Глава 1

Шарлотта Гамильтон пережила свой развод гораздо легче, чем ожидала. Через два часа после того, как судья подписал свидетельство о разводе, она зашла в кабинет своего бывшего адвоката, чтобы передать ему последние документы, поздравляя себя с тем, что держалась во время процесса так спокойно и корректно.

– Добрый день, – весело поздоровалась Шарлотта, положив перед ним бумаги. – Кажется, это тоже по нашему делу.

Адвокат с подозрением посмотрел на нее. Ему еще ни разу не доводилось видеть свою клиентку в таком замечательном расположении духа, правда, признаться, до сих пор он и не давал ей повода радоваться.

Однако сегодня у Шарлотты была причина громко смеяться. За целый год раздельной жизни с мужем, бесконечных встреч, работы с бумагами и шестимесячного ожидания она ни разу не проявила гнева и ничем не показала, какой жалкой себя чувствует, хотя иногда и ощущала себя полным ничтожеством.

А вообще-то Шарлотта постоянно выглядела потерянной и подавленной. Впрочем, неудивительно, если учесть, чего она ждала от своего замужества. И уж конечно, сейчас она ничуть не жалела о том, что ее неудачному браку пришел конец.

Шарлотту с детства приучили скрывать свои чувства. Возможно, ее родители и бабушки с дедушками с гордостью смотрели на нее с небес. Они тоже радовались, что она наконец-то свободна, и это было замечательно.

Приподнятое настроение не оставляло Шарлотту до самого ухода. Подходя к двери, она неожиданно для себя столкнулась с Роджером Крысой. Сердце, только что переполняемое счастьем, тут же ушло в пятки. Роджер всегда так действовал на нее, это и послужило одной из основных причин развода.

Шарлотта и представить не могла, что встретится с ним у адвоката. Ни разу за все пять лет их совместной жизни он не сделал того, чего она от него ожидала. И даже сейчас, обретя свободу от семьи, он оставался настоящей крысой.

– Что ты здесь делаешь? – хором спросили они друг у друга, когда Роджер остановился перед Шарлоттой.

Та обвела его холодным взглядом.

– У меня в последнюю минуту возникло срочное дело, – промолвила она. – Вот я и задержалась.

– Артрическая ногтоеда? – ухмыльнулся Роджер.

Как же ему нравится отпускать саркастические замечания! Он никогда не испытывал симпатии к ее пожилым пациентам, словно и представить себе не мог, что сам когда-нибудь состарится. Роджер ни разу не захотел понять, как много значат для Шарлотты ее больные.

– А ты? – Шарлотта посмотрела на большой циферблат своих наручных часов. – Ведь еще нет пяти, а насколько я поняла, ты не должен был приходить сюда раньше шести.

– У меня сегодня рано назначен обед, – с шумом втянув носом воздух, промолвил он, – вот и пришлось поторопиться. – Он еще раз громко шмыгнул носом.

Шарлотта даже не знала, отчего раньше не замечала за ним привычки постоянно сопеть. Зато сейчас это ее ужасно раздражало. Возможно, у него какая-то аллергия, впрочем, дела Роджера Райана ее не касались.

– Полагаю, ты должен встретиться с женщиной, – язвительно заметила Шарлотта и тут же прикусила язык. Люди, с которыми он имеет дело, теперь тоже не должны интересовать ее. Сегодня, празднуя получение свидетельства о разводе, Роджер, возможно, устроит шумное веселье на набережной с полудюжиной подружек. Хотя, учитывая его интерес к групповому сексу, трудно предположить, сколько женщин он задумает пригласить.

Пухлый и коротенький адвокат – прямая противоположность высокому и поджарому Роджеру, – моргая, как сова, глазел на них из-за толстых стекол очков. В остальном вид у него был совершенно невозмутимый. Шарлотта подумала, что для адвокатов, занимающихся бракоразводными делами, такие стычки бывших клиентов – дело обычное.

– Я обедаю с Красноперкой, – усмехнулся Крыса.

Шарлотта покачала головой. Красноперка был приятелем Роджера. За последние несколько лет они добрую сотню раз вместе ходили на рыбалку, а когда друзья не бывали заняты ловлей рыбы, Красноперка придумывал для нее всевозможные отговорки, сочиняя истории о том, как проводил время с ее мужем, чтобы скрыть похождения приятеля, отправившегося на очередное свидание. У Шарлотты часто возникало желание обвинить Красноперку в том, что она разошлась с Роджером, однако, поскольку развод прошел без осложнений, она сумела сдержать себя. К тому же она не помнила его настоящего имени.

А если им когда-нибудь доведется встретиться, то уж она не преминет бросить ему в лицо несколько таких прозвищ, которые потрясли бы даже Роджера.

Шарлотта забрала со стола адвоката стопку документов.

– Вот бумаги, подписанные мной и заверенные нотариусом, – проговорила она. – Тебе передаются дом и машина. Отныне они в полном твоем распоряжении, так что можешь пользоваться ими по своему усмотрению.

Она и в самом деле была рада отдать ему дом с машиной. Потому что не желала Роджеру Райану зла. Нет, Шарлотта хотела только одного – чтобы его больше не было в ее жизни.

Роджер посмотрел на нее с таким видом, словно она только что нанесла ему смертельное оскорбление. В таком штате, как Техас, Шарлотта по закону имела право на половину их совместной собственности, которая, ко всему прочему, стоила немало денег. Элегантный каменный дом, почти особняк, купленный на третий год их совместной жизни, находился в пятнадцати милях к северу от Сан-Антонио, а ездили они на «лексус-седане».

Но ни дом, ни машина не были нужны Шарлотте. Зато она стала полноправной владелицей любимых ею предметов искусства, не только тех, которые оставили ей бабушка с дедушкой, но и тех, что они с Роджером купили уже после свадьбы. Шарлотте также досталась большая часть их совместных сбережений и… долгожданная свобода.

Кстати, если она и была в глубине души сильно обижена, то ее обида не имела никакого отношения к многочисленным изменам Роджера, а вызывалась причинами, которые никогда не станут ему понятны.

Как же хорошо, что она догадалась оставить девичью фамилию! Возможно, с самого начала Шарлотта чувствовала, что с этим советником по капиталовложениям, обладающим внешностью голливудской «звезды», ей никогда не создать настоящей семьи, о которой она так мечтала и которую ставила превыше всего.

После пяти лет совместной жизни она бы не рискнула доверить Крысе даже выбор туалетной бумаги. У нее хватило глупости влюбиться в красивое лицо, но больше она никогда такой ошибки не совершит.

Схватив со стола сумочку, Шарлотта направилась было к двери, однако Роджер не мог допустить, чтобы последнее слово осталось за ней.

– Видишь ли, Шарлотта, – медленно заговорил он, – наш брак вполне мог бы состояться. И в том, что он распался, нет моей вины.

Ее рука застыла на дверной ручке, она взглянула на бывшего мужа через плечо. Собственно, Шарлотта посмотрела прямо на него впервые с тех пор, как Крыса зашел в, кабинет адвоката. Как обычно, Роджер выглядел безупречно: серый костюм от Армани, идеально уложенные темные волосы, правильные черты лица; даже кожа покрыта ровным золотистым загаром, несмотря на то что последние недели небо было затянуто тучами. И если его ярко-голубые глаза не так ясны, как обычно, то только потому, что Роджер всем видом пытался изобразить отчаяние и боль.

– Почему ты так решил? – спросила Шарлотта, вновь проклиная себя за то, что не смогла промолчать. – Ведь именно ты обманывал меня. – Нажав на ручку, она вышла в приемную как раз в тот момент, когда туда заглянула секретарша.

Разумеется, Крыса обратил внимание на ее симпатичную мордашку.

– Я бы не стал гулять, если бы у меня была причина оставаться дома. – Роджер оглядел Шарлотту с ног до головы – все ее пять футов шесть дюймов роста и сто двадцать фунтов веса. На ней были бежевый шерстяной костюм, состоящий из длинного жакета и юбки до колен, красная шелковая блузка, надетая в честь приближающегося Рождества, и удобные туфли – все очень аккуратное и дорогое. Заметив, что Роджер скроил гримасу и подмигнул ей, Шарлотта тут же смекнула, что он собирается найти в ней какой-то изъян. – Ты прекрасно выглядишь, – промолвил он. – Как обычно.

Шарлотта не испытала облегчения, понимая, что он еще не договорил.

Так и есть. Нахально посмотрев ей в глаза, Крыса добавил:

– Но ты всегда была паршивой любовницей.

Я скучал в твоей постели.

Шарлотта схватила ртом воздух, ей вдруг показалось, будто покрытый ковром пол закачался под ногами. Именно сейчас она поняла, какой хрупкой была только что обретенная ею свобода.

Положение было отчаянное, потому что Шарлотта не знала, что сказать и как отреагировать на его слова. Роджер с таким же успехом мог бы ее ударить. До сих пор, несмотря на все его измены, он ни разу не опускался до подобных низостей.

Словно моля о помощи, Шарлотта в растерянности взглянула на адвоката, поспешившего опустить глаза. Секретарша захихикала. Это оказалось последней каплей. Шарлотта почувствовала, что в ней закипает ярость. Забыв о необходимости сдерживаться и вести себя прилично, она, замахнувшись, ударила Роджера сумочкой по руке.

– Ты мерзавец! – крикнула она.

Он даже не шевельнулся – похоже, его не задели ни удар, ни ее слова.

– Но это же правда. – Он с невинным видом пожал плечами.

Шарлотта еще раз ударила его. Она, защитница жизни, предпочитающая выметать тараканов из дома, вместо того чтобы поливать их инсектицидом! Будь у нее длинные ногти, она непременно вцепилась бы ими в физиономию Крысы.

Она опять ощутила себя ничтожеством.

А Роджер посмел улыбнуться – с таким видом, словно выиграл битву. На глаза Шарлотты упала каштановая прядь, и она, выпячив нижнюю губу, подула, чтобы убрать с лица непокорный локон. Несколько мгновений внутри ее бушевала такая ненависть, о существовании которой Шарлотта и не подозревала. Прошло несколько минут, а она все еще тяжело дышала, испытывая невероятное напряжение из-за наступившей в комнате тишины. Впрочем, возможно, с точки зрения остальных присутствующих, недавняя сцена не казалась такой уж чудовищной. Однако сама Шарлотта оценивала выходку Роджера как варварскую.

Она открыла было рот, чтобы хоть чем-то ответить ему но не нашла подходящих, достаточно грубых слов. Впрочем, Шарлотта пробормотала несколько бранных эпитетов которые прозвучали совершенно бессмысленно даже для нее самой. Больше всего огорчало даже не то, что она не смогла в нужный момент красноречиво выругаться, а то, что опустилась до такой степени, что захотела отплатить Роджеру его же монетой.

Потому что для сына высокомерного банкира и женщины, которая входила во все благотворительные общества города, Крыса на удивление вел себя как самый опустившийся плебей. И сейчас из-за него Шарлотта почувствовала себя такой же.

Но даже осознание того, что у них появились общие черты, не помогло. Да и ухмылка на красивом, но ничего не выражающем лице Роджера не погасла. А потому Шарлотта решила, что в данной ситуации лучше всего убежать. Едва не оттолкнув секретаршу, она выскочила в приемную, пробежала по коридору десятого этажа и, домчавшись до лифта, принялась изо всех сил давить на кнопку вызова, которая уже горела. Шарлотта даже не заметила недоуменных взглядов двух мужчин, которые поджидали лифт.

На город уже опустились сумерки. Резкий ветер едва не сбил Шарлотту с ног. Ощущая бешеное биение сердца, она плотнее запахнула жакет. Шарлотта пыталась успокоиться, уговаривала себя быть сильной. Ну как могло случиться, что день, начавшийся так хорошо, так отвратительно заканчивался?

Как?.. Все дело в Роджере Крысе. Он ударил ее в самое больное место, задел ее женское самолюбие.

Но ведь она развелась! Надо вспомнить о разводе. И это еще не все. Впереди у нее целая жизнь, и она будет помогать людям. Она имеет неплохой доход, прекрасный дом и – эту голубую мечту всех американцев – шикарную новую машину. Так что к этой внезапной и глупой вспышке жалости к себе надо отнестись со снисхождением.

Однако, замерев в одиночестве посреди людского потока, Шарлотта все равно чувствовала себя на редкость глупо. Ей было жаль себя, потому что обидные слова Роджера по-прежнему звучали у нее в ушах и причиняли боль.

Опустив голову, она побрела в сторону дома, идти до которого было минут двадцать. Пронизывающий ветер дул ей в лицо. На набережной перемигивались многочисленные гирлянды, напоминая о грядущем празднике, до которого оставалась всего неделя. К миганию гирлянд добавились звуки рождественских гимнов, доносящиеся с одной из барж, плывущих вниз по реке.

Вообще-то Шарлотта любила музыку. Но сейчас радостная лирическая мелодия раздражала ее.

Ты всегда была паршивой любовницей.

«Ты тоже был паршивым любовником», – могла бы сказать она ему.

Но возможно, это неправда. Шарлотта насчитала у него не меньше дюжины любовниц, и те, видимо, думали по-другому. Все дело в том, чего он требовал от нее в постели. Потому что с самого медового месяца его желания казались ей какими-то… странными, чересчур замысловатыми. Впрочем, Роджер придерживался иного мнения. Он считал их «рискованными».

Строго говоря, до брака она была девственницей, взяв с Роджера обещание, что они начнут «делать это», как он выражался, лишь после свадьбы. Но их ласки заходили так далеко, что, когда дошло до «этого», для нее практически не осталось неизведанных тайн секса.

Впрочем, так продолжалось лишь до тех пор, пока он не распаковал свои чемоданы в номере для новобрачных отеля «Хилтон».

Роджер предполагал, что дело, вероятно, в том, что Шарлотта работала врачом и смотрела на человеческое тело лишь с точки зрения медицины. Это предположение иначе как бредовым назвать было нельзя, однако Роджер, раз сказав такое, уже не желал отказываться от своих слов.

Чтоб ему и его дружку Красноперке нарваться на упаковку испорченного пива и провести после этого отвратительную ночь! Желание Шарлотты противоречило клятве Гиппократа, ну и черт с ней. Похоже, настала пора нарушать обещания и клятвы.

Путь к дому, где располагалась ее квартира, шел вдоль реки. По винтовой лестнице она спустилась на пешеходную дорожку, намереваясь идти как можно быстрее, чтобы сократить обычные двадцать минут до десяти. Однако праздничная иллюминация была такой нарядной, а люди, вышедшие на улицу прогуляться и сидевшие в открытых ресторанах, несмотря на холод, такими веселыми, что Шарлотта не могла заставить себя торопиться.

Но от этого ей не стало легче. Похоже, добрая половина туристов, приехавших в Техас, и большая часть местных жителей прохаживались сейчас перед ней, глазея на мигающие огни. Будь у нее хоть немного здравого смысла, она бы тут же поднялась наверх, на улицу. Однако что-то удерживало ее внизу, у реки. Что-то, чему Шарлотта не могла дать объяснения.

Тут ей на глаза попался тот самый отель «Хилтон», в который они приехали после свадьбы. Разве есть более подходящее место для того, чтобы отметить завершение брака? Шарлотта не рискнула бы сказать, что к отелю ее привела сама судьба, однако не грех выпить тут за развод, а во время выпивки, может, ее осенит, почему же она забрела именно сюда.

Зайдя в бар отеля, Шарлотта заняла место в уголке за стойкой, бросила на прилавок кредитную карточку и заказала «Маргариту».

– Подавайте сразу, – велела она бармену. – И не закрывайте счет, я буду заказывать еще. – Шарлотте казалось, что она говорит в точности, как Роджер. Что ж, этим она обязана ему: именно он научил ее заказывать выпивку.

Рядом с ней за стойкой сидели мужчина и женщина. Они держались за руки и то и дело прикасались друг к другу носами и коленями, забыв об окружающих. Потягивая свою «Маргариту», Шарлотта поймала себя на том, что даже наклонилась в их сторону, чтобы услышать, о чем они шепчутся.

Ты всегда была паршивой любовницей. Как ни силилась, она слышала лишь эти слова.

Не обращая внимания на влюбленную парочку, Шарлотта допила коктейль и заказала второй. Ей уже тридцать пять лет, так что громко расплакаться она не может. Но она шла домой пешком, а не ехала на машине, так что если захочется выпить, можно себе это позволить.

Однако Шарлотта никогда не пила много, а «Маргариты» оказались такими крепкими! Но и вкусными тоже. Она слизала соль с ободка бокала.

Ты всегда была паршивой любовницей.

Может, ей просто нужно выплакаться, чтобы забыть злые слова Роджера? Увы, она не умеет плакать. К тому же Шарлотта не думала, что этим способом сумеет вернуть себе душевное равновесие.

Ей казалось, что для этого больше подойдет «Маргарита». И вообще она собиралась праздновать развод, так какие могут быть слезы?

Шарлотта отбросила назад упавшие на лицо короткие волосы. Откуда Роджер мог знать, что она паршивая любовница? Он никогда не затруднял себя объяснениями, да ко всему прочему они давным-давно не занимались любовью.

Два года она не занималась с ним сексом. А он развлекался с другими женщинами. Она была ему не нужна, впрочем, выяснилось, что и он ей, собственно, не нужен.

Но сегодня, во время отвратительной сцены в кабинете адвоката, Шарлотта испытала отвращение не только к сексу. Что гораздо хуже, она потеряла уважение к себе.

Шарлотта тяжело вздохнула. Как ни противно об этом думать, уважение какого-нибудь мужчины, высказанное в ближайшее время, смогло бы успокоить ее эго. Да, собственно, и не в уважении дело.

Итак, чем она может привлечь мужчину? Возможно, если она отрастит волосы, то будет выглядеть привлекательнее. Еще ей надо прикрывать свою длинную шею, которая придает ей сходство с жирафом. А вот с низкой попой, слишком крупной для ее комплекции, поделать ничего нельзя. Она и так носит только длинные жакеты чуть не до колен.

Правда, считается, что мужчины любят большие задницы. При мысли об этом Шарлотта усмехнулась. Она не вспоминала слово «задница» с тех пор, как училась в университете полжизни назад. Хотя тогда это слово не казалось ей смешным.

Шарлотта подумала было заказать третью «Маргариту», но решила повременить.

Итак, она паршивая любовница? Но ведь Роджер почти не дал ей шанса. Почему бы ей не стать замечательной любовницей? Она поддерживает себя в отличной форме, не курит, редко выпивает больше бокала белого вина и вообще может служить живым примером для участников Олимпийских игр среди престарелых, организации которых отдала немало сил.

Так что, если не считать длинной шеи и крупных ягодиц, она вполне еще ничего. Даже Роджер нередко отпускал ей комплименты.

Да, черт возьми, ей нужно услышать добрые слова от мужчины, узнать еще одно мнение о своей сексуальной привлекательности. Шарлотта опять усмехнулась – точно так же, как секретарша адвоката у него в конторе. Но она никогда не умела знакомиться с мужчинами, так что едва ли ей удастся завести интрижку, пусть даже совсем короткую.

Шарлотта боковым зрением заметила, что сидевшая рядом с ней парочка ушла со своего места, и табурет женщины тут же занял мужчина. Через некоторое время она бросила на него косой взгляд, потом второй, а затем смело оглядела его, не оставив без внимания ни светло-песочных волос, ни теплого взгляда карих глаз, ни четко очерченных мышц.

На нем были слаксы цвета хаки, голубая рубашка из ткани шамбре с открытым воротом, и все это выглядело куда лучше, чем шикарные костюмы Роджера от Армани. А может, на самом деле ее привлекла вовсе не одежда, а его мускулистое тело, которое одежда не могла скрыть.

Опытным взглядом врача Шарлотта определила, что в незнакомце пять футов десять дюймов роста, что весит он примерно сто шестьдесят пять фунтов и года на три-четыре старше ее. Его могучая шея позволяла предположить, что он, возможно, одно время был неплохим атлетом. Короче, для мужчины под сорок он выглядел вполне прилично.

Шарлотта быстро вернулась взглядом к лицу и отметила про себя, что его чуть крючковатый нос ломался, вероятно, не меньше двух раз. Хотя лицо мужчины нельзя было назвать красивым, оно казалось все же очень привлекательным.

Наблюдения Шарлотты заставили трепетать не только ее сердце, но и некоторые другие части ее тела. Она закинула ногу на ногу, и – случайно или нет – юбка при этом задралась выше колен.

Глаза незнакомца приметили это и тут же загорелись, как у гончей, взявшей след. Шарлотта приказала своим внутренним органам вести себя достойно.

– Знаю, что это прозвучит старомодно, – голосом, от которого она тут же разомлела, заговорил он, – но, кажется, я вами покорен. Вы не возражаете, если я закажу вам выпить?

– Вообще-то возражаю, – промолвила в ответ Шарлотта, но потом, словно в один миг изменив свое решение, добавила: – Хотя нет, я не против. – Сейчас было не время соблюдать обычные правила приличия. К тому же, спросила себя Шарлотта, что плохого в том, что она выпьет с незнакомцем в баре?

 

Глава 2

Сэм Блейк давным-давно не знакомился в барах. Женщины, которые обычно сразу начинали слишком сильно наседать на него, раздражали Блейка. Все они, как правило, знали его как спортивного комментатора на телевидении или слышали его радиопередачи, а потому тут же начинали воображать себя «звездами» средств массовой информации.

Но эта показалась Сэму совсем другой. У нее был совершенно потерянный вид. Забившись в уголок бар;, она потягивала свою «Маргариту» в полном одиночестве, в то время как за окном развлекались тысячи людей. Она казалась хорошенькой и робкой, но чувствовалась в ней и страсть, что сразу же пленило Блейка. Короче, Сэм заключил про себя, что ради такой женщины можно сделать исключение и познакомиться с ней в баре. Если, конечно, представится такая возможность.

Для нее он заказал еще одну «Маргариту», а себе – стакан содовой с лимонным соком. Одно время Блейк пил очень много. Правда, несмотря на это, редко напивался до потери контроля над собой, но, поскольку выпивка уж слишком нравилась ему, он решил остановиться, чтобы не столкнуться с новыми проблемами.

Ко всему прочему Блейку очень понравилась длинная, гибкая шея женщины, ее короткие каштановые волосы, мило завивающиеся над ушами, и – он был готов признать это – то, сколько места на табурете занимал ее зад. В наше время женщины вообразили, что чем они худее, тем привлекательнее. Но похоже, эта дама не забивала себе голову такой ерундой, и была права.

Права в чем? Блейк не стал раздумывать над ответом, решив, что при необходимости сумеет его найти.

Когда бармен подал им напитки, Сэм предложил выпить за Рождество.

– А я бы предпочла выпить за Новый год, – промолвила женщина. В ее голосе слышались одновременно отчаяние и триумф – комбинация, которой Сэму ни разу в жизни не приходилось слышать в женских голосах.

– Идет, – кивнул он, чокнувшись с ней. – Значит, пьем за Новый год.

– За Новый год, – ответила незнакомка и сделала большой глоток.

Сэм спросил себя, сколько она выпила до этого. Впрочем, она казалась совершенно трезвой, ее светло-голубые, широко распахнутые глаза были чистыми и невинными. Блейк подтолкнул к ней плошку с орехами и сам взял пригоршню.

– Кстати, меня зовут Сэм, – сообщил он.

Блейк заметил, что она задумалась. Может, у нее предубеждение против парней по имени Сэм? Может, один из них разбил ей сердце?

– Чарли, – представилась она через несколько мгновений.

– Что-что? – удивленно переспросил он.

– Называйте меня Чарли, – пояснила она.

– Но вы ничуть не похожи на Чарли. – Сэм пожал плечами. – Вас действительно так зовут?

– Во всяком случае, похоже.

– Ну хорошо, Чарли, – кивнул Блейк, вновь поднимая бокал. – Вот смотрю я на вас, и вы мне нравитесь.

Она улыбнулась, и он едва не упал с табурета. Голубые глаза почти потерялись в мелких морщинках, и все лицо осветилось приветливой улыбкой. Женщина была очень хорошенькой, когда смотрела на него с серьезным выражением на лице, но стала просто сногсшибательной красавицей, когда улыбнулась. Почему-то у Блейка появилось ощущение, что она делала это довольно редко.

– Вы часто здесь бываете? – спросил он и тут же заморгал, увидев, что она закатила глаза.

– Еще один старомодный вопрос, да? – спросила она.

– Я по-другому и не умею разговаривать.

Женщина огляделась по сторонам.

– Я была здесь однажды. Пять лет назад. Точнее, пять лет назад пятнадцатого ноября. Нет, пусть это будет шестнадцатое. На следующий день после того, как… – Внезапно она замолчала, лицо ее омрачилось.

– Да я просто так спросил, Чарли! – воскликнул Сэм, не желая ее огорчать. – Как вы сами заметили, это просто старомодная дань вежливости. Надо же хоть как-то нарушить неловкое молчание и завести разговор.

Видимо, удовлетворенная его объяснением, женщина кивнула. С минуту оба молчали. Впрочем, Блейку наступившее молчание вовсе не показалось неловким, но Чарли, как он успел заметить, явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Позвольте мне попробовать растопить лед нового знакомства, – предложила она. – Скажем… м-м-м… Чем вы зарабатываете на жизнь?

– Я бы сказал, что ваш вопрос чересчур серьезен для легкого разговора в баре.

– А-а. – Чарли смущенно отвернулась, будто только что нарушила главное общепринятое правило. – Извините, я не хотела показаться бестактной.

– Да нет, что вы. Я всякой ерундой занимаюсь – то тут, то там, – поспешил проговорить Сэм, стараясь не смущать ее. Может, стоит прекратить этот бессмысленный обмен любезностями? Может, надо просто обнять ее и поскорее отвести в ближайший свободный номер отеля?

Чарли подняла на него глаза:

– То тут, то там, говорите?

– Ну да, – кивнул Блейк. Да уж, что-то сегодня он не в лучшей форме, никак не может завязать нормальный разговор.

Вообще-то слова – это его бизнес. Четыре раза в неделю Блейк писал спортивные комментарии для «Сан-Антонио трибюн», каждый сопровождался фотоснимком. Его комментарии славились тем, что, как правило, были скорее реалистичными, чем льстивыми. Время от времени он выступал по телевидению, не говоря уже о его еженедельной радиопрограмме. Признаться, ему даже понравилось, что Чарли его не узнала.

– И где же платят больше: тут или там? – усмехнулась она.

– Если хотите взглянуть, у меня в бумажнике есть все квитанции за полученные деньги.

Чарли мило покраснела.

– Ну вот, опять я сказала не то, – извинилась она. – Мне все равно, будь вы хоть уличным бродягой. – Откинувшись назад, она внимательно оглядела Блейка. – Впрочем, у вас слишком здоровый вид, так что, пожалуй, где-нибудь под мостом вы не ночуете.

Допив «Маргариту», она слизала соль с губ. Сэм с радостью сделал бы это за нее, потому что губы у нее были розовыми, сочными и влажными.

– Вся беда в том, что я никогда прежде этого не делала, – объяснила она.

Наклонившись ближе к ней, Сэм уловил аромат французских духов. «Шанель № 5». Класс. Высокий класс. Впрочем, это не помешало Блейку спросить, едва не касаясь ее ушей своими губами:

– Чего не делали?

Он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, и тоже вздрогнул. Еще немного, и ему придется снять с вешалки, стоящей у них за спинами, свою куртку и набросить ее себе на бедра. Так как меньше всего ему хотелось напугать прекрасную незнакомку.

Потому что, кем бы она ни была, эта очаровательная Чарли, она явно не женщина девяностых, хотя и пытается вести себя, как они.

Чарли расстегнула воротничок красной шелковой блузки, и от этого жеста жакет распахнулся. Блейк мельком увидел ее грудь – налитую, но не такую уж большую, однако оставалась ведь еще и ее задница, занимающая собой всю табуретку. Да и бедра были неплохими – как и икры, и лодыжки, на которые Сэм уже успел обратить внимание.

Она носила удобные коричневые туфли, золотые запонки и золотые часы с таким огромным циферблатом, что время на нем можно было бы разглядеть с другого конца комнаты. Короче, все в ней нравилось Блейку. Что, если он влюбится в нее?

Эта мысль пришла к нему неожиданно. Покачав головой, Блейк решил заказать пива. Да в чем дело? Он же не жениться на ней собрался, а всего лишь пофлиртовать немного в баре! Все последнее время он был в отвратительном расположении духа, но вовсе не из-за нехватки женского общества. Он имел все, чего хотел. Похоже, проблема состояла в том, что он перестал хотеть чего-либо.

До тех пор, пока не встретил Чарли.

Между ними повисло молчание. Сэм не чувствовал себя неуютно, но ей явно было не по себе, потому что она ерзала на табурете. Краем глаза он следил за ее движениями.

– А вы часто сюда приходите? – спросила она.

Тот же вопрос, что он недавно задал ей. Блейку понравилось, что она подражает ему. Он улыбнулся:

– Это же старомодный вопрос…

Я по-другому не умею. – Чарли играла с орешками, то перемешивая их в плошке, то выкладывая рядком на стойку бара. – А честно говоря, я вообще никак не умею – ни по-старомодному, ни по-современному. Так что вам придется подучить меня.

– Чарли, да никак вы флиртуете со мной? Она кивнула:

– Ну да. И как у меня получается?

Чарли задала этот вопрос очень серьезным тоном, словно ответ много для нее значил. Что-то тут происходило, только Сэм не мог понять, что именно. В одном он не сомневался: сейчас ситуация ему неподвластна.

А может, все дело лишь в том, что перед ним самая настоящая женщина девяностых?

– Получается замечательно, – вымолвил он. – Очень хорошо получается. Вы извините меня? – Встав, он подошел к вешалке, снял с крючка свою куртку, вернулся к стойке, сел на табурет и прикрыл ею низ живота.

У нее был до того невинный вид, что Сэм не мог понять, догадалась ли она, что именно он прикрывает. Однако Чарли с таким вниманием разглядывала остатки соли на бокале из-под коктейля, что, пожалуй, заключил Сэм, она все-таки сообразила, в чем дело.

Хорошо хоть Чарли не убежала, схватив сумочку.

– Я работаю со стариками, – сказала она. – Я хотела, чтобы вы что-нибудь обо мне узнали.

– Думаю, это – серьезное дело. А что вы подразумеваете, говоря, что работаете с ними? Держите что-то вроде дома для престарелых?

– Да, что-то вроде этого, – кивнула Чарли. – Я так много времени провожу со стариками, что мне даже странно говорить с человеком, имеющим собственные зубы.

Сэм широко улыбнулся.

– Вы уверены, что эти настоящие? – спросил он, указав на свои зубы.

– Абсолютно. Можете не сомневаться: я узнаю разницу с первого взгляда, каким бы умелым ни был ваш дантист.

– А что еще вы заметили?

– Вы в отличной форме. – Блейку стало казаться, что она огромным усилием воли заставляет себя не смотреть на его живот и бедра. – Занимались когда-нибудь спортом?

– Несколько десятилетий назад я играл в бейсбольной команде Техасского университета.

– Я мало знаю о спорте, – заметила Чарли.

– А я, если не считать моего престарелого дядюшки, почти ничего не знаю о стариках, – парировал Блейк.

– Вы женаты?

– Нет. А вы?

– Определенно нет. – Эти слова прозвучали как взрыв.

– Значит, разведены. Не удивляйтесь, Чарли, я разбираюсь в таких вещах. Знаете, я сам прошел через развод, это было очень давно – сразу после колледжа.

– И у вас ни разу не возникало соблазна снова вступить в брак?

– Нет. А у вас?

– Никогда. У меня не получилось.

Наклонившись ближе к Чарли, Сэм провел пальцем по ее щеке.

– Не получилось что?

– Не получилось… – Она задумчиво посмотрела на него. – Вы тоже флиртуете?

– Пытаюсь, черт побери!

– Только не оставляйте этих попыток. Вы скоро будете у цели.

Сэм не стал спрашивать, где находится эта цель, потому что не хотел терять надежды.

– А дети у вас есть? – спросил он. Она отрицательно покачала головой.

– А у вас?

– Нет.

Уж слишком она была серьезной – это ее даже немного портило. Блейк решил, что настала пора появиться Сэму Спортсмену, и принялся играть орешками, выкладывая их в разном порядке. Некоторое время Чарли наблюдала за ним, а потом, усыпив ее бдительность, Сэм щелчком бросил орешек в ее сторону. Она отбила пас, и они стали играть. Не прошло и нескольких минут, как он разбросал вокруг нее почти все орешки. Чарли огляделась по сторонам.

– Похоже, вы любите игру, – заметила она.

– Очень. Это у нас фамильная черта.

– Зато моя семья была весьма консервативной.

– Была? – переспросил Блейк.

– Они все умерли, – пояснила Чарли, причем в ее голосе не звучало и намека на печаль, нет, она просто сообщила ему это как данное.

– Наверное, одиночество особенно трудно переносить в рождественские дни.

– Я уже давно одна, – ответила Чарли. – И привыкла к этому.

Что-то шевельнулось у него внутри: похоже, Чарли просто бравирует. Ни детей, ни семьи, однако она не просит сочувствия. Черт возьми, она нравилась ему все больше и больше.

Бармен забрал у них пустую плошку.

– Ну что, детки, хотите еще игрушек? – спросил он. Покачав головой, Сэм шепнул Чарли на ухо:

– Все, что мне нужно для игры, у меня уже есть. Вздрогнув, она опустила веки.

– У меня тоже.

Блейку показалось, что он вот-вот лишится рассудка или столкнется с чем-то весьма увлекательным и интересным. Заиграй сейчас дюжина скрипок, он не был бы так поражен.

Заметив, что освободился один из столиков, они быстро пересели за него, заказав по пути пару закусок. В течение следующего часа, пока Чарли попивала очередные полторы порции коктейля, разговор шел о кино (он любил триллеры, а она – заграничные фильмы) и о книгах. Как ни странно, Сэм предпочитал художественную литературу, а Чарли – документальную. Заговорив о музыке, они вступили в безнадежный спор о роке, джазе и Бахе.

Пока они болтали, в баре становилось все более шумно, и им пришлось подвинуться ближе, чтобы лучше слышать друг друга. По правде говоря, Сэм нарочно старался говорить тише, чтобы Чарли подсела к нему. Блейк поздравил себя, вспомнив этот старый трюк.

Ему так и хотелось рассказать ей о своих журналистских планах и спросить, о чем мечтает она, но тогда разговор стал бы слишком серьезным. Впрочем, Сэм и так был довольно серьезен, только его профессиональные планы не имели отношения к беседе.

Сэм как бы ненароком рассказал ей парочку двусмысленных анекдотов. Чарли не стала прикидываться, что не понимает их, но и не смеялась, а лишь слегка улыбнулась, и ему это очень понравилось.

Блейк даже не помнил, кто из них первым предложил узнать, есть ли в отеле свободные номера. Однако часов в десять он обратился за помощью к одному своему приятелю, работавшему в «Хилтоне», с просьбой уступить один из тех номеров, которые всегда придерживали свободными на случай неожиданного приезда какой-нибудь знаменитости. Сэма, спортивного журналиста, конечно, нельзя было счесть знаменитостью, но он вращался среди известных спортсменов и болельщиков, которые любили заключать всевозможные пари, и, как человек, просвещенный в области спорта и жизни спортсменов, мог снабжать спорщиков интересной информацией.

Вернувшись, Блейк обнаружил, что Чарли сама заплатила за выпивку по кредитной карточке. Она так сильно нервничала, что он опасался, как бы она не сбежала прямо из лифта. К счастью, вместе с ними в лифт вошла целая толпа гуляк, и они вдвоем оказались прижатыми к задней стенке. Чарли стояла, глядя прямо перед собой, но Сэм сомневался в том, что она видит хоть что-то.

Слава Богу, она не прикрыла голову полой жакета, чтобы скрыть лицо.

Войдя в лифт первыми, они вышли из него последними и молча ступили на нужный этаж. Дойдя до номера, Блейк жестом предложил Чарли войти. Она перешагнула порог и тут же зажгла свет, бормоча что-то невнятное о каком-то мнении, точнее, о втором мнении. Ее слова были совершенно непонятны Блейку, а потому он тут же забыл о них.

Они находились в просторной комнате с отличной мебелью и балконом, выходившим на набережную. Вздохнув, Чарли бросила сумочку на широченную кровать, накрытую золотистым покрывалом.

– Я здорова, если вас это интересует, – сообщила она.

– Я тоже, – сказал он, вынимая из кармана бумажник и бросая его рядом с сумочкой Чарли. – И я приготовился.

Она побледнела как полотно.

– Вы что же… собираетесь заплатить мне?

– Да нет, я имел в виду презервативы, – поспешил успокоить ее Сэм. – Я держу тут несколько штук.

Чарли покраснела.

– А-а, – протянула она, постаравшись взять себя в руки. – Полагаю, вам нравится быть готовым к таким вещам. Вдруг пригодится.

. – Я купил их как-то, назначив свидание одной девушке, – объяснил он. – Очень давно. Презервативы тогда не понадобились.

Чарли посмотрела сначала направо, потом налево, затем опустила глаза и разгладила юбку.

– Интересно, – прошептала она, – куда из моей крови подевался весь алкоголь?

– Ты совсем трезвая, – возразил он.

– Нет, не совсем, однако отдаю себе отчет в том, что происходит.

– Вот и отлично. – Блейк помолчал, а потом добавил задумчиво: – Ты ведь никогда ничего такого не делала, да? Ты уверена, что хочешь этого?

И опять ее реакция поразила его своей непредсказуемостью.

– Так ты передумал, да? – равнодушно спросила она. – Я так и знала, что ты передумаешь.

– Ни за что, Чарли, – проникновенным голосом произнес Сэм.

Сбросив куртку, он легко поцеловал ее – просто для того, чтобы попробовать губы на вкус. Сэм уловил привкус лимона, текилы и соли. И еще он почувствовал вкус рая, тут же обругав себя за то, что в его журналистском мозгу могло родиться подобное избитое сравнение.

Сняв с себя жакет, Чарли бросила его поверх куртки Сэма, а потом крепко прижалась к нему.

Рай – недостаточно сильное сравнение, когда речь идет о том, чтобы провести время с такой женщиной, как Чарли, подумал Блейк.

 

Глава 3

Шарлотта обнимала Сэма, и ей казалось, будто она впервые обнимает мужчину. Шарлотта крепко сжимала его плечи, руки, поглаживала рубашку и вообще все, до чего могла дотянуться. Признаться, больше всего ей хотелось поскорее снять с Сэма одежду, чтобы взглянуть на его нагое тело, но она постаралась сдержать свой порыв. Если не контролировать себя, то он, чего доброго, передумает и бросится к двери.

Шарлотта опять была готова заплакать. Подумать только, они еще и пяти минут не провели в гостиничном номере, а с ней уже невесть что творится! Если он и впрямь вздумает уйти, то она в таком настроении того и гляди начнет молить его остаться.

А ведь в баре все так хорошо начиналось! Нет, она настоящая обманщица. И ко всему прочему жалеет себя.

Существовала, впрочем, еще возможность того, что он останется, а убежит она. Все ощущения перемешались, она чувствовала, что постепенно впадает в панику.

Шарлотта мысленно дала себе пощечину. Сэм никуда не уйдет – как и она. Нельзя терять шанс доказать себе, что она полноценная женщина. Рядом с ней находится настоящий мужчина, способный ей помочь. Скользнув ладонями вниз по его рукам, Шарлотта положила голову на теплый изгиб плеча Блейка. Да, без сомнения, этот мужчина – образец мужественности.

Вообще такие, как Сэм Блейк, встречаются очень редко. Он привлекателен, полон мужской силы, имеет чувство юмора и понимает женщин. Во всяком случае, именно таким его видела Шарлотта.

Она почувствовала тепло его ладоней у себя на спине, затем сильные руки обхватили ее талию и осторожно погладили ягодицы.

Итак, он не убежит от нее. А пока он остается, не уйдет и она.

Шарлотта поежилась в предвкушении того, что должно было произойти между ними. Дрожа, она ласкала его шею, плечи, руки. Да уж, он очень сильный мужчина. Похоже, ее ждет восхитительная ночь, потому что Сэм поистине великолепен. И то, что она знала научные названия всех частей его тела, не уменьшало их привлекательности.

Сэм поцеловал ее в губы.

– Оставить или убрать? – спросил он, касаясь губами ее рта.

Оставить или убрать – что? Шарлотта не поняла, что он имеет в виду.

– Я спрашиваю, свет выключить или нет? – переспросил Сэм, так и не дождавшись ответа.

– Выключи. Можно оставить шторы открытыми и любоваться иллюминацией.

– Не думаю, что мы будем смотреть на уличные огни, – усмехнулся он.

Она заставила себя посмотреть ему в глаза:

– Может, и не будем.

Подмигнув Шарлотте, Сэм выключил свет. Надо же, она в таком состоянии, что ничего не понимает с первого раза.

Пока Сэма не было рядом, Шарлотта принялась расстегивать блузку. Когда яркий свет погас, комната наполнилась огнями иллюминации, придающими волшебные, нереальные очертания их телам и предметам.

Сэм вернулся к ней, принеся с собой тепло летнего солнца.

– Позволь мне, – прошептал он, дотронувшись до ее груди, обтянутой красным шелком.

Соски Шарлотты тут же отреагировали на его прикосновение и стали отчетливо выделяться под красной тканью. Пальцы Сэма не заставили себя ждать, и Шарлотте пришлось уцепиться за его плечи, чтобы не упасть, пока он осторожно катал эти набухшие шарики.

– Ты должна будешь сказать мне, что тебе нравится, – прошептал он.

– Все.

Странный ответ для Шарлотты Гамильтон, доктора медицины. Она знала одного мужчину – единственного мужчину, между прочим, с которым занималась любовью, которого бы ее ответ невероятно рассмешил.

Но она имела в виду именно то, что сказала. Сэм медленно целовал ее глаза, шею, а его руки все еще продолжали ласкать грудь. Он был очень нежен, но все равно ее кожа горела в тех местах, к которым прикасались его пальцы. Шарлотта и представить себе не могла, что он способен причинить ей боль или унизить ее. Разве только она ему надоест…

Этот вывод подсказали ей инстинкт и стремление поскорее заняться любовью, приправленные изрядным количеством алкоголя. Шарлотта солгала, сказав, что совсем не чувствует опьянения.

Вытащив ее блузку из юбки, Сэм расстегнул последние пуговицы и уставился на красный кружевной бюстгальтер. От восторга у него захватило дух. Грудь Шарлотты тут же заныла в предвкушении его ласк.

Заглянув Сэму в глаза, она решила подтолкнуть его к дальнейшим действиям. Шарлотта расстегнула молнию на юбке и стянула ее вниз, а потом отбросила в сторону туфли. На ней остались узкие трусики того же цвета, что и бюстгальтер, и чулки на кружевных резинках. Все белье она купила специально, задумав надеть его в день развода. Шарлотта даже накрасила ногти на ногах красным лаком.

Все это должно было быть спрятанным под одеждой. Но теперь глаза Сэма не пропустили ни одной, даже самой мелкой, детали ее туалета.

Его взор медленно поднялся вверх и встретился с глазами Шарлотты.

– Ты – восхитительная женщина, Чарли, – произнес он неузнаваемым голосом. – Так тебе нравится все? Не уверен, что сам умею все, но я постараюсь, так что давай попробуем, на что мы с тобой способны.

Не говоря ни слова, Шарлотта подошла ближе к нему и стала снимать с него рубашку. Ее обычно умелые руки сделались вдруг невероятно неуклюжими. Сэм нипочем не поверил бы, что она работает гериатром и даже хирургом. Впрочем, кого это волнует? Сэму Блейку никогда не узнать, чем занимается его нынешняя партнерша.

На мгновение Шарлотта задумалась о том, что сказали бы пациенты, если бы увидели ее сейчас. Обычно перед ними представала опытная, заботливая и сдержанная женщина-врач, которую никто из них не смог бы представить в красном белье и чулках на кружевных резинках. Однако когда руки Сэма вновь легли на ее ягодицы, Шарлотта забыла обо всем на свете. Она даже перестала беспокоиться о том, что ягодицы у нее слишком крупные для того, чтобы обхватить их ладонями. Сэм не жаловался на это, и она не собиралась сообщать ему о своих сомнениях.

Просунув ногу между его ног, Шарлотта стала двигать ею взад-вперед, дотрагиваясь до того, что эвфемистически можно было бы назвать чувствительной зоной его тела. Твердые от крахмала слаксы Сэма не шли ни в какое сравнение с тем, что ее нога ощутила под ними.

Он застонал. Шарлотта восприняла этот звук как побуждение к дальнейшим действиям. Голова у нее закружилась, но она знала, что «Маргариты» тут ни при чем.

Поцеловав ее в шею, Сэм прошептал Шарлотте на ухо:

– А ведь у нас беда, Чарли. Ее сердце замерло.

– Что такое?

– У меня в бумажнике всего лишь три презерватива. Шарлотта вздохнула. В последний год до того, как они с Роджером вообще перестали заниматься любовью, этого количества им хватило бы месяцев на шесть.

Сэм отпустил ее на мгновение, позволив снять с кровати покрывало, а потом толкнул на постель. Наградив Шарлотту долгим жадным поцелуем, он приподнялся и стал раздеваться. Она наблюдала за ним без намека на смущение. Шарлотта видела в жизни достаточно нагих мужчин, чтобы стесняться их, правда, всем им было от шестидесяти пяти до ста одного, и ни одного такого же сложения, как у Сэма.

Начиная от его дьявольских карих глаз, чуть кривой улыбки, мощной шеи, широких плеч, стальных бицепсов, плоского живота и узких бедер и вплоть до стройных лодыжек он мог бы служить моделью для плаката, рекламирующего здоровый образ жизни, причем Сэм вовсе не походил на культуриста с чрезмерно развитой мускулатурой. Шарлотта не видела его ступней, но ничуть не сомневалась, что и они тоже идеальной формы.

Может, два небольших шрама на правом колене, как и сломанный нос, и могли бы испортить впечатление для Другой женщины, но только не для Шарлотты, которой Сэм казался просто великолепным.

На его теле почти не было волос, как это часто случается у блондинов, но внизу живота – в той части его тела, которую Шарлотта приберегла для своего взгляда на десерт, – они росли гуще и были темнее, чем везде, и Шарлотта внимательнее пригляделась к своему «десерту». Он великолепен! Идеальная модель для фотографа.

Кстати, ее оценка не зависела от мигающих огоньков, освещавших его тело, – Сэм Блейк и вправду был сложен безупречно.

Шарлотта по очереди скатала ногами чулки и отбросила их в сторону. Сэм молча наблюдал за ней. Говорить было ни к чему. Но и от одного его взгляда ее тело загоралось и жаждало ласк.

Позволив Шарлотте снять с себя бюстгальтер, Сэм лег рядом с ней и заключил ее в объятия – этого оказалось достаточно, чтобы она забыла обо всем на свете: и о том, как выглядит, и о своих больших ягодицах, и о том, что может чем-то не понравиться ему. И это не было каким-то своеобразным тестом – нет, просто началом чувственных удовольствий. Шарлотта спросила себя, почему решилась на такое рискованное безумие, но когда кончик его языка проник ей в рот, когда его руки прикоснулись к ее обнаженной груди, она забыла и о своем вопросе, и уж тем более не стала искать ответа.

А когда его пальцы прикоснулись к ее лону, все еще прикрытому тонким кружевом трусиков, Шарлотта вообще лишилась возможности думать.

Она сама сняла с себя трусики, но сделала это автоматически, не понимая, что делает. С улицы доносились веселые крики, смех и музыка, а Сэм все ласкал, целовал и гладил ее, то прижимая к себе, то отпуская, и каждое его движение приводило ее в восторг, сводило с ума. На ее теле не осталось уголка, до которого он не дотронулся бы руками или губами. Шарлотта пыталась угнаться за ним и тоже жадно ласкала его, но ей было далеко до Сэма.

Блейк долго тянул, прежде чем надеть первый презерватив, но очень быстро использовал его.

Однако Шарлотта не жалела об этом. И реакция ее тела на его ласки не могла разочаровать их обоих. Кровать под ними ходила ходуном.

За ночь Шарлотта стала совсем другой женщиной. Она не только с готовностью занималась любовью в разных позах, которые предлагал ей Сэм, но несколько раз и сама проявила изобретательность, когда он ей позволил. Из чего она заключила, что эти позы знакомы ему. К примеру, он явно не меньше сотни раз занимался любовью на куче полотенец, сваленных в ванну. А вот для Шарлотты это было свежим ощущением.

До этой ночи доктору Гамильтон казалось, что она знает все нервные окончания в человеческом теле, но Сэм показал ей, как сильно она заблуждается.

Во всех книгах, которые Шарлотта читала о сексе, а таких было несколько, ничего не говорилось о том, что чувствует женщина, когда мужчина проводит языком по внутренней стороне ее бедер. В них также ни слова не нашлось о том, какова на вкус кожа мужчины, начиная от затылка и запястий и кончая обратной стороной коленей.

Не упоминалось в ученых книгах и то, как полезен смех. Сэм рассмешил ее какой-то забавной шуткой, а потом принял смех в себя, закрыв губы Шарлотты поцелуем. Он показал ей фейерверки, заставил услышать музыку, он, как проводник, вел ее в мир чувственности.

Сэм старался не спешить, однако презервативы кончились слишком быстро.

– Они были как три желания из детской сказки, – промолвил он, ранним утром прижимая к себе Шарлотту, кутавшуюся в одеяло. Сэм задвинул шторы два презерватива назад, и теперь они лежали в полной темноте.

Шарлотта положила ладонь ему на грудь и стала непроизвольно прислушиваться к биению его сердца.

– Три желания? – улыбнулась она, а потом решилась спросить: – Ты получил то, что хотел? – И затаила дыхание в ожидании ответа.

– О да, – прошептал Сэм, водя носом по ее шее. – Я получил гораздо больше, чем ты можешь предположить. Ты – потрясающая женщина, впрочем, думаю, тебе это известно.

– Да, – с улыбкой ответила Шарлотта. – Теперь мне это известно.

– Нам надо поговорить, – вдруг заявил Сэм. Ее сердце замерло.

– Но мы уже говорили, – пролепетала она.

– Наш разговор не был серьезным.

Меньше всего на свете Шарлотте хотелось заводить с Сэмом серьезный разговор. Набрав полную грудь воздуха, она приказала себе не паниковать. Она должна оставаться холодной и опытной женщиной, какой он ее считал.

– Позднее, – отозвалась она, а потом добавила дрогнувшим голосом: – Позднее…

Сэм не стал настаивать, и постепенно ее сердце забилось в нормальном ритме. Она держит ситуацию под контролем. У нее есть выбор.

Уставшая, удовлетворенная и очень довольная тем, как прошла ночь, Шарлотта наконец-то заснула. Правда, сначала она поворочалась немного, не привыкнув спать в мужских объятиях, но потом тихий храп Сэма убаюкал ее, и она впала в приятное забытье.

Никогда и никому еще не было так хорошо в постели, сказала она себе, перед тем как уснуть, имея в виду не только Сэма Блейка, но и себя.

Блейк проснулся, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Бледный утренний свет проникал в щелку между задвинутыми шторами, освещая гостиничный номер, и Сэм быстро вспомнил недавние события.

Чарли… При воспоминании о ней на его губах заиграла удовлетворенная улыбка.

Блейк провел рукой по кровати, но ее не было рядом с ним. Он ощупал весь огромный матрас. Нет, постель определенно пуста. Однако простыня еще не остыла, значит, она ушла совсем недавно.

Сэм осмотрел ванную комнату и пол вокруг кровати в поисках хоть каких-то следов ее пребывания. Однако, кроме кучи полотенец в ванне и его одежды, которую она аккуратно сложила на стуле, ничто не говорило о том, что здесь недавно была женщина.

Впрочем, некоторые части его тела непривычно устали, и это говорило о том, что ими недурно попользовались. Сэм подумал о той, которая пользовалась ими. Разумная, отзывчивая, страстная, она оказалась для него практически идеальной партнершей. Господи, она даже смеялась над его шутками! Положительно, он влюбился.

Или может влюбиться, если она даст ему это сделать.

Он должен увидеть ее еще раз, получше познакомиться с ней, дать ей шанс узнать его. Сэму исполнилось тридцать восемь лет. Как давно уже он не встречал подходящей женщины! Если она испытывает примерно те же ощущения, что и он сейчас, они могли бы создать семью, что несказанно обрадовало бы его мать, без устали повторявшую, что он даром прожигает жизнь.

Но тут он вернулся к реальности. Его матери еще рано начинать счет будущим внукам. Потому что он даже не знает настоящего имени Чарли.

Сидя на краю кровати, Блейк почесал голову и выругался. Как он мог позволить ей уйти?

Он не мог. И не сделал бы этого, если бы не спал. Как же ее разыскать?

Сэм стоял под горячим душем, и вдруг ответы на эти вопросы сами пришли ему в голову. Решение можно найти в том же месте, где все начиналось: в баре.

Почистив зубы, побрившись и придав себе как можно более презентабельный вид, Блейк поспешил вниз. Было уже почти десять утра – он никогда не спал так долго. Впрочем… Он не помнил в своей жизни другой такой волшебной ночи.

Бармен проверял свои запасы, готовясь к субботнему потоку клиентов. К сожалению, это был уже не тот бармен, который обслуживал их с Чарли. Когда Сэм спросил его, где бы ему взять вчерашние корешки квитанций, которые остаются, когда клиент расплачивается кредитной карточкой, бармен закатил глаза, не проявив к нему ни малейшего сочувствия.

– Это невозможно, – заявил он. – Их уже унесли отсюда. К тому же карточкой пользовались не вы, так что я не мог бы показать вам корешки без санкции властей.

Однако у Сэма имелся куда более весомый аргумент, чем какая-то там записка от судьи. Четыре билета на розыгрыш кубка «Аламо», в котором принимают участие Техас и Флорида. С ними он и отправился в бизнес-офис гостиницы вести переговоры. Всего через полчаса Сэм вышел оттуда, получив всю необходимую информацию.

Увы… Он предпочел бы не получать ее.

Сэм направился в ресторан, сел в уголке, заказал себе чашку кофе и невидящим взором уставился на листок, который ему дали в бухгалтерии отеля.

Шарлотта Гамильтон…

Это невозможно! Именно Шарлотту Гамильтон Роджер не раз называл холодной, как сосулька, стервозной докторишкой из Аламо-Сити. Но Чарли не показалась Сэму ни стервозной, ни тем более холодной. Наверное, это просто совпадение.

Однако его Чарли развелась, и теперь, вспоминая, как она говорила о разводе, он пришел к выводу, что это состояние скорее всего было новым для нее. Совсем новым…

Сколько бы раз они ни ездили на рыбалку, Роджер вечно жаловался на жену.

«Она выкинула меня из постели», – скулил он, обращаясь к Сэму пару лет назад.

Признаться, тогда Сэму не показалось, что его приятель скулит, зато сейчас, припомнив тот случай, он использовал про себя именно это слово.

«Она ненавидит тебя, Красноперка, – в другой раз говорил ему Роджер. – Она считает, что ты толкаешь меня на путь порока».

И тогда, и сейчас Сэм Блейк был уверен в своей полной невиновности, к тому же Роджера не требовалось куда-то толкать – он и сам уверенно катился вперед. Но Сэм вовсе не хотел судить приятеля и вмешиваться в его семейные дела.

Или так ему казалось. До тех пор, пока он не повстречал эту «холодную, как сосулька, стерву». Вот, оказывается, какой была таинственная супруга Роджера. Как хотелось Сэму, чтобы это было совпадением. Надо же, бывшая жена Роджера… Черт! Ни один человек, зарабатывающий на жизнь пером, не упустил бы возможности вставить такой эпизод в книгу. Чертово совпадение! И ведь ничего не поделать: она была именно бывшей женой Роджера.

Сэм застонал от досады в тот самый момент, когда мимо проходила официантка.

– Я могу принести вам что-нибудь, сэр? – спросила девушка.

«Возможно, пистолет, чтобы застрелиться прямо здесь».

– Еще кофе, – вместо этого попросил он.

Блейк уставился на листок бумаги с ее фамилией, думая, как было бы замечательно, если бы буквы сложились в иное имя. Увы, все три желания он использовал прошлой ночью, которую провел с Чарли. При воспоминании о ней Сэм невольно улыбнулся. Нет, черт возьми, кем бы она ни была, он должен снова увидеть ее.

И что он ей скажет?

«– Я ждал в баре приятеля, с которым мы собирались отпраздновать его развод, – мог бы сказать он.

– Какое совпадение, – возможно, ответила бы она ему, прищурившись. – И как же зовут этого приятеля?

Ему придется ответить:

– Роджер Райан. Мы часто ходим вместе на рыбалку.

– Так, выходит, ты и есть Красноперка, – промолвит она». На этом их отношения закончатся.

Сэм Блейк мог поспорить на недельное жалованье плюс гонорар за два появления на телеэкране, что Роджер приходил в бар прошлым вечером, заметил сидящих рядом Шарлотту и своего приятеля и трусливо убежал. Стало быть, Роджеру известно, что между его бывшей женой и старым добрым Красноперкой что-то есть. Значит, у него появится еще одна проблема – объяснение с Роджером.

Сэм снова застонал, только на этот раз тише. Не стоило ему принимать приглашение Роджера. Ему следовало сидеть дома и наконец начать работу над давно задуманной книгой. Это должна была быть, по сути, история его самого. История профессионального спортсмена, который в итоге оказался недоволен своей жизнью, но в конце концов понял, что ему нужна женщина…

Или эта мысль пришла ему в голову только сегодня?

Но если бы он сидел дома за компьютером, то не познакомился бы с Чарли. Не важно, в сколь запутанной ситуации он оказался. Сэм был уверен, что с Чарли его столкнула сама Судьба. Именно Судьба с большой буквы. Судьба со своеобразным, извращенным чувством юмора и готовностью нанести жестокий удар. И сейчас эта Судьба где-то потешалась над ним.

Бросив на стол пятидолларовую купюру, Сэм вышел из ресторана и отправился домой – разрабатывать дальнейшую стратегию своего поведения. Он бы назвал ее планом игры, только Чарли куда важнее любой игры, в которой ему доводилось принимать участие. Привлекательная и нежная, она смеялась над его шутками, ему было так легко с ней, и она в конце концов подарила ему ощущения, которых он до этого не знал.

Только с Чарли он испытывал такую долгую эрекцию, а ведь этого не случалось с ним лет с семнадцати.

Теперь самое важное – сообщить ей, что он чувствует. Эта женщина – врач. Наверняка ей известны особые способы снимать боль.

 

Глава 4

Шарлотта опустила свое уставшее, ноющее, но вполне удовлетворенное тело на ярко-красное кожаное сиденье шикарного снежно-белого «корветта» с откидывающимся верхом и положила голову на подголовник.

«Корветт» стоял в гараже кондоминиума «Сентрал-Сити» рядом с ее стареньким «фордом» восемьдесят девятого года. На «форде» Шарлотта ездила, но сегодняшнее утро подходило как раз для великолепного «корветта», потому что это лучшее утро в ее жизни.

Все шло великолепно: все, к чему она прикасалась, было чудесным, а ведь она прикасалась не только к «корветту».

Закрыв глаза, Шарлотта погладила обтянутый мягкой кожей руль, но улыбка на ее лице расцвела по другой причине, несмотря на то что она все еще восхищалась своей экстравагантной покупкой. Нет, она улыбнулась при воспоминании о Сэме. Кстати, за последние несколько часов Шарлотта вообще улыбалась больше, чем за последние пять лет жизни.

Уверенная в себе, Шарлотта вышла рано утром из гостиницы и не спеша дошла до кондоминиума, где жила последнее время. И автоматически свернула в гараж, где стояла машина, купленная ею три месяца назад специально для того, чтобы отметить день развода. Почему-то этот неприлично дорогой автомобиль Шарлотта считала своим коконом.

Здесь она могла подумать. Могла помечтать. А теперь у нее появилась еще одна, весьма необычная, причина навестить новую машину в гараже: здесь она могла восстановить в памяти самые смелые сцены прошлой ночи.

Зажигая и выключая фары, Шарлотта вспоминала, как загорелись глаза Сэма, когда он впервые увидел ее обнаженной. Вообще-то еще не совсем обнаженной. Ему очень понравилось ее новое нижнее белье. Чарли собиралась сохранить его как память о прошедшей ночи.

Шарлотта вытянула ноги, сняла туфли и пошевелила пальцами. Ей тут же припомнилось, как Сэм поигрывал ими, а потом попросил ее провести ими вверх по его ноге. А может, это предложила она. Не важно чья, важно, что идея оказалась удачной. Сэм был в восторге, а Шарлотта лишний раз убедилась, как гибко ее тело.

Эта гибкость не раз пригодилась ей вчера.

Вздохнув, Шарлотта в который уже раз проверила в машине часы, терморегулятор, дворники, радио, CD-плейер. Она включила диск, и по гаражу разнеслась «Токката и фуга до минор» Баха. Шарлотта чуть уменьшила громкость. Не все в восторге от Баха. Вот Сэм, так тот вообще не знаком с его музыкой и уверял ее, что ему это ни к чему. Зато, по его утверждению, лучшим музыкантом был некто Эрик Клэптон. Впрочем, против других композиторов Сэм не возражал, и Шарлотта не стала с ним спорить.

Несколько лет назад она дала своему мужу – своему бывшему мужу – прозвище Роджер Крыса. Единственным ее партнером после мужа стал Сэм, и его она окрестила про себя Сэмом Мужчиной.

Они дразнили друг друга в постели и доставляли друг другу удовольствие. Перед тем как выскользнуть из гостиничного номера всего час назад, Шарлотта запечатлела на его лбу поцелуй и прошептала: «Спасибо».

Сэм не мог слышать ее голоса, но на его лице появилась улыбка, словно он понял, что именно она сказала. Он хотел поговорить с ней? Это ни к чему. Одного «спасибо» более чем достаточно.

Сэм – лучшее, что было в ее сознательной жизни. До конца своих дней не устанет она благодарить провидение за эту встречу в баре. Однако она не хотела бы встретить его снова – никогда. Сэм показал ей, какими бывают отношения между мужчиной и женщиной, а она доказала ему и себе тоже, какой страстной любовницей может быть. Он дал ей то, что требовалось Шарлотте прежде всего.

Нелепо желать большего… И так ее сердце будет тосковать по потере. Впрочем, она уже привыкла терять: сначала из жизни ушли ее родители, а не так давно она проводила в последний путь бабушку и дедушку. Шарлотта сумела пережить эти потери. Как сумела пережить и крах своего брака. Да, в потерях и разочарованиях она кое-что понимала.

