9 часов 17 минут

Когда Роман вошел в кабинет, Сьерра сидел на одном из стульев рядом с большим столом; другой стул занимала худенькая женщина лет пятидесяти, внимательно взглянувшая на лейтенанта маленькими живыми глазками.

Вопросительно посмотрев на Сьерру, Роман уселся в свое вращающееся кресло.

– Эта гражданка, – Сьерра сделал Роману едва заметный знак, по которому лейтенант понял, что его помощник тоже толком не знает, зачем пришла женщина, – желает поговорить с вами.

– О чем? – спросил Роман, не глядя на женщину, которая сочла необходимым нацепить на кончик носа очки в черепаховой оправе и застыла на стуле как изваяние.

– Сейчас узнаете, лейтенант. – Она не сводила глаз со Сьерры. – Я… Мы не могли бы поговорить с вами наедине?

Роман с трудом подавил улыбку, увидев, как вытянулось лицо сержанта.

– Гражданка не захотела сказать мне, в чем дело, лейтенант.

– Ладно. – Роман снова взглянул на Сьерру. – Подожди за дверью, у меня есть кое-что для тебя. Только не уходи, пока мы не поговорим.

Сьерра со вздохом встал и вышел из кабинета.

– Слушаю вас, – повернулся Роман к женщине и. достав сигарету, закурил.

Женщина откашлялась, поправила на носу очки и, словно опасаясь, что ее может услышать посторонний, наклонилась вперед и еле слышно прошептала:

– Я телефонистка из Сантьяго-де-Лас-Вегас.

Роман тоже подался к ней.

– Извините, я вас совсем не слышу, вы не могли бы говорить погромче? Здесь никого нет. Кто вы?

– Телефонистка из Сантьяго-де-Лас-Вегас, – повторила женщина громче и покосилась на дверь. Потом перевела взгляд на Романа, который терпеливо ждал. – Мне нужно вам кое-что сообщить.

– Пожалуйста, я вас слушаю, – отозвался Роман. – Можете говорить.

– Речь идет, – сказала женщина многозначительно, – о важном деле.

– Говорите, прошу вас, – взмолился Роман, стараясь, чтобы на его лице не отразилось раздражения, вызванного затянувшимся предисловием.

– Как я вам уже сказала, я телефонистка из Сантьяго-де-Лас-Вегас. Я сказала вам это, верно?

– Сказали, сказали, – буркнул Роман, с силой раздавив окурок.

– Вернее, я одна из телефонисток. Нас на станции несколько человек: Марикуса Гутьеррес, Идалия Лима и ваша покорная слуга Анхелика Торрьенте-и-Санчес. Так вот, в ту ночь… точнее сказать, в ночь преступления, то есть восемнадцатого декабря или, вернее, в ночь на девятнадцатое, я была дежурной, как я вам уже сказала.

– Вы мне этого не говорили. – Роман вздохнул.

– Разве? Ну так теперь говорю. Так вот, я дежурила в ночную смену, когда был сделан этот вызов…

– Какой вызов? – Роман с отчаяния закурил новую сигарету.

– Тот самый вызов, первый. Но давайте по порядку. Всего было два вызова, понимаете? Первый вызов и второй вызов.

– Первый вызов и второй вызов, – повторил Роман, глядя в потолок. – Так, понятно, и кому же?

– Что кому?

– Кому звонили? – произнес лейтенант чуть ли не по слогам, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.

– Разве я не сказала? – искренне удивилась женщина.

– Нет.

– Да на базу же, на автобазу. Это было, в общем-то довольно странно, вы не находите?

Романа вдруг живо заинтересовала и эта женщина то, о чем она говорила, и звонки; раздражение как рукой сняло. Он еще сильнее подался вперед, облокотившись на стол.

– Прошу вас, пожалуйста, подробнее. Вы говорите что было два звонка на базу… ночью?

– Совершенно верно, – женщина победно улыбалась.

– В котором часу? Может быть, вы помните…

– Прекрасно помню, – произнесла женщина не без гордости. – У меня превосходная память. Кроме того, я все записала. Да-да. Я записала точное время. Ведь это были такие странные звонки!

