У Алли скрутило живот, когда лифт одним махом вознес ее на вершину здания Палмолив, но дело было не в гравитации. Она жутко нервничала. Этим утром Хадсон был в отвратительном настроении, и хотя физическое единение между ними было как всегда потрясным, он все равно казался каким-то отстраненным, когда она уходила на работу.
Образ его в душе, с опущенной головой, водой, бьющей по напряженным плечам, преследовал ее весь день. Она знала, чего он хотел, и честно говоря, признавала, что начала хотеть того же.
Если бы все было так просто.
И дело было не в том, что приглашения уже разосланы. Да, мама будет чувствовать себя униженной, отзывая приглашения на "главное событие праздников", как она называла его, но последствия действий Алли распространялись куда дальше. В расчет надо было брать и Ингрэм Медиа.
Учитывать, что предложение руки и сердца Джулиана означало не только союз двух людей, но и слияние двух империй. Ее отец упорно работал, чтобы обеспечить плавную передачу полномочий, когда после свадьбы Джулиан встанет у руля. Эти двое в последнее время стали практически взаимозаменяемы. Сделки заключены, контракты подписаны. Колесики закрутились, и это имело куда более серьезные последствия, чем смена поставщика.
Но ультиматум приближался. Это был лишь вопрос времени. И сегодняшнее утро намекало, что его выдвинут уже скоро, возможно, даже сегодня. Алли знала, что с ее стороны было эгоистично желать быть с ним как можно дольше, но она ничего не могла поделать. Она была зависимой, а Хадсон Чейз стал ее наркотиком.
Алли закрыла глаза и попыталась успокоить неровное дыхание, но тщетно. Незнание того, что ее ждет, когда двери откроются, заставляло сердцебиение ускоряться с каждым пролетающим этажом.
Мускусный запах цветов хлынул на нее, как только она вышла из лифта. По меньшей мере две дюжины роз на длинных стеблях стояли в вазе на круглом столе темного дерева в центре холла.
Она остановилась перед ними, бережно касаясь пальцами бархатных лепестков темно-красного бутона.
- Добрый вечер, мисс Синклер, - сказал Хадсон. Он был в столовой, зажигал последнюю из свечей в хрустальных подсвечниках, стоящих в ряд по центру стола.
Подойдя ближе, она осознала, что свечи стояли едва ли не на каждой горизонтальной поверхности. Их подрагивающий свет отражался от стеклянной стены и освещал всю комнату мягким сиянием. Она перевела взгляд обратно на стол, сервированный льняной скатертью, отличным фарфором и хрустальными бокалами.
- Это прекрасно, Хадсон. По какому случаю?
Он посмотрел ей в глаза, и губы его изогнулись в смущенной улыбке.
- Мое извинение за то, что вел себя как засранец.
- Ты приготовил для меня ужин? - спросила Алли, не в силах скрыть удивление.
Он усмехнулся.
- Не надо меня переоценивать. Я не очень-то умею готовить, и раз уж продлил импровизированный отпуск своей экономки, тебе придется довольствоваться кое-какой едой на вынос.
- Пахнет изумительно, - Алли положила сумочку на спинку дивана. - Откуда это?
- Spiaggia.
Он помог ей снять пальто, и она оглянулась через плечо, нахмурившись.
- Spiaggia не доставляют на дом.
Он расплылся в самодовольной ухмылке.
- За правильную цену кто угодно доставляет.
- Ты же знаешь, что я была бы абсолютно довольна и коробкой пиццы.
- Знаю, но я же стараюсь, - Хадсон повесил пальто на спинку дивана и коснулся ладонью поясницы Алли. Этот жест, такой простой и все же столь интимный, послал вереницу мурашек по всему позвоночнику.
- Давай, садись.
Он подвел ее к столу и отодвинул стул. Она села, разворачивая салфетку и накрывая ей колени. И когда он одну за другой стал убирать серебряные крышки с полудюжины тарелок с едой, ее рот увлажнился. Тут было слишком много для них двоих. Наблюдая за ним, она поняла, что стол сервирован более чем восемью сортами вина.
