Встав на цыпочки, Несса выглянула в узкое оконце. В первый раз за день она осталась одна в своей комнате. Швея отпустила ее только к вечерней трапезе, а Нессе очень не хотелось сидеть за одним столом с мужчиной, которого ей предстояло обмануть. Но страхи оказались напрасными: ей сказали, что граф уехал к старому другу, имевшему лен под Солсбери, и вряд ли вернется раньше чем к утру. Королева была довольна: это упрощало задуманное дело. Несса тоже была благодарна случаю, но ее беспокойство нарастало, потому что близилось время, когда будет сделан первый шаг в их хитроумном плане. У нее холодела спина при мысли о том, что Ледяной Воин скоро узнает об обмане, и уже сейчас его обвиняющие серебряные глаза вонзали ледяные пики в ее повинную душу. А завтра, когда все раскроется, он заморозит ее своим ледяным взглядом.

Весенние дни были еще коротки, но в такой безоблачный день, как сегодня, пурпурная дымка смягчает острые углы и общий вид узких улочек деревни, теснящейся между внешней и внутренней стенами крепости. Постаравшись заглянуть как можно дальше вправо, Несса увидела стены маленькой часовни Святого Стефана, стоявшей среди лугов за стенами крепости. Шумная жизнь, царившая вокруг замка, неуклонно надвигалась на часовенку, но она все еще стояла крепко и смотрела приветливо — для Нессы это служило доказательством, что добро непременно устоит и переживет зло. Хотя часовню теснили ветхие лавчонки, над которыми обычно размещалось жилье хозяев, а рядом была таверна, осаждаемая буйными посетителями, Несса предпочитала эту скромную часовню величественному залу для богослужений в замке.

Наверное, в конце дня Алерия и Рейнард порознь пройдут к часовне через всю эту толпу. Поскольку капеллан получал жалованье от Генриха и был ему предан, венчание должно будет состояться в часовне Святого Стефана, и Несса ничего не имела против. Элеонора, королева-пленница, никуда не могла выходить без сопровождения и потому не могла прийти на венчание из опасения все раскрыть королевским прихвостням, но она, Несса, непременно будет на свадьбе Алерии. Когда совсем стемнеет, ей подадут фонарем сигнал со звонницы.

Несса смотрела на святое место, где послушницей не раз молилась, и ее вновь охватили дурные предчувствия. Если она войдет в священные стены в своем белом одеянии, когда уже решила отказаться от него, она предстанет перед Богом обманщицей.

На кровати были разложены платья, второпях подогнанные под Нессу. Платья Алерии пришлось укоротить, Элеоноры — удлинить, пришив к подолу полосу другой ткани. Внимание Нессы привлекло платье из мягкой шерсти. Оно было особенно к лицу Алерии и уже немного поизносилось. Несса приподняла тускло-зеленую ткань; ее глазам, имевшим почти такой же цвет, предстала восхитительно изящная строчка на рукавах и на кружевном вырезе. По контрасту с ними боковые швы были прошиты неровно, в спешке, при подгонке платья под менее пышные формы Нессы, — и это казалось напоминанием о ее несовершенстве по сравнению с Алерией. Ничего не подозревающий жених обнаружит, что она уступает Алерии даже больше, чем он предполагал. Стараясь успокоиться, Несса мысленно твердила: «Ты не смеешь чувствовать себя несчастной, ибо обладаешь умом, а красота — недолговечна». Однако эти мысли не приносили утешения, и Несса ужасно страдала из-за своей невзрачности; она постоянно думала о том, как будет разочарован красавец-граф.

Чтобы хоть как-то отвлечься от этих мыслей, она занялась делом — сняла головной убор и белое монашеское одеяние. Она не станет плакать о том, что Бог больше не увидит на ней этого одеяния, лучше она возблагодарит Его за драгоценный дар — за то будущее, о котором она мечтала.

Первым делом Несса надела тончайшую шелковую блузу — ее зеленые рукава, стянутые на запястьях, будут видны из-под широких обшлагов. Затем она надела длинное платье цвета морской волны и зашнуровала его на груди до талии — оттуда оно красивыми складками ниспадало к полу. Поскольку Несса никогда не носила таких платьев, ее очень смутил вид собственной фигуры, и она поскорее влезла в свое просторное белое одеяние. Но потребовалось время, чтобы полностью скрыть роскошное платье под привычным монашеским облачением; к тому моменту, когда Несса закончила одеваться, на звоннице появились призывные вспышки фонаря.

