Хотя не звонил гулкий аббатский колокол и во всем теле была слабость, Несса, как обычно, проснулась с первыми лучами солнца. Накануне, после бесплодных размышлений и неистовых молитв, она наконец забылась беспокойным сном. Ей так и не удалось ничего придумать, как до этого не удалось разрешить свои собственные проблемы.

В маленькой комнатке, где спала Несса, имелось только одно узкое оконце, сквозь которое можно было видеть окружающий мир. Вечером она его не закрыла — настолько была занята раздумьями о будущем. Увы, будущее казалось неопределенным, смутным, пугающим…

Но что же все-таки делать? Как спасти Алерию от брака с мужчиной, который никогда не станет ее любить? Может, Элеонора сумеет чем-нибудь помочь? Но просить о помощи неловко, непривычно, ведь ее роль — помогать, а не просить… И все же она должна пойти к королеве — ради Алерии.

Преисполнившись решимости помочь сестре во что бы то ни стало, Несса поднялась с кровати, прошла босиком по ковру и налила в тазик воду из кувшина. Быстро умывшись и причесавшись, она направилась к двери, но, уже взявшись за ручку, ненадолго задумалась.

А вдруг королева откажется? Вдруг не захочет помочь? Что ж, она примет отказ со смирением, примет как должное. Королева — мудрая женщина, и она желает им с Алерией только добра.

Пробормотав молитву, Несса открыла дверь и вышла в коридор. Было еще рано, и она не опасалась нежелательной встречи. Добравшись до двери королевских покоев, девушка замерла на мгновение. Потом решительно постучала — если колебаться, то можно потерять последний шанс…

Не успела она опустить руку, как дверь отворилась — у порога стояла робкая леди Кэтрин, уже собиравшаяся уходить. Леди Кэтрин отступила в сторону, пропуская Нессу, а потом поспешно удалилась.

Элеонора приветливо улыбнулась девушке, впорхнувшей в ее комнату.

— Дорогая, посиди со мной.

Несса подошла и присела на краешек стула.

Королева видела, что приемная дочь очень волнуется. Чтобы дать ей время успокоиться, она повернулась к зеркалу и принялась поправлять изящные складки на своем одеянии. Наконец, снова повернувшись к Нессе, проговорила:

— Много лет минуло с тех пор, как ты прибегала ко мне до завтрака.

Не смея взглянуть в лицо королеве, Несса уставилась на кувшинчик из синего стекла, стоявший на столике.

Элеонора немного помолчала, потом, ласково улыбнувшись, вновь заговорила:

— Помнишь, как ты пришла ко мне с осколками хрустального флакона, который дядя Раймон привез из Марокко? Ты сказала, что разбила его, но разбила-то Алерия. Она взяла флакон в руки, не зная, что он тяжелый, и уронила. А ты, чтобы защитить сестру, взяла вину на себя и готова была принять наказание.

Тут Несса наконец-то успокоилась, ведь перед ней была приемная мать, всегда любившая и ее, и сестру. Воспоминания о прошлом уносили беспокойство, и девушка заметно приободрилась.

Королева же тем временем продолжала — она напомнила Нессе, что та не только защищала младшую сестру, но и улаживала ссоры между детьми обитателей замка и даже споры между стражниками.

— Ты, Несса, миротворец. Иногда я думаю: как бы сложилась моя жизнь, если бы я имела твои таланты? — По-прежнему улыбаясь, Элеонора внимательно посмотрела на девушку.

Несса в смущении пробормотала:

— Чтобы стать такой, как я, вам нужно поблекнуть, вы для этого слишком красивая. — Немного помедлив, Несса добавила: — Я могу выступать как миротворец, потому что у меня нет своих собственных интересов. Все знают об этом, поэтому никто не может подозревать меня в пристрастности.

— Возможно, — кивнула Элеонора. — Но мне кажется, ты несправедлива к себе. Не яркая красота твоей сестры, а твоя скромная привлекательность очаровывает всякого, кто с вами сталкивается.

Губы Нессы тронула грустная улыбка — королева описала идеальную послушницу, за невзрачной внешностью которой скрывается внутренняя красота. Видимо, даже Элеонора не могла понять, какие противоречивые чувства ее одолевают, какой огонь сжигает изнутри. А граф при каждой встрече еще больше разжигал это пламя… Нет, нельзя о нем думать!