- Я не был уверен, что ты предпочитаешь, поэтому поступил проще и заказал меню для дегустации, - Хадсон наклонился и тихо проговорил, губами задевая ее ухо: - Я хочу узнать, что доставляет тебе удовольствие.
Алли почувствовала, как ее лицо заливается румянцем от всех эротических видений, пришедших на ум.
- Я думала, с этим мы уже разобрались.
- Я действительно знаю твой вкус, - он усмехнулся, - но я хочу знать, что тебе нравится. - Хадсон сел на стул рядом с ней и взял свои столовые приборы. - Для начала у нас средиземноморский морской окунь с маринованными нантакетскими гребешками, - он отрезал кусочек нежной рыбы и замер с вилкой, занесенной в воздухе. - Позволишь?
- Я сама могу поесть, - запротестовала она.
- Смысл не в этом. Открой.
Чувствуя себя слегка глупо, она подчинилась, открывая рот и позволяя накормить себя.
- Ммм... - это икра с капелькой лимонного сока? Ее глаза сами закрылись, пока она наслаждалась аппетитным кусочком. - Это было вкусно.
Хадсон поднял хрустальный бокал с белым вином и поднес к ее губам.
- Ресторан подает это с Гави урожая 2010 года.
- Прекрасно, - сказала она, попробовав белое вино. Когда Хадсон отодвинул морского окуня, она внезапно осознала, что из динамиков в потолке льется приятная классическая музыка. - Не знала, что ты любишь Чайковского.
- Это служит скорее фоном. Честно говоря, вся эта музыка для меня звучит одинаково, - он пододвинул другую тарелку. - А у тебя есть предпочтения?
- Конечно. Чикагский симфонический оркестр сейчас дает лимитированные концерты с его четвертой симфонией. Я надеялась пойти, но все билеты проданы, - она наблюдала, как он подготавливает следующее блюдо, равиоли в сливочном соусе. - Ты сам не собираешься пробовать? - спросила она, когда вилка опять очутилась у ее рта.
- Пока что нет. Я любуюсь тем, как ты ешь.
Она умудрилась проглотить пасту, прежде чем закатить глаза на его комментарий.
- Уверена, это не очень возбуждает.
- Сильнее, чем ты думаешь, - взгляд его глаз был темным и пронзительным. - То, как твои губы смыкаются вокруг вилки. Звуки, которые ты издаешь. Как закрываются твои глаза, точно запоминая каждый вкус, - слова Хадсона опьяняли сильнее вина, и когда он поднес следующий кусочек, она осознала, что ее губы уже раскрылись в предвкушении. - Попробуй это с Карино Бароло 2007 года, - их глаза встретились, когда она отпила глоток вина насыщенно-гранатового цвета. Когда она закончила, Хадсон склонил голову набок. - Еще?
- Да, пожалуйста, - сказала она, и ее тихий ответ выдавал желание большего, нежели вино.
Он позволил сделать еще один глоток, затем отодвинул равиоли и потянулся к следующему блюду.
- Spiaggia славятся своим идеальным ризотто, - его губы изогнулись в порочной улыбке. - Твердое во рту, кремообразное на языке.
О, это может быть забавным.
Она облизнула губы и увидела, как он тут же замер, набирая еду на вилку. Когда он осторожно опустил кусочек в ее рот, челюсть его напряглась, он не отводил взгляда от ее губ, пока она захватила кусочек ризотто с вилки. Когда она прожевала, он предложил ей попробовать еще один сорт красного вина. Она потягивала его медленно, наслаждаясь теплым, полностью раскрывшимся букетом. Маленькая капелька осталась в уголке ее рта, и она аккуратно промокнула ее пальчиком. Он резко вздохнул, когда она прижала палец к губам, облизнула и затем взяла его в рот. Она застонала, тихо восхищаясь и смакуя последнюю капельку вина.
Хадсон резко дернулся, удивив Алли, обхватил рукой ее шею и притянул ее рот к своему. Губы его были требовательными, целуя ее так, будто ему это было необходимо. Как будто от одного движения ее губ зависела его жизнь.