— Святые угодники! Уже? — Несса туг же съежилась от страха за неуместное восклицание.

У нее не было времени укладывать беспорядочные кудри в скромную прическу, приличествующую даме при выходе на люди. Некогда было даже сокрушаться по этому поводу.

Надев свой белый головной убор, Несса спрятала под него непослушные локоны и поспешила к двери. Взявшись за холодную железную задвижку, она напомнила себе, что нужно бесшумно пройти по пустым коридорам и вниз по каменной лестнице. Полусонный молодой слуга, оставленный поддерживать огонь в камине Большого зала, даже не понял, что за девушка проскользнула к выходу.

Закрыв за собой тяжелую массивную дверь, Несса прислонилась к ней и посмотрела вниз — в пролет деревянной лестницы, ведущей к дороге, изрытой копытами и колесами повозок. Здесь пока все в порядке, худшее впереди. Девушка медлила, она внимательно осматривала дальние ворота на выходе со двора. Фонари за спиной, по обеим сторонам двери, и те, что через равные промежутки стояли на крутой лестнице, освещали ее белую фигуру. Не было ни малейшего сомнения: ее заметили, как только она вышла из башни.

Все, хватит прятаться, пути назад нет — ни сейчас, ни завтра на утренней церемонии. Собравшись с духом, Несса стала спускаться по лестнице. Затем с невозмутимым видом пересекла пыльный двор.

Два привратника следили за ее приближением с парапета — узкого выступа на самом верху частокола. Когда она подошла, один из них ее окликнул:

— Сестра Агнесса, куда так поздно?

Несса с улыбкой посмотрела наверх. Это был Гарольд, стражник, который приветствовал ее при возвращении в Солсбери-Тауэр в тот вечер, когда она узнала о скором приезде графа. Стараясь не выдать нервного напряжения, девушка с сияющей улыбкой ответила:

— Хочу пойти в часовню Святого Стефана, чтобы помолиться о счастливом замужестве сестры. — В ее словах не было лжи, но она сжалась от страха; ей казалось, что стражники что-нибудь заподозрят, — во всяком случае, она чувствовала себя обманщицей.

Хотя девушка никогда не выходила так поздно, эти двое знали, что сестра Агнесса предпочитает молиться в часовне, поэтому не нашли ничего подозрительного в ее уходе. В конце концов, ее сестра вот-вот выйдет замуж, а они знали, как она любит Алерию. И правильно, что решила найти для нее особое заступничество. К тому же члены религиозного ордена ходят на богослужение и днем и ночью, а раз она скоро принесет обет, то, возможно, почувствовала потребность помолиться.

Когда обитые железом ворота отворились, Несса облегченно вздохнула. Теперь нужно было спокойно пройти по тоннелю. К утру дело будет сделано, и она поклялась себе, что никогда больше не станет участвовать в интригах — так трудно постоянно лгать, это разъедает душу! Выйдя из тоннеля, она ступила на подъемный мост и тотчас же услышала веселый голос Гарольда.

— Береги себя, сестра! — прокричал стражник. — Храни тебя Бог на обратном пути!

Несса невольно содрогнулась. Конечно, это была простая вежливость, Гарольд вовсе не беспокоился о ее благополучии, хотя она шла одна и вполне могла встретиться со злоумышленниками. За стенами крепости всегда найдутся мужчины, готовые пристать к женщине, имевшей неосторожность выйти без сопровождения. Однако любой из них десять раз подумает, прежде чем накинется на монашку. Одно дело — встретиться с гневом другого мужчины, когда тот вступится за жену или дочь, и совсем другое — Божий гнев.

Под защитой своей белой брони Несса безбоязненно шла по темным улочкам и узким проходам между домами. На задворках часовни она увидела груду пустых бочек и корзин, зашла за них, сняла головной убор и балахон, старательно их свернула и спрятала в корзину, стоявшую наверху. Потом привела в надлежащий вид рукава платья, пальцами разгребла густые волосы, выпустила на волю свободные локоны и по темному проходу поспешила в часовню.

Пять скудных свечей мерцали у алтаря, где в ожидании начала венчания стояли прекрасная Алерия и ее долговязый жених. У старого священника глаза полезли на лоб, когда он увидел Нессу в мирской одежде. Но священник все же взял себя в руки и приступил к церемонии.