Конечно, она будет жалеть о том, что ушла от Сэма. Возможно, это чувство никогда не покинет ее. Но у нее не было выбора. Шарлотта отлично знала все свои недостатки, правда, теперь она узнала и о существовании достоинств.

Шарлотта выключила музыку, когда мимо «корветта» прошла молодая пара из квартиры 4А. Джастин и Дениз Нейлор. Архитектор и его жена. Шарлотта нередко слышала, как они спорят, спорили они и сейчас, проходя мимо ее машины. На сей раз они препирались из-за того, что следует подарить его матери на Рождество.

Следом за Нейлорами мимо нее прошли двое реставраторов, живших на одном этаже с Шарлоттой, прямо напротив нее. Шарлотта знала их как Дэвида и Билла. Она ни разу не слышала их фамилий, но ей было известно, что они владеют новой чайной, которая недавно открылась недалеко от набережной.

Дэвид и Билл помахали Шарлотте и поздравили с наступающим Рождеством, а потом направились к своему черному «шевроле-кавалиру». Дэвид бросил завистливый взгляд на белый «корветт», прежде чем сесть за руль собственного автомобиля.

За ними, будто на параде, шествовала пышнотелая художница Сериз Ламбер со своим законным мужем Фернандо. Ламберы переехали в дом всего две недели назад. В жилище Шарлотты стены были белыми, а украшали их произведения мексиканского колониального искусства и доколумбовой эпохи. Ламберы же предпочитали красный цвет всевозможных оттенков со множеством хрусталя и зеркал, которые отражали режущую глаз пестроту. Ко всему прочему стены были увешаны яркими абстрактными работами Сериз Ламбер.

Фернандо Ламбер тут же подошел к Шарлотте.

– Когда же вы позволите мне поводить эту красавицу? – спросил он. Это был уже своеобразный ритуал, потому что Фернандо просил Шарлотту об этом всякий раз, когда видел ее за рулем «корветта». Она знала, что обитатели кондоминиума «Сентрал-Сити» считают ее несколько эксцентричной, но вместе с тем безвредной особой.

Обычно Шарлотта пожимала плечами и отделывалась какой-то пустой фразой. Но сегодня она улыбнулась Фернандо:

– Хотите сделать это прямо сейчас?

Тот широко распахнул глаза от удивления:

– Я правильно понял вас, доктор Гамильтон?

– Прошу вас, называйте меня Шарлоттой.

Фернандо задумчиво прищурил глаза.

– Разумеется, Шарлотта. Но будьте осторожны: вдруг на ваше щедрое предложение я отвечу «да»?

Улыбка па ее лице погасла. Наверняка он догадался. что произошло с ней прошлой ночью. Должно быть, на ее лице отпечатались долгие часы занятий любовью. Щеки Шарлотты покраснели, сердце бешено забилось.

Но она сумела быстро овладеть собой. Ничего он не знал. Никто не мог узнать об этом. И никогда не узнает.

Едва Ламберы ушли, как Шарлотта увидела еще одну обитательницу кондоминиума – незамужнюю блондинку, которая никогда не показывалась без нового кавалера. Этим утром девушка шла в сопровождении седовласого господина. Должно быть, он боялся быть узнанным, иначе не опустил бы голову, предположила Шарлотта, с любопытством посмотрев на него.

Когда они прошли мимо, Шарлотта, осмелев, завела мотор. Он тут же тихо и ровно заурчал. В один прекрасный день, сказала она себе, она наберется храбрости и решится наконец выехать на «корветте» из гаража.

По пути в свою квартиру, расположенную на третьем этаже, Шарлотта больше никого не увидела. Похоже, все, кто хотел, уже ушли по делам, а остальные спали в это чудесное и ясное субботнее утро.

Оказавшись дома, Шарлотта первым делом разделась и осмотрела себя в поисках следов, которые пальцы Сэма могли оставить на ее нежной коже. Следов не было. Зато кое-что изменилось внутри ее.

Потом она долго стояла под горячим душем и мылась ароматным гелем, который подарила ей подруга. После душа Шарлотта втерла в кожу нежный лосьон, надела хлопчатобумажное белье, слаксы цвета хаки и голубую шелковую блузку. Если не считать этой блузки, она оделась точно, как Сэм. Только ее брюки не были накрахмалены и не терли ноги.

Шарлотта двигалась очень спокойно и размеренно, постепенно возвращаясь к обычному ритму жизни. Поспорив с собой, она все-таки решила постирать красное белье перед тем, как убрать его в шкаф. Она стояла перед раковиной, когда дверь в ее квартиру рывком распахнулась и вошла Луиза.

– Тебе нужно запираться! – крикнула она, заметив Шарлотту.

Невысокая, с пышным бюстом, зелеными глазами и рыжими волосами, Луиза работала юристом. Она была очень близким Шарлотте человеком, но иногда выводила ее из себя. К примеру, не имело смысла просить ее сначала стучать, а уж потом заходить в дом. Луиза всегда умудрялась перевести разговор с себя на Шарлотту.

Луиза была всего на год старше, но считала себя на целую вечность мудрее, особенно когда дело касалось мужчин. Советница самой крупной страховой компании города, она намеренно жила одна, уверяя подругу, что еще не закончила свое сексуальное образование. Луиза имела немало поклонников, но все сокрушалась, что среди современных мужчин не осталось настоящих принцев.

Теперь Шарлотта могла бы заверить ее, что это не так, но не стала этого делать.

Луиза с любопытством посмотрела на белье:

– Собираешься в прачечную?

– Нет, я только что это купила и хочу постирать, прежде чем надеть.

– Хм, – недоверчиво промычала Луиза. – Извини, что не смогла вчера прийти с тобой в суд, очень много работы.

Шарлотта попыталась придать своему лицу выражение сожаления.

– Ничего страшного. Я чувствую себя гораздо лучше, чем до развода.

Луиза с сомнением посмотрела на нее. Шарлотта сделала вид, что поглощена стиркой. Может, не стоило с такой горячностью обращаться к подруге? Может, ей стоило попридержать язык?

Повесив белье на веревочку, Шарлотта направилась в кухню и предложила Луизе позавтракать. Внезапно она почувствовала себя очень голодной. Кроме нескольких орешков, легкой закуски и трех ломтиков сыра, ее еду со вчерашнего вечера составляла лишь соль на бокалах с коктейлями.

Как врач, Шарлотта знала, что ей не следовало слизывать эту соль. И еще – тоже как врач – она знала, что спать с незнакомцем по меньшей мере глупо.

Но Сэм сказал ей, что здоров. Осматривая его, она не заметила никаких признаков болезни, а надо сказать, что Шарлотта осмотрела его так же тщательно, как и всех своих пациентов. Правда, с ними она имела дело по иной причине, а с Сэмом единственным инструментом для осмотра были ее руки, губы и язык.

– Шарлотта! – едва ли не крикнула Луиза. Судя по тону, она уже не раз окликала ее, но Шарлотта не слышала.

Она стояла у раковины и задумчиво размазывала чуть ли не пачку масла по ломтику хлеба.

– Извини, – пробормотала она и принялась соскребать масло. – Я думала о вчерашнем дне. – И это была правда.

– Похоже, развод сильно подействовал на тебя, – заметила Луиза.

– Возможно. – Шарлотта опять начала увиливать от намеков. – Но ведь мы с Роджером, по сути, уже давно разошлись, а судья просто закрепил наш развод документально.

Под пристальным взглядом подруги Шарлотта приготовила тосты, разрезала грейпфрут и положила в микроволновую печь пару яиц. Сначала она хотела было подать завтрак на балконе, выходящем на реку, но, подумав, предпочла остаться в теплой кухне.

Съев свою порцию, Шарлотта принялась за яйцо Луизы, а потом стянула у нее с тарелки еще и половину тоста. Луиза без умолку болтала о том, что они могли бы отправиться в путешествие. Шарлотта кивала с таким видом, словно собиралась принять ее предложение. Луиза любила раз в год куда-нибудь ездить, однако Шарлотта не имела ни малейшего желания составлять ей компанию. Она не могла так надолго оставлять своих пациентов. Они нуждались в ней не меньше, чем она в них.

Потому что пациенты были самым главным в ее жизни. Заботиться о себе уже не имело смысла. Зато теперь на сладкое – и это будет вроде шоколадных эклеров на десерт – у нее будут дивные воспоминания об одной ночи после развода.

Всю следующую неделю Шарлотта работала. Она много времени проводила с группой пожилых пациентов, многие из которых впадали в уныние в праздничные дни. А двое вызывали ее особую озабоченность: восьмидесятипятилетний старик, впавший в депрессию из-за слабоумия жены, и семидесятилетняя вдова, которая слишком уж часто говорила о том, что прожила замечательную жизнь.

В Рождество Шарлотта с Луизой позволили себе от души повеселиться в буфете отеля «Адаме Марк», где шампанское лилось рекой, а на Новый год они пошли на симфонический концерт, после которого вместе с доброй тысячью горожан, собравшихся в центре Сан-Антонио, долго наблюдали за фейерверками над Аламо .

Воспоминания о Сэме постепенно тускнели, правда, в бессонные ночные часы, когда Шарлотта особенно остро чувствовала свое одиночество, она снова вспоминала его. В эти мгновения ее тело тосковало по его ласкам, и ей хотелось разразиться горькими рыданиями, как это иногда случалось раньше.

Впрочем, Шарлотта не принадлежала к тем женщинам, которые много плачут.

А Сэм, каким бы великолепным ей ни показался, был не из тех мужчин, которые способны на длительные отношения. К тому же некоторые вещи в жизни слишком хороши, чтобы длиться долго.

Однажды сереньким утром в середине января Шарлотта поздно пришла на работу – ей пришлось задержаться, чтобы навестить свою пациентку, попавшую в больницу с сердечным приступом. Разумеется, той оказали квалифицированную медицинскую помощь, но Шарлотта знала, что женщина будет признательна ей, если она ее проведает.

Шарлотта зашла в свой кабинет и стала переодеваться в белый халат. Тут к ней заглянула Глория – одна из лучших медсестер.

– Знаете, по-моему, происходит что-то странное, – сообщила Глория. – В коридоре полно больных, которые без устали кашляют и ворчат.

Ох этот январь! Самый мрачный, самый промозглый месяц года!

Вздохнув, Шарлотта выглянула в коридор. Все четыре двери смотровых кабинетов были закрыты, и в ящичке у каждой лежали пачки с историями болезней.

Доктор Гамильтон быстро занялась делами. Уверенные руки, добрые слова, сочувствие, изредка – лекарства. Она была из тех врачей, которые с осторожностью относились к антибиотикам, и всегда старалась выписывать более мягкие препараты.

Большинству ее пациентов требовалось просто выговориться перед кем-то, и она с готовностью их выслушивала.

Дело уже шло к полудню, когда Глория вручила ей очередную папку с историей болезни.

– Вас ждет новый пациент в первой смотровой, – заявила медсестра.

– Какие у него проблемы? – спросила Шарлотта, открывая папку.

– Сами спросите, – многозначительно ответила Глория.

Доктор Гамильтон удивленно посмотрела на нее.

– В нем есть что-то необычное? – полюбопытствовала она.

– Может, и так, – кивнула сестра, отступая в сторону, чтобы пропустить Шарлотту в первую смотровую. – Вы там не торопитесь, – продолжила она. – Очередь еще не кончилась, но, похоже, ничего срочного нет. К тому же все они без умолку болтают в приемной, сравнивая симптомы у себя и остальных. Думаю, эти люди скоро будут сами ставить себе диагноз.

Для обычно немногословной Глории это была целая речь – весьма неуместная, надо сказать, особенно если учесть, что ожидающие в приемной пациенты могли ее услышать. И что это еще за предложение не торопиться? Глория любила, когда дела спорились. Это вторая медсестра, Клер, предпочитала праздное времяпрепровождение.

Зайдя в смотровую, Шарлотта первым делом увидела голые ноги, торчащие из-под рубашки. Сильные мускулистые голени, не изуродованные подагрическими узлами, морщинами и седыми волосами.

Потом колени. Немного худощавы, однако тоже довольно привлекательны. А на правой, обратила внимание Шарлотта, виднелись два старых шрама.

Бумажная рубашка отчасти прикрывала недурные на вид бедра. Те самые бедра, к которым она уже прикасалась. Которые она целовала…

Вздрогнув, Шарлотта прислонилась к столу. К тому мгновению, когда ей на глаза попались лукавая усмешка, крючковатый нос и щенячьи карие глаза, она уже поняла, почему Глория сказала, что торопиться не стоит.

Ее пришел навестить Сэм Мужчина. Причем с визитом он явился голым.

 

Глава 5

Большего Сэм и ждать не мог. Одобрительный взгляд Шарлотты, радость, мелькнувшая в ее взоре, когда она узнала Сэма, напряженное молчание, последовавшее за этим, – все свидетельствовало о том, что она счастлива вновь видеть его.

Правда, Блейк предпочел бы, чтобы Шарлотта бросилась в его объятия, как она сделала это в гостиничном номере. Но возможно, позже так оно и будет, надеялся он.

А возможно, рассчитывать ни на что не стоило. Потому что позже она узнает, кто он такой.

– Привет, Чарли, – с усмешкой поздоровался Сэм. Да, надо улыбаться, пока у него еще есть такая возможность.

– Подожди минутку, – попросила Шарлотта. – Не говори больше ни слова.

Открыв дверь, она выглянула в коридор.

– Прошу вас, не зовите меня пока к телефону, – попросила она. – Я не хочу, чтобы меня беспокоили.

Вот это да! Черт возьми!

Шарлотта заперла дверь на замок и повернулась к Сэму, скрестив на груди руки. На языке тела это означало: «Не представляю, что и делать». Сэм мог отлично читать этот язык, а потому не сдержал новой усмешки, которая никак не вязалась с серьезным выражением ее лица.

– Как ты сюда попал? – поинтересовалась Шарлотта.

– Обычным способом: записался на прием, – невинным тоном сообщил Сэм. – Мне пришлось долго ждать. Кстати, ты весьма популярный доктор, тебе известно об этом?

– Но я же гериатр. – Шарлотта пожала плечами. – А ты еще недостаточно стар, так что моя регистраторша не могла тебя записать.

– Да, мне было нелегко с ней договориться, – кивнул Сэм. – Да и Глория была против этого.

– Ты уже стал обращаться к моей сотруднице по имени? – изумилась Шарлотта. Она беспомощно вздохнула и опустила плечи. – Ну конечно, ты же Сэм Мужчина.

Настала очередь Блейка удивляться.

– Ты называешь меня Сэмом Мужчиной? – переспросил он.

– Ну да. Я всем даю клички. Моего бывшего мужа я нарекла Роджером Крысой.

Сэм не был готов переключиться на беседу о Роджере, а потому предпочел побыстрее сменить тему разговора.

– Я скучал по тебе, – промолвил он. – А ты скучала?

Сэм хотел слезть со смотрового стола, но Шарлотта остановила его:

– Оставайся там, где ты есть. Давай представим, что я только что вошла. Скажи мне, зачем ты явился сюда? Ты же явно не болен.

– Ты хочешь сказать, я в хорошей форме?

– Не пытайся выудить из меня комплимент.

При слове «выудить» Сэму вспомнилась рыбалка, а значит, и Роджер.

– Я и так наговорила тебе больше комплиментов, чем нужно, – добавила Шарлотта. – Так что, думаю, с нас обоих достаточно.

– Может, с тебя и достаточно, Чарли, а вот с меня – нет. И я буду говорить тебе комплименты. Ты – самая прекрасная женщина на свете. Поджидая тебя здесь, я, признаться, чувствовал себя довольно глупо, но старался не торопить события. Потому что не хотел пугать тебя или сказать что-то, чему ты не поверишь.

– Если ты не хочешь пугать меня, – парировала Шарлотта, – то тебе лучше немедленно уйти.

Сэм не обратил внимания на ее замечание.

– Видишь ли, находясь рядом с тобой, я не могу не торопиться. Все во мне – и сердце, и легкие, и то, что открыто взору, и то, что скрыто внутри, – рвется к тебе. Я не стану называть части моего тела. – Он ухмыльнулся. – Ты и так их знаешь – без учебника анатомии.

Шарлотта отбросила с лица волосы.

– Не надо продолжать, – попросила она.

– Да я уж чего тебе только не говорил. – Еще одна усмешка. – Но не хотел сказать ничего обидного. – Сэм видел, как на ее лице мелькали противоречивые чувства: она явно вспоминала что-то, но отгоняла от себя эти воспоминания. Господи, он был готов смотреть на ее лицо до бесконечности!

Так, может, не стоит говорить Чарли правду прямо сейчас?

– Я мог бы смотреть на вас вечно, доктор Шарлотта Гамильтон, – признался Сэм. – Я мог бы…

Она опять подняла руку, останавливая его. А потом прикрыла ладонью глаза.

– Я вижу все это во сне, – пробормотала Шарлотта. – Это невозможно.

– Могу доказать, что я настоящий.

Шарлотта уронила руку, ее прекрасные голубые глаза заблестели.

– Не смей и думать об этом! Ты не сказал мне, зачем пришел. Я ушла из отеля, пока ты спал, и этим уходом хотела показать тебе, что не желаю больше встречаться.

– Думаю, ты просто оробела.

– Да ладно тебе, Сэм. Ни о какой робости и речи быть не может.

– Значит, испугалась.

Шарлотта тяжело вздохнула:

– Посмотри правде в глаза, Сэм. Я была переполнена впечатлениями. Но это все. Мы провели вместе хорошую ночь…

– Хорошую? – перебил Сэм.

– …великолепную ночь, – поправилась Шарлотта, – но солнце, как всегда, встало утром, и я ушла. Знаю, что обычно первыми уходят мужчины, но я решила избавить тебя от этой необходимости. Признайся, Сэм, что так оно и есть. Если бы я осталась, мы бы поговорили некоторое время, может, обменялись бы телефонами. А потом ты бы ушел, и я бы никогда больше не увидела тебя. Если бы только ты не вздумал еще раз развлечься со мной.

– Эй, док, нельзя быть такой несправедливой, дайте и мне слово молвить! – вскричал Сэм. – Ты ошибаешься. То, что было между нами, не похоже на легкую интрижку. К этому надо отнестись повнимательнее.

– Между нами ничего нет, – твердо сказала Шарлотта.

– А как насчет любви?

Эти слова поразили ее. Сэма, впрочем, тоже. Он не хотел так быстро пускать в ход тяжелую артиллерию. Впрочем, любой мужчина, сидя голым перед такой женщиной, как Шарлотта, был бы готов к действиям.

– Любовь? – едва не взвизгнула Шарлотта.

– Любовь возможна. Более чем возможна, – поспешил заверить ее Сэм. – На шкале между единицей и десятью я бы уверенно поставил на восемь.

– Ты с ума сошел.

– Что ж… любовь способна свести человека с ума.

– Ха!

– Не смейся. Я предельно честен с тобой. – Почти честен. Потому что еще не сказал ей, кто он такой. – Я ни к кому не испытывал таких чувств, какие испытываю к тебе.

– А как же твоя бывшая жена?

– Нет, с ней не было ничего подобного, – замотал головой Сэм. – И я хочу получше изучить это чувство. Хочу знать, что ты чувствуешь ко мне?

Шарлотта отложила в сторону папку с информацией, касающейся Сэма Блейка.

– Кажется, мне придется взять на себя роль мужчины, – вздохнула она.

Сэм положил ногу на ногу.

– Роль мужчины? – переспросил он. – Прошу прощения, но у тебя же нет для этого необходимого… хм… оборудования.

– Я говорила в переносном смысле, – пояснила Шарлотта. – Разве обычно не мужчины целуют женщин на прощание?

– Я готов поцеловать тебя как и куда угодно, Чарли. Впрочем, тебе это известно.

Шарлотта улыбнулась с явным раздражением. Что ж, по крайней мере она не демонстрирует полное равнодушие.

– Ладно, давай по-другому, – проговорила она. – Только не вздумай смеяться над моими словами. Обычно мужчина говорит, что все было очень мило, хорошо, замечательно, детка, но настала пора прощаться. Именно это я и говорю тебе.

– Ты называешь меня деткой?

– Нет, я пытаюсь распрощаться с тобой. Уходи. Уматывай.

Ее взгляд скользнул по его поднятой ноге, которую Сэм – бывший спортсмен – тут же поднял еще выше. Шарлотта так действовала на него, что под ее взглядом он вполне мог бы и за голову ногу закинуть. Однако она явно заглядывала под его рубашку. Ей неплохо удавалась роль мужчины.

Сэм Блейк долго все обдумывал, прежде чем прийти сюда. Он хотел объяснить ей, что чувствует, хотел призвать на помощь эмоции, философию, факты, наконец, лишь бы доказать Шарлотте, что его отношение к ней очень серьезно. Увы, она возбудила в нем желание, и он не мог дольше противиться ему.

Как не стал бы возражать против того, чтобы она присмотрелась к нему еще внимательнее.

– Послушай, – вновь заговорила Шарлотта, – нас связывает всего одна ночь…

– Я уже заметил, что тебе особенно удаются старомодные выражения.

– Да, может, оно и старомодно, но дело не в этом! – возмутилась Шарлотта. – Мне нужно было хорошо провести время. Один раз. Видишь ли, я не умею заводить долгие романы… – Помолчав, она продолжила: – Кроме того, я только что пережила весьма болезненный развод.

– Не помню, чтобы ты называла его болезненным, – напомнил Сэм. – Мне показалось, что ты испытываешь только радость.

Блейк знал, что она радовалась разводу. Он понял это и по ее поведению, и со слов Роджера.

– Я была рада, но хотела… – Шарлотта замолчала.

Что-то в ее голосе, а также печаль в прекрасных голубых глазах взволновали Сэма. Чарли казалась потерянной и очень неуверенной в себе. Она снова стала похожа на женщину, к которой он подсел в баре в тот памятный для них вечер. Сэм молчал, он чувствовал, что не время отпускать дурацкие замечания.

Потому что Чарли нуждалась в нежности и ласке. И он был готов дать их ей, лишь бы она позволила.

Шарлотта встряхнулась.

– Ну да ладно, – заявила она решительно. – Я не получила от брака того, чего ждала. И это причиняет мне боль. Я знаю, ты не предлагаешь мне руку и сердце, но хочешь встречаться со мной, а я не могу.

Внимательно посмотрев на нее, Сэм увидел страдание в ее глазах. Шарлотта не лгала, сказав, что развод причинил ей боль. Черт бы побрал этого Роджера!

Однако она ошибалась насчет его и длительных отношений. Сэм сердцем понимал это.

Значит, его задача – убедить в этом ее.

– Ты сказала, что хотела хорошо провести время? – осторожно переспросил он. – И тебе это удалось?

– Я же просила не выуживать из меня комплименты. Ты сам знаешь ответ, так зачем спрашивать? – Шарлотта пожала плечами.

– И ты решила, что одного раза тебе хватит на всю жизнь?

Скрестив на груди руки, Шарлотта посмотрела на него, а потом отвернулась.

– Мне придется с этим смириться.

– С чем? С тем, что ты встретилась со мной только один раз, или с тем, что ты вообще всего один раз хорошо провела время?

– Я больше никого не ищу. Ты оказался именно тем, кто был мне нужен в тот день.

Огорченная и вместе с тем упрямая. Да, Шарлотта сложный человек, но если бы не это, он бы никогда с ней не познакомился.

Именно сложность ее натуры подтолкнула Сэма к очередному безумству.

– А что скажешь насчет еще одного раза? – предложил он.

Его предложение напоминало смелый ход в игре, впрочем, Сэм Блейк был известен знакомым как человек, который готов использовать в жизни один-единственный шанс.

Он поймал на себе встревоженный взгляд.

– Какого такого раза?

– Я предлагаю тебе еще раз хорошо провести время. Я уже знаю, что ты не робкого десятка. Дверь заперта. Если только ты не близорука, то знаешь, что я готов. Если ты еще не вполне подготовилась, берусь за минуту решить эту проблему. Ну хорошо, не буду хвастаться. За две.

– Я просто шокирована твоим предложением!

– Ничуть, – отрицательно покачал головой Сэм. – Но ты боишься. Трусиха. Нытик.

Шарлотта вздернула подбородок. Глаза их встретились, и температура в комнате тут же повысилась градусов на двадцать.

Сэм встал со смотрового стола, и на этот раз она не стала останавливать его.

– Ты отлично смотришься в белом халате, – заметил он. – А что под ним?

– Ничего сексуального, – ответила Шарлотта.

Ее голос стал хриплым. Ничуть не удивительно. Сэм тоже внезапно охрип.

– Готов биться об заклад, что, присмотревшись, я сумею найти что-нибудь сексуальное, – заявил он.

Положив ладони Шарлотте на плечи, Сэм погладил ее шею большими пальцами. Она качнулась в его сторону, но руки оставались скрещенными на груди.

– То, о чем я думаю, неэтично, – прошептала она.

– А что ты чувствуешь?

– Мои чувства ничуть не лучше, – ответила Шарлотта едва слышно.

Сэм поцеловал уголок ее рта.

– Мы ведь в смотровой комнате, да? Так осмотри меня.

Сунув руки под халат, Сэм вытащил ее блузку из юбки и тут же пробрался к груди. Он, правда, предпочел бы сначала расстегнуть бюстгальтер, но решил не торопиться.

Шарлотта вздрогнула. Сэм быстро справился с застежкой на юбке и, когда та упала на пол, отбросил ее ногой в сторону. Взяв Шарлотту за талию, он усадил ее на край стола. Она раздвинула ноги, и он встал между ними. Его рубашка зашуршала, прикоснувшись к ее бедрам.

Шарлотта сбросила туфли, и те со стуком упали на пол. Этот стук напоминал выстрел стартового пистолета.

– Думаю, мы все сделаем как надо, – тихо промолвил он.

– Ш-ш… – прошептала Шарлотта. – У нас мало времени.

Она снова стала той Чарли, с которой он проводил время в отеле, только эта не смотрела ему в глаза. Что ж, Сэм сделал то, что приказал ему доктор. То есть заткнулся.

Шарлотта обхватила руками его шею и вложила язык ему в рот. Сэм хотел было пошутить насчет отличной ложечки для осмотра горла, но подумал, что Шарлотта, возможно, не оценит шутки. К тому же он чувствовал, как сила земного притяжения постепенно отпускает его.

Ох эти колготки! Он их терпеть не мог. Оттолкнув его в сторону, Шарлотта соскочила со стола на пол и в одно мгновение избавилась от них. Получилось, что ниже талии на ней ничего нет. Халат спереди распахивался, и Сэм смог увидеть пушистый треугольник внизу живота. В этот момент его рубашка упала на пол.

– Господи, когда ты успел надеть презерватив? – удивилась Шарлотта.

– Твой Сэм Мужчина был полон надежды, – объяснил он. – Я долго ждал тебя. Надо же мне было хоть что-нибудь делать.

– Я ничуть не лучше тебя, – пробормотала Шарлотта, мотая головой, – и рада, что ты надел его. – С этими словами она подтолкнула его к смотровому столу.

Сэм сразу догадался, что она хочет быть сверху. Он не возражал. Шарлотта быстро устроилась на нем. Ее халат развевался по сторонам, как облако.

Сэм едва сдерживался, так что времени на любовную прелюдию у них не осталось. Впрочем, беспокоиться об этом не стоило: оба вознеслись к сверкающим вершинам экстаза в одно мгновение. Уткнувшись лицом Сэму в плечо, Шарлотта укусила его, пытаясь сдержать сладострастный крик. А он был так занят собственными ощущениями, что не стал возражать против укуса.

Почти все время Сэм крепко держал Шарлотту, и они вместе улетели куда-то в стратосферу, а потом вернулись на землю. Он был переполнен наслаждением и радостью, благодаря которым ощутил себя королем Вселенной.

Он не ошибался насчет своих чувств к ней. Они были сильными, безумными. И если это любовь, то он близок к ней, как никогда в жизни. Нет, Сэм Блейк не мог позволить Чарли уйти.

Положив голову Сэму на плечо, Шарлотта пыталась выровнять дыхание. Тут ей на глаза попали следы ее же укуса. Хорошо, что она кожу ему не прокусила. Больше ни о чем Шарлотта думать не могла. Ей не верилось, что она способна совершить такое. Черт возьми!

Но это было так чудесно. Великолепно! Потрясающе, как и их первая ночь. Она не могла потерять его.

Но увы, им придется расстаться. Шарлотта опустила глаза на свое тело. Она даже халата не сняла! Это же неэтично. Она никогда больше не решится войти в первую смотровую.

В коридоре раздались чьи-то шаги, и старческий голос произнес за дверью:

– Я знаю дорогу, мисс Глория. А вы просто сообщите доктору Гамильтон, что я уже пришел.

Это Уолтер Фэрроу явился на ежемесячный осмотр. Так часто приходить ему вовсе не требовалось, но в свои восемьдесят пять лет он был уверен, что это необходимо, к тому же исправно оплачивал все счета. Уолтер был особым случаем в практике Шарлотты. Старик, которому ненавистны его годы.

Он очень во многом зависел от своего доктора и сейчас непременно хотел встретиться с ней.

– Не беспокойтесь, мистер Фэрроу, я сообщу доктору, что вы пришли. – Голос Глории звучал так громко, что можно было подумать, будто она находится в смотровой.

Должно быть, все знают. Правда, они с Сэмом не кричали, но какие-то звуки все равно были слышны. И смотровой стол не грохотал от их движений, однако пару раз прокатился по комнате.

– Нас никто не слышал, – прошептал Сэм. – Можешь мне поверить.

Он знал, о чем она думала, понимал, что она чувствует. Это не нравилось Шарлотте. Это давало Сэму власть над ней.

Ей требовалось собраться, а для этого необходимо избавиться от Сэма.

Позаботившись о том, чтобы жидкость из презерватива ненароком не вылилась наружу, Шарлотта осторожно приподнялась. Запахнув плотнее халат на животе, словно Сэм не знал, что под ним находится, она указала рукой на закрытый судок, стоявший под столом:

– Брось его туда.

– Презерватив? Он что, опасен?

Шарлотта закатила глаза. Опять шутка.

Она видела, с каким изумлением он мгновение назад прочитал надпись на судке: «Биоопасный материал». Стало быть, ему смешно. Что ж, в другой ситуации ее бы это тоже развеселило.

Шарлотта повернулась к Сэму спиной.

– Надевай рубашку и забери свои вещи. В коридоре напротив есть комната отдыха, где ты сможешь привести себя в порядок.

– Ты так быстро начала отдавать мне приказы? Шарлотта на мгновение опустила веки.

– Прошу тебя. Мне надо собраться с мыслями, а я не могу сделать это, когда ты тут стоишь голый.

Он пощекотал ей шею.

– Узнаю свою Чарли. Она так романтична.

Если бы он только знал!.. Больше всего ей всегда хотелось быть романтичной. Но сейчас она бы не рискнула назвать так свой недавний поступок.

– Нам правда надо поговорить. Знаю, что в отеле я тебе сказал то же самое, но теперь, узнав, кто ты, и учитывая, кто я, мы и в самом деле должны кое-что обсудить.

Он говорил совершенно серьезно. Но обо всем, что он мог ей сказать, Шарлотта уже подумала. Не дождавшись ответа, Сэм собрал свои вещи в охапку и направился в небольшую комнатку, расположенную напротив смотровой. Оставшись одна, Шарлотта быстро оделась, плеснула в лицо холодной водой и пригладила волосы, глядя на свое отражение в металлической вешалке для бумажных полотенец.

«Нам правда надо поговорить». Единственное, что она должна сказать Сэму, – это то, что он ошибается. Да, ей мало только заниматься с ним любовью. Правда, при ее обстоятельствах и двух раз слишком много, однако ему не следует этого знать.

Шарлотта открыла папку. Итак… «Имя: Сэмюел Блейк. Возраст: 38. Профессия: спортивный журналист, писатель». Что-то шевельнулось у нее в памяти…

Сэмюел Блейк. Сэм Блейк. Бейсболист. Получил серьезную травму колена и был вынужден уйти из команды.

И тут ей припомнились слова бывшего мужа, когда он пытался что-то рассказать ей о…

Это невозможно!

Однако Сэм говорил о том, что им надо поговорить. Нет только не это!

Но если это правда, если невероятное стало реальностью, то придется признать, что быть разведенной еще хуже, чем женой.

Бросившись в коридор, Шарлотта рывком открыла дверь в комнату отдыха. Сэм уже надел рубашку и в этот момент натягивал брюки.

– Скажи мне, что ты не Красноперка, – взмолилась она.

– Я не Красноперка.

По его глазам она поняла, что он лжет.

– Ты – мерзавец!

– Я сам хотел тебе рассказать. Поэтому и пришел сюда сегодня, – объяснил он.

– Ха! Это вы с Роджером спланировали, да? – вскричала она. – Хорошо посмеялись надо мной?

Шарлотта не стала ждать ответа. С треском захлопнув дверь, она постаралась не обращать внимания на недоуменные взгляды Глории и Клер.

Сэм вышел из комнаты отдыха.

– В баре я не знал, кто ты такая, поверь мне. Мы собирались встретиться там с Роджером, но когда он не пришел…

Шарлотта зажала уши, но все равно слышала его.

– Я должен был снова увидеть тебя. Такой женщины, как ты, я не встречал никогда, – продолжал Сэм.

В коридоре кто-то захихикал, но Шарлотта не обратила на это внимания. Только из-за Сэма она испытывала сейчас гнев и унижение.

– Выходи за меня замуж! – почти прокричал он. – Я понял, нам надо пожениться. Иного выхода нет.

Уронив руки, Шарлотта недоверчиво посмотрела на него. Из всех смотровых высовывались головы любопытных пациентов. Но Шарлотта не могла заняться больными, потому что была занята собой.

– Мне не нужен муж! – в отчаянии выкрикнула она. – Я только что избавилась от одного! Все, что мне нужно, – это секс!

 

Глава 6

В течение следующего часа, взвесив все «за» и «против», Сэм пришел к заключению, что перед ним стоит проблема.

Чарли хочет секса. Он тоже. Причем постоянно. Он еще никогда в жизни не испытывал такого острого желания заниматься сексом, как теперь. Однако, по ее словам, ей больше ничего не надо. А он жаден, и ему нужно гораздо больше.

После инцидента в клинике, когда Чарли узнала, кто он на самом деле, она, пожалуй, не захочет и секса с ним. Правда, внутреннее чутье подсказывало Сэму, что она хочет его, однако он не был уверен, что одного желания достаточно. В этом и заключалась главная проблема. Восьмиквартальной прогулки от клиники до редакции оказалось недостаточно для того, чтобы принять решение.

Впрочем, надо признать, что по пути на работу Сэм думал не только об этом. Несколько раз он вспоминал, как Чарли подошла к нему, когда он лежал на смотровом столе. Иногда перед его внутренним взором вставала иная картина: Чарли бежит по коридору и захлопывает за собой дверь в кабинет. Головы любопытных пациентов и медсестер повернулись сначала к ней, а потом к нему.

Хорошо, что он успел застегнуть брюки. У него был вполне приличный, даже величественный вид.

Интересно, они думали о том, что он сделал ей предложение? Скорее всего нет. Тем более что Чарли сгоряча заявила: «Все, что мне нужно, – это секс!»

Столь откровенное признание пришлось бы по нраву большинству мужчин. Однако он – не большинство. И она должна это понять. В любом случае Чарли нужен от него не только секс. Она сходит по нему с ума. Вторая проблема в том, как объяснить ей это.

Ну хорошо, он сам от себя не ожидал, что сделает предложение, хотя оно имело смысл. Чарли упомянула о том, что не может поддерживать длительные отношения. Но лишь потому, что у нее никогда не было таких отношений. С ним, во всяком случае, а только отношения с ним стоит принимать во внимание.

Если два человека вообще могут быть предназначены друг для друга, так это Сэм Мужчина и доктор Чарли. Они в состоянии поставить новые рекорды в занятиях любовью.

Зайдя в здание «Трибюн», Сэм Блейк помахал дежурной и пошел было к лифту, но потом решил подняться по лестнице, причем перепрыгивал сразу через две ступеньки – и так до третьего этажа. Некоторые спортсмены отказываются заниматься сексом перед игрой, говоря, что на него уходит слишком много сил. А вот Сэм после развлечений с доктором Гамильтон мог взбежать на статую Свободы.

Вспоминая о том, как она, полуодетая, подходит к нему, Блейк заряжался энергией. Сэм Мужчина походил сейчас на новенькую батарейку и мог бы смело назвать себя Сэмом Энерджайзером.

Вбежав в отдел спорта, он помахал Джиму Грейсону, редактору, стоявшему возле круглого копировального стола.

– Ты написал хорошую заметку о жалованье в НБА! – крикнул ему Грейсон.

Сэм кивнул, однако в голове его мелькнуло: «Хорошую? Черт возьми, это была великолепная заметка! Сегодня вообще все великолепно!»

Вешая куртку, Сэм пришел к выводу, что сможет решить свои проблемы, потому что вечных проблем не бывает. И тут в комнату вошел Роджер Райан – единственный человек на свете, которого ему не хотелось сейчас видеть. Одного взгляда на Роджера оказалось довольно, чтобы день, только что казавшийся Сэму блистательным, внезапно стал хмурым.

– Привет, Красноперка, – поздоровался Роджер, хлопая приятеля по спине. – Старина, я должен перед тобой извиниться.

Сэм начал было протестовать, но затем лишь пожал плечами. Может, Роджер и должен извиниться перед ним, а может, нет. С конца декабря отношения между ними стали такими неопределенными… Даже хорошо, что их пути в последнее время не пересекались.

Или это все же случилось? Узнав, кто такая Чарли, Сэм несколько раз спрашивал себя, видел ли Роджер их вместе в баре. Хотя нет. Его друг-рыбак нипочем не стал бы молчать, если бы что-нибудь заметил.

– Я о том, что произошло до Рождества, – объяснил Роджер. – Помнишь? – Он вытащил из кармана сигару и стал снимать с нее обертку.

– Мы теперь здесь не курим, – сухо бросил Сэм, подходя к своему столу и усаживаясь за него. Интересно, Роджер намеренно к чему-то ведет? Возможно, и нет. Он не слишком тонкий человек для того, чтобы говорить намеками.

– С каких это пор ты стал соблюдать правила? – ухмыльнулся Роджер.

С тех пор, как переспал с твоей бывшей женой, старина. И по правилам ей следовало бы выйти за меня замуж.

Вот только интересно ли это Роджеру? Но спрашивать Сэм не торопился.

Фыркнув, Роджер сунул сигару назад.

– Что за черт! Как бы там ни было, я должен был встретиться с тобой в баре, чтобы отметить развод. Только не говори мне, что ты забыл об этом. Я пообещал, что закажу нам по огромному бифштексу, помнишь?

– М-м… – неуверенно промычал Сэм. – Кажется, я припоминаю тот вечер. Ты так и не появился.

– Да нет, старина, я пришел, но тут произошла пренеприятная вещь. Так вот, вхожу это я в бар и вдруг вижу Шарлотту. Сидит себе в уголочке и хлещет «Маргариту» с таким видом, словно текила там из крана льется. Представляешь? Думаю, она заливала свое горе, – самодовольно заметил Роджер. – Только тогда, поди, поняла, что потеряла.

Сэму следовало что-то сказать в ответ, иначе его поведение выглядело бы неестественным.

– И что же она потеряла? – осведомился он.

– Свой билет в дорогие рестораны, – отозвался Райан. – Свою секс-машину. Меня, конечно, кого же еще! – Он усмехнулся. – Ох, Красноперка, зачем ты надо мной подтруниваешь? Ты же и так отлично понимаешь, что я имею в виду. Сэм заскрежетал зубами.

– Да уж, понимаю, – бросил он.

– Во всяком случае, я решил, что мне не стоит присоединяться к ней. Знаешь, она безобразно вела себя в кабинете адвоката. Вот это ей всегда удавалось. Безобразно себя вести, – пояснил он.

– Роджер, я должен кое-что тебе сказать, – промолвил Сэм. Прежде чем дам тебе по физиономии.

Роджер удивленно посмотрел на приятеля:

– Тебя что-то беспокоит?

– Я должен сказать правду…

– Да знаю я твою правду! – перебил его Роджер. – Ты тоже не пришел в бар, не так ли? – Шмыгнув носом, он улыбнулся. – Я так и знал. Ты даже не позвонил мне, и я решил, что с тобой что-то приключилось. Кстати, можешь теперь спокойно звонить мне домой. Она давно уехала. Передала мне все права на дом и на машину, а сама живет в каком-то кондоминиуме. Даже прикупила себе «ветт».

– «Корветт»? – изумленно переспросил Сэм.

Этого он не знал. И тут же представил себе Чарли, сидящую за рулем «корветта». Ветер рвет ее волосы, чудесные голубые глаза прикрывают черные очки… Она улыбается, даже хохочет, и ей очень хорошо, потому что она едет на свидание к нему. На ней только белый халат, ничего больше. Сэм все чаще и все с большим воодушевлением вспоминал этот халат.

– Тебе нравятся «корветты»? – спросил Роджер.

Сэму понадобилось сделать невероятное усилие, чтобы прогнать соблазнительную картинку и вернуться мыслями в кабинет, к Роджеру. Черт его возьми, если он не стал думать о Роджере то же, что и Чарли!

– «Корветты» чересчур дороги – на жалованье спортивного журналиста их не купишь, – пожал он плечами. – Однако странно, что у Шарлотты такая роскошная машина. Мне казалось, что ты зарабатываешь больше, чем она. Ты, кажется, называешь себя ее билетом в дорогой ресторан?

– Думаю, она влезла в долги по самую свою жирную задницу.

Сэм разломил пополам карандаш и встал из-за стола.

– Ну да ладно, – бросил Роджер, не зная, что едва не схлопотал по носу. – Вряд ли у нее долги, она же доктор. Готов биться об заклад: все время, пока мы жили вместе, она припрятывала денежки. По части того, чтобы что-нибудь спрятать, Шарлотта уверенно займет первое место в мире.

Сев, Сэм приказал себе успокоиться. Еще одна проблема, на этот раз моральная. Вот уже много лет он был приятелем Роджера, они вместе ходили на рыбалку. Правда, больше их ничего не связывало, но и этого достаточно для того, чтобы считаться довольно близкими людьми. Роджер часто и много жаловался на бывшую миссис Райан, но Сэм не придавал его жалобам большого значения. Он поправил себя: Роджер жаловался на доктора Гамильтон. То, что жена не взяла его фамилию, всегда его раздражало.

Но теперь все переменилось. Сэм был на стороне Шарлотты. Разумеется, Роджер не знал об этом. Кстати, он всегда говорил о ней так же, как сейчас. Так что с моральной точки зрения, может, ему и не следовало бы разбивать нос Роджеру.

Если только он не станет снова неуважительно высказываться о некоторых частях тела Чарли. Сэм подумал об этих частях. Они изумительны. Ее не за что критиковать. И они принадлежат ему в такой же мере, как и ей самой. Никто не посмеет шлепнуть по ним, когда он рядом.

– Сэм! – произнес кто-то. И повторил громче: – Сэм!

Образ Чарли, вставший перед его внутренним взором, погас.

– Роджер, – пробормотал он, – извини. Вообще-то я сейчас очень занят, поэтому все время отвлекаюсь.

– Ты думаешь о женщине, – уверенно заявил Роджер. – Я вижу по твоему лицу. – Он выглядел так, словно только что положил на обе лопатки чемпиона мира по борьбе. – И не пытайся отрицать. У меня чутье на такие вещи.

– Кажется, тебя не провести, – усмехнулся Сэм.

– Ни за что! Я сразу чувствую, если дело касается женщины. А вообще-то я то и дело спрашивал себя, как долго ты будешь держать свои штаны застегнутыми. Это же ненормально…

Моральная проблема разрешилась. Роджер должен уйти.

– Уходи, – проговорил Сэм. – У меня полно дел.

– Ты ничего не делаешь, ты же журналист.

Сэм обошел свой стол и распахнул дверь кабинета.

– Уходи, – повторил он.

Роджер ухмыльнулся:

– Представляю, что это за женщина, Красноперка. Подумать только, Сэм Блейк попался на крючок! Я уж и не чаял дождаться такого дня. И что она использовала в качестве приманки?

– Тебя это не касается.

– Ага, значит, я прав! Ты завел себе женщину. Тебе не обмануть старого доброго Роджера, когда дело доходит до представительниц прекрасного пола. Но кто она? Я ее знаю?

Лучшей возможности открыть ему правду может не представиться. Но с Сэма было довольно Роджера до следующего Рождества. И сказать ему о Чарли – значит предать ее, хотя Сэм толком и не понимал почему. Зато в одном он не сомневался: если она узнает о его болтливости, то, пожалуй, явится к нему со скальпелем в руках и целиться будет в одно место пониже талии.

Сэм кивнул на дверь.

– Ну хорошо-хорошо, ухожу, – сказал Роджер. – Если тебе понадобится совет в том, как ее укротить, обращайся ко мне. Только помни об одном и не соверши той же ошибки, которую в свое время совершил я: ни в коем случае не женись. Брак – это ловушка. Для таких мужчин, как мы, в браке решительно нет ничего привлекательного.

Махнув рукой и подмигнув Сэму, его друг-рыбак – бывший друг-рыбак – вышел. Сэму захотелось хлопнуть дверью. Нет, это ребячество. Тем не менее он хлопнул ею изо всех сил.

Выглянув в окно, отделявшее его кабинет от спортивного отдела, Сэм поймал на себе вопросительный взгляд Грейсона. Блейк пожал плечами и вернулся за стол – работать над своей колонкой. Вообще-то он уже все написал, но теперь статью требовалось ужать. К тому же он должен был приготовить материал к субботе. В этом все плюсы и минусы работы журналиста – у него всегда есть о чем писать.

Вот если бы он писал сейчас книгу…

Нет, об этом можно только мечтать. Реальность заключается в том, чтобы гонять курсор по экрану и поскорее закончить с колонкой.

Может, стоит пока оставить спорт в покое? Или описывать спортивные события с точки зрения человека, не имеющего отношения к спорту? Может, с точки зрения женщины? Чудовищная мысль! Но она понравилась Сэму. Он мог бы брать у кого-то интервью, у кого-то чувственного, умного, никак не связанного со спортом.

Нет, ее нельзя назвать неспортивной, слабой или негибкой. Дама, которая лихо выполняла акробатические трюки на смотровом столе, способна посоперничать в гибкости со спортсменками из русской команды по гимнастике. Сэму пришла в голову только одна особа, которая отвечала всем этим требованиям. Но ее может сейчас не быть дома.

Сэм вспомнил головы стариков, зависшие в дверях смотровых палат. Должно быть, ей пришлось не раз объяснять, что она имела в виду, когда сказала, что хочет только секса. Если, конечно, ее пациенты имели нахальство спрашивать об этом. Впрочем, некоторый опыт общения со стариками (сводившийся для Сэма к общению с его семидесятишестилетним дядюшкой, который ненавидел свой возраст) подсказывал ему, что для этой публики нахальство – обычное дело.

Ох, если бы только он мог услышать, как его любимая им ответила!

Еще час Сэм занимался своей заметкой, потом поболтал с двумя зашедшими к нему журналистами и отложил игру в теннис с одним из них, надеясь, что у него появится иное, более привлекательное занятие.

И наконец снял трубку. Наводя справки о Чарли, Сэм заодно узнал местонахождение ее офиса, а также домашний адрес и телефон, которого не было в справочной книге.

К телефону подошла женщина. Но вовсе не Чарли.

– Могу я поговорить с доктором Гамильтон? – осведомился Сэм.

– Кто это? – спросила женщина.

С точки зрения Сэма, это было уж слишком.

– Пациент, – ответил он. Продолжительное раздумье.

– Назовите ваше имя, пожалуйста.

– Это конфиденциальный разговор, – начиная терять терпение, ответил Сэм. – Можете мне поверить, доктор Гамильтон захочет поговорить со мной.

– Что-то вы не похожи на ее пациента, – заявила нахальная особа. – И чересчур раздражительны.

– Вот именно от раздражительности она меня и лечит, – нашелся Сэм. – Да-да! Она говорит, что это временное явление, однако я в этом не уверен.

– Что ж, тогда позвоните ей на работу и свяжитесь с регистратурой. Возможно, вам поможет другой врач.

– Нет, у меня проблема личного характера. Я хочу говорить только с доктором Гамильтон.

– Так позвоните ей, когда она будет на работе. Ее приемные часы…

– Да знаю я, когда она принимает! – с досадой перебил Сэм. – С ней все в порядке? Почему к телефону подошли вы, а не она? С ней что-то случилось?

– Нет, с доктором Гамильтон все в порядке. Кстати, как вы ее разыскали? Если вы еще раз позвоните сюда, я выясню ваш номер и устрою неприятности вам и…

– Мне и кому еще?

– Вам и телефонной компании, которая дала номер ее телефона, хотя, по договору, не имела права это делать. А заодно привлеку вас за преследование доктора Гамильтон. – И она начала говорить что-то о техасском законодательстве. Все ясно. Он нарвался на юриста. Черт возьми! Сэм повесил трубку. Не очень-то хорошо он провел беседу.

Но, будучи бесстрашным воздыхателем доктора Гамильтон, он решился позвонить еще раз.

– Послушайте, – заговорил Сэм, когда та же самая женщина снова подошла к телефону. – Да, я не пациент доктора, точнее, я был для нее кем-то вроде пациента, но сейчас это не важно. Чарли – мой друг. Я хочу назначить ей свидание. – Сэм с трудом сглотнул, он мямлил, как ребенок. – В конце недели проводится фестиваль грязи. Знаете, это когда осушают дно реки, чтобы его почистить, и выбирают королеву и короля грязи. Они идут вниз по…

– Я прекрасно знаю, что происходит во время фестиваля, – перебила его невидимая собеседница. – Кто вы такой? Никто не называет Шарлотту Чарли. Это Роджер подговорил вас позвонить?

Сэм разозлился, причем за любимую не меньше, чем за себя.

– По-вашему, никто не может назначить Чарли свидание без вмешательства посторонних?

– По-моему, ей не нужны неприятности от мужчин.

Да уж, с этой особой нелегко иметь дело. Ко всему прочему она еще и юрист. И возможно, терпеть не может мужчин.

Сэм сдался:

– Хорошо, просто передайте ей, что звонил пациент с биоопасным материалом. Чарли поймет. Скажите ей… то есть попросите ее позвонить мне на работу. Мой телефон…

Дама-юрист повесила трубку, не дав ему договорить.

Сэму оставалось сделать то же самое. Похоже, подозвать Чарли к телефону не удастся, особенно если эта инквизиторша все время будет отвечать на звонки.

Правда, кое-что доставило Сэму огромное удовольствие: он несказанно обрадовался, узнав, что Шарлотта ни слова не сказала о нем Великой Инквизиторше. И он не мог поверить в то, что она сделала это из чувства стыда.

Потому что в чем Шарлотту нельзя было упрекнуть, так это в глупой стыдливости. При встрече в отеле и у нее на работе их обоих переполняла радость. И она должна знать, так же как знает он, что им необходимо поделиться этой радостью еще раз.

«Все, что мне нужно, – это секс!»

Ее признание дало начало их отношениям.

 

Глава 7

Шарлотта нервно нарезала огурец и ссыпала неровные кусочки в миску на искромсанные листья салата и кое-как нарезанные грибы. Ей не хотелось салата, вообще не хотелось есть. Ей было все равно, поест ли она вообще когда-нибудь или нет.

Может, завтра она почувствует себя лучше. Сегодня все не ладится.

Впрочем, внутренний голос тут же напомнил ей, что дела не так уж плохи. По сути, кое-что было очень, очень хорошо. Шарлотта вздрогнула, вспоминая некоторые события. Перед внутренним взором встала картина, которая то и дело вспоминалась ей: мускулистый обнаженный мужчина лежит на смотровом столе. Он должен был выглядеть там неестественно, однако идеально вписался в обстановку и явно чувствовал себя как дома.

Она устроила ему подробный осмотр, хотя даже не воспользовалась стетоскопом.

Шарлотта поежилась. Да что с ней такое? Во что она превратилась? Стоит тут и вспоминает хорошее, когда это хорошее так сильно перемешалось с плохим. Похоже, она уже не в состоянии отличить добро от зла.

В кухню вошла Луиза. Низкорослая Луиза с ее пышным бюстом, рыжеволосая Луиза, упрямая, как и положено рыжей. Впрочем, сама Шарлотта тоже могла быть упрямой. Бросив на разделочную доску стебелек сельдерея, она нацелила на него нож.

– Кто звонил? – спросила Шарлотта, не скрывая раздражения. Достаточно того, что Луиза почему-то решила сама брать трубку.

– Похоже, Крыса понял, что натворил, и теперь будет одолевать тебя звонками. – Подруга не принадлежала к числу поклонников Роджера Крысы. Раз уж она подходила к телефону в другой комнате, то надо рассказать хозяйке дома о том, кто звонил, решила Луиза. – Чудак, – добавила она.

Сердце Шарлотты забилось быстрее. Она знала лишь одного чудака. Очень хорошо знала.

Нет, этого не может быть. Похоже, у нее начинается параноидальный бред.

– Оба раза? – спросила она хрипло.

– Очень странный тип. Назвался твоим пациентом, но я сразу его раскусила. – Подойдя к стойке, Луиза взяла морковку, не замечая, какое впечатление произвели на Шарлотту ее слова. – Говорил какую-то ерунду о биоопасном материале, если только я правильно расслышала, потом добавил что-то о свидании…

Шарлотта поймала себя на том, что улыбается. Хотя не было ничего смешного в том, что Сэм бросил в лоток. Ну почему она вспоминает о нем с нежностью? Он же Красноперка! Он еще хуже Крысы. Он вытащил наружу самые плохие ее качества.

Шарлотта почувствовала на себе внимательный взгляд Луизы. Опустив глаза, она с такой яростью принялась кромсать сельдерей, что тот вскоре превратился в зеленую кашу. Луиза продолжала наблюдать за ней, и Шарлотта заставила себя умерить пыл.

– Так ты знаешь этого парня? – полюбопытствовала подруга.

Шарлотта соскребла сельдерейное месиво в миску и швырнула на разделочную доску второй стебелек.

– Да, знаю. – Не очень-то внятный ответ, но больше она ничего не собиралась говорить.

Облокотившись на стойку, Луиза принялась жевать морковку.

– Так расскажи мне о нем, – попросила она.

– Нечего рассказывать.

Оказалось, солгать не так уж трудно, а ведь Шарлотта считала себя правдивой. До тех пор, пока Сэм не появился в ее жизни, она не замечала за собой дурных привычек.

Нет, конечно, она не набралась от него дурного, в ней самой появилось что-то нехорошее. Этот день самый плохой в ее жизни: сегодня она нарушила врачебную этику, что недопустимо. Ей следовало хотя бы снять халат, а уж потом прыгать на него.

Но она совсем потеряла голову. Нож скользнул в ее руках.

– Шарлотта, – донесся до нее укоризненный голос.

Оказывается, она порезалась. Сунув палец в рот, Шарлотта перестала готовить салат и отвернулась от стойки, чтобы не чувствовать на себе испытующий взгляд подруги.

Луиза молча вытащила из шкафа бокал и плеснула в него вина.

– Сядь. – Она подвела Шарлотту к обеденному столу, стоявшему в другом конце кухни. – Я сама справлюсь с готовкой, а ты расскажи, что с тобой происходит.

Шарлотта попятилась и буквально упала на ближайший стул. Луиза, заговорившая так, как выступала обычно в залах судебных заседаний, выглядела великолепно, зато Шарлотта при этом почувствовала себя настоящей, причем совершенно беззащитной, развратницей.

– Да ничего не происходит, – едва слышно пробормотала она.

– Ха! Да ты на себя не похожа после развода!

– Не знаю, какой, по-твоему, я должна быть. Мало того, похоже, мне и самой надо это понять.

– Ты привлекательная, умная, удачливая женщина, прекрасный профессионал, которая вольна ходить куда угодно и делать все, что угодно. Ты можешь сколько захочешь заниматься своей карьерой, ведь именно она больше всего для тебя значит, не так ли? – спросила Луиза.

– Разумеется, – кивнула Шарлотта.

Она старалась говорить как можно убедительнее, что на этот раз удалось легче, потому что это была правда. Однако Луиза наградила ее очередным подозрительным взглядом.

– Я знаю, ты обычно не пьешь вина, – заметила она, кивнув на нетронутый бокал в руке подруги, – но, полагаю, глоточек-другой тебе не повредит.

Совсем недавно Шарлотта думала то же самое о «Маргаритах». Возможно, если бы она остановилась тогда на одном коктейле, ее жизнь сейчас была бы куда проще.

Нет, не стоит обвинять в своих неприятностях текилу. К тому же, не произойди с ней всего, что случилось, она всю жизнь считала бы себя холодной и равнодушной женщиной, которой не удалось исполнить свое истинно женское предназначение, заключающееся в инстинктивном стремлении к сексу, цель которого – продолжение рода. Господи, но она же врач! И знает, как важен секс в жизни людей.

Семнадцатого и утром восемнадцатого декабря она очень хорошо понимала зов плоти. Правда, было еще и двенадцатое января, сегодня. На душе у Шарлотты потеплело, когда она вспомнила, что они с Сэмом делали в смотровой. Один глоток ледяного вина не сумел погасить запылавший в ней огонь, пришлось выпить весь бокал.

Подняв глаза, Шарлотта опять встретила на себе внимательный взор Луизы, державшей в руках бутылку. Робко улыбнувшись, Шарлотта протянула бокал подруге, чтобы та снова наполнила его.

– У меня сегодня нелегкий день, – объяснила она.

– С тобой все было в порядке до тех пор, пока не зазвонил телефон, – отозвалась Луиза.

– Нет, ты ошибаешься, – возразила Шарлотта. – Еще минут за пять до звонка ты сама говорила, что у меня огорченный вид.

– Огорченный – да, но ты тогда не выходила из себя.

Если Луиза считает, что она сейчас вышла из себя, то что бы она сказала, услышав, как ее подруга кричит на весь коридор: «Все, что мне нужно, – это секс!»? Или если бы услышала, как она отмахивается от своих пожилых пациентов, которые, забыв о собственных хворях, расспрашивают доктора Гамильтон о ее проблемах.

Ну как мог Сэм сделать ей предложение? К тому же он ведь не просто Сэм, а этот невыносимый Красноперка! Шарлотта даже не знала, отчего вспоминает все это. Секс не был для нее важнее чести, достоинства, гордости…

Кто-то позвонил в дверь. Шарлотта едва не подскочила. Это невозможно!

– Сиди здесь, – произнесла Луиза тоном, каким обычно обращалась к адвокату противоположной стороны, – а я посмотрю, кто там.

Через мгновение она вернулась, держа в руках конверт и глядя на него с таким видом, будто боялась вскрыть. Шарлотте показалось, что подруга того и гляди поднесет конверт к лампе, чтобы посмотреть содержимое на свет.

– Это тебе, – сказала она. – Его принес молодой человек из службы доставки «Аламо мессенджер». Хочешь, чтобы я первая прочла? Вдруг там что-то нехорошее? Знаешь, в наше время всего можно ждать.

– Нет уж, я сама рискну. – Рисковать было нечем – она уже поняла, кто прислал письмо.

Шарлотта отдала подруге бокал и взяла конверт. Внутри лежала небольшая карточка с коротким сообщением: «Я не знал, кто ты такая, когда увидел тебя в баре «Хилтона». Наша встреча произошла по воле судьбы. Я должен снова увидеть тебя. Люблю, Сэм».

Шарлотта сунула письмо в карман.

– Это от пациента, – сказала она Луизе. Та скривилась:

– Весьма необычный пациент, надо сказать.

– Поверь мне, так и есть. Он необычен.

– Он? – изумилась Луиза. – Выходит, у тебя появился поклонник среди твоих старичков?

Шарлотта представила себе Сэма, сидящего на краю смотрового стола в одной рубашке. А потом его же, только лежащим и уже без рубашки. Застонав, она уткнулась лицом в ладони.

Старичок? Нет уж, старичков с такими телами не бывает.

– Я не могу сегодня есть, – промолвила она. – Ужасно болит голова.

– Тебе нужен отдых, – заявила Луиза.

Отдых… Волшебное, с точки зрения Луизы, слово, способное решить все проблемы. Каждый год она отправлялась в разные уголки Европы и отовсюду привозила Шарлотте подарки. Сегодня вечером прованские травы, купленные ею в прошлом году, должны были придать особый аромат цыплячьим грудкам, которые лежали в холодильнике и ждали, когда их поджарят на гриле, установленном на балконе. Погода стояла мягкая, и Шарлотта уже вынесла туда специальный столик со стеклянной столешницей.

Но ужин на балконе планировался еще до звонка Сэма, когда Шарлотта верила в то, что, занимаясь чем-то, сумеет отвлечься от мыслей о недавних событиях.

Она то ли всхлипнула, то ли застонала.

– Я думаю, Роджер доводит тебя до такого состояния, – заявила Луиза.

– Я его не видела и ничего о нем не слышала после развода.

– Но это вовсе не означает, что он не виноват в твоем состоянии, – резонно заметила Луиза.

Шарлотте должно было понравиться, как подруга отзывается о ее бывшем муже. Потому что целых пять лет, начиная с их медового месяца, Шарлотта привыкла обвинять Роджера во всех семейных неприятностях. Но когда дело касалось Сэма, она во всем винила себя.

Сердцем Шарлотта понимала, что Роджер Крыса не мог подговорить Сэма унизить ее. Правда, она еще не смела признаться в этом вслух, и к тому же, считая его Красноперкой, она могла держать с ним дистанцию.

После ухода Луизы Шарлотта выбросила салат в ведро и решила просто посидеть в темноте на балконе, но снизу доносился смех, и ей казалось, что это смеются над ней.

Шарлотта узнала женский голос, он принадлежал незамужней красивой блондинке, которая в этот момент увлеченно кокетничала с каким-то кавалером. Когда мужчина с женщиной остаются наедине, их смех звучит иначе, чем на людях. Возможно, они с Сэмом смеялись так же.

Шарлотта слушала их сколько хватило сил, то есть примерно пять секунд. А потом бросилась в ванную, приняла горячий душ и легла на кровать с книжкой в руках. Книга называлась «Стареем с апломбом» и была настоящим бестселлером в области психологии старения, ставшей такой популярной в последнее время в Америке. Иногда Шарлотта покупала подобные книги, чтобы быть в курсе того, что пишут о пожилых людях, заботам о которых она отдала жизнь.

Однако сейчас она не могла понять, о чем, собственно, читает, потому что после нескольких попыток не смогла перелистнуть даже первую страницу.