- О Боже, Алли, - застонал он, углубляя поцелуй, лаская ее язык жесткими, властными ударами. Он схватил ее за талию, поднимая со стула, и сам встал. Он подняла руки, зарываясь пальцами в его волосы, и ее ноющие груди, вздымавшиеся и опадавшие при каждом вздохе, терлись об его грудь. Его руки спустились по ее спине, обхватывая попку и прижимая ее ближе, каждый дюйм его жесткого тела желал еще большей близости, полностью прижимаясь к ней.
Алли смутно осознавала происходящее - взмах руки, звук тарелок и приборов, упавших на пол, и затем стол, очутившийся под ее спиной.
- Ты устраиваешь бардак, - выдохнула она ему в губы.
- Нахрен бардак, - прорычал Хадсон. Он выгнулся всем телом, целуя и полизывая ее шею. - Я думал об этом весь день, - он опустил голову и зубами поймал сосок через тонкую ткань блузки. Она задохнулась, когда он потянул сильнее, чувственное удовольствие эхом прокатилось по всему телу. Хадсон двигался быстро и гладко, сдернул трусики Алли и тут же опустился перед ней на колени. Подняв голову, она вспыхнула от одного лишь вида его меж своих бедер. В том, как он упивался ею, было что-то напряженное, точно им двигала всепоглощающая нужда доставить ей удовольствие.
Он посмотрел на нее темными, голодными глазами.
- Я мог бы часами находиться между твоих бедер, - его язык порхал по чувствительной плоти. - Дразня тебя... пробуя на вкус.
Она застонала, наполовину опасаясь, что именно это он и задумал. Щетина его бородки царапала нежную кожу, пока он продолжал свою безжалостную пытку. Лизал, щипал, посасывал. Ее сердце гулко колотилось, ноги напряглись от желания прижать его еще сильнее, шпилька вонзилась в его спину.
- О нет, детка, еще нет, - пробормотал он, обдавая дыханием теплую влажную кожу, и Алли вновь застонала.
Ее пальцы зарылись в его волосы, пытаясь прижать его голову, но он продолжал удерживать ее на грани, изменяя ритм всякий раз, когда ее тело начинало дрожать.
- Пожалуйста, Хадсон, - захныкала она.
Руки, стискивавшие ее бедра и прижимавшие ее к ударам его языка, не были нежными или неторопливыми. Она раскачивалась под ним, бедра ее неустанно двигались в отчаянном желании разрядки.
- Вот так, кончи для меня, - его низкий рык вибрацией прошелся по ее телу, и она закричала, разлетаясь на куски в головокружительном оргазме.
Хадсон резко вскочил, все еще удерживая ее ногу. Она услышала, как звякнула пряжка, и, глянув вниз, увидела, как он расстегивает ширинку. Ее тело все еще содрогалось в конвульсиях, но вид его освобожденной от брюк эрекции заставил ее вздрогнуть еще сильнее. Подхватив ее под бедра, он закинул обе ее ноги себе на плечи и поднялся, входя в нее мощным ударом.
- Проклятье, - прошипел он сквозь зубы.
Алли комкала белый лен скатерти, хватаясь за край стола, пытаясь удержаться на месте под безжалостными толчками Хадсона. Он склонился ближе, заставляя ее согнуть ноги, вынимая и вновь погружая член на всю длину с каждым властным толчком. Алли крепче вцепилась в стол, и с губ ее сорвался стон. Она чувствовала, как возносится все выше и выше. Хадсон ускорился, и она запрокинула голову в оргазме, накрывшем все ее тело, стирающем все вокруг и парализующем все ее чувства.
- Господи, я сейчас так сильно кончу, - его бедра содрогались мощными, неумолимыми ударами, и он достиг освобождения. Хадсон выкрикнул ее имя, бешено выдохнув и рухнув на нее сверху, голова его покоилась на ее груди.
Она бережно обхватила его голову ладонями, чувствуя, как его сердце тяжело колотится в одном ритме с ее собственным.
Они лежали так долгое время, не разговаривая, пока их дыхание не замедлилось. Алли закрыла глаза, запоминая ощущение его тела на своем. Она хотела, чтобы время остановилось. Где-то в глубине души она знала, что двух недель с этим мужчиной будет недостаточно. И когда он наконец поднял голову и улыбнулся, ее сердце сжалось от одной мысли о прощании.