Несса едва прислушивалась к ритуальным словам, не в силах избавиться от тревожных мыслей. Как уживутся между собой два таких незрелых создания? Алерия требует, чтобы ею непрерывно восхищались, но сама не отвечает тем же; Рейнард обидчив и не уверен в себе. Не слушая приглушенный голос отца Альфреда, она всю короткую службу молилась за их счастье и так погрузилась в молитву, что не заметила, как все кончилось.

— Несса, спасибо, спасибо, спасибо! — Алерия крепко обняла сестру. — Ты всегда мне помогала, утешала, но ничто не сравнится с этим даром! — Она подняла глаза на Рейнар-да, и он едва заметно улыбнулся ей.

Нессу не оставляло беспокойство за правильность выбора сестры, хотя было очевидно, что Алерия действительно любила Рейнарда — любовь была в ее лазоревых глазах, лицо же светилось ярче церковных свечей.

— Мы никогда не забудем, что ты для нас сделала, — сказал Рейнард, одной рукой обнимая жену, другой стискивая пальцы Нессы. — Если когда-нибудь тебе понадобится наша помощь, я все для тебя сделаю, клянусь честью.

Несса растрогалась. Она всегда все делала для Алерии, не рассчитывая на ответную услугу. А теперь ей обещали помощь… Это не только успокаивало, но и придавало уверенность в будущем молодых супругов.

— Спасибо, Рейнард, — улыбнулась Несса. — Но боюсь, нам теперь редко придется видеться. — Если графа принудят на ней жениться, она будет жить в замке Таррант, и весьма сомнительно, что Алерию с мужем туда пригласят.

— О нет! — воскликнула Алерия. Торжествуя победу над холодным графом, она ни разу не задумалась о том, что этот шаг означает разлуку с Нессой, утрату ее поддержки и утешения. — Ты всегда разрешала все мои проблемы. Что я буду без тебя делать? — Она тихонько вздохнула. — Ты мне нужна. Ты должна быть со мной.

Вспышка отчаяния Алерии тронула доброе сердце Нессы, но сейчас ей требовалась сила, чтобы их разрыв прошел безболезненно. Качая головой, она ласково увещевала сестру:

— Отныне со всеми проблемами, радостями и горестями ты должна обращаться к Рейнарду. — Она подняла глаза на Рейнарда. — Я не сомневаюсь, что твой муж сильнее меня и лучше сумеет тебя направлять.

Молодой рыцарь приосанился, отер слезы своей обожаемой Алерии, а она прижалась к нему, улыбаясь и наполняясь непривычным чувством отваги. Несса попрощалась с ними и вышла из часовни.

Она знала, что лошади для молодоженов готовы, багаж уложен. Первую ночь они проведут в доме священника, в «комнате невесты», а отец Альфред останется ночевать в часовне. На рассвете, когда откроют ворота крепости для прохода торговцев, они улизнут, а к тому времени, когда правда раскроется, будут уже далеко. Приказав себе не бояться, она прочла короткую молитву о придании силы и нырнула в раскрытый зев переулка. Осторожно ступая, чтобы не наткнуться на отбросы, сваленные у задней двери каждой лавки, она прошла полпути до тех корзин, где ее дожидалось белое облачение, — и тут из двери таверны вышел человек, его силуэт чернел на фоне звездного неба. Несса замерла и затаила дыхание. Тень наклонилась куда-то в сторону таверны, нырнула, а потом вынырнула, держа горящую головешку. Факел осветил грязный проход и Нессу. Она похолодела, но не от страха перед неизвестным — ее заморозил лед в серебряных глазах.

Ошеломленные, оба долго молчали — они никак не ожидали встретиться в таком месте.

Гаррик мысленно вопрошал себя: «Во имя Девы Марии, что она здесь делает среди ночи?» Наконец он проговорил:

— Как вы оказались в таком мерзком месте? — Он нападал обороняясь, чтобы она не задала ему такой же вопрос.

Сбылись худшие ее опасения — перед ней стоял граф. Хорошо еще, что при таком свете не видно, как она покраснела… Нужно только постараться, чтобы голос звучал убедительно.

— Я… я ходила в часовню Святого Стефана. Хотела помолиться за сестру. — Несса махнула рукой в сторону часовни.

Она сказала графу то же самое, что говорила и стражникам у ворот — вроде бы правду, но не всю. Однако она была уверена, что он ей не поверил.