Зазвонил телефон. Шарлотта вздрогнула так сильно, что книга выпала из рук. Она уставилась на телефонный аппарат, словно желая загипнотизировать его, но тот не умолкал. Вздохнув, Шарлотта сняла трубку. В конце концов, ей могли звонить с работы, если возникла срочная необходимость в ее помощи.

– Если ты повесишь трубку, я позвоню снова, – произнес низкий, раскатистый мужской голос.

Шарлотта судорожно сжала трубку и упала с ней на кровать. У нее было такое чувство, что ее загипнотизировали.

– Ты прочитала мою записку? – Молчание. – Кстати, я проследовал за посыльным, чтобы убедиться в том, что водитель не ошибся адресом.

Выходит, Сэм где-то поблизости. Интересно, спросила себя Шарлотта, давно ли он пришел. Она посмотрела в окно. Может, он стоит совсем рядом с домом и звонит ей по сотовому телефону? Может, он, как Ромео, готов подняться на ее балкон по вьющимся растениям?

А может, она лишилась рассудка? Это больше походило на правду.

– Я просто хотел сказать тебе, что сегодня у меня был самый удивительный опыт общения с женщиной, – промолвил он. – Это оказалось даже лучше, чем в отеле, потому что… нет, вообще-то не лучше, потому что ничего лучше и быть не может, но все-таки потрясающе.

Шарлотта считала так же, и это ее пугало.

– Вот я и решил позвонить, чтобы назначить еще одно свидание, – сообщил Сэм.

Шарлотта подскочила на кровати:

– И не думай!

– Ты могла бы осматривать меня регулярно. Вообще в последние недели я себя как-то странно чувствую, так что, думаю, мне просто необходимо внимание врача. Обещаю хорошо себя вести.

– Сэм, это не смешно! – вскричала Шарлотта.

Нет, совсем не смешно, – согласился Сэм. – Хочешь знать, какие у меня симптомы? Учащенное сердцебиение, внезапное повышение температуры, неспособность сконцентрироваться на работе… Да, еще я не могу есть. Это совсем на меня не похоже. И еще, уж извини за подробности, у меня то и дело случается эрекция в самые неподходящие моменты. Так что, по-твоему, со мной такое?

Шарлотта мгновенно представила себе Сэма со всеми его симптомами. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы избавиться от этого образа.

– Я не собираюсь серьезно отвечать на подобные вопросы, – сухо заявила она.

– Нет, ты попробуй. Что скажешь насчет маленькой церквушки в Ла-Виллита?

– Какое отношение ко всему этому имеет церковь? – Задавая этот вопрос, Шарлотта уже знала ответ на него и глубже зарылась в свою постель.

– Она находится в центре города, – продолжал Сэм, – как раз между твоим и моим домом. Кстати, я там живу, ты не знала? Не более чем в двух милях от тебя. Так что скажешь насчет церкви? Ты когда-нибудь видела, как там венчают? Места там совсем мало, но…

– Ты пугаешь меня, Сэм, – перебила Шарлотта. – Мне кажется, у тебя не все дома.

– Это твое профессиональное мнение? Именно так тебя учили говорить на медицинском факультете? Не все дома?

Шарлотта услышала, как он тяжело вздохнул. А когда заговорил вновь, то в его голосе уже не было веселых ноток, нет, он звучал совершенно серьезно, что еще больше напугало ее.

– Извини, Чарли. Я не хотел пугать тебя. Бог свидетель, что я не желаю хоть как-то тебя обидеть. Да, может, я сейчас и не в себе, но все из-за того, что хочу еще раз с тобой завести постоянные отношения, которые обычно начинаются со случайной встречи, за которой следуют свидания, походы в ресторанчики, кино… Между прочим, большинство пар встречаются обычно не меньше года, прежде чем у них бывает то, что было у нас с тобой во время первой же встречи. Да и то, если им очень-очень повезет.

Сэм замолчал, и Шарлотта догадалась, что, как и она, он в подробностях вспоминал ту ночь. Она была честна с собой и понимала, что эти воспоминания сохранит до конца жизни и еще не раз будет переживать мысленно.

– Выслушай меня, пожалуйста. Очень внимательно. – Она говорила искренне. – У нас с тобой нет никаких отношений – ни обычных, ни каких-то там волшебных и сверкающих. То, что я сделала, явилось неожиданностью для меня самой. Ты совсем меня не знаешь, не знаешь, какова я на самом деле.

– Ну и что? А ты не знаешь меня, – парировал Сэм. – Так что мы в равном положении. К тому же у меня есть некоторые преимущества перед тобой. У меня есть хорошая работа, милые родственники, добрые друзья… Ну хорошо, забудь о друзьях. Мой отец – директор начальной школы, мать работает в офисе электрической компании. У меня есть сестра и два племянника в Калифорнии. Есть еще дядя Джо. Он – бывший бухгалтер. Должен признать, он немного сварлив, но, черт возьми, он же прожил такую долгую жизнь! Для своих старых друзей он подсчитывает, сколько те переплатили налогов. Бьюсь об заклад, он согласится и тебе оказать ту же услугу.

Шарлотта пыталась не слушать его, притвориться перед собой, что все это ее не интересует, но на самом деле внимала каждому слову Сэма.

Но она не должна была позволять ему говорить и дальше. Потому что он разбивал ей сердце.

– Что ж, похоже, ты не мужчина, а находка, – проговорила она. – Только для кого-нибудь другого. Не звони мне больше – ни сегодня вечером, ни когда-либо еще. Я совершила чудовищную ошибку, так что, пожалуйста, оставь меня в покое.

Уронив трубку на рычаг, Шарлотта стала ждать звонка, однако телефон молчал. Время шло, но Сэм не звонил. Прошло минут десять, прежде чем ей удалось вздохнуть полной грудью.

Пытаясь взять себя в руки, она живо представляла себе Сэма с его семьей – отца, который работает с детьми, мать-секретаршу, дядю, который рассчитывает налоги… Наверняка все они многое дали ему, так что он действительно имеет некоторые преимущества перед ней.

А что она могла сказать ему в ответ? «Я единственный ребенок в семье… Мои родители путешествовали, фотографировали дикую природу. Я мало их видела. Когда мне было восемь лет, они погибли в авиакатастрофе над равниной Серенгети, так что меня вырастили бабушка с дедушкой».

Конечно же, Сэм выразит ей сочувствие, но подумает про себя: «Равнина Серенгети? Что они там делали, когда у них была маленькая дочь, нуждавшаяся в любви и заботе?»

Шарлотта знала ответ на эти вопросы. Он не удовлетворял ее в детстве, но, став взрослой, она приняла его.

«Конечно, все дело в любви к путешествиям, – могла бы сказать она. – Как и я, папа рано осиротел, и ему нравилось много ездить. Дедушка со стороны матери увлекался коллекционированием произведений искусства доколумбовой эпохи, а бабушка занималась археологией. Они много времени проводили в Мексике. Когда могли, брали меня с собой, однако чаше оставляли в пансионе. Я училась в колледже, когда они погибли во время путешествия к каньону Коппер в Мексике. Бабушка с дедушкой хотели встретиться с индейцами из племени тараумара, которые жили у начала каньона».

Да уж, у нее интересное прошлое. Со стороны оно могло даже показаться куда более увлекательным, чем было на самом деле. Все они – ее родители и бабушка с дедушкой – были довольно нелюдимыми, склонными к самоанализу, замкнутыми в себе людьми. И научили маленькую наблюдательную девочку быть такой же.

Вспоминая об этом, Шарлотта почувствовала себя совсем несчастной. Ей не спалось. Выбравшись из постели, она набросила махровый халат и стала бродить по двум этажам своей квартиры. Этого она не делала с тех пор, как въехала сюда. Просторный чердак – второй этаж – она превратила в гостиную с телевизором и музыкальным центром, там же была и вторая ванная комната. Шарлотта редко поднималась сюда, да и то лишь для того, чтобы включить проигрыватель.

Остановившись на винтовой лестнице, она стала разглядывать висевшие на стене картины – изображенные на деревянных дощечках религиозные сцены и обряды мексиканцев. Это было ее законное наследство, полученное от бабушки с дедушкой.

С Шарлоттой уже случалось такое, в темные часы после полуночи она лучше понимала себя. Она решила стать гериатром из-за своего прошлого. Временами ей казалось, что пожилые пациенты – это ее родители и бабушка с дедушкой, люди, которых она любила, но не смогла защитить. Никто – ни Сэм, ни даже Луиза не могли понять, что для нее значили родители.

Если она попытается рассказать все Сэму, он не согласится с ней или, что еще хуже, скажет, что все понимает, хотя понять не сможет. Ну что за жизнь она устроила себе, зачем заварила всю эту кашу? Какие неприятности навлекла на свою голову?

Целых два года к ней не прикасался мужчина, кроме тех нескольких раз, когда Роджер, заметив, что на них кто-то смотрит, целовал ее в щеку. А что теперь? Теперь она того и гляди станет нимфоманкой.

Шарлотта не любила это слово и, конечно, без всякого удовольствия примеряла его к себе.

Нимфоманки не бывают сдержанными.

А как же Сэм? Он ведь не безумен, не угрожает ее безопасности. Шарлотта понимала это сердцем, и для доказательства ей не нужны были подробности его жизни. А учитывая, как она себя вела, он и подавно был чрезвычайно сдержан и даже льстил ей. Можно не сомневаться, что он переживет эту временную одержимость, которую принимает за настоящие чувства.

А сейчас у нее создалось впечатление, что Сэм не в себе. Иначе как он мог сделать ей предложение? Он ведь совсем ее не знает. И уж точно не может любить. Шарлотта сама говорила, что она не из тех женщин, в которых влюбляются.

И еще… Нельзя забывать, что он приятель Роджера, ненавистный Красноперка. Окажись сам Роджер в подобной ситуации, он сбежал бы, не мешкая ни секунды.

Луиза права. Ей надо сконцентрироваться на карьере. А если она пустит в свою жизнь Сэма – пусть даже и ненадолго, – то совершит множество ошибок.

К тому же Сэм Блейк не из тех мужчин, которые согласятся играть в пьесе незначительную роль.

Все, что мне нужно, – это секс!

Ложась в постель, Шарлотта вспомнила эти слова, и теперь они показались ей даже смешными. Она натянула на голову одеяло. Хуже всего, что все в клинике слышали ее, а ведь она обращалась к одному Сэму.

А еще хуже, что в этих словах – правда.

 

Глава 8

На следующий день Шарлотта пришла на работу с припухшими глазами, но с решительно сжатыми губами. Коротко кивнув Глории, она направилась к своему кабинету. – Доброе утро, доктор Гамильтон, – сдержанно поздоровалась сестра. – Кажется, нас ждет хлопотный день. – И неожиданно добавила: – Хотя, надеюсь, он будет не таким хлопотным, как вчера.

Несмотря на скрытый смысл ее слов, говорила Глория абсолютно невинным тоном. Такой же невинной улыбкой наградила Шарлотту и Клер, проходя мимо по коридору. От их притворства Шарлотту даже затошнило.

Впрочем, ей оставалось вести себя как обычно, словно накануне не приключилось ничего особенного. Сняв жакет, Шарлотта облачилась в докторский халат и с головой окунулась в работу.

Несколько часов Глория и Клер вели себя слишком уж сдержанно, на ее взгляд. Впрочем, упрекнуть их было не в чем. Зато их помощница Барбара-Энн, молоденькая студентка медицинского колледжа, прошествовала мимо Шарлотты с легкой улыбкой на устах.

Вчера она забыла о Барбаре-Энн. Вчера она совершенно обезумела.

И что ей сказать им сегодня? «Перестаньте ухмыляться»? Уж тогда они точно решат, что доктор Гамильтон лишилась рассудка.

Одна лишь Джолен, регистратор и бухгалтер одновременно, вела себя как обычно. Однако это вовсе не означало, что она не думала о вчерашнем происшествии, о том красавце мужчине, который так надолго задержал доктора в смотровом кабинете, и о том, что она потом прокричала во весь голос.

Они все держались нарочито вежливо, но, всегда поддерживая Шарлотту, и на сей раз ничем не выказали своего отношения ко вчерашнему инциденту. Однако она заметила, что медсестры не приводили пациентов в первый смотровой кабинет. Шарлотта не спросила, в чем дело, но обратила внимание, что в коридоре полно больных, которые вполне могли бы дожидаться приема именно там.

По правде говоря, она была рада, что ее помощницы не пользовались в этот день первой смотровой, потому что сама даже смотреть на ее дверь не могла.

За делами незаметно наступил полдень. Помощницы Шарлотты принялись за ленч, и она осталась в одиночестве посреди длинного коридора, прямо напротив пугающей ее комнаты.

Как ни крути, ей придется зайти в первую. Так почему бы не сделать этого немедленно? Проскользнув в кабинет, Шарлотта бесшумно прикрыла за собой дверь. Свет в смотровой не горел: несколько мгновений она стояла в темноте, вдыхая в себя запах Сэма, припоминая, как вибрировал здесь его голос, прежде чем она закрыла ему рот поцелуем. Все это нужно оставить в прошлом.

Кто-то положил на смотровой стол, накрытый листом белой бумаги, красную розу на длинном стебле. Кто-то знал, что тут произошло.

А если хоть один в клинике знает, чем был вызван ее крик отчаяния, то об этом, само собой, известно всем. Именно этого Шарлотта и опасалась. Да, она старалась не шуметь, но рядом с Сэмом теряла контроль над собой. Похоже, кто-то положил розу в кабинете для того, чтобы дать ей понять, что ничего страшного не случилось, а если и случилось, то никто ее за это не осуждает.

Зато она сама себя осуждала.

Поставив розу в вазочку из белого стекла, Шарлотта продолжала работать. Никто не спросил ее о цветке, а первую смотровую снова начали использовать по назначению. Все было как обычно, или почти как обычно.

Без сомнения, все видели ее смущение, но приняли инцидент как должное, понимая, что разведенная женщина пытается устроить свою жизнь.

Всю неделю Шарлотта работала, а в свободное время старалась держаться в тени и подскакивала от каждого телефонного звонка. Вместо того чтобы ходить на работу пешком или ездить туда на машине, Шарлотта брала такси, избегая пользоваться своим стареньким автомобилем или новым «корветтом», стоявшим в гараже кондоминиума. Иногда она все же сидела в «корветте» и читала себе лекции о том, что надо наконец брать жизнь в оборот.

За долгие семь дней она ни слова не слышала о Сэме.

Наверное, она все-таки сказала ему нечто, что за– ставило его оставить ее в покое. Убеждая себя в том, что нелепо тосковать из-за его отсутствия, Шарлотта в то же время испытывала невероятное облегчение.

Днем в среду, ровно через неделю после визита Сэма и его телефонных звонков, погода была неважной. Шарлотта навестила нескольких пациентов в больнице, а потом зашла в чайную, которую держали ее соседи по дому Дэвид и Билл.

Бистро «Ти» располагалось на первом этаже небольшого отеля. Чайная имела два входа: один – через отель и ресторан, а второй – через дверь со стороны реки. Иногда по пути домой Шарлотта заходила сюда за какой-нибудь едой. Есть на людях она не могла, а дома готовить не хотелось.

Однако этим вечером, очутившись в уютном зале с невысоким потолком, где было совсем немного посетителей, Шарлотта решилась перекусить прямо в чайной. В дополнение к легкой, изысканной пище, множеству различных сортов чая и вин со всего света бистро «Ти» славилось льняными скатертями и салфетками, мягким освещением и приятной, негромкой музыкой.

Стены украшали абстрактные полотна их общей соседки Сериз Ламбер. Яркие мазки обычно действовали Шарлотте на нервы, однако сейчас они ей поправились.

И еще здесь не было папоротника. Оба – Дэвид и Билл – утверждали, что ненавидят папоротники.

Шарлотта села в уголок и стала изучать меню и карту вин. Она решила остановиться на супе, салате или сандвиче, надеясь, что спокойная обстановка чайной благотворно подействует на нее, как вдруг в заведение вошел Сэм Блейк.

Шарлотта спряталась за меню. Что он тут делает? Он же спортивный журналист и должен развлекаться в барах, которые посещают спортсмены.

Чуть опустив карту, Шарлотта увидела, что Сэм весело беседует с Биллом. Пока его высокий пухлый партнер Дэвид управлялся на кухне, коротенький, напоминающий птичку Билл занимался остальными делами, в число которых входило приветствовать клиентов. Сейчас Билл как раз здоровался с Сэмом. У обоих был такой вид, словно они давние друзья.

К удивлению Шарлотты, даже Дэвид в повязанном поперек огромного пуза белом фартуке выплыл из кухни поздороваться с Блейком. Ради нее Дэвид никогда этого не делал.

На Сэме были слаксы цвета хаки, коричневый свитер и лимонно-желтая сорочка. Его светлые волосы, подстриженные короче, чем во время их последней встречи, по бокам почти сбрили, а наверху оставили своеобразную шапочку, сейчас взъерошенную ветром. Сэм, кажется, похудел, впрочем, это могло ей просто показаться. Шарлотта не привыкла видеть его одетым.

Когда он стал осматриваться по сторонам, она поспешила вновь укрыться за картой вин. Должно быть, он ее видел и наверняка сейчас подойдет. Шарлотта твердо сказала себе, что немедленно отошьет его, заявив, что хочет побыть одна.

Увы, он не подошел. Услышав его низкий голос совсем близко, Шарлотта опять осторожно выглянула из-за большого листа. Блейк стоял в каких-нибудь десяти футах от нее возле стола, за которым сидели две женщины. Две молодые, привлекательные женщины. Обе улыбались Сэму, и он улыбался им.

Даже не напрягая слух, Шарлотта услышала, как они здороваются, но не могла понять, была ли их встреча запланированной. Без сомнения, они хорошо знали друг друга. Одна из женщин указала на свободный стул между ними, и Сэм тут же сел, а Билл принес ему на пробу белого вина.

– На вид вроде ничего, – пожал Блейк плечами. – Подайте три бокала. Таким приятным вином надо с кем-то поделиться.

Почему он говорил так громко? Создавалось впечатление, что Сэм хочет, чтобы она его услышала. Нет, это смешно! Он даже не видел ее.

Но ведь именно этого, честно говоря, ей и хотелось.

Шарлотта побарабанила пальцами по столу. Блейк уже пил, а ей еще даже не принесли еду, хотя она пришла в чайную первой. Шарлотта вознегодовала от такой несправедливости, однако тут же напомнила себе, что она взрослая женщина, а потому не должна обращать внимания на подобную ерунду. Выходит, Сэм знает, чего хочет. А она – нет.

Но он также утверждал, что хочет ее, хочет, чтобы она была с ним всегда, стала бы матерью его детей и прожила бы с ним до старости. И насколько же хватило его решимости? Меньше, чем на неделю.

Но не стоило забывать о том, что он был приятелем Роджера. И мужчиной, ко всему прочему. Шарлотта никогда не считала себя мужененавистницей, но именно сейчас противоположный пол почему-то стал вызывать у нее раздражение.

Когда к ней наконец подошел официант, Шарлотта заказала для себя целую бутылку шардоннэ, салат из зелени с брынзой под кукурузным майонезом и лосося со шпинатом. Теперь ей придется съесть все это.

Отложив меню в сторону, Шарлотта с деланным вниманием стала смотреть на баржи, проплывавшие за окном. Яркие огни напоминали о празднике, люди улыбались, и создавалось впечатление, что в мире все идет замечательно. От этого Шарлотта почувствовала себя еще хуже, чем обычно. Может, стоило уйти, ничего не заказывая? Нет, это было бы трусливым бегством. После знакомства с Сэмом ей следовало быть готовой к неожиданной встрече с ним, и теперь, увидев его, она не должна бежать.

Это было хорошее решение, умное и смелое, однако Шарлотта пожалела о нем, когда ее столик загородила длинная тень. Повернувшись, она встретилась с ласковым взглядом карих глаз.

– Чарли, – промолвил он, – добрый вечер. Как поживаешь?

Ее словно обволокло теплом. Сердце Шарлотты неистово забилось. Физическая реакция на близость такого сексуального мужчины, как Сэм Блейк. В последнее время она мало спала, почти ничего не ела и даже не занималась необходимыми физическими упражнениями, однако с ее либидо все было в порядке.

Шарлотта тут же заключила про себя, что либидо может причинять массу неудобств.

– Добрый вечер, – довольно громко сказала она. – Я заметила тебя раньше, но ты так уютно устроился, что я решила тебя не тревожить.

Какова кошечка! Ей следовало сказать «ты был занят», а не «уютно устроился». А еще можно было прикинуться, что она его не видела, хотя с полдюжины сидевших в чайной женщин проводили Сэма заинтересованными взглядами.

– Одна обедаешь? – спросил он.

Мысли Шарлотты понеслись галопом: что же солгать? Она выбрала правду:

– Да. – Шарлотта не стыдилась того, что ест в одиночестве. Просто обычно она предпочитала читать за едой, а сейчас, по пути домой, у нее не было с собой ни книги, ни интересного журнала. Правда, в сумочке лежал медицинский журнал, однако Шарлотта не считала, что это чтиво поможет выделению желудочного сока.

– Почему бы тебе не присоединиться к нам? – предложил Сэм, кивнув в сторону своих приятельниц.

– Разве для любви втроем четвертый не лишний? – невинным тоном осведомилась Шарлотта. И тут же прикусила язык. Она никогда даже не задумывалась о любви втроем.

Сэм пододвинул свободный стул поближе к ней и сел. Шарлотта негодующе вздохнула, намереваясь остановить его, но вместо этого втянула носом исходящий от Блейка аромат. Признаться, пахло от него сногсшибательно, лучше, чем от любого блюда, подаваемого в чайной.

Нахмурив брови, Сэм посмотрел Шарлотте в глаза, вынуждая ее отвернуться.

– Мне всегда казалось, что для любви втроем нужна семейная пара и кто-то третий, – заметил он. – Но мы же с тобой не женаты, Чарли, как тебе известно.

Она повернулась к нему:

– Да, конечно, мы не женаты. И никогда не поженимся.

В ответ Сэм лишь улыбнулся. Это была мимолетная улыбка, от которой приподнялся уголок его рта, немного изогнулись губы, морщинки на загорелой коже стали чуть глубже.

Повисло невыносимое молчание.

– Каким одеколоном ты пользуешься? – спросила Шарлотта, недоумевая, отчего задала этот вопрос. Чем от него пахло, ее не касалось.

Сэм стал отвечать на вопрос с ненужной серьезностью:

– Называется «Наваждение». И это не одеколон, а лосьон после бритья. Мама каждый год дарит мне большой флакон этого лосьона на Рождество. Она считает, что он поможет мне привлечь внимание какой-нибудь женщины, которая подарит ей внуков здесь, в нашем городе. Правда, у нее есть два внука в Калифорнии – это дети моей сестры, но мама хочет иметь еще.

Итак, его матери хочется понянчиться с детьми. Что ж, она не одинока в своем желании. На сердце у Шарлотты стало тяжело.

– Значит, ты пользуешься лосьоном с определенными целями, – заметила она.

– Нет, я пользуюсь им для того, чтобы сделать маме приятное. А вообще-то я люблю нормальный естественный запах. Твой, например. – Он глубоко вдохнул. – Правда, сегодня я что-то не могу определить, что у тебя за духи. В отеле от тебя пахло «Шанель № 5». Шикарный аромат. Классический, как и вся ты. Хорошо бы ты снова надушилась ими. Но сегодня мне нравится твой естественный эротичный запах.

Она ничего не могла понять, голова у нее шла кругом. Одно слово смутило Шарлотту. «Эротичный», – сказал он. По всему ее телу, начиная от коротко подстриженного затылка до накрашенных красным лаком ногтей на ногах, пробежала дрожь.

Пока Шарлотта прикидывалась, что Сэм ее нисколечко не интересует, официант принес бутылку шардоннэ. Она указала на свой бокал. Официант взглянул на Сэма, потом на его стул у другого столика, а затем на вино.

– Мистер Блейк уже уходит, – заявила Шарлотта. – Кажется, он сам заказал себе выпивку. К тому же у него есть компания.

Шарлотта наблюдала за тем, как официант наливает ей вино, с таким вниманием, с каким обычно следила за ходом хирургической операции. Когда он удалился, Шарлотта хотела было отпить глоточек, как вдруг Сэм наклонился и провел губами по ее виску.

Шарлотта подскочила от неожиданности, чуть не пролила вино, повернулась, и тут же губы встретились с губами.

– Я так скучал по тебе, – прошептал Сэм, когда короткий поцелуй прервался.

Шарлотту обдало жаром.

Должно быть, Сэм понял, в каком она состоянии. Шарлотта почувствовала, как под прикрытием скатерти его рука легла ей на бедро. К несчастью, сегодня вместо обычных слаксов на ней была юбка. Когда его пальцы скользнули под подол, Шарлотта возблагодарила небеса за то, что надела колготки, а не чулки. Впрочем, пожалуй, и колготки его не остановят.

Ведь Сэм Мужчина изобретателен и решителен.

– Прекрати, – прошептала она, касаясь губами бокала. – Убери руку с моей ноги.

– А куда мне ее положить?

Несчастное она все-таки существо! Вместо того чтобы промолчать или оттолкнуть его, Шарлотта ответила Сэму, и ее ответ был не только весьма своеобразным, но, пожалуй, даже безумным.

– Прошу тебя, – прошептала она. – Я же не шлюха.

Однако именно эти слова наилучшим образом передавали ее ощущения. И отталкивала она Сэма не только из-за него, но и из-за себя тоже.

– Я знаю, – прошептал Сэм. Погладив внутреннюю сторону ее бедра, он убрал руку. – Просто в тебе есть нечто, от чего я теряю голову.

Отодвинув бокал, Шарлотта на мгновение закрыла глаза и решила, что настала пора потолковать по душам. Если это получится, она сможет забыть о том приятном тепле, которое его рука оставила на ее бедре.

– Зато я знаю, что это такое. Я всему миру заявила об этом. Думаю, все дело в запоздалом взрослении. Я получила консервативное воспитание. За Роджера вышла замуж, когда училась в университете, вскоре после смерти бабушки и дедушки. Так что впервые в жизни я оказалась свободной и вольна поступать так, как мне захочется. К сожалению, обретя свободу, я совершила несколько ошибок…

– Я не ошибка.

Прикоснувшись к ее подбородку, Сэм заставил Шарлотту посмотреть на него. Не успела она оттолкнуть его руку, как он слегка дотронулся до ее губ своими. Это был даже не поцелуй, едва заметное движение, но его оказалось достаточно, чтобы лишить Шарлотту решимости.

– Я твоя судьба, – проникновенным тоном произнес Сэм. – А ты – моя.

Не успела она отвернуться, как Сэм встал, помахал приятельницам, сидевшим за другим столиком, и направился к лестнице, ведущей в ресторан, который надо было миновать, чтобы выйти из отеля на улицу.

Если только он не пошел договариваться о комнате на ночь. Комнате для двоих, без багажа и без лишних вопросов. Такие вещи ему удавались.

Однако Шарлотта знала, что Сэм не сделает этого. Только не этим вечером. Он не утонченная натура и непременно поведал бы ей о своих намерениях.

Шарлотта почувствовала на себе любопытные взгляды его приятельниц. Интересно, что они о ней думают? Больше всего ей хотелось исчезнуть отсюда, избавиться от волнения, которое он разбудил в ней. Но что хуже всего – она ощутила чувство потери, когда Сэм ушел.

Пряча глаза, Шарлотта отпила глоток вина и поперхнулась. Сделав вид, что ей все равно, она стала ждать официанта, приближавшегося к ее столику с салатом. Слишком поздно. Если ей прежде и нравилось в чайной, то теперь, когда Сэм ушел, Шарлотта уже не хотела тут оставаться.

– Вы не могли бы упаковать салат и все остальное в коробку? Я хочу взять еду с собой.

– Разумеется, доктор Гамильтон, – кивнул официант. – А вино?

– Д», закройте бутылку пробкой. Ее я тоже заберу.

Ожидая, пока официант упакует продукты, Шарлотта рассеянно смотрела на огни, мерцающие на берегах реки. Но при этом думала лишь о Сэме и вспоминала, как его губы касаются ее лица, а пальцы сжимают ногу.

И еще она вспоминала его – его внешность, походку, одежду… Шарлотта чувствовала себя несчастной и возбужденной одновременно.

Итак, он пользуется лосьоном после бритья «Наваждение». Что же, похоже, лосьону дали очень подходящее название.

 

Глава 9

Сэм по-дурацки повел себя с Шарлоттой. Абсолютно по-дурацки. Едва прикоснувшись к ее бедру, он тотчас понял это.

Стоя в тени напротив отеля, он наблюдал за тем, как она выходит из ресторана, держа в одной руке коробку из пенопласта, а в другой – завернутую в бумагу бутылку. Огни над рекой ярко освещали фигуру Шарлотты, и он видел, какая решимость написана на ее лице.

Такая же решимость читалась и в ее быстрой походке. Похоже, она старалась как можно скорее уйти от того места, где ее в последний раз настиг влюбленный преследователь.

Какой жалкий конец для вечера, который так хорошо начинался! Наблюдая за тем, как Шарлотта выходит из своей клиники, что в последние дни вошло у Сэма в привычку, он с удовлетворением обнаружил, что она против обыкновения не взяла такси, а пошла домой пешком. Последовав за ней, Сэм заметил, как Шарлотта вошла в бистро «Ти». Блейк уже несколько раз видел ее там, а потому нарочно познакомился с его владельцами. Так что он с легкостью зашел в чайную следом за Шарлоттой.

Здесь Сэму повезло еще больше: за столиком сидели его сотрудницы – фотограф газеты и библиотекарь. Сэм хорошо знал обеих. «Сядь с ними, – сказал ему внутренний голос. – Сядь с ними, и пусть она приревнует».

Но он слишком истосковался по Шарлотте, чтобы довести эту игру до конца, а потому хитрость не удалась. К тому же быть рядом с ней значило для него гладить и обнимать ее. И ей, похоже, нравилось это, только недолго.

Итак, Сэм, крадучись в тени, преследовал Шарлотту, чтобы убедиться в том, что она благополучно доберется до дома. Он никак не мог понять, почему она не ездит на работу на своем «корветге». Да, он уже многое узнал об этой женщине, однако еще очень многое ему предстоит узнать.

Но каким образом? И как заставить ее заинтересоваться им и его жизнью?

Сэм не был большим любителем ухаживать за женщинами, если то, что он сейчас делал, вообще можно назвать ухаживанием. Скорее, он просто следил за ней.

Хотя нет, это самое настоящее ухаживание – Сэм нутром чувствовал это. В университете он был звездой спорта, кумиром девушек, обожавших его общество. Кумиром, первым среди первых он и хотел быть. И ему это удалось. Благодаря этому он завел себе друзей, ему завидовали, пророчили блестящее будущее и жену-красавицу.

К несчастью, вскоре случилась история с коленом, он перестал быть первым, а вместе с этим исчезла и жена. После колледжа и развода Сэм уже не интересовался женщинами, точнее, короткие интрижки он, разумеется, заводил, ходил иногда на свидания, но не более того, да ему больше и не требовалось.

До тех пор, пока он не зашел в бар отеля «Хилтон».

В тот вечер все так легко давалось Сэму! Но после этого вечера, если не считать чудесного случая в смотровой, у него вообще ничего не получалось.

– Ну что мне сделать, чтобы заслужить твое одобрение? – прошептал Сэм, глядя в спину Шарлотте, торопившейся укрыться за безопасными стенами кондоминиума.

Уходи.

– Нет, это невозможно. Но регистраторша отказывается еще раз записать меня на прием – уверен, что она действует по твоему приказу… А дома ты включаешь автоответчик, чтобы самой не подходить к телефону. Ну что же парню делать?

Ты слишком мало держался вдали от меня. В следующий раз появляйся не раньше, чем через год.

Сэм был уверен, что придуманные им ответы почти не отличаются от тех, которые дала бы Шарлотта, обратись он к ней со своими вопросами. Временами эта женщина просто поражала его, однако он ее понимал.

Издалека он видел, как она миновала запертые ворота кондоминиума, а потом вошла в дверь и с треском захлопнула ее за собой, отгородившись от окружающего мира и от него.

Этот звук прозвучал в вечерней тишине, как выстрел. В это мгновение Сэм пришел к выводу, который ему весьма не понравился: он перестал существовать как независимая личность. Ему нужна помощь.

Ну и признание! Ничего себе! Исключая бейсбол, Блейк никогда не играл в командные игры. Он ценил индивидуальное участие, индивидуальные усилия. Во всяком случае, так ему казалось до тех пор, пока он не познакомился с Чарли. И беда была в том, что помочь ему сойтись с Чарли поближе могла лишь команда советчиков числом не менее, чем весь Олимпийский комитет.

К кому же обратиться? Во всяком случае, не к Роджеру и не к этой приятельнице, которая отвечала на телефонные звонки. Блейк подумал о разных аспектах своей и ее жизни, об их контактах, о прошлом, об их занятиях. В основном он, разумеется, думал о ней. И вдруг ответ пришел ему в голову. Это была совершенно безумная идея, однако Сэм улыбнулся. Кажется, без безумств ему не обойтись.

Придется сделать несколько телефонных звонков, узнать кое-какие факты, а потом можно взяться за работу. Сделав первые шаги, он с легкостью пойдет дальше. А для начала Сэм позвонит своему дядюшке Джо.

– Ты никакими силами не заставишь меня жить в подобном месте.

Сэм не стал спорить. Когда Джо находился в своем обычном ворчливом настроении, спорить с ним было бесполезно. Вместо этого он придержал дверь, ведущую в общину для престарелых, и жестом пригласил дядюшку войти туда.

По обеим сторонам маленькой прихожей разместились два небольших диванчика. В конце комнаты виднелась двустворчатая дверь.

– Ты только посмотри на эти засовы, – проворчал дядя Джо, указывая на дверные замки.

– Их врезали для того, чтобы защититься от возможных ночных грабителей, – ответил Сэм.

– Не пытайся одурачить меня. Замки здесь лишь для того, чтобы не выпускать наружу обитателей.

К этому времени они вошли в большую круглую комнату для свиданий. За рядами стульев находилось огромное окно, выходящее в сад, в котором даже зимой буйно зеленели цветы и кустарники.

– Хм, – буркнул Джо, оглядывая открывающийся их взору вид. – Это заставляет несчастных воображать, что они находятся где-то еще, когда на самом деле сидят под замком. Похоже на вольеры в зоопарке. Кажется, что медведи там на свободе, а им, бедолагам, остается лишь блуждать по миниатюрному загончику, зная, что сзади у них каменная стена, а впереди – ров и забор.

– Люди могут приходить сюда и уходить, когда им захочется, – возразил Сэм. – Я ведь уже говорил об этом. К тому же тебе-то какая разница? Твоего имени нет в списке ожидающих комнату. И можешь не сомневаться, они не пустили бы сюда такого старого брюзгу, как ты, даже если бы ты посулил им за это все богатства города.

Сэм начал этот бесконечный спор с дядюшкой еще час назад – в то самое мгновение, как они выехали из семейного пристанища Блейков. Спор, продолжавшийся до тех пор, пока они не приехали в общину. Джо, которому уже исполнилось семьдесят шесть, был почти на двадцать лет старше своей сестры Элен, матери Сэма. Как ни странно, почти всегда (если не считать этой поездки) Сэм чувствовал удивительную близость с этим человеком.

– Добро пожаловать, джентльмены, – раздался за их спинами мелодичный голос. – Чем могу помочь?

Повернувшись, Сэм улыбнулся женщине средних лет, надеясь, что та не слышала ворчания дядюшки Джо. На женщине было голубое платье и удобные туфли; короткие русые волосы она зачесала назад, а на груди у нее красовалась маленькая табличка, извещавшая, что перед ними миссис Эльвира Кокран, добровольный помощник. Сэм быстро представил дядю и себя.

– Это он задумал привезти меня сюда, – заявил Джо, указав на племянника большим пальцем.

– Ничуть не сомневаюсь в этом, мистер Дональдсон, – не моргнув глазом отозвалась миссис Кокран. – Кстати, пока вы здесь, можете осмотреть все помещения. Конечно, у нас есть брошюрки с описанием общины и ее здания, но всегда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Уверена, вы согласитесь со мной.

– Если я что и хочу увидеть немедленно, так это мужскую комнату, – заявил Джо. – С тех пор как мне стукнуло семьдесят пять, мой мочевой пузырь совсем взбунтовался.

Слабый мочевой пузырь? Это было новостью для Сэма. Он также удивился тому, что дядя не постеснялся говорить о таких интимных вещах. Похоже, старик и впрямь в дурном расположении духа. Однако не успел Сэм извиниться за него, как невозмутимая миссис Кокран ответила:

– Идите дальше по коридору и в конце с правой стороны увидите мужскую комнату.

Дядюшка Джо весело потрусил вперед, забыв о своих жалобах. На нем была голубая рубашка, подаренная ему на Рождество сестрой и зятем, и красные помочи. Сэм внес свою лепту в подарки, преподнеся ему носки и обещав достать билеты на любой баскетбольный матч, в котором будет принимать участие команда Сан-Антонио.

Вот уже несколько лет Сэм отделывался покупкой носков, но в этом году, когда команда выиграла, набрав рекордные 752 очка, подарок, пожалуй, обойдется ему дороже. Что Джо, страстному болельщику, было отлично известно! Именно поэтому Сэм не постеснялся попросить дядю помочь ему добиться расположения женщины, которую он выбрал себе в жены. Проблема заключалась в том, что Джо не верил, будто племянник действительно собирается жениться.

«Ни одна красотка не захочет впиться в тебя своими когтями», – заявил он, когда Сэм изложил свою просьбу. Овдовевший десять лет назад, дядя Джо уже много раз отражал атаки пожилых вдовушек, положивших на него глаз. Он прекрасно мог обходиться без женщины, и, насколько Джо понимал, таким же был и его племянник.

Сэм не рассказывал дяде ни о том, кого выбрал себе в жены, ни о том, чем она занималась. Однако он намекнул, что им важно посетить общину для престарелых, и добавил, что без помощи дяди ему не обойтись.

На Джо его рассказ не произвел никакого впечатления.

«– Я знаю,, почему ты тащишь меня в эту адскую нору, – заявил он, сидя на переднем сиденье рядом с Сэмом. – Хочешь отделаться от меня. Ну хорошо, допустим, я сжег недавно кофеварку, когда оставил ее на огне и совершенно о ней забыл, однако это вовсе не означает, что я не в состоянии позаботиться о себе. Каждый человек имеет право на ошибку.

– Совершенно с тобой согласен, – кивнул Сэм.

– Нет, это неправда, – упрямо возразил старик. – Ты говоришь лишь для того, чтобы заткнуть мне глотку».

Пока Джо не было, миссис Кокран повела Сэма в свой кабинет, уверяя по пути, что ему не стоит беспокоиться о том, что говорит дядя. Кажется, она слышала весь их разговор.

Едва она вручила Сэму папку с четырьмя брошюрами об общине, как в кабинет вошла женщина лет двадцати.

– Мистер Блейк, это Мария Контрерас, одна из наших сотрудниц, – представила девушку миссис Кокран. – Мария, мистер Блейк привез к нам своего пожилого дядю. Кажется, вы в первый раз пришли сюда, мистер Блейк? Я видела ваши фотографии в газете и, разумеется, смотрела ваши телепередачи. Я вас точно здесь раньше не встречала.

– Вы тот самый Сэм Блейк? – спросила Мария.

Широко распахнув огромные карие глаза, она откинула со лба длинные черные волосы. На ней была короткая юбка и обтягивающий свитерок, а в правом ухе сверкало несколько сережек. В присутствии девушки Сэм почувствовал себя дряхлым стариком вроде дядюшки Джо.

В ответ Сэм пробормотал что-то невнятное о том, что сейчас он всего лишь спортивный журналист. Ему никогда не нравилось купаться в лучах славы.

Вернувшись, дядя Джо тут же приметил молоденькую Марию и заулыбался.

– Добрый день, юная леди, – заговорил он разбитным тоном. – Меня зовут Джозеф Дональдсон, или просто Джо. Племянник буквально силой приволок меня сюда, чтобы осмотреть все в вашей общине, но это не для меня, а для моей сестры, понимаете ли. Она намного старше, чем я, и почти ничего не соображает.

Еле сдерживая усмешку, Сэм наблюдал за тем, как дядя, забыв о своих жалобах, распускает перед Марией хвост. Он бы не удивился, если бы Джо хлопнул подтяжками и стал пристукивать каблуками. Так женщины не интересуют его, да? Ерунда все это, все мужчины поглядывают на женщин, пусть даже и недолго.

Миссис Кокран извинилась и отошла, а Мария, взяв Джо под руку, повела его на экскурсию по зданию.

– И что же в таком месте делает наша милая малышка? – услышал Сэм голос дяди, когда они выходили в ближайший холл.

От отвращения он закатил глаза, однако Мария не подала виду, что ее обижают слова Джо или что она оскорблена за заведение, в котором работает.

– Занятия здесь – часть моих исследований в области социологии. Я заканчиваю университет, – пояснила девушка. – И мне здесь нравится.

– Ох, помню, как я учился, – покачал головой Джо. – Вот уж были времена!

Сэм молчал, пока они осматривали комнаты, библиотеку, аптеку, столовую и даже магазин подарков. По пути им встретилось несколько дюжин обитателей общины, которые гуляли, читали, просто сидели в уютных креслах или болтали друг с другом. Сэм предположил, что их средний возраст равнялся примерно восьмидесяти двум годам.

Большинство из них приветливо кивали Марии и обращались к ней по имени. Правда, обратил внимание Сэм, не все были настроены дружелюбно. Несмотря на приятное окружение, они имели отчужденный вид, словно отгораживались от остальных, погрузившись в свой собственный мир.

Эта отчужденность, их одиночество поразили Сэма. Он представил себе, как состарится и останется совсем один, без семьи. Ни матери, ни отца уже не будет. И дяди Джо не будет. И Чарли… Знакомство с ней – это знак свыше, а потому он должен действовать.

Когда Джо стал спрашивать Марию, в какое время та заканчивает работу, Сэм оторвался от своих размышлений. Взглянув на часы, он пришел к выводу, что им пора браться за дело.

– У вас здесь, кажется, есть аудитория? – спросил он, подходя к дяде и его спутнице. – Ну, такое место, где люди могут собираться?

Мария кивнула.

– Если хотите, мы можем заглянуть туда, – предложила она. – Правда, сейчас там проводится лекция, но я уверена, они не станут возражать, если мы тихонечко зайдем и не задержимся надолго.

– Какая лекция? – поинтересовался Сэм, всеми силами пытаясь придать себе невинный вид.

– Одна из наших докторов, которая лечит большинство обитателей общины, раз в месяц проводит собрания для тех, кто хочет в нее вступить. Иногда она приглашает других специалистов, которые могут чем-то помочь нашим подопечным. Сегодня там кто-то выступает с речью.

– Поня-ятно, – протянул Сэм, который мог с легкостью назвать и имя доктора, и время проведения всех подобных мероприятий за последний год. Он даже знал имя сегодняшнего выступающего – специалиста-диетолога из окружной клиники, который объяснял пользу диеты в пожилом возрасте.

Иногда Шарлотта заходила на такие собрания, но сегодня ее не было видно. Сэм Блейк знал, что не встретит ее здесь, иначе он привел бы дядюшку Джо в другое время.

– А эти собрания могут посещать лишь пациенты общины?

– Да, сначала дела обстояли именно так, но программы доктора Гамильтон оказались столь популярными, что мы позволили приходить всем желающим. Разумеется, за небольшую плату, а вот постоянные обитатели посещают их бесплатно.

И снова Мария не сообщила Сэму ничего нового. Остановившись у стеклянной двери, она заглянула в зал:

– Кажется, сейчас там как раз начался перерыв, так что мы можем войти.

Аудитория ничем не отличалась от других подобных залов. В одном ее конце была сцена, в другом небольшая кухня, а посередине длинные ряды складных стульев. Одну стену украшали картины художников-любителей, фотографии и объявления, окна на противоположной стене выходили в заросший деревьями двор, а тропинки под ними бежали к увитому виноградом бельведеру.

Все это произвело впечатление на Сэма, но не на дядю Джо, который, нахмурившись, смотрел на несколько десятков людей, сидевших за столом, уставленным чашками с кофе, кружками с пуншем и всевозможными угощениями.

– Одни старики, – проворчал Джо.

– Как вы думаете, я могу утащить чашечку кофе и булочку? – спросил Сэм.

– Разумеется, – ответила Мария. – Здесь всего хватает. А поскольку перед ними только что выступал диетолог, то они будут есть гораздо меньше, чем обычно.

Однако, как ни странно, пожилые люди от души набрали себе всяческих угощений. Сэм направился к столу, Джо с Марией остались сзади.

Женщин было в два раза больше, чем мужчин, и они первыми обратили внимание на Сэма, который поздоровался с ними и представился гостем.

Он получил немало добрых улыбок и приветствий, но одна седовласая дама в черном свитере и брюках внимательнее остальных молча приглядывалась к нему. Дама была высокой и стройной, на ее левой руке сверкал огромный бриллиант, из-за которого ей, должно быть, было нелегко поднимать чашку с кофе.

Сэм начал задавать вопросы о собраниях, темах для обсуждения, об обычном числе присутствующих, а в конце спросил, как зовут человека, собравшего группу.

– Ее имя – доктор Шарлотта Гамильтон, – ответил один из мужчин. – Она у нас умница. Знаете, мне раньше и в голову не приходило, что я буду заниматься групповой терапией, но, как ни странно, это оказалось не так уж глупо. Если, конечно, все хорошо организовать.

Несколько мужчин и женщин согласно закивали. Дама в черном стояла чуть в стороне и смотрела на Сэма с таким видом, с каким обычно смотрела на него мать, когда начинала подозревать, что ее сын замышляет что-то не очень хорошее.

– Я надеялся, что смогу убедить моего дядю вступить в общину, – объяснил Сэм, кивком головы указав на стоявшего позади него Джо. Тот был так поглощен историей, которую рассказывал Марии, что даже не заметил этого. – Вообще-то я встречался с доктором Гамильтон, – добавил Сэм, недоговаривая, разумеется, главного. – Не уверен, что она в восторге от новых лиц. К тому же дядя Джо временами бывает просто невыносим.

Все сразу стали разубеждать его, уверяя, что доктор Гамильтон – чудесный, открытый человек. Без сомнения, они знали ее с той стороны, о существовании которой Сэм и не подозревал.

Женщина в черном по-прежнему не сводила с него глаз, всем своим видом выражая согласие с тем пожилым господином, который назвал Шарлотту умницей.

Дама в белом, тот самый диетолог, что вела сегодняшнее собрание, отпила фруктового напитка и сказала, что пора продолжить занятие.

Только Сэм собрался спросить, сможет ли он задать им еще несколько вопросов после лекции, как женщина в черном наконец-то заговорила:

– Я бы хотела перекинуться с вами парой слов. – И, не дождавшись согласия Сэма, направилась к дальней двери, которая вела на улицу.

Когда они отошли довольно далеко от здания, дама в черном повернулась к Сэму:

– Думаю, вы меня не узнаете.

Он внимательно посмотрел на очень привлекательную пожилую женщину лет семидесяти. Ее коротко подстриженные волосы были аккуратно уложены, на гладкой коже почти не было морщин, однако ее прозрачность и сухость выдавали преклонный возраст.

– А я должен вас узнать? – Сэм удивленно поднял брови.

– Мое имя Стелла Дуган. – Она подождала мгновение, словно ожидая, что он ее узнает. – Я была у доктора Гамильтон в клинике в то же время, что и вы.

Закрыв глаза, Сэм вспомнил ее – в другое время и в другом месте.

– Вы одна из тех, кто выглянул из-за дверей смотровых, – проговорил он.

– Так и есть. – Она указала глазами на окна. – Как и Уолтер Фэрроу. Но у него зрение хуже моего, он вас не узнал, хотя, по-моему, что-то заподозрил.

– Я могу объяснить…

– Не стоит, – перебила его дама. – Я же не дура. И не думайте, что я осуждаю вас, молодой человек. За свои семьдесят лет я уже столько всего видела и слышала, что могу достаточно достоверно судить о том, в каких отношениях находятся люди. – Ее глаза на мгновение потемнели. – И знаю, когда кто-нибудь из них бывает обижен, а когда – нет.

– Шарлотта чувствовала себя обиженной, – заметил Сэм.

– На что же она обиделась? На то, что сказала, или на то, что сделала? Полагаю, вы кое-что делали вместе.

Сэм в замешательстве смотрел на нее. Признаться в чем-то, даже не упоминая того, что произошло в первой смотровой, означало бы предать Шарлотту. С другой стороны, она сама уже натворила немало, устроив сцену в коридоре, так что ни о каком предательстве и речи быть не могло.

– Не беспокойтесь, – развеяла его сомнения дама в черном. – Если мне захочется узнать что-то о докторе Гамильтон, я прямо спрошу ее об этом.

Сэм Блейк вовсе не жаждал, чтобы Стелла Дуган расспрашивала Шарлотту о ее сексуальной жизни.

– Шарлотта считает себя обиженной, – заявил он.

– А вы как считаете? Вы сделали ей что-то плохое?

– Могу с уверенностью сказать «нет».

Мисс Дуган посмотрела на него с таким вниманием, с каким дядюшка Джо глазел на Марию.

– Пожалуй, я поверю вам, – промолвила она. – Так почему же она так громко кричала на весь коридор, забыв о том, что вокруг полно людей?

– А вы слышали, что я сделал ей предложение? Это произошло за мгновение до того, как она раскричалась.

– Зрение еще не подводит меня, чего не могу сказать о слухе. Но я слышала, что доктор Гамильтон говорила о сексе.

Может, мисс Дуган и не смущала эта тема, но Блейк почувствовал себя неловко.

– Дело в том… – промямлил он нерешительно, не зная, что сказать дальше. Ему не пришлось подыскивать слова: Стелла Дуган остановила его.

– Господи, я была в восторге от ее слов! И разумеется, я подумала, что… Хотя нет, не берите в голову. Сейчас мы говорим о Шарлотте Гамильтон. Раньше я и предположить не могла, что занимает ее мысли. Однако это просто замечательно. Доктор слишком долго оставалась одна.

Не сдержавшись, Сэм ухмыльнулся.

– Мисс Дуган… – заговорил он.

– Миссис Дуган, – поправила его пожилая дама. – Я вдова, как и большинство женщин здесь.

– Миссис Дуган, вы мне посланы Богом! – воскликнул Блейк. – Он услышал мои молитвы.

– Однако о странных вещах вы молитесь, молодой человек, – заметила Стелла Дуган.

– Я искал помощи, миссис Дуган. Дело в том, – начал объяснять он, – что Шарлотта больше не хочет меня видеть.

Стелла Дуган еще раз оглядела его с головы до ног.

– Не понимаю почему, – заявила она. – Может, вы каким-нибудь образом несовместимы? Я говорю о сексе, – пояснила она. – Насколько я понимаю, именно это вас интересует.

– Мы замечательно подходим друг другу, – горячо заверил ее Сэм. Ему вдруг пришло в голову, что подобный вопрос должен бы смутить его, но, как оказалось, говорить со Стеллой было очень легко. – Мы с Шарлоттой настолько совместимы, насколько вообще могут подходить друг другу мужчина и женщина. Дело в том, что я хочу большего. Именно это я и имел в виду, когда попросил ее стать моей женой. И вы слышали ее ответ на мое предложение.

– Вы давно знаете ее?

– Всего месяц. Но каждый раз, встречая ее, я понимаю, что мы созданы друг для друга. До знакомства с ней я был не в своей тарелке, что-то в жизни постоянно не ладилось. Но больше у меня нет такого чувства. Разумеется, кроме тех мгновений, когда она отталкивает меня.

Стелла Дуган задумчиво посмотрела себе под ноги.

– Весьма необычная ситуация, – наконец сказала она. – За свою жизнь я встречала множество самых разных людей, кроме разве что преступников. И наталкивалась на невероятные ситуации, однако ни о чем подобном даже не слыхивала.

Чистое безумие, не так ли? Я знаю, что вы и другие ее пациенты значат для Шарлотты очень много. Вот если бы вы смогли убедить ее отнестись ко мне серьезно…

– Вы для этого и пришли сюда?

– Я узнал о собрании и о том, что Шарлотты на нем не будет. Ее регистратор не захотела записать меня на прием, однако сообщила, доктор Гамильтон сегодня весь день принимает больных.

– А ваш дядя?

– С его помощью я смог попасть сюда, не вызывая подозрений. Я не был уверен, что без него меня бы здесь встретили радушно.

– Может, да, а может, и нет. – Миссис Дуган покачала головой. – Итак, вы просите нас убедить доктора Гамильтон в том, что к вам стоит отнестись серьезно. Тогда вам придется кое-что сделать… – Она задумчиво постучала наманикюренным пальцем по сжатым губам. – Пожалуй, мы можем предпринять кое-что, чтобы свести вас. Итак, мы должны изменить ее настроение.

Надежда загорелась было в сердце Сэма, но тут же погасла.

– Если, конечно, вы ей подходите, – добавила миссис Дуган с сомнением в голосе. – Для того чтобы привлечь доктора, мы должны побольше узнать о вас. Мы не можем заставить ее обратить внимание на человека против ее воли.

– Я не стал бы просить вас об этом, – сказал Сэм, пытаясь угадать, какое испытание ему предстоит пройти.

– Для начала нам придется расспросить вас кое о чем.

– Расспросить? – оторопело вымолвил Сэм.

В глазах Стеллы Дуган мелькнула улыбка.

– Именно так. Вот что, Сэмюел. Сегодня у нас пятница. Приходите сюда в субботу днем, скажем, в три часа. Мы будем ждать вас в бельведере.

– «Мы»?

– Придут и другие, – кивнула пожилая дама. – Я не могу сама принять такое ответственное решение. И этот джентльмен, которого вы привели сюда…

– Дядя Джо, – подсказал Сэм.

– Именно так, ваш дядя. Пусть тоже приходит. Одна из самых неприятных вещей в старости – скука. Именно по этой причине я стала посещать занятия в психотерапевтической группе. А то, что вы нам предлагаете, куда интереснее, чем все наши задания и занятия. Может, и дядя Джо предложит что-нибудь новое. Нам нужна свежая кровь.

 

Глава 10

– Я пришел сюда только из-за малышки Марии, – заявил дядюшка Джо, когда они с Сэмом шли в субботу от стоянки автомобилей к зданию общины. – Мария сказала, что я могу заходить к ней в любое время, когда захочу. Между прочим, она недвусмысленно дала мне понять, что будет работать сегодня. И если я не приду, то она очень огорчится, – многозначительно добавил он.

Джо поправил свои красные подтяжки. В этот день на нем были черная рубашка и черные брюки, и Сэму пришло в голову, что его дядя напоминает игрока в азартные игры. Хуже того, от Джо так несло одеколоном, что казалось, будто он окунулся во флакон с «Олд спайс». Вообще-то Сэму этот запах обычно даже нравился, правда, когда его применяли в разумных количествах.

Хорошо, что встреча должна состояться в бельведере, потому что дядю Джо надо держать на воздухе.

Стелла Дуган встретила их у передней двери. На ней опять были черные брюки со свитером, а бриллиант на пальце переливался всеми цветами радуги в лучах полуденного солнца.

– Вы опоздали, – укоризненно заметила она.

Это случилось из-за дяди Джо, который слишком долго собирался. Сэму оставалось надеяться, что опоздание не подмочит его репутацию.

Миссис Дуган посмотрела на Джо, внимательно оглядывающего полупустую комнату у нее за спиной. Когда Сэм представил ей своего дядю, дама потянула носом и слегка сморщилась.

– Не будем заходить в дом, – промолвила она и, махнув рукой, повела их к углу здания, от которого шла тропинка к увитому виноградом бельведеру.

Уолтер Фэрроу сидел на одной из лавочек с еще одним мужчиной и двумя женщинами. Уолтер был в элегантных серых брюках, синем джемпере и полосатом красном галстуке. Человек, сидевший рядом с ним, был значительно толще и ниже ростом. Потертые джинсы, клетчатая рубашка и поношенная кофта придавали ему неопрятный вид.

Перед встречей Стелла сообщила им по телефону, какое готовится сборище. В свои восемьдесят пять Уолтер был самым старшим членом группы. Пятьдесят лет назад он организовал в округе службу «Скорой помощи», получил от этого весьма недурной доход и некоторое время жил довольно богато. Его жену поместили в крыло, где лежали пациенты с болезнью Альцгеймера. Жил Уолтер в квартире одного из домиков, разбросанных на территории общины за главным зданием.

Человек в потертых джинсах, вероятно, был Морисом Вейсом, вдовцом восьмидесяти трех лет, водопроводчиком по профессии. Его единственный сын связывался с отцом только по электронной почте, хотя со своей женой и двумя дочерьми-подростками жил в Сан-Антонио.

Морис заявлял, что ему «не нужна суета, связанная с приездом родственников», однако Стелла сомневалась в правдивости этого утверждения. Как и Уолтер, Морис жил в одной из квартир. В противоположность Уолтеру, он выглядел на свои восемьдесят три. Следы забытой молодости давным-давно исчезли с его лица.

Женщины, сидевшие напротив опрятного Уолтера и неряшливого Мориса, тоже являли собой две противоположности. На худенькой был теплый фиолетовый спортивный костюм и кроссовки, полная надела для встречи платье с цветами и подходящий по тону жакет.

Фиолетовый костюм, догадался Сэм, это Ада Профит, семидесятивосьмилетняя вдова и бывшая учительница биологии. Стелла назвала эту даму «эксцентричной», забыв упомянуть, что Ада ходила в ярких костюмах и кроссовках даже в церковь.

Платье в цветочек слева от фиолетового костюма принадлежало Ирэн О'Нил, старой деве шестидесяти восьми лет, щедро делившейся со всеми подарками, которые ей часто дарили племянники и племянницы.

Обе – и Ада, и Ирэн – жили на одном из верхних этажей здания общины для престарелых.

Несмотря на разницу в облике членов комитета, кое-что объединяло их: все были седыми и внимательно смотрели на Сэма. Он тщательно приготовился к встрече: надел стильный коричневый пиджак из кожи, белую рубашку и прекрасно отглаженные брюки, а туфли начистил для такого случая дважды. Казалось, что женщины, в отличие от мужчин, смотрят на него с одобрением, однако было еще рано чувствовать себя уверенным. Сначала он должен по всем правилам представиться, решил Сэм.

Но едва он открыл рот, как его перебила Ада:

– Так это и есть тот тип, с которым доктор Гамильтон хочет заниматься сексом? – Она покачала головой. – У нее отвратительный вкус.

Вот тебе и одобрительный взгляд! Сэм хотел что-то сказать в свое оправдание, но ему на помощь пришла Ирэн:

– Да ладно вам, Ада, не стоит смущать молодого человека. К тому же, – добавила она, хихикнув, – по-моему, у нашего доктора Гамильтон отличный вкус.

– Ну что? Помните, я говорила, чтобы вы были готовы ко всему? – вмешалась Стелла.

Наконец-то дядя Джо перестал бросать задумчивые взгляды в сторону основного здания общины.

– Что за разговоры о сексе? Что это за сборище? – обратился он к племяннику. – Ты куда меня привел?

– Я тебе уже все объяснил, – ответил Сэм. – Мне нужна жена.

– Хм! – фыркнула Ада. – Они все так говорят. А как только получают то, что им нужно, так сразу до свидания, милашка, не звони мне, я сам тебе позвоню.

– Ну ладно, ладно, – остановил ее Уолтер, – не надо торопиться с суждениями. Не все же мужчины такие. – Он поправил галстук. – К тому же мы собрались тут, чтобы узнать кое-какие факты перед тем, как принять решение. Не исключено, что этот человек вполне подходит доктору Гамильтон.

– И не пытайся урезонить Аду, – усмехнулся Морис. – Не станет она слушать ваши доводы.

Сэму пришло в голову, что он совершил чудовищную ошибку. Похоже, эти люди не способны договориться даже о ерунде, а его будущая жизнь, между прочим, это не ерунда. Он уже подумывал о том, чтобы смотаться отсюда, но тут заговорила Стелла:

– Здесь есть кто-нибудь, кто не хочет помочь доктору Гамильтон? Если так, то скажите сразу и уходите с нашего собрания, чтобы остальные могли перейти к делу.

Стелла говорила с уверенностью, выдававшей в ней самоизбранного председателя правления. В пятницу Сэм узнал, что ее покойный муж несколько десятилетий служил окружным судьей, из-за чего сама Стелла тоже стала кем-то вроде официального лица. Сэм также припомнил какой-то скандал, в который был вовлечен судья, однако прошлое Стеллы Сэма не касалось, а потому он не стал рыться в старых газетах, чтобы разузнать о ней побольше. Присутствующие продолжали выжидающе смотреть на Сэма, и он решил, что настала пора сделать первый решающий шаг.

– Меня зовут Сэм Блейк, – начал он. У него было такое чувство, будто он по доброй воле ступил на зыбучие пески. – Я работаю в отделе спорта в газете «Сан-Антонио трибюн»…

Он не успел договорить фразу до конца, потому что его перебил Морис:

– Кстати, я собирался послать вам письмо по электронной почте. Меня задела субботняя заметка, касающаяся розыгрыша суперкубка. Вы неправильно указали команду, которая должна была выиграть. У меня сложилось впечатление, что вы частенько пишете подобную ерунду. И еще. Почему вы ничего не написали об игре? Почти во всех остальных статьях спортивного раздела ее упоминали.

По правде говоря, Сэму вовсе не хотелось идти на розыгрыш суперкубка. Он и так уже много писал о шести подобных играх и не имел ни малейшего желания делать это еще раз. При написании подобных материалов почему-то принято обращаться к мультимиллионерам-бездельникам с вопросом о том, как им понравилась игра. Как правило, каждый из них считал нужным сказать, что прошедшая игра «потрясла его не меньше, чем получение диплома в колледже». После таких слов других вопросов можно было и не задавать: все становилось ясно.

Впрочем, сейчас неподходящий момент обсуждать его точку зрения, решил Сэм.

– Морис, не забывайте о том, для чего мы здесь собрались, – вмешалась Ада. – Придерживайтесь повестки дня.

Морис что-то недовольно проворчал, а Стелла кивнула, предлагая Сэму продолжить.

– Это мой дядя, Джозеф Дональдсон, – снова заговорил он, – дядя Джо должен подтвердить, что мои намерения относительно Чарли, то есть доктора Гамильтон, совершенно серьезны.

– Вы называете ее Чарли? – переспросила Ирэн. – Как мило!

