Рифт-Валли пересекает Восточную Африку с севера на юг. Здесь в глубоких впадинах покоятся крупнейшие озера Африканского континента: Альберт, Эдуард, Рудольф, Киву, Ньяса, Танганьика. Когда машина пересекает границу плоскогорья Кения и спускается в Рифт-Валли, взору путешественника открывается величественное зрелище. Первозданную красоту крутых вулканических склонов и ослепительных зеркал древних озер омрачают нездоровые испарения, которыми насыщен воздух, и густой туман, стелющийся над равниной. Путешественник погружается в душную, влажную и в то же время знойную атмосферу, подобной которой больше нет нигде на земном шаре.

Рифт-Валли, находящийся на территории Эфиопии и Кении, представляет собой выжженное, бесплодное пространство, резко контрастирующее с окружающим его холмистым ландшафтом, покрытым свежей зеленью. Когда-то почти вся котловина Рифта была заполнена водой, а по берегам ее тянулись сочные пастбища и леса, дававшие приют богатейшей фауне. Толстый слой бело-розовой пыли, которую ветер вздымает, превращая в удушливые облака, — все, что осталось от большинства древних озер. Уровень сохранившихся озер, таких, как Найваша, снизился за последние три тысячи лет на тридцать восемь метров. Плодородные когда-то земли покрылись слоем смертоносных минеральных солей — испарениями соленых озер. Вода в обмелевших озерах (их глубина колеблется от одного метра до нескольких сантиметров) настолько горька и насыщена щелочами, что непригодна для питья. Млекопитающие даже не приближаются к озерам. Здесь живет лишь несколько видов рыб, да и то вблизи от природных источников, где концентрация щелочи намного ниже. Однако приспособляемость живых организмов поистине удивительна. Условия, убийственные для большинства живых организмов, оказались пригодными для развития микроскопических растений, диатомовых и зелено-синих водорослей. Последние так разрослись на дне лагун, что вода приобрела цвет горохового пюре.

Для живого существа, которое может добраться до питательнейшего осадка этого растительного бульона, не проглотив ни капли соленой воды, огромная бесплодная впадина Рифт-Валли превращается в настоящий рай. Такой счастливицей оказалась одна из самых интересных птиц Африки — фламинго.

Когда обессиленный изнурительной дорогой путешественник с неприятным ощущением горечи и соли на губах приближается к озеру Накуру, он видит яркую розовую полосу шириной в пятьдесят метров и длиной в пять-шесть километров, пересекающую обмелевший водоем. От живой, движущейся, постоянно меняющей свои очертания ленты исходит неумолчный гам. Это крикливые фламинго, число которых в разгар сезона достигает двух миллионов.

Как известно, фламинго — большая розовая птица с огненными крыльями, с длинными ногами и шеей. Когда туча фламинго, словно повинуясь неожиданному сигналу, взлетает в воздух, у самого равнодушного зрителя захватывает дух. По долине разносится оглушительный гром миллионов хлопающих крыльев, небо загорается сиянием переливающихся красок и расчерчивается самыми причудливыми геометрическими построениями. Человеку, видевшему фламинго в полете, трудно себе представить, что крылатым ордам, величественность и красота которых не поддаются описанию, питание дают зловонные воды, бесплодные минеральные отмели, низкорослый тростник и сухие, безжизненные деревья.

Во всем мире около шести миллионов фламинго пяти видов, обитающих в Африке, Европе, Азии и Америке. В Рифт-Валли сконцентрирована половина этого количества, то есть три миллиона экземпляров, принадлежащих в основном к карликовым фламинго и, меньше, к розовым фламинго.

На первый взгляд может показаться, что фламинго — родственник журавля и цапли, также наделенных длинными шеей и конечностями. На самом деле он двоюродный брат приземистых уток и гусей, хотя внешне не имеет с ними ничего общего. Если, однако, внимательно присмотреться к фламинго, то легко обнаружить, что у него перепончатые лапы, которые позволяют ему плавать в спокойной воде, подобно водоплавающим пернатым. Его роднит с ними также способ высиживания птенцов, общие с утками паразиты, гусиный гогот…

Фламинго в полете

Наиболее характерная особенность фламинго — его клюв. С его помощью он фильтрует питательный ил соленых озер, отделяя съедобные водоросли и микроорганизмы от грязи. Верхняя часть изогнутого клюва фламинго подвижна и, как герметическая крышка сосуда, накрывает нижнюю.