Гаррик же решил, что девушка испугалась внезапности его появления, и не придал значения заминке с ответом. Он посмотрел в ту сторону, куда она махнула рукой. Граф не видел часовню, но он знал, что она там. Вернулись люди, которых он посылал в Суинтон с заданием осторожно поискать источник мятежных слухов. Он встретился с ними в таверне, будучи уверен, что сторонники королевы не заметят его среди посетителей.

Немного осмелев — ведь граф молчал, а не накидывался с обличениями, — Несса добавила:

— Эта часовня — моя любимая. Островок мира в океане зла.

— Да, я ее видел. — Гаррик постарался сдержать циничную усмешку, правда, без особого успеха. — Согласен, впечатление такое, будто она вовсе не предназначена для закоренелых грешников, толпящихся в этой таверне. — На последних словах улыбка стала откровеннее, но потом он вдруг нахмурился и спросил: — И часто вы ходите в часовню в такой час?

Неужели подозревает? Затрепетав, она сумела дать единственное объяснение:

— Нет, не часто, но мне нужно было подумать… на свежем воздухе.

Она молила Бога, чтобы Гаррик не спросил, почему прогулка в стенах крепости не может обеспечить ей свежий воздух, а заодно и безопасность. Чувствуя себя схваченной на месте преступления, она даже не задумалась, почему он сам оказался здесь, к тому же один.

Подозрения Гаррика по случаю внезапной дружбы Элеоноры и Алерии усилили его отвращение к женщинам и заставили быть начеку, но, хотя он и насмехался над собой за пустую надежду, ему хотелось верить, что Несса — честная и правдивая девушка. Несмотря на недоверие, он улыбнулся ей такой теплой улыбкой, какую не многим женщинам удавалось видеть. Ему ужасно хотелось поговорить с будущей свояченицей — может, удастся уговорить ее не вступать в орден? — однако он сдержался и лишь спросил:

— Но сейчас вы возвращаетесь в крепость?

Остро чувствуя, что за спиной у нее находится корзина с белым одеянием, Несса кивнула. Она знала, что за этим последует, но у нее не было выхода.

— Позвольте сопровождать вас. — Он галантно предложил ей руку. Может, она доверила Богу хранить ее на опасном пути, но лучше уж он сам проводит ее в крепость.

Несса бросила быстрый взгляд на стопку корзин. Да, выбора не было… Вряд ли можно попросить его подождать, пока она переоденется, не говоря уже о том, что она не сумеет ответить на вопросы, которые неизбежно вызовет этот поступок. Несса улыбнулась и кивнула. Но даже если ей грозит неминуемое разоблачение, она до последнего будет тянуть время, чтобы молодожены успели бежать! Кто знает, что предпримет граф, узнав, что предназначенная ему невеста вышла за другого? Попытается избавиться от соперника? Накажет обманщицу за нанесенное оскорбление?

По опыту она знала, что мужчины, в том числе ее отец, без колебаний наказывают женщин. Презрение графа к женщинам общеизвестно, он ни разу не выказывал нежности к ним, но она его плохо знала и не видела во гневе — скоро, возможно, очень скоро она это увидит. Разоблачит он ее раньше или позже — какая разница? Результат один: отвержение и неприязнь. Хотя может быть и хуже — если ему не останется ничего другого, кроме как жениться на ней. Став мужем, имея право наказывать, он будет ее бить? Отбросив страхи, она чуть приподняла подол платья, чтобы легче было пробираться узким переулком.

Гаррик уловил ее движение и улыбнулся. До чего же женщины любят привлекать внимание к новому платью! Он, конечно, заметил перемену наряда, но решил не смущать девушку разговорами на подобную тему — граф молча принял это за обнадеживающий признак изменения намерений. Особенно важно то, что она пошла в часовню в мирской одежде! Он не желал объяснять себе, почему для него это важно, — просто решил, что непременно позаботится о ее благополучии, так как вскоре она станет его родственницей.

Когда они вышли из узкого грязного переулка, Гаррик заговорил о погоде, о надежности стен крепости — о том, что не требовало ответа, и Несса это оценила. Чем ближе они подходили к входу в крепость, где горели факелы, тем сильнее нарастал страх. Идя с опущенной головой, как будто ей резали глаза метавшиеся языки пламени, она из-под опущенных ресниц наблюдала и молилась, чтобы привратники никак не отреагировали на смену ее наряда.