– Она так представилась, когда мы познакомились, – объяснил Блейк.

– И где же это было? – поинтересовался Уолтер.

Забыв о возможной опасности, Сэм правдиво ответил:

– В баре.

– Я же говорила вам, что от него нельзя ждать ничего хорошего, – заверила присутствующих Ада. – Я никогда не ошибаюсь, когда речь заходит о мужчинах. Вот мой покойный муж, точнее, тот человек, который должен был быть моим покойным мужем…

– Ада, – остановила ее Стелла тоном, каким опытные учительницы обращаются к нашалившим ученикам, – ты же сама недавно призывала придерживаться повестки дня. К тому же я не вижу ничего дурного в том, что люди познакомились в баре. – Она посмотрела на Сэма: – Вы ведь не просто ее там подцепили, правда? Я хочу сказать, что доктор Гамильтон, должно быть, не делала ничего предосудительного.

– К чему говорить о том, что она делала, а что нет, – перебил ее Уолтер. – Только вспомните эту фразу о сексе. Я-то был в каких-нибудь десяти футах от нее, когда она… недвусмысленно высказалась о нем. Вокруг стояла мертвая тишина, и я ясно и четко расслышал ее слова.

– Вы уже говорили об этом, – вздохнула Ада. – Раз пятьдесят.

– Ну вот, опять вы упоминаете это слово. Секс… – проворчал дядя Джо.

– Господи Боже мой! – вскричала Ирэн.

Сэму казалось, что зыбучие пески затянули его почти по пояс.

– Уверен, вам всем известно, что Чарли недавно развелась, – сказал он и поспешил добавить, прежде чем кто-то перебьет его: – Потому она и не спешит завести новый роман.

– А мне показалось, она только этого и хочет, – заметил Уолтер.

– Не забывайте, что я тогда сделал ей предложение, – напомнил Сэм. Он старался казаться невинным, искренним и достойным доверия. – Чарли выбрала уникальный способ отвергнуть меня.

– Так вы не хотите заниматься с ней сексом? – спросил Морис.

– Я хочу поговорить с ней. Хочу пригласить ее на обед. Хочу, чтобы она узнала меня получше, а уж потом судила о моих чувствах к ней.

– Ага, и тогда вы будете заниматься сексом. И опять Сэм предпочел сказать правду:

– Да. Так часто, как она захочет.

Ада скорчила гримасу, Ирэн захихикала, а мужчины закивали. Одна Стелла ничем не показала, как отнеслась к словам Сэма.

– Насколько мы поняли Стеллу, – сказал Уолтер, – доктор не хочет даже разговаривать с вами. Отчего? Должно быть, вы не такой безобидный, каким кажетесь.

– А мне он и не кажется безобидным, – заявила Ада.

– Тише! – остановил ее Морис. – Пусть он сам ответит.

– Чарли боится заводить новый роман сразу после развода, – объяснил Сэм. – Она клянется, что не умеет поддерживать длительные отношения с мужчинами. – Сэму было немного не по себе, Чарли сказала ему это наедине, и, передавая ее слова пациентам, он нарушал конфиденциальность. Однако он сам пришел сюда и хотел, чтобы эти люди помогли ему уговорить Чарли изменить свое решение. А если он будет помалкивать, то они ничего не смогут сделать.

– Доктор Гамильтон отлично ладит с людьми, – заметила Стелла, оглядывая своих знакомых. – Ада, ты помнишь, как она сидела рядом с тобой накануне операции и уговаривала не волноваться, убеждала, что все будет хорошо? А ты, Ирэн? Вспомни-ка, как она тревожилась, когда твоя племянница попала в аварию! Доктор Гамильтон сама звонила в ту больницу, куда попала бедняжка, интересовалась, как ее лечат, и настаивала на том, чтобы от тебя не скрывали правду о ее состоянии.

– Она очень много сделала для всех нас, это верно, – подтвердил Морис.

– Я согласен, – кивнул Уолтер. – Когда жена в первый раз не узнала меня, доктор Гамильтон объяснила, что это из-за болезни, что изменилось только поведение Розы, а сердцем она по-прежнему меня любит. Вся беда в ее разуме, который ей больше не повинуется и мешает показать, как она ко мне относится. Доктор помогла мне пережить Рождество, вот что я вам скажу.

Все надолго погрузились в молчание, которое Сэм не решался нарушить. Вместо него это сделал дядя Джо.

– Я не знаком с этой женщиной, – заговорил он, – но у меня сложилось впечатление, что она святая. Тогда почему ей не нравится мой племянник? Если уж она такая хорошая и умная, то должна понимать, что лучшего мужа ей не найти!

– Потому что она немало пережила в неудачном браке, – объяснила Стелла.

Она говорила таким тоном, словно ей пришлось силой вытащить эти слова из глубины души – нежного, уязвимого уголка. Похоже, когда-то она сама получила душевную травму, которая до сих пор причиняла ей боль. Стелла была иной, вовсе не такой холодной и сдержанной, какой все привыкли ее видеть.

Тут-то Сэм и припомнил, что стало причиной скандала, связанного с ее покойным мужем-судьей. У того случился сердечный приступ в постели молодой любовницы. Газеты тогда мало писали об этом случае, однако телевидение раздуло из него целое дело.

Стелла Дуган не только немало пережила тогда, ее еще и публично унизили. Сэм вспомнил, каким тоном она говорила о сексе. Похоже, судья был полным идиотом.

– Я не хочу причинить Чарли боль, – заговорил Сэм, обращаясь, по сути, к одной Стелле. – Я хочу, чтобы она стала частью моей жизни.

Она подняла на него глаза, и они обменялись долгим взглядом. Миссис Дуган первой нарушила молчание:

– Наша доктор Гамильтон – сильная женщина, однако она очень ранима.

Сэму показалось, будто Стелла говорит о себе.

– Именно силу и ранимость я и полюбил в ней, – сказал он. Было, правда, в ней и еще кое-что притягательное для него, но об этом на людях лучше помалкивать. Нельзя же болтать обо всем на свете.

– Но вы же сами признались, что совсем мало знакомы с ней. Почему вы решили, что это любовь?

– Потому что я никогда в жизни не испытывал подобных чувств, – серьезно ответил Сэм. – Я хочу все время быть рядом с ней. Хочу, чтобы она смеялась. Хочу защищать ее от любых неприятностей. Правда, сейчас она считает, что если ей и надо защищаться, так только от меня. Во всяком случае, именно это подсказывает ей ее логический ум. Поэтому, пожалуйста, помогите мне убедить ее, что она не права.

– Сколько вам лет? – поинтересовался Уолтер.

– Тридцать восемь.

– Не слишком ли много для поисков жены? Разве вы не чувствуете себя, что называется, убежденным холостяком? Ведь именно так говорят о мужчинах, которые долго не вступают в брак.

Возможно, это суждение и верно по отношению к другим, – пожав плечами, промолвил Сэм. – Однажды я уже был женат, но мой брак оказался неудачным. Мы решили сразу не заводить детей, а потом… потом она ушла к другому. Тогда мне пришло в голову, что брак вообще не для меня. Но позднее меня стало часто посещать какое-то беспокойство. Мне казалось, что я теряю в жизни что-то очень важное. – Сэм Блейк не стал говорить о своем желании бросить работу в газете и взяться за написание книги. Людей, поступающих подобным образом, часто считают ненадежными. – Зато когда я познакомился с Чарли, мне стало понятно, чего именно мне не хватает. В глубине души она того же мнения. Я в этом абсолютно уверен, хотя, боюсь, она нипочем в этом не признается. Во всяком случае, мне не удается ее заставить. Вот поэтому я и пришел сюда и разговариваю с людьми, которых она считает своими близкими.

Сэм говорил со всей искренностью, на которую был способен. На сей раз никто над ним не посмеивался и не фыркал негодующе, даже Ада Профит. Зыбучие пески, добравшись до пояса, больше не затягивали его, и это давало повод для оптимизма. Возможно, все еще и пойдет так, как он хочет.

Но тут заговорил дядя Джо.

– Хм, Сэмми, – пробормотал он, – в жизни не слышал, чтобы ты так унижался. Черт меня возьми, если мне это по нраву. Эти ребята слишком придираются к тебе, вот что я скажу. Так что давай-ка пойдем отсюда. Разыщем эту малышку Марию Контрерас. Она, должно быть, беспокоится, приду я или нет.

Едва Джо произнес эти слова, как понимание и дружелюбие собравшихся мгновенно исчезли, словно старик уничтожил их, бросив в бельведер горящую шутиху.

– А что у вас за дела с Марией? – спросила Стелла.

– Вас это не касается, – огрызнулся Джо.

На лице пожилой женщины появилась усмешка.

– Ну да, – кивнула она. – Мне именно так и показалось.

– Что вы имеете в виду? – недоуменно переспросил Джо.

– То, что я имею в виду, вас не касается.

– Но мне кажется, вы имели в виду меня.

– А вы не считаете, что Мария слишком молода для вас?

Лицо Джо побагровело и стало того оттенка, какой Сэм видел у него только раз, когда дядюшка подавился косточкой от индейки на День благодарения.

– Молода для чего? – загудел он. – Для того чтобы вести интеллигентный, приятный разговор?

Нет, для этого она не слишком молода! Кстати, судя по тому, как вы тут нападали на моего племянника, никому из вас никогда не хотелось научиться вести интеллигентные беседы!

Черт, дядя не должен этого говорить! Ему бы следовало думать не о мисс Контрерас, а совсем о другой женщине. Увы, не таков был дядя Джо. Неудовлетворенный тем, как подействовала его шутиха, он решил запалить еще и динамит. Мужчины вскочили со своих мест, женщины заохали. Ирэн, всплеснув руками, вскрикнула:

– Боже мой!

Сэм в ужасе поднял руки:

– Дядя, что ты наделал! Леди и джентльмены, извините за то, что мы отняли у вас столько времени.

Сэм направился к дорожке, дядя Джо не отставал от него ни на шаг, но тут голос Стеллы остановил Сэма:

– Погодите минутку. Не позволяйте дяде все испортить.

Джо брел по дорожке, вполголоса проклиная «эту начальницу», которая не в состоянии распознать «высокое качество», а группа в бельведере возбужденно перешептывалась. Сэм держался очень спокойно. Он чувствовал, что из окон главного здания и отдельных домиков, разбросанных по территории общины, на него устремлены сотни пар любопытных глаз.

Наконец Стелла поманила его к себе.

– Мы же решили помочь вам, – сказала она. – Но лишь потому, что считаем, что вы в состоянии порадовать нашего доктора.

– Ну да, можно сказать и так, – вмешалась Ада. – Именно порадовать.

Морис заскрежетал вставными челюстями.

– Совсем неплохо назвать это именно так, – заявил он. – Между прочим, я не так уж стар, чтобы забыть, что такое радость.

Все на мгновение замолчали. Первой заговорила Стелла.

– До праздников доктор Гамильтон частенько заходила к нам по воскресеньям, – как бы невзначай заметила она.

– Теперь Чарли редко выходит из дома по выходным, кроме тех случаев, когда ей надо по делам в больницу, – заметил Сэм.

– Иногда она приходит довольно поздно, и многие ждут ее и не ложатся спать.

Сэма охватила паника.

– Я и не знал об этих поздних визитах, – признался он. – Не хочу, чтобы она видела нас тут вместе.

– Почему бы и нет? – удивился Уолтер. – Сами просите у нас помощи, но не желаете, чтобы она об этом знала.

– Чарли может неправильно все истолковать. Она и так считает, что я слишком давлю на нее. – Произнеся эти слова, Сэм тут же пожалел о них, несмотря на то что они соответствовали действительности. – Да, дела обстоят именно так. Чарли абсолютно уверена в том, что знает, чего ей надо, и не хочет даже думать о возможности другого образа жизни. И когда я…

Стелла махнула рукой, делая ему знак замолчать.

– Да бросьте вы, Сэмюел! Мы все понимаем. Доктор Гамильтон боится сделать решающий шаг прямо сейчас.

Сэм благодарно кивнул ей.

Уолтер наморщил лоб, и его кустистые седые брови сошлись на переносице.

– Давайте-ка проясним один момент. Выходит, мы должны расхваливать вас, но при этом доктору не следует знать, что мы с вами разговаривали? Иными словами, вы просите нас солгать?

– Вам вовсе не следует расхваливать меня, – возразил Сэм.

– Замечательно! – воскликнула Ада.

Сэм не обратил на нее внимания.

– Я думал, вы сумеете убедить Чарли в том, что одинокая жизнь не для нее, что она может разделить со мной любовь. Кажется, пациенты – самые близкие для нее люди, исключая ее подругу, но это такая особа – ужас! Черт! Опять он за свое. Если он немедленно не заткнется, то сам же все испортит.

– Прошу прощения, – промолвил Сэм. – Просто я так огорчаюсь из-за Чарли, что порой забываю, что говорю.

– Знаю я эту Луизу Пост, – заявила Стелла. – Как-то раз хотела обратиться к ней за помощью – она юрист, однако потом передумала. В том, что вы назвали такую даму «особой», нет ничего удивительного – я бы еще не так ее охарактеризовала. Вам нужно, чтобы о ваших проблемах подумали люди опытные, обладающие острым умом. – Она бросила взгляд в сторону дядюшки Джо, который быстро шел по дорожке в сторону главного корпуса, а потом вновь взглянула на Сэма. – И поверьте мне, Сэмюел, вам будет трудно найти более подходящих людей, чем компания стариков, готовых для достижения нелегкой цели пойти на скандал.

Благодарно кивнув ей, Сэм удалился, даже не пожелав обсудить подробности нового соглашения. Настало время довериться им и принять их помощь.

Сэм нашел дядю в вестибюле главного здания. Джо болтал с Марией Контрерас. Вот у кого был вид человека, готового путем скандала достичь нелегкой цели.

Двое детей гонялись друг за другом среди колонн, средних лет пара сидела возле какой-то старушки, которая с такой силой вцепилась в свою палочку, словно думала, как бы убежать от своих собеседников.

В другом кресле еще один из обитателей дремал над воскресной газетой, а откуда-то издалека доносились звуки пианино.

Если не считать негромких голосов, в вестибюле стояла полная, привычная для общины тишина. И вдруг Сэм с необычайной остротой почувствовал одиночество несчастных стариков, их оторванность от остального мира. Его желание связать свою жизнь с Чарли внезапно стало еще сильнее, чем прежде. Она была так ему нужна!

Услышав, как за его спиной отворилась дверь, Сэм обернулся и увидел, что предмет его мечтаний входит в здание. Сердце подскочило у него в груди. На Чарли были серые брюки, синий пиджак и красная шелковая блузка. Короткие каштановые волосы мягкими кудряшками падали ей на лоб, и Сэм подумал, что она выглядит потрясающе. Ему даже на миг пришло в голову, что он обладает неким могуществом, с помощью которого мысленно приказал ей явиться.

Сэм совсем не возражал против того, чтобы Чарли обнаружила его присутствие. Больше того, он хотел этого. Дядюшка Джо, мнимый кандидат на место в общине, был на его стороне, а ни одного из добровольных помощников не было видно.

Значит, он может говорить Чарли все, что угодно, о цели своего визита в общину, и она ничего не заподозрит.

Чарли не замечала Сэма до тех пор, пока едва не столкнулась с ним. Ее реакция была мгновенной: смуглая кожа побледнела, бледно-голубые глаза расширились, и она так удивленно вскрикнула «Сэм?», что мужчина, дремавший над газетой, испуганно подскочил.

Увы, это восклицание не было тем радостным приветствием, которого ждал Сэм.

– Добрый день, Чарли, – улыбаясь поздоровался он.

– Это и есть та женщина, из-за которой ты так переполошился? – спросил дядя Джо. – Думаю, мне стоит сказать ей прямо здесь и сейчас, какую ошибку она совершает. – Джо набрал полную грудь воздуха, и Сэм понял, что тот собирается продолжать.

– Если ты сейчас же не замолчишь, я задушу тебя твоими же подтяжками. – Сэм говорил в полный голос и, уж конечно, не подумал о том, что слышит его не только старина Джо.

Дядюшка все понял. Чего нельзя сказать о Чарли. Бросив на Джо сочувственный взгляд, она, прищурившись, посмотрела на Сэма.

Сэму хотелось одного: схватить ее на руки, перебросить через плечо, убежать к зарослям ореха-пекана, темнеющим за стоянкой, и целовать там весь остаток дня. Это бы принесло ему полное удовлетворение, однако нельзя было забывать, что его последнее замечание породило в сердце Чарли опасное презрение, а потому ему оставалось только подумать о том, как бы с достоинством покинуть место действия.

Он понимал: сейчас не время ухаживать за ней, более того, не стоит заводить даже светский разговор, чтобы получить еще одно доказательство их взаимного притяжения. Ко всему прочему, оказываясь вместе, они не тратили много времени на разговоры.

Улыбнувшись, Сэм поблагодарил мисс Контрерас за то, что та потолковала с Джо, дабы все окружающие убедились, что они со стариком пришли сюда с единственной целью – разузнать, подойдет ли ему эта община. Потом Сэм вежливо кивнул женщине своей мечты и под руку поволок вырывающегося дядюшку на улицу, на нежаркое январское солнышко. Впрочем, солнце уже садилось, дневной свет постепенно сменялся серыми сумерками.

Открывая дверцу машины, Сэм услышал, как Чарли окликнула его. В этом было что-то новое: она звала его, вместо того чтобы прогонять от себя!

Именно на это Сэм и надеялся, стоя в прохладном вестибюле, но когда дело касалось Чарли, его надежды часто не оправдывались, и он получал не то, чего ждал.

– Дядя Джо, – попросил Сэм, – сядь в машину, пожалуйста. Я ненадолго. – Может, он солгал дяде? Сэм очень на это надеялся.

Не дождавшись согласия Джо, он повернулся к Чарли. К собственному удовлетворению, Сэм услышал, как у него за спиной отворилась и захлопнулась дверца машины. А потом бросился бегом к дорожке, где его поджидала Чарли.

Может, он поступил правильно, решив не донимать ее разговорами? Может, она все-таки поняла, что скучает по нему и готова впустить его в свою жизнь?

Сэм преодолел расстояние между ними с такой скоростью, какой не развивал в беге лет с шестнадцати. Улыбнувшись и крепко сжав пальцы в кулаки, чтобы сразу не заключить ее в объятия, он с деланным равнодушием спросил:

– Ты звала меня?

 

Глава 11

Теперь, когда Сэм стоял так близко, что она с легкостью могла бы его раздеть, Шарлотта внезапно почувствовала, что в ней закипает энергия, способная поднять в воздух «боинг» последней модели, и поняла свою ошибку.

Ей не следовало выходить следом за Сэмом на улицу. Не следовало, потому что, подтянутый и загорелый, в кожаном пиджаке и белоснежной рубашке, он выглядел сногсшибательно.

Больше того, ей не следовало даже окликать его. Она могла бы догадаться, что Сэм немедленно откликнется на ее призыв и тут же примется обдумывать, где бы им поскорее укрыться от посторонних глаз, чтобы без помех броситься друг другу в объятия. Впрочем, подумала Шарлотта, главная опасность таится даже не в том, что Сэм жаждет близости с ней.

Вся беда в том, что при его приближении и она начала лихорадочно думать о том, какое из помещений общины пустует в этот воскресный январский день.

Мало того, Шарлотта буквально уставилась на губы Сэма, вспоминая, как он целовал ее, и ругая себя за эти воспоминания.

Силясь исправить допущенную ошибку, она скорчила недовольную гримасу и сухо спросила:

– Что ты здесь делаешь?

Улыбка на лице Сэма мгновенно погасла.

– Признаться, я надеялся, что ты поведешь себя иначе, – сказал он. – Особенно после того, как мы поняли, что значим друг для друга. – Сэм помолчал. – И что будем значить друг для друга в будущем, – добавил он.

Шарлотта вдохнула холодного воздуха, пытаясь справиться с волнением. Она совершит еще одну большую ошибку, если позволит ему высказывать свои обиды.

– Ты так и не ответил мне, – напомнила она. – Ты пришел сюда в надежде встретить меня?

– Я понятия не имел, что увижу тебя здесь, – ответил Сэм, пожимая плечами. – А в общину я пришел с дядей, чтобы все ему тут показать и познакомить с персоналом.

Сэм что было сил старался придать себе вид оскорбленной невинности, однако Шарлотта уже слишком хорошо изучила его, чтобы попасться на эту уловку. К тому же она не забыла, каким резким тоном он говорил со своим бедным дядей, грозя удушить того подтяжками, и как грубо потащил старика из здания, когда она вошла. Слишком часто доводилось доктору Гамильтон видеть, как люди издевались над своими престарелыми родственниками, видимо, полагая, что вместе с зубами те потеряли право на уважение и достоинство.

Признаться, от Сэма Шарлотта такого не ожидала, и, как ни странно, его поведение ее встревожило. Оглянувшись, она увидела, что дядя Сэма Блейка сидит в машине и, опустив стекло, неприкрыто глазеет на племянника и на нее.

Интересно, как он описал ее дяде? Ах да, она была женщиной, из-за которой Сэм «переполошился». Именно после этого замечания Сэм пригрозил придушить старого Джо.

Вспомнив об этом, Шарлотта встревожилась еще больше.

– Скольким людям ты рассказал о нас? – спросила она.

– Я и не знал о существовании «нас». – Опять не человек, а живое воплощение невинности.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

– Напомни мне, – попросил Сэм. – Что я мог сказать дядюшке Джо?

Не успела Шарлотта и рта раскрыть, как Сэм подошел очень близко к ней. Как зачарованная она смотрела на его губы, которые зашептали, касаясь ее щеки:

– Я же ничего не говорил о родинке у тебя на шее. – Он произнес это так тихо, что Шарлотта едва могла разобрать слова, однако достаточно громко для того, чтобы у нее задрожали колени. – Я ни словом не обмолвился о том, как тебе понравилось, когда… или когда ты…

Теперь у Шарлотты дрожали не только колени. Зажав руками уши, она отошла от него на шаг.

– Как ты смеешь говорить мне такие вещи?! – возмутилась она.

– Я говорю с такой же легкостью, с какой делал их, – заявил Сэм. – Кстати, я ничего не делал без приглашения. Впрочем, можно не упоминать больше ничего такого, если ты возражаешь. Сама выбирай тему для разговора, Чарли. Я хочу только одного: чтобы ты говорила со мной.

Выходя следом за Сэмом из здания, Шарлотта совсем не так представляла их разговор. Впрочем, вероятно, беда была как раз в том, что она ничего себе не представляла, а просто последовала за ним, словно Сэм вел ее за собой на невидимых ниточках. Прохладный ветерок развевал ее волосы, и одна прядь прилипла к губам. Шарлотта видела, каким жадным взглядом Сэм смотрел, как она убирает волосы с лица.

– Проблема заключается в том, – снова заговорил Сэм, – что у нас с тобой есть кое-какое общее прошлое, влияющее на настоящее. Знаешь, я пришел к выводу, что мы с тобой созданы друг для друга. Готов поставить на кон собственное будущее, что и ты испытываешь те же чувства.

Шарлотта закрыла глаза, трусливо спасаясь от его проникновенного взгляда.

– У нас с тобой нет будущего, – наконец сказала она. – Да и о нашем прошлом говорить смешно. Хорошо, может, это и не совсем верно, однако ты должен признать, что наше знакомство долгим не назовешь. Более неподходящей пары на всем свете не найти. Не забывай, что ты – Красноперка, приятель Роджера, с которым вы ходите на рыбалку. А я – его бывшая стервозная жена. У нас нет ничего общего.

– Я купил себе компакт-диск с музыкой Баха, – торопливо вымолвил Сэм. – И даже послушал его пару раз. Вынужден признать, что эта музыка подействовала на меня.

Шарлотта демонстративно вздохнула:

– Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. У нас нет ничего общего, что позволяло бы построить любого рода отношения.

– Если не считать того, что я уже начал думать, куда мы могли бы вместе съездить, как нам отправиться в путешествие и чьими полотенцами мы будем пользоваться – твоими или моими. Наверняка твои выглядят получше моих. – Он усмехнулся. – Вообще, все твое лучше.

– Твоя беда в том, что у тебя слишком живое воображение, – заметила Шарлотта.

– У меня также хорошая память, – отозвался Сэм. – Ладно, забудем о полотенцах. Буду думать о том, что у нас уже было. Уверен, что и ты тоже об этом вспоминаешь.

– Ты говоришь о сексе.

– Не стану скрывать, это слово приходило мне в голову, – кивнул он.

Конечно, Сэм прав. И ей мысли о сексе приходили в голову – всякий раз, когда она на него смотрела.

– Секс, безусловно, очень важен, но для длительных отношений этого мало. И несмотря на твое утверждение, что мы созданы друг для друга, нас больше ничего не связывает.

– Неплохо для начала, – заметил Сэм.

– Неплохо для того, чтобы остановиться, – парировала Шарлотта. – И я уже говорила тебе, что не готова к длительным отношениям.

Сэм так долго и так серьезно смотрел на нее, что Шарлотта уже начала верить, что выиграла спор. А потом его глаза вспыхнули, взгляд скользнул ниже, на шею, и вернулся назад к лицу.

– На тебе красный бюстгальтер?

– Не твое дело, – отрезала Шарлотта.

– Месяц назад на тебе был красный бюстгальтер. А теперь?

– Нет, я его убрала.

– И еще красные трусики.

– Цвет моих трусов тебя тоже не касается!

– Но они были…

– Знаю, – перебила его Шарлотта. – Но они были на мне месяц назад. А сейчас все иначе, Сэм. Ты должен понять, как обстоят дела.

– Я мог бы то же самое сказать тебе. А теперь поведай правду, Чарли, – попросил он. – Если бы ты могла сейчас заставить меня сделать все, что угодно, то что бы ты выбрала?

Поддавшись на явную провокацию, Шарлотта принялась обдумывать вопрос. Перед ее внутренним взором мгновенно появились его длинные сильные ноги, сбившиеся простыни, она живо представила себе свои и его руки и губы в самых неожиданных местах. Глубоко вздохнув, Шарлотта пролепетала:

– Слишком туманно.

– Ты имеешь в виду какую-то позу, которую мы еще не попробовали? – улыбнулся Сэм.

– Это моя единственная защита от тебя, – отозвалась Шарлотта. – Я бы хотела, чтобы ты превратился в туман, и ветерок унес тебя подальше. Материализовался бы где-нибудь в Далласе. Уверена, что ты без труда найдешь женщину, которая с радостью выйдет за тебя замуж. Не буду скрывать, ты не лишен определенного шарма. – Ее голос дрогнул. Использовать слово «шарм» при описании Сэма было так же нелепо, как, к примеру, назвать статую Свободы просто высокой.

– Тебе не удастся заговорить мне зубы, – проговорил он, – так что не трать попусту время на комплименты.

– И что же тогда? – услышала она собственный голос.

– То, что сегодня все буду решать я. – Не тратя времени на дальнейшие разговоры, он обнял Шарлотту и прижался губами к ее губам.

Ее сопротивление длилось считанные секунды. Поцелуй был столь дивным на вкус, что она полностью подчинилась ему и забыла обо всем на свете. Шарлотта наслаждалась исходящим от Сэма теплом и его силой, и это оказалось гораздо легче, чем дышать, особенно теперь, когда ей стало не хватать воздуха. Когда Сэм прикасался к ней, Шарлотта чувствовала себя куском масла на раскаленной сковороде, которое мгновенно тает от жара и готово вот-вот вспыхнуть.

Да и как могло быть иначе? У Сэма были великолепные губы, и он знал, что ими делать. Да и язык не хуже. Несчастная, она всосала этот язык в свой рот и испытала несказанную радость, услышав его стон удовольствия.

Да, ей нужен секс. Скрывать бессмысленно.

Положив ладони Сэму на грудь, Шарлотта с жадностью ощупывала его мускулы, ощущая, как горит его кожа от ее прикосновений. Жадные руки. Забавная метафора, но с научной точки зрения вполне правильная. И еще глупые. Да. Эти глупые руки хотели бы сорвать с него одежду и обследовать его тело совсем не так, как ее учили на медицинском факультете.

Забывшись, Шарлотта обнимала и целовала Сэма, как вдруг до нее донеслось потрясенное: «Да я бы никогда…» Признаться, она и не услышала бы этих тихих слов, если бы Сэм не отодвинулся от нее, предварительно поправив лацканы ее пиджака и убрав с лица растрепавшиеся волосы.

Ветерок затих. Да и весь окружающий мир тоже замер, когда Шарлотта осознала смысл произнесенных кем-то слов. Постепенно она возвращалась из мира грез в мир реальный.

К несчастью, она узнала голос говорившего. Или думала, что узнала. Должно быть, она ошиблась. Этого просто не может быть. Деланно улыбнувшись, Шарлотта заставила себя отвернуться от Сэма. Ее худшие опасения подтвердились: рядом с ними стояла ее бывшая свекровь.

Шарлотта в жизни не встречала человека, которому его имя не подходило бы так, как оно не подходило Фелисити Райан , жене Эдгара Райана, надутого, как индюк, удачливого адвоката, и матери эгоцентричного сыночка. В свои пятьдесят девять она стремилась выглядеть ухоженной и юной: до белизны вытравливала длинные, до плеч, волосы, обрамлявшие лицо с резкими чертами, и носила спортивную одежду, сидевшую на ней как на корове седло. Поди, воображала, что с виду похожа на газель. Правда, своей бывшей невестке она больше напоминала барракуду .

Впрочем, все это могло бы уже не волновать Шарлотту, но на беду она вспомнила, что светская Фелисити состояла членом правления доброй дюжины благотворительных и художественных обществ, к одному из которых относилась и община для престарелых. К счастью, пути Шарлотты и Фелисити, занимавшихся разными делами, никогда не пересекались. До этого дня.

– Миссис Райан… – заговорила Шарлотта, судорожно пытаясь придумать, что бы такое сказать бывшей свекрови. Впрочем, все было очевидно, так что не стоило тратить слов попусту, решила она через мгновение. – Какой сюрприз!

– Да уж, без сомнения, это сюрприз, – процедила в ответ Фелисити Райан и шмыгнула носом, что тут же напомнило Шарлотте о Роджере. Аллергия может передаваться по наследству и быть такой же отличительной семейной чертой, как ядовитый язык и критическое отношение к окружающим.

Резкий взгляд зеленых глаз Фелисити, окруженных густыми ресницами, метнулся на Сэма, но, кажется, она его не узнала. Роджер в некоторых вещах бывал удивительно скрытным, доказательством чему служило то, что Шарлотта никогда не встречалась с его многочисленными любовницами. Похоже, он и не подумал знакомить мать со своим приятелем Красноперкой, с которым так часто ходил на рыбалку. Хоть это могло порадовать растерявшуюся Шарлотту.

– Между прочим, – добавила Фелисити Райан, – я не так уж удивлена. Я не раз говорила Роджеру, что ты вовсе не такая невинная овечка, какой прикидываешься. Наверняка ты частенько встречалась с мужчинами на стороне. – На сей раз она взглянула на Сэма помягче. – Однако я не ожидала, что у тебя будет такой кавалер.

Впервые за все время их знакомства Фелисити Райан сказала Шарлотте что-то вроде комплимента. Правда, поначалу ей казалось, что сын составил выгодную партию, женившись на враче, но, узнав, какую специализацию в медицине выбрала себе ее невестка, Фелисити была весьма разочарована.

А уж когда до миссис Райан дошло, что жена сына предпочла оставить за собой девичью фамилию, она и вовсе впала в ярость.

Развод Роджера был новым делом в их семье. Разумеется, вся вина лежала на Шарлотте, потому что не имевший понятия о том, как подобает вести себя с женой, Роджер великолепно играл роль любящего сына.

Однако никакие особенности семейства Райан не могли помочь Шарлотте сейчас, а если ей что и было нужно в это мгновение, так это немного достоинства. К тому же настала пора вывести на сцену Сэма Блейка, чтобы и он получил свою долю кислого недовольства.

Шарлотта набрала полную грудь воздуха.

– Миссис Райан, – заговорила она, – прошу прощения за то, что нарушила приличия. И позвольте представить вам…

Но не успела она договорить, как к ним присоединился четвертый собеседник.

– Ты что, весь день собираешься где-то шляться? – проворчал дядюшка Джо, сердито поглядывая на племянника. – Я все это время мог преспокойно беседовать с Марией, а вместо этого мне пришлось наблюдать за тем, как ты пытаешься влезть на свою женщину.

Уж о каких тут приличиях и соблюдении достоинства можно говорить!

– Послушайте… – начала было Фелисити.

– Я не его женщина, – возразила Шарлотта.

– Дядя Джо, возвращайся в машину, – велел Сэм.

Все они говорили хором, не слушая друг друга.

Шарлотта дотронулась до рукава Сэма. Кончики ее пальцев ощутили приятное тепло мягкой кожи пиджака, напоминавшей кожу его самого.

– Пожалуйста, уходи, – взмолилась она. – Со мной все будет хорошо.

Сэм ласково посмотрел на нее.

– Я позвоню, – пообещал он.

– Нет! – Шарлотта почти прокричала это короткое слово, и ее громкий голос привлек внимание окружающих. – Нет, – уже тише повторила она. – Я же сказала, что со мной все будет в порядке.

Сэм усмехнулся.

– Ты и так в порядке, – во всеуслышание заявил он.

Несколько мгновений все молчали, словно осознавая смысл его слов. Наконец, кивнув Фелисити Райан, Сэм взял дядюшку Джо под руку и, несмотря на сопротивление, повел его к машине. Слабая женщина, Шарлотта молча смотрела им вслед и, начисто забыв о здравом смысле, думала о том, до чего же Сэм хорош в своей одежде. Впрочем, без одежды он был еще лучше.

И вдруг, словно кто-то мог прочесть ее мысли, Шарлотта покраснела. Покосившись на Фелисити, она заметила, что светская благодетельница тоже с интересом смотрит вслед Сэму. На мгновение Шарлотта испытала настоящую гордость от того, что такой мужчина хочет ее.

Разумеется, он слегка не в себе. Иначе ему бы и в голову не пришло так настойчиво преследовать ее.

Шарлотта смотрела вслед Сэму до тех пор, пока его «тойота» не вырулила со стоянки и не исчезла в потоке проезжавшего мимо транспорта. Повернувшись к Фелисити, Шарлотта обратила внимание, что из окон библиотеки за ними наблюдают ее пациенты. Некоторых она узнала – то были члены группы, которую она консультировала: Стелла Дуган, Уолтер Фэрроу и Ада Профит. Даже Морис Вейс и Ирэн О'Нил были там.

Шарлотта не помнила, чтобы у них сегодня было назначено занятие, однако она знала, что некоторые ее пациенты собираются по выходным вместе, чтобы не так остро чувствовать одиночество. Желая поддержать и утешить их, Шарлотта пришла сюда сегодня, как вообще часто приходила в воскресные дни. Ее подруга Луиза улетела до понедельника в Хьюстон по какому-то важному делу. Собственно, все дела Луизы были важными, и Шарлотте не захотелось оставаться одной.

Оставшись дома, она бы вспоминала о Сэме. И Шарлотта предпочла убежать.

Ну и побег!..

– Шарлотта, – заговорила Фелисити, поправляя жакет, – как член совета директоров общины для престарелых, я считаю своим долгом сказать, что твое сегодняшнее поведение просто возмутительно.

– Я прекрасно понимаю, как это могло выглядеть со стороны, – отозвалась Шарлотта, злясь на то, что вынуждена оправдываться перед бывшей свекровью. – Это произошло случайно.

Ты хочешь сказать, что бросилась в объятия этого человека, повинуясь импульсу? Это не уменьшает твоей вины, – заявила Фелисити. – Если нечто подобное повторится, то я буду вынуждена сообщить совету.

– С какой целью? – полюбопытствовала Шарлотта.

– Все решит совет.

Обычно Шарлотта была довольно сдержанной, однако сейчас она почувствовала, как в ней закипает гнев. А Фелисити резко повернулась и направилась ко входу в главное здание. Что она собиралась там делать, Шарлотта не знала, но о том, чтобы эта дама вздумала ободрить стариков и чем-то помочь им, и речи быть не могло.

У Шарлотты не хватило времени на то, чтобы решить, остаться ей или уйти, она вдруг увидела, что к ней со всех ног спешат Стелла Дуган, Уолтер Фэрроу и другие члены психотерапевтической группы.

– Доктор Гамильтон, – взволнованно заговорила Стелла, – не тот ли это самый мужчина, который недавно приходил к вам на прием?

– Без сомнения, это он, – заявил Уолтер Фэрроу. – Такого человека не забудешь.

К несчастью для Шарлотты, у всех остальных был такой вид, словно они понимали, о чем толкуют Стелла с Уолтером.

– Мы бы не стали вмешиваться, – промолвила Стелла, – но все видели, как он целовал вас, доктор Гамильтон. И все мы спрашиваем себя: как вы могли его отпустить?

 

Глава 12

Припарковав в гараже свою старенькую машину, мотор которой еще не остыл, Шарлотта пересела на уютное сиденье «корветта» и раздраженно забарабанила пальцами по рулю. В таком состоянии ей было бы неплохо послушать Баха, однако Сэм сказал, что теперь тоже слушает ее любимого композитора, а потому эта музыка не успокоит ее, а лишь напомнит о нем.

Нельзя сказать, что Шарлотта постоянно думала о Сэме Блейке, однако она против воли то и дело вспоминала многочисленные высказывания Стеллы Дуган и ее банды престарелых веселых балагуров. Мало того, что они буквально требовали от своего доктора поведать им побольше о незнакомце, который ее целовал, так им еще взбрело в голову расписывать его «очевидные», как они выражались, добродетели.

– Этот парень что надо, – заявил Уолтер. – Я это сразу понял, едва увидел его в коридоре у вашего кабинета.

– Он знает толк в поцелуях, – вторила ему Ада. – Поверьте мне, доктор Гамильтон, это так. Уж вам-то известно, что я никого не буду расхваливать попусту.

– Да уж, клевый чувак, – добавил Морис.

«Клевый чувак»? Господи, откуда только пенсионер, бывший водопроводчик, взял такое выражение?!

Однако самое удивительное замечание сорвалось с уст милой и наивной Ирэн О'Нил:

– Знаете, я бы, наверное, сразу выскочила замуж за человека, который поцеловал бы меня так, как ваш ухажер. Видит Бог, я не стала бы тратить время на лишние церемонии.

Даже Стелла Дуган, самая невозмутимая из всех женщин в этой компании, удивленно посмотрела на Ирэн.

Старики судачили также о том, как неожиданно ушел Сэм, и интересовались, была ли Шарлотта огорчена его уходом. В конце концов, она же при всех недвусмысленно заявила, что хочет заниматься с ним сексом, однако, кроме Уолтера, все намекали на это с осторожностью.

Разумеется, все это не их дело, почти хором поспешили добавить старики. Просто она помогает им, и они считают своим долгом помочь ей. Если бы такая мысль не показалась Шарлотте безумной, она бы решила, что бравая пятерка составила настоящий заговор с целью сосватать ее и Сэма.

Правда, возможно, они просто хотели, чтобы она вышла замуж, как совсем недавно хотели, чтобы она разошлась с Роджером. Откуда они узнавали подробности ее частной жизни, Шарлотта не знала. Можно было предположить, что фактами их снабжает одна из ее медсестер.

Занятая мыслями о Сэме и странном поведении своих престарелых подопечных, Шарлотта почти забыла о стычке с Фелисити Райан. Конечно же, та не могла серьезно навредить бывшей невестке и настроить против нее пациентов, однако потрепать Шарлотте нервы было в ее силах.

Можно не сомневаться, что Фелисити сделает это с радостью.

Поскольку родители и опекавшие ее бабушка с дедушкой давно умерли, Шарлотта большую часть взрослой жизни жила одна и привыкла к этому. Замужество ничего не изменило. Так почему же именно сейчас одиночество стало причинять ей такую сильную боль?

В гараже раздались чьи-то голоса. Подняв голову, Шарлотта увидела Джастина и Дениз Нейлор, архитектора и учительницу из квартиры 4А. Внезапно ей захотелось поговорить с ними. Обычно напряженные и мрачноватые, сегодня супруги казались вполне миролюбивыми. Шарлотте было известно, что соседи считают ее эксцентричной особой. А почему бы и нет? Одинокая женщина, живет в двухэтажной квартире, никогда не ездит на своем шикарном автомобиле… Конечно, такое кому угодно может показаться эксцентричным. Так, возможно, настала пора доказать, что она совершенно нормальна, а то как бы и в самом деле не превратиться в чудачку.

Зацепившись каблуком за коврик, Шарлотта неуклюже выбралась из низкой спортивной машины и приветливо обратилась к проходящим мимо соседям:

– Добрый день!

– Собираетесь прокатиться? – спросил Джастин Нейлор.

Жена толкнула его локтем в бок.

– Да нет еще, пока не рискую, – ответила Шарлотта. – Я так привыкла к своей старой машине, что никак не могу решиться пересесть за руль новой.

Джастин с нескрываемой завистью покосился на снежно-белый «корветт». Его жена посмотрела на старую машину Шарлотты.

– Кажется, я вас понимаю, – промолвила она. – Бывает, люди так привыкают к старым машинам, что не могут от них отказаться. Обычно это касается больших, семейных автомобилей.

При этих словах в ее голосе зазвучала тоска. Кажется, все понятно, заключила про себя Шарлотта: Дениз Нейлор, учительница одной из городских школ, хочет иметь собственных детей.

А Джастин Нейлор мечтает о спортивном автомобиле.

Возможно, они не могли зачать ребенка, и машина психологически замещала ему сына или дочь. Хороший врач, Шарлотта хотела бы помочь им. Но если она заговорит с супругами об их проблемах и о психологическом замещении, то они не просто сочтут ее эксцентричной, а скорее всего вообще перестанут с ней разговаривать.

Поэтому Шарлотта принялась мучительно раздумывать, что бы такое банальное сказать Нейлорам. Она никогда не умела вести пустые разговоры. Кроме одного случая – в отеле «Хилтон», в день ее развода. Тогда она вообще вела себя не так, как обычно, и разговаривала обо всем, что приходило ей в голову.

Опять она думает о Сэме!

– Давно хотела спросить вас, чем вы, как архитектор, занимаетесь? – обратилась она к соседу. – Вы разрабатываете проекты жилых домов? Или общественных зданий? Заранее извините, если мои вопросы покажутся вам чересчур нескромными.

– Ничуть, – улыбнулся Нейлор. – И прошу вас, называйте меня Джастином. Вы никогда не догадаетесь, какая у меня специальность.

– Итак, вы не работаете над проектами домов или офисов. Может, ваша специальность – небоскребы? – предположила Шарлотта. – Или парки?

Покачав головой, Джастин обвел взором гараж. Шарлотта проследила за его взглядом.

– Трубы? – спросила она. – Оказывается, их так много на потолке, а я раньше этого и не замечала.

– Они просто ужасные, – заметил Нейлор. – Нет, трубами я не занимаюсь. Я проектирую гаражи и стоянки. Общественные и личные.

– Надо полагать, этот гараж проектировался не вами?

– Боже сохрани! – простонал Джастин. – Я съеживаюсь каждый раз, когда вхожу сюда.

– И что же, велик спрос на специалистов такого рода? – поинтересовалась Шарлотта.

– К сожалению, не так велик, как хотелось бы, – довольно резко заметила Дениз. – И это не только местная проблема. Вспомните гаражи, в которых вам приходилось оставлять машину. Были вы хоть в одном, который не напоминал бы вам тюрьму для автомобилей?

Признаться, Шарлотта никогда об этом не задумывалась, но по тону супругов поняла, что это больная для них тема. Так к чему разочаровывать их своим равнодушием?

– Вы совершенно правы, – вежливо согласилась она, глядя вслед Нейлорам.

Пяти минут общения с соседями оказалось достаточно, чтобы Шарлотта, войдя в свою квартиру, более остро, чем всегда, почувствовала одиночество. Переодевшись в джинсы и спортивный свитер, она насыпала полчашки проращенных зерен пшеницы в плошку с клубничным йогуртом и пошла наверх, чтобы посмотреть по телевизору передачу «60 минут». Однако оказалось, что это повторение программы, которую она уже видела. Выйдя на балкон, Шарлотта услышала, как нижняя соседка разговаривает с мужчиной, обладавшим очень низким голосом. Они то и дело смеялись чему-то. Вздохнув, Шарлотта вернулась в комнату. Зазвонил телефон.

Должно быть, это Луиза из отеля в Хьюстоне. Луиза непременно будет уверять подругу, что та поступила правильно, сконцентрировавшись на работе, приняв решение жить в одиночестве и не пускать в свою жизнь мужчин. В последнее время Луиза твердила это постоянно. Решив, что поддержка подруги не помешает, Шарлотта сразу подошла к телефону.

– Я просто хотел убедиться, что ты благополучно добралась до дома после встречи с матерью Роджера, – раздался в трубке мужской голос.

Сэм… Ну конечно!

Шарлотта тяжело опустилась на стул.

– Зачем ты звонишь?

– Поговорить, – объяснил он. – Я как-то раз видел ее, когда подвез Роджера домой с рыбалки. Видок у меня был как у какого-нибудь бродяги, и, ко всему прочему, от меня несло, как от протухшего окуня. Мадам Райан думала только о том, чтобы стоять с подветренной стороны, и все время отворачивалась.

Шарлотта попыталась представить Сэма в образе бродяги: рубаха не заправлена, рукава закатаны до локтей, джинсы изношены до дыр, щеки поросли щетиной… Да еще и пахнет от него соответственно, словно он побрызгался рыбьим жиром. А Фелисити славилась своим снобизмом.

– Конечно, убегать не по-джентльменски, – продолжал Сэм, – но я подумал, что мое присутствие напомнит ей, чем мы занимались, когда она пришла. Я имею в виду, что мы целовались.

Слова Сэма достигли одной цели: Шарлотта вспомнила, что должна держаться холодно.

– Фелисити больше не имеет ко мне отношения, – вымолвила она.

. – Не думаю, что она того же мнения, – возразил Сэм. – Может, мне стоило остаться и защитить тебя? Я мог бы, к примеру, сказать ей, что мы обручены и имеем полное право целоваться.

– Мы не обручены, – перебила его Шарлотта, – и ни к чему нам было целоваться.

– Я что-то не так сделал? Возможно, нам стоит больше практиковаться?

Закрыв глаза, Шарлотта представила себе Сэма, находящегося, должно быть, за много миль от нее. Она никогда не знала, откуда он звонит. Более того, она даже не знала, где он живет.

Зато ей было известно, как он целуется и как умеет разжечь в ней огонь.

– Нам не надо практиковаться, – отрезала она.

– Ну и ладно, – улыбнулся Сэм. – Но я все равно стремлюсь к тебе всеми силами души и тела, потому что, когда дело касается тебя, я просто голову теряю…

– Да уж, язык у тебя хорошо подвешен, говорить ты умеешь, – сказала Шарлотта. И добавила про себя: «И целоваться». – Тебе надо быть писателем.

– А тебе – врачом, – отозвался Сэм. – Ты отлично умеешь осматривать.

Ну вот, опять он о сексе! А она опять чувствует приятное тепло внизу живота.

– И все же зачем ты позвонил? Должно быть, покружил где-то неподалеку, а потом поехал следом и прекрасно знаешь, что я дома и со мной все в порядке. Может, хочешь, чтобы я устроила тебе осмотр по телефону?

– Вот как, доктор Гамильтон? Вы предлагаете мне секс по телефону?

– Разумеется, нет! – искренне возмутилась Шарлотта. Подобная мысль ни разу не приходила ей в голову, во всяком случае серьезно. Такие вещи казались ей настолько неприемлемыми, что она поежилась. Однако это не означало, что Шарлотта не была заинтригована. Нет, она даже была возбуждена, она, которая ни разу в жизни не произнесла слова «возбуждение» в применении к себе.

Беда не в том, что она вдруг заинтересовалась сексом по телефону. Ничего подобного! Просто Шарлотта даже толком не представляла себе, что это такое. В медицинских журналах как-то не принято писать о подобных вещах. Особенно в тех, которые специализируются на гериатрии.

Что ж, по причине нехватки образования ей, пожалуй, стоит выпить. Возможно, Сэм поймет, в чем дело, если она извинится и отойдет от телефона, чтобы приготовить себе графинчик «Маргариты». Впрочем, ничего не выйдет: Шарлотта не знала, какие ингредиенты входят в крепкий коктейль, а потому не умела готовить «Маргариту», как не умела вести по телефону непристойные разговоры.

Пока она думала об этом, никто из них не проронил ни слова, однако Шарлотта слышала, как Сэм дышит. Одного этого звука было достаточно, чтобы ее сердце учащенно забилось.

– Чарли…

– Что? – Она постаралась говорить равнодушным тоном.

– Не бери в голову.

Шарлотта с радостью притворилась бы, что не понимает, о чем речь. И еще она предпочла бы скрыть свое разочарование, однако огорченное «Ох!», слетевшее с ее уст, полностью выдало ее.

Она решила исправить положение:

– Ничего я не беру себе в голову. Это была идиотская идея. К тому же ты сам предложил. Ты, а не я.

– Нет, идея была твоя, – возразил Блейк.

Не может же она крикнуть: «Нет, не моя!» Это просто нелепо. Она врач и не имеет права повышать голос.

– Пожалуй, мне стоит записывать наши разговоры на пленку, – заявила Шарлотта.

– Чтобы слушать, когда меня нет рядом? – предположил Сэм.

– Нет, чтобы доказывать тебе, что ты говорил на самом деле, а что – нет.

– А разве ты не хочешь знать, почему я отказался?

– Я и так это знаю, – ответила она. – Ты понял, что у меня ничего не выйдет.

– Хм! Интересно! – Он помолчал. – Да нет, на самом деле я решил, что это будет дешевым развлечением. Я хочу получать удовольствие от настоящей близости с тобой.

Оба замолчали. Шарлотта пришла к выводу, что они оба думают об одном и том же, точнее, о двух своих встречах наедине. Ничего более настоящего быть не может. Психологи утверждают, что самый важный сексуальный орган в человеческом теле – мозг. В этот момент ее сексуальный орган работал превосходно.

Вдруг их молчание нарушили отдаленный смех и женский голос. Да, это определенно был женский голос. Волшебный миг душевного единения прервался.

– Где ты находишься? – спросила Шарлотта. Если Сэм обо всем говорит прямо, то ей-то чего стесняться?

– Я у родителей, – ответил он. – Если у меня нет дел в городе, то мы всегда встречаемся в субботу вечером, чтобы поиграть.

– И во что же вы играете? – полюбопытствовала Шарлотта. – Боретесь? Или гоняете мяч?

– В скрэбл, – ответил Сэм. – Или в слова. Иногда в шахматы. У нас в семье очень развит дух соревнования. Мой отец – директор школы, но еще он тренирует школьную команду по бейсболу.

– Да, ты говорил мне, – вспомнила Шарлотта. – Когда рассказывал о себе. Твоя мама работает в электрической компании, а твой дядя подсчитывает, правильно ли с его друзей удержали налоги. – Не стоило ей выдавать себя этими словами, подтверждавшими, что она внимательно слушала Сэма, а значит, интересовалась им. Однако, начав, Шарлотта уже не могла остановиться. Сэм молчал, но она слышала его дыхание, и это означало, что он не отошел от телефона.

Подумать только, даже от одного этого звука по ее телу то и дело пробегает дрожь! Может, это из-за того, что он дышит по-мужски? «Мужское» дыхание? Господи, она просто жалкая идиотка!

– Должно быть, они очень переживали, когда ты получил травму? – спросила Шарлотта, решив, что безопаснее всего говорить о семье. – Думаю, особенно нелегко было твоему отцу, тренеру.

– А ты многое обо мне помнишь, Чарли, – заметил Сэм. Его голос стал глубоким и низким. И ей на беду, более мужским. – И еще мне понравилось, как ты говорила о моей травме.

Шарлотта судорожно сжала трубку, пытаясь представить себе, как Сэм выглядит в эти минуты. В ее воображении он сейчас являл собой нечто среднее между красавцем с плаката и бродягой. Ей захотелось ответить таким же тоном – низким и чуть хрипловатым, более того, ей вдруг захотелось продолжить тот самый непристойный разговор, но тут Шарлотте в голову пришла одна мысль.

– Так ты позвонил мне, чтобы поговорить о сексе? – изумленно спросила она. Ее игривое настроение как рукой сняло.

– Ты, конечно, можешь отрицать это, а можешь согласиться, но разговор о нем завела именно ты. Кстати, ты всегда первая начинаешь говорить о сексе, – заметил Сэм. – Поэтому я и продолжаю звонить тебе. Ты даешь мне надежду.

– Ты невозможен! – воскликнула Шарлотта.

– Совсем наоборот, – усмехнулся он. – Я очень даже возможен.

Вдруг до Шарлотты донесся голос дяди Джо:

– Ты беседуешь с этой женщиной?

Он сказал что-то еще, но Сэм зажал микрофон ладонью, так что Шарлотта не расслышала слов. Через мгновение Сэм обратился к ней:

– Извини за то, что нас прервали. Дядюшка Джо никак не может понять, что ты сводишь меня с ума. Хочешь сама сказать ему об этом?

– К чему мне что-то говорить? – удивилась Шарлотта. – И как я могу поверить, что кто-то из твоей семьи послушает меня?

– Маме нелегко переживать всю эту историю.

– Так ты и маме все рассказал? – удивилась она.

– Дядюшка Джо проболтался. Дело в том, что она хочет иметь внуков здесь, в городе. Моя сестра живет в Калифорнии, так что мама редко встречается с ее детьми.

Это не было новостью для Шарлотты, которая не забыла и то, что Сэм каждый год получает от матери в подарок на Рождество туалетную воду «Наваждение». При упоминании о детях Шарлотта невольно прижалась к телефону, словно он мог подарить ей тепло, в котором она так нуждалась.

Она остановила себя. Ни Сэм, ни его дядя не имеют права обнадеживать мать Сэма.

– Я не собираюсь рожать детей для твоей матери, – заявила она.

– Не беспокойся, я сказал ей, что наши отношения пока не дошли до такого состояния, чтобы обсуждать возможность создания семьи, – сообщил Сэм.

– Какое состояние? О чем ты говоришь? У нас нет никаких отношений, и мы больше никогда не будем заниматься любовью!

– Я понимаю…

Шарлотта была возмущена до глубины души, но по какой-то неведомой ей причине не могла повесить трубку.

– Вот что, у меня возникла одна идея, – сказал Сэм.

– В этом я не сомневаюсь, – вздохнув, произнесла Шарлотта. – Идеи сыплются из тебя как из рога изобилия.

– На этой неделе я лечу на Гавайи, на розыгрыш кубка профессионалов. Поедем со мной, а, Чарли? Почему бы нет? Окна моего номера в отёле выходят на пляж Вайкики. Подумай только, мы сможем попивать местные экзотические напитки или, если захочешь, старую добрую «Маргариту». Будем лежать на солнышке и…

Я готова сдаться…

– Тебе нельзя долго лежать на солнце, – пробормотала Шарлотта, силясь преодолеть охвативший ее соблазн. Это был самый сильный аргумент, который она могла выставить против доводов Сэма и собственного желания принять его предложение.

– Что ж, мы будем втирать друг другу в кожу солнцезащитные кремы и лосьоны, – прошептал Сэм. – Много кремов и лосьонов. Во все места… – добавил он.

Закрыв глаза, Шарлотта представила себе Сэма в обтягивающих плавках – светлые волосы выгорели на солнце почти добела, сильное, мускулистое тело вытянулось на раскаленном песке рядом с ней. Она так и чувствовала, как его ладони гладят ее спину, руки, ее…

– Нет! – почти выкрикнула она. – Я не могу!

– Нет, можешь, – возразил Сэм.

– Не могу, – настаивала Шарлотта. – У меня множество обязанностей. Я нужна здесь.

– На Гавайях ты тоже будешь нужна. Поверь мне, детка, ты и представить себе не можешь, как ты будешь там нужна, – заверил ее Сэм.

Он говорил тихим, проникновенным голосом – так, как умел говорить только он. Господи, никто и никогда не называл ее ласкательными именами. Сколько она себя помнила, ее всегда звали только Шарлоттой, а потом доктором Гамильтон. Да, еще Роджер Крыса, обращаясь к жене, добавлял к ее имени одно слово – сучка. А теперь она была Чарли. И еще – детка. Сэм видел ее совсем другой, не такой, как остальные. И даже не такой, какой она сама видела себя. Мало того, что этому человеку удалось разбудить в ней страсть и заставить мечтать, он еще породил в ней страх. Потому что в одно безумное мгновение Шарлотта почувствовала, что желание улететь с ним на Гавайи сильнее, чем желание дышать.

Впрочем, она быстро сумела справиться с собой.

– Я не смогу сделать этого. – Должно быть, что-то в голосе Шарлотты убедило Сэма в ее решимости, потому что он не стал настаивать. – Желаю тебе счастливого пути.

Ужас, перемешанный с чувством невозвратимой потери, помог ей собраться с силами и повесить трубку. Телефон больше не зазвонил, несмотря на то что Шарлотта долго и задумчиво смотрела на него.

Откинувшись на спинку стула, она только сейчас заметила, что день угас и за окном стемнело. Подтянув колени к подбородку, она сидела, не двигаясь и не замечая вечерней прохлады. Шарлотта не понимала, в чем дело, но перед ее внутренним взором то вставал образ Сэма, то она представляла себе пляжи с золотым песком, то словно воочию видела несущийся по дороге снежно-белый «корветт»…

Прошло немало времени, прежде чем она пошла спать.

 

Глава 13

– У нас ничего не получилось.

Стелла Дуган обвела взглядом группу людей, собравшихся в ее гостиной. У всех был на редкость жалкий вид. Никто, даже Ада Профит, не решился поднять на нее глаза.

– Мы можем просидеть тут хоть целую вечность, но никто так и не предложит стоящей идеи, которая помогла бы нам в достижении цели.

Опять никакого ответа.

Раздосадованная, Стелла Дуган оглядела скромную квартиру, ставшую ее жилищем с тех пор, как она овдовела. Белые стены, коричневый ковер, бежевый с черным диван и такие же стулья – все очень простое, как ей и хотелось. Однако сейчас Стелла пожалела о том, что ей не на чем остановить глаз, потому что нечему было порадовать ее в этот печальный час.

Хуже того, ее красноречие не помогало. Не помогали даже оскорбления. Эти люди предпочли бы собирать деньги на свадебный подарок, а не испытывать чувство вины.

А как поступил бы ее покойный муж? До своей дурацкой кончины в постели любовницы, о которой Стелла старалась не вспоминать, он умел говорить на редкость убедительно. Шесть раз его избирали на должность судьи. А потом, во время одного из очередных свиданий, случился тот самый приступ, который принес ему дурную славу. Если бы его сердце было хоть наполовину таким же сильным, как и его либидо, он, без сомнения, сумел бы убедить людей в том, что человек его возраста имеет право развлекаться со здоровой женщиной, которая втрое моложе его.

Сукин сын!

Впрочем, сейчас Стелла не имела права предаваться печальным размышлениям. Надо собраться с мыслями и представить себе, как судья повел бы себя в данной ситуации, а не думать о его подлой сущности. Как, к примеру, ему раз за разом удавалось отговаривать ее от развода? Он убеждал жену, что она больше проиграет, чем выиграет, если оставит его, потому что с ним у нее были высокое социальное положение, богатство, друзья. Короче, он напирал на положительные стороны.

Разумеется, после его безобразной кончины Стелла Дуган потеряла все, что давало ей замужество, а в обмен получила целое море жалости, совершенно ненужной ей. Перед тем как ее перестали приглашать на вечера для семейных пар, так называемые друзья недвусмысленно дали понять, что считали ее желание сохранить семью глупостью.

Они не понимали, почему она решила остаться с мужем. Истина же состояла в том, что, несмотря на то что этот негодяй сделал с ней, Стелла его очень любила. И он в своей собственной, извращенной, манере заботился о ней.

Нет, довольно думать об этом! Из-за невозможности достичь цели сейчас Стелла вспомнила о неудачах прошлого. Долив мужчинам кофе, Аде – ее обогащенного белком напитка, а Ирэн – травяного чаю, она решила изменить тактику.

– Уолтер, – заговорила Стелла, обращаясь к аккуратно одетому старейшине группы, – напомните еще раз, что мы пытаемся сделать.

Уолтер откашлялся.

– Мы помогаем женщине, которая помогала нам. – Он сделал небольшую паузу. – Помогала мне, это точно.

Всем было известно, что Уолтер только что навещал свою жену, которая после пятидесяти лет совместной жизни не могла вспомнить его имени. Сколько раз до и после подобных визитов Шарлотта Гамильтон сидела и разговаривала с ним! Все понимали, как ему больно, однако все также знали, какую опасность таит жалость к себе.

Добрый доктор объяснила им это.

– Мы не только пытаемся помочь ей, – сказал Морис Вейс. – Мы стараемся сделать так, чтобы доктору Гамильтон не пришлось стареть в одиночестве.

Как и Уолтер, Морис утром связывался с самым близким ему человеком – своим сыном. Разумеется, по электронной почте. Морис печатал письма на лазерном принтере, полученном в подарок на Рождество год назад. Послания сына напоминали скупые резюме, которые заполняют при приеме на работу: он коротко и сухо писал о своих успехах на службе в электрической компании, добавлял несколько слов о двух дочерях-подростках и в конце приписывал фразу-другую о жене-домохозяйке.

В письмах сын никогда не спрашивал отца о его жизни и лишь напоминал, какую кнопку на принтере тому следует нажать, если у него «будет время ответить».

Бывший водопроводчик всем показывал записку от сына, словно это нечто такое, чем он мог гордиться. И вот теперь он заговорил об одинокой старости. Сидевший на диване Морис казался каким-то серым и съежившимся, хотя и очень гордым.

– Ада, – спросила Стелла, – вы можете что-нибудь добавить? – Она специально задала этот вопрос, потому что знала: Аде всегда есть что добавить.

– Недостаточно просто сосватать ей мужа, – проговорила миссис Профит, постукивая белым носочком кроссовки по коричневому ковру. – Не стоит забывать о том, что это должен быть хороший муж. Большинство мужчин не заслуживают доверия женщин и еще меньше заслуживают того, что жены способны им дать.

Ада была твердо уверена в том, что ее покойный муж не заслуживал доверия. Впрочем, она не думала о нем как о покойнике. Он умер, навещая в Нью-Йорке своего пасынка, и когда она взглянула на ящик, в котором умершего привезли домой, то заявила, что он слишком мал для того, чтобы вместить такое большое тело.

