Поняв, что муж тронулся умом, Софи, вероятно, спрятала Молли в безопасное место, молясь, чтобы та не запищала. Но я была не единственной, кто слышал плач девочки. Шаги громыхали быстрее, он уже поднимался по лестнице. Горло мне будто сжали тиски – Кингсмит переключился с меня на поиски ребенка. Первым моим позывом было распахнуть дверь и бежать наверх – искать девочку, но я остановила себя. У меня не было под рукой ничего подходящего, даже бутылки, чтобы треснуть преступника по голове. Он расхаживал взад и вперед где-то наверху, неумолимый безумец. Если высунусь сейчас, проиграю в этой его игре в кошки-мышки. Я снова порылась в шкафу, и мои пальцы нащупали небольшой металлический цилиндр. Было слишком темно, чтобы разобрать, лак ли это для волос или же дезодорант, да это и не имело значения. По крайней мере, теперь у меня было хотя бы чем брызнуть ему в глаза.

Я прильнула ухом к толстой деревянной двери. Сначала снаружи не доносилось ни звука, а затем я услышала, как он сбежал вниз по лестнице. Тонкий луч света мелькнул под дверью, но тут же исчез. Я спросила себя, почему он так спешит, и паника скрутила мне живот. Быть может, Молли уже мертва и он бегает по дому с ее телом на руках. Глаза начинали привыкать к темноте, и я смогла различить завитушки цветов на обоях. Я изо всех сил старалась поймать следующий звук. Долго ждать не пришлось. Молли жалостливо плакала, словно понимая, в какой она опасности. Я рванула на себя дверь и начала подниматься по темной лестнице, плохо осознавая, что намереваюсь делать. Дважды я споткнулась о ступеньки, но продолжала пробираться вперед. Вопли девочки становились все громче и указывали направление все вернее.

Софи выбрала для нее хорошее укрытие. Молли лежала в переносной кроватке под слуховым окошком, через которое в комнату поступал лунный свет. В замке оказался ключ, и дышать вдруг стало легче. Такую прочную дверь не выбить просто так. Плач малышки перешел в приглушенное хныканье – возможно, она поняла, что уже не одна. Когда я подошла к кроватке, девочка крепко вцепилась в мой палец.

Внезапно снова вспыхнул свет. В первый момент он был таким ярким, что меня на мгновение ослепило, но когда зрение восстановилось, я увидела, что стою посреди забитой всяким барахлом комнаты и Молли смотрит на меня, часто моргая. Вся стена была заставлена картонными коробками и ящиками, а рядом свалена в кучу старая мебель. Я все еще отчаянно пыталась найти хоть какое-то оружие, но когда открыла первую коробку, мои пальцы провалились во что-то мягкое. Оттянув назад крышку, я заглянула внутрь. Коробка была наполнена длинными белыми перьями, защекотавшими ладонь. От изумления я пару секунд не могла даже пошевелиться. Откинув картонную крышку следующей коробки, я увидела ангела, спокойно и снисходительно смотревшего мне в глаза. В ящик впихнули дюжину ангелов, словно соперничавших теперь за свободное место. Мои мысли замедлили ход. Кингсмит был столь самонадеян, что даже не попытался спрятать свои принадлежности.

Я услышала его шаги, а затем увидела, как поворачивается ручка двери, и мое сердце заколотилось еще сильнее. Он знал, что я здесь, вместе с Молли. Все, что ему оставалось, так это разрядить пистолет в замок. Но по какой-то причине он удалился, и знакомый запах ударил мне в горло, столь сильный, что меня едва не вырвало: затхлый запах керосина. Так вот зачем он ходил из комнаты в комнату. Огонь все истребит, как сделал это, когда Макс убил Фрайберга. Огонь поглотит тела его родных и все то, что он оставлял на месте преступления. К тому времени, как прибудут аварийные службы, дом будет напоминать преисподнюю, а он уйдет невредимым, заявив, что и сам стал жертвой. Он сможет выстроить для себя новый мир. Я сделала глубокий вдох. Нужно действовать, иначе я закончу как Хенрик Фрайберг – стану головешкой, которую никто не сможет опознать.

Бежать вниз – не выход. Кингсмит пристрелит меня, как только увидит. Окно бряцнуло, но открываться отказалось. Я выглянула в него, но прыжок на плоскую крышу внизу был сродни самоубийству – пролететь пришлось бы футов двадцать. Но и других вариантов не осталось. Придется прыгать с Молли на руках, пока Макс поливает керосином комнаты. Я подняла над головой стул и с силой бросила его в стекло, разбив его на зазубренные кусочки. Оставалась крошечная возможность, что я приземлюсь, ничего себе не повредив. Девочка, похоже, наплакалась до изнеможения и уснула, потому что когда я подхватила переносную кроватку, она не издала ни звука. В кроватке лежали одеяло и подушка, и я завернула ее в них. Молли прижималась к моей груди мягким, теплым комочком, пока я тыльной стороной руки очищала подоконник от кусочков стекла. Запах керосина усилился, и я знала, что прыжок – мой единственный шанс. Вскоре дом будет объят пламенем, и тогда нас ничто уже не спасет. Даже если полицейские выбьют входную дверь, Кингсмит тотчас же откроет по ним огонь. Я пыталась вспомнить, что именно говорил один хирург о тех, кто выживает после падения. По его словам, самое лучшее в таких случаях – расслабиться. Если тело напряжено, от удара сломаешь больше костей. Держа Молли на изгибе руки, я встала на подоконник и посмотрела вниз. И тут услышала голос. Он был полон страха, но я сразу же его узнала.

– Пожалуйста, помоги мне!

Голос Софи прозвучал где-то рядом. Слова напоминали скорее задыхающиеся, едва слышные рыдания. Должно быть, она пряталась в одной из комнат этого этажа и теперь смогла выползти в коридор. Одному богу было известно, что этот ублюдок сделал с ней. Я спрыгнула с подоконника на пол и опустила девочку в кроватку.

– Софи, ты в порядке?

Ответа не последовало, но я знала, что должна помочь. Если повезет, я смогу затащить ее в эту заставленную коробками комнату. Тогда, по крайней мере, мы будем вместе. Огни вспыхнули и вновь погасли, и на этот раз воцарилась кромешная тьма. Луна зашла за тучу. Я ощупала стену. Где-то вдали прокатился тихий рокот грома, и до меня снова донеслись бессвязные стоны Софи. Я представила, как она лежит там, раненная, и открыла дверь.