленно провалилась в колеблющуюся серебристую мглу.

В коридор ворвались ветер и снег, половина ламп замигала и погасла.

— Смотрите под ноги!.. — широкий плащ Оракула развевался, длинные волосы мгновенно забило снегом.

Пол треснул.

— Нета!.. — Марк, перепрыгивая через трещины, бежал по коридору к Зеркалу Морины, когда южная стена рухнула, похоронив номада под своими обломками.

Умник шарахнулся к противоположной стене, прикрывая собой Алису.

Пламя всех замковых каминов одновременно вырвалось на свободу и охватило занавеси и пледы, ковры и подушки.

Маленькая девочка в розовом платье поманила Жюли из ближайшего зеркала.

— Я Зоська. Помнишь меня?..

Жюли всхлипнула, протянула руки и сама шагнула в темную пустоту.

— Жюли!.. Не надо! Вернись! — Целительница успела ухватить подругу за рубашку и тут же оказалась втянутой внутрь — ее безнадежный крик затих вдали.

Птичий Пастух, прижимая к себе Мэгги, отчаянно свистел, стоя на уцелевшем пятачке коридора, и на его зов в разлом на месте южной стены летели чайки и альбатросы. Птичий крик сливался с оглушительным воем ветра, ревом страшного шторма и треском огня, пожирающего спальни. Птицы ринулись на Дагмару, но та махнула рукой, и из Зеркала Мертвых вылетела огромная стая нетопырей. Две волны — темная и светлая — сшиблись в воздухе. Ветер подхватил и понес белые перья.

Манга, на ходу перекидываясь в гигантскую кошку, с рычанием прыгнула к Дагмаре, но не успела — та отскочила в сторону и, швырнув на пол опустевший револьвер, понеслась вдоль коридора к дверям гостиной. На пути у нее встал Огневец с двумя полыхающими факелами в руках.

— Стоять, сука, — процедил он сквозь зубы.

Дагмара оскалилась.

— Живой огонь подчиняется тебе, горячая голова? А мертвый — мне!

Она простерла руки, и пламя факелов из желто-оранжевого сделалось фиолетово-белым, точно колдовские огни гнилушек. Дагмара округлила свой красивый рот и дунула — мертвый огонь рванулся и охватил пиромага. Языки заплясали в черной бороде, перекинулись на одежду. Объятый призрачным пламенем Огневец живым факелом закружился на месте с ужасным криком.

Дагмара метнулась к дверям гостиной.

— Ты не уйдешь!.. — Огромная кошка прыгнула ей наперерез.

— Уж не ты ли мне помешаешь?..

— Сейчас увидим!

Они сцепились без лишних слов, женщина и кошка, клубок ярости, ненависти и боли.

Нета сидела на полу, невидящими глазами глядя на мертвого Ноя. Тяжелая рука Крысолова покоилась на пробитой груди островитянина, кровь темными лужицами остывала на запорошенных каменной пылью коврах.

— Добыча!.. — закричал издалека капитан, силясь пробраться к ней через каменные завалы. — Уходите! Спасайтесь через зеркало!..

— Мне все равно, — прошептала Нета еле слышно. — Мне все равно…

Они лежали перед ней, отец ее ребенка и бедный непутевый мальчишка с далеких Островов, оба непоправимо мертвые, а она, — она, самонадеянная дура, — желая уберечь от смерти обоих, не сумела спасти ни одного из них.

— Нета!.. — пронзительно закричала Алиса, вырываясь из рук Умника. — Тритон!.. Он в спальне!.. Он сгорит!.. Лети к нему, что ты там расселась?..

Нета подняла голову. Ее глаза расширились.

— Тошка…

Она вскочила на ноги и покачнулась.

— А ну назад! — прогремел Оракул страшным голосом. — Нета, стой на месте! Аранта, прочь!.. Алиса! Слушай меня внимательно!

Западная стена затрещала, внутренний дворик обвалился в бушующие волны. Каменный мальчик со своим дельфином раскололся на несколько обломков, дельфиний хвост и босая пятка статуи криво торчали из расщелины у самого порога. Манга выпустила из своих когтей Дагмару и откатилась в сторону, не сводя с соперницы горящих глаз.

— Алиса! — каменный пол под ногами Оракула треснул и разошелся, слепой ухватился за крюк чудом уцелевшей лампы и протянул к Алисе свободную руку. — Ее имя было Гарда! Имя Дагмары было Гарда!.. Понимаешь?

— Нет…

Алиса растерянно смотрела на Оракула во все глаза. Умник нахмурился.

— Я понял. Четыре общих буквы. Да?

Дагмара рассмеялась надтреснутым смехом.

— Сэм! Что ты там плетешь, дурачок?.. Все никак не можешь простить мне свои красивые глазки? Ты должен быть мне благодарен — зрячим не видать бы тебе бессмертия. Хорошая цена, мой красавчик!..

— Алиса, — Оракул не обращал на нее никакого внимания. — Четыре буквы.

— Град!.. — заорал сэр Макс, висящий в провале пола, изо всех сил цепляясь за край и извиваясь, как червяк. — Давай град, Алиса!..