«Привезли мне невесть кого, – не раз говаривала она. – Они считают меня полной дурочкой». Ада ни разу не объяснила, кто такие эти «они», которых она упоминала.

Согласно последней воле покойного мистера Профита, останки в запечатанном гробу предали кремации. Однако Ада знала, причем совершенно точно, что он жив-здоров и ждет только ее смерти, чтобы заполучить ее учительские льготы.

После такого вступления Стелла не знала, как продолжить разговор. К тому же она была уверена, что Ада не прислушается ни к единому ее слову.

– Мы все согласились, что Сэм ее достоин, – промолвила Ирэн. – Он очень привлекателен, а когда говорит о докторе Гамильтон, то в его глазах зажигается чудесный огонь. Не думаю, что он обратился бы к нам за помощью, если бы не любил ее. – Она улыбнулась. – И разумеется, нельзя забывать о сексе. Думаю, они неплохие партнеры. – Не дожидаясь, пока кто-нибудь прореагирует на ее слова, Ирэн торопливо продолжила: – Все попробовали торт, который мне утром принесла племянница? Она сказала, что он лучше, чем сексуальный шоколад. А когда Сэм начинает говорить о докторе Гамильтон, то он, по-моему, становится куда лучше, чем любой торт. – Она улыбнулась еще раз. – Конечно, вы все знаете о таких вещах больше, чем я. Все перевели глаза с Ирэн на Стеллу, которая смотрела на усыпанное крошками блюдо, стоявшее на маленьком столике.

– Во всяком случае, от секса наши бедра не становились толще, – заявила она.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Морис, бледные щеки которого немного порозовели. – Бросив курить, я понял, что мне нужен кусочек яблочного пирога после… таких вещей. А в тот год, когда мой сын уехал в колледж, я набрал почти двадцать фунтов.

Стелла поняла, что теряет инициативу. «Говори о положительном, – напомнила она себе, – только о положительном».

– Итак, что мы сделали для того, чтобы доктор Гамильтон получила шанс на этот метафорический пирог? Помните, Сэм просил нас быть осторожными и не упоминать его имени.

После нескольких мгновений молчания слово взял Уолтер:

– Я говорил с ней о том, как ценил первые годы брака, как трудно бывает людям, оказавшимся вместе, но добавил, что эти трудности можно перенести. Можно и нужно, потому что трудности, пережитые вместе, дарят людям воспоминания. Я сказал доктору, что хуже всего живется тем, у кого нет никаких воспоминаний.

– Неплохо, – заметила Стелла.

– А вы обычно так не разговариваете, – вмешалась Ада Профит. – Все Рождество держались букой, кроме тех мгновений, когда доктор держала вас за руку.

– Это потому, что я неверно воспринимал некоторые вещи. Зато сейчас, думая о нашем случае, я кое-что пересмотрел. И если нам удастся свести Сэма с доктором, я буду очень доволен.

– Морис, – обратилась Стелла к Вейсу, – а вы что скажете?

– Когда я заходил к ней в кабинет на осмотр, – отозвался тот, – мы говорили о компьютерах. Я сказал ей, что они напоминают мне маленькие трубы. Вы не забыли, что я был водопроводчиком?

– Нет, мы это помним, – ответила Ада. – И еще мы никогда не забудем ваши жалобы на больные колени.

– Потому что колени важнее всего, – заявил Морис. – Мне в жизни приходилось столько наклоняться и залезать под раковины, что коленям это принесло немало вреда.

– А почему компьютеры напоминают вам трубы? – поинтересовалась Ирэн. – Правда, я почти ничего не знаю ни о трубах, ни о компьютерах, но мне они совсем не кажутся похожими.

– И те и те надо правильно подключать, надо заботиться о том, чтобы нечистоты не перемешивались с чистой водой, и тому подобные вещи. Каждый человек нуждается в том, чтобы трубы в его доме были правильно подключены…

– И еще ему требуется место, куда он будет сливать нечистоты, – договорила за него Ада. – Мне кажется, что сейчас вы именно таким местом вообразили гостиную Стеллы, в которой мы все собрались.

– Знаете, если ваш муж в самом деле не умер, а где-то прячется, то я его не виню, – хмуро промолвил Морис. – Вы умеете говорить обидные вещи.

– Занятия физкультурой – вот что вам нужно, – неожиданно заявила Ада, нахмурившись, от чего темно-коричневая кожа вокруг ее глаз покрылась сеточкой морщин. Казалось, что в своем ярко-синем спортивном костюме и белых кроссовках она, как гончая, вот-вот возьмет нужный след.

– Сэмюел уже вернулся с Гавайев, не так ли? – спросил Уолтер.

Морис фыркнул:

– Розыгрыш кубка профессионалов состоялся неделю назад. Разумеется, он вернулся. Вы бы знали об этом, если бы читали спортивный раздел в газете.

Сэм написал две статьи об игре, которая, по моему мнению, больше одной никак не заслуживала. К тому же ее показывали по телевизору. Впрочем, я думаю, что вы не смотрели.

– Подобные виды спорта… – начала Ада.

Стелла заметила, как помрачнела Ирэн, когда Ада приступила к очередной обличительной речи.

– Леди и джентльмены, – перебила ее Стелла, – для нас важно, что Сэм вернулся в город. Зачем вы об этом спрашивали, Уолтер?

– Я тут прочел в газете кое-что интересное, – отозвался тот. – В разделе «Жизнь сегодня». Сэм уже сказал нам, что встретиться с доктором Гамильтон наедине для него почти невозможно. Что, если они увидятся на людях?

– Вы толкуете о собрании в городе? – спросила Стелла. – О том, которое должно состояться в следующий вторник?

– Да-да, в палатах городского совета, – кивнул Уолтер. – Они открыты для публики.

Ада, Ирэн и Морис переводили недоуменные взгляды с Уолтера на Стеллу, явно не понимая, что происходит.

– Выступать будет Шарлотта Гамильтон, – объяснила Стелла. – Ее лекция называется «Грани благополучия для старших граждан».

– Ну и названьице, – усмехнулась Ада. – Старшие граждане, только подумать! А кто же в таком случае младшие граждане?

Стелла оставила ее замечание без ответа.

– Я была на одной такой лекции, – сообщила она. – Зрители задают докладчику множество вопросов.

– Вы хотите, чтобы мы пошли туда и начали задавать вопросы? – удивилась Ирэн. – Господи, я же совсем не умею выступать на людях!

– Она не говорит конкретно о вас, – пояснила Ада. – Это может сделать любой.

Ирэн нахмурила брови и разгладила складочки на синтетическом платье в цветочек.

– Тогда кто же… – Очередная пауза. – Ох, она же имеет в виду Сэма!

– Это была идея Уолтера, а не моя, – сказала Стелла.

– Я тоже был на одном из таких собраний, – признался Уолтер. – Там говорили о воде – ну, о том, что нам ее недостает и что с этим делать. Высказывались разные противоречивые точки зрения. Временами вспыхивали даже перепалки.

– Но это не имеет отношения к собранию во вторник, – заметила Ада. – Полагаю, о благополучии никто спорить не станет. Мы все в нем нуждаемся.

– Спорить можно о чем угодно, – возразил Морис. – Думаю, это зависит от того, кто и какие задает вопросы и кто и что на них отвечает.

Несколько минут все молчали. Стелла ждала, когда кто-нибудь выступит с предложением. Она надеялась, что этот человек будет придерживаться примерно такого же мнения, что и она сама.

Первым, как это часто бывало, заговорил Уолтер:

– Доктор не станет увиливать от вопросов, я уверен.

– Если только они будут относиться к лекции, – произнесла Ада. – Мы не должны уходить от темы.

Уолтер встретился взглядом со Стеллой.

– Думаю, я мог бы задать доктору Гамильтон парочку вопросов. Устами Сэма, разумеется. Но… признаюсь, у меня недостанет духу присутствовать где-то поблизости.

– У меня тоже, – сказала Стелла. – Мы снабдим Сэма множеством вопросов, которые заставят доктора Гамильтон думать о нем и о том, что она теряет, оставаясь одна. Когда дело будет сделано, он отчитается перед нами. – И Стелла коротко объяснила присутствующим, что у нее на уме. Несколько раз она предоставляла слово Уолтеру.

Постепенно все согласились с ее планом. Все, кроме Ирэн, которая все-таки добилась того, что последнее слово осталось за ней:

– Ну а теперь, когда все решено, предлагаю вам съесть еще по кусочку торта. А потом проголосуете, чтобы узнать, в самом ли деле он лучше секса. – Она взмахнула морщинистыми руками. – Справедливости ради я предпочту воздержаться.

Задержавшись на работе, Шарлотта приехала на собрание в городской совет всего за несколько минут до своего доклада. Первый выступающий, диетолог, уже поднялся на возвышение и начал с короткого вступления, в котором рассказал о том, как надо питаться, и о питательной ценности различных продуктов.

Как и ожидала Шарлотта, ползала пустовало. То, что она собиралась сказать, большинство людей не интересовало, хотя для самой Шарлотты было очень важно. Если этим людям повезет, они доживут до старости. Если они будут вести себя разумно, процесс старения окажется для них не слишком мучительным.

В дверях ее встретила Луиза Пост. Шарлотта не удивилась, увидев подругу. Та в последнее время постоянно бывала у нее – она явно почуяла, что запахло жареным, и горела желанием узнать, в чем дело.

– Я боялась, что с тобой что-то случилось, – проговорила Луиза, спеша вслед за Шарлоттой по узкому боковому проходу. – Позвонила тебе на работу, но из Глории сумела лишь вытянуть, что ты не можешь подойти к телефону.

Медсестра не жаловала Луизу, считая, что та слишком любит командовать и чересчур важничает. Кстати, именно так вела себя сама Глория, когда Шарлотты не было рядом.

– Днем я видела Роджера, – зашептала Луиза на ходу. – С ним был Красноперка.

Остановившись, Шарлотта опустилась на ближайший стул. Луиза села рядом.

– Где? – спросила Шарлотта, прижимая к груди сумочку.

Вопрос прозвучал громче, чем ей хотелось, и несколько голов повернулись в их сторону.

– Они обедали на набережной, – шепотом ответила Луиза. – Смеялись и пили пиво.

У Шарлотты перед глазами тут же явственно встала картина: двое мужчин в спортивных рубашках или легких свитерах сидят в открытом кафе. Перед ними стоят высокие бутылки с пивом и тарелочки с солеными орешками, и они лениво поглядывают на проходящих мимо женщин. Учитывая, как они выглядят, можно не сомневаться, что немало дам оборачивается на них.

Шарлотта вспомнила, как Сэм подсел к ней в баре отеля «Хилтон». Они были незнакомы, но он держался так просто, что ей было легко с ним. Кто скажет, что он не делал того же самого до того, как увидел ее? Он, правда, утверждал, что не занимается подобными вещами, но почему она должна ему верить? И несмотря на то что Сэм Блейк неплохо проявил себя за время их недолгого знакомства, это не означало, что он изменил свою суть.

Сейчас то второе мнение, которое он высказал Шарлотте о ней самой, казалось таким давним! Она почувствовала тяжесть в груди, будто что-то давило на сердце, и несколько мгновений не знала, что сказать. Подумать только! Совсем недавно Сэм коротал время с Роджером за бутылочкой пива, возможно, обсуждая очередную поездку на рыбалку или болтая о женщинах, и вообще хорошо проводил время.

Что ж, Сэм волен делать все, что ему заблагорассудится. У нее нет повода чувствовать себя преданной. Эту фразу Шарлотта несколько раз повторила про себя. Она знала, что права. Так почему ее глаза подозрительно заблестели?

– С тобой все в порядке? – спросила Луиза.

– Мне надо было просто перевести дыхание. Сегодня слишком тяжелый день. – Помолчав, она добавила: – А я и не знала, что ты знакома с Красноперкой.

– Я догадалась, что это он, – объяснила Луиза. – Ты столько раз говорила о нем, что я очень живо представляю себе этого типа.

– И как же он выглядит? – деланно небрежным тоном спросила Шарлотта.

– Пожалуй, по привлекательности ему далеко до Роджера, – заявила Луиза. – Только ты не подумай, что я нахожу твоего бывшего таким уж красавчиком. Но этот… Сразу видно, подонок! К тому же не такой высокий и смуглый.

Луиза готова была сказать что-то еще, но на них стали все чаще оборачиваться, и ей пришлось замолчать. Шарлотта совсем не считала, что Сэму «далеко до Роджера». Правда, поначалу ей тоже так казалось, но время и опыт заставили ее изменить свое мнение. Возможно, Роджер действительно элегантнее одевается, он выше и у него всегда отличная стрижка. Но природный магнетизм Сэма выгодно отличал его от ее бывшего мужа, и, познакомившись с ним ближе, она перестала замечать его несколько небрежную манеру одеваться.

К тому же Сэм Блейк особенно хорош вообще без одежды.

Пытаясь отогнать от себя образы, всплывшие в ее памяти, Шарлотта вытащила из сумочки свою речь и просмотрела ее, мысленно отмечая те места, на которых собиралась заострить внимание.

Она почти не понимала текста, потому что мысли ее то и дело возвращались к Сэму, сидевшему с Роджером в ресторане. Наверняка они пили, смеялись и говорили о женщинах. А она и была женщиной. Так что, возможно, они судачили о ней.

Это не так уж невероятно. Вернувшись с Гавайев, Сэм позвонил ей лишь однажды. Сообщил, что безумно скучал по ней, и добавил, что если у нее есть хоть капля здравого смысла, то и она тоже должна была скучать по нему.

Увы, это правда. Она безумно скучала, несмотря на то что их отношения, по сути, свелись к странным телефонным разговорам. Шарлотта по-прежнему хотела заниматься сексом. Очень хотела. Но это признание она унесет с собой в могилу.

Словно сквозь сон Шарлотта услышала, как кто-то произносит ее имя. Прижав к груди сумку и доклад, она направилась к сцене, пытаясь сконцентрироваться на том, что собиралась сказать.

Шарлотта быстро изложила свои мысли, напомнив собравшимся, как важно заботиться о здоровье, коротко рассказала об изменениях и проблемах, которые возникают с возрастом. Она добавила, что людям стоит запастись терпением, что им обязательно нужно чему-то радоваться, и обратила особенное внимание на необходимость вести полноценную и активную жизнь.

Потом доктор Гамильтон предложила собравшимся задавать вопросы.

Слишком поздно узнала она мужчину, который приближался к сцене из глубины зала. Сердце подскочило у нее в груди.

Сэм… Красноперка… Тот самый негодяй, что преломил хлеб с Роджером Крысой и развлекался с ним, пришел на лекцию. Интересно, он явился сюда прямо из ресторанчика на набережной? Может, он прочитал о ее выступлении в газете и пришел, чтобы повеселиться?

Шарлотту переполнял гнев. Тот гнев, который, вспыхнув, быстро сгорает и превращается в холодную ярость. К несчастью, не одна ярость овладела ее существом. На Сэме был тот же стильный кожаный пиджак, в котором она видела его в последний раз, только сейчас под ним виднелась голубая рубашка. Короче, выглядел Блейк на миллион долларов. Какое бы зло ни затаил он в душе, внешне это никак не проявлялось. Шарлотта оказалась такой слабой, что залюбовалась им, и такой глупой, что обрадовалась встрече.

Сэм шел по проходу прямо к ней, размахивая высоко поднятой рукой и тем самым привлекая к себе всеобщее внимание. Шарлотте не оставалось ничего другого, как ответить на вопрос ему первому.

 

Глава 14

Господи, до чего же она хороша! Лучше, чем он представлял, лучше, чем любая женщина за все годы существования человечества. Обычно довольно сдержанный, Сэм не считал, что сильно преувеличивает.

Доктор Шарлотта Гамильтон, врач-гериатр и соблазнительница мирового класса, сделала с лимонно-желтым брючным костюмом то же, что мелодия делает с музыкой, что горячая карамель делает с ванильным мороженым и что голубой цвет делает с небом. И лучшим в ее красоте было то, что она даже не подозревала о ней.

А сейчас она, похоже, вообще не замечала никого, кроме Сэма. Без сомнения, он не казался ей таким же привлекательным, какой она ему. Со своего места в середине зала он разглядел, что ее рот напряженно сжался, а голубые глаза изумленно расширились. Было в ее внешности и еще кое-что, удивительно напоминавшее ярость. Шарлотте явно не нравилось, что Сэм вышел на свет и поднял руку перед свидетелями, так что она не могла приказать ему уйти.

Сэму было почти жаль ее. Почти. Потому что если бы Шарлотта согласилась хоть раз встретиться с ним наедине, он не пришел бы на это собрание.

Не опуская руки, Сэм занял боковое место, откуда мог без помех наблюдать за ней. Еще несколько человек попросили слова, но потом кто-то из слушателей узнал его, потому что видел Блейка по телевизору или запомнил его по фотографии в газете. Люди начали перешептываться, тянули шеи, чтобы его разглядеть. Поднятые руки опустились, лишь рука Сэма упрямо держалась над головой.

– У вас есть вопрос? – спросила Шарлотта. – Кажется, вы только что вошли, так что, возможно, вы ошиблись адресом. Здесь проходит собрание, посвященное проблемам старения.

Она говорила холодным, равнодушным тоном, притворяясь, что никогда его не видела. Что ж, пусть.

К тому же ей не обмануть его. Сэм слышал скрытое напряжение в ее голосе, чувствовал гнев, смешанный с любопытством. Он мог понять ее раздражение и даже некоторое смущение. Но что же ему делать, чтобы она заинтересовалась им? Держаться от нее подальше? Даже в самых смелых своих фантазиях Сэм не мог предположить, что Шарлотта заметит его отсутствие и встревожится.

Он кротко кивнул.

– Нет, я пришел туда, куда хотел, доктор Гамильтон. Я уже довольно давно здесь, так что успел услышать, что вы говорили о необходимости поддержания хорошей физической формы и идеального веса. – Сэм решил для себя, что лучше всего начать с невинного вопроса, а потом смелее двинуться вперед.

– Вы спрашиваете что-то о соблюдении диеты? Или имеете в виду отдых? А может, вас интересуют физические упражнения? – Она говорила таким голосом, словно перед ней был несмышленый ребенок. – Вы должны понимать, что для поддержания хорошей физической формы недостаточно чего-то одного. Это дело многогранное.

Судя по ее тону, Шарлотта едва сдерживалась, и Сэм решил подготовиться к нападению. Впрочем, и сама Шарлотта получит от него то, чего заслуживает, или по крайней мере ту часть, что он может позволить себе на людях.

– Я спрашиваю об упражнениях, – пояснил Сэм. – Да-да, именно об упражнениях.

Шарлотта прищурилась. Что-то в его голосе задело ее, и на сей раз она ощутила не ярость, а страх, будто заглянула в неминуемое будущее.

– Я не сказала вам ничего нового, – заявила доктор Гамильтон, судорожно вцепившись руками в край стола, отчего костяшки ее пальцев побелели. Однако она быстро взяла себя в руки. Улыбнувшись, Шарлотта продолжила: – Все дело в том, что люди, которым за шестьдесят, семьдесят и даже к девяноста годам, должны регулярно проделывать определенный комплекс физических упражнений. Тем, кто вел малоподвижный образ жизни, следует выбирать курс с особой осторожностью. Вы спрашиваете о каком-то определенном человеке?

– О да! – ответил Сэм. – Это очень близкий мне человек.

Мне! Если она будет настаивать, он скажет, что имеет в виду дядю Джо. Но Чарли поймет, о ком он говорит.

– Что ж, в таком случае вы можете задавать более конкретные вопросы, – подозрительно ласковым тоном предложила Шарлотта.

Это бесполезно, Чарли! Давай не будем устраивать перебранку на публике.

– Хорошо, постараюсь, – послушно кивнул Сэм. – В особенности я интересуюсь сексом.

По залу пробежал шепот. Хихиканье, смех, парочка восклицаний, подтверждающих, что публика не жаждет обсуждать такие вопросы. Но в основном люди переводили недоуменные взгляды с него на Шарлотту. Наконец в зале наступила полная тишина. Все ждали, что она ответит.

Женщина, стоявшая на сцене, ничем не походила ни на ту трусиху, которая пряталась от него в чайной, прикрываясь меню, ни на ту приветливую соблазнительницу, с которой он познакомился в баре отеля. Нет, на вид эта женщина была совершенно спокойна, хоть и явно кипела внутри.

– Вас не смущает, что я задал такой вопрос? – спросил Сэм.

Какая-то особа, сидевшая сбоку, поднялась со своего места, чтобы возразить, но Шарлотта остановила ее взмахом руки:

– Все в порядке, Луиза. Я справлюсь.

Ну да, та самая Луиза, подружка-юрист! Она оказалась ниже, чем представлял Сэм, с более пышным бюстом и тонкой талией. А вот решительный взгляд зеленых глаз и рыжая шевелюра представлялись Сэму именно такими.

Шарлотта вновь обратила свое внимание на него:

– Разумеется, разговор о сексе вполне оправдан. Здесь собрались взрослые люди, и это открытое собрание. Если, разумеется, вы серьезно хотите помочь своему другу или родственнику. Но если вы недавно попивали пиво в ресторане на набережной и пришли сюда только для того, чтобы развлечься, то вам лучше уйти, чтобы не терять зря времени, – четко проговорила Шарлотта.

По залу пронесся недоуменный ропот, однако Шарлотта и виду не подала, что что-то заметила. Через мгновение наступила полная тишина, даже стулья больше не скрипели.

С чего это, черт возьми, Чарли вообразила, что он недавно где-то пил? Да еще на набережной! Может, она намекает на их первую встречу? Нет, это бессмысленно. К тому же в баре именно она хлестала одну «Маргариту» за другой. Впрочем, в одном Сэм был уверен: он еще ни разу не видел Чарли такой взволнованной. А ведь он видел ее в разных состояниях.

– Уверяю вас, доктор Гамильтон, я серьезен, как никогда. И совершенно трезв – я вообще очень мало пью. Думаю, тот, кто был со мной на набережной, мог бы это подтвердить.

В ее глазах вспыхнуло сомнение, которое тут же погасло.

– Ну хорошо, однако я еще раз хочу попросить вас задавать более конкретные вопросы, – промолвила Шарлотта. – Что именно вы хотите узнать о сексе?

– Я расспрашиваю вас ради другого человека, – сообщил Сэм.

По залу опять пронесся шепот. Похоже, спортивный журналист и доктор решили устроить настоящее шоу.

– Полагаю, вы задаете эти вопросы, чтобы выяснить что-то для человека пожилого, – сказала Шарлотта. – Точнее, для зрелого. Потому что с годами каждый человек становится более зрелым.

Умное замечание, ничего не скажешь. Итак, Шарлотта считает, что он ведет себя по-мальчишески. Возможно, она права. Сэм и впрямь как мальчишка наслаждался завязавшимся диалогом. Ему не понравились только ее ремарки о выпивке и о набережной, так как он не мог понять, на что она намекает.

– Да, я задаю вопросы, касающиеся моего родственника, – подтвердил Сэм, моля Бога, чтобы дядя Джо простил ему эту выходку, несмотря на то что не собирался называть его имени. – Итак, после долгих лет воздержания… – (Шарлотта удивленно заморгала), – у него вдруг появился интерес к одной женщине. Однако он не знает, как им завести более тесные отношения. И похоже, у нее возникли те же проблемы, то есть она не осмеливается перейти к более решительным действиям.

– Кто-то в вашей семье боится секса? – скептически спросила Шарлотта.

Это не смутило Сэма, он продолжал подкидывать ей наживку.

– Мой родственник нуждается в поддержке, – заявил он. – И я надеялся, что вы научите меня, как поступить.

– Но есть же специалисты-психологи…

– Да нет, это ни к чему! – возразил Сэм. – Я думал, что именно вы сумеете им помочь. Мне казалось, что доктор с такой специальностью, как у вас, владеет вопросами, связанными с сексом. Мне нужно всего лишь несколько слов, не больше.

– Вам нужно всего лишь несколько слов? Что же вы замялись, сэр, продолжайте! Вы недооцениваете себя. – Шарлотта покачала головой.

«Продолжайте»? Во что она его втягивает? Сэм держался с таким же серьезным видом, как и Шарлотта.

– Подскажите, как помочь моему родственнику. Видите ли, я кое-что читал о подобных вещах… – Вообще-то о подобных вещах читали Стелла и Уолтер – они-то и снабдили Сэма необходимой информацией. – Мне известно, что оба партнера – и мужчина, и женщина – опасаются неудачи. Определенная частота сексуальных сношений помогает свести подобные проблемы к минимуму.

Шарлотта не сводила с него глаз.

– Вы хотите сказать, что ничто так не способствует достижению цели, как успех? – спросила она.

– Я бы сравнил это с теорией вытаскивания маринованных огурцов из банки. Труднее всего достать самый первый, а остальные потом вынимаются без труда.

– Все дело в постоянной практике, – произнес какой-то мужчина.

Потом кто-то в зале добавил, что подобное бессмысленное воздержание – это примерно то же самое, что съедать за один раз только по ломтику картофельных чипсов. Шарлотта утихомирила болтунов одним взглядом.

– Итак, кажется, мы пришли к согласию относительно вводной части, – промолвила она. – В чем же состоит проблема? Вы так толком ничего и не объяснили.

– Видите ли, он давным-давно ничего подобного не испытывал. Точнее, никогда не испытывал. И никогда ничего не хотел так сильно, но ему необходим какой-то трамплин, с которого он мог бы сделать решительный прыжок. И ведь дело не в том, что его орудие заглохло. Просто он… он никак не может распалить огонь.

– А он пытался прибегнуть к ручным манипуляциям? – Шарлотта была холодна и невозмутима.

Что ж, он тоже будет держаться холодно.

– Нет.

– Вы уверены?

– Уверен.

– Должно быть, вы очень близки с этим человеком, – заметила она.

Да, очень близок, – не моргнув глазом кивнул Сэм. – И пожалуй, я неправильно выразился, сказав, что он не может распалить огонь. Точнее было бы сказать, что его огня недостаточно для того, чтобы воспламенить и ее. – У Сэма было такое чувство, будто в зале не осталось никого, кроме них двоих. Он был наедине с Чарли и говорил ей то, что хотел. А она была наедине с ним.

– Возможно, ваш родственник выбрал неподходящую женщину, – едва слышно произнесла Шарлотта.

– Он выбрал ту единственную, которая ему нужна, – ответил ей Сэм. – Он знает, что она тоже хочет его. Мне известно, что вы способны помочь в данной ситуации, доктор Гамильтон. Вы скажете, что секс естествен в любом возрасте, что отсутствие сексуального партнера и физической близости, напротив, противоестественно, что двое людей, интересующихся друг другом, могут в принципе горы своротить для того, чтобы добиться настоящего единения. Но после секса, а лучше до него, что, по-моему, правильнее, люди должны хорошо узнать друг друга, духовно объединиться. Я считаю, что духовная близость для партнеров не менее важна, чем секс.

– Если только их по-настоящему тянет друг к другу, – заметила Шарлотта.

Она что же, сомневается в нем? Как она может? С тех пор как они познакомились, он обнажил перед ней все, включая сердце и душу.

– Да, по-настоящему, – ответил Сэм. – Я бы даже сказал, что более сильного притяжения и не бывает.

– И что же, они оба хотят полной близости? – поинтересовалась Шарлотта.

– Он верит, что это так. Во всяком случае, ему кажется, что у них есть будущее, а в себе он и подавно уверен полностью.

Шарлотта глубоко вздохнула, по-прежнему не сводя с него глаз.

– Что ж, в таком случае то, что вы говорите, – правда.

Физическая любовь как высшая фаза любви эмоциональной вполне естественна. Если только оба партнера – взрослые люди. – Сэм уже был готов улыбнуться, но Шарлотта еще не закончила: – Но если человек, о котором вы говорите, лжет или притворяется не таким, каков на самом деле, то он заслуживает того, чтобы ему дали полный отпор. Если не хуже.

Глядя снизу вверх на Шарлотту, стоявшую на сцене, Сэм подумал о ее ранимости, сочетающейся с удивительной силой, которые так привлекли его с самого начала. Забыв о списке вопросов и о других слушателях, он думал только о ней. Ему бы не хотелось дразнить Шарлотту, он, скорее, предпочел бы ласку. Но поскольку он может достичь только ее слуха, то иного выхода нет и надо снова говорить:

– Она ему безумно нравится. Он и не представлял раньше, что женщина может с такой силой притягивать к себе мужчину. Он уверен, что она покажет ему неведомые тропы, ведущие к радости и счастью. Эта женщина подарила ему надежду, которая осветила все уголки его души. – Сэм не мог понять, откуда в его речи взялись столь высокопарные выражения. Он не придумывал их специально. Когда дело касалось Чарли, не только она удивляла его, но он сам удивлялся себе.

Этим вечером он поразил и ее. Опустив руки, Шарлотта несколько мгновений молча смотрела на него, и в ее глазах появилось изумленное выражение. Видно было, что она испытала потрясение и очень неуверенна в себе. Она несколько раз оскорбила его и сомневалась в искренности его намерений, и тем не менее его сердце рвалось к ней. Больше всего Сэму хотелось подбежать к сцене, схватить Шарлотту, как в кино, в объятия и зажать рот страстным поцелуем.

– А что же та женщина? – наконец спросила она. – Что, если он ее не интересует?

– Этого не может быть, – уверенно ответил Сэм. – А если это так, то в мире вообще нет справедливости.

– Надо же, как интересно вы выражаетесь, сэр, – покачала головой Шарлотта. – Вам бы писателем быть.

– А он и есть писатель, – раздался голос из зала. Кто-то зааплодировал.

Это вмешательство произвело эффект холодного душа. Вздрогнув, Шарлотта оглядела собравшихся с таким видом, словно только сейчас обнаружила, что кроме них с Сэмом здесь есть кто-то еще. Сэму казалось, что он уже почти пробился к ее сердцу, но, увы, она снова ускользнула.

Несколько долгих мгновений Шарлотта еще смотрела на него, а потом отвернулась.

– Думаю, пора переходить к другим вопросам, – заявила она. – Мы довольно времени потратили на разговор о сексе.

«И о любви тоже», – хотелось добавить Сэму. Он описал в газете столько спортивных состязаний, что без часов мог с легкостью определить, когда игра закончена. Подождав несколько минут, Сэм встал и посмотрел на Луизу Пост, которая изучала его с таким видом, с каким адвокат изучает потенциального свидетеля. А может, она обычно так смотрит на обвиняемых.

Вечер прошел совсем иначе, чем предполагал Сэм. Стелла и компания, наверное, очень удивятся. Когда они обсуждали вопросы, которые он должен был задать доктору, то думали только о том, чтобы Сэм еще раз напомнил Шарлотте, что было между ними, и постарался добиться, чтобы она захотела его так же сильно, как он хотел ее.

Черт возьми, он собирался возбудить ее любопытство, а потом быстро уйти с лекции и уже из дома позвонить и назначить свидание. Да, возбудить ее ему удалось, но дело свелось не только к сексу. Шарлотта вела себя так, словно он чем-то ее обидел, хотя Сэму меньше всего на свете хотелось причинять ей неприятности.

На людях, неожиданно для себя самого, Блейк сказал Шарлотте такие вещи, о существовании которых в своем сердце он и не подозревал. Но он не лгал. Он не солгал ей ни разу.

А вот Шарлотта не была так уверена в этом…

На улице похолодало, подул пронизывающий северный ветер. Сэм забеспокоился о Шарлотте, на которой был только тонкий шерстяной костюм. Впрочем, она не позволит ему позаботиться о себе.

Если она простудится и сляжет в постель, то по собственной вине. После этого вечера она уж точно знает о том, что он готов предложить ей тепло своих забот.

– Ну и парень! – воскликнула Луиза, подвозившая Шарлотту домой после лекции.

Собрание закончилось вскоре после ухода Сэма, однако подруга дождалась, пока они окажутся в машине, и лишь после этого завела разговор на тему, которая определенно не давала ей покоя.

– Ты узнала его, – сказала Шарлотта.

– Да, – уверенно кивнула Луиза. – Без сомнения.

Именно этого Шарлотта и боялась. Всего за час до того, как явиться на лекцию, где он публично подшучивал над ней и фактически занимался с ней любовью на словах, Сэм Блейк, известный также как Красноперка, развлекался с Роджером. Причем на людях он почему-то предпочел отрицать это.

Луиза видела его. Когда дело касалось мужчин, Луиза редко ошибалась.

– Так что у тебя с ним? – с любопытством спросила она. – Похоже, он говорил серьезно.

– Нас ничто не связывает, – заверила Шарлотта.

– Только не вздумай сказать это людям, приходившим на собрание. Они тебе не поверят.

– Ты говоришь так, словно тебе хочется, чтобы между нами что-то было, – заметила Шарлотта.

– Ты же знаешь, что нет. Но похоже, этот парень не позволит тебе жить спокойно.

Шарлотта не желала снова думать об этом, а потому лишь молча покачала головой.

– Женщина должна сама заботиться о себе, – изрекла Луиза. – Ты могла убедиться в этом, общаясь с Крысой.

– Да уж, в этом я убедилась. – Шарлотта вздохнула.

– Тогда скажи мне, что у тебя с тем парнем?

– Я же тебе сказала – ничего! – Судя по молчанию Луизы, она не верила ни единому ее слову. – Я хочу сказать, ничего личного. То, что он говорил сегодня, относилось к его престарелому дяде. Я видела их в общине в прошлую субботу. Тогда мне очень не понравилось, как он разговаривает со стариком, и, видимо, из-за этого сегодня я невольно отвечала ему слишком резко. – Она не лгала. Она недоговаривала правду.

Луиза остановила машину на обочине дороги у кондоминиума «Сентрал-Сити», в котором жила Шарлотта.

– А кто он такой?

Перед глазами у Шарлотты зарябило, и она потерла виски, чтобы прийти в себя.

– Как это кто? – Она пожала плечами. – Красноперка, кто же еще. Ты ведь сама сказала, что узнала его.

– Погоди-погоди! – перебила ее Луиза. – Так ты считаешь, что это тот самый человек, которого я видела с Роджером?

Голова у Шарлотты пошла кругом.

– Конечно. А разве ты не говорила мне то же самое?

– Нет, конечно! Человек, сидевший с Роджером в ресторанчике, был на вид куда хуже этого парня. Кстати, его-то я узнала – тот самый тип, который звонил тебе. Однажды вечером, когда я была у тебя дома, вскоре после вашего развода, он позвонил, помнишь? Еще уверял меня, что он твой пациент. Его голоса мне не забыть. – Луиза долгим и внимательным взглядом посмотрела на подругу. – Но с чего ты взяла, что он и есть Красноперка? Я этого не понимаю.

Шарлотта тоже ничего не понимала, она совершенно запуталась. Выходит, Сэм не развлекался с Роджером. Он не пил, не веселился и не поглядывал на женщин перед тем, как идти на ее лекцию. И возможно, он даже не лгал, когда говорил о том, что эмоциональная и физическая любовь тесно связаны.

Однако все ее раздумья и доводы не могли заставить Луизу уйти. Шарлотта и в самом деле должна была все ей объяснить, но чего она не могла сделать, так это сказать правду. По крайней мере всю правду.

– Да, это и был Красноперка, – промолвила она. – После развода я вспомнила его настоящее имя. А потом узнала, что он пишет спортивные статьи в газете. Насколько я понимаю, человек в городе известный.

– Я не читаю спортивного раздела, – заметила Луиза, – так что мне он не знаком.

Шарлотта хотела открыть дверцу. Однако ее подруга еще не удовлетворила свое любопытство.

– Так почему же ты не сказала мне, что встречалась с Красноперкой?

– Ты и так знаешь почему, – отозвалась Шарлотта. – Я стараюсь как можно меньше думать о Роджере и о том, что с ним связано. – Она замолчала и съежилась, желая, как моллюск, скрыться в своей раковине. Луиза чувствовала, когда на ее подругу находило подобное настроение, и уважала ее желание помолчать. Сегодня Шарлотте такая раковина была нужнее, чем обычно. Иметь дело с любопытной Луизой после всего, что случилось на собрании, – это уж слишком! Ей этого не вынести, как не вынести и воспоминаний о том, что говорил Сэм на лекции.

…она покажет ему неведомые тропы, ведущие к радости и счастью. Она подарила ему надежду, которая осветила все уголки его души…

Слова Сэма обволакивали, у Шарлотты было такое ощущение, будто он обнимает ее. Радость и счастье… Ни одна женщина не может подарить их мужчине, ни один мужчина не в состоянии одарить ими женщину. Этот человек хочет получить от нее то, что она дать не в состоянии. Он говорил о слиянии эмоциональной и физической любви. Вспомнив об этом, Шарлотта поежилась.

– Ты замерзла? – спросила Луиза.

Шарлотта кивнула. На самом деле она дрожала от страха.

Не может быть, чтобы Сэм так привязался к ней, как уверяет. А если это правда и они сойдутся сейчас, то после нескольких лет совместной жизни он разочаруется в ней, и тепло его любви непременно остынет.

– Нет, здесь что-то не так.

Шарлотта почувствовала, что ее защитная раковина затрещала. Когда Луиза находила яблоко раздора, она, как всякий истинный юрист, разжевывала его на мелкие кусочки. Этим вечером ей попалось очень большое яблоко.

– Значит, ты абсолютно уверена, что он – Красноперка, – задумчиво проговорила Луиза. – Потому что вспомнила его имя и вдруг увидела его в газете. А давно ли ты стала интересоваться спортом?

– Я-то нет, но вот один из моих пациентов, бывший водопроводчик, не пропускает ни одной заметки в спортивном разделе, а потом любит поболтать о спорте и спортсменах. – Она вздохнула. – Поверь мне, я точно знаю, кто он такой.

– И сегодня вечером Красноперка явился на твою лекцию…

– Не забывай о его старом дяде, – напомнила Шарлотта.

– Это невозможно забыть. Его сексуальная жизнь – это что-то! Мне и в голову не приходили подобные вещи.

– Мужчины совсем другие.

– Без сомнения, – кивнула Луиза. – Думаешь, это Крыса подговорил его прийти на лекцию? Для того чтобы смутить и подразнить тебя?

– Я сама заварила кашу, – сказала Шарлотта. – Не забывай, мне казалось, что ты видела их вместе.

Правда, теперь я так не думаю.

Господи, что за паутину правды и лжи она плетет! К тому же ей ни в чем не удалось убедить Луизу.

– Послушай, – вновь заговорила Шарлотта, – давай поговорим обо всем позже. У меня был тяжелый день, а рано утром я должна быть на работе. Спасибо, что подвезла. – Не дожидаясь, пока Луиза скажет еще что-нибудь, Шарлотта выскользнула из машины и вошла в ворота кондоминиума. Она пробежала по гаражу, бросила взор на свой шикарный «корветт» и поспешила вверх по лестнице. Оказавшись под защитой стен собственного дома, Шарлотта подумала, что ей стоит позвонить Сэму и объяснить, отчего она так вела себя на лекции. Он несколько раз оставлял ей номер своего телефона на автоответчике, и Шарлотта, сама не понимая почему, сразу его запомнила.

Что бы она ни сказала, они оба почувствуют себя смущенными. Чего доброго этот звонок воодушевит его на новые подвиги.

Она ему безумно нравится. Он и не представлял раньше, что женщина может с такой силой притягивать к себе мужнину…

Шарлотта усмехнулась. Меньше всего Сэм нуждался в поощрении.

 

Глава 15

Цветы начали приносить на следующий день. Сначала – в клинику, где работала Шарлотта. Огромные корзины! Яркие тропические растения, каких она никогда не видывала, нежные букетики маргариток, элегантные вазы с розами на длинных стеблях и даже старомодные бутоньерки с гардениями.

В первом букете она нашла записку от Сэма: «Если я чем-то тебя обидел, то прошу прощения».

На остальных букетах были лишь карточки с его именем.

– Сэм Блейк, – произнесла Глория, оглядывая целое море цветов, заполнивших кабинет доктора Гамильтон.

Шарлотта кивнула. Сказать ей было нечего.

– Кажется, он зря тратит время и деньги, – добавила медсестра.

Если хочет не только секса.

Шарлотта так и слышала, как Глория могла бы произнести эти слова.

«Он не получит даже его!» – выкрикнула она, но только про себя. Она не собиралась еще сильнее распалять любопытство Глории, и так достаточно трудно сохранять покой и тишину в этой теплице, в которую превратился ее кабинет.

Подружка Глории, медсестра Клер, сунула в дверь голову.

– Принесли еще один, – сообщила она.

В это время мимо кабинета Шарлотты прошествовала юная помощница Барбара-Энн.

– Как романтично! – заметила она со вздохом.

Вынужденная делать записи в историях болезни и заполнять прошения о выплате страховки, девушка явно мечтала о возвышенной любви.

– Нет в этом ничего романтического, – заявила Шарлотта, обращаясь к скептически настроенной аудитории. – Он делает все это для того, чтобы я испугалась и позвонила ему.

– Я сама могу ему позвонить, если вам не хочется, – заявила Глория.

– Вы уже замужем и ждете внука, – заметила Шарлотта.

– Мне же не нужны постоянные отношения, – съехидничала Глория. – Я в точности, как наш доктор.

Без сомнения, все помнят о том, что она сказала о сексе. Если бы Шарлотта сообщила сейчас помощницам, что не хочет больше заниматься с Блейком любовью, ей бы никто не поверил. К тому же, вспоминая о том, как он выглядел, приближаясь к ней по узкому проходу, Шарлотта понимала, что это утверждение и в самом деле не соответствует действительности.

Следующие два дня все шло по-прежнему – букеты в клинике и косые взгляды сотрудников и пациентов. Где-то вдалеке Сэм дожидался ее ответа. Раздав букеты по тем кабинетам и конторам, которые соглашались их принять, Шарлотта позвонила в службу доставки и отправила оставшиеся в самую большую благотворительную больницу города.

Цветы, доставленные ей домой, разошлись по соседним квартирам. В общине для престарелых Стелле удалось перехватить один особенно роскошный букет, и она отослала его назад, сопроводив запиской, в которой написала, что доктор Гамильтон, без сомнения, не хочет выказать неблагодарность своему поклоннику.

Нет, именно этого она и хотела!

В пятницу вечером, выходя из офиса, Шарлотта натолкнулась на коллегу, доктора Джереми Чепмена, известного в клинике повесу. Три раза вступив в брак и столько же раз разведясь, став отцом пятерых детей, он тем не менее всегда обращал внимание на привлекательных молодых особ – медсестер, пациенток и докторов, которые строили ему глазки.

Вокруг было достаточно женщин, чтобы удовлетворить его аппетит, Шарлотта же с ним практически не общалась.

Доктор Чепмен был низкорослым и живым и имел определенное сходство с Мелом Гибсоном. Во всяком случае, так говорили. Правда, сама Шарлотта ни разу не видела известного актера на экране, но Барбара-Энн клялась, что это правда.

И вот доктор Чепмен решил направить на нее все свое обаяние. В этот поздний час в коридоре никого не было, огни потушены.

– Доктор Гамильтон, – заговорил он, наблюдая за тем, как Шарлотта запирает дверь, – мне повезло, что я вас встретил.

Подскочив от неожиданности, Шарлотта обернулась:

– Вы напугали меня.

– А вы-то, поди, решили, что вам несут еще один букет? Вы явно разожгли в чьем-то сердце горячую страсть. Должен сказать, меня это удивляет.

Нельзя сказать, что это самый лучший комплимент, который она слышала. Однако, на свою беду, Шарлотта была с ним согласна.

Доктор Чепмен придвинулся ближе и внимательно посмотрел на нее, словно она была объектом микроскопического исследования.

– Боже мой, теперь я понимаю! Вы прекрасны, только раньше я этого не замечал, – заявил он.

– Послушайте, доктор Чепмен, – заговорила Шарлотта, – у меня позади трудный день…

– Именно об этом я и подумал, – закивал Чепмен. – Почему бы мне не угостить вас выпивкой? Разумеется, я угощу и обедом, если только вы пожелаете. Мы толком не знакомы, так что, думаю, настала пора узнать друг друга получше, вам не кажется?

– Я правда очень устала. – Шарлотта отрицательно помотала головой.

– Мы могли бы поговорить о работе, – настаивал Чепмен.

Она специализировалась в гериатрии, он был педиатром, а потому, заключила про себя Шарлотта, у них едва ли найдется много общих тем.

– Уверена, что вечер был бы интересным… – начала она.

Протянув руку, Чепмен заправил за ухо прядь волос, упавшую Шарлотте на лицо.

– Очень интересным, – кивнул он.

– Только не сегодня, – поспешила добавить она.

– У вас другие планы?

– Да. Горячая ванна и постель.

– Он очень везучий человек.

Доктор Чепмен прижался к Шарлотте, а поскольку он был одного с ней роста, то его рот оказался на уровне ее губ. Он только что сполоснул рот зубным эликсиром. Похоже, доктор Чепмен жаждет не только поговорить о медицине…

С проворством, обретенным в результате постоянных долгих прогулок, Шарлотта обогнула Чепмена и поспешила вниз по коридору, бросив через плечо «до свидания», выбежала на улицу и направилась к набережной. По пути она заглянула в чайную, чтобы купить еды. Шарлотта не боялась встретить там Сэма, потому что из его заметок (которые, разумеется, стала читать лишь для того, чтобы знать, где он находится) выяснила, что он на выходные уехал в Хьюстон, где должен был проводиться крупный турнир по гольфу.

Слава Богу, хоть некоторое время Сэм не будет засыпать ее цветами.

Шарлотта ошибалась. Суббота принесла с собой большую корзину с орхидеями. «Повесь ее у себя на балконе, Джульетта» – было написано на карточке. Хорошо хоть, он не подписался «Ромео».

Соседи Шарлотты, Сериз и Фернандо Ламбер, проходили мимо ее двери как раз в тот момент, когда прибыл посыльный. При виде великолепных цветов глаза художницы Сериз заблестели от восторга.

– Боже мой, какой чудесный оттенок розового! – восхищенно воскликнула она. – Обязательно попробую отобразить его на полотне.

Шарлотта едва не предложила ей всю корзину, но в последний момент что-то ее остановило. Джульетта ни за что на свете не отказалась бы от такого роскошного подарка от Ромео, хотя сравнивать их с героями шекспировской трагедии более чем нелепо.

– Вы можете в любое время зайти и посмотреть на цветы, – предложила она.

– Это от кавалера? – спросила Сериз Ламбер.

– От благодарного пациента, – солгала Шарлотта.

– Как поживает ваш «корветт»? – поинтересовался Фернандо.

– Отлично слушается руля, – отозвалась Шарлотта.

– Так вы все-таки ездили на нем?

– Этого я не говорила, – улыбнулась она. – Я его купила несколько месяцев назад, но еще ни разу не заправила.

Фернандо рассмеялся. Он всегда смеялся, когда она говорила что-нибудь забавное о своей новой машине. Шарлотта понимала, что лучше бы ей продать шикарный автомобиль, потому что если даже она и решится ездить, но не будет использовать его в полную силу, – то это лишь повредит «корветту». Но почему-то не могла расстаться с покупкой, которая стала для нее символом долгожданной свободы. Возможно, потому, что еще не привыкла чувствовать себя свободной.

Попрощавшись с соседями, Шарлотта закрыла дверь, не без труда выволокла тяжелую корзину на балкон и повесила ее на большой крюк, оставшийся от прежних хозяев. Орхидеи действительно имели роскошный розовый оттенок. Что ни говори, у Сэма Блейка отменный вкус.

Следующие два дня доктор Гамильтон, не жалея сил, готовила свою группу к Олимпиаде для пожилых, которая должна была состояться через два месяца. Они встречались на стадионе в центре города. Одна лишь Ада проявляла завидный энтузиазм в наиболее трудных видах спорта – баскетболе, плавании и легкой атлетике. Ирэн предпочитала играть в бридж, а остальные заявили, что еще не выбрали подходящие виды спорта.

Не любившая физкультуру Луиза старалась держаться подальше. В свободное время она обожала смотреть «мыльные» оперы и даже умудрялась записывать их на видео, когда бывала в суде. В эти выходные Луиза решила наверстать упущенное и просмотреть все пленки.

Для женщины, утверждавшей, что мужчины ее вообще не интересуют, Луиза проявляла подозрительный интерес к шоу с крепкими парнями и к фильмам, в которых было немало постельных сцен. Однажды Шарлотта попробовала посмотреть с ней одну из серий, даже ее, врача, фильм шокировал.

С того достопамятного вечера обе женщины в своих коротких телефонных разговорах не упоминали мужчин, из чего Шарлотта заключила, что Луиза все внимание перенесла на мускулистых парней из шоу. Она также ничуть не сомневалась, что молчание Красноперки было временным.

Утром в понедельник она приехала в клинику. Приемная утопала в цветах. Шарлотта изумленно смотрела на букеты, когда мимо нее прошла дежурная медсестра.

– В записке говорилось о том, что теперь цветы без посредников будут доставляться прямо в клинику, – сказала она, – и на ней стояло ваше имя. Мы принесли их сюда, чтобы вы сами решили, что с ними делать.

– Раздайте цветы тем пациентам, у кого в комнатах их нет, – мрачно велела Шарлотта. Это уж чересчур!

Заглянув в кабинет, доктор Гамильтон проверила, нет ли каких-то срочных больных, и перенесла дневной прием на следующий день. А потом отправилась в спортивный отдел редакции «Сан-Антонио трибюн». Видимо, решающей битвы не избежать.

Дежурная в вестибюле сказала ей, что кабинет мистера Блейка находится в конце коридора на третьем этаже. Как только Шарлотта вышла из лифта, на нее уставились десятки любопытных глаз. Какой-то мужчина, видимо, журналист, спросил, не может ли он ей помочь.

– Нет, спасибо, – ответила Шарлотта.

Она без труда разыскала нужную дверь: ей бросилось в глаза аккуратно выведенное на стекле имя Сэма с подписью – обозреватель. Она вошла в кабинет без стука, ведь он тоже никогда не считал нужным предупредить ее о своем появлении. Сэм сидел за столом и смотрел на монитор компьютера. Рукава его рубашки были закатаны до локтей.

Он медленно поднял на нее глаза. . – Я ждал тебя, – тихим голосом проговорил он. – Я вычислил, что ты рано или поздно появишься.

Сэм Блейк говорил холодным, сдержанным тоном, хотя больше всего ему хотелось, подобно Тарзану, перемахнуть через стол и заключить в объятия свою Джейн. Вместо этого он откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на нее.

Шарлотта захлопнула дверь.

– Прекрати, – просто сказала она.

Он не стал притворяться, что не понимает.

– Разумеется, ты говоришь о цветах, – кивнул Сэм. – Я уже прекратил. Тебя больше не будут ими засыпать.

– Вот и отлично. Мне жаль, что ты потратил столько денег, но ты же сам этого захотел.

– Цветы – дань старой традиции. Мужчина всегда дарит женщине цветы, когда ухаживает за ней. И когда хочет извиниться, – добавил он.

– Иногда для того, чтобы извиниться, лучше всего ничего не говорить. Уважительное молчание перед лицом явной враждебности – это тоже давняя традиция.

Сэм посмотрел ей в глаза. На ней опять был тот самый костюм лимонного цвета, который он уже видел, но вместо шелковой блузки Шарлотта надела под жакет вязаный голубой топик. В ее коротких каштановых волосах отражался свет флуоресцентных ламп, в ушах поблескивали крохотные золотые сережки. На руках Шарлотты не было колец, ногти покрывал бледно-розовый лак. На ее левом запястье сверкали такие огромные часы, что время на них можно было разобрать с другого конца комнаты.

Как всегда, Джейн-Джульетта выглядела на все сто. Один взгляд на нее вызвал у Тарзана-Ромео такую сильную эрекцию, как если бы она обогнула стол и дотронулась до его паха. Если она и в самом деле хочет остановить его ухаживания, то ей лучше всего отправиться на Марс.

Откашлявшись, Сэм заерзал на стуле.

– Так вот какое чувство ты испытываешь ко мне? Враждебность?

– Иногда.

Что ж, это оставляет некоторую надежду.

– А в другое время?

– Равнодушие, – последовал ответ.

– Я тебе не верю.

– Ты не пытаешься мне поверить.

– Знала бы ты, что я сейчас испытываю.

Шарлотта помолчала мгновение, прежде чем ответить.

– Я же врач, ты не забыл? И прекрасно понимаю, что ты опять намекаешь на свой любимый секс.

– Ох, Чарли, обещаю, что больше не заикнусь о сексе. Мне наплевать, что привело тебя сюда. Я так рад видеть тебя, что готов перепрыгнуть через компьютер и наградить тебя жарким поцелуем.

– Ты солгал, Сэм. Ты обещал, что не будешь говорить о сексе.

– Выходит, я несовершенен.

– Нет, как раз наоборот, в том-то и беда.

Для разнообразия на сей раз паузу взял Сэм. Здесь происходило что-то такое, чего он до конца не понимал.

– Так я являю собой совершенство? – Он попытался улыбнуться. – И в этом заключается проблема?

– Конечно, – вздохнула Шарлотта. – Ты выглядишь именно так, как должен выглядеть мужчина: ты крепкий и сильный, но твои мускулы развиты не чрезмерно. Ты не кичишься собой, хотя и мог бы. Твоя одежда с первого взгляда слегка небрежна, но всегда соответствует обстоятельствам. Ты приятный, доброжелательный, умный, и, не считая своего дяди, ты хорошо ладишь с людьми.

Со всеми, кроме меня…

Ничего себе, наговорила! У Сэма было такое чувство, словно он в один миг вознесся на небеса, а потом рухнул оттуда вниз.

– Но почему ты сказала, что мой дядя – исключение? – недоуменно спросил Сэм.

– Я слышала, как ты разговаривал с ним в общине. Ты просто им помыкаешь, – заявила она.

– Он не протестует.

– Но это не значит, что ему нравится.

Шарлотта явно не понимала, какие отношения связывают его с Джо, и сейчас Сэм не собирался ничего ей объяснять. Честно говоря, он и сам до конца не понимал их, но они с дядей Джо были очень преданы друг другу. Признаться, Сэм хотел, чтобы и с Шарлоттой когда-нибудь в будущем его связывали такие же отношения. Особенно в той части, которая касалась преданности.

– А ты? – спросил Сэм. – Разве во время наших встреч я был недобрым или неразумным?

– Ты бываешь таким всякий раз, когда мы оказываемся вместе, всякий раз, когда звонишь мне.

– Ну хорошо, я – настоящее животное. – Сэм пожал плечами.

– Да нет, конечно! Ты же являешь собой совершенство, не забыл? – Шарлотта села на стул напротив него и уронила сумочку на пол. – То, что ты такой, очень неудобно.

Сэма много раз оскорбляли и мужчины, и женщины. Но еще никогда оскорбление не было полито таким сладким соусом и не производило на него столь сильное впечатление.

– Итак, я неудобен?

– Да. Я же говорила тебе, что не смогу поддерживать долгие отношения. Я только что избавилась от одних – между прочим, единственных в моей жизни, но и они были не такими уж долгими. Хотя предполагалось, что они такими станут. И вот теперь ты пытаешься изменить меня, а я не могу. Хочешь, чтобы я сделала то, чего не сделаю никогда.

– Чего именно?

– Не покончу со своей личностью, – ответила Шарлотта. – Не буду веселой дурочкой. Не полюблю. Я, правда, не знаю, что ты вкладываешь в понятие «любовь».

Зазвонил телефон. Сэм нажал кнопку переговорного устройства и приказал секретарше:

– Я не хочу, чтобы меня беспокоили, так что пока ни с кем не соединяйте. – А потом вновь посмотрел на Шарлотту. – Вот что, забудем про любовь и совместную жизнь, – предложил он. – Расскажи мне, что происходило в тот вечер. Почему ты была так огорчена? Я хотел возбудить твое любопытство, но добился лишь того, что ты впала в ярость.

Впервые с того мгновения, как она вошла в его кабинет, Шарлотта потеряла часть своей уверенности.

– Я должна извиниться перед тобой, – произнесла она тихо. – Луиза сказала мне одну вещь, и я ее неправильно поняла.

– Луиза мне не друг. Кстати, думаю, и тебе тоже.

– Не будь смешным. Она просто ошиблась. Луиза увидела в ресторане на набережной Роджера. Он попивал пиво и поглядывал на девушек в компании какого-то типа, которого она приняла за Красноперку. Она описала мне его, и я решила, что это ты.

– Мужественный, красивый, обаятельный…

– Не такой высокий и смуглый, как Роджер, и не так привлекателен, – закончила Шарлотта.

– Извини за то, что я спросил.

– Это она так его описала, а не я.

– И ты по-прежнему думаешь, что это был я. – Вдруг Сэм едва не подскочил – до него дошел истинный смысл ее слов. – Так ты решила, что я провожу время с Крысой! Подыскиваю себе женщину и смеюсь над тобой?

Шарлотта кивнула, вид у нее был несчастный. Черт! Он тоже не был слишком счастлив, услышав ее признание.

– Ты не доверяла мне, – произнес Сэм.

– Да что тебе! Я и себе не доверяла. Я была уверена, что твоя увлеченность мной долго не продлится.

– Итак, я непостоянный и неудобный, не говоря уже о моем невысоком росте и бледной коже, но, несмотря на это, я совершенен, так?

– Тебя послушать, так мои слова звучат просто смешно, – буркнула Шарлотта.

– Они не более смешны, чем ты, Чарли. Но я скажу тебе, кто из нас на самом деле неудобен. Это ты. В тот вечер в баре я испытывал беспокойство, думал о том, что мне пора оставить работу в газете и взяться за книгу. У меня в голове уже четко сложилось ее содержание, тема, цель ее написания – все, вплоть до действующих лиц. Зато сейчас я вообще ничего этого не помню.

– И ты винишь во всем меня.

– Да, черт возьми!

– Что-то ты слишком много чертыхаешься.

– Ты еще не знаешь, как я умею ругаться, – парировал Сэм.

– Ты меня огорчаешь.

Неужто в ее голосе и правда послышалось сожаление? Скорее всего нет. Лишь раздумье, смешанное с удивлением.

– И не думаю, Чарли. Перестань же бороться со своими чувствами. Давай встречаться.

– Где, в отеле?

На этот раз Сэм почти не сомневался, что в ее голосе звучит надежда.

– Нет. – Отказаться было нелегко, особенно когда он вспомнил красные кружевные трусики и красный бюстгальтер.

Шарлотта закрыла глаза.

– Не может быть, чтобы ты хотел ухаживать за мной.

Не предлагаешь же ты мне ходить в рестораны и кино!

– В воскресенье днем состоится концерт Техасского хора, они будут исполнять Баха, – неожиданно сообщил Сэм. – И нечего так удивленно смотреть на меня, я прочитал об этом в газете. Мы могли бы туда пойти.

– Между прочим, скоро Эрик Клэптон даст концерт в Сан-Антонио, – как бы невзначай подхватила Шарлотта.

– И ты пойдешь со мной слушать Клэптона?

– Нет, я никуда с тобой не пойду, – отрезала она. – Я не могу поверить в то, что ты серьезно задумал завести со мной роман. Ты недостаточно хорошо знаешь меня, Сэм. И не надо хмуриться. Ты понимаешь, что я хочу сказать. Если бы ты знал меня настоящую, то взашей выгнал бы из дома.

– Да? И какая же ты настоящая?

Подвинувшись на краешек стула, Шарлотта положила руки на стол и посмотрела Сэму прямо в глаза, всем своим видом показывая, что ведет с ним исключительно деловой разговор.

– Знаешь, я хочу рассказать тебе то, чего никогда и никому не говорила. Мой отец был фотографом, он снимал девственную природу. Когда мне было восемь лет, они с мамой погибли в авиакатастрофе над долиной Серенгети.

Шарлотта старалась держаться спокойно, но Сэм увидел, как ее глаза наполнились слезами. Ему так хотелось заключить ее в объятия, даже не поцеловать, а просто обнять и прижать к себе! Но сейчас этого делать не стоило. Она так взволнованна, что может не выдержать напряжения.

– Наверное, ты очень переживала, – проговорил Сэм. Шарлотта пожала плечами:

– Вообще-то я мало их видела.

Он представил ее ребенком: худенькие ножки и ручки, темные волосы, заплетенные в косички, и отчаяние в бледно-голубых глазах, несмотря на то что она старается держаться молодцом. Родители других детей приходили в школу на праздники, а она стояла в сторонке и храбрилась, как делала это и сейчас, когда что-то слишком сильно ее задевало.

Конечно, не физически, а эмоционально. На том уровне, который важен, когда дело касается отношений мужчины и женщины.

– Родители присылали мне фотографии, – сказала она. – Много фотографий. Я получала их до того, как они появлялись в журнале «Нэшнл джиогрэфик». Разумеется, с их автографами.

Сэм возненавидел ее родителей, но старался держаться спокойно, Шарлотта еще не закончила, похоже, для нее пришло время откровений. Пусть выговорится, расскажет о своем прошлом, словно это может каким-то образом изменить его мнение о ней.

– Меня вырастили родители мамы, – продолжала Шарлотта, – но, увы, они тоже были любителями приключений. Оба профессионально занимались доколумбовым искусством и искусством мексиканских индейцев. Я часто ездила с ними в Мексику, но потом они все-таки отдали меня в пансион.

– Они тоже умерли?

– Они собирали произведения искусства, сделанные индейцами из племени тараумара. – Шарлотта помолчала. – Произошел несчастный случай, я тогда только начала учиться на подготовительных курсах.

Она все еще храбрилась, стараясь держать себя в руках. А Сэм по-прежнему сдерживал желание заключить ее в объятия. Но похоже, она хочет, чтобы он спокойно слушал, и он готов выполнить ее желание.

– У тебя было интересное прошлое, Чарли, – заметил Сэм, – но я никак не могу понять, как оно может повлиять на нас.

– Видишь ли, – неуверенно заговорила она, – у меня никогда не было постоянного дома. Я даже не знаю, что это такое… Когда я вышла замуж за Роджера, мне хотелось иметь детей, но сейчас больше не хочется. Слишком часто я видела, как люди, недополучившие в детстве ласки, сами не могли дать любовь другим. Ты говорил, что твоя мать хотела бы иметь внуков здесь, в городе. Я не смогу подарить их ей.

Ее голос дрожал. Поведав ему о прошлом и вернувшись в настоящее, Шарлотта теряла самообладание и, кажется, готова была сорваться. Сэм подождал, пока она соберется с мыслями. Если она хочет убедить его в своей холодности и неспособности любить, то выбрала для этого неподходящий способ.

Сэм взял Шарлотту за руку. Сначала она отпрянула, а потом крепко сжала его пальцы. Он чувствовал жар ее кожи, который передавался и ему.

