— Миледи, там пришли незнакомые люди. Меня послали вас позвать, а я нигде не мог вас найти.

Несса смотрела на мирный пейзаж, открывавшийся с самого верхнего уровня замка; она обернулась и улыбнулась запыхавшемуся Уиллу. Он так серьезно относился к своим обязанностям, что расстраивался из-за малейших неудач. Несса только что вышла от лорда Уильяма, которому относила обед, и теперь, чтобы дать себе короткую передышку, остановилась подышать свежим воздухом.

— Уилл, кто эти люди?

— Сэр Руфус их не знает, я — тоже. Но леди спросила вас.

— Леди? — Несса была знакома со многими послушницами, но знала очень немногих мирских женщин и еще меньше таких, которых можно было бы назвать «леди».

— Леди с золотыми волосами, а с ней рыцарь. Он молчал, а она сказала, что хочет видеть не графа, а вас, миледи.

Леди с золотыми волосами? О нет, только не это! Несса быстро пошла вниз по лестнице. Уилл поспешил за ней. На ходу она расспрашивала:

— Эти гости, они приехали одни или с воинами?

Набегавшись из конца в конец замка, Уилл задыхался; он пропыхтел:

— Одни…

Внизу Несса остановилась, с ужасом думая о том, что ждало ее за углом. После вчерашней сцены отношения с Гарриком были натянутые. Он пришел в спальню, но только тогда, когда был уверен, что она уже спит. Она старалась дышать ровно, чтобы казаться спящей, а он лег и повернулся к ней спиной, что случилось впервые с тех пор, как они спали в одной комнате. Сердце сжалось; если ее страхи верны, после визита этих гостей напряженность возрастет. Склонив голову к сложенным ладоням, Несса взывала к науке аббатства — терпеливо сносить все испытания. Наконец, собравшись с духом, она спустилась с последней ступеньки.

— Несса! — раздался знакомый голос, и Несса машинально раскрыла объятия перед красавицей сестрой.

И в тот же миг в зал вошел граф, он остановился позади Рейнарда. Гаррик хмурился, раздраженный тем, что его не позвали встретить гостей. Несса робко улыбнулась мужу, но это лишь усилило его раздражение. Когда после ссоры внезапно заявляются двое сторонников королевы — это более чем подозрительно!

Встревоженная реакцией мужа, Несса посмотрела в лазурные глаза сестры и спросила:

— Что привело вас в замок Таррант?

Алерия всхлипнула и залилась слезами. Несса взяла ее за руку и с нежностью в голосе проговорила:

— Заходите же. Наверху, в соляре, ты сможешь отдохнуть и рассказать, что случилось.

Нессе ничего не оставалось, как увести плачущую сестру, оставив Рейнарда наедине с ледяным хозяином замка. Уводя Алерию, она обернулась и послала ему умоляющий взгляд.

Гаррик не смог устоять перед молчаливой мольбой жены, как собирался вначале. С глубоким вздохом он улыбнулся гостю — улыбка была прохладной, но все же это не укус ледяных челюстей, что ждало бы Рейнарда без вмешательства Нессы. Держа себя в руках, граф приказал подать обед молодому рыцарю.

Рейнард, с его легко уязвимой гордостью, посчитал приветствие неискренним и принял гостеприимство хозяина без особой радости.

Наверху Несса усадила Алерию возле камина, потом заперла накрепко дверь и, усевшись напротив сестры, стала терпеливо ждать рассказа. По опыту она знала, что Алерия сначала будет долго изливать скорбь, а потом предъявит жалобную, но настоятельную мольбу о помощи.

— Мы поехали на север, туда, где нас должны были охотно принять, как обещала королева. — Красавица подалась вперед, словно хотела сообщить большой секрет. — Дорога заняла несколько дней, и было так холодно и неудобно, что я поклялась никогда больше не спать на земле! — Она со вздохом выпрямилась.