Она порылась в маленькой черной сумочке у себя на коленях и, вынув оттуда крошечный блокнотик, раскрыла его.

– Вот. Сейчас посмотрим. В ноль часов двадцать минут на базу позвонили из Гаваны. Абонент ответил. А потом…

– Минутку, – прервал ее Роман, побледнев. – Вы уверены, что звонили именно в это время?

– Абсолютно. Когда я дежурю, я всегда записываю вызовы, понимаете? Не все, конечно. Но этот звонок был такой странный. Как вам объяснить? Ночью на базу почти никогда не звонят. А ведь потом, часа в три, начались звонки в полицию, в следственный отдел…

Теперь одна мысль засела в мозгу у Романа: убийство было совершено как раз между двенадцатью и часом ночи. Он прикурил, новую сигарету от окурка и пристально посмотрел на женщину.

– Ну а второй звонок?

– Со вторым звонком дело не так просто. – Женщина уже заметила, с каким жадным интересом слушает ее лейтенант.

– То есть? – Роман не в силах был скрыть свое нетерпение.

– Сейчас скажу. Тут-то и начинается самое странное.

Роман затаил дыхание.

– Когда позвонили во второй раз, между прочим снова из Гаваны, телефон был занят.

Занят? – пробормотал Роман и закрыл глаза, лихорадочно пытаясь привести в порядок обрывочные мысли, проносившиеся у него в голове. – Минутку, минутку. Когда был второй звонок?

У меня записано, – Телефонистка затянула в блокнот, – В два часа восемнадцать минут.

Роман вскочил, словно подброшенный пружиной, но тут же взял себя в руки и, взглянув на женщину, сказал:

– Вы сообщили нам очень важные сведения.

Женщина тоже встала, сняла очки и удовлетворенно вздохнула, как будто сбросила с плеч тяжелый груз.

– Я не была до конца уверена, что эти сведения могут вам пригодиться. Два дня собиралась прийти, да никак не решалась. Узнала о преступлении и… все раздумывала: идти или не идти. Два дня думала.

– Вы правильно сделали, что пришли. Спасибо. Большое спасибо. Я провожу вас.

Он вышел из-за стола и довел женщину до двери. В коридоре его ждали Сьерра и Кабада.

– Кабада, проводи гражданку к выходу. Еще раз большое спасибо, – добавил он, подавая женщине руку.

– Не за что, лейтенант, это был мой долг.

– Заходи, – бросил лейтенант Сьерре. и пошел в кабинет.

Сержант заметил, что Роман сильно взволнован.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

– Сейчас не могу тебе ничего сказать, – довольно гуманно ответил Роман. – Оставайся здесь и никуда не уходи, что бы ни произошло. Сиди, пока я тебе не позвоню.

И, выйдя из кабинета, быстрыми шагами направился к лифту.

Сьерра проводил его взглядом и озадаченно почесал ь затылке.

 

23 часа 45 минут

Тяжелый «ГАЗ» въехал в ворота автобазы и остановился посредине стоянки.

Было холодно, моросил мелкий дождь. Ветер гонял по темному двору намокшие бумажки.

Шофер выключил мотор, и сразу же наступила тишина. Он взглянул на будку сторожа, в которой горел свет, хотя внутри никого не было видно, но в эту минуту на пороге вырос чей-то силуэт.

Эльпидио Абреу похолодел. Он опасливо приоткрыл дверцу кабины и, высунув голову, неуверенно спросил:

– Лейтенант Роман?

Ответа не было.

Фигура, отделившись от дверей сторожки, начала медленно приближаться к маленькому кругу, освещенному фарами грузовика.

Абреу не было нужды повторять свой вопрос: перед грузовиком стоял лейтенант Эктор Роман. Медленно, очень медленно Абреу вылез из кабины и, подняв воротник куртки, направился к лейтенанту.

Роман не пошел навстречу шоферу, он ждал на месте, освещенном фарами. Эльпидио Абреу протянул замерзшую руку; Роман пожал ее.