Наконец Шарлотта подняла голову. В ее глазах загорелся какой-то странный огонь. Сэм надеялся, что это огонь страсти, но, увы, он принимал желаемое за действительное.

Высвободив руку, Шарлотта встала и стряхнула с плеч свой жакет. Сэм не преминул заметить, как вязаный топик льнет к ее телу. Более того, он не смог сдержать очередной эрекции.

– Так что теперь ты понимаешь, Сэм, почему я не могу встречаться с тобой, – заключила Шарлотта. – Но это не означает, что мы не должны больше заниматься сексом.

 

Глава 16

– Странное у тебя чувство юмора, Чарли, – покачал головой Сэм. – Кого ты надеешься обмануть?

Голос его звучал уверенно, но лицо изменилось: взгляд стал напряженным, рот превратился в узкую полоску. За несколько месяцев знакомства Шарлотта очень хорошо успела изучить этот рот.

Она обрадовалась, что он испытывает некоторую неловкость. Как выразился бы Сэм-журналист, теперь они оказались в равных условиях на игровом поле.

Однако он не просто испытывал неловкость. Он думал о ее судьбе, которая, похоже, была гораздо милостивее к Шарлотте, чем она представляла.

– Итак, ты не хочешь везти меня в отель, где мы, нормальные и современные взрослые люди, могли бы развлечься, как нам хочется, и покончить с этим. А потому я думаю о другом месте.

– Когда тебе пришла в голову эта мысль?

– Только что, – отозвалась Шарлотта. – Ну может, не совсем только что… Признаться, она уже приходила мне в голову пару раз. – Или раз пятьдесят с тех пор, как ты вошел в здание городского совета. – В моем кабинете мы занимались сексом, так почему бы на этот раз не использовать для разнообразия твой?

– Мне в голову приходят сотни возражений. Например, окна. Если вас в чем нельзя уличить, доктор Гамильтон, так это в вуайеризме.

– Да, честно говоря, это было бы слишком для меня. Но ведь можно опустить жалюзи.

– А ты проверила защелку, заходя сюда?

– Разумеется, – кивнула Шарлотта. – С тех пор как познакомилась с тобой, Сэм, у меня вошло в привычку заботиться о безопасности.

– Если ты явилась сюда для того, чтобы заботиться о своей безопасности, то, по-моему, выбрала странный способ.

– Честно говоря, я не могу толком объяснить, что меня сюда привело. Сначала я хотела посетовать на цветы, на твое поведение на собрании, да и вообще на многое… Но сейчас я думаю совсем о другом.

Голос ее звучал решительно. Если бы только Сэм знал, какая дрожь пробирала ее изнутри. Потому что она уже давно изнывала от желания. В жизни было очень много вещей, которых Шарлотта не могла себе позволить. Но прямо сейчас она могла заняться сексом. С Сэмом Блейком.

А потому Шарлотта принялась дрожащими руками опускать жалюзи и запирать дверь.

– Все же будет слышно, – заметил он.

– Хм! – хмыкнула она. – Ты заговорил так же, как я, когда ты пришел ко мне на работу. Твой кабинет находится в углу здания, в самом конце коридора, так что мимо него никто не ходит. К тому же все твои коллеги без устали трудятся, и мы займемся тем же.

Заметив, что Сэм хочет еще что-то возразить, Шарлотта подняла с пола сумочку и вытащила оттуда упаковку презервативов.

– Здесь три штуки, – сказала она, бросая их перед ним на стол. – Насколько я понимаю, сегодня больше одного не понадобится.

Вообще-то Шарлотта принимала противозачаточные таблетки – просто потому, что у нее стали нерегулярно приходить месячные, но пила она их всего несколько недель, так что их действие еще не началось.

– Ты их купила?

– Прислали в больницу как образец. Вместе с брошюрками о виагре, – объяснила Шарлотта. – Так что я сунула их в сумочку уже довольно давно.

– На всякий случай…

Шарлотта усмехнулась:

– Вообще-то мне и в голову не приходило, что они пригодятся.

– А теперь ты передумала.

– Да, – кивнула она, – теперь я передумала.

Она ждала следующего аргумента Сэма. Вместо этого он откинулся на спинку стула.

– Ну хорошо, а что дальше? В твоей смотровой я был уже голым, когда ты вошла.

Шарлотта поняла, что Сэм поддразнивает ее, не сомневаясь, что дальше она не зайдет. Хотя он и вообразил, что хорошо знает ее, она совсем не такова, как он думает.

А сейчас она и сама себя не узнавала, хотя это уже совсем другая история. Лишь в одном Шарлотта не сомневалась: сейчас без малейшего промедления она займется сексом с Сэмом Блейком. Она так сильно хотела его, что у нее перехватывало дыхание и от волнения легкие грозили слипнуться, а сердце неистово колотилось где-то в горле. «Один раз, – говорила себе Шарлотта, – один-единственный раз». Ей нужен только секс, и если бы Сэм трезво оценивал ситуацию, то понял бы, что и он хочет того же.

Одним быстрым движением Шарлотта стянула с себя вязаный топик. На ней был голубой кружевной бюстгальтер. Темные отвердевшие соски просвечивали сквозь нежное кружево. Сейчас она не беспокоилась о том, что Сэм обращает внимание на ее длинную шею.

Должно быть, он не станет критически осматривать и ее крупные ягодицы, однако Шарлотта не хотела его испытывать.

– Здесь очень светло, – промолвила она. – Можно ли как-то приглушить свет?

– Мы можем вообще выключить его и оставить лишь монитор.

– А какая у тебя картинка?

– Подпрыгивающие шарики. – Сэм усмехнулся.

– Это нам подойдет.

Шарлотта на мгновение отвернулась, чтобы нажать на кнопку выключателя. Кабинет, освещаемый лишь экраном дисплея, погрузился в идеальный полумрак. Собственно, сейчас все казалось идеальным. Если, конечно, не слишком тщательно анализировать, что происходит.

В голубоватом свете экрана Шарлотта расстегнула крючки на бюстгальтере и отбросила его в сторону.

Сэм сидел за столом, и Шарлотта видела его глаза. Напряжение не исчезло, но к нему добавилось еще кое-что, возможно, некоторое недоверие и интерес. Да, в его глазах определенно появился интерес. Если сложить этот интерес с обжигающей ее страстью, то она, пожалуй, не будет чувствовать себя так глупо.

Радуясь, что сумела сохранить девичью гибкость, Шарлотта поставила одну ногу на стол и сняла туфельку, а затем проделала то же с другой. Что скрывать, она хотела устроить настоящее шоу. Если бы Сэм хоть жестом, хоть взглядом показал, что ему ее поведение кажется глупым, она немедленно выбежала бы из его кабинета, не думая даже о том, что почти раздета.

Но он держался совершенно спокойно, внимательно смотрел на Шарлотту и, кажется, едва дышал. Однако в висках у него стучало, она видела это и даже чувствовала ритм его пульса. Он совпадал с ее сердцебиением.

Настала очередь брюк. Шарлотта пыталась заставить себя не думать о том, где находится. Они снова были наедине в номере отеля «Хилтон», где он высказывал то самое второе мнение, в котором она так нуждалась. Убедить себя в этом оказалось совсем нетрудно, ведь Сэм был рядом, и особое тепло, исходившее от него, согревало ее.

Расстегнув пуговицы, Шарлотта опустила вниз «молнию». Тихий звук отозвался эхом.

– Здесь отвратительно тихо, – заметила она, внезапно почувствовав необходимость говорить только шепотом.

– Ты же сказала, что нас никто не услышит, – напомнил Сэм.

– Я передумала.

– Я предполагал, что это случится.

Шарлотта вздернула подбородок.

– Это имеет отношение только к шуму, – заявила она. – В остальном я не собираюсь отступать назад.

Сэм глубоко вздохнул:

– Что ж, попробуем тебе помочь.

Он включил радиоприемник, стоявший на краю стола. Комната тут же наполнилась звуками рекламы автомобильных кузовов. Выключив радио, он нажал кнопку магнитофона, и из магнитолы полилась ритмичная музыка Эрика Клэптона, вполне подходящая для того, что они собирались делать.

Сбросив брюки на пол, Шарлотта пожалела о том, что в дополнение к презервативам не прихватила с собой бумажной рубашки, какие выдаются пациентам для осмотра. А может, стоило взять свой докторский халат. Кажется, в прошлый раз он понравился Сэму.

Шарлотта медленно обошла вокруг стола, Сэм повернулся на крутящемся стуле, чтобы видеть ее. Но не встал. Он по-прежнему сидел и смотрел на ее кружевные трусики того же цвета, что и бюстгальтер. Шарлотта спросила себя, понимает ли Сэм, как ей трудно раздеваться перед ним без его помощи. Возможно. Возможно, он хотел убедиться в том, что она не потеряла уверенности.

– Я надеялась, что хоть с чулками ты мне поможешь, – прошептала она.

– Не делай этого, – проговорил он тихо. – Я прошу тебя, не делай этого.

– Тебя это не должно волновать, – промурлыкала Шарлотта, надеясь, что он не расслышит, как дрожит ее голос.

Наклонившись, отчего груди свесились вниз, Шарлотта медленно, один за другим, скатала с ног чулки и бросила их на пол. Она вся горела, дрожала, испытывала невероятное смущение, но при этом так сильно хотела его, что не могла остановиться. Наверняка он понимает, чего ей все это стоит. Со стороны Сэма жестоко не прийти ей на помощь.

Но похоже, он вовсе не желал, чтобы она останавливалась. Ведь до этого он мечтал обладать ею. Он искал расположения Шарлотты, и это стало для него привычкой и целью. И как бы он ни относился к тому, что она делает, Шарлотта была уверена в том, что Сэм хочет заниматься с ней сексом.

Это Сэм Блейк высказал ей то самое второе мнение о ней, Сэм Блейк сказал ей, что она для него – желанная женщина. Он не отвернется от нее сейчас! Нет, Сэм, познакомившийся с ней в баре, не сможет этого сделать.

– Остальное я доверяю тебе, – тихо вымолвила Шарлотта. – Не думаю, что я еще долго продержусь.

Она поежилась, и он усадил ее к себе на колени. Тело Шарлотты прильнуло к его груди, ее бедра терлись о жесткую ткань его брюк. А потом он поцеловал ее. В губы, но не тем глубоким и страстным поцелуем, которого она от него ждала. Ее спина напряглась, веки опустились. Откинув голову назад, Шарлотта предлагала ему себя, готовая слиться с ним в экстазе и разделить ту радость, которую они уже не раз делили.

А потом уйти. Быстро. В надежде, что они никогда больше не увидятся.

Шарлотта чувствовала, как Сэм дрожит, и ждала, когда он откликнется на ее призыв.

И тут она услышала от него единственное слово:

– Нет.

Шарлотте понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он сказал. Она медленно подняла веки и изумленно посмотрела прямо ему в глаза.

Наверняка ему хочется чего-то иного. Шарлотта принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, поглаживая при этом его теплую кожу. Сэм схватил ее за руки. И еще раз четко произнес:

– Нет.

Все поплыло у нее перед глазами.

– То есть как «нет»? Я не понимаю, – пролепетала она.

– Нет – это нет. Разве не так обычно говорят женщины?

Шарлотта теряла голову, ничего не могла понять. Освободившись, она дотронулась до его паха. Сэм застонал. Однако когда она попыталась погладить его плоть, он вновь схватил ее за руку.

– Нет, Чарли, – твердо сказал он. – Не сегодня и не здесь.

Он мог бы ударить ее. Это был бы более гуманный, более ласковый способ обратить ее в камень. Отбросив с лица волосы, Шарлотта недоверчиво посмотрела на него:

– Тебе не хочется заниматься сексом, потому что не ты это предложил?

– Я не говорил, что не хочу тебя, – промолвил Сэм. – Я только сказал, что это должно быть иначе.

Обхватив ее талию, Сэм привлек Шарлотту к себе. Он прикасался к ней очень осторожно и ласково, словно опасался разбить, как фарфоровую статуэтку.

– Извини.

Его голос изменился, стал неузнаваемым.

– «Извини»? – недоуменно переспросила Шарлотта, не понимая, правильно ли она расслышала. Она замерла, руки повисли по бокам. Что же случилось с желанием? Какой-то противный комок появился у нее в животе, или это что-то жгло ей глаза изнутри?

Странное жжение вообще все чаще стало беспокоить ее, что очень не нравилось Шарлотте.

Оттолкнув его руки, она заглянула ему в глаза. Неужто в его взоре она видит сожаление? Неужто в нем не осталось былой напряженности, интереса к ней, неужто он взглядом не ободрял ее? – спрашивала она себя.

– Мне очень жаль, – проговорил Сэм. – Ты даже не представляешь, как мне жаль. Но сейчас я буду делать то, что, по моему мнению, лучше для нас обоих.

Сэму казалось, что он ведет себя как последняя скотина. Он причинял боль ей, женщине, которую больше всего на свете хотел защищать. Да и ему самому, признаться, было паршиво. Она представить себе не могла, до чего он изнывает от желания заниматься с ней любовью.

Однако что-то подсказывало Сэму, что если он хочет быть с ней всегда, то сейчас следует не поддаваться искушению.

Сэм хотел ухаживать за Шарлоттой. Ухаживать, как ухаживали за женщинами в былые времена.

И еще его тело изнывало от желания обладать ею. Желания такого острого, что если она сейчас же не отойдет от него, то он не сможет противостоять инстинкту, который давно подсказывал Сэму, что надо делать с этой женщиной.

Он должен добиться, чтобы Чарли ему поверила.

Убедившись, что ее прелести не действуют на Сэма, Шарлотта заспешила. Прикрыв груди ладонями, она еще раз с недоверием посмотрела ему в глаза. С недоверием и яростью. Он опять ее разозлил! Сэм спросил себя: испытывает ли она такую же боль, как и он? И не только эмоциональную. Физическую тоже. Ему никогда в жизни не было так больно.

– Ты безумен, – бросила она.

– Возможно, – кивнул Сэм. – Думаю, я буду сильно ругать себя после того, как ты уйдешь.

Он видел, что злость постепенно сменилась болью и смущением, которые переросли в нечто худшее – ощущение жестокого унижения. Черт! Он не ждал ничего, кроме гнева. Если бы Шарлотта расплакалась, он бы вмиг забыл обо всех своих идеях, уложил ее на стол и целую неделю занимался бы с ней любовью.

Три презерватива? Их не хватило бы даже для начала.

Но Шарлотта не плакала. Сэм засомневался в том, что она вообще умеет плакать.

Вместо этого она дала ему пощечину. Сильную пощечину. Она была маленькой женщиной, но удар оказался внушительным. Шея Сэма дернулась.

От пощечины ему полегчало. С ее точки зрения, он получил то, чего заслуживал, и от этого она наверняка почувствовала некоторое удовлетворение. Ему следовало остановить ее, едва она сняла с себя жакет. Увы, он не был Суперменом. Он не был даже Тарзаном или Ромео. Он – обычный болван, который оказался в совершенно дурацкой ситуации.

Шарлотта сделала шаг назад, потом второй. Она явно не замечала того, что ладони и узкая полоска голубых кружев толком не прикрывают ее наготу. Зато Сэм замечал все, и от его жадного взора не укрылось ни единого дюйма ее плоти.

– Почему? – спросила Шарлотта. – Почему ты не остановил меня, если не хотел принимать участия в том, что я затеяла?

– Я еще не знал, что сделаю, когда ты все это начала, – отозвался Сэм. – И еще я не знал, как далеко ты зайдешь.

Но я ничего от тебя не скрывала и действовала не слишком тонко. – Она покачала головой. – Ладно, забудь о моем вопросе. Просто отвернись, чтобы я могла одеться и уйти отсюда.

Отвернуться было самым малым, что он мог для нее сделать. Глядя на стену своего кабинета, Сэм прислушивался к шороху одежды, сопровождаемому гитарными переборами в исполнении Эрика Клэптона. В один прекрасный день, сказал себе Сэм, они вместе посмеются над этим.

Да, обязательно посмеются.

Он повернулся, когда Шарлотта натягивала через голову вязаный топик. Она тут же испуганно схватила свой жакет, словно он мог увидеть что-то, чего ему видеть не следовало. Забрав презервативы со стола, Шарлотта задумчиво повертела их в руке, а потом бросила в Сэма.

– Они твои, – сказала она. – Мне они больше не понадобятся.

Вскочив со стула, Сэм обежал вокруг стола и крепко обнял Шарлотту. Возможно, он даже сделал ей больно, но не нашел иного способа хоть немного ее успокоить. Сначала она сопротивлялась, но быстро затихла. Сэм измучил ее, но не таким способом, каким бы им обоим хотелось.

«Это для твоего же блага», – мог бы, как врач, сказать он ей. Правда, сомнительно, что она согласилась бы с таким утверждением.

Поэтому Сэм добавил в горькую микстуру ложку меда, чтобы ее легче было проглотить:

– Ты – самая желанная, самая прекрасная, самая замечательная женщина на свете, Чарли. Я никогда не стану заниматься любовью ни с кем, кроме тебя.

Его слова не произвели на нее никакого впечатления.

– Что ж, тогда тебя лучше кастрировать, потому что со мной тебе любовью заниматься не придется, – отозвалась она. У нее был вид хирурга, занесшего скальпель над больным, которому не сделали анестезию.

– Ты права, – вымолвил Сэм. – Мне следовало остановить тебя. Но ты не представляешь, что для меня значит смотреть на тебя.

– Вот только не надо опять заводить разговоры о счастье и радости, – буркнула Шарлотта.

– А-а, ты имеешь в виду, что я наговорил на твоей лекции?

– Я пытаюсь забыть это. Да, несколько недель назад мы разделили радость, но обоюдного счастья она нам не принесла. Это был чистой воды секс.

– Которого ты и хотела.

– А сейчас не хочу.

Сэм начал раздражаться.

– Выслушай же меня, черт побери! Я хочу ухаживать за тобой! Хочу по-старомодному назначать тебе свидания. Мне наплевать, куда мы пойдем. Ты сама скажешь, куда тебе хочется. Да, секс сегодня принес бы нам обоим большую радость, это было бы великолепно. Я еще никогда в жизни не чувствовал себя так отвратительно, как сейчас, потому что мне пришлось подавить в себе желание. И если это тебя хоть немного утешит, я буду чувствовать себя так еще долгое время.

– Самоудовлетворение…

– Забудьте об этом, док! Я хочу настоящего. Но не здесь, не так, как это могло бы быть у меня в кабинете. Ты хотела только секса, а потом надеялась навсегда от меня избавиться. Ни цветов, ни меня. Ты доказала бы себе что-то, но сама превратилась бы в сухую разведенную женщину, для которой страсти угасли навсегда. А я хочу ухаживать за тобой! – Пора было заткнуться, что он и сделал. По-прежнему держа Шарлотту в объятиях, Сэм почувствовал, как напряжение постепенно отпускает ее.

– Не знаю, что мне с тобой делать, – прошептала Шарлотта.

– Надо всего лишь принять мои ухаживания.

– Ты совсем не похож на тех мужчин, которые встречались мне в жизни.

– Не думаю, что ты хочешь сказать мне комплимент, но готов расценить эти слова именно так.

– Ты не хочешь слушать меня.

– Я мог бы сказать то же самое. Шарлотта оглядела кабинет:

– Я еще никогда не испытывала такого стыда.

– Ты еще никогда не была такой красивой, – заверил ее Сэм. – В тебе нет ни черточки, которой нельзя не любоваться, которую нельзя было бы назвать великолепной. Мне даже не верится, что я смог сдержать себя. Если бы ты ударила меня в то место, в какое хотела ударить, то разбила бы себе руку и серьезно повредила бы один очень важный орган. Важный не только для меня, но, верю, и для тебя тоже.

Он не ошибся? Уголок ее рта действительно слегка дрогнул? Впервые за последний час Сэм смог свободно вздохнуть.

– Физически это невозможно, – проговорила Шарлотта. – Но я могла бы сделать тебе больно. Очень больно.

– Хочешь проверить? Я еще не совсем успокоился.

– Я хочу пойти домой и лечь в постель. Одна.

– Что ж, каждому свое. А я хочу принять холодный душ. – С этими словами Сэм отпустил ее, позволив Шарлотте привести себя в порядок, что не заняло много времени.

– Ты не отстанешь от меня до тех пор, пока мы не начнем встречаться, не так ли?

Сэм кивнул, чувствуя, что победа близка. Но ему не хотелось, чтобы ее следующие слова были простой отговоркой.

– Ну хорошо, я согласна на одно свидание. Ты можешь узнать меня так, как тебе хочется. Не думаю, что после этого ты долго будешь настаивать на своем.

– Два свидания, – заспорил Сэм. – Я передумал. Я хочу два раза пригласить тебя на свидание.

– Два… – Шарлотта вздохнула. – Ладно. Этого достаточно для того, чтобы ты меня раскусил.

Сэм улыбнулся. Не говоря ни слова, да и к чему рисковать столь трудно доставшейся победой, он погладил Шарлотту по голове и одернул ее жакет, а потом включил свет. Затем отпер замок, распахнул дверь и под любопытными взглядами коллег проводил ее к выходу. У двери он пожал ей руку.

– «Раскусил»? – переспросил Сэм. – Это мы еще посмотрим, доктор Гамильтон.

Он наблюдал за тем, как она идет к лифту. Шарлотта ни разу не оглянулась. У нее была чудесная походка. И замечательная задница. У нее вообще все было замечательным. Когда она исчезла в лифте, Сэм направился в кабинет, не обращая внимания на любопытные взгляды репортеров и редакторов. Оказавшись у себя в кабинете, он закрыл дверь, сел за стол и невидящим взором уставился на прыгающие шарики на экране.

Он безумен. Он рисковал всем. Он мог потерять ее навсегда. А что же Шарлотта? Как она почувствует себя, вспоминая дома события минувшего дня? Скорее всего пожалеет о том, что заключила с ним соглашение, захочет с кем-то поделиться. Сэму очень не хотелось, чтобы Шарлотта призвала себе в советницы Луизу Пост.

Он уже собирался уходить, когда дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Роджер Райан.

– Готов биться об заклад, что я только что видел в вестибюле Шарлотту, – громко сказал он. – Что, черт возьми, она могла тут делать?

Сэм откинулся на спинку стула и застонал. Положительно, судьба испытывает его сегодня.

– Откуда я знаю? – Он пожал плечами. – Может, обновляла подписку. Может, давала объявление. – Не удержавшись, он спросил: – А она тебя видела?

Роджер помотал головой. Похоже, он изнывал от желания посплетничать. Запустив пятерню в волосы, он взъерошил свою аккуратную прическу.

– Я говорил тебе, что она совсем опустилась?

Нет, не говорил, – с плохо скрываемым раздражением ответил Сэм. – Я не видел тебя после того, как ты развелся. – Помолчав, он спросил: – А откуда ты узнал?

– Моя мать видела, как ее лапает какой-то тип прямо в этой благотворительной богадельне, которую она так любит. Наверняка она давно встречается с ним, вот только я этого не знал.

Сэм напустил на себя холодный вид.

– Так ты из-за этого пришел сюда? – резко спросил он. – Для того, чтобы поговорить о своей бывшей жене?

Но Роджер не слушал.

– Думаю, она и его довела до ручки. Бедняга! Немало ему придется потрудиться. Шарлотта так же изобретательна в любви, как твой письменный стол.

От ярости Сэм потерял голову и вскочил так резко, что его стул ударился о стену.

– Проваливай отсюда! – выкрикнул он. – Убирайся, Роджер, или я сломаю нос на твоей красивой роже.

Роджер недоуменно заморгал:

– Да что с тобой такое? Черт возьми, она же тебе никто.

В его голосе определенно зазвучало подозрение. Подозрение, смешанное с удивлением. И как только он мог ходить на рыбалку с таким типом?

Сэм взял себя в руки.

– Я хочу, чтобы ты ушел. Я работаю. И веришь ты этому или нет, журналистика тоже работа.

Роджер несколько секунд внимательно смотрел на него. Может, этот человек и подонок, но он далеко не глуп.

– Я просто подумал, что мы могли бы пойти на рыбалку, – проговорил Роджер. – Мы так давно не были на реке. Я соскучился по тебе, Красноперка. Гораздо больше, чем по ней. – Он поймал на себе свирепый взгляд Сэма. – Ну хорошо, я ухожу. Похоже, ты не в настроении говорить о рыбалке.

– Я ее разлюбил.

– Ты разлюбил полосатых окуней? – Роджер Крыса издал такой звук, как будто только что узнал, что Сэм объявил голодовку.

А потом на его лице расползлась улыбка.

– Знаю, все дело в женщине. Она поймала тебя на крючок. Поймала убежденного холостяка Сэма Блейка.

– Убирайся.

Роджер остановился у двери.

– Позвони, когда у тебя там все закончится, хорошо? Поверь мне, а я знаю это по собственному опыту, что нет на свете женщины, которая стоила бы того, чтобы из-за этого беспокоиться. Вот, может, если только несколько женщин сразу, то еще ничего… Но не одна, – уверенно закончил он.

 

Глава 17

Большую часть субботы Шарлотта вертелась перед зеркалом, примеряя десяток туалетов, каждый из которых был не хуже остальных. Правда, брюки и жакеты напоминали ей об инциденте в кабинете Сэма, поэтому она решила их не надевать.

Ей вообще не хотелось вспоминать этот неприятный эпизод, потому что сцена была отвратительной. А сейчас она готовится к свиданию. Она, уважаемый всеми доктор тридцати пяти лет. Разведена. С Сэмом Блейком ей хочется только пофлиртовать. И ему это известно.

Но она вынуждена идти на свидание. Если бы Шарлотта не была уверена в том, что он хочет ее так же сильно, как и она его, то спряталась бы в своем «корветте». Она отомстит ему за унижение. Ей нужно только распалить Сэма, довести до края, а потом сказать: «Нет, спасибо, мне что-то не хочется». Только бы он не заговорил о браке или духовном единении.

Наконец ее выбор пал на розовато-лиловый шелковый костюм. Короткая юбка и блузка с длинными рукавами. К костюму она добавила золотой кожаный ремешок и простые серые туфли на высоком каблуке, которые купила для банкета, устроенного медицинским обществом. Она была приглашена туда вместе с Роджером.

Но на банкете Шарлотта оказалась одна. Крыса сбежал в последнюю минуту. Его, видите ли, ждал Красноперка. Красноперка заболел.

И теперь, по иронии судьбы, она надела эти туфли для встречи с человеком, именем которого ее бывший муж прикрывался, сбегая на очередное свидание. А сам Красноперка наверняка даже не знал об уловке Крысы.

Во всяком случае, Шарлотта надеялась на это.

На блузке она не застегнула несколько верхних пуговиц – чуть больше, чем сделала бы скромница, и чуть меньше, чем расстегнула бы соблазнительница. Когда она наклонялась вперед, в вырезе виднелся край кружевного бюстгальтера. Моля Бога о том, чтобы не переборщить, Шарлотта капнула на кружево немного духов «Шанель № 5».

Сэм утверждал, что от секса следует воздержаться до тех пор, пока не наступит подходящее время. Когда же оно настанет? Интересно, что он скажет сегодня вечером? Шарлотта решила, что выглядит весьма привлекательно. Он должен согласиться с этим.

А если нет, то она немного потеряет, лишь потратит время на поход в химчистку – сдаст туда костюм.

Телефон зазвонил, когда она завершила свой туалет. Шарлотта подскочила от неожиданности, ее сердце бешено забилось. Должно быть, это Сэм. Опомнился и сейчас скажет ей, что что-то случилось, он вынужден отложить свидание, но позвонит ей позже, и так далее и тому подобное.

Да как он посмел?! Если кто из них и мог отказаться, так это она! Во-первых, она вовсе не хотела идти, а во-вторых, она еще не забыла, что во время их последней встречи выставила себя полной идиоткой.

Шарлотта сорвала трубку и хриплым от ярости голосом рявкнула:

– Алло!

– Что-нибудь случилось? Я была уверена: что-то случилось. Я сейчас приеду, – раздался в трубке знакомый голос.

Шарлотта сердито, но – что скрывать – облегченно вздохнула.

– Ах, это ты, Луиза, – деланно бодрым тоном заговорила она. – А я решила, что опять звонит надоедливый продавец, который меня донимает. Извини, если была груба.

– Продавец? – подозрительно переспросила Луиза. Слова подруги ее явно не убедили.

Мысли Шарлотты понеслись галопом.

– Вообще-то он советник по капиталовложениям, – нашлась она. – Он услышал о моем разводе и теперь предлагает мне услуги по сохранению капитала. – Отменная ложь. Тем более что месяц назад такой человек действительно звонил и предлагал подобное.

Но мисс Пост было не так легко провести.

– Я сейчас приеду, и мы поджарим на гриле цыпленка. Цыплячьи грудки я привезу.

Шарлотта представила себе подругу. Вдруг ей вспомнилось, что Сэм говорил о Луизе, и с ее уст едва не сорвалась ехидная шутка, но она промолчала. Лучше ложь, чем грубость.

– Спасибо за предложение, – поблагодарила она, – но я хочу пораньше лечь спать. – Луиза не должна усомниться в правдивости этих слов. – Включу автоответчик, чтобы меня не донимали звонками.

Луиза немного поспорила. Она вообще часто спорила с ней в последнее время и упрямо контролировала Шарлотту, то и дело звоня по телефону и навещая ее. Луиза чувствовала, что в жизни подруги что-то происходит, и ее раздражало, что та скрытничает. Наконец она попрощалась.

Облегченно вздохнув, Шарлотта повесила трубку, и в то же мгновение в дверь позвонили. Нежеланное свидание начиналось. Несмотря на все свои опасения и ожидания, Шарлотта улыбнулась. В конце концов, пойти на свидание не так уж плохо.

Улыбка играла на ее лице до тех пор, пока она не открыла дверь и не увидела за ней Сэма Блейка, прожигающего ее взглядом. Все сомнения, все воспоминания Шарлотты о пережитом в его кабинете унижении вернулись. Сэм молчал, но, взяв себя в руки, Шарлотта сказала себе, что ему и не надо ничего говорить. Все обращенные к ней комплименты были написаны на его лице, в его глазах.

Не один Сэм любовался Шарлоттой – она тоже восторженно смотрела на него. Синий пиджак, коллекционные джинсы из бутика, белая рубашка с расстегнутым воротом. Если бы он потрудился заглянуть в ее глаза, то увидел бы, что и она не осталась равнодушной к его внешности.

Все прошедшие дни Шарлотта раздумывала о том, как будет чувствовать себя, когда вновь увидит Сэма. Теперь-то она знала как. Разинув рот, она глазела на него, словно неотесанная деревенщина. Собственно, почему бы и нет? Была суббота, она не видела его с понедельника, а потому имела полное право смотреть. Впрочем, он делал то же самое. Хороша парочка, стоят в дверях и молча таращатся друг на друга!

В этот момент из своей квартиры вышли Сериз и Фернандо Ламберы. С усилием оторвав взор от Сэма, Шарлотта кивнула соседям. Она даже заставила себя представить его.

– Сэм Блейк? Знакомое имя, – обрадовался Фернандо. – Вы, кажется, спортивный репортер, не так ли?

– Совершенно верно, – кивнул Сэм.

– Спортивный обозреватель, – уточнила Шарлотта.

Вообще-то такие тонкости мало значили для нее, но ей почему-то захотелось сделать уточнение.

– У вас, должно быть, всегда есть наготове несколько занимательных историй? – спросил Ламбер.

Сэм в ответ лишь пожал плечами.

– Он собирается написать книгу, – сообщила Шарлотта, не понимая, отчего это она стала такой болтушкой, когда дело коснулось Сэма.

– Когда-нибудь, – бросил Блейк. И добавил: – Возможно.

Он сказал это таким тоном, что всем стало понятно: разговор окончен. Шарлотта обратила внимание на то, что Сэм явно не желает делать свою книгу предметом пустого разговора.

Пока они разговаривали, Сериз оглядела Сэма с ног до головы. Вероятно, хотела запомнить цвет его загорелой кожи, чтобы потом отобразить на полотне. А может, как и любой женщине с головой на плечах и с хорошим вкусом, ей просто хотелось посмотреть.

По непонятной причине Шарлотта ощутила прилив гордости, словно это она водила Сэма загорать, а потом приодела его к встрече с соседями. Такое чувство испытывают маленькие девочки, хвастаясь перед подругами мужем куклы Барби – Кеном.

Когда Ламберы наконец ушли, Шарлотта предложила Сэму выпить.

– Тогда мы не попадем в кино, – забеспокоился он, – да и в ресторан тоже. Честно говоря, если я сейчас зайду к тебе выпить, то нам не грозит попасть куда-нибудь всю следующую неделю.

– Врунишка, – бросила Шарлотта, направляясь за широким шарфом и сумочкой.

Сегодня вечером в коже была она: серый жакет, сумочка и туфли того же цвета. Сэму подумалось, что эта женщина в состоянии упорядочить все, кроме своей жизни.

По пути к машине Сэм держал Шарлотту за руку. Поначалу она чувствовала себя девочкой-подростком, направлявшейся на первое свидание с мальчиком.

Однако руку Шарлотта не отняла, и когда он пожал ее, она ему ответила. Никакого духовного единения.

Подойдя к перламутрово-голубои «тойоте», Сэм распахнул перед ней дверцу.

– Машина восемьдесят шестого года, – сообщил он. – Я собираюсь ездить на ней, пока крылья не отвалятся.

– Можно подумать, что ты извиняешься за свой автомобиль, – заметила Шарлотта.

– Роджер… – начал было Сэм, вставляя ключ зажигания, но тут же осекся.

– Ты можешь упоминать при мне его имя, – успокоила Шарлотта.

– Роджер говорил, что ты купила себе «корветт», – договорил он.

– Ему это было неприятно?

– Ага.

– Хорошо.

Наконец-то, подумала Шарлотта, спортивный автомобиль послужил иной цели, а не только местом медитации для нее.

Сэм устремил взор на гараж кондоминиума.

– Ты хочешь увидеть его, – догадалась Шарлотта.

– Я как-то раз ездил на такой машине. Ею владел один из игроков команды «Ковбои Далласа». Но женщина – владелица «корветта» – это совсем другое дело.

– Мне и в голову не приходило, что автомобиль можно увязать с сексом, – промолвила она удивленно и, набросив на плечо тонкий ремешок сумочки, направилась к гаражу. – У нас тут есть один жилец, который занимается проектированием гаражей. Жаль, этот проектировал не он, а то можно было бы потолковать с ним о его детище.

Белоснежный «корветт» стоял на стоянке рядом со своим стареньким собратом. Может, корабли и женского рода , но автомобили – в этом Шарлотта была уверена – точно мужского.

Открыв замок, она распахнула дверцу со стороны водителя.

– Садись.

Шарлотта улыбнулась, увидев, с какой готовностью Сэм скользнул на сиденье.

– Ух ты! Красная кожаная обивка! – восторженно воскликнул он.

Взяв у нее ключи, Сэм включил зажигание, опустил стекло и стал крутить руль, улюлюкая и гикая, как мальчишка. Затем он несколько минут изучал приборную доску, словно понимал, что создатели автомобиля назвали информационным центром «корветта». Сама Шарлотта полчаса изучала руководство к машине, прежде чем выяснила, как включать магнитофон.

– И на какой же пробег он рассчитан? – поинтересовался Сэм.

– На хороший.

– Им трудно управлять?

– Очень просто. Достаточно легкого прикосновения к приборам и рулю.

Сэм посмотрел на Шарлотту, которая стояла, прислонившись к дверце. Может, ей стоило сесть в свой старый автомобиль и поскорее сбежать от него?

– А почему же тогда на спидометре всего двадцать пять миль?

Пришлось сказать ему правду, потому что Шарлотта не смогла в одно мгновение придумать какой-нибудь удобоваримой лжи. К тому же она не стыдилась своего отношения к автомобилю, который еще недостаточно хорошо изучила.

– Потому что именно столько миль от магазина до моего дома, – усмехнулась она.

– И больше ты ее не водила? – Из груди Сэма вырвался стон сожаления, будто Шарлотта отказалась принять крупный выигрыш в лотерею.

– Я непременно буду ездить на нем, – сказала она уверенно. И добавила: – Время от времени.

Откинувшись на спинку сиденья, Сэм испытующе посмотрел на Шарлотту. Такая у него была особенность. Шарлотте не привыкнуть к ней, даже если он миллион лет будет за ней ухаживать.

– Так для чего же ты его используешь? – полюбопытствовал Сэм.

Откашлявшись, Шарлотта уже хотела ответить, как вдруг сзади раздался голос:

– Она в нем сидит.

Оба разом обернулись и увидели нижнюю соседку, Блонди, которая только что вошла в гараж. Насколько Шарлотта помнила, эта дама всегда разговаривала только с мужчинами, которые составляли ей компанию. На сей раз она для разнообразия была одна. Похоже, блондинка и сейчас не собиралась изменять своей привычке, потому что обращалась не к Шарлотте. Прислонившись крутым бедром к заднему крылу, Блонди устремила взор прямо на Сэма. Он, в свою очередь, неуклюже извернулся, чтобы увидеть ее.

– Что ей нужно, так это мужчина, который бы водил его, – продолжала Блонди. – Такой горячий жеребец нуждается в сильных мужских руках. – И на случай, если Сэм не совсем понял ее, красотка наградила его обворожительной улыбкой.

– Да уж, вы, несомненно, о мужских руках знаете немало, – проговорила Шарлотта.

Оба – Блонди и Сэм – изумленно уставились на нее. Шарлотта попыталась сделать вид, что это замечание для нее – сущий пустяк и что она отпускает подобные каждый день, но на самом деле собственная развязность повергла ее в шок не меньше, чем ее собеседников. Блонди первой пришла в себя.

– А вот у вас наверняка нет такого опыта, – заявила она. – Во всяком случае, о сильных руках вам известно мало. Кажется, вам приходится лечить всяких старикашек? До меня доходили подобные слухи.

– Старикашек?! – возмутилась Шарлотта, тут же вспомнившая гордость и смелость Стеллы Дуган, преданность Уолтера Фэрроу и его способность сочувствовать больной жене. Ее кровь закипела. – Старикашек?! – грозно переспросила она.

Сэм вышел из машины.

– Нам пора в кино, – сказал он мягко.

Едва Шарлотта подняла стекло и заперла дверцу, как он потащил ее прочь из гаража. Блонди, подбоченясь, нахально смотрела им вслед.

– Какая лицемерка! – вымолвила Шарлотта, садясь в «тойоту». – Я ни разу не видела ее с мужчиной моложе шестидесяти пяти, но не думаю, что она в лицо называет их старикашками. Я едва не ударила ее. – Она всплеснула руками: – Но почему? Я же в жизни ничего подобного не делала. – Шарлотта пристегнула ремень безопасности. – Что-то в последнее время я стала очень невыдержанной. Раньше со мной такого не случалось. Это надо прекратить.

Сэм включил зажигание и направил машину в поток транспорта.

– Думаю, все дело в сильных руках, – проговорил он, глядя на дорогу. – Тебе не понравилось, что она заговорила о моих сильных руках.

– Это еще почему?

– Потому что ты хотела бы, чтобы они принадлежали только тебе.

Шарлотта покосилась на него. Сэм по-прежнему с невинным видом смотрел прямо перед собой.

– Не говори ерунды, – отрезала она, хотя ей стоило бы сказать: «Не будь всегда прав».

Пару кварталов они ехали молча. Конечно, ей были нужны его руки. Причем немедленно. Господи, до чего она дошла! Сэм наверняка захочет сохранить свои руки для себя.

Шарлотта задумчиво посмотрела на то, как они легко управляются с рулем. Сейчас она не могла разглядеть волосков на пальцах, хотя и приметила их тогда, в отеле. Они были того же цвета, что и волосы на руках. А вот остальные части его тела были покрыты темными волосами. Особенно…

– А на какой фильм мы идем? – излишне громко спросила она.

– Разумеется, на фильм про любовь. Я забыл название, но в афише написано, что это отличный фильм для влюбленных.

– Надеюсь, не про войну? И не про пришельцев с какой-нибудь планеты, которые спят и видят, как бы украсть у нас газ и нефть?

– Нет, это обычная история любви. Фильм идет во всех кинотеатрах города.

Сэм потянулся к магнитофону. Шарлотта приготовилась услышать гитару Эрика Клэптона. Вместо этого полилась мелодия «Бранденбургского концерта № 4» Баха, исполняемого струнно-духовым оркестром.

Шарлотта решила не доставлять Сэму удовольствия и не стала удивляться открыто. Однако она не смогла сдержаться, когда через двадцать минут он остановил машину у двухэтажного беленого здания в южной части города.

– Там что, есть кинозал? – спросила она.

– Дай-ка подумать… Доска для игры в криббидж , карточный столик, баскетбольная сетка на заднем дворе, двадцатичетырехдюймовый цветной телевизор с видеомагнитофоном пятилетней давности, которым мама так и не научилась пользоваться… Нет, кинозала там нет.

– Мама? – На мгновение Шарлотта потеряла дар речи. – Ты привез меня сюда, чтобы познакомить с мамой?

– И с папой тоже. Дядю Джо ты уже знаешь.

Она судорожно сжала ремень безопасности:

– Я не выйду из машины.

– Тогда они придут сюда, – заверил ее Сэм. – У нас в семье все очень подвижные и упрямые.

Шарлотта закрыла лицо руками.

– Это нечестно, – проговорила она сдавленным голосом. – Что ты рассказал им обо мне? Что я стану матерью их внуков? Что я – бесстыдная девка, с которой ты познакомился в баре и вообразил в бредовом дурмане, что жить без нее не можешь?

– Не совсем, – остановил ее Сэм. – Я не сказал им ничего такого, что могло бы скомпрометировать тебя.

Он вышел из машины и распахнул перед Шарлоттой дверцу, не давая ей ответить.

– Они действительно выйдут на улицу, – повторил он. – Я обещал, что мы заедем совсем ненадолго, потому что я не хочу опоздать на фильм.

– Ты так и не сказал, что им известно обо мне.

Не успел Сэм ответить, как парадная дверь дома распахнулась, и на крыльце появилась пухленькая женщина лет шестидесяти.

– Сэм, это ты? – зазвенел ее ласковый голос.

– Она отлично знает, что это я, – усмехнулся Сэм. – Она может закрыть глаза и детально описать твой костюм, потому что наверняка уже давно караулила у окна.

О Господи!

Шарлотта заставила себя улыбнуться. Она непременно отомстит Сэму. Если он станет донимать ее своими ухаживаниями, у нее будет причина послать его куда подальше.

За спиной толстушки появился пожилой седовласый мужчина. Отец. Наверняка дядя Джо маячит сзади.

Женщина спустилась с крыльца, чтобы поздороваться с Шарлоттой, мужчина ни на шаг не отставал от нее.

– Меня зовут Элен Блейк, – представилась она, протягивая Шарлотте руку. – А это Томас. В дверях стоит Джо, но, кажется, он вам уже знаком.

– Да, мы встречались в общине для престарелых, – вежливо проговорила Шарлотта.

– Только ради Бога, не говорите при нем об этом месте, – тихо попросила Элен Блейк. – Джо уверен, что Сэм хочет запереть его в одной из тамошних камер.

– Комнат, – поправил ее Сэм. – И номеров. А также квартир. В общине нет никаких камер.

– Так их называет Джо, – объяснила Элен. – Но все равно, доктор Гамильтон, как мило, что вы согласились заехать к нам. Когда Сэм сказал, что встречается с доктором, мы были просто поражены.

– Почему? – спросила Шарлотта, поднимаясь на крыльцо. – С кем же он обычно встречается?

– Не знаю, он скрывает это от нас. Знаете, я думала, что он, наверное, стесняется их, потому что в наше время есть такие молодые женщины… – Она выразительно закатила глаза.

Шарлотта это знала, потому что, хоть и не слишком молодая, она тоже была современной женщиной. Из тех, которых цепляют в барах.

– А меня он не стесняется? – спросила она.

– Нет-нет, что вы! Не так ли, Том? Вы – первая, кого он привел домой с тех пор, как… – Элен на миг замялась, а потом продолжила: – Ну, с тех пор, как неудачно женился на этой особе. Но мы в его дела не вмешиваемся.

– У вас есть время выпить, доктор Гамильтон? – предложил Томас Блейк. – Чай? Кофе? Мартини?

– Пожалуйста, называйте меня Шарлоттой, – услышала она собственный голос. – Пить я не хочу, спасибо.

– Нет, вам надо выпить мартини, – настаивал он. – Элен еще не выкачала из вас всю информацию. К тому времени когда вы соберетесь уходить, она выудит из вас даже номер группы крови.

– Вторая положительная, – растерянно произнесла Шарлотта, взглядом спрашивая у Сэма, не пора ли им прощаться.

Она вошла следом за его родителями в гостиную, посреди которой стоял дядюшка Джо.

– Если вы явились сюда, чтобы увезти меня в ваше заведение, то забудьте об этом, – воинственным тоном заявил он. – Я никуда не поеду.

Не обращая внимания на слова брата, Элен Блейк забрала у Шарлотты кожаный жакет, жестом предложила ей сесть на диван и сама поместилась рядом. Мужчины сели напротив на стулья, а дядя Джо подошел к двери и выглянул наружу с таким видом, словно готовился встретить негодяев, которые вознамерились силой увезти его из дома.

Шарлотта улучила минутку и оглядела комнату. Много удобной мебели. Канареечно-желтые стены и того же цвета шторы, потертый восточный ковер на полу. На одном круглом столике целая галерея семейных фотографий. На другом, карточном, о котором говорил ей Сэм, разложена шахматная доска. Похоже, игра была в самом разгаре.

Шарлотта никак не могла понять, чувствует ли она себя как дома, или, напротив, ее появление здесь неуместно. Скорее всего второе, если учесть, с каким видом рассматривает ее Элен Блейк.

– Сэм почти ничего не рассказал о вас, кроме того, что вы не замужем, – начала беседу Элен. – А были когда-нибудь?

Сэм открыл было рот, но Шарлотта опередила его:

– Я недавно развелась.

Она впервые произнесла эти слова при людях, с которыми только что познакомилась. Шарлотта ждала, что почувствует сожаление, стыд, испытает угрызения совести, но нет! Ничего подобного. Чувств не было никаких, даже облегчения. Она разведена. Это факт, такой же как цвет ее волос.

– А дети у вас есть? – продолжала расспросы Элен.

– Нет, – отозвалась Шарлотта и хотела добавить, что со здоровьем у нее проблем нет, если именно это их интересует, но вовремя сдержалась, решив, что так будет слишком грубо. К тому же ей каждый день приходилось иметь дело с не особенно тактичными людьми, так что мать Сэма ее не пугала.

Однако эти вопросы вызывали раздражение. Шарлотта улыбнулась отцу Сэма:

– Вы ведь директор школы? Наверное, очень трудная работа.

– Как бы вам объяснить? Это постоянный вызов. Быть директором гораздо труднее, чем тренером, а именно с тренерской работы я начинал. – Томас Блейк задумался на мгновение. – Сэм говорил, что когда-то играл в бейсбол? Он мог бы стать профессионалом. Если бы не травма колена, будь она неладна.

Шарлотта заметила, что эта история до сих пор огорчала Томаса.

– Хорошо хоть, от нее не осталось большого шрама, – жизнерадостным тоном промолвила она.

Все замолчали. Стояла зима, так что она никак не могла видеть их тридцативосьмилетнего сына в плавках или шортах. Кроме, пожалуй, спортивных трусов. Он их носил и выглядел в них великолепно.

Элен первой нарушила неловкое молчание:

– Я собираю коллекцию статей Сэма. Начала делать это больше десяти лет назад, когда он писал о спортивных соревнованиях в колледже. – Она взяла большой альбом с кофейного столика и разложила его на коленях. – Вот первый материал, рядом с которым напечатали его снимок. – Элен долго смотрела на фотографию, прежде чем показать ее гостье.

Почувствовав на себе взгляд Сэма, Шарлотта опустила глаза на пожелтевшую вырезку с заметкой, в которой рассказывалось о футбольном матче. Впрочем, привлекла ее, конечно, не заметка, а фотография Сэма. Его волосы были длиннее и почти прикрывали уши, лицо уже, чем сейчас, карие глаза широко распахнуты. Он был таким молодым и красивым, что Шарлотта почувствовала, как внутри ее что-то дрогнуло.

А когда Шарлотта наконец подняла глаза, то встретилась взглядом с Сэмом. Казалось, он проверяет ее, вот только она не могла понять, прошла проверку или нет.

Шарлотта отодвинула альбом в сторону. Кажется, она начинает паниковать.

– Разве нам не надо торопиться? – спросила она.

– Надо, – вставая, отозвался Сэм.

Шарлотта направилась вслед за ним к двери, взяла жакет и повернулась, чтобы попрощаться с хозяевами.

– Сэм – хороший парень, – внезапно заявил дядя Джо, державшийся в стороне от остальных. – Не обижайте его.

Сэм удивленно оглянулся. И вдруг Шарлотта увидела Джозефа Дональдсона совсем другим – заботливым дядей, который беспокоится о тех, кого любит. Не успела она ответить, как Сэм подтолкнул ее к двери.

– Приходите к нам еще! – крикнула ей вслед Элен. Шарлотта пробормотала в ответ что-то нечленораздельное, но, оказавшись в машине, заговорила четко и ясно:

– Зачем ты это сделал? Что хотел доказать?

– Ничего плохого, Чарли. Они хотели знать, где я буду сегодня вечером. Я сказал. Они попросили привезти тебя. – Положив руки на руль, он повернулся к ней: – Неужели это было так ужасно?

Вспомнив фотографию в альбоме, Шарлотта вдруг почувствовала, как в душе рождается что-то светлое и большое. Ей и нравилось это ощущение, и сильно пугало.

– Нет, – со вздохом ответила она. – Вовсе нет. – «В этом и заключается проблема», – могла бы добавить она. Все должно было показаться ей ужасным, но… Томас и Элен Блейк так любили своего сына, так гордились им! Подумать только, они собирали вырезки с его статьями и с гордостью всем их демонстрировали! И еще они играли в шахматы. В их доме всегда царила атмосфера любви, и они даже лучше Сэма понимали, что ему нужен свой дом и собственная семья.

Да ему нужен домашний очаг, и он этого заслуживает.

Но Сэм слишком идеален. Сейчас, больше чем когда бы то ни было, она почувствовала, что не сможет составить ему пару.

Казалось, Сэм не замечает ее состояния. Придвинувшись к Шарлотте, он обнял ее за плечи.

– Они же смотрят, – испугалась она. Будто его можно было этим остановить!

– Надо же им увидеть хоть что-то. Мама тогда не будет спать ночь. А если я все сделаю правильно, то и мне, надеюсь, сегодня много спать не придется.

Он все сделал правильно. Еще бы! Его теплые и нежные губы накрыли ее губы, а язык скользнул в теплую сладость ее рта. Шарлотта застонала и, закрыв глаза, растворилась в этом бесконечном поцелуе, забыв обо всем на свете и мечтая только о том, чтобы оказаться с ним в постели. Нагой.

Ей было мало целовать Сэма. Во всяком случае, в губы. Ей хотелось целовать его во все места, жадно сосать и лизать.

Прервав поцелуй, Сэм прижался лбом к ее лбу. Несколько мгновений оба молчали, силясь успокоить дыхание. Шарлотта держалась за его рукав, словно опасалась, что без ее поддержки Сэм выпадет из машины. А он, в свою очередь, крепко обнял ее.

– Что они подумают? – спросила Шарлотта, когда смогла говорить.

– Кто?

– Твои родители.

– А-а… Они подумают, что нам нравится прикасаться друг к другу.

– Это они уже поняли.

Наконец они отпустили друг друга. Сэм взялся за руль, а Шарлотта вытащила из сумки зеркальце, чтобы подкрасить губы. Она ощущала себя совсем юной.

И одновременно старой, как дом Блейков, построенный, видимо, на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков.

– Так зачем ты это устроил, а, Сэм? – спросила она. – Я говорю о визите к твоим родителям. Не думаю, что это была идея твоей мамы.

– Ты права, – отозвался Сэм. – Но я подумал, что если ты побываешь в их доме и познакомишься с ними, то поймешь, что этот дом может стать и твоим тоже. Я говорю не о мебели, а о месте, которое объединяет нашу семью.

Шарлотта на миг закрыла глаза. Он заставлял ее испытывать искушение и вместе с тем причинял такую же острую боль, какую она испытала в его кабинете.

– Ты ошибся, – сказала она наконец. – Я не почувствовала себя дома. Мне было неловко. Я ощущала себя там инородным телом. Казалось, что я претендую на роль кандидатки в жены. Но ведь я не собираюсь играть эту роль.

– Извини, но они отнеслись к тебе именно так.

– Откуда ты знаешь? – возмутилась Шарлотта.

– Мама пригласила тебя заходить, а она редко кого приглашает.

– Она не может судить обо мне, как и ты, собственно. И что это доказывает?

Они переглянулись, и Шарлотта увидела сожаление в глазах Сэма.

– Ну хорошо, я поторопился, – признался он. – Она была готова, а ты нет.

Шарлотта вздохнула. Похоже, ей удалось вытянуть из него признание в том, что он поступил неправильно.

– Хочешь перекусить? – предложил Сэм. – Мы можем пойти на последний сеанс.

Шарлотта лишь кивнула в ответ – ей казалось, что она не может говорить. Как ни старалась, она не могла сердиться на Сэма. Ну и хорошо. Потому что каждый раз, облизывая губы, она чувствовала вкус его губ. С каждым вдохом она ощущала его запах. Ей никуда от него не деться, даже если стараться изо всех сил.

В мексиканском ресторанчике – популярном в городе месте, – куда привел ее Сэм, Шарлотта лишь молча поковыряла вилкой еду. Есть ей расхотелось. Она даже отказалась от «Маргариты» и попросила принести простой воды. Шарлотта заметила, что Сэм несколько раз порывался спросить ее, в чем дело, но так и не решился.

Что она могла ему сказать? Что у них нет ничего общего? Что ему следует пуститься на поиски другой женщины, которая станет для него достойной женой? Потому что если раньше она еще в чем-то сомневалась, то полчаса, проведенные в обществе его родных, убедили ее, что она не подходит Сэму. Ни для чего. Даже для секса!

Правда, для ее целей он был идеальным мужчиной, но она уже говорила ему об этом.

Шарлотта заметила проходившего мимо доктора Джереми Чепмена, который держал под руку молодую девушку. Врачи кивнули друг другу, Чепмен оглядел Сэма с ног до головы.

Следом за ними прошествовала миссис Эльвира Кок-ран, добровольная помощница общины для престарелых, в сопровождении своей дочери. Шарлотта кивнула им, отвернулась и тут же увидела одного из анестезиологов клиники, стоявшего в дверях ресторана. Похоже, половина се коллег решили сегодня подкрепиться в мексиканском ресторанчике. Она наблюдала за ними, а они, в свою очередь, не сводили глаз с нее.

Вечера хуже не придумаешь. Отвернувшись, Шарлотта стала отговаривать Сэма от похода в кино.

– Должно быть, я сильно разочаровала тебя, – тихо проговорила она. – Ну и свиданьице! Один поцелуй. Никаких ласк. Наверное, ты ждал от встречи чего-то другого.

– Ты не можешь меня разочаровать, Чарли. – Наклонившись, он скользнул по ее щеке губами. – Давай пойдем куда-нибудь, где можно поговорить.

Ко мне или к тебе? Эти слова отчетливо прозвучали у нее в ушах, хотя Сэм и не произнес их вслух.

Увы, вместо этого сзади раздался громкий голос Роджера Крысы:

– Черт меня подери! Это же Красноперка с моей холодной-прехолодной бывшей женушкой!

Шарлотта скривилась, Сэм чертыхнулся, и оба повернулись к Роджеру, подходившему к их столику с рыжеволосой молодой женщиной, точеную фигурку которой обтягивало узкое платье с открытыми плечами. Шарлотте пришло в голову, что той, должно быть, очень холодно без жакета. Она может простудиться.

Сэм покровительственно обнял Шарлотту, и они выжидающе посмотрели на приближающуюся пару. Одна пара, знакомая с другой. Что может быть лучше для хорошей компании в погожий субботний вечер?

Шарлотта надеялась, что так это выглядит со стороны. А вообще-то она разглядела ярость в маленьких блестящих глазах Роджера Крысы.

– Я знал, что моя жена морочит кому-то голову, – голосом, который был слышен ярдов на пятьдесят в округе, проговорил Крыса. – Только мне не приходило в голову, что она спит с моим лучшим другом.

 

Глава 18

– Потише, Роджер, – произнес Сэм.

Он изо всех сил старался соблюсти приличия, хотя больше всего ему хотелось заломить подонку руки за спину и выкинуть его куда подальше.

Разумеется, Роджер и не думал о приличиях.

– И когда ж это вы сошлись? – так же громко спросил он. – Бьюсь об заклад, как раз в то время, когда я уехал. Или еще раньше. Да, это определенно могло произойти в одну из тех ночей, когда меня не было дома.

Сэм наклонился ближе.

– Говори тише, иначе я тебе глотку перережу и обещаю, ты уже никогда не сможешь распускать язык. – Он говорил спокойным и дружелюбным тоном для того, чтобы по его лицу нельзя было догадаться об угрозе, слышной одному Роджеру.

В ответ Крыса самодовольно ухмыльнулся.

– Я знал! – вскричал он. – Я так и знал!

– Роджи, дорогуша, что-то случилось? – спросила его рыжеволосая подружка. – Ты знаешь этих людей?

Интеллект явно не был отличительной чертой особы, которую Роджер выбрал себе на вечер для развлечения. Сэм вежливо улыбнулся ей:

– Добрый вечер. Меня зовут Сэм, это Шарлотта. А вы…

– Заткни глотку!

Роджер начинает действовать ему на нервы, решил Сэм. И еще от него слишком много шума. Интересно, что около реки он почему-то всегда помалкивал.

Крыса уставился на свою бывшую.

– Ты мне так и не ответила, – вызывающим тоном сказал он. – Как давно вы познакомились?

Шарлотта перевела взгляд с Роджера на Сэма. В ее глазах застыл такой ужас, словно она даже поверить не могла, что все это происходит наяву. Сэм ни разу не видел в ее глазах такого выражения. Он был готов откусить ухо Майку Тайсону, лишь бы вернуть ей уверенную улыбку.

– Полегче, приятель, – предупредил он. Теперь его голос звучал угрожающе, и даже рыжеволосая расслышала это. Роджер должен был обратить внимание на слова Сэма.

Конечно же, он этого не сделал.

– Так, значит, это ты лапал ее на глазах у моей матери, – обратился он к Сэму. – Черт меня возьми! – И тут ему пришла в голову еще одна не очень-то приятная мысль: – Послушай-ка, а тогда у тебя на работе?..

Ты еще сказал, что не видел ее. Стало быть, ты наврал, приятель? Бьюсь об заклад, она была у тебя прямо перед моим приходом! – Не самые изысканные слова, зато точные.

– Рад был познакомиться с вами, – сказал Сэм изумленной подруге Крысы. – А ты, Роджи, дорогуша, можешь проваливать к чертям собачьим.

Роджер замахнулся на него. Сэм пригнулся и всадил кулак Крысе в живот. Наконец-то этот парень заткнулся. Согнувшись пополам, он стал хватать ртом воздух. Зато Сэм чувствовал себя отлично, даже лучше, чем после поцелуя Шарлотты. Ему было так хорошо, что он ждал, чтобы Крыса снова поднял на него руку.

Рыжая внесла свой вклад в скандал, завопив изо всех сил. Ее крик привлек внимание даже тех посетителей ресторана, которые до сих пор не замечали происходящего.

Сэм покосился на Шарлотту. Она буквально приросла ногами к дорожке, ее лицо было белее бумаги. Схватив Шарлотту за руку, Сэм потащил ее подальше от света, на темную улицу, думая о том, что если она не поторопится, то он перебросит ее через плечо и понесет к машине.

Тарзан проделывал такие вещи со своей Джейн.

Позади них слышались чьи-то восклицания, громкий говор, но ничего особенного не происходило, и никто, к счастью, не кричал «Держите его!».

Шарлотта не промолвила ни слова, пока он усаживал ее в машину и заводил мотор, чтобы увезти подальше от бывшего мужа. Она молчала до тех пор, пока они не подъехали к ее дому.

– Я перееду в Канаду, – пробормотала она, глядя прямо перед собой. – Завтра же. Интересно, сколько понадобится времени для того, чтобы получить лицензию на медицинскую практику в Канаде?

– А тебе не кажется, что это слишком уж круто?

– Ничуть, – ответила она. – Первую пару миль я думала о Египте, но мне не по нраву их чадра.

– Я не уверен, что все женщины в Египте носят чадру.

– Я бы стала.

– Ты непоследовательна. Шарлотта закрыла лицо руками.

– Знаю, – прошептала она.

Сэм раздвинул ее пальцы, чтобы убедиться, что она не плачет. Хорошо. Потому что он сомневался, что сумеет успокоить ее, если она даст волю слезам. Если предположить, что она вообще позволит ему это.

Поскольку у Шарлотты был такой вид, словно она не в состоянии двигаться сама, Сэм помог ей выйти из машины и держал за руку, пока они поднимались к ее квартире. Порывшись в сумочке, Сэм нашел ключи, открыл дверь и вошел следом за Шарлоттой в дом. Она направилась в гостиную и без сил рухнула на диван.

Сэм неловко снял с нее жакет и бросил его на стул вместе со своим пиджаком. Шарлотта сняла туфли и снова уронила голову, закрыв глаза и вытянув ноги. Короткая юбка задралась и обтянула ее бедра. Сэму не следовало смотреть на них, но он посмотрел.

– Тебе надо выпить, – промолвил он. – И не говори, что не хочешь.

– Херес… – прошептала Шарлотта. – В шкафу над раковиной есть бутылка хереса.

Сэм принес два бокала, но решил, что сейчас неподходящее время для тоста. Сев, Шарлотта одним глотком выпила половину, поежилась, осушила бокал до дна. Если бы херес действовал на нее так же, как на него, то она должна была бы почувствовать некоторое облегчение.

Сэм прикоснулся к ее руке. Она совершенно одеревенела – казалось, что он дотрагивается до пола.

Сэм поставил бокалы на столик и опустился перед Шарлоттой на колени. Она не обратила на это внимания.

– Какие на тебе колготки? – спросил он, закатывая рукава. В комнате становилось жарко.

– М-м? – промычала Шарлотта.

По крайней мере она его заметила.

– Колготки, – уточнил он. – Какие на тебе колготки?

– Обычные.

– Черт! Тебе придется снять их.

– Ты сошел с ума.