Несса с удивлением посмотрела на сестру — не эта ли женщина клялась, что вытерпит все, лишь бы быть вместе с любимым? При этом избалованная красотка не задумывалась над настоящими трудностями, а когда они ей встретились, не смогла их принять.

Увидев насмешку в глазах сестры, Алерия вспыхнула:

— Все было бы ничего, если бы нас приветливо встретили на месте. Но человек, к которому нас послала королева, умер от старых ран, а лордом вместо него стал его племянник. Он сторонник Генриха, и для него письмо Элеоноры ничего не значит. Он даже подумал, что нас подослали враги. Он позволил нам провести только одну ночь в его замке! — Голос Алерии изменился — вместо жалости к себе в нем была крайняя неприязнь к человеку, который не пожелал приютить такое хрупкое создание, как она. — Нам не оставалось ничего другого, как вернуться — проделать ужасно трудное путешествие. — И как обвинение в последней несправедливости она прокричала: — И каждый день, каждый день шел дождь!

Хотя любовь смягчила сердце, всегда готовое к сочувствию, Несса была опечалена тем, что сестра заботилась только о себе и своими требованиями и обвинениями усугубляла страдания мужа, оставшегося без службы.

— И вы поехали прямо сюда? — «Едва ли прошло слишком много времени», — мысленно добавила Несса.

— Нет. — Алерия покачала головой, и в свете камина волосы блеснули золотом. — Сначала мы поехали в Суинтон. Я была уверена, что сэр Гилфри с радостью примет нас. Как же иначе, подумала я, ведь он кастелян нашего с тобой имения.

Кажется, для нее ничего не значило заявление, что она отдает Суинтон в обмен на замужество. Несса не удивилась. Алерия всегда полагала, что может брать то, что принадлежит сестре.

— К своему ужасу, мы обнаружили, что сэра Гилфри прогнали, а на его месте сидит бесчувственный рыцарь, человек графа. — Алерия поджала губы и посмотрела на сестру так, как будто та ее оскорбила.

Несса вздохнула; было очевидно, что барон не пожелал принять Алерию. Но что же теперь делать? По-видимому, Алерия ожидала, что она, Несса, сотворит чудо.

— Лорд Коннел — справедливый и благородный человек, чего не скажешь о сэре Гилфри, — заявила Несса, желая защитить барона, доказавшего свою честность.

Алерия хмыкнула, но она хорошо знала: если хочешь чего-то добиться, то лучше не спорить.

— Он пригласил нас переночевать одну ночь и при этом сказал, что дом теперь принадлежит не мне, а графу!

— Так и есть, — подтвердила Несса.

Алерия со вздохом продолжала:

— Рейнард слишком горд, он отказался просить разрешения пожить подольше. Но он знал, что благородная дама не может подолгу разъезжать в седле, поэтому попросил, чтобы мне было позволено остаться, пока он съездит к королеве Элеоноре.

Несса не удержалась от улыбки; она догадалась, каким образом Рейнарду стало известно, чего можно, а чего нельзя требовать от благородной дамы.

— И вот я осталась. — Поглощенная рассказом о своих горестях, Алерия не заметила улыбки сестры. — Он проездил несколько дней. Мы были уверены что королева нам поможет. Она действительно пообещала найти ему другое место службы, но сказала, что это займет несколько недель. К тому же сказала, что мы не можем вернуться в Солсбери-Тауэр, потому что Генрих узнал про «предательство» и запретил нам возвращаться под его кров. — Алерия привычно надула губки, но в голубых глазах затаилась подлинная грусть. — Когда Рейнард вернулся, он рычал, как затравленный медведь. Я ему сказала, что он должен потребовать от лорда Коннела, чтобы тот отдал часть дома в наше распоряжение, но Рейнард отказался. Он сейчас почти не разговаривает со мной. — От такой несправедливости Алерия впала в уныние. — Зачем твоему мужу Суинтон, когда у него есть такой замок? — Этот вопрос прозвучал как горькое стенание.