– Приятно, что вы так пунктуальны, Абреу, – лейтенант взглянул на часы.

– Это стоило мне немалого труда, – ухмыльнулся шофер. – Из-за дождя шоссе в ужасном состоянии.

Несколько секунд они молчали, затем Абреу спросил:

– Чем могу быть полезен?

Роман ответил не сразу. Повернувшись, он зашагал обратно к будке. Шофер последовал за ним.

– Понимаете, Абреу, – Роман не глядел на шофера, – мне необходимо уточнить некоторые детали, чтобы, как это говорится, кое-что прояснить.

– Я к вашим услугам, – с готовностью откликнулся Абреу.

Они укрылись от дождя на крыльце будки. Роман внимательно посмотрел в глаза Абреу.

– Прежде всего попытаемся восстановить события девятнадцатого декабря. Припомните все, что вы делали в ту ночь.

– Пожалуйста, – согласился шофер, потирая замерзшие руки. – Если вы считаете это необходимым…

– Совершенно необходимым, – сухо произнес лейтенант. Он извлек из кармана куртки пачку «Популарес», угостил шофера и, взяв сигарету себе, щелкнул зажигалкой. Они закурили. – Начнем.

Абреу глубоко затянулся.

– В котором часу вы приехали?

– Куда?

– Сюда, на базу.

Шофер покосился на лейтенанта.

– Я ведь уже говорил вам: часа в три.

– И что было дальше?

– Меня удивило, что ворота автобазы открыты, но я въехал. Потом я вышел из кабины, это было примерно там, – он указал на место в нескольких метрах от своего грузовика.

– А потом? – спросил Роман, не спуская с него глаз.

– Потом, значит, я покричал Суаснабару раз или два. Меня удивило, что его не видно в будке.

– Раз или два?

Абреу ответил, помедлив:

– Два или три раза. Потом, – продолжал шофер, – я пошел к будке.

– И вошли внутрь? – спросил Роман.

– Конечно, и об этом я уже говорил.

– И что сделали?

– По-моему… Да, я выпил кофе.

– И больше ничего?

– Больше ничего, – медленно ответил Абреу.

Шофер два раза затянулся и выбросил окурок. Сигарета Романа докурилась сама, и лейтенант швырнул ее на мокрый асфальт.

– Продолжайте.

– После этого, кажется, я пошел… Да, я вышел из будки и вернулся к машине. Несколько раз посигналил. Но, как вы знаете, никто не откликнулся. Тогда… Тогда, значит, я подумал: «Что-то неладно».

– Что-то?

– Ну да, что-то. Откуда мне было знать – что?

Роман засунул руки в карманы куртки, но почти тотчас вынул левую руку и посмотрел на часы: было без одной минуты двенадцать.

– А потом?

– Тогда я взял фонарь и начал осматривать стоянку.

– В каком месте? – спросил Роман и вышел под дождь. – Покажите.

Эльпидио Абреу забежал вперед.

– Вот здесь. Там стояла одна машина, здесь другая, а чуть подальше – третья.

Они медленно двигались по двору, и Абреу показывал, где он шел в ту ночь.

– Я дошел до этого места… Нет, чуточку подальше. И тут заметил пса.

– Где он был?

– Там, под машиной.

– Вы уверены?

– Ну да, конечно уверен, там он и лежал.

– Потом?

Снова припустил дождь; ветер тоже усилился. Защитная куртка Романа совсем потемнела.

– Потом…

Но Абреу не докончил фразы. Резкий скрип за его спиной заставил шофера вздрогнуть и обернуться. Это раскачивались створки открытых дверей склада.

– Двери склада были открыты, верно? – спросил Роман.

Дрожа от холода, Эльпидио Абреу провел рукой по мокрому лицу.

– Да, – ответил он, – открыты.

– И что же вы сделали?

– Я… – Голос Абреу чуть дрогнул.

– Холодно, – пробормотал Роман, глядя на небо. Потом перевел глаза на шофера. – Продолжайте.