– Я хочу сделать тебе массаж ступней. Ничто так не успокаивает нервы, как хороший массаж. Кажется, это называется рефлексотерапией. Понимаешь, воздействие на рефлексы…

– Я знаю, – перебила Шарлотта. – Не забывай, что я врач.

Сэм по-прежнему стоял на коленях. Наконец Шарлотта вздохнула.

– Отвернись, – попросила она.

Сэм хотел напомнить, что конюшню не запирают после того, как лошадь украдена, но вовремя одумался, решив, что Шарлотта не оценит сейчас его шутку. На мгновение он отвернулся и повернул голову назад, лишь когда Шарлотта снова легла на диван. Колготки нежным, телесного цвета, облачком лежали на столе у нее за спиной.

Взяв ее голую, одеревеневшую от напряжения ногу, он стал ее поглаживать.

Она опять вздохнула.

– Это было ужасно. Я имею в виду не ногу, не массаж, – пояснила Шарлотта. – А то, что случилось раньше.

– Знаю, – кивнул Сэм. – Роджер – подонок. Ему не следовало говорить о тебе такие вещи. К тому же вокруг было полно людей, которые тебя знают.

– Роджер – крыса, – прошептала Шарлотта. – Но я думала не о себе. Я-то переживу эту историю, а вот ты… – Его пальцы с усилием водили по ее пятке, и Шарлотте пришлось перевести дыхание, прежде чем продолжить. – Ты – известный человек в городе, не то что я. И ты ударил его. Сплетни разнесутся мгновенно, этот инцидент непременно попадет в газеты. Ты ведь не единственный обозреватель в городе.

– Что ж, надеюсь, хотя бы имя мое напишут правильно, – спокойно произнес Сэм. – К тому же он первый начал.

– Но ты оказался сильнее и проворнее.

– Конечно, – кивнул он. – Здорово получилось, да? Шарлотта посмотрела на Сэма из-под полуопущенных век:

– Ты получил от этого удовольствие, не так ли? Сэм перешел к другой ее ноге.

– Не стану отрицать, – кивнул он.

Шарлотта замолчала, Сэм продолжал растирать ее ступню. Он и не заметил, когда массаж перешел в эротичные прикосновения, его дыхание участилось, а вскоре тяжелее задышала и Шарлотта. Его руки поднялись к ее лодыжкам. Она инстинктивно чуть раздвинула ноги. Если он хотел заниматься с ней сексом, то такое движение можно было бы принять за приглашение к дальнейшим действиям.

Однако Сэм поклялся держать себя в руках. Впрочем, сейчас он лишь намеревался подразнить ее, довести до исступления, добиться того, чтобы она обезумела от страсти настолько, что согласилась бы стать его женой.

Вот только, давая клятву, он не подумал о том, как будет нужен ей этим вечером. Шарлотта жаждала не только физической близости, но и нуждалась в эмоциональной поддержке. Так не будет ли он еще большим мерзавцем, чем у себя в кабинете, если сейчас, распалив в ней желание, опять уйдет?

Да, если они не собираются заниматься любовью, то ему лучше бежать отсюда. Немедленно.

Вместо этого он стал ласкать нежную кожу у нее под коленями. У Шарлотты перехватило дыхание, она открыла глаза.

– Если ты начнешь сейчас нечто, чего не собираешься довести до конца, – прошептала она, – то я выбегу на балкон и начну кричать, что меня изнасиловали.

– Да ты настоящая Джульетта.

– Мне просто нужен мой Ромео.

– Подбор актеров уже завершен. Я твой Ромео.

Его пальцы тем временем уже перешли к внутренней поверхности ее бедер, где кожа была гладкой, как шелк, и горячей, как солнце. Шарлотта застонала. Сэм понял, что может сейчас сорвать с нее юбку, трусики и взять ее немедленно, на диване. Не этого ему хотелось. И не в этом она нуждалась, особенно если учесть, как обернулись вечерние события.

Поднявшись, Сэм помог Шарлотте встать.

– Я не разденусь.

– Знаю. – Сэм провел руками по прохладным рукавам ее шелковой блузки и ощутил под ними тепло горячей плоти. – Ты сказала, что не хочешь этого, и я тебе поверил. – Сэм поднял Шарлотту на руки. К его удовольствию, она не стала вырываться. – В спальню?

Она кивнула на открытую дверь. У нее была высокая широкая кровать, накрытая шелковым покрывалом и заваленная сотней всевозможных подушек. И подушки, и покрывало коричневого цвета с красными мазками. Еще в спальне стояли два стула, резной зеркальный шкаф красного дерева размером со штат Юта и туалетный столик, над которым висело зеркало в золоченой раме. Широкая стеклянная дверь на противоположной стене вела на балкон. За окном открывался великолепный вид на реку и городские огни.

Ромео никогда не бывал в такой роскоши. Не говоря уже о Тарзане.

Сэм уткнулся в ее блузку.

– Ты так хорошо пахнешь, – прошептал он.

– Это духи.

– Ты выбираешь хорошие ароматы.

– Я выбираю хороших мужчин. Сэм поднял голову.

– Не всегда, – возразил он.

Улыбка, осветившая было ее лицо, погасла.

– Я думала только о тебе, и ни о ком другом.

– А я напомнил тебе о нем. Извини.

– Тогда сделай так, чтобы я снова о нем забыла.

– Без проблем. – Сэм был уверен, что это ему по плечу. Он готов работать над этим хоть всю ночь.

Поставив Шарлотту на пол, он расстегнул пояс ее юбки, быстро справился с пуговицами блузки и уставился на розовый бюстгальтер.

– У тебя много белья, – заметил он.

Шарлотта опустила глаза.

– Надо же мне что-то носить. К тому же у меня не так уж и много лифчиков, во всяком случае, ты видел только три.

– Но все они разного цвета. Ты стараешься, чтобы они подходили по тону к твоей одежде. Это здорово, потому что в тебе и на тебе все идеально.

– Я не делала этого до встречи с тобой. – Она подняла голову. – Большинство мужчин не обратили бы на это внимания.

– Большинству мужчин далеко до идеала.

Шарлотта состроила недовольную гримасу. Не такой реакции ждал от нее Сэм.

– Ты слишком медлителен, – заявила она. – Если ты не поторопишься, я сделаю то, о чем мы оба пожалеем.

– Что, например?

– Усну.

– Умеешь ты подзадорить парня.

Сэм в один миг расправился с юбкой, и та упала на пол. Теперь Шарлотте оставалось избавиться только от бюстгальтера и трусиков – тоже розовых и таких маленьких, что их едва было видно.

Одним ловким движением она расстегнула крючки на бюстгальтере, и он полетел на пол вслед за юбкой.

– Знаю, я клялась, что не стану раздеваться, – проговорила она. – Но ты меня вынудил.

– Черт возьми!

– А может, все дело в том, что ты слишком медлил.

– Тебе нравится, когда я делаю такие веши медленно, – прошептал Сэм.

С уст Шарлотты сорвался тихий звук, похожий на кошачье мяуканье, который привел Сэма в восторг.

Он посмотрел на ее нежные, налитые груди с темными сосками. Классные груди. Из его горла вырвалось тигриное рычание, и на губах Шарлотты появилась удовлетворенная улыбка.

– Мы животные, – сказал он.

– Угу, – промычала Шарлотта. – Оголяйся до шкуры.

Сэм сумел доказать ей, что не всегда бывает медлителен, потому что в мгновение ока на нем почти не осталось одежды. Так они и стояли друг против друга – она в узких трусиках, он в боксерских трусах. Мужчина и женщина. Он – сильный, она – мягкая и нежная. И невероятно желанная.

Отвернувшись от Сэма, Шарлотта принялась сбрасывать с кровати подушки. Одна ударила его в грудь. Схватив подушку, Сэм шлепнул Шарлотту по попке – ласково, но ощутимо. Она призывно посмотрела на него через плечо. Забыв обо всем на свете, он сорвал с себя остатки одежды, избавил ее от тонкой полоски кружев и, не в силах больше сдерживаться, вошел в нее сзади. Тихое мяуканье быстро переросло в громкое, когда его тело, содрогавшееся в конвульсиях, прильнуло к ее податливому телу…

– Мне не следовало спешить, – пробормотал Сэм, когда они немного успокоились и поднялись с кровати, – но я же сказал, что мы – животные.

Шарлотта молча повернулась и положила голову ему на грудь.

Взяв за руку, Сэм повел ее к закрытой двери, которая, по его предположению, вела в ванную комнату. В результате они оказались в большом платяном шкафу. Шарлотта захихикала, на лице Сэма появилось недоуменное выражение.

– Кажется, страсть настолько поглотила тебя, что ты не в состоянии смеяться, – проговорила она.

– Извини.

Сэм попятился и рискнул открыть еще одну дверь. На этот раз он угадал, и они оказались в ванной, в которую без труда вместились бы два зеркальных шкафа. Вместо этого в ней стояли огромная ванна-джакузи, двойная раковина, внушительных размеров душевая кабинка и множество шкафчиков. Сэм и представить себе не мог, что можно в них держать. В его собственной ванной были один шкафчик для лекарств и одна полка.

Над ближайшей раковиной на медном кольце висело полотенце для лица. Включив воду в душе, Сэм завел Шарлотту в кабинку, опустился возле нее на колени и начал ее мыть. Она не возражала и лишь смотрела на него сверху вниз. Его прикосновения становились все более эротичными и смелыми. Сэму хотелось подольше побаловать ее ласками, но вместо этого он опять сыграл роль джентльмена, который не совсем хорошо соображает, что делает. Что за чертовщина!

– Что ж, – наконец промолвил он, – мы животные, зато чистые животные.

– Ну да, – кивнула она, дрожа от удовольствия. – А теперь моя очередь.

Сэм встал, и Шарлотта проделала с ним то же самое. Когда она наконец остановилась, он был готов к продолжению.

– А вы хороший доктор, леди, – заявил он. – Отлично чувствуете человеческое тело.

– Я чувствую твое тело.

Она не понимала его сердца. Что ж, придется оставить изучение этого органа на следующий урок, который состоится в другое время. А сейчас он был не в состоянии сконцентрироваться.

Когда они вернулись в спальню, в которой повсюду были разбросаны подушки, Сэм уложил Шарлотту на кровать и принялся осыпать горячими поцелуями и ласкать языком все ее тело, начиная от глаз и заканчивая лоном.

Занимаясь любовью, они пользовались презервативами, которые таинственным образом оказались у него в бумажнике. Сэм не помнил, когда положил их туда. А может, расчетливый ум заставил его забыть об этом, потому что он дал себе клятву, что секс вернется в их жизнь только в первую брачную ночь.

Да, когда дело касалось Шарлотты, Сэм проявлял слабость. Однако он также был и весьма силен. Они занимались любовью еще три раза, а значит, всего четыре, а ведь он, черт возьми, полагал, что в его «почтенном» возрасте такое уже невозможно.

Правда, Шарлотта гериатр, а значит, он казался ей сущим юнцом и, вероятно, поэтому оправдывал ее ожидания. А когда он был с ней, то и она забывала о прожитых годах.

 

Глава 19

Шарлотта получила гораздо больше, чем секс, о котором мечтала. Впрочем, в сексе она тоже узнала много нового, при этом получаемое ею наслаждение было лучше, дольше и слаще, чем она могла себе представить.

После отвратительной сцены в ресторане все в ее жизни круто переменилось. Шарлотте казалось, что из ада она вознеслась прямо на небеса.

Итак, она удовлетворена, верно?

Нет!

Лежа в объятиях Сэма, она должна была бы испытывать полное умиротворение и удовольствие, но вместо этого ее охватило чувство потери и, как ни странно, одиночества. Чего-то не хватало, казалось, что-то не сделано, хотя когда Шарлотта вспоминала минувшую ночь, ей не верилось, что все это вообще могло произойти. Она заснула в нежных объятиях своего любовника, так и не найдя ответа на волнующие ее вопросы.

Но, проснувшись на следующее утро и увидев за окном серое зимнее небо, Шарлотта ощутила, что все ее сомнения исчезли. Должно быть, когда она засыпала, приступ безумия навеял ту странную тоску. Сэм здесь, рядом с ней. Жизнь прекрасна.

По-кошачьи потянувшись, Шарлотта глубоко вздохнула и подумала о том, что ей больше никогда не понадобится второе мнение о ее сексуальных способностях. И если в душу закрадутся сомнения, надо будет всего лишь вспомнить минувшую ночь.

Она также будет вспоминать о ней каждый раз, стеля себе постель и сбрасывая с кровати декоративные подушки.

Шарлотта подняла глаза на Сэма. Он лежал очень близко и смотрел на нее.

– У тебя замечательные глаза, – промолвила Шарлотта. – Очень выразительные. А сейчас в них, кажется, весьма… довольное выражение.

– А какое же еще оно может быть?

Шарлотта погладила его щеку:

– Мне нравится даже твоя щетина. Но наверное, ты много раз слушал подобные признания. – Она помолчала. – Я имею в виду, по утрам, после…

– Я никогда не задерживался до утра, – заверил ее Сэм.

– Никогда?

– Никогда.

По какой-то непонятной причине Шарлотту охватила гордость за себя.

– Если хочешь, можешь остаться на весь день.

Она едва не добавила, что при желании он может просто побездельничать, но испугалась, как бы Сэм не превратил эти слова в шутку. Шарлотте нравились его шутки, однако временами ей хотелось, чтобы он был серьезным. Это касалось только секса и ничего другого. Но Сэм оказался настоящим упрямцем. Погладив ее щеку так же, как Шарлотта поглаживала его, и заправив прядь волос ей за ухо, Сэм серьезно посмотрел на нее.

– Нет, – сказал он.

Сэм не добавил к этому ни слова, потому что его «нет» было достаточно понятным.

– У тебя какие-то планы?

– На сегодня? – уточнил он. – Нет. До конца жизни? Определенно да. Более четкие, чем всегда. Поэтому я и уйду, Честно говоря, мне и на ночь-то не следовало оставаться.

– Разве не женщина должна говорить такие вещи?

– А ты еще не заметила, как часто мы меняемся ролями?

Шарлотта подумала о парочке ночных эпизодов, к которым это утверждение вполне подходило, однако Сэм имел в виду не то, что было в постели. Или около нее, или в ванной. Он говорил о том, что ему следовало забыть. Именно этого Шарлотта желала Сэму от всего сердца.

Почувствовав, что слезы жгут ей глаза, Шарлотта устремила взгляд на потолок, чтобы Сэм ничего не заметил. Она сама не понимала, почему плачет. Подумать только, всего несколько минут назад она проснулась в отличном настроении. А теперь вдруг ощутила отвратительную пустоту внутри себя, такую же, какую чувствовала прошлой ночью. И все потому, что Сэм не хочет остаться у нее на весь день.

– Я не выйду за тебя замуж, – заявила она решительно.

– Ты уже говорила это.

– А если я солгу и скажу, что приму твое предложение, ты останешься?

– Я вызову знакомого судью, попрошу его зафиксировать дату обращения, чтобы период ожидания свадьбы считался начатым, и выволоку к судье тебя. Тогда я останусь так долго, как ты пожелаешь. Возможно, даже дольше, но это уже совсем другое дело.

Несколько мгновений Шарлотта пыталась представить себе, каково было бы жить с ним в одном доме. Возникшая перед ее внутренним взором картина оказалась слишком привлекательной, чтобы поверить в ее реальность (вот Сэм сидит напротив нее за столом, вот он бреется в ванной, вот они вместе идут на прогулку), а потому она принялась искать в ней изъяны. На это ей потребовалось не меньше минуты. После медового месяца она вновь погрузится в свою работу, а Сэм – в свою; мир, в котором он живет и о котором она ничего не знает, посягнет на ее мир. Некоторое время их будет сближать постель, а днем они постепенно начнут отдаляться друг от друга.

В конце концов сексуальные отношения тоже перестанут их удовлетворять, хотя пока это трудно представить.

Слезы высохли.

– Я холодная эгоистка, – проговорила она. – Мне нравится, когда все идет так, как я хочу, и я не собираюсь меняться. Я привыкла к своему образу жизни и не смогу терпеть рядом с собой еще одного человека…

– Все это фигня!

Шарлотта изумленно уставилась на Сэма. Он лежал, подперев голову рукой, и смотрел на нее тем особенным взглядом, от которого она забывала обо всем на свете.

Крепче вцепившись руками в одеяло, Шарлотта продолжила изучение потолка.

– Я говорю правду, а ты не хочешь меня слушать.

– Вот ты называешь себя холодной эгоисткой, – заговорил Сэм. – Однако все отзываются о тебе иначе. Я слышал, что говорят в общине: ты приходишь к своим пациентам, когда ты им нужна, ты утешаешь их, когда у них случаются неприятности, ты заботишься о них.

– Это совсем другое дело, – возразила Шарлотта. – Они же мои пациенты.

– Я не пытаюсь льстить, Чарли! Я сумел разглядеть в тебе любовь и смех, которые ты так тщательно прячешь. И я знаю еще кое-что, то, о чем ты, возможно, не догадываешься. Только я могу извлечь их на свет, вернуть к жизни. Я, Сэмюел Блейк, звезда спорта и телевидения и, хотя большинству людей это неизвестно, один из лучших любовников в городе. А для того чтобы поддерживать себя в форме, я, разумеется, должен практиковаться. На тебе.

– Ну так практикуйся!

– Нет.

Шарлотта забарабанила кулаками по матрасу.

Побольше страсти, дорогой! Побольше!

Она села, даже не подумав прикрыться одеялом. И спустила ноги с кровати, отчего ее попка предстала его взору в полной красе. Вчера похожая картина соблазнила его. А сегодня Шарлотте было наплевать, обратит Сэм на нее внимание или нет, – и все из-за его глупого упрямства.

– Ну так уходи, у меня полно дел! Думаешь, ты – единственный на свете писатель? Я тоже начала писать статью в «Техасский медицинский журнал». – Она вздохнула. – Хотя, по правде говоря, это редактор попросил меня написать ее, а я пыталась от него отвязаться.

– Это мне знакомо.

Шарлотта оглянулась на Сэма. Одеяло с него сползло, оголив почти весь живот. Шарлотта небрежно пожала плечами, всем видом демонстрируя, что его нагота ее не волнует. Особенно она была равнодушна к той части, что находилась ниже пупка. Да, она посмотрела на него, но… просто так, даже не задумываясь почему.

– У нас нет ничего общего, и тебе это известно, – продолжала настаивать Шарлотта. – Ну хорошо, секс. И еще каждый из нас готов слушать ту музыку, которую любит другой. Пока… Но ты больше меня знаешь о множестве вещей, о книгах, о кино. Ты так любишь кино! Ты же сам говорил мне, что смотрел «Расёмон». Четыре часа японских диалогов с английскими субтитрами. А потом взял кассету с «Великолепной семеркой». Ты вполне мог бы писать кинообозрения.

– Да уж, кино… – задумчиво молвил Сэм. – Это было бы нелегко.

Встав с кровати, он собрал вещи и направился в ванную.

– Если тебе сюда не надо, я приму душ. И подумаю о «Расёмоне».

Пока Сэм принимал душ, Шарлотта вымылась в ванной наверху и спустилась вниз в джинсах и свитере. Она уже начала возиться с кофеваркой, когда Сэм вошел в кухню. Вчерашняя белая рубашка немного помялась, но джинсы выглядели хорошо. Чересчур хорошо.

Через несколько мгновений Шарлотта решилась посмотреть ему в лицо. На подбородке Сэма белели два кусочка туалетной бумаги.

– Как ты умудряешься бриться такой бритвой? – спросил он. – Это же опасно.

– А что? – пожала плечами Шарлотта. – Мне она вполне подходит, я не слишком волосатая.

– Знаю, – улыбнулся он.

Быстро отвернувшись, Шарлотта открыла шкаф, стоявший рядом с плитой.

– Я приготовлю завтрак. Вафли тебя устроят?

– Я не хочу есть, – отказался Сэм. – Одного кофе достаточно.

Она подала ему чашку, при этом их пальцы соприкоснулись. Шарлотта знала, что это не случайно. Несколько мгновений она, замерев, наслаждалась приятным покалыванием, которое возникло в том месте, где его пальцы притронулись к ее руке.

К несчастью, это покалывание не осталось там, где началось. Оно постепенно разбежалось по всему ее телу, которое тут же выжидающе напряглось.

Шарлотта быстро отвернулась от Сэма. Он уже отказался провести у нее день, так что она не станет его уговаривать.

– Когда встретимся в следующий раз? – спросил Сэм.

Глоток горячего кофе обжег ей язык. «Поцелуй меня, и все пройдет». Если она попросит его об этом, не сочтет ли он, что она его уговаривает? Возможно.

– Ты о чем? – холодно спросила она.

– О нашем свидании, – с готовностью пояснил Сэм. – О втором. Помнишь, ты обещала?

Шарлотта подумала о вчерашнем вечере, точнее, о том, что было до постели. Тревога, охватившая ее, когда она засыпала, вернулась. С нее хватило бы одной встречи с родителями Сэма, но потом они повстречали Роджера, и вечер превратился в кошмар. Один из самых страшных в ее жизни! Теперь, когда она поверила в то, что бывший муж не будет больше ей пакостить, он снова сделал это.

Встреча в гараже с Блонди была дурным знаком, положившим начало цепочке неудач, однако у Шарлотты хватило глупости не обратить на него должного внимания, а может, она так увлеклась Сэмом, что больше ничего не замечала. А он тем временем думал о грядущих годах.

Именно из-за этих его раздумий она чувствовала себя потерянной и одинокой, потому что начала воображать такое, чего быть не может. Ну почему бы им просто не спать вместе? Почему ему надо все усложнять? Почему он не может быть похожим на Роджера Крысу?

Эта мысль поразила Шарлотту, однако она не сумела ее прогнать. Иначе оказалось бы, что у нее появились ответы на все вопросы. Все шло так, как шло, потому что они с Сэмом были такими, какими были: мужчина, готовый строить дом, и женщина, знавшая, что дом этот не для нее.

Противоположности притягиваются, впрочем, она достаточно умна для того, чтобы понять, что они могут и отталкиваться.

Шарлотта наградила Сэма серьезным взглядом, всем видом показывая, что шутить не намерена.

– Вот что: мне больше не нужны сюрпризы, когда бы ни состоялось свидание. Никаких визитов к твоим родственникам, никаких ресторанов. Вероятно, я больше никогда в жизни не смогу есть в ресторанах и кафе.

– Хорошо, – кивнул Сэм. – Давай поедем куда-нибудь, где ты еще не была. – Его слишком невинный вид мешал Шарлотте успокоиться. – Есть одно место, где мы едва ли встретим знакомых.

– Пещера? – предположила Шарлотта.

– Парк на реке Льяно. Мы пойдем в поход и разобьем на ее берегу лагерь.

– Ты сошел с ума, – заявила Шарлотта. – Да я в жизни не ходила в походы.

– Но разве ты не дочь фотографов, увлекавшихся съемками на природе? Разве смерть настигла твоих бабушку и дедушку не в походе? Разве не их кровь течет в твоих жилах?

– Нет уж, спасибо, – отозвалась Шарлотта. – Пусть течет там, где течет. К тому же, если мы пойдем в поход, это явно займет больше одного дня. Точнее, не меньше двух. Или еще больше. И нам все это время придется провести вместе.

– Совершенно верно, – многозначительно произнес Сэм.

Было в его голосе что-то такое, что Шарлотта ощутила непреодолимое желание принять его предложение. И вдруг ей в голову пришла чудовищная мысль.

– Ты ведь не на рыбалку меня приглашаешь? – подозрительно спросила она, с тревогой взглянув на Сэма.

– Вообще-то я думал об этом, – ответил он. – Если только ты не заглотишь мои крючки. У тебя это очень хорошо получается.

Сэм обладал удивительной способностью вкладывать особый смысл всего в несколько слов. Шарлотта тут же принялась обдумывать, какие наживки с его крючков она могла бы проглотить. Впрочем, это занимало ее совсем недолго, потому что через мгновение ее поразила еще одна ужасная мысль.

– Роджер обязательно найдет нас! И будет еще одна драка, я не сомневаюсь. А что, если на этот раз ему повезет и его удар придется в цель? Не хочу сказать, что сомневаюсь в тебе, Сэм, но это возможно.

– Детка, мы поедем туда, куда он никогда не ездит.

Роджер не слишком-то любит походные условия, да и углубляться далеко в лес он не привык. Ох, Чарли, под твоей внешней мягкостью прячется железный характер, – заметил он невзначай.

Поставив чашку на стол, он погладил рукав ее свитера. Покалывание вернулось.

– Мы отлично проведем время, – посулил он. Шарлотта едва слышала его, потому что в это мгновение ее занимало совсем другое.

Оказывается, Сэм любит нечестные игры. И хоть Шарлотте вовсе этого не хотелось, она стряхнула его руку.

– Итак, Роджер не представляет для нас угрозы. По крайней мере ты это утверждаешь. А как насчет Луизы? Меня же не будет весь уик-энд. Да, я могу попросить своих пациентов оставлять мне сообщения на пейджере, могу попросить другого врача заменить меня в случае необходимости, но мне нужно что-то сказать Луизе.

– Она ничего не знает о нас? – поинтересовался Сэм.

– Луиза считает, что мы с ней заключили своего рода пакт и пришли к обоюдному соглашению не иметь дела с мужчинами. Не смотри на меня так, Сэм. Это не значит, что мы решили иметь дело с женщинами. Смысл жизни мы с. ней видим в карьере…

– Ты говоришь как коммивояжер, расхваливающий свой товар, – перебил ее Сэм.

– Я говорю как женщина, которая хочет сама о себе позаботиться.

– Есть же такие вещи, которые ты не в состоянии делать сама, – заметил Сэм.

Шарлотта попыталась сдержать улыбку. Она понимала, что Сэм старается ее умаслить. Обычно ему это хорошо удавалось. Но только не сегодня, твердо сказала она себе.

– Да, есть вещи, на которые я не способна, – проговорила Шарлотта. – Например, я не могу ловить рыбу и ходить в походы. Ты просто сошел с ума. Я ни за что не поеду с тобой в лес и… и… – Она запнулась.

– И что? – с невинным видом спросил Сэм.

Мы же не все время проведем в воде, так что ты сможешь отдохнуть. Давай же, Чарли, соглашайся. Ты обещала, а ты не из тех, кто нарушает данное слово.

Шарлотта серьезно задумалась над его словами. Теперь его предложение не казалось таким уж абсурдным. Если она примет его, у нее будет шанс доказать Сэму, какие они разные, показать, как глупо с его стороны рассчитывать на то, что она станет ему хорошей женой. Если бы она хоть раз съездила на рыбалку с Роджером, то их брак длился бы не больше года.

Но… Это глупо, конечно, но она не может допустить того, чтобы их отношения с Сэмом быстро прервались. Еще некоторое время он будет ей очень нужен. И ей хотелось, чтобы и он нуждался в ней. Какая же она эгоистка! Впрочем, Сэм так добр и мил, что даже эгоизм стал казаться Шарлотте не таким уж большим недостатком.

А потому, приняв решение, она твердо посмотрела ему в глаза.

– Нет, конечно, я не из таких, – согласилась она. – Да, я обещала еще раз встретиться с тобой, но нам придется изменить планы. Недавно ты упоминал концерт Баха. Так вот: мне все больше нравится идея послушать в большом зале хорошую музыку.

 

Глава 20

Взяв у отца пикап, Сэм с особой тщательностью стал собираться в путешествие, стараясь предусмотреть все, что может понадобиться педантичной Шарлотте. Он постарался взять с собой те рыболовные принадлежности, которые знал лучше всего, причем снасти для Шарлотты он выбирал придирчивее, чем для себя. Сэм решил остановиться в одной из самых отдаленных хижин на берегу реки. Подумав, он пришел к выводу, что им понадобятся белье, еда и решетка, на которой они будут запекать пойманную рыбу. В том, что они наловят много, он не сомневался.

Вместе с Чарли ему должно повезти.

Но на случай, если рыбалка все же окажется неудачной, Сэм прихватил с собой пару банок консервированного тунца. Он хотел предусмотреть все.

Сэм никогда так не суетился, собираясь рыбачить с приятелями. Он ехал на свидание, а к свиданию мужчина должен хорошо подготовиться. Сэм чувствовал, что Чарли станет ему хорошей женой, однако ее можно будет назвать идеальной, если она полюбит рыбалку.

– Я делаю это лишь по одной причине, – заявила Шарлотта, когда он повел ее к грузовику.

– Знаю. Тебя интересует только секс, – кивнув, отозвался Сэм.

Шарлотта застыла на месте.

– Кем ты меня считаешь? – возмутилась она.

Сэм промолчал.

– Ну хорошо, допустим, ты знаешь, какая я, – продолжала она. – Но сейчас я даже не думала о сексе. Я собираюсь раз и навсегда доказать тебе, что мы – не пара.

– А если тебе не удастся?

– Это невозможно, – промолвила она, мотая головой.

И снова Сэм ничего не сказал в ответ на ее слова. Да, очень во многом Чарли права, но и она может ошибаться.

– Были какие-нибудь последствия стычки в ресторане? – спросила она, забираясь в кабину пикапа.

Похоже, Шарлотта не на шутку беспокоилась за него. Стыдно признаться, но Сэма это обрадовало.

– Если ты спрашиваешь, не дал ли Роджер знать о себе, то нет. – Сэм завел мотор и вывел грузовичок на улицу, где в это раннее субботнее утро было совсем мало транспорта. – Вообще-то не совсем так, – поправился Сэм через мгновение. – Роджер оставил мне сообщение на автоответчике, но я почел за лучшее не обращать на него внимания.

– Он грозил тебе? – испугалась Шарлотта.

– Нет, он спрашивал, что между нами происходит, – ответил Сэм. – Я решил, что лучший ответ – объявление в газете о предстоящей свадьбе.

– Ты чересчур самоуверен.

– Вообще-то нет, Чарли. Но я возлагаю определенные надежды на будущее.

Остановившись на красный сигнал светофора, Сэм устремил на Шарлотту долгий взгляд. Она закрыла глаза, и ее пушистые ресницы черными полумесяцами легли на нежные щеки.

Сэм улыбнулся.

– Очень большие надежды, – добавил он.

Шарлотта нахмурилась, однако Сэм надеялся, что она не попросит выпустить ее из грузовика.

– Полагаю, у тебя тоже не было неприятностей? – спросил он. – Я имею в виду ничего связанного с происшествием в ресторане. Не думаю, что Роджер настолько глуп, чтобы преследовать тебя.

– Я ничего не слышала о нем, а вот один педиатр из нашей клиники остановил меня в коридоре и сделал пару неприятных замечаний. Разумеется, он тоже был в тот вечер в ресторане и весьма своеобразно истолковал случившееся.

– Скажи мне, как его зовут, – попросил Сэм. – Надаю ему тумаков.

По лицу Шарлотты пробежала мимолетная улыбка.

– Я сказала, что ты даешь мне уроки бокса и если он не оставит меня в покое, я покажу, чему научилась.

– Ты хочешь уроки бокса – значит, получишь, – промолвил Сэм. – На тот случай, если он вдруг решит принять твое предложение.

– Что-то ты больно сговорчив, – усмехнулась Шарлотта.

– Ну да, сегодня я – Сэм Сговорчивый, вот я кто!

Она засмеялась. Правда, смех ее звучал не очень долго, так ведь и шутка была не такой уж остроумной. Важно, что она смеялась. Уик-энд начинался неплохо.

– Я также беседовала с миссис Кокран, – добавила Шарлотта. – Она заверила меня, что ни словом никому не обмолвится о том, что видела и слышала. Больше того, по-моему, она восхищалась твоим поведением. Миссис Кокран считает тебя моим рыцарем в сверкающих доспехах.

Сэм не стал комментировать ее слова. Миссис Кокран поддержала его, так что не стоит над ней подшучивать. Более того, пожалуй, следует подарить этой женщине большую коробку шоколада, когда он в следующий раз зайдет в общину для престарелых.

А вот со Стеллой Дуган и ее командой ему одним шоколадом не рассчитаться. Это они послали его на достопамятное собрание в городской совет, с их помощью его дела с Чарли сдвинулись с мертвой точки. Кстати, придумывая, как бы помочь Сэму, пожилые люди объединились, так что не он один оказался в выигрыше.

В свою очередь Сэм рассказывал им о том, что происходило между ним и Чарли. Разумеется, он не вдавался в подробности – не мерзавец же он какой-нибудь, – но им стало известно, что доктор Гамильтон встречалась с Сэмом и обещала еще раз пойти с ним на свидание.

Шарлотта Гамильтон утверждала, что идет по жизни одна, но Сэм усомнился в этом, узнав, сколько людей печется о ее благополучии. Он хотел было спросить, что она сказала Луизе Пост о том, где проведет выходные, но промолчал, решив, что это не его дело. Два ближайших дня он не хочет думать ни о каких проблемах. Если сама Шарлотта не заговаривает о своей приятельнице-юристе, то так тому и быть.

Путь до парка занял почти два часа. Шарлотта молчала. Они ехали по невероятно живописным местам, и она всю дорогу не отрывала глаз от окна. Впрочем, неплохо изучив характер Шарлотты и понимая ее лучше, чем она сама, Сэм заключил, что ее молчание вызвано вовсе не восхищением открывавшимися ее взору красотами природы. Оказавшись во многих милях от своего дома, Шарлотта наверняка ощущала себя потерянной и сомневалась в том, что сделала правильный выбор, согласившись поехать с ним.

Впрочем, по ее виду нельзя было сказать, что ей не по себе. В джинсах и желтой рубашке она выглядела потрясающе. Белые кроссовки недолго останутся такими чистенькими, но если тяга к приключениям проснется в ее крови, то она не будет против этого возражать.

Поездка по парку оказалась нелегкой, пикап то и дело подбрасывало и трясло на ухабах, а уж когда Сэм свернул с большой дороги на узкую тропу, которая вела к их хижине, то удержаться на месте стало вообще невозможно. Шарлотта подскакивала вместе с грузом, сложенным в кузове, но ни разу не посетовала на неудобства. Она была полноправным участником похода и не собиралась жаловаться Сэму, что не привыкла жить вдали от цивилизации. Короче, Шарлотта не хотела провалить то, что считала для себя испытанием.

Однако Сэм Блейк и не думал испытывать ее. Он хотел, чтобы Шарлотта поняла себя. И его тоже. Для этого ему требовалось изолировать ее от города и привезти на природу. Он научит ее всему, что надо знать о рыбалке, о походной жизни в лесу и – слабый он все-таки человек – о том, как заниматься любовью на узкой лавке в лесной хижине. Впрочем, этому он сам должен научиться, потому что еще ни разу такого не делал.

Соскочив на землю, Шарлотта сначала задвигалась медленно, с ленцой, но холодный сухой воздух заставил ее пошевеливаться. Вокруг стоял изумительный аромат леса. Сэм хотел было сказать Шарлотте, что это и есть запах свободы, но остановил себя, решив, что она начнет принюхиваться и ее движения опять станут вялыми.

Шарлотта быстро взялась за дело и частично разгрузила пикап, но не умерила своего рвения, как предполагал Сэм. Взглянув на него, она увидела на его лице глуповатую ухмылку, о которой он, должно быть, и не подозревал.

– Вещи из пикапа может вынуть любой, – заявила Шарлотта. – А я хочу заняться остальными делами.

Зато не любой выглядел бы так привлекательно. Довольно свободная одежда не стесняла движений, однако позволяла разглядеть скрытую под ней фигуру Шарлотты. Быстренько вынув из кузова походный холодильник с коробками и поставив их на землю, Сэм прислонился к крылу пикапа и стал с восхищением наблюдать за своей спутницей.

Развитые мускулы ног позволяли Шарлотте наклоняться и без труда поднимать все, что Сэм составил на землю. До тех пор, пока дело не дошло до тяжелой коробки с едой. Сэм поспешил на помощь, и когда она передавала ему коробку, у него появилась возможность скользнуть по ее губам своими.

Оставив еду, Шарлотта моргнула, резко повернулась и исчезла в хижине, построенной из полупрозрачных щитов пластика. Полотняные шторы внутри были подняты, и он мог разглядеть ее силуэт. Шарлотта огляделась по сторонам, нашла швабру и стала подметать.

Затем она постелила белье на обе лежанки и принялась собирать дрова для каменного очага, который на эти два дня станет их единственным источником тепла.

Если, конечно, не принимать во внимание тепла жарких любовных утех. Еще в самом начале поездки, поглядывая на Шарлотту краешком глаза, Сэм понял, что ему придется забыть о своем добровольном воздержании. Может, она и не думала о сексе, зато этого нельзя было сказать о нем. Хорошо, что он не забыл прихватить с собой презервативы. Собственные слабости Сэм знал даже лучше, чем сильные стороны.

Он сразу заметил, что Шарлотта то и дело задумывается о чем-то. Сначала он не хотел выяснять, в чем дело, но потом передумал. Раскладывая рыболовные снасти на траве, он обратился к Шарлотте, которая молча смотрела на коричневые воды реки Льяно: – У тебя все отлично получается.

– Да, – отозвалась она. – Это меня и волнует. Не хочу, чтобы у меня все получалось отлично. Но здесь приходится делать то, чего я никогда не делала, и это – невероятное удовольствие.

– Тогда что же тебя беспокоит?

Шарлотта повернулась к нему:

– Да ничего. Только я уверена, что это долго не продлится. – Она снова посмотрела на реку. – Знаешь, я солгала Луизе. Сказала ей, что еду на семинар.

– Что ж, в некотором роде это можно считать правдой, а наше путешествие – семинаром по рыбной ловле, – улыбнулся он.

– Луизе я сказала, что буду в Далласе. И еще приврала, что семинар продлится все выходные и что на нем, кроме меня, будут присутствовать только два врача. Причем обе – женщины. – Она помолчала, а потом добавила: – Не люблю врать.

– Тогда скажи ей правду, – посоветовал Сэм.

– Представляю, что мне пришлось бы сказать, – невесело усмехнулась Шарлотта. – Уезжаю в дремучий лес, чтобы заниматься там сексом с Красноперкой и хватать наживку с его крючков каждый раз, когда он попросит. Я знаю, что ничего не понимаю в походной жизни, но зато у меня не будет никаких проблем с сексом на природе. Так?

– Что ж, меня бы такой вариант вполне устроил.

– Видишь ли, Сэм, Луиза – моя лучшая подруга, которая поддерживала меня, когда никто на свете не знал, что происходит у нас с Роджером. Я не должна ей лгать. Но если сказать правду, она никогда меня не простит.

С этой проблемой Шарлотте придется справиться самой, решил Сэм. Ее приятельница-юрист стала для нее единственным членом семьи. Она, пожалуй, была ей ближе, чем пациенты.

Даже в свои тридцать восемь Сэм не мог лгать родителям. О чем-то умолчать – да, но солгать – ни за что. Так что в том, что касалось отношений с Луизой, Сэм был не в состоянии ничего посоветовать Шарлотте. Во всяком случае, ничего приемлемого ему в голову не приходило.

Он решил сменить тему разговора:

– Ох, совсем забыл! Нам понадобятся болотные сапоги. Они все еще в кузове, под куском брезента.

– К чему они нам? – удивилась она. – Пробираться сквозь болото лжи?

– Для того чтобы войти в реку, – спокойно объяснил Сэм. – Я хочу, чтобы ты все разделила со мной.

– Я не умею ходить по воде, – буркнула Шарлотта.

Он посмотрел на реку Льяно:

– Здесь не такая уж чистая вода, так что я не смогу разглядеть, как это у тебя получается. Кстати, я убежден, что все выйдет неплохо.

– Не пойду я в воду, и все, – отрезала Шарлотта.

– Ну хорошо, не пойдешь, – согласился Сэм. – Но тебе придется доказать мне это.

Этого оказалось достаточно.

Они долго помогали друг другу надеть неудобные высокие сапоги. Вообще-то Сэму в этом деле помощь не требовалась, но, помогая ему, Шарлотта прикасалась руками ко всяким интересным местам, так что он не собирался ее останавливать. Потом, помогая ей надеть сапоги, Сэм, в свою очередь, немало позволил своим рукам.

Все шло замечательно, включая тот момент, когда Сэм стал насаживать червяка на крючок. Они стояли на самом берегу, оба в высоких сапогах, натянутых до бедер поверх джинсов, оба в шляпах цвета хаки.

Его шляпа была старой и поношенной, а для Шарлотты Сэм специально купил новую. Она убрала под нее волосы, лишь несколько темных кудряшек плясало вокруг лица, да три-четыре локона подлиннее спадали сзади на красивую шею – такую стройную и гибкую. Короче, шляпа хаки сидела на ней так же замечательно, как любая другая одежда.

Пока Сэм глазел на ее шею, Шарлотта посмотрела на его руки.

– Дай-ка мне червяка, – попросила она. – Я сама сумею его насадить. – Сэм наградил ее скептическим смешком, но она не обратила на него внимания. – Не забывай, что имеешь дело с хирургом. Когда дело касается расчленения плоти, ты можешь считать себя любителем.

И действительно, у нее не возникло проблем с насаживанием наживки. Сэм, правда, не был уверен, что она получает от этого удовольствие, однако не собирался ничего обсуждать. Шарлотта бесстрашно отошла на полдюжины футов от берега и даже не испугалась, когда от сильного течения ее пару раз качнуло.

– Будь осторожна, – предупредил Сэм. – Дно реки неровное, там много камней, а течение гораздо сильнее, чем кажется.

– Не беспокойся, – отозвалась она. – У меня неплохой балласт позади.

Он посмотрел на ее попку.

– Изумительный балласт, – заметил Сэм.

– Ты правда так думаешь?

Шарлотта спрашивала серьезно. Сэм не мог понять, почему она сомневается в своей привлекательности. Он же столько раз ласкал этот ее балласт, целовал и наговорил о нем множество комплиментов.

– Правда, – так же серьезно ответил он.

Сэм радовался, что вода в реке холодная. Правда, в таких условиях у него еще ни разу не было эрекции, но ему пришло в голову, что если бы это все же случилось, то выглядело бы так, словно он прихватил с собой запасную удочку.

Отогнав от себя нелепые мысли, Сэм принялся объяснять Шарлотте, как надо пользоваться удилищем и катушкой. После нескольких попыток она уже вела себя как прирожденный рыбак, однако Сэм предпочел об этом не распространяться. Шарлотта также проявила необходимую выдержку и терпеливо ждала, когда рыба начнет клевать, не надеясь на то, что удача придет к ней в первую же минуту. Сэм подсек две рыбины, а она – одну, причем сама уверенной рукой вытащила ее из воды, копируя при этом движения Сэма.

Создавалось впечатление, будто гены предков руководили поведением Шарлотты. Сэм едва сдерживался, чтобы не заметить: «Я же говорил, что так будет».

Он ловил рыбу, она ловила рыбу, и все шло прекрасно.

А потом она обнаружила змей.

Стоя в воде под огромным орехом-пеканом, Шарлотта терпеливо ждала, когда ее поплавок рывком уйдет вниз, и любовалась деревьями и валунами, высившимися на противоположном берегу. Вдруг мимо нее проплыла первая рептилия.

С расширившимися от ужаса глазами Шарлотта наблюдала за тем, как гибкое тело змеи скользит в воде у самого дна.

– Это всего лишь водяная змея, – поспешил заметить Сэм. – Если ты ее не побеспокоишь, она тоже не станет тебя трогать.

Лишь когда змея уплыла, Шарлотта сбросила с себя оцепенение и тяжело вздохнула.

– А что она сочтет беспокойством? – с тревогой спросила она.

– Плохое обращение, – объяснил Сэм.

– Я вообще никак не собираюсь с ней обращаться!

Шарлотта отважно попыталась вновь сконцентрироваться на рыбной ловле. Она держалась очень спокойно и не суетилась, но, увы, совершила тактическую ошибку, ненароком подняв голову. Вторая змея обвилась вокруг толстой ветки пекана, нависающей прямо над ее головой.

Завизжав, Шарлотта бросила удочку и поспешила выбраться из воды. Сэм подобрал обе удочки и направился на берег вслед за ней. Когда он ее догнал, Шарлотта стояла посреди лужайки, вокруг которой не было ни кустов, ни деревьев. В больших, не по размеру, сапогах, испуганная, она явно не вписывалась в окружающий пейзаж и казалась совсем потерянной. И еще она выглядела очень спокойной. Подозрительно спокойной.

Обхватив себя руками, Шарлотта осуждающе смотрела на Сэма. Правда, когда Сэм подошел ближе и лучше разглядел ее, то понял, что несколько ошибался. Признаться, от взгляда ее прищуренных глаз, выглядывавших из-под полей шляпы, другой, менее решительный, человек мог бы пуститься в бегство. Потому что при ближайшем рассмотрении выяснилось, что она вовсе не растерянна. Шарлотта кипела от ярости.

Однако Сэм был крепким человеком. Он решительно приближался к Шарлотте, и его сапоги издавали хлюпающие звуки при каждом шаге.

– Ты не сказал мне о змеях, – выпалила она.

– Да я их тут и не видел.

– Одного раза вполне достаточно, – резонно заметила Шарлотта.

– Они же не кусаются, – оправдывался Сэм.

– Ну да, до тех пор, пока их не «побеспокоят», – язвительно произнесла она. – Кажется, так ты выразился? Не подходи ближе, Сэм, а то как бы тебе то же самое не сказать про меня, – предупредила Шарлотта. – Можешь даже считать, что ты меня уже побеспокоил. Черт возьми! Я так и знала, что мне здесь нечего делать!

– Так ты готова меня укусить? – обрадовался Сэм. – Это замечательно!

Выражение ее лица немного смягчилось. Что ж, для начала неплохо.

– Я не буду кусаться, если мои укусы доставят тебе удовольствие, – заявила Шарлотта. – Я не готова простить тебя, Сэм. Совсем не готова.

– А как можно этому способствовать? Что, если я почищу и запеку рыбу, зарою в угли картошечку и приготовлю салат? Учитывая, что ты у нас врач, придерживающийся, ко всему прочему, сбалансированной диеты, я прихватил с собой всякой зелени. Это будет особое угощение, как раз для тебя. Да, есть еще бутылочка вина – она остывает в холодильнике. И хлеб. Французский батон. Я купил его по пути.

Шарлотта чуть пожала плечами:

– Ты забыл о десерте.

– Я надеялся, что о нем побеспокоишься ты. Разумеется, если ты не простишь меня, нам придется лечь спать, тоскуя по чему-нибудь сладенькому.

Шарлотта сняла шляпу и тряхнула волосами. Пальцы Сэма ныли от желания прикоснуться к ней. Просто прикоснуться, и все. Она, конечно, может укусить его, но стоило рискнуть.

– Послушай, неужели во всех твоих словах кроется двойной смысл? – спросила Шарлотта.

– Это бывает только в разговорах с тобой, – ответил Сэм. – Ни с кем другим. А если тебе покажется, что мои намеки слишком уж тонки, сразу скажи.

Наконец-то она улыбнулась. Ее глаза, как всегда, залучились и на миг исчезли в морщинках. Именно эта улыбка покорила его, навеки завоевала его сердце в баре отеля «Хилтон».

– Хорошо, Сэм, если твои шутки станут слишком тонкими, я непременно дам тебе знать, – кивнула она. – Но это не меняет дела: я готова повторить, что мне здесь не место, хоть и очень приятно принимать участие в таких делах. Кстати, о рыбе… Только покажи мне как, и я сама ее почищу, пока ты будешь заниматься всем остальным.

Похоже, Шарлотта взяла командование на себя, но Сэм не возражал. Особенно после того, как она почистила и выпотрошила рыбу, ловко орудуя острым ножом, и приготовила для запекания ровные кусочки филе.

Они ели за столом для пикников, который Сэм накрыл пластиковой скатертью и вытащил на лужайку подальше от кустов и деревьев с низко опущенными ветвями. Солнце грело совсем по-весеннему, хотя до наступления весны оставалось еще недели две.

На сей раз Шарлотта не просто ковыряла еду вилкой. К тому времени когда они сложили приборы, на тарелках не осталось ни кусочка. Да и бутылка вина почти опустела. Они вместе помыли посуду, вместе перетащили постели с лежанок на пол, поближе к очагу.

Потом Сэм принес ведро воды и вышел из хижины, чтобы Шарлотта могла помыться перед сном. Он сделал то же самое прямо на траве и натянул на себя пижаму, которую не надевал ни разу в жизни. Два года назад эту белую пижаму с сердечками ему на день рождения подарила мама.

Сэм чувствовал себя полным идиотом, когда направлялся в этой пижаме к хижине с перекинутой через руку одеждой. Босые ноги он сунул в поношенные рыбацкие башмаки. Вдруг в кустах послышался шорох, но он решил, что это либо шелест ветра, либо какой-нибудь дикий зверь пробирается сквозь заросли. Кстати, себя он считал таким же зверем.

Шарлотта уже управилась с туалетом. Лампу на батарейках она погасила, а полотняные шторы опустила, оставив незакрытой нижнюю часть окна, чтобы в хижину проникал свежий воздух.

Шарлотта лежала под легким одеялом, устремив взгляд на пляшущее в очаге пламя. Темные волосы рассыпались по подушке, одеяло прикрывало ее только до пояса, при этом одежды на ней не было никакой.

Отбросив вещи в угол, Сэм завороженно смотрел на то, как отблески пламени играют на ее обнаженной груди. С его уст сорвался низкий стон. Шарлотта повернула голову как раз в тот момент, когда одно из пижамных сердечек резво подскочило у него в паху. Она посмела засмеяться.

– Ты за это заплатишь, – пригрозил он, сбрасывая башмаки. – Я все маме скажу.

Шарлотта приподнялась на локтях.

– Нет, не скажешь.

Он заинтересованно оглядел ее.

– Хорошо, не буду, – согласился Сэм. – Но ты все равно заплатишь. Обязательно заплатишь.

– Как ты груб, рыбак.

Сэм сорвал с себя пижамную куртку и отбросил ее в сторону.

– Ты попала в большую беду, детка.

– Насколько большую?

Сэм снял пижамные брюки. Шарлотта села и посмотрела ему в глаза.

– Это никакая не беда, Сэм. – Голос ее чуть дрожал, но он знал, что не страх тому причиной. – На десерт ты привез мне именно то, что я хотела.

 

Глава 21

Сэм двинулся к импровизированному ложу с той грацией, на которую Шарлотта обратила внимание еще во время их первой встречи. Ни один мужчина на свете не мог так грациозно сидеть на высоком табурете, как он. Ни один не мог двигаться так красиво, как двигался нагой и возбужденный Сэм.

Его глаза потемнели, когда он посмотрел на Шарлотту. Она совершила ошибку, раздевшись до его прихода. Ее охватила дрожь лишь от одного взгляда на Сэма, и те остатки сознания, которые еще не выключились под влиянием страсти, напомнили ей, что на его теле есть немало мест, на которые стоит посмотреть.

Красноватый отсвет играл на всех этих местах. Сэм был худощав, но обладал атлетически развитой фигурой. Все в его теле выглядело великолепным и пропорциональным – и руки, и бедра, и ноги, и плоский, чуть втянутый живот. Все, кроме одной части – его плоти, которая, особенно сейчас, в состоянии возбуждения, имела поистине олимпийские размеры.

Сэм отличался от красавцев на рекламных плакатах, потому что состоял из плоти и крови. И еще потому, что пришел к ней.

Шарлотта откинула одеяло, чтобы освободить ему место. Больше всего на свете она хотела поскорее обвить его тело руками и ногами и заниматься с ним любовью до скончания века.

Вдруг ее внимание привлек какой-то шум: в лесу неожиданно затрещали ветки, зашуршали листья.

– Скорее всего это ветер, – промолвил Сэм, заметив, что она напряженно вслушивается.

– Если только не волки.

– Их давным-давно здесь нет. Успокойся, детка. Даже если это койот, то он нам не страшен.

– Койоты бывают очень злыми, – заметила она.

– Я тоже бываю злым, детка. Если ты еще потянешь время, то узнаешь, каким злым я бываю.

– Тоже мне, угроза! А я-то думала, что ты всегда зол.

Шарлотта говорила какую-то ерунду, потому что чувствовала себя довольно глупо из-за собственной реакции на естественные вещи. Они же в диком лесу! А в таких местах всегда что-то происходит. Ей хорошо тут. Если не считать змей, то можно с уверенностью сказать, что она чудесно проводит время. Да, ей здесь очень хорошо.

Но после всех своих мрачных предсказаний Шарлотта скорее проглотила бы язык, чем призналась в этом Сэму.

А язык ей еще очень нужен – для разных целей.

Шарлотта не только сдвинула одеяло в сторону, но и похлопала по матрасу, указывая Сэму, где освободила для него местечко, словно без нее он бы об этом не догадался. Она вела себя очень сдержанно и цивилизованно, но в голове ее снова повторялись одни и те же слова: «Ох, Сэм, давай же скорее бери меня! Ласкай меня всю ночь!»

Должно быть, хижина навевала такое настроение. Шарлотте хотелось говорить сальности, вести себя непристойно, хотелось делать все, что он захочет. Ее спину грел огонь, но когда Сэм всем телом прижался к ней спереди, то у Шарлотты появилось чувство, что огнем опалило и ее грудь. Когда он наклонил голову, чтобы лизнуть ее соски, ей показалось, что она взлетела, чтобы быть ближе к его губам.

Вместо этого она откинула голову и выгнула спину. Его ладонь поглаживала ее живот, а потом опустилась ниже, к лону. Добрый старина Сэм! Да если бы даже целая стая койотов окружила сейчас хижину, она не заставила бы Шарлотту отвлечься от того, чем они занимались. В доказательство она раздвинула ноги, и Сэм удовлетворенно застонал.

После того как его язык прикоснулся к самой интимной части ее тела, Шарлотта ослабела настолько, что уже не смогла держаться на локтях и упала на спину. Ласки Сэма становились все настойчивее, но потом он чуть умерил пыл, потому что не хотел, чтобы они возносились к вершинам экстаза слишком быстро. Поглаживая его волосы, Шарлотта то и дело издавала тихое мяуканье, которое приводило Сэма в полный восторг. В свете огня он казался еще мужественнее, еще крупнее, чем всегда. А Шарлотта, напротив, стала казаться себе совсем маленькой, мягкой и очень женственной.

И вдруг ей стало страшно. Нет, она боялась не невидимых диких зверей, а чего-то очень-очень реального. Это чувство, внезапно нахлынув, едва не вернуло Шарлотту с небес на землю. Потому что наслаждение было прежним, а страх – новым. Она была поражена.

Что же тут происходит? Дикий лес, ее дикий любовник, впереди вся ночь. Шарлотта так сильно хотела его, что, кажется, и за год не утолила бы своей страсти. Она хотела секса.

Хотела? Не совсем верно сказано. Ей нужен был быстрый, жесткий и обезличенный секс, если такой вообще существует. Но между ними возникало нечто другое. Их тела сливались в одно. Сэм своими прикосновениями заставлял ее содрогаться, и она делала с ним то же самое.

Шарлотта не просто боялась. Она была в ужасе, но это не мешало ее состоянию. Сэм Блейк притрагивался не только к ее телу, нет, он сумел добраться до тех нежных, потаенных уголков души, которые, казалось, защищают ее от соблазнов и боли реальной жизни. Она была готова впустить его в себя. Готова, как никогда. Приподняв голову, Шарлотта поцеловала Сэма в губы.

– На вкус ты напоминаешь вино, – хрипло прошептала она.

Шарлотта почувствовала, как Сэм улыбнулся.

– И рыбу, – добавил он.

– Рыбу тоже, – согласилась она. – Мне нравится рыба. И вино тоже.

– А мне нравишься ты.

– А ты – мне.

Сэм замер на мгновение, и Шарлотта даже подумала, что он чего-то не понял. «Нравишься! – хотелось прокричать ей. – Я сказала, что ты мне нравишься!» И это была правда. Она не смогла бы заниматься любовью с человеком, к которому не испытывала никаких чувств.

Шарлотта вообще боялась думать о чувствах. Страх все сильнее охватывал ее, но она не смела ему поддаваться. Отбросив одеяло в сторону, позволив огню и поцелуям Сэма жечь ее, она сама принялась осыпать поцелуями его тело.

Шарлотта не остановилась, пока не покрыла поцелуями всего Сэма, начиная от головы и заканчивая тугой плотью. Вдруг он приподнялся:

– Я люблю тебя, – сказал Сэм.

Я тоже люблю тебя.

Эти слова замерли у нее в горле, Шарлотта на миг оцепенела. Так вот что ее мучило! Однажды она сделала это признание другому мужчине. По сути, она несколько раз говорила ему эти слова, прежде чем они дали брачные клятвы, и очень скоро Шарлотта поклялась себе, что больше никогда не произнесет их. Выходит, она не в состоянии контролировать свой разум. Не в состоянии контролировать свое сердце.

Ее душа истекала любовью, плясала от любви, пела сладкие любовные песни. В ней было столько любви, что она едва удерживала ее в себе. Любовь, играя, рвалась наружу, любовь раздвинула ее губы в широкой улыбке, которую Шарлотта спрятала, наклонившись к плоти Сэма. Неподходящий момент для улыбок. Он может подумать, что она над ним смеется. Или, что еще хуже, он может догадаться, где правда.

Шарлотту затрясло, как в лихорадке. Так вот в чем дело! Должно быть, она уже давным-давно любит Сэма Блейка. Возможно, с того самого мгновения, как он подсел к ней в баре. И не разлюбит его до скончания века!

Даже когда он, как и все, оставит ее, она не перестанет любить его. И умрет.

Лишь одно может на время защитить ее от боли. Секс. Она с самого начала поняла это. Он должен был послушать ее. Он не имел права привязываться к ней!

Шарлотта обезумела в своих ласках. Осыпав страстными поцелуями его живот, она взяла в рот его разгоряченную плоть, а руками продолжала ласкать тело. Ее даже не интересовало, доставляет ли она Сэму удовольствие. Просто в эту ночь она полностью принадлежала ему, а он – ей.

Желая довести его до предела, Шарлотта даже стала вырываться, когда Сэм взял ее за руки и подтянул выше, чтобы заглянуть ей в глаза, словно ждал от нее каких-то слов.

– Ты такой сладкий, – бормотала Шарлотта. – Ты гораздо вкуснее рыбы. Не надо было тебе останавливать меня, Сэм…

Застонав, он уложил ее на матрас и стал делать с ней то же самое, что она только что делала с ним. Это случалось не впервые – Сэм и прежде целовал ее так, но в эту особенную ночь их тела словно наэлектризовались от страсти.

Вскоре Шарлотта не выдержала – ей захотелось, чтобы он вошел в нее, чтобы их тела опять слились воедино.

Приподняв голову, она взмолилась:

– Ох, Сэм, прошу тебя… Мне больше не выдержать…

Его не пришлось просить дважды. Отыскав под матрасом положенный туда заранее презерватив, он ворвался тугой плотью в ее лоно.

Обхватив его тело ногами и руками, Шарлотта единственным доступным ей способом показала Сэму, как много он для нее значит…

Луиза споткнулась о какой-то ухаб.

– Ты говорил, что они здесь, – возмутилась она. – Ты сказал это тридцать минут назад, а я по-прежнему никого не вижу.

Роджер приложил палец к губам:

– Тише! Они же услышат!

– Если только они здесь, в чем я сильно сомневаюсь. Шарлотта никогда бы так не поступила. Впрочем, мне уже на все наплевать. Мне холодно, и у меня болят ноги.

Роджер с отвращением покачал головой. На Луизе были юбка, туфли на каблуках и колготки. Ему нравился только свитер, надетый под жакетом, больше ничего. Зря он повез ее сюда. Но когда Роджер позвонил Луизе утром, чтобы узнать, что связывает его бывшую жену с бывшим лучшим другом, Луиза настояла на том, чтобы поехать вместе.

Она пожелала отправиться с ним, возмущенная тем, что Роджер сомневался в верности Шарлотты. Если кто в мире и умеет жестоко критиковать мужчин, так это адвокаты. Особенно женщины.

Луиза напомнила Роджеру о его матери. Он, правда, так и не понял, почему она это сделала, но на всякий случай не стал с ней спорить.

И вот теперь, в эту чудесную субботнюю ночь, они брели в темноте по ухабистой лесной дороге, а ведь он мог сейчас отлично проводить время, позвонив одной из многих женщин, которые всегда были готовы откликнуться на его звонок. Правда, Роджер не встречался с ними уже недели две, но надеялся, что они не переставали его ждать. Женщины всегда ждали его.

А вместо этого он топает куда-то, спотыкаясь и падая, по грязной, заброшенной дороге, по которой раньше на водопой водили скот, да еще в компании Луизы Пост.

– Тебе надо было надеть другие туфли, – заметил Роджер. – И брюки, а не юбку.

– Я ничего не вижу, – пожаловалась Луиза. – У меня такое чувство, будто я нырнула в чернила.

Роджер щелкнул зажигалкой, освещая лежавшую перед ними дорогу.

– Если я сломаю ногу, то подам на тебя в суд, – пригрозила Луиза.

– Валяй, подавай, – не стал возражать Роджер. – А как ты объяснишь судье, почему очутилась здесь ночью?

На этот вопрос у нее не было ответа. Впервые с тех пор, как они свернули в лес, Луиза замолчала больше чем на пять секунд. От этой женщины одни неприятности! Она еще хуже Шарлотты.

Тишина напомнила обоим, зачем их сюда занесло. Шарлотта и Сэм. Вдвоем на берегу реки. Вдвоем ловят рыбу. Это невозможно!

Однако вдруг это правда?

Расследование началось довольно просто. Роджер заглянул к отцу Сэма, и тот простодушно сообщил ему, что Сэм забрал грузовик, чтобы съездить на рыбалку. Незнакомый с Роджером, Томас Блейк предположил, что сын, как всегда, отправился порыбачить со своим приятелем.

Так Красноперка разлюбил рыбную ловлю? И как ни трудно в это поверить, Шарлотта – холодная, привыкшая только к городской жизни Шарлотта, – поехала с ним в этот дикий лес. Они ночуют в какой-то развалюхе без водопровода и электричества. Но когда Роджер изложил свои предположения рыжей пышногрудой подружке бывшей жены, то ее реакция почти подтвердила его подозрения.

– Когда она перестала отвечать на телефонные звонки, я сразу поняла, что что-то происходит, – затараторила Луиза. – Я должна остановить ее, прежде чем она сделает какую-нибудь глупость.

– Тебе не стоит беспокоиться о Шарлотте, – остановил ее Роджер. – Она холодна как рыба. Уж если я не смог согреть ее, то и Красноперке это не удастся.

Роджеру стало известно, что они вместе обедали. Это, конечно, не то же самое, как если бы он застал их в постели, но все же… Роджер бросил им в лицо несколько резких обвинений, но ему было обидно, и он чувствовал себя преданным даже из-за того, что они познакомились.