Подобно ковшу землечерпалки, клюв фламинго опускается на длинной гибкой шее на дно водоема и выбирает оттуда питательный осадок. Боковым движением, похожим на движение серпа во время жатвы, птица отделяет воду от ила. Эту операцию облегчают волоски, покрывающие внутреннюю полость клюва, и мясистый, очень чувствительный язык, который движется но желобку подклювья, как поршень внутри цилиндра. Движениями языка вперед и назад фламинго отделяет питательный ил, осаждающийся на волосках клюва, от воды, которая вытекает через боковые щели клюва.

В озере Накуру миллион фламинго поедает с одного гектара более пяти тонн зелено-синих водорослей. Но эти растения настолько быстро восстанавливаются, что фламинго почти не влияют на урожай подводного пастбища.

С начала нашего века розовая армия фламинго поражала воображение всех исследователей Африки. Этих птиц часто встречали в Рифт-Валли, между Эфиопией, Кенией и Танзанией; было известно, что питание они добывают в водах мелких лагун и озер, но обнаружить хотя бы один крупный центр их размножения никак не удавалось.

Только в 1954 году инженер и орнитолог Лесли Браун, пролетая на самолете над озером Патрон, увидел на обширной отмели, километрах в шести от берега, огромную колонию гнезд в виде конусов со срезанным верхом, построенных из грязи. Мираж и ослепительно сверкающая рябь соленого озера в течение многих веков скрывали тайну фламинго от любопытных глаз путешественников, которым удавалось пробраться к самой воде.

Район озера Натрон без преувеличения можно назвать земным адом. Слои щелочи, испускающей удушливый запах, перемежаются в протухшей, застоявшейся воде фиолетового цвета со слоями гнилых водорослей. Температура воды на поверхности соленых озер в полдень — шестьдесят восемь градусов, а грязь, из которой фламинго строят гнезда, еще горячее. Однако едва фламинго заканчивает свое жилище, как своеобразное гнездо-платформа застывает и превращается в камень. 11а его вогнутой поверхности птица откладывает яйца.

Во время инкубационного периода длинноногие фламинго сидят на своих башенках, подобрав под себя конечности. Через тридцать два дня птенцы пробивают скорлупу. Внешне они ничем не напоминают стройных розовых родителей, напротив, они приземисты, покрыты неприглядным серым пухом. Первую неделю они не покидают гнезд, где температура ниже, чем в воде, и равна температуре их тела. Жадно поглощают птенцы питательные вещества, которые родители собирают в озере и отрыгивают в открытые клювы деток. Как только малыши подрастают, родители покидают их и спускаются в воду, где собираются в большие стаи. Птенцы же самостоятельно, минуя множество отмелей, проделывают путь к воде, где быстро обучаются добывать себе пищу.

Цветом оперения и очертаниями силуэта исполинская цапля напоминает европейскую, но в три раза больше ее

Не случайно африканские фламинго избрали своим местопребыванием горячие зловонные воды уединенного озера Патрон. Неблагоприятные для большинства живых организмов условия спасают их от преследования врагов, начиная от людей и кончая львами, гепардами, шакалами, гиеновыми собаками и хищными птицами. Кроме того, для воспроизводства рода фламинго большое значение имеют особенности биологической среды и этом районе: наклон берега, уровень воды, процент щелочи в лагуне… Малейшее нарушение равновесия здесь может привести к катастрофе, как это было в 1962 году. Длительные и обильные осадки в сезон дождей повысили уровень воды в озере, который не изменялся за последние десять лет. Армия фламинго вынуждена была искать новое место для гнездования и приземлилась в районе озера Магади, который птицы раньше избегали из-за большого процента щелочи в воде. К концу сентября из яиц вылупились восемьсот тысяч птенцов, по от засухи процент соли в озере повысился еще больше, и птенцы, покинувшие гнезда, оказались в плену у кристаллической массы, облепившей их лапки, как гипс.