Несса заставила себя вернуться к разговору:

— Вы никогда бы не согласились на такую жизнь, как у меня. Вы бы так и не посмотрели мир, и вас бы не прославляли как супругу двух королей и мать детей королевской крови.

Элеонора криво усмехнулась и кивнула. Она гордилась всеми своими поступками, гордилась даже своими прегрешениями и дурной славой. Уж лучше жить так, чем всю жизнь подчиняться чужой воле.

— Да, ты права, моя дорогая. Я никогда не ждала от жизни покоя, во всяком случае — в молодые годы. Видимо, в этом и состоит различие между нами. Чтобы оценить достоинства покоя, мне понадобилось много лет.

Девушка же снова подумала о том, что королева совсем ее не понимает. Она тоже не жаждала покоя, однако понимала, что беспокойная жизнь не для нее. Нет, такой путь заслуживали красавицы — такие, как Алерия и Элеонора.

— А теперь вы хотите только спокойствия? — спросила она, недоверчиво глядя на королеву: Несса слишком хорошо ее знала, и ей не верилось, что Элеонору устроила бы спокойная жизнь.

Элеонора утвердительно кивнула:

— Да, моя милая. Разумеется, я не готова идти в монастырь, я не готова отказаться от борьбы, пока мой Ричард не займет трон вместо Генриха. Но все же мне хотелось бы закончить свои дни в мире и покое — это была бы награда за мои труды.

Встретившись с мечтательным взглядом Элеоноры, Несса вдруг подумала: «Ох, как же недоступна для нее такая награда — при всей ее красоте и силе характера».

Скрыв печаль за веселой улыбкой, Элеонора вновь заговорила:

— Но ты же не для того пришла, чтобы побеседовать со стареющей женщиной о ее прошлом? Что натворила Алерия?

Несса медлила с ответом, и королева сказала:

— Кажется, я догадываюсь. Алерия хочет попросить меня о чем-то. Какую просьбу она передает через тебя? Должно быть, что-то очень важное, раз ты пришла ко мне без зова. — Элеонора внимательно посмотрела на девушку; она прекрасно знала: Алерию трудно склонить к подчинению, но трудностям борьбы она себя никогда не подвергнет.

Несса с облегчением вздохнула — теперь не надо было искать слова для вступления. Она не стала гадать, как королева проникла в суть дела, а просто порадовалась ее проницательности. Устремив ореховые глаза на руки, сложенные на коленях, она начала:

— Вы, конечно, знаете, что Рейнард де Гиз был в нашем доме воспитанником, пока не умер отец.

Элеонора не удержалась от улыбки. А как же, она хорошо знает, что старый де Гиз послал сына к ее стороннику. Увы, когда она проиграла, он от нее отрекся и отправил сына к королю Генриху.

— Когда Рейнард у нас только появился и служил пажом, Алерия была совсем малышка. Но мы с ней хорошо его знали. Когда же они сейчас снова встретились, детская дружба переросла в нечто большее.

Несса заговорила о любви Алерии и молодого рыцаря; Алерия была уверена, что ее одобрят, но неожиданно ей представили совсем другого поклонника. Поклонника, который не проявляет к ней ни капли симпатии. Который слишком холоден, чтобы проявлять заботу о хрупкой Алерии. Закончив свой рассказ, Несса посмотрела королеве в глаза и сказала:

— Я всю ночь не спала, искала способы, как освободить Алерию. Я от души молилась, чтобы Бог вдохновил меня в моих поисках, и убедилась, что должна рассказать обо всем вам. Пожалуйста, помогите Алерии.

Именно эту просьбу королева и ожидала услышать. Она мысленно улыбнулась и торжественно кивнула в знак того, что принимает мольбу о помощи. Элеонора отсылала Нессу в аббатство, чтобы скрыть свое одобрение этого брака. Но после отъезда Нессы Алерия не разразилась криком, как бывало раньше, а тихо ускользнула в свою комнату и там рыдала, оплакивая судьбу. И тогда Элеонора поняла, что все гораздо серьезнее, чем она ожидала — поэтому и выполнила просьбу Алерии, вернув Нессу из аббатства. Теперь же, зная, что отчаяние Алерии имеет достойную причину, она сумеет все изменить — если как следует подумает, то, может быть, даже устроит так, что сбудутся мечты обеих сестер.