Сэму не стоило так зло отвечать на его выпад. У Роджера до сих пор болел живот от его удара.

Еще раз споткнувшись, Луиза вскрикнула. На сей раз она упала на его руку. Во всяком случае, он ощутил прикосновение ее груди. Была у него одна штучка для пышногрудых рыжих.

Не стоит больше освещать дорогу, тогда она, пожалуй, будет спотыкаться чаще.

Роджер помог Луизе, причем весьма своеобразно – придержав ее за задницу. Луиза быстро выпрямилась.

– Не распускай руки! – прикрикнула она.

Он опять сделал ей знак молчать, указав зажигалкой на едва заметный во тьме огонек. А вскоре в свете звезд и луны они разглядели и темный силуэт пикапа, принадлежавшего Томасу Блейку.

– Я же говорил тебе, что они здесь, – прошептал Роджер.

Неужели ее лицо осветила торжествующая улыбка? Неужели Луиза так рада уличить подругу? Нет, должно быть, ему просто показалось в ночной тьме. Луизу охватила ярость, когда Роджер высказал такое предположение.

Они медленно двинулись вперед. Роджер узнал знакомые звуки. Кто бы ни укрылся в хижине, эти люди неплохо проводили время.

– Он делает ей больно, – заявила Луиза.

– Не думаю.

Однако он не был в этом абсолютно уверен.

Его бывшая никогда с ним так не кричала.

Преследователи на цыпочках подкрались к хижине и, спрятавшись в кустах, потянулись к окну, не до конца прикрытому шторой. Луиза недовольно заворчала, ударившись коленями о землю, но не ушла со своего наблюдательного пункта.

Еще один крик.

– Он снова это сделал, – прошептала Луиза.

– Негодяй, – отозвался Роджер. И добавил: – Сука.

– Не смей так говорить о ней!

– Я буду говорить о ней что захочу.

Шум в хижине затих. Оттуда доносилось лишь потрескивание дров в очаге.

Что делала в тишине укрывшаяся в доме пара, неизвестно, но через несколько мгновений до Роджера с Луизой опять донеслись тихие стоны, которые постепенно становились все громче и наконец перешли в громкие крики.

– Как она может? – всхлипнула Луиза. Во всяком случае, этот звук напоминал всхлипывание. Нет, его скорее можно было назвать воем.

Роджер не мог слишком сердиться на свою спутницу. Более того, он соглашался со всеми ее словами. За годы их брака Шарлотта никогда так не увлекалась сексом. С ним, во всяком случае. Но он не собирался извещать об этом Луизу Пост.

Они подползли поближе, чтобы увидеть, что происходит внутри. Два нагих тела так плотно переплелись на матрасе, лежавшем перед огнем, что невозможно было понять, где начинается одно и кончается другое.

Потом одно приподнялось, и Роджер узнал своего приятеля-рыболова Красноперку. Его бывшего приятеля. А лежавшая под ним женщина когда-то была его женой.

Роджер опустил голову. Он увидел достаточно. Но Луиза продолжала упорно таращиться в окно. Она даже начала пожевывать нижнюю губу.

Схватив Луизу за воротник жакета, Роджер заставил ее пригнуться, яростно замотал головой, когда она хотела что-то сказать, а потом медленно попятился назад, к дороге. Ей пришлось последовать за ним. Роджер выпрямился, лишь когда они вернулись на тропу.

– Никогда ничего подобного не видела, – прошептала Луиза, хотя теперь можно было говорить в полный голос.

– Куда там до них порнофильмам, – подхватил Роджер.

– Не говоря уже о «мыльных операх».

– Как он мог? – возмутился он.

– Как она могла? – вторила ему она.

Они уставились друг на друга в лунном свете.

– Как будто хотят оскорбить нас, – заметила Луиза.

– Мы должны отплатить им.

– Да-да, я за возмездие! – согласилась с ним Луиза.

– Но каким образом мы его осуществим? – задумался Роджер.

– Нам надо сплотиться.

Это смотря как сплотиться!

Роджер подал Луизе руку, чтобы помочь идти к дороге.

– Я не хочу, чтобы ты ненароком получила травму, – заявил он.

– Как мило с твоей стороны позаботиться обо мне, – проворковала Луиза. – Мне действительно стоило надеть другие туфли.

Щелкнув зажигалкой, Роджер поводил огоньком вдоль ее тела.

– Между прочим, тебе идут высокие каблуки, – заметил он. – У тебя красивые ноги. Ты вообще привлекательная.

– Но у меня порвались колготки.

– Ты их скоро снимешь. – Роджеру вспомнилась недавно увиденная сцена, нагие тела разгоряченных любовников. Внезапно пиджак и джинсы повисли на нем тяжким грузом. – Думаю, они уже не в первый раз встречаются, – буркнул он.

– Конечно, – поддержала его Луиза. – Сразу видно, что у них богатый опыт. Я бы даже сказала, умение. – Она замолчала, и Роджер понял, что она вспоминает то же что только что вспомнилось ему. – Как бы мы ни решили поступить, нам надо взяться за дело немедленно, – заявила Луиза.

– У меня или у тебя?

Она споткнулась и потерлась грудью о руку Роджера, только он не понял, случайно она это сделала или намеренно.

– Мне все равно где, – сказала Луиза с нервным смешком, – лишь бы это произошло сегодня же ночью.

 

Глава 22

Когда они проснулись на следующее утро, Шарлотта была совсем другой. Она увернулась от поцелуя Сэма, пробормотав, что вначале ей нужно почистить зубы. Почему-то она не говорила этого после того, как он провел у нее ночь. Зато сказала сейчас. Укутавшись в одеяло до подбородка, Шарлотта невидящим взглядом уставилась на тлеющие в очаге угли, словно они могли ей помочь.

Сэм физически ощущал перемены ее настроения. После бурно проведенной ночи с ней определенно что-то случилось.

Сев, он стал рассматривать ее профиль. И вдруг ему пришла в голову новая, поразившая его мысль. Может, все не так уж плохо? Может, все, наоборот, меняется к лучшему? Возможно, Чарли раздумывает о том, чтобы дать наконец ответ, которого он так ждет, да пока не решается? Может, она готова сделать это, несмотря на внутренние противоречия? Сэм был согласен принять любое ее решение.

Не говоря больше ни слова, они быстро оделись, натянув те же джинсы, что накануне, но сменив верх. Теперь Шарлотта была в зеленом. Этот цвет очень шел ей. Заметив, как испачкались ее белые кроссовки, Сэм украдкой улыбнулся.

Пока Шарлотта наводила порядок в хижине, Сэм нажарил полную сковороду яичницы с беконом, полагая, что его подруга умирает от голода. Увы, она едва притронулась к еде, но у нее хватило такта поблагодарить его за вкусную стряпню.

Что же происходит? После безумной ночи утро превратило ее в настоящую мисс Хорошие Манеры. Уж лучше бы Чарли грубила. Во всяком случае, она открыто продемонстрировала бы ему свои чувства.

Сэм посмотрел на Шарлотту, сидевшую за столом напротив него.

– Хочешь, я научу тебя ловить рыбу прямо с берега? – предложил он. – Там нет деревьев, и змеи туда не заползают.

– Нет, спасибо, – помотала она головой. – И еще спасибо, что ты тревожишься за мою безопасность. И за состояние моего рассудка.

– Пойдем, Чарли, – продолжал уговоры Сэм. – Тебе не нужно будет надевать болотные сапоги, хотя, признаюсь, в них ты ужасно аппетитная, как сахарный пудинг.

– Сахарный пудинг? – переспросила Шарлотта.

– Не могу подобрать другого сравнения. Вообще-то ты выглядишь очень сексуально, но у рыбаков как-то не принято говорить своим приятелям-рыбакам об их сексуальности.

– Да уж. полагаю, Роджеру ты никогда не говорил о том, как он выглядит в болотных сапогах, – кивнула Шарлотта.

– Роджер очень не любил надевать их. По-моему, он считал, что они будут тереть ему кое-что, чем он очень дорожит. – Он наклонился над столом. – Может, ты тоже не хочешь, чтобы сегодня утром тебе терли какую-то часть тела? Или напротив?

– Не говори ерунды. – Вскочив из-за стола, Шарлотта начала прибираться.

– Может, он опять отпустил слишком тонкое замечание? Сэм поспешил исправить оплошность.

– Так что же случилось? – спросил он, заглянув Шарлотте в глаза после того, как они сложили в пикап кухонную утварь.

Шарлотта обвила шею Сэма руками и наградила его долгим поцелуем. А потом попятилась.

– Почему ты считаешь, что что-то случилось? – игриво спросила она.

Шарлотта и не думала кокетничать с ним, а ее поцелуй опоздал часа на два.

– Слишком уж ты сговорчива, – заметил он. Шарлотта провела пальцем по его нижней губе.

– Прошлой ночью ты на это не жаловался.

Ей удалось задеть его. Некоторым образом. Но она поцеловала и приласкала Сэма лишь для того, чтобы отвлечь, это не было намеком на постель. Впрочем, несмотря на слова Шарлотты, Сэм понимал, что ее что-то тревожит. Но к сожалению, он не мог определить, что именно.

Однако в одном Шарлотта полностью права: прошлая ночь была фантастической. Розыгрыш суперкубка по занятиям любовью, мировой чемпионат, финальная четверка – кажется, именно столько раз они возносились к вершинам наслаждения, хотя Сэм не был в этом уверен. Он привез с собой большую коробку презервативов, но ему и в голову не пришло пересчитывать сейчас, сколько их осталось.

Ну хорошо. Шарлотта действительно немного не в себе, но, возможно, предположил Сэм, это все влияние природы.

Он перестал донимать ее расспросами, но не перестал посматривать на Шарлотту, пытаясь найти в ее облике ключи к разгадке. Она спокойно помогала ему загружать пикап, и всякий раз когда Сэм улыбался ей, улыбалась в ответ. Вот только глаза ее при этом не тонули в морщинках, а рот оставался напряженно сжатым.

Фальшивая улыбка. Но все время, когда он целовал ее, а делал это Сэм не меньше полудюжины раз, она с готовностью отвечала на его поцелуи. И в этой готовности не было фальши. Казалось, она снова горит желанием.

День клонился к вечеру, когда они подъехали к ее дому. В пути оба молчали. Похоже, Шарлотте не хотелось разговаривать, а своим поведением она заслужила право получить желаемое. На некоторое время. До тех пор, пока не ляпнет какую-нибудь глупость вроде той, что им не следует больше встречаться.

Выключив зажигание, Сэм принялся отстегивать ремень безопасности.

– Я сама могу дойти до квартиры, – остановила его Шарлотта.

– Разумеется, можешь. – Сэм пожал плечами. – Ты взрослая женщина и можешь делать все, что тебе хочется.

На сей раз она не порадовала его улыбкой. Даже фальшивой. Обычно Шарлотта вежливее относилась к его банальным шуточкам.

– Может, нам стоит не видеться некоторое время, – промолвила она, глядя прямо перед собой.

Для человека, который два дня провел на природе, Шарлотта была удивительно бледной.

– Какая муха тебя укусила прошлой ночью? – возмутился Сэм. – Может, пока я ходил в туалет, в хижину пробрались пришельцы и подменили мою Чарли?

Шарлотта решилась посмотреть ему в глаза, но тут же опустила взгляд и принялась внимательно изучать дверцу пикапа.

– Я не твоя Чарли, – проговорила она. – Почему ты не хочешь слушать меня? – В ее голосе слышались рыдания.

В мгновение ока освободившись от ремня безопасности, Шарлотта выскочила из пикапа и, вбежав в ворота жилого комплекса, захлопнула дверь.

Сэм позволил себе выругаться. Он, конечно, мог последовать за ней и поймать сразу за воротами, мог нагнать ее на лестнице или вломиться в квартиру до того, как она запрется. А еще он мог уехать и больше никогда не встречаться с Чарли.

Но, выругавшись и немного успокоившись, Сэм предпочел не прибегать к этим вариантам.

Конечно, Шарлотта опустошена после такого секса, но дело не только в нем. Важно то, как она прикасалась к Сэму, когда не пыталась возбудить его, как посматривала на него, когда была уверена, что он не замечает ее взглядов. Шарлотта пытается найти решение. И для этого ей нужно время и место. Совсем немного места. Он даст ей такую возможность, хотя это для него и нелегко.

Впрочем, Сэм тоже принял одно решение. Пока Шарлотта думает, он, пожалуй, навестит Стеллу Дуган и ее компанию. Игроков его команды. Давно пора провести еще одно шумное собрание.

Стелла, Уолтер и остальные могут помочь ему, а если и не помогут, то хотя бы поймут его беспокойство. Он даже привезет с собой дядюшку Джо. Правда, Джо, кажется, не очень ладит со Стеллой, однако он ничего не имеет против Шарлотты, как порой кажется со стороны. Он желает своему племяннику всего самого лучшего. И раз племянник задумал жениться, то пусть его женой станет лучший врач-гериатр в городе.

А если все пойдет на лад, то Джо сможет подсчитать, сколько лишних налогов удержали с Шарлотты, пока она будет объяснять ему причину всех его хворей.

– Как насчет толкания ядра? – Дядя Джо замахнулся и при этом едва не ударил Сэма по голове. – В старших классах я пытался заниматься толканием ядра, и у меня недурно получалось.

– Судя по вашему виду, – заметила Стелла Дуган, – вы вообще много чем пытались заниматься в старших классах. И думаю, вам почти все удавалось.

Сэм сидел на скамейке между ними, просматривая правила и требования к участникам Олимпийских игр для пожилых, которые должны были открыться через полтора месяца. Требовалось срочно определить, кто готов выступить в играх, а потому Стелла с компанией собрались в бельведере, чтобы решить, стоит ли принимать участие в Олимпиаде.

Дядя Джо посмотрел на вдову судьи.

– У нас в семье все любят соревноваться, – сообщил он. – И мы никогда не начинаем дела, если не рассчитываем на выигрыш. Причем не важно, что это за дело. Так и надо!

Насколько Сэм понял, речь шла уже не о толкании ядра. А потому решил отвлечь парочку от их препирательств.

Он вопросительно посмотрел на Аду Профит, одетую на этот раз в лиловый спортивный костюм из нейлона, носки того же цвета и новые белые кроссовки.

– Я еще не приняла решение, – ответила Ада на его незаданный вопрос. – В игры не включена женская борьба, а именно этот вид спорта меня интересует.

– А разве есть женская борьба? – удивилась Ирэн О'Нил. – Меня-то, признаться, волнует только бридж.

Не успел Сэм сказать, что женскую борьбу как вид спорта не признали нигде, кроме баров, где есть ямы с жидкой грязью, именно там имеют обыкновение бороться дамы, как Ада добавила:

– Если женская борьба не включена в список, то ее непременно надо туда добавить. Обманутая женщина может одолеть медведя.

Стелла закатила глаза, Ирэн была сбита с толку. Мужчины старались не обращать на Аду внимания.

– А я играю в баскетбол, – промолвил Уолтер Фэрроу.

– Но это же командная игра, – заметила Стелла.

– Не обязательно. Я имею в виду тот баскетбол, когда игрок бросает мяч в сетку с разных мест площадки. Уверен, что раз десять я непременно попаду. Я высокий, а приступ радикулита, который мучил меня на прошлой неделе, прошел. Так что, думаю, играть я смогу. Как и Джо, я в школе занимался спортом. А вы?

Стелла улыбнулась, на ее лице заиграла рассеянная улыбка.

– Я лишь в одном преуспела в молодости, – промолвила она. И пояснила: – В танцах. Разумеется, это было очень давно.

– Кстати, в списке видов спорта есть и бальные танцы, – заметил Уолтер.

– Знаю, но я уже много лет назад потеряла своего партнера. – Она тряхнула головой. – В любом случае с моей стороны глупо думать об участии в соревнованиях. Я готова помочь всем вам, но у меня нет ни малейшего желания показываться на публике. Кстати, люди с удовольствием ходят на такие игры.

– А вы что скажете, Морис? – спросил Сэм.

Старый водопроводчик был единственным из собравшихся, кто еще не высказал своей точки зрения. Он сидел рядом с Уолтером в изношенных брюках, свитере и тапочках со стоптанными задниками и пока не произнес ни слова, хотя внимательно за всеми наблюдал.

Морис потер лоб.

– Да не знаю я, – тихо вымолвил он. – Скорее всего в этом году я не буду участвовать в играх.

– Но ведь ваш сын с семьей всегда приезжает на Олимпиаду, – напомнила Стелла, а Сэм словно услышал недоговоренное ею: «Это единственный раз в году, когда они навещают вас». – Отличная возможность показать им, что у вас все хорошо.

– В этом году они поедут в Лондон, – после продолжительной паузы ответил Морис. – У Мориса-младшего появилась возможность отправиться туда за счет компании. Мой сын даже заберет дочерей из школы до начала каникул, чтобы они могли отправиться с ним.

Некоторое время стояла тишина, но Ирэн не могла долго молчать.

– У меня есть целая коробка печенья на арахисовом масле, – весело сообщила она. – Она в комнате, но я могу сбегать за ней, если кто-то проголодался.

Ирэн стала перечислять все виды сластей, которыми в последнее время баловали ее племянницы и племянники, а остальные, перебивая друг друга, выкрикивали, какое из угощений им понравилось больше всего. Не принимал участия в общем веселье один лишь Морис Вейс. Сэм внимательно наблюдал за стариком. Казалось, того вообще ничего не интересует, хотя раньше Сэм видел его совсем другим. Пожалуй, с Морисом-младшим стоило бы потолковать по душам. Ничто не мешало ему взять с собой в Лондон отца. Во всяком случае, он мог бы это предложить.

– Кстати, в брошюре названы виды спорта, в которых можно принимать участие парами, – промолвил вдруг дядя Джо. – Если хотите, я бы с радостью стал вашим партнером. Забудьте о толкании ядра, а то я наверняка толкну что-нибудь не в ту сторону.

Все посмотрели на Джо, но взгляд Стеллы был особенно пронзительным. Один лишь Сэм не удивился подобному проявлению чувствительности у своего дяди. Когда дядя Джо не ворчал, он был отличным парнем.

– Спасибо, Джо, – кивнул Морис. – Я подумаю. Стелла отложила в сторону брошюру и бланки для желающих принять участие в играх.

– Ну хорошо, – заговорила она, – а теперь, Сэм, поведайте-ка нам, как идут ваши дела с доктором Гамильтон? Нам нужен подробный отчет обо всем, что происходит.

Джо открыл было рот, чтобы ответить за племянника, но Сэм опередил его:

– Я не знаю, что происходит. В выходные мы ездили на рыбалку, и казалось, все идет отлично. До тех пор, пока не настало время уезжать.

– Вы возили доктора на рыбалку? – удивилась Ирэн.

– Как будто она мужчина, – съязвила Ада.

– А мы с женой часто ездили на рыбалку, – сообщил Уолтер.

– Я брал с собой на рыбалку сынишку, – вздохнул Морис. – Это было так давно.

– Судья не выносил запаха рыбы в доме, – заметила Стелла.

– Да нет, дело не только в рыбалке, – сказал Сэм.

Точнее, не только в ней, хотя Чарли с удовольствием удила рыбу. Важно было побыть вместе.

– Ох, эти мужчины, – вмешалась Ада Профит. – Мыто понимаем, что значит побыть вместе.

– А что это значит? – спросила Ирэн.

Возникла пауза. Неожиданно Сэм заметил Шарлотту, направлявшуюся к бельведеру. Была уже среда, он не встречал ее и не разговаривал с ней с воскресенья. Шарлотта выглядела потрясающе в том самом светло-коричневом жакете, в котором он увидел ее впервые. На нем, как и тогда, была одежда цвета хаки. Может, им стоит начать все сначала?

– Добрый день, – поздоровалась Шарлотта, оглядывая собравшихся. – Что тут происходит?

Сэму хотелось встать и поприветствовать ее долгим поцелуем. Впрочем, возможно, эта мысль не так уж хороша, если учесть, что Шарлотта не поцеловала его на прощание.

– Мы говорили о предстоящей Олимпиаде для пожилых, – сообщила Стелла.

– Нам прислали брошюры, и мы обсуждали, как поступить, – добавил Уолтер.

Наконец Шарлотта посмотрела на Сэма. А может, ее холодный взгляд просто устремился на виноград, вьющийся по решетке у него за спиной? Но под глазами у Шарлотты залегли темные круги. Похоже, она спала не больше, чем он. И еще руки выдавали ее состояние: она пыталась сжать их, но все равно не могла унять дрожь.

– Ты здесь с дядей, – промолвила она.

Это было утверждение, а не вопрос. Да и о чем спрашивать, когда Джо сидит тут же на скамейке? Тем не менее Сэм вежливо произнес:

– Совершенно верно. – И, помолчав, добавил: – Я подумал, что могу предложить свою помощь в качестве тренера, если это, конечно, кого-то заинтересует.

Несколько пар глаз в изумлении уставились на него. Собравшиеся впервые услышали это предложение, что, впрочем, было естественно, потому что оно только что пришло ему в голову.

– Вы умеете играть в бридж? – тут же спросила Ирэн.

– Чего не умеет, того не умеет, – заявил Джо. – Если вам потребуется тренер по игре в бридж, то я готов взять эту роль на себя.

Улыбнувшись, Сэм закинул ногу за ногу и положил руку на спинку скамьи за спиной Стеллы. От глаз Шарлотты не укрылось ни одно его движение. Когда она снова посмотрела на него, ее глаза уже не были такими холодными.

Перестань терзать свое сердце, детка. Я готов быть твоим, если у тебя достанет смелости попросить об этом.

Сильная мысль. Он попытался передать ее Шарлотте взглядом, а вслух лишь спросил:

– Ну как ты?

– Хорошо, – кивнула она. – Все хорошо. – Шарлотта перевела взгляд на Стеллу: – Так вы будете участвовать в Олимпиаде в этом году?

– Я еще не знаю, – ответила пожилая дама. – Но я как раз обсуждала это с Сэмом. Он хорошо разбирается в таких вещах, поэтому я решила посоветоваться с ним, прежде чем принять решение.

– Мне тоже не обойтись без его помощи, – поддержал приятельницу Уолтер. – Хороший он парень, доктор Гамильтон. Вы не ошибетесь, если пойдете по жизни вместе с ним.

Ада кивнула, правда, не с таким энтузиазмом, а Ирэн опять заговорила о печенье на арахисовом масле. Вдруг Морис с жаром воскликнул:

– Да-да, он отличный парень. Лучше всех!

Похоже, они перестарались. Сэм был рад тому, что хотя бы дядя Джо не бросился ему на помощь. Он слишком рано обрадовался.

– Да во всем Техасе нет парня лучше, чем Сэм Блейк! – громко проговорил Джо. – Каждому дураку следует это знать.

– Дурак дураку рознь, – тихо заметила Шарлотта, глядя на Сэма.

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу. Внезапно Сэм почувствовал, как Шарлотта дорога ему, как необходима. Любовь, казалось, сочится у него изо всех пор. Она должна видеть ее, должна! Весь мир должен знать, какие чувства он испытывает к Шарлотте Гамильтон.

Прошла целая вечность, прежде чем Шарлотта отвела глаза и оглядела бельведер.

– Ну, как я вижу, о вас и без меня позаботились, – вымолвила она. – Не буду больше мешать обсуждению ваших планов. Я только хотела убедиться, что с вами все в порядке. – Повернувшись, она быстро пошла к зданию общины.

Сэм собрался было бежать за ней, но Стелла его остановила.

– Не бегите за ней сейчас, – посоветовала она. – Ей нужно о многом подумать. Если вы будете ее подталкивать, она может совершить ошибку.

– Ох уж эти женщины! – воскликнул дядя Джо. – Мне никогда их не понять.

Сэм покосился на Стеллу, а потом вновь посмотрел вслед Шарлотте.

– Знаю, дядя, – отозвался он. – Я полностью с тобой согласен. Но важно не только понять их. Каждый мужчина хочет встретить в жизни свою любовь, и ему очень-очень повезет, если эта любовь окажется взаимной.

 

Глава 23

Через два дня Уолтер пришел на регулярный осмотр в кабинет Шарлотты, в необходимости которого был совершенно уверен. Глория быстро выполнила свои обязанности, измерив рост, давление и температуру пациента и взвесив его. Все хорошо, никаких проблем со здоровьем.

Потом к Уолтеру вышла Шарлотта. Она знала, что старику хочется поговорить о своей жене, и эти разговоры порой занимали не меньше получаса. Зато сегодня, к радости Шарлотты, он уложился в пять минут, а потом заявил:

– Я готовлюсь к участию в Олимпиаде. Сэм Блейк помогает мне отточить технику броска. Очень удивлюсь, если в этом году не получу медаль победителя. Сэм – отличный парень!

– Не сомневаюсь, – согласилась Шарлотта.

Она знала, что это так. Сэм оказался таким замечательным, что она не могла ни есть, ни спать, а приходя на работу, с трудом заставляла себя собраться с мыслями. Хорошо, что у нее на эти дни не было запланировано операций, иначе пришлось бы обращаться к кому-то из коллег с просьбой подменить ее.

Сэм сводит ее с ума. С этим надо что-то делать.

Закончив расхваливать Сэма Блейка и наградив его всеми возможными добродетелями, Уолтер ушел. Шарлотта осталась одна в смотровой комнате. Сев на стул, она стала вспоминать хижину в лесу, отблески огня на его коже, то, что она делала с ним, а он с ней…

Натолкнувшись случайно на Сэма в бельведере, Шарлотта не знала, как себя вести. С одной стороны, ей безумно хотелось броситься к нему в объятия, а с другой – у нее появилось непреодолимое желание убежать куда глаза глядят. Она закрыла лицо руками. Голова гудела от боли, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что разрывала ей сердце.

Она всегда была уверена в себе, всегда знала, как следует жить. Даже годы неудачного замужества не убили в ней этого чувства.

И вот теперь она не уверена ни в чем. Уолтер не единственный, кто расхваливал при ней Сэма Блейка. Глория хоть раз в день да вставляла его имя в разговор, Клер делала то же самое. А юная помощница Барбара-Энн дошла до того, что поинтересовалась, нет ли у Сэма брата. Более того, она спросила у доктора Гамильтон, не рассталась ли та с Сэмом, добавив при этом, что если это случилось, то она бы не прочь позвонить ему и пригласить на свидание.

Несколько мгновений Шарлотта испытывала к ней явную неприязнь.

В выходные она пыталась дозвониться до Луизы, но та не отвечала на звонки, а потому она с утра до ночи драила свою двухэтажную квартиру, несмотря на то что платила за услуги горничной.

В понедельник позвонила Стелла Дуган и сообщила имена тех, кто решился принять участие в Олимпиаде. Уолтер собирался играть в одиночный баскетбол, о чем она уже знала, а Ада готовилась бежать кросс на 100 и 200 метров. Аде хотелось посостязаться в прыжках с шестом, однако для этого нужен был свой шест. Поскольку его у Ады не было, она передумала.

– Вам нипочем не догадаться, в каких соревнованиях Сэм убедил участвовать Ирэн, – сказала Стелла. – В соревнованиях по бильярду.

– А она когда-нибудь раньше играла в бильярд? – поинтересовалась Шарлотта.

– Вроде бы нет, однако Сэм утверждает, что она прирожденная бильярдистка. Он стал водить ее в спортивный бар по вечерам после работы. Ирэн ничего не сообщает о своих успехах, но прикупила себе брюки и теннисные туфли и бывает готова к выходу за час до прихода Сэма.

Шарлотта почувствовала укол ревности. И к кому! К Ирэн О'Нил! Целого часа раздумий в «корветте» не хватит для того, чтобы справиться со своими проблемами.

Даже Морис Вейс позвонил Шарлотте и сказал, что всякая женщина, которая отвернется от такого горячего молодца, как Сэм, должна считать себя полной дурочкой.

– Горячего молодца? – изумленно переспросила Шарлотта.

– Так называли хороших парней, когда я был молод. Не знаю, может, сейчас так и не выражаются.

Сэма вполне можно было назвать горячим молодцом, но Шарлотта не стала говорить об этом Морису.

– Как вы себя чувствуете? – вместо этого спросила она. – Я тут просмотрела истории болезней и увидела, что вам давно пора пройти очередной осмотр. Давайте я соединю вас с регистратором, и она запишет вас на прием.

– Я запишусь позже, – отговорился Вейс. – Кстати, я и сам решил принять участие в Олимпиаде. Буду соревноваться в бросании подковы. Давненько я не играл в эту игру – с тех пор, как умерла моя жена, а ведь когда-то у меня неплохо получалось.

– Вы ведь, кажется, не очень усиленно занимались зарядкой? – спросила Шарлотта. – Смотрите не переусердствуйте с тренировками.

– Не буду, – пообещал Вейс. – Бросать подковы совсем не трудно. Обещаю позвонить вам насчет осмотра. Сделаю это, когда закончится Олимпиада и мой сын вернется в город.

Морис повесил трубку до того, как Шарлотта успела спросить, какое отношение ко всему этому имеет его сын. Она сделала у себя пометку не забыть позвонить Морису-младшему и попросить, чтобы он уговорил отца пройти очередной осмотр. Шарлотта уважала права Мориса, который сам волен был принимать любые решения, но временами все нуждаются в легком толчке в нужном направлении.

Вот так, подталкивая то одного, то другого, Шарлотта не могла принять важное для себя решение, касающееся ее собственной жизни. Каждый день кто-нибудь непременно упоминал имя Сэма Блейка, а если этого почему-то не происходило, она сама с утра до ночи думала о нем. Дело дошло до того, что Шарлотта возненавидела даже мысли о Сэме. Он стал для нее наваждением, хотя ничем не напоминал ей о своем существовании. Зато все, кто был знаком с ним, пытались манипулировать ей и свести ее с Блейком.

Жизнь перестала ее радовать. Шарлотте требовался кто-то, кто помог бы ей встряхнуться. Короче, она вспомнила о Луизе.

Но что же все-таки случилось с подругой? Та стала редко отвечать на телефонные звонки и всегда старалась поскорее избавиться от Шарлотты, ссылаясь на неотложные дела. Те же дела мешали им встретиться.

На следующий день после звонка Мориса Вейса, все еще встревоженная его нежеланием пройти осмотр, Шарлотта решила заехать к Луизе, надеясь застать ее дома. Луиза жила недалеко от центра города. Быстро добравшись туда на своей старой машине, Шарлотта нашла окна подруги, которая жила на втором этаже.

В одном горел свет. Это хорошо. Конечно, Шарлотта могла позвонить Луизе из машины, чтобы предупредить о своем приходе, но она очень торопилась, а потому решила не терять времени.

На стук никто не ответил. Но у Шарлотты был свой ключ. А вдруг что-то случилось? Что, если у Луизы сердечный приступ от чрезмерной работы или чрезмерного увлечения «мыльными» операми? Вдруг ей нужна помощь? Как врач, Шарлотта чувствовала себя обязанной войти в дом и выяснить, в чем дело.

Волнуясь все больше, она отворила дверь и крикнула:

– Луиза!

Никто не ответил, и она направилась дальше по темному коридору. В гостиной тоже было темно, а вот под дверью спальни виднелась узкая полоска света. Страх Шарлотты усилился. Наверное, Луиза лежит в постели с тяжелым гриппом или сердечным приступом. Она так ослабла, что не может встать и позвать на помощь.

Вообще-то Шарлотта не могла представить себе Луизу ослабшей, но чего только не встречалось в ее медицинской практике!

Крик, донесшийся из спальни, только подтвердил подозрение, что случилась беда. Шарлотта, не постучав, ворвалась в комнату. Роджер и Луиза – оба нагие – подскочили в постели.

Луиза закричала и схватила одеяло, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

– Шарлотта, – заговорил Роджер, – что ты тут делаешь? – Он держался спокойнее Луизы.

Хороший вопрос.

Шарлотта переводила взгляд с бывшего мужа на лучшую подругу. Рыжие кудри Луизы взлохматились, губы припухли, а в глазах сияло то удовлетворенное выражение, которое Шарлотта видела в зеркале после близости с Сэмом.

Луиза поборола смущение и со злостью взглянула на подругу.

– Он прав, – бросила она. – Какого черта ты делаешь в моей квартире?

Однако Шарлотта не могла отвечать на вопросы Луизы, не получив ответы на свои.

– Что ты делаешь в постели с Крысой?

– Но ты же была в постели с Красноперкой, – возмутилась Луиза. – Не пытайся отпираться. Я сама видела вас в лесной хижине.

– Кого это ты назвала Крысой? – удивился Роджер.

– Ты нас видела? – удивилась Шарлотта. – Ты за мной следила?

– Но ведь именно это ты делаешь сейчас, – заметила Луиза.

В сложившейся ситуации было бы нелепо говорить о том, что она зашла проведать подругу, потому что опасалась за ее здоровье. Шарлотта, спотыкаясь, попятилась к двери.

– Подожди! – закричала Луиза.

Замотавшись в одеяло, она бросилась вслед за Шарлоттой и схватила ее за руку. Кто-то захлопнул дверь спальни. Шарлотта решила, что это мог сделать Роджер, если только у ее подруги – ее бывшей подруги – не было других секретов.

Луиза зажгла свет в гостиной, и женщины уставились друг на друга.

– Значит, ты была в лесу, – наконец сказала Шарлотта.

– Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

– Именно по этой причине я здесь.

Шарлотте пришло в голову, что ее объяснение более приемлемо с этической точки зрения, однако она усомнилась в том, что Луиза с этим согласится. И еще Шарлотта не могла понять, почему считает поступок подруги предательством, ведь она всего лишь застала в ее постели своего бывшего мужа. Но она так считала, а потому ей не хотелось выяснять отношения.

Оттолкнув Луизу, Шарлотта выбежала из квартиры. Бегом спустившись вниз, она села в машину и рывком тронула с места. Шум взревевшего мотора распространился по всему тихому кварталу. Шарлотта еще ни разу в жизни не срывалась с места с такой скоростью, как сейчас. Это было здорово.

А вот вернуться домой, припарковать старенькую машину рядом с необъезженным красавцем «корветтом» и увидеть Блонди с очередным кавалером оказалось не здорово. Шарлотта знала этого человека. Высокий, седой и красивый, это, без сомнения, был Эдгар Райан, вечно надутый от важности отец Роджера, банкир. Его шея не согнулась, даже когда он наклонился поцеловать свою подружку.

Шарлотта уронила голову на руки. На сегодня с нее достаточно нежданных встреч. Господи, неужто в мире уже не осталось чести? Не осталось верных супругов?

Шарлотта пряталась до тех пор, пока опасность в лице Эдгара Райана не миновала. Что ж, поведение отца помогало понять сына. Роджер пошел по стопам своего любимого папочки. И наверняка Фелисити Райан знала об этом. Шарлотта не сомневалась, что свекрови все известно. Неудивительно, что Фелисити так увлеченно занималась благотворительностью – видимо, это помогало ей сохранить достоинство и убить время.

Шарлотте было крайне неприятно встретить отца Роджера, но еще неприятнее оказалось заходить в свою пустую квартиру, причем чувство одиночества обрело совсем иное качество. На белых стенах играли тени. Куда бы она ни бросала взгляд, на нее смотрели лица с мексиканских произведений искусства, которые она так ценила и многие из которых воспевали смерть. Не в силах лицезреть их сейчас, Шарлотта вышла на балкон полюбоваться огнями проплывающих мимо судов и послушать смех, раздававшийся с набережной.

Нет, так жить нет сил! Она не хотела судить других людей. Не хотела постоянно думать о том, стоит ли ей испытать судьбу еще раз, только теперь с Сэмом. Или, если посмотреть на это с другой стороны, позволить ему испытать судьбу с ней.

Сейчас Шарлотта была не в состоянии принять какое-то определенное решение об их будущем. Но она хотела Сэма. Хотела, чтобы он пришел к ней ночью.

В дверь позвонили. Сердце подскочило в груди. Это невозможно! Распахнув дверь, она увидела Сэма, который в этот момент поднял руку, чтобы снова нажать на кнопку звонка. Сэм, в джинсах и свитере, был весьма агрессивно настроен.

Шарлотта не была готова к агрессии. Ей хотелось поскорее раздеть его.

Сэм открыл рот, чтобы сказать что-то, но Шарлотта схватила его за рукав и втащила в квартиру. Потом она тщательно заперла дверь на замок и задвинула засов – на тот случай, если Луиза, в свою очередь, явится к ней с неожиданным визитом. И уж только после этого она бросилась в объятия Сэма.

– Если ты скажешь сейчас хоть одно слово или начнешь спорить со мной, я сброшу тебя с балкона. Понял?

Он кивнул.

Она должна была сделать еще кое-что. Скользнув губами по его щеке, Шарлотта бросилась в спальню. Сделав один звонок, она отключила телефон и пейджер.

– Итак, все срочные дела подождут, – заявила Шарлотта. – Кроме одного. Люби меня, Сэм.

Просто снова и снова бери меня и не спрашивай, почему я прошу об этом.

Сэм сбросил с ее кровати подушки, и они оба вмиг сорвали с себя одежду. Потом Сэм опрокинул ее на кровать. Шелковые простыни холодили ей спину, но исходящий от него жар помог забыть о холоде.

Шарлотта вообще обо всем надолго забыла. Пребывая в его объятиях часы, годы или целую жизнь, Шарлотта призналась себе, что она ошибалась, а Сэм был прав. Они принадлежали друг другу как муж и жена, до тех пор пока смерть не разлучит их. На этот раз слова из брачной клятвы были правдой.

Сэм не попросил Шарлотту выйти за него замуж в ближайшие дни, но наверняка он не передумал жениться на ней.

А может, она слишком раскованна?

При мысли об этом ее сердце гулко застучало. Но ведь Сэм не любит притворства. Однажды он говорил ей что-то в этом роде. Правда, он сказал это в шутку, зная, что в жизни Шарлотта не ведет себя так, как с ним.

– Сэм, – прошептала она, касаясь губами его груди.

– Я могу говорить?

– Ты можешь послушать… О нас, – пояснила Шарлотта.

Она почувствовала, как напряглось его тело, и улыбнулась. Похоже, Сэм удивлен.

Чего им не хватало, так это глотка вина, чтобы отпраздновать важное событие. А может, глоток вина нужен ей одной. Потому что в одно мгновение она собиралась изменить все в своей жизни, в себе.

Высвободившись из его объятий, Шарлотта соскользнула с кровати и накинула халат.

– Я сейчас вернусь.

Краем глаза Шарлотта увидела яростное мигание красного огонька на автоответчике. Кто-то решил позвонить ей среди ночи. Вероятно, это Луиза. Если так, Сэму стоит послушать, что она скажет. После того как Луиза извинится и обратится к подруге со всеми необходимыми в данной ситуации словами, Шарлотта расскажет своему навеки любимому о том, какую сцену застала в ее доме. Сэм наверняка разозлится из-за того, что за ними следили. а потом они вместе посмеются над этой историей.

А потом Шарлотта добавит, что очень хочет снова выйти замуж. Да, Роджер был крысой, но теперь она выбирает Сэма Мужчину.

Шарлотта потянулась к телефону.

– Не стоит, – попытался остановить ее Сэм.

– Все хорошо, – улыбнулась Шарлотта. – Я знаю, кто это.

Увы, она ошиблась. В комнату ворвался громкий голос Стеллы Дуган. Она явно волновалась, хоть и старалась сдержать дрожь в голосе и говорить спокойно:

– У меня плохие новости, доктор Гамильтон. Позвоните мне, как только придете. В любое время!

Встревожившись, Шарлотта принялась набирать номер, но пальцы ее дрожали, и ей пришлось дважды нажимать на кнопки телефона. Сэм пытался прийти на помощь, но Шарлотта лишь с досадой оттолкнула его. Стелла сразу же ответила на звонок, и Шарлотта с тяжелым сердцем выслушала ее сообщение. К тому мгновению, когда она повесила трубку, они обе плакали.

Сэм взял ее за руку, но Шарлотта вырвалась, чтобы вытереть слезы.

– Морис Вейс умер сегодня вечером, – сказала она.

Внутри у Шарлотты все похолодело, она ощутила какую-то невероятную слабость, но все же заставила себя встать и заняться делами.

– У него случился сильный сердечный приступ. В его гостиной. Работники службы спасения сказали, что он пытался дозвониться мне, но не смог и набрал «911». – Ее голос задрожал, и Шарлотта смахнула слезы с глаз. Да, она врач-гериатр, она привыкла к смерти. Морису Вейсу было восемьдесят три года. И все равно она плакала. – Господи, пока я занималась с тобой любовью, он пытался мне дозвониться! – всхлипнула она. – Я должна была быть с ним! Он нуждался во мне, но не смог разыскать… Я так виновата…

 

Глава 24

В день похорон Шарлотта отменила дневной прием и оставила в офисе одну регистраторшу, которая отвечала на звонки и переадресовывала к другим врачам срочные случаи. Заупокойная служба проходила в церкви, расположенной в центре города. Похоронили Мориса рядом с его женой на старом южном кладбище, где еще сохранились старинные памятники с ангелами на барельефах и выгравированными на надгробных досках клятвами в вечной любви.

В память о Морисе на могилу положили простую медную табличку – такую же, как у его жены. Шарлотта подумала, что именно такая табличка подходит для человека, который вел простую, бесхитростную жизнь. На похороны пришли Морис Вейс-младший с семьей, Глория и Клер, почти все обитатели общины, а также люди, с которыми он познакомился, еще когда работал водопроводчиком.

Сэм тоже посетил похороны. Он стоял рядом с Шарлоттой и в церкви во время заупокойной службы, и на кладбище. Вокруг них замерли дядя Джо, Стелла Дуган и остальные члены ее компании, которым за последние месяцы удалось сдружиться. Джо и Стелла держались подчеркнуто дружелюбно – в другое время Шарлотта непременно обратила бы на это внимание, но только не сегодня.

Сын Мориса, как и подобало случаю, горевал и плакал. Когда траурная процессия двинулась с кладбища, Ада Профит, не выдержав, проговорила:

– Вину выплакивает, больше ничего. Надо было не забывать отца, когда тот был жив.

Никто не стал возражать ей.

Шарлотта все еще страдала от чувства вины. Конечно же, она не могла его спасти. Сердечный приступ оказался смертельным: специалисты из медицинской службы сделали все, что могли, но после их стараний Морис впал в забытье и умер, так и не приходя в сознание.

И все же она могла поговорить с ним по телефону. Могла утешить, сказать что-то доброе на прощание…

Эти мысли не давали Шарлотте покоя, и Сэм, казалось, сумел прочитать их.

– Ты не виновата в его смерти, – сказал он, когда они вернулись к Шарлотте домой после похорон. – Ты всего лишь врач, а не Господь Бог.

– Ты прав, – кивнула Шарлотта. Она и в самом деле так считала. Но она часто вспоминала о родителях и о бабушке с дедушкой, которые умерли вдали от дома, не услышав от нее слов утешения. Каким-то непостижимым образом их смерти перепутались в ее сознании с кончиной Мориса. Эти потери вызвали странное чувство несостоятельности, которое она не могла преодолеть.

– Давай я налью тебе хереса, – предложил Сэм, когда они вошли в гостиную.

– Не надо, – отказалась Шарлотта. – Со мной все в порядке. Просто надо немного полежать. – Она улыбнулась. – Сэм, дай мне несколько дней. Близятся выходные. Я позвоню тебе в понедельник.

Он посмотрел на нее долгим, проницательным взглядом. Шарлотте не понравился этот взгляд – в нем сквозило недовольство, а ведь она была так расстроена.

– Не позвонишь, – засомневался Сэм.

– Обязательно позвоню. Правда, у меня будет очень много больных в этот день, так что скорее всего позвоню поздно вечером. А если не смогу в понедельник, то уж точно во вторник.

Так она и собиралась поступить.

Сэм обнял Шарлотту и крепко прижал к себе, но даже не попытался поцеловать. Несколько минут они стояли не двигаясь, а потом он ее отпустил.

– Морис был хорошим человеком, – сказал Сэм. – Следил за спортивными событиями, изучил Интернет, да и вообще по-своему наслаждался жизнью. На Олимпиаде для пожилых без него будет грустно. Во всяком случае, так считают Стелла и остальные – наша команда. Морис так ждал соревнований в бросании подков. Мы даже решили, что назовем эти состязания его именем. Неофициально, конечно.

– А тебе не кажется, что не стоило бы делать этого сразу после его смерти? – возразила Шарлотта.

– Уверен, что Морису бы это понравилось. Возможно, он смотрит сейчас на нас с небес и радуется. – Сэм хотел сказать еще что-то, но потом передумал и попятился к выходу. У двери он погладил щеку Шарлотты и заправил ей за ухо прядь волос. – Вспомни, что ты чувствовала перед тем, как зазвонил телефон. Напомню тебе, на случай если ты вдруг забыла, что до этого мы занимались любовью, и все было великолепно. Впрочем, для нас в этом нет ничего необычного. Ты хотела что-то сделать или сказать. Тебе надо довершить это, Чарли. Нас многое связывает. Я тебя люблю, и мои чувства не изменятся.

С этими словами Сэм ушел, а Шарлотта прошептала ему вслед:

– Я тоже люблю тебя.

У нее снова заболела голова. Прежде она никогда этим не страдала, но за последние дни просто измучилась от головной боли.

Стоит только излечиться от затянувшейся депрессии, и головные боли прекратятся. И она непременно скажет Сэму, как к нему относится. Да, она глупа и слаба, она трусит, наконец, но обязательно скажет ему, что хотела сказать в ту ночь, когда узнала о смерти Мориса.

Но это не означает, что она может выйти за него замуж. Сэм – особенный человек в ее жизни.

И он заслуживает большего, чем глупая, слабая и трусливая жена. Это она ему тоже скажет.

Она не сделала этого сразу. Все выходные и следующую после них неделю Шарлотта была занята своими пациентами – в общине и в больницах, где многие из них лежали, поправляясь после операции. Каждый мог рассчитывать на сочувствие и помощь доктора Гамильтон.

Пару раз звонила Луиза. Она не совсем искренне скрепя сердце извинилась перед Шарлоттой, но та сказала, что не держит на нее зла и понимает, как женщине нужен мужчина. Шарлотта даже добавила, что именно эта нужда в мужчине привела ее в лес с Сэмом, после чего приятельницы попрощались если не дружелюбно, то хотя бы мирно.

А вот Сэм не звонил, и Шарлотта не спешила звонить ему. Она знала: в том, что она не ответила на звонок Мориса Вейса, вины Сэма нет, тем более что она сама решила отключить телефон и пейджер. Во всяком случае, Шарлотта понимала это разумом. А вот в душе у нее царила полная неразбериха. Она не могла принять решение, от которого зависела ее будущая жизнь. И его тоже.

В пятницу поздно вечером, едва Шарлотта вернулась с работы домой с коробкой еды из чайной «Ти», как следом за ней пришел Сэм. На нем были джинсы и свитер с надписью «Техасский университет», его глаза и щеки ввалились, а губы были крепко сжаты.

По мнению Шарлотты, он выглядел замечательно. Впервые за всю неделю она ощутила радость, будто Сэм принес в ее дом солнечный свет и прекрасную музыку. Ей хотелось забросить коробку с едой куда-нибудь подальше, осыпать его лицо поцелуями и сказать, что ничьему визиту она так не радовалась.

Сэм не дал ей этого сделать.

Зайдя в квартиру, он направился прямиком на кухню.

– Я не хочу, чтобы ты сейчас что-нибудь говорила, – начал он решительно. – Не говори ни слова. Я терпел, но мое терпение иссякло. У меня больше нет средств убедить тебя в моих чувствах или сделать так, чтобы ты поняла свои, если они вообще у тебя есть. Ты не хочешь мне верить. Ты предпочитаешь хандрить, терзаться от чувства несуществующей вины и делать еще множество глупостей, о которых я и не догадываюсь.

– Но…

– Я еще не договорил, – перебил Шарлотту Сэм. – Ты бродишь в одиночестве по своей огромной шикарной квартире, сидишь часами в роскошном автомобиле, который так и не решаешься вывести из гаража, и упрямо бубнишь что-то о том, что тебе суждено жить в одиночестве. Если это действительно так, то пусть так и будет. Но ты любишь меня. Я в этом уверен, и это известно тебе. Но любишь ли настолько, чтобы впустить в свою жизнь? Вот этого я не знаю.

– Если ты хочешь…

– Не перебивай меня, – попросил Сэм. – Звонил Роджер, он рассказал мне о себе и Луизе. Они не просто встречаются, они собираются поселиться вместе. Знаешь, он не такой уж плохой человек. Хорошим, правда, его тоже не назовешь, но он не монстр.

– Он встречался с другими женщинами, – удалось все-таки вставить Шарлотте.

– Да. Сначала я этого не понимал, но в отношениях с ними у него не было ничего серьезного. Ты права в одном. Ты была слишком увлечена работой для того, чтобы создать прочный семейный союз. Но ведь множество женщин успешно делают карьеру и счастливы в браке. Тут главное – удержать равновесие. Впрочем, в этом деле ты должна сама взвесить все «за» и «против».

Она начала злиться. Стоит себе, бросает ей в лицо обвинения, в то время как ей хочется его обнять!

Однако от этого любовь Шарлотты не стала меньше. Ей нравилось, что этот человек может постоять за то, во что верит. Она была до безумия, до безрассудства рада, что Сэм по-прежнему хочет ее.

И еще она соглашалась со всеми его словами. Ей только не понравилось, что он говорил про Роджера.

– Я уезжаю, – закончил Сэм.

Шарлотту словно холодным душем обдало. Ощущение счастья вмиг исчезло.

– Как это – уезжаешь?

– У моих родителей есть домик на озере Каньон. Не стану врать – там полно змей, но это не проблема. Я кое-что купил, чтобы их отпугивать. Я взял отпуск, чтобы засесть наконец за книгу, которая давно не дает мне покоя. – Сэм вынул из кармана листок бумаги и сунул его Шарлотте. – Короче. Здесь написано, как туда попасть. Я все еще жду, Чарли. Тебе нужно всего лишь сдержать слово и позвонить. Но хочу предупредить: так же как я не уверен в необходимости заниматься писательством, я не уверен и в том, выйдет ли у нас с тобой что-нибудь. Точнее, в основном я не уверен в тебе. – И, даже не прикоснувшись к ней, Сэм ушел.

Она очень-очень сильно любила его. И должна была отдать Сэму должное: он знал, как уйти красиво. Шарлотта посмотрела на листок, который держала в руке, и впервые с тех пор, как они уехали с берега реки Льяно, на ее лице заиграла улыбка. Сейчас ее куда больше интересовало, как красиво войти. У нее появился план, и если она воплотит его в жизнь, то все произойдет к обоюдному удовольствию.

Стало быть, он в ней не уверен? От этой болезни у доктора есть одно лекарство.

Внезапно Шарлотту обуяла жажда деятельности. Сев за стол, она принялась набрасывать список срочных дел, уписывая при этом за обе щеки еду из чайной. Чарли так увлеклась, что даже откусила кусок пластиковой упаковки.

Вечер пятницы и утро субботы Сэм занимался обустройством своего нового жилища у озера. Он привез и установил компьютер с принтером, распаковал вещи и еду, смахнул со стен паутину и распахнул окна, чтобы впустить прохладный горный воздух.

Дом с двумя спальнями и двумя ванными комнатами стоял на склоне холма и окнами выходил на озеро. На втором этаже в хозяйской спальне был большой балкон, с которого открывался вид на озеро и близлежащие холмы. Узкая тропинка вела к эллингу и небольшой пристани. Если он задержится здесь, то обязательно приведет в порядок лодку. А если к нему присоединится Шарлотта, то он выведет на воду парусную яхту. Ничто не сравнится с удовольствием, которое дарят прогулки под парусами в ветреный денек.

Если Шарлотта приедет… Сэм многое поставил на карту, когда пришел прощаться с ней. Впрочем, затеянная им игра стоила свеч.

Сэм Блейк понял, что выиграл, в то самое мгновение, когда за окном на подъездной аллее зашуршали по гравию шины мощного автомобиля. Он в этот момент находился в кухне. Поставив на стол кофейник, Сэм ухмыльнулся: судя по ровному рокоту мотора, к его дому подъехала не старая развалюха.

Выйдя на крыльцо, он увидел перед собой снежно-белый «корветт». Погода стояла хорошая, и верх машины был откинут. Красные кожаные сиденья сверкали на солнце.

Волосы Шарлотта убрала под кепку с надписью «Техасский медицинский колледж». На ней были футболка и шорты, а свитер валялся на соседнем сиденье.

Встав в машине, Шарлотта кокетливо повертела бедрами.

– Ну вот, теперь тебе известен мой секрет.

– Ну да, ты училась в Техасском медицинском колледже.

– Совершенно верно. – Наклонившись, она взяла с сиденья свитер и перебросила его через плечо. – Нам придется решить, где будут учиться наши дети – в этом колледже или в университете, ведь эти два заведения вечно соперничают друг с другом.

Подумать только, она провела его сквозь все круги ада, а теперь разглагольствует о детях, словно между ними все решено!

Может, он еще сомневается.

– Дети? – переспросил Сэм.

– Мне казалось, что ты хочешь иметь детей. Разумеется, если нет, то…

Сэм пожал плечами:

– Это слишком серьезный разговор, чтобы вести его между делом, на крыльце. Я как раз сварил кофе. Хочешь чашечку?

Шарлотта оглянулась на багажник:

– Я привезла с собой чемодан…

– Достанем его позже, – сказал Сэм. – Если ты решишь остаться. – Он избегал смотреть ей в глаза. Ему было нелегко сохранять суровый вид, но приходилось держаться.

Сэм и держался – пока они заходили в дом и он вынимал из шкафа чашки. Пока он ставил их на стол и угощал Шарлотту хрустящим шоколадным печеньем, которое испекла его мама. Когда ему стукнет шестьдесят, мама по-прежнему будет печь ему это печенье.

Сэм не сомневался, что Шарлотта станет такой же матерью.

Он все еще старался держаться. Суровость не исчезла с его лица, когда Шарлотта бочком подошла к нему, потерлась о его руку и сказала, что печенье очень вкусное.

– И что же такой чудесный парень, как ты, делает в таком месте? – спросила она.

Тут-то он и сдался:

– Трахает женщину, которая собирается стать его женой!

Глаза Шарлотты потемнели от изумления.

– Раньше ты так не говорил, – прошептала она. Повернувшись, Сэм обхватил руками ее чудесную гибкую шею.

– Ну да, раньше я старался вести себя получше, – зловеще прошептал он. – Зато теперь ты узнаешь меня настоящего.

– Я знаю тебя настоящего, – промолвила Шарлотта.

И люблю тебя настоящего.

Сэм судорожно вздохнул.

– Долго же ты собиралась признаться в этом, – заметил он.

Она наградила его своей необыкновенной улыбкой:

– Ты же знаешь, как ведут себя люди немолодые.

Погладив большим пальцем ее щеку, Сэм вступил в игру:

– И как велика твоя любовь?

– Она как океан, как бескрайнее небо, – отвечала Шарлотта, улыбаясь. – Моя любовь уносится на край Вселенной и возвращается назад. – Она посмотрела на его губы. – Писатель у нас ты, а я всего лишь доктор. Лучше сказать не могу.

– И это все? Всего лишь как Вселенная?

– Ну хорошо, – кивнула Шарлотта. – Что скажешь на это? Я ушла в долгий отпуск. Трое моих коллег, три высококвалифицированных и дружелюбно ко мне настроенных гериатра, будут принимать моих больных. Целых три недели – по неделе каждый. Если понадобится, то я договорюсь и на четвертую неделю, но, честно говоря, мне бы не хотелось.

– Это уже на что-то похоже, – довольным тоном пробормотал Сэм.

Шарлотта положила ладони ему на грудь.

– А после этого, – продолжала он, не сводя с него сияющих глаз, – ты сможешь переехать ко мне. Я уже оборудовала кабинет, в котором ты найдешь все необходимое. У тебя будет столько времени для работы, сколько ты захочешь. А если не захочешь, то и не получишь.

– К тебе, да? – растерянно переспросил Сэм.

– Мои полотенца лучше, ты же сам это говорил. Разумеется, если ты против…

– Я не возражал, – остановил ее Сэм. – Но ты забыла об одной вещи. Я просил тебя стать моей женой. В ответ на это, насколько я помню, ты сказала, что тебе нужен только секс.

– А разве нельзя получить и то, и то?

– Можно, разумеется…

И тут он поцеловал ее. А потом взял на руки, поднялся с ней на второй этаж, поднес к окну, чтобы она могла полюбоваться видом на озеро и на горы, уложил в постель и стал раздевать.

Сэм забыл о былой суровости. Медленно снимая с Шарлотты одежду, он то и дело неторопливо целовал и ласкал ее тело. Но если они пробудут в постели так долго, как он предполагал, то ему, пожалуй, снова придется напустить на себя суровый вид.

 

Глава 25

Через две недели они обвенчались в церкви Ла-Виллита, расположенной в центре Сан-Антонио неподалеку от набережной. Верный данному себе обещанию, Сэм поспешил устроить свадьбу, едва получил согласие Шарлотты.

Луиза была подружкой невесты, а дядя Джо – шафером. Шарлотта попросила отца Сэма вести ее к алтарю. Мать Сэма сидела на скамейке в первом ряду, и в те моменты когда ее лицо не морщилось от слез, на нем играла широкая – от уха до уха – улыбка.

Женщины были в шелковых платьях пастельных тонов, Шарлотта – в бледно-розовом. Мужчины пришли на торжественную церемонию в темных костюмах. Дядя Джо казался высоким, элегантным и очень красивым. Сэм, разумеется, был неповторим.

Его сестра прилетела на свадьбу из Калифорнии со своим мужем и двумя сыновьями. Элен Блейк смотрела на мальчишек и, бросая на сына выразительные взгляды, словно говорила: «Видишь? Этого же я ожидаю от тебя».

Шарлотте нравилось, что люди чего-то ждут от нее, особенно того, что она может им дать. Она ощутила себя нужной. И любимой.

Разумеется, на венчание пригласили Стеллу, Уолтера, Аду и Ирэн, а также сотрудников Шарлотты. Дюжина ее пациентов явились без приглашения, но на их лицах светились такие приветливые улыбки, что Шарлотта пожалела о том, что сама не позвала их.

Пришли в церковь и все ее соседи. Все, кроме Блонди. Улучив минутку на свадебном приеме, который состоялся в чайной, Шарлотта посоветовала архитектору Джастину Нейлору познакомиться с Фелисити Райан, которая, возможно, могла бы оказать ему содействие в благоустройстве городских парковок и гаражей.

– Я замолвлю за вас словечко, – пообещала Шарлотта. – Сделаю это сама или через ее сына, который у меня в долгу.

В самом деле, если бы не Шарлотта, Роджер не сошелся бы с Луизой.

Роджер отказался прийти на свадьбу, и это, пожалуй, было к лучшему. Может, Сэм и считал его неплохим человеком, но Шарлотте понадобилось бы несколько лет, чтобы согласиться с этим.

Пришли на свадьбу и многие сотрудники Сэма по газете, а также двое репортеров с телевидения. Вообще-то Сэм с Шарлоттой не хотели приглашать так много гостей, но после того как список приглашенных попал в руки Элен Блейк, он стал еще больше.

На приеме дядя Джо удивил всех неожиданным заявлением:

– Мы со Стеллой Дуган выступим на Олимпиаде как одна команда. Мы примем участие в конкурсе бальных танцев, и я не сомневаюсь в победе.

– Непременно, – улыбаясь подтвердила Стелла. – Правда, я не уверена, что сохранила гибкость для наиболее сложных па. Боюсь, они у меня не получатся.

В бледно-голубом костюме она выглядела настолько потрясающе, что можно было не сомневаться: у нее получится все, за что бы она ни взялась.

После свадебного приема Шарлотта с Сэмом улетели в Мексику на пятидневный медовый месяц. Их путь лежал в Оахаку, город к юго-востоку от Мехико, где Шарлотта намеревалась поискать древние произведения искусства индейцев майя. Они остановились в испанской колониальной гостинице, расположенной в центре города. Из гостиничного номера новобрачные выходили крайне редко.

– А как же твои сокровища? – спросил Сэм как-то за завтраком, который им по его заказу принесли в постель.

– Они пролежали в земле пару тысяч лет, дорогой, так что, думаю, потерпят еще немного. Мы ведь можем сюда вернуться, не так ли?

Он подал ей лепешку, завернув в нее яйцо и крестьянский сыр.

– Разумеется, – кивнул Сэм. – Но к чему откладывать?

Он явно напрашивался на комплимент, который Шарлотта и не замедлила ему отпустить:

– Потому что ты в постели лучше всех.

– Сексуальное замечание.

Шарлотта словно не слышала его:

– Ты же совсем не интересуешься древним мексиканским искусством, и, честно говоря, мне на это наплевать. Не из-за этого я вышла за тебя замуж. Но когда мы вернемся в Америку, я снова займусь работой, и ты тоже. А если ты не будешь работать в газете, то начнешь писать свою книгу.

– Похоже, у нас совсем не останется времени друг на друга.

– Нет, Сэм, это не так, – возразила Шарлотта, – У нас непременно найдется время друг для друга, а если даже мы будем очень заняты работой, каждого из нас согреет уверенность в том, что самый близкий человек его поддерживает. Мне кажется, я смогу наладить нашу семейную жизнь. Ты же говорил, что у меня получится, а когда ты ошибался?

– Ты поняла главное, – заметил Сэм.

Шарлотта быстро доела завтрак, допила свежевыжатый апельсиновый сок и отставила поднос в сторону. Сэм, подложив под спину подушку, откинулся на массивную дубовую спинку широкой двуспальной кровати.

По просьбе Шарлотты он надел свою белую пижаму с сердечками. Она ни разу больше не смеялась, когда одно большое сердечко подскакивало после ее ласк.

– Итак, – заявила Шарлотта, – я снова полна энергии, дорогой. Я подкрепилась и горю желанием. Но прошлой ночью ты говорил, что получил от меня столько секса, что больше никогда не сможешь им заниматься.

– Да? Неужели я это сказал?

– Может, ты поддразнивал меня, а может, нет. Я знаю только одно: в таком серьезном деле тебе нужно узнать второе мнение о твоем состоянии. А поскольку в этом номере я единственный доктор, то ты должен получить это мнение от меня. – И, отбросив одеяло в сторону, Шарлотта кинулась в объятия Сэма.

Лишь к вечеру она смогла поставить окончательный диагноз:

– С тобой все в порядке, Сэм. Все, что тебе нужно, – это постоянные тренировки. И с ними я всегда готова тебе помочь.