Несса понимала, почему сестра так расстроена. Алерию с детства убеждали, что она создана для того, чтобы ее холили и лелеяли. Только такая избалованная особа могла обвинять Рейнарда в том, что он отказывался просить… Что ж, ничего удивительного — ведь до сих пор с ее интересами считались в первую очередь. И теперь Алерия была уверена, что муж ее не любит. Несса с ужасом ждала продолжения рассказа — она уже догадалась, о чем попросит сестра.

— И тогда я заставила Рейнарда привезти меня к тебе. — Алерия просияла. — Я ему сказала, что ты непременно сумеешь мне помочь. Ведь ты всегда мне помогала, верно? Я знаю, что ты скажешь лорду Коннелу. Ты скажешь, что Суинтон мой и я могу им пользоваться, когда захочу!

Глядя в лицо сестры, Несса подавила раздражение, она напомнила себе, что эта красавица, в сущности, ребенок, который никогда не встречался с жизненными трудностями. В большой степени в этом ее, Нессы, вина, и теперь приходилось расплачиваться.

— Нет, дорогая. — Несса покачала головой. — Я не могу так сказать, потому что этот дом — не мой. Помнишь, какую сделку ты заключила с королевой, чтобы выйти замуж за Рейнарда? Ты заявила, что охотно отдаешь дом графу как плату за твое счастье. Так что говори об этом не со мной, а с графом.

Несса всегда тщательно одевалась, чтобы не позорить мужа, но прежде ее не беспокоила скудость гардероба. В этот вечер все было иначе. В комнате напротив — в личной комнате хозяина замка — разместилась молодая женщина; она постоянно дулась и явно была настроена отплатить нелюбезной сестре. Несса с тоской в глазах смотрела на свои платья — каждое из них она уже не раз надевала. Ей хотелось бы надеть клюквенно-красное, но она знала, что Мерта не сможет прийти, чтобы ей помочь — служанка была занята на кухне. В конце концов Несса выбрала зеленое шерстяное — у него шнуровка по бокам, и она сможет сама справиться.

Она распустила косы и, взяв с сундука гребень, долго расчесывала густые вьющиеся волосы. Наконец с отвращением отбросила гребень. Никако расчесывание не сделает каштановые волосы золотыми, никакое платье не превратит ее в красавицу под стать Алерии. Какой смысл стараться, если, как сказал сэр Эрделл, «рядом с сестрой она вообще ничто»… Ну, есть смысл или нет, но она должна сделать все, что можно. Несса украсила волосы золотистыми лентами и снова заплела косы, которые уложила короной. Затем выпустила несколько завитков на лоб и бледные щеки.

Поправляя кружева на рукавах сорочки, она тяжко вздохнула. В зале ей придется стоять рядом с Алерией, и весь замок Таррант увидит, какую бледную замену подсунули графу. Хуже всего то, что и Гаррик, возможно, поймет, какую невыгодную сделку он совершил, поймет, что он потерял. Давно молчавший внутренний голос вдруг ожил и напомнил, что не стоит жалеть себя и горевать об отсутствии красоты, которая есть не что иное, как греховное тщеславие.

Хватит тянуть время, а то картина своего несоответствия идеалу разрастется до одуряющих размеров! Несса вышла из комнаты и стала спускаться по широкой лестнице. С каждым шагом слышнее становился шум людей, собравшихся на вечернюю трапезу, и с каждым шагом росло дурное предчувствие. Что будет: их смех превратится в отвращение к некрасивому поступку или в жалость к ней за то, что она проигрывает в сравнении с Алерией? Во второй раз за день она медлила внизу, страшась выйти из-за угла. Наконец, подняв повыше голову, вступила в зал.

— Я ждал, я молился, чтобы вы пришли до того, как все рассядутся по местам. — Нервные пальцы Рейнарда обхватили ее запястье.