Королева встала и принялась медленно расхаживать по комнате — мимо зеркала к окну и обратно. Несмотря на все жизненные тяготы и треволнения, в душе она по-прежнему оставалась романтически настроенной молодой дамой, и это в значительной степени смягчало ее характер. Рассказ об истинной любви, оказавшейся в опасности, вернул ее к тем временам, когда она была «королевой» рыцарского турнира и менестрели пели о потерянной и вновь обретенной любви.

Остановившись у окна, Элеонора какое-то время стояла в глубокой задумчивости, и постепенно теплая улыбка, игравшая на ее губах, превращалась в циничную усмешку. Что ж, она сможет помочь, она может не только утешить юные сердца, но и отомстить мужу — вернуть Генриху удар копьем! Чтобы досадить ей, супруг, давно ставший врагом, подослал сурового графа, дабы тот заявил права на ее любимую приемную дочь. Вот уж она повеселится, отразив этот удар!

Несса не сводила глаз с молчащей королевы, мысли которой означали либо успех, либо крах надежд Алерии. Элеонора наконец кивнула вызывающе — словно невидимый враг вдруг промелькнул перед окном, — и блеснула золотая диадема, украшавшая ее головной убор. Несса понятия не имела, какой план измыслила королева, но у нее в груди что-то сжалось. Тут королева решительно прошагала к двери и кликнула слуг. Она подбодрила девушку взглядом, но не сказала ни слова. Слуги тотчас забегали, одни кинулись за Алерией, другим Элеонора давала какие-то указания.

Hecca в растерянности наблюдала за происходящим. Но что же задумала королева? Богатое воображение рисовало самые ужасные последствия. Граф, конечно же, разозлится. А вдруг он призовет короля и тот обрушит свой гнев на их головы?!

За спинами слуг, вносивших завтрак, который Элеонора приказала подать в ее комнату, показалась Алерия — еще не проснувшаяся, со спутанными волосами. Она с недоумением смотрела то на королеву, то на сестру.

— Садись, Алерия. Поешь с нами. А потом я расскажу вам обеим, что я придумала. — Весьма довольная собой, Элеонора пригасила смех, сверкнувший в глазах.

Тут Алерия наконец-то поняла: королева непременно ей поможет. Она бросила на сестру вопросительный взгляд, и Несса молча кивнула. Алерия сразу же приободрилась и, усевшись за стол, протянула руку к блюду.

В душе Нессы по-прежнему не утихала тревога; она смотрела на стоявшие перед ней кушанья, но не могла проглотить ни кусочка — взяла только яблоко, все еще хрустящее даже после нескольких месяцев хранения. И тут она вдруг вспомнила о Сибилле, которую аббатиса Бертильда отправила с ней по ее просьбе. Конечно же, не следовало оставлять Сибиллу за столом в обществе двух незнакомых мужчин, а один из них к тому же проявлял повышенный интерес к прелестной послушнице! У Нессы совсем пропал аппетит, и она отложила яблоко. «Не толкнула ли я девушку на путь искушения?» — спрашивала себя Несса. Впрочем, она и сама испытывала такое же искушение, когда встречалась со взглядом серебряных глаз…

В этот момент Элеонора наконец заговорила:

— А теперь послушайте, что я придумала. У нас будет помолвка, а потом состоится венчание. — Немного помолчав, королева с усмешкой продолжала: — Алерия, ты выйдешь замуж за Рейнарда еще до завтрашнего восхода солнца.

Лазурные глаза засияли так, что казалось — солнце брызнуло из-за туч. Но тотчас сгустились облака сомнения.

— Но как же? Вы ведь говорили, что не в силах изменить планы короля?

