Отдохнуть в воскресенье не получилось. Я дважды звонила брату, но Уилл не ответил, а при мысли о свидании с Эндрю сердце у меня начинало трепыхаться, как после трех двойных эспрессо. Я пробежала – причем в полную силу – до Лаймхауза и обратно, – но и это не помогло. К полудню я извела себя до предела. Подарок Пирнана все еще лежал там же, на столике в прихожей, и я повесила его на крючок в спальне Уилла. Цветовое пятно на блеклой стене сразу бросалось в глаза, и комната уже не выглядела такой пустой. От брата остался только запах табака да легкий трепет беспокойства.

На Лестер-сквер я пришла на несколько минут раньше, но зато успела понаблюдать за выстроившимися к кинотеатрам очередями. Вечер в темноте предлагал приятную передышку от бесконечного солнца и зноя и возможность последить за разворачивающимися на экране чужими судьбами. Однако увидев Пирнана на другом конце улицы, я поняла, что он, по крайней мере, отсиживаться под крышей не собирается. Заметив меня, он радостно помахал рукой и прибавил шагу, а когда наклонился к моей щеке, я уловила аромат сандалового лосьона, запомнившийся мне еще с того вечера в клубе «Альбион».

– Куда пойдем? – спросила я.

Эндрю улыбнулся:

– Не забывай, сегодня главная ты.

– Хорошо бы перекусить, но у меня плохая память на названия ресторанов.

– Есть на примете хорошее местечко. На такси – минут десять.

Мне всегда нравились черные лондонские такси-кебы. После переезда из пригорода они казались такими невозможно гламурными, и каждый раз, садясь в такое, я чувствовала себя Одри Хепберн. По улицам Ковент-Гардена прогуливались десятки парочек. Юные девушки в легких цветастых платьях жались к своим бойфрендам, а те обнимали их за талию. Все время, пока мы ехали в Сити, Эндрю не сводил с меня глаз. Машина остановилась на улице Королевы Виктории, неподалеку от того места, где нашли тело Джейми Уилкокса. Получилось, что такси доставило нас в самое сердце владений Убийцы ангелов.

– Необычное место для ресторана, – сказала я, оглядываясь.

Мой спутник улыбнулся:

– Я постоянно здесь бываю, моя квартира совсем близко, за углом.

Мы направились к внушительному зданию с блестящей серебристой дверью. Лифт здесь был со стеклянной дверцей, через которую видно, как мелькают этажи. Я в таких стараюсь не ездить.

Эндрю, должно быть, понял что-то по выражению моего лица, потому что обнял меня за плечи. Кабина ракетой взмыла вверх. По крайней мере, место назначения оправдало волнения. Мы вышли на самом верху и оказались в настоящем саду с фонтанами и травянистыми лужайками. С края террасы город напоминал образцовую деревню – тонкая бурая ленточка Темзы вилась между яркими вехами достопримечательностей. В ожерелье дорог запутались Монумент и Мэншн-Хаус.

– Даже не знаю… – протянула я. – Здесь слишком дорого, а я всегда плачу за себя.

– Угостишь меня в следующий раз, – беззаботно пожал плечами Пирнан.

Свободных столиков почти не осталось. Посетители прятались от вечернего солнца под белыми тентами. Сумочки, свисавшие, словно подвески, со спинок стульев, демонстрировали вкус и состоятельность их владелиц: «Прада» и «Гуччи» всех цветов радуги. Публика не спеша поглощала закуски, разложенные на тарелках наподобие драгоценных камней. В ожидании напитков Эндрю сел рядом со мной на диванчик. Оделся он на этот раз менее строго, чем обычно: серая рубашка поверх белой футболки и черные льняные брюки. Проступившая тенью щетина смягчила очертания его лица.

– Ты меня рассматриваешь, – заметил он.

– Проверяю, насколько ты презентабелен. Увижу, что недотягиваешь, придется пойти домой.

– Ну и как?

– Думаю, сойдешь.

Следующие полчаса, пока мы ждали столик, Эндрю подтрунивал надо мной и при этом упомянул, что, когда Лола давала ему мой номер, он вытянул из нее кое-какую информацию.

– Лола сказала, что ты была самой смышленой девочкой в школе и что я должен позвонить, потому что ты уже сто лет как не ходила на свидание.

– Врешь. Она бы никогда так не сказала.

Пирнан рассмеялся.

– Ладно. Последнее я от себя добавил.

Метрдотель проводил нас к столику в конце террасы. Город зажигал огни, и серебристые цепочки обозначили контуры реки.