Орнитологи и любители природы всего мира откликнулись на взволнованный призыв ученых Кении. Со всего света собрали средства, были мобилизованы воинские части. Двадцать семь тысяч птенцов удалось перевезти на более пресные озера. Узников, увязших в застывшей кристаллической массе, с помощью молоточка вызволяли из плена. С бесконечным терпением освобождали лапки птиц от кристаллов соли. Свыше ста тысяч птенцов были перемещены в менее соленые места озера Магади. В результате половина населения фламинго была спасена от неминуемой гибели. Так человек, на совести которого лежало убийство множества фламинго во имя моды на блестящие розовые перья, заплатил свой долг огненной птице.

Не все озера кенийского Рифта мелкие, соленые, с горячей водой. Глубокое пресноводное озеро Найваша покрыто множеством лилий и привлекает не только орнитологов, но и любителей водного спорта.

Вблизи живописного лагеря с зелеными парусиновыми палатками в тени густых деревьев построена красивая пристань, где путешественник может нанять моторную лодку, яхту или простую весельную лодку, чтобы с проводником или на свой страх и риск совершить поездку по озеру, берега которого, заросшие папирусом, приютили тысячи водоплавающих птиц самых редких видов.

Крикливые африканские грифовые орланы с белой головой и хвостом очень оживляют плавание по озеру. Исполинская цапля, или цапля голиаф, величественно и плавно пролетает совсем близко от лодки, прокладывающей себе путь среди гребенчатых уток и бакланов. Цапли-рыболовы, от птенцов с рубиновым клювом до крупных пестрых птиц, без устали ныряют за рыбешками, поднятыми со дна килем лодки.

Неожиданно появившаяся стройная эскадра крупных розовых пеликанов, безусловно, не оставит орнитолога равнодушным. Он обязательно свернет с намеченного пути. Известно, что стая пеликанов из пятидесяти-ста птиц ловит рыбу строго по законам, сложившимся веками.

Пеликаны знамениты необычайной согласованностью своих действий. В полете они не только выстраиваются в строгие геометрические фигуры — клин, линию, ряды, но и синхронно машут крыльями. И как только головная птица начинает парить, все остальные следуют ее примеру.

Техника рыбной ловли пеликанов кажется чудодейственной. Как известно, подклювье этих больших птиц наделено эластичным мешком, которым они ловят рыбу, как сетью. Делают они это сообща. Построение стаи зависит от рельефа дна и от того, на какой вид рыбы идет охота. Иногда, расправив крылья, имеющие в размахе три метра, пеликаны образуют замкнутый круг, постепенно сужают его и сгоняют рыбу в центр. Только тогда все сразу опускают в воду клювы с открытым мешком и быстро наполняют их рыбой. Можно было бы предположить, что в мешках пеликаны хранят рыбу, по это не так. Они лишь доставляют в них добычу в свои колонии.

Розовые пеликаны предпочитают гнездиться на отдаленных озерах и в лагунах, где обычно они не занимаются рыбной ловлей. Свои неглубокие гнезда из палок и сухих веток пеликаны строят на песке. Птенцы розовых пеликанов появляются на свет почти без оперения, розовые, совершенно беспомощные. Клюв родителей в пять раз больше всего птенца. Несмотря на это, пеликаны очень ловко управляются с кормлением детенышей, отрыгивая в подклювье питательную смесь, откуда ее склевывают малыши.

Птенцы проводят в гнезде пять педель. За это время они покрываются легким пушком, кое-где у них вырастают перья. На шестой неделе дети покидают гнезда, собираются в большие стаи и спускаются к родному озеру, а родители тем временем улетают на рыбную ловлю, иногда довольно далеко. Смешно смотреть, с каким нетерпением встречают эскадру взрослых пеликанов голодные малыши. Вот тяжело приземляются старшие, несущие в зобе по нескольку килограммов пищи. Дети лихорадочно разыскивают своих родителей — ведь только от них они получат еду. Неописуемая суматоха царит среди двадцати или тридцати тысяч птиц, по размеру превосходящих индюшек: птенцы неуклюже бегают, толкаются, сердятся, находят родителей и снова теряют…

Через несколько минут восстанавливается порядок, и взрослые, окруженные птенцами, широко раскрывают клювы, закинув голову назад, а прожорливое потомство клюет прямо из родительского зоба карпов и другую полупереваренную рыбу.