Несса удивилась, но все же улыбнулась молодому рыцарю. Окинув взглядом зал, она увидела, что Алерии еще нет. Впрочем, ничего странного: Алерия собирается сделать грандиозный выход, когда все усядутся, успокоятся и смогут ее лицезреть. Несса криво усмехнулась. Кажется, на нее распространилась циничная оценка человеческой натуры, присущая графу. Или же сам замок способствует такому образу мыслей? Нессу кольнуло чувство вины за такие мысли, но предаваться упрекам самой себе не было времени.

— Королева посылает вам это. — Рейнард вынул из потайного кармашка в кожаном поясе сложенный листок и торопливо сунул в маленькую ручку графини.

От радости Несса забыла о предстоящих неприятностях и о стыде за недостойные мысли; с сияющим лицом она отошла в тень и прочла следующее:

«У бедного Рейнарда только одна лошадь, она и так тяжело нагружена, но я обещаю, что скоро ты получишь свой сарацинский ковер, потому что я очень рада, что твой брак настолько успешный, что ты пожелала сделать своему мужу столь ценный подарок».

Дальше Элеонора писала, что сожалеет, что ничем не может помочь Алерии — узнав про их обман, Генрих ужесточил условия ее заключения. Даже «осчастливил» королеву визитом сына Джона. Этот визит обеспокоил королеву. Скорее всего отец послал его, чтобы разузнать о ее замыслах. Она была уверена, что к кому бы ни обратилась с просьбой взять на службу Рейнарда — непременно навлечет на этого человека недовольство Генриха, а она не может взвалить на себя такую ношу даже ради Алерии. На этот раз красавице придется принять последствия своего выбора.

Прочитав письмо, Несса нахмурилась.

Алерия не стала брать на себя ответственность за свое решение, она приехала к сестре и ждет, что ей отдадут Суинтон. Увы, младшая сестра никогда не поймет, что Суинтон ей уже не принадлежит.

— Ужин подан, тебя ждут. — Граф заметил, как Рейнард передавал его жене сложенный листок и как она поспешно ушла с ним в тень, и это очень ему не понравилось.

Несса вздрогнула и быстро сунула письмо в рукав, но Гаррик успел разглядеть печать королевы.

— Извини, что заставила ждать, — пробормотала она, виновато потупившись.

Для Гаррика же ее смущение послужило подтверждением: жена участвует в какой-то интриге королевы. Даже если бы он не увидел печать — все равно догадался бы. Кто же еще из знакомых Рейнарда мог писать Нессе? Тяжко вздохнув, граф пошел следом за женой.

Подойдя к столу, Несса увидела, что Алерия уже пришла — она стояла слева от места Гаррика. Ошеломляющей красоты платье цвета ее глаз придавало особую живость взгляду, и свечи на люстре бледнели пред золотом ее волос. Несса споткнулась, и от унижения на бледных щеках вспыхнул румянец — грациозность Алерии выгодно контрастировала с ее неуклюжестью. Сестра мелодично хохотнула, от этого Нессе стало еще хуже. Не в силах поднять глаза, Несса не увидела, как в глазах Гаррика вспыхнула злость; он проворно подхватил ее, чтобы она не упала.

Алерия видела, что граф разозлился, и поняла, что допустила ошибку, но не посчитала ее слишком серьезной — настолько была убеждена в своей неотразимости. Все расселись, и за столом на помосте воцарилась тишина. Алерия заняла место слева от Гаррика, Несса же села на законное место графини — по правую руку от него. Рейнарду ничего не оставалось, как сесть слева от жены, на самом дальнем расстоянии от Нессы, чем Гаррик был весьма доволен. Несса задыхалась от ощущения напряженности между мужчинами и не поднимала глаза от стоявшего перед ней блюда. Она прекрасно понимала, что правильнее было бы посадить Рейнарда рядом с ней, потом Алерию — как можно дальше от Гаррика. Было ясно, что Алерия нарочно устроила такую расстановку и что Рейнарду это неприятно.

Несса под столом молитвенно сложила руки. Она точно знала — как будто это было написано на белой скатерти, — что Гаррик считает Рейнарда предателем по отношению к королю, а Рейнард видит в Гаррике угрозу для своей семейной жизни. Что за безнадежная ситуация! Нисколько не способствует аппетиту и приятной застольной беседе.