Пламя, вырвавшись в коридор из ближней спальни, опалило волосы грозовницы, Алиса отшатнулась и чуть не провалилась в широкую расщелину. Умник успел подхватить ее на самом краю и, крепко держа за талию, шепнул в ухо:

— Давай град, Алиса!.. Можешь взять у меня сколько нужно силы. Убей ее!

Грозовница нахмурилась и резко подняла над головой сомкнутые ладони. Когда она развела их, между тонкими пальцами сверкнула синяя молния, ударил гром, зеркала зазвенели.

Дагмара расхохоталась.

— Напугала!.. Ты и правда думаешь, что мне неизвестны такие фокусы? На, лови!

Она сделала почти неуловимый жест рукой, и шаровая молния полетела в Алису. Умник принял ее на грудь, точно защитник при игре в мяч, по его телу побежали синие искры, он упал, сотрясаемый разрядом, и скрючился, как живая ветка, попавшая в костер.

Алиса закричала так, что на мгновение заглушила вой ветра и грохот шторма за остатками стен. Прекрасное лицо исказилось, голову окутала черная туча, и тут же обрушился град. Ледяные слезы неба, рассыпанные бусы богов, прозрачные осколки Главного Зеркала Вселенной…

Аранта с коротким рычанием прыгнула к слепому и накрыла его собой. Птичий Пастух прижался к стене, загораживая Мэгги. Нета упала на тело Крысолова, инстинктивно прикрывая его раскинутыми руками. Но Дагмара была невредима.

Алиса, стиснув зубы, мановением руки превратила небесную картечь в цепочку градин, вытянутую в воздухе, — точно заново снизала рассыпанные бусы, — и эта нитка бус со свистом, точно лассо, захлестнула Дагмару, обвила ее, повинуясь движению Алисиных пальцев, сотворивших в воздухе нерушимые узы, и швырнула, спутанную, к стене. Дагмара ударилась спиной о зеркало, и ее собственное отражение, точно огромный черный паук, мгновенно обхватило ее сзади и с отвратительным чавканьем втянуло в себя. Поверхность амальгамы закрутилась воронкой, зеркало вспучилось, треснуло и осыпалось на каменные плиты. Скалы снова вздрогнули, Зеркало Морины плеснуло волной в разрушенный коридор, а Зеркало Мертвых, колыхнувшись, точно кисель, выпустило из своей болотной глубины первых крыс. Крысы суетливо карабкались по треснувшим скамьям маленькой гостиной, царапали стены, подбирались к ногам замерших отродий.

— Оракул! — со слезами в голосе крикнула Мэгги. — Что это?.. Ведь Дагмара…

— Равновесие! — голос Оракула был суров. — Равновесие нарушено. Крысолов умер. Сейчас по всему миру рушатся города, оживают вулканы, волны морей смывают острова… Мир погибает, дети.

— И ничего нельзя сделать?.. — Птичий Пастух прижал к себе подругу. — Не плачь, малышка. Мы же вместе… Умрем вместе. Это не страшно.

— А зеркало? — капитан, сумевший выбраться из провала, стоял на крохотном карнизе, прижимаясь спиной к полуобвалившейся стене. — Зеркало Морины? Мы же можем пройти сквозь него в Райские Сады…

— Не можем, — покачал головой Оракул. — Поздно. Теперь эта дорога ведет неизвестно куда. Мир слишком сильно накренился, грани сместились. Нам не уйти отсюда.

Крысы все шли из Зеркала Мертвых, заполняя собой пространство гостиной и уцелевшие плиты пола в коридоре, они были упорны и деловиты, гибнущий мир принадлежал им со всеми потрохами, и они собирались воспользоваться этим в полной мере.

Одна из тварей проворно миновала трещины в полу, приблизилась к Нете и деловито обнюхала откинутую руку Ноя. Вздрогнув от омерзения, Нета замахнулась на наглое существо, но крыса даже не пошевелилась. Ее глазки хладнокровно рассматривали летунью. За ней по пятам шли ее товарки, их становилось все больше, крысы жадно обнюхивали трупы. Нета беспомощно всхлипнула и закрыла лицо руками, чтобы не видеть того, что будет дальше.

И тут сквозь завывания бури до отродий донесся знакомый зов.

Совсем рядом играла дудка.

Крысы насторожились и подняли головы.

— Вы слышали? — прошептала бледная, как смерть, Алиса.

Ветер внезапно стих, буря улеглась, скалы перестали дрожать. Отродья, окаменев, смотрели туда, где еще недавно был внутренний дворик. Там, на бесформенных нагромождениях обломков, рядом с остатками статуи, стояла высокая фигура в длинном плаще. Широкий капюшон закрывал лицо, видна была только дудка и тонкие пальцы, перебирающие лады. Полы плаща в нескольких местах сохранили старые темные пятна, расплывшиеся от морской воды, но еще заметные. Крысолов повернулся и, чуть прихрамывая на правую ногу, медленно пошел вверх по скале. Крысы покорно двинулись за ним, все новые и новые полчища крыс, выходя из зеркала в гостиной, шли, карабкались, ползли за Крысоловом и его дудкой.

— Тошка… Нет… — прошептала Нета и тихо, безнадежно заплакала.

Зеркало Морины качнулось, и к серому небу, улетая в провал потолка, взметнулись, как ожившие цветы, сотни и сотни райских бабочек.