Эндрю спросил меня про работу и внимательно слушал, пока я рассказывала, что получила открытку с ангелом.

– Ужасно. Я и не думал, что ты так тесно сотрудничаешь с полицией, – заметил Пирнан.

– В последнее время мне и самой неспокойно. А теперь расскажи про свою работу – хочу отвлечься, – попросила я его.

Он сообщил, что организовал деловой ланч с исполнительным директором «Маркс энд Спенсер». Если все пойдет по плану, компания пожертвует благотворительной организации «Спасем детей» несколько миллионов. А еще он выкроил время, чтобы съездить к сестре в Ричмонд – посмотреть, как она в новой квартире.

– Люди там замечательные. Кто-то помог покрасить комнату, а теперь ее учат готовить.

Я покачала головой:

– Мой брат умеет готовить, а вот все прочие общественные навыки растерял.

Наблюдая за мной, Эндрю сам как будто забыл о еде. Может быть, ему тоже было не по себе, потому что он еще до первого блюда заказал вторую бутылку вина.

– Можно личный вопрос? – спросила я.

– Если надо…

– Почему ты переключился с банковского бизнеса на благотворительность?

Пирнан ненадолго задумался и ответил уже без улыбки:

– Там все впустую. Деньги уходят в песок, и никому нет никакого дела, сколько и почему. Меня это задевало. Даже сон начал терять.

– С моей подругой Иветтой то же самое происходит. Банкиры ей совсем не нравятся.

– А кому они нравятся? – Мой собеседник снова посмотрел на меня. – Теперь моя очередь задать личный вопрос.

– У меня с этим плохо.

– Расскажи о твоем последнем романе.

Я чуть не поперхнулась.

– Шутишь?

Эндрю хитро усмехнулся:

– Если хорошо попросишь, я поведаю тебе свою романтическую историю. Но только в обмен на твою.

– Ладно, ты первый.

– Боюсь, ничего особенного ты не услышишь: несколько безнадежных увлечений в школе, одна чудесная девушка в двадцать с небольшим. Следующий десяток лет можно пропустить – слишком много работал. И вот мне уже сорок один, остается только сожалеть о растраченной попусту юности.

– А что случилось с той чудесной девушкой?

– Не хитри, Элис. Сейчас твоя очередь.

Я отпила вина.

– Один психотерапевт, инструктор танго и доктор, за которого мне бы и стоило держаться. О последнем не хочу даже вспоминать. Не заслужил.

Эндрю засмеялся:

– И это все, что ты готова признать?

Я занялась салатом.

– Мало выпила.

– Но танго ты, по крайней мере, освоила?

У Пирнана хорошо это получалось: рассмешить, а потом, когда меньше всего ожидаешь, подбросить серьезный вопрос. К концу десерта он узнал намного больше, чем мне хотелось бы рассказать. А потом он взял бутылку, и мы прошли через террасу к двум шезлонгам с видом на восток. Небо потемнело, и нам открылась широкая панорама, от Кэнери-Уорф до верфей Тилбери.

– Где ты живешь? – спросила я.

– Неподалеку отсюда. Если хочешь, покажу сегодня.

Я покачала головой:

– Нет.

Эндрю усмехнулся.

– Оно, наверное, и к лучшему. Я там недавно, несколько месяцев, и этой квартире определенно недостает любви и заботы.

– Продолжай. Где это?

– Зачем рассказывать, если ты все равно не пойдешь?

– Удиви меня своим крутым адресом.

Лицо Пирнана, когда я повернулась, оказалось совсем близко, и я увидела, что в его глазах смешались разные цвета: янтарный, золотистый, карий… Я наклонилась и поцеловала его, а когда отстранилась, испытала странное чувство: удовольствие и в то же время дискомфорт.

– Элис, ты меня убиваешь, – упрекнул меня Эндрю.

– Извини.

– Бывает и хуже.

Мы сидели и разговаривали до закрытия ресторана, а потом спустились по лестнице. На улице никого не было, и мой спутник снова меня поцеловал.

– От тебя помощи не дождешься. – Он обнял меня за талию. – Отправляйся-ка домой, пока я не изнасиловал тебя в переулке.

Соблазн пойти с ним был велик, но я понимала – пока еще рано. Эндрю уже уходил, а я сидела в такси, и мне хотелось опустить стекло и окликнуть его, предупредить, что надо быть осторожнее, что здесь орудует убийца. Но машина уже тронулась, и голова у меня кружилась так, что я даже не соображала, в каком направлении мы едем.