— Гаррик… — промурлыкала Алерия. — Можно я буду так вас называть, раз вы мне брат?

Граф вежливо кивнул; черные волосы блеснули в свете свечей.

— Тогда я так и буду, а то все время говорить «милорд» — это как-то не по-дружески, очень отдаляет. — Она с кокетливой скромностью стрельнула в него взглядом из-под опущенных ресниц.

— Да, верно. Для сестры неестественно обращаться к брату «милорд», — кивнул Гаррик.

Алерия упивалась своей красотой, Рейнард злился, а Несса… она так отдалилась ото всех, что ничего не могла бы заметить.

Несчастья Рейнарда усугублялись тем, что Алерия направляла свое обаяние не на него, а на хозяина замка — мужчину, за которого чуть не вышла замуж. Мужу красавицы это не очень нравилось, он погрузился в меланхолию и молча дулся.

Гаррик же, несмотря на раздражение, оказывал Алерии вежливый прием — ради Нессы. Но, сравнивая двух сестер, он, как и в Солсбери, находил, что старшая гораздо соблазнительнее.

— Ах, Гаррик… — Голос Алерии источал мед. Граф взглянул на нее вопросительно, и она продолжала: — Гаррик, я с удовольствием помогу вам сделать улучшения в замке, а то здесь так… так аскетично. — Алерия окинула взглядом голые белые стены и поморщилась. — Да, конечно, Несса выросла в аббатстве, и ей не с чем сравнивать, у нее нет таланта для создания красоты в таком величественном замке. Но меня воспитала королева, я была в прелестных замках Франции, я бы могла подать идеи… — Она бросила на графа кокетливый взгляд из-под ресниц. — Я даже могла бы содействовать серьезным покупкам — гобелены, прекрасные сервизы для стола и прочее. — Алерия пренебрежительным жестом указала на деревянные блюда и кубки.

Алерия желала отплатить сестре за отказ в немедленной помощи, к тому же она никогда не считалась с чувствами Нессы. Тем более с чувствами к Гаррику. Несса вышла за него только ради нее, и раз она была почти монашка, у нее не может быть никакого романтического интереса к нему! И если сестра не отдает ей Суинтон, то она, Алерия, очарует графа и все равно добьется своего!

Гаррик мысленно выругался и, заставив себя улыбнуться, проговорил:

— Благодарю за лестное предложение, но я сейчас слишком занят для таких дел. Возможно, в один из ваших будущих приездов…

После того как Алерия сказала, что у сестры отсутствует «талант», Несса уже не слушала, не могла слушать — неужели ревновала? Но ведь ревность — великий грех. Да, грех, но все же она чувствовала, что сердце ее сжимается от боли. Пытаясь успокоить себя разумными рассуждениями, она говорила себе: Алерия просто хочет наказать ее за то, что не получила желаемое, а заодно наказать и Рейнарда. К тому же такой уж у Алерий характер — она постоянно доказывает себе, что может добавить к коллекции своих обожателей любого красивого мужчину.

Несса украдкой взглянула на Гаррика — он смотрел в лазурные очи! Слезы готовы были хлынуть из глаз, и Несса едва их удержала. В последние дни она пребывала в уверенности, что муж любит ее так же, как она его. Но сейчас, когда рядом была Алерия, — сейчас он ее не замечал!

Но Несса видела, что и Рейнард страдает. Его жена соблазняла другого мужчину — понятно, что его нервы на пределе!

В этот момент граф повернулся к гостю и спросил:

— Вы недавно посетили Солсбери? — По правде говоря, ответ графу не требовался; просто ему ужасно надоела золотоволосая красавица, и он попытался вовлечь в разговор молодого рыцаря.

— Я посетил королеву в надежде получить помощь, — ответил Рейнард. — Я ищу новое место службы.