— Я их и не изменю. — Ответ Элеоноры ничего не прояснил, и девушки в замешательстве переглянулись. Королева же тем временем продолжала: — После заключения брака его можно расторгнуть только в силу чрезвычайных обстоятельств: или в случае близкого родства, или если вы раньше уже дали слово. К вам с Рейнардом все это не относится. К тому же расторжение брака — удовольствие дорогое, и я сомневаюсь, что Генрих пойдет на расходы только из-за того, чтобы увидеть тебя замужем за графом.

Алерия без возражений приняла решение королевы. Но Несса попыталась навести порядок в хаосе мыслей, попыталась понять, что же все-таки задумала королева. Элеонора убеждена, что Генрих преследует вполне определенные цели, но она обещает свадьбу и помолвку и говорит, что не изменит планы Генриха — во всем этом было что-то зловещее.

— А как же граф? — сиплым шепотом спросила Несса — горло перехватило удушьем.

— В самом деле, как же граф? — усмехнулась Элеонора. — В письме Генриха не указано имя невесты!

Сердце Нессы гулко забилось — ей показалось, что она поняла, что задумала королева.

— Только не заявляй, что ты рвешься посвятить себя Богу, — сказала Элеонора. — Ты слишком долго тянула с принятием обета, и это доказывает отсутствие религиозного рвения. Если бы в разговоре с тобой я не убедилась в том, что ты хочешь мирской жизни, я бы не стала изобретать такое решение проблемы, которую ты же и поставила передо мной.

Итак, их утренний разговор состоялся не случайно. Ну что ж, неудивительно — Элеонора ничего не делает без какой-либо определенной цели. Но королева права: она, Несса, сама обратилась к ней — по вдохновению свыше, в котором не смела сомневаться. И все же… Не давая себе времени задуматься, Несса спросила:

— А если граф не захочет? — Ведь она плохая замена красавице Алерии: красавца графа ждет разочарование.

— Если ему нужен Суинтон, а я подозреваю, что именно это — цель Генриха, то после венчания твоей сестры графу ничего другого не останется, придется жениться на тебе.

Элеонора смотрела на Нессу с нежностью и пониманием. Королева была весьма проницательной женщиной, и она заметила, какие взгляды граф бросал на послушницу и какое действие эти взгляды оказывали на девушку. Конечно, Гаррик для виду поворчит, но на самом деле будет в восторге, а Несса пусть думает, что заботится о младшей сестре и только ради нее уступает греховному соблазну.

Холодная рассудочность Нессы пала под напором логики королевы, возобладала растерянность. Ей предлагалось то, чего она так страстно желала — собственный дом. Более того, ей предлагалось то, о чем она не смела и мечтать: ей дают в мужья того мужчину, которого она считает воплощением соблазна. Она не заслуживает таких даров. Она не предназначена для такой роскоши. Она не так красива и обаятельна, чтобы стать не просто женой — графиней! Нет, это все неправильно, такого быть не может.

— Все замечательно, Несса! Все замечательно! — Алерия в восторге захлопала в ладоши. Она долго не могла вникнуть в суть разговора, но наконец-то поняла, что ей нужно заручиться согласием сестры. Она не сомневалась, что Несса ей поможет — та никогда ее не подводила. — Ты можешь спасти меня, я смогу выйти замуж за Рейнарда!

— Но… — Несса запнулась, — это будет неправильно. Все неправильно. Ему нужна красивая жена, не такая, как я.

— Ты должна спасти меня, Несса. — Алерия стиснула ее руки. — Пожалуйста, дорогая… Пожалуйста, скажи, что ты согласна. Иначе я этого не вынесу, я не могу стать женой такого холодного человека!

Холодный… Ледяной Воин… Глыба льда с пламенем внутри. Несса в растерянности смотрела на сестру. Алерия же, по-прежнему сжимая ее руки, подняла глаза на Элеонору. Та улыбнулась и сказала:

— Твоя младшая сестра умоляет о помощи. Неужели ты ей откажешь? — Она знала, что Несса ни за что не откажет. — Ты согласна, не так ли?

Немного помедлив, Несса молча кивнула. Хотелось бы ей объяснить свой поступок любовью к Алерии и желанием прекратить муки несчастных влюбленных, но врожденная честность требована признаться: дело вовсе не в сестре — просто она не смогла преодолеть свое греховное влечение.