Тот произнес после паузы:

– Я пошел вон туда, к складу.

– Пойдемте и мы.

Абреу замялся.

– Пойдемте, – повторил Роман. – И продолжайте ваш рассказ.

Шофер медленно двинулся к складу.

– Я подошел к двери и… В общем, остальное вы уже знаете.

Лейтенант приблизился к складу, но не вошел внутрь и, резко повернувшись, спросил:

– Вы увидели труп Суаснабара и побежали звать на помощь, не так ли?

Абреу явно нервничал. Губы его слегка вздрагивали.

– Да… Так… Побежал… – Несколько мгновений шофер колебался. – Я закричал и выбежал на улицу. Там я увидел двух патрульных из КЗР и позвал их. Они прибежали и…

– Это они позвонили в полицию?

– Один из них. Кажется, тот, что был в очках… Второй оставался со мной. – Он показал на склад. – Там, внутри… Он остался со мной.

Лейтенант вновь взглянул на часы и зашагал обратно к будке. Абреу шел за ним.

Пока они шли, Роман молчал, уставившись в мокрый асфальт. Так они дошли до двери будки.

– В вашем рассказе кое-чего недостает, – наконец медленно сказал Роман, пристально глядя на шофера. – У вас прекрасная память, Абреу, и тем не менее в вашем рассказе кое-что опущено. К тому же очень важное.

– Что же именно? – с тревогой спросил Абреу.

Роман не ответил.

– Что же? – переспросил Абреу.

– Сейчас я расскажу вам, что произошло здесь в ту ночь, Абреу. Все как было. – Лицо Романа стало суровым.

Капли пота выступили на лбу Абреу, глаза его сузились.

– Около полуночи к базе подъехал грузовик, за рулем которого сидел Теодоро Гомес, – начал Роман, отчеканивая каждое слово. – Эрасмо Суаснабар открыл ему ворота. Теодоро Гомес поставил свой грузовик вон там.

Лейтенант указал на место, где стояла сейчас другая машина, но Эльпидио Абреу даже не повернул головы: он во все глаза смотрел на лейтенанта.

– Тео вышел из кабины и пошел навстречу сторожу Они хорошо знали друг друга, я даже осмелюсь предположить, что Эрасмо Суаснабар с симпатией относился к Тео Гомесу. Они заговорила. Парень, по всей вероятности, сильно волновался. И это было понятно, ведь в кузове грузовика прятались его сообщники: Эмилио Дукесне и Хосе Анхель Чакон, другими словами, Мильито и Двадцатка.

Эльпидио Абреу вздрогнул, но взгляда не отвел, а только еще больше напрягся. Его темные глаза испытующе всматривались в непроницаемое лицо лейтенанта.

– План был прост и вместе с тем остроумен. Нелегко было застать врасплох такого человека, как Суаснабар. Тут требовалось придумать что-то такое, что отвлекло бы его внимание, но этого не могли сделать ни Тео, ни двое в грузовике. Прошло несколько минут. Восемь или десять. Все было рассчитано точно. И наконец… – Лейтенант поднес руку к глазам и посмотрел на часы: стрелки показывали восемнадцать минут первого. Он медленно опустил руку и вгляделся в бледное лицо Абреу. – Наконец…

Несколько секунд длилось напряженное молчание.

– Стал действовать четвертый соучастник. Он-то и отвлек Суаснабара.

Едва умолкли последние слова Романа, как тишину разорвал резкий, словно раскат грома, телефонный звонок. Длинный, назойливый, неумолимый. За ним последовал второй, потом третий.

Выдержка изменила Абреу, и Роман видел сейчас перед собой не лицо человека, а маску страха, злобы, смятения.

Лейтенант повернулся спиной и пошел к телефону.

– Слушаю. – Затем протянул трубку шоферу: – Это вас, Абреу.

Абреу попятился, хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле, и он молча бросился под дождь.

Роман проводил взглядом быстро удаляющуюся фигуру. И увидел, как от ворот шагнули двое вооруженных, преградив дорогу человеку из четвертого круга.