Когда период вскармливания заканчивается, огромная белая стая покидает берега озера, покрытые пометом, яичной скорлупой, рыбьими скелетами и чешуей. Кругом стоит невыносимый смрад, но опытных орнитологов, занимающихся труднейшим делом кольцевания пеликанов, не смущает этот запах.

В низинах Рифт-Валли пеликаны обычно располагаются на озере Рукка, где вполне подходящие условия для кладки яиц. Но изменения в режиме дождей привели однажды к катастрофе, подобной той, что произошла с фламинго.

В соленых озерах живет рыбка тиляпия, жизненный цикл которой необычен и очень интересен. Судя по всем признакам, тиляпия происходит от рыб, населявших озера Рифта во времена, когда уровень воды в них был намного выше, а соленость меньше. На протяжении столетий вода настолько испарилась, что из-за высокой концентрации щелочи создались неподходящие условия для живых существ. Тиляпия переместилась ближе к естественным источникам, очень горячим, но более пресным. Рыбешка приспособилась к горячей воде и в холодной гибнет через несколько часов.

В период сильных дождей процент соли в озере резко падает, и это позволяет тиляпии распространиться по всему водоему. Она сразу же начинает усиленно размножаться, ее численность увеличивается изо дня в день в геометрической прогрессии. В воде, где обитают в основном микроскопические растения, буквально за несколько недель закипает бурная жизнь, которая привлекает к озеру множество птиц-рыболовов.

Подобное явление произошло несколько лет назад на озере Патрон. Двадцать тысяч нар розовых пеликанов выстроили гнезда на его вулканических берегах. Тиляпия продолжала быстро размножаться, а значит, у птенцов было вдоволь нищи. Но тут наступила сильная засуха, уровень воды резко снизился, процент щелочи стал губительным для рыбы. Через несколько недель озеро превратилось в колоссальную помойку, заполненную дохлой рыбой и трупами птенцов пеликанов, испускавшими страшное зловоние, которое ветер разносил на многие километры.

«„Тритопс" — самый знаменитый в мире отель», — уверяет заголовок рекламного проспекта. После трудного путешествия но Рифт-Валли наша экспедиция направилась к горе Абердэр, чтобы провести ночь в «Тритопсе».

«Тритоне» в переводе с английского означает «верхушки деревьев». Ведь именно с деревьев первые исследователи африканской фауны и охотники наблюдали интересные сцены из жизни животных. У водоема, среди густых ветвей, выбирали удобное место, и там в лунные ночи зоологи и фотографы первого десятилетия нашего века проводили незабываемые часы. О результатах этих наблюдений мир узнал впоследствии из книг об охоте и научных исследованиях в Африке, а также из иллюстрированных журналов.

А теперь для туристов возведена комфортабельная гигантская смотровая площадка, но уже не среди деревьев: каждый коридор трехэтажного «Тритопса», окна которого смотрят на лагуну, куда собираются на водопой слоны, носороги, львы, леопарды и буйволы, выходит на удобные террасы. Современному туристу не приходится дожидаться лунных ночей, как прежде фотографам и зоологам. Строители установили несколько сильных прожекторов, всю ночь освещающих место, куда собираются дикие звери.

Приезд в «Тритопс» обставляется с большой таинственностью. Едва усталые путешественники выходят из машин, с трудом одолевших крутой подъем на гору Абердэр, как перед ними возникает выразительная фигура белого охотника с ружьем на плече и с двумя патронами в правой руке. Заученно небрежно играя патронами, он объясняет вновь прибывшим, что им придется молча пройти полкилометра до «Тритопса», так как звуки человеческой речи могут испугать животных, собирающихся к исходу дня на водопой. Однако впоследствии волшебная, истинно африканская ночь и зрелище диких зверей в лучах прожектора убеждают туриста в том, что слова на рекламном проспекте не пустая похвальба.