— Значит, решено, — кивнула королева. Повернувшись к Алерии, она продолжала: — Ничто хорошее не дается даром. Цена твоего выбора — потеря Суинтона.

Несса удивилась. В маленьком Суинтоне было только одно жилище, достойное дворян. Несса, хоть и старшая, получила половину поместья без дома, потому что считалось, что она уйдет в монастырь и дом ей не понадобится. Зачем он ей теперь? Какое значение имеет маленький дом в маленьком поместье? Может, он и подошел бы кому-нибудь, но не графу.

С удивлением глядя на королеву, Несса пробормотала:

— Какая для него разница?

— Какая разница для Генриха? — Элеонора в упор посмотрела на девушку — с ее острым умом она должна понять. — Видишь ли, дорогая, Суинтон для короля — как заноза в лапе льва. Ледяной Воин должен получить башню, иначе Генрих будет рвать и метать. Дай Гаррику поместье с этой башней — и Генрих просто раз-другой фыркнет.

Несса молча кивнула. Было совершенно очевидно: граф должен получить башню — именно оттуда он собирался управлять поместьем. Но неужели он хотел жить там постоянно?

— Рейнард тоже должен получить свой приз, — продолжала Элеонора. — Генрих не захочет платить жалованье человеку, расстроившему его планы, так что Рейнард не сможет продолжать службу в этом замке. Ведь замок принадлежит Генриху.

Алерия побледнела — ей ужасно не хотелось покидать замок и расставаться с королевой. Но Элеонора, не глядя на девушку, заявила:

— Я пошлю вас на север к одному из своих сторонников. Он непременно возьмет Рейнарда к себе.

Алерии не очень-то хотелось жить среди незнакомых людей, но она не стала тревожиться по этому поводу, она радовалась победе.

— Потеря Суинтона для меня ничего не значит. — Алерия пожала плечами. — С Рейнардом я буду счастлива в любом месте.

Несса опасалась, что жизнерадостное заявление избалованной девушки, которой всегда позволялось делать то, что она захочет, не соответствует истине. Но поздно колебаться. Остается молиться, чтобы любовь пересилила все.

Обед прошел на удивление спокойно, хотя Несса опасалась, что проницательный граф что-то заподозрит. Она старалась не встречаться с ним взглядом, он же неотрывно смотрел на нее. Глядя в свою тарелку, Несса с ужасом думала: «Как же он поступит, когда обнаружит обман?»

Несса почти не принимала участия в беседе, но Элеонора и внезапно оживившаяся Алерия, имевшие опыт в интригах, остроумным разговором занимали графа, чтобы скрыть от него правду. Помимо стыда за то, как она поступает с Гарриком, у Нессы был и другой повод для беспокойства. Рядом с ней сидела Сибилла, которая то и дело тихонько смеялась и улыбалась лорду Коннелу, проявлявшему к девушке повышенное внимание. Несса привлекла Сибиллу для защиты от искушения, а теперь получилось, что и Сибилла встретилась с тем же соблазном.

Гаррик, привычный к дворцовым интригам, все-таки кое-что подозревал. Подозревал, что королева и красавица Алерия что-то задумали. Но он полагал, что интриги женщин к нему отношения не имеют, ведь он являлся представителем короля, а Элеонора едва ли захотела бы лишний раз ссориться с супругом.

Несса с облегчением встала из-за стола. Ей хотелось уединиться и навести порядок в растрепанных мыслях, найти им логичное продолжение, выработать в себе уверенность, чтобы спокойно встретить то, что ждало ее впереди. Но поскольку весь гардероб Нессы состоял из двух белых платьев послушницы, девушке велели провести остаток дня в апартаментах королевы, где ей должны были подогнать по фигуре платья Элеоноры и Алерии.

Несса то стояла, поворачиваясь, то прохаживалась по комнате. Она постоянно напоминала себе: решение принято, поздно отказываться. Но ее по-прежнему мучили угрызения совести, ведь граф ничем не заслужил такого вероломства.

Большинство мужчин совершенно не замечают монашек, тем более некрасивых. Да, они спорили, но граф по крайней мере видел в ней личность, и непростительно так жестоко обманывать его. Несса то и дело вздыхала — совесть осуждала ее за обман и корила за неуемную жажду счастья.