Гаррик молча кивнул. Рейнард же, откашлявшись, продолжал:

— Я пробыл там недолго, но случилось так, что в это время в Солсбери гостил сэр Гилфри. Его визит окончился так же безрезультатно, как и мой. Говорят, он приезжал просить королеву, чтобы она помогла ему вернуть Суинтон, но она отказалась. — Рейнард пожал плечами. — По крайней мере мне так сказали.

— Он не имеет никакого права на наш дом! — закричала Алерия и вцепилась в рукав — не мужа, а Гаррика; она впервые услышала о притязаниях бывшего кастеляна.

— Бред. — Голос Гаррика был так же холоден, как взгляд. — Он не может претендовать на Суинтон, потому что Суинтон — мой, а я свое держу крепко.

Даже Алерия поняла, что лучше не спорить. Не беда! Она была уверена, что со временем добьется этого подарка из рук графа.

— Значит, Суинтону исключительно повезло. Он находится в надежных руках, — проговорила Алерия с кокетливой улыбкой.

Несса получила двойной удар: во-первых, от слов и действий Алерий, во-вторых, от известия о сэре Гилфри. Она с такой свирепостью уставилась на изящные пальчики, опустившиеся на плечо Гаррика, как будто ужалила их.

Граф почувствовал этот взгляд и едва удержался, чтобы не сбросить с себя руку красавицы — как будто она была прокаженной. Вместо этого он встал, оттолкнул стул — и рука упала сама собой.

— Ужин закончен. Весенние вечера прохладны, давайте пересядем поближе к камину. Нам подадут вино и сыр.

Пришлось встать и всем остальным. Уже сидя у камина, Несса думала: «Почему он предложил отдыхать в зале, а не в соляре наверху?» Но она была рада — соляр означал нечто личное, теплое, а ей не хотелось бы портить дорогие воспоминания тягостным зрелищем, как ее любимый будет оказывать внимание… другой женщине.

Алерия по-прежнему призывно смотрела на графа, стараясь очаровать его, но Гаррик, стоявший у камина, все больше хмурился.

Несса, сидевшая рядом с Рейнардом, как бы между прочим спросила:

— В письме королева упомянула о визите принца Джона — он был там, когда вы приехали?

Рейнард утвердительно кивнул:

— Да, он и его воины. А также сэр Гилфри, как я уже говорил. Королева сказала, что за месяц у нее было больше гостей, чем за все предыдущие годы.

Несса вспомнила: королева как-то раз сказала, что не имеет опыта в приеме гостей в Солсбери. Она улыбнулась, но улыбка ее тут же угасла — Рейнард подтвердил ее худшие опасения. Значит, два самых опасных врага Гаррика встретились, и она не сомневалась, что в сэре Гилфри принц нашел замечательного пособника в своих черных делах. Она поднесла к губам молитвенно сложенные руки. Гаррик не поверит, что это заговор! Говорить с ним об этом — будет только хуже. Ей остается предотвратить опасность в одиночку. Погруженная в думы, она не заметила, что серебряные глаза направлены на нее и ее собеседника.

Пока Алерия болтала о чем-то своем, Гаррик наблюдал за этой парой. Подозрения графа усилились, когда он увидел, что жена разговаривает с юным рыцарем, недавно вернувшимся от королевы. Неужели интриганка-королева послала этого мальчишку сеять недоверие между ним и его королем, между его людьми и их господином?

Никто из четверых, спустившихся с помоста, не замечал, что за ними наблюдает сэр Эрделл. Он устремил испытующий взгляд на графа. После его возвращения с графиней презрение надменного Эрделла к графу переросло в кипучую ненависть. Он мечтал увидеть, как граф пожалеет о том, что недооценил исключительные таланты достойного рыцаря. Несмотря на все усилия красотки соблазнить его, этот человек изо льда смотрит на ее мужа — как тот разговаривает с его женой. Потом Эрделл изучил Рейнарда — тот явно тяготился ледяной недоброжелательностью графа. Эрделл удовлетворенно хмыкнул, и губы его скривились в усмешке.