— Милорд, мы не ожидали, что вы вернетесь сегодня, — сказал Гарольд, пока другой стражник открывал ворота. Гаррик посмотрел наверх.

— Мы вернулись раньше и зашли в таверну. Мои люди там и переночуют, потому что я сомневаюсь, что они в состоянии держаться на ногах. — Гаррик был рад случаю объяснить Нессе, почему он оказался один в таком месте.

Стражники засмеялись, и Несса с облегчением вздохнула. Но тут она наконец-то подняла голову и посмотрела на молодого стражника, стоявшего у двери. Стражник криво усмехнулся, очевидно, он нашел объяснение столь внезапной перемене, ведь женщина вышла из замка как монашка, а вернулась разряженная и под руку с графом! Несса чуть не застонала. Слух о переодевании разнесется по замку, как огонь по сухой траве. Приложив свободную руку к губам, она отчаянно молилась, чтобы слухи не дошли до графа до начала утренней церемонии помолвки.

Гаррик, с неодобрением отметивший ухмылку привратника, тут же подумал: «Если эта женщина отказалась от намерения вступить в орден, ей нужно получше ознакомиться с правилами поведения родовитых дам. Не выходить вечером без эскорта — основное из правил: им нельзя пренебрегать ни в коем случае. И не следует распущенные волосы открывать постороннему взгляду. Кто-то должен ей об этом сказать. Только не я, разумеется». При этой мысли на губах графа появилась язвительная улыбка. Вряд ли он обладает умением наставлять наивных девушек. К тому же малейший упрек с его стороны вызывает в ней взрыв темперамента. Нет, за это должен взяться кто-то другой, но кто? Ее подружка-послушница — такая же неискушенная девушка, как она, а к королеве или к Алерии он не мог обратиться.

Граф отложил принятие решения до того момента, когда благополучно доставит Нессу в башню. Хорошо еще, что он ее встретил… Но как привратники могли позволить ей выйти за ворота и бродить в одиночестве? И что пришло в голову молодому стражнику, когда он увидел их вместе? Вот он сейчас проводит Нессу и вернется… И выбьет дурь из головы ухмыляющегося мерзавца.

Ворота закрылись; Нессе показалось, что лежащий перед ними двор будет тянуться бесконечно. Она судорожно искала тему для разговора во внезапно наступившей тишине. Она была на грани разоблачения, а это создавало серьезную угрозу для молодоженов. Некстати вспомнилось, как она спорила с графом о своем долге обеспечить счастье Алерии. И она сказала первое, что пришло на ум:

— Вы хорошо знаете Священное Писание. Я изумилась, когда вы без запинки процитировали Библию.

— Ничего странного, ведь я воспитывался в доме Генриха. Он любил учиться мудрости у греческих авторов.

Несса знала об этом парадоксе: король Генрих был так полон энергии, что не мог усидеть на месте — и в то же время любил читать. Монарх был прекрасно образованным человеком, но Несса не верила, что он мог увлечь своим примером других.

— Ричард — его сын, — отважилась возразить она, — и я знаю, что он сочиняет стихи в духе французских менестрелей, но я не слышала, чтобы кто-нибудь говорил, что он знаком с Библией.

Гаррик улыбнулся и объяснил:

— Ричарда вырастила мать, а не отец, поэтому у него — ее вкусы.

Несса знала, что граф прав, поэтому напала с другой стороны:

— Джон провел с матерью так мало времени, что она едва ли узнает его в толпе, но никто еще не сообщал, что он изучает Священное Писание.

Гаррик едва не рассмеялся. У нее на все готов ответ, она быстро находит изъян в его рассуждениях. Графу это понравилось, он не любил льстивых мужчин и корыстных женщин, всегда готовых соглашаться с любым замечанием, лишь бы снискать благосклонность сильных мира сего.

— К отчаянию отца, Джон не прочел ни единого слова. Мы, приемные сыновья короля, больше уважали его желание дать нам образование. Вот Джеффри — тот разделял мою любовь к учению.

— Джеффри изучал Библию? — Несса так удивилась, что даже остановилась. Она встречалась с Джеффри незадолго до его смерти, слышала воспоминания любящей матери — он никогда не проявлял подобного интереса.

Маленькая ручка соскользнула с руки Гаррика, и он повернулся к Нессе; яркий свет факелов у ворот очерчивал гибкую фигурку. Граф догадался, что произошло непонимание, и, засмеявшись, сказал:

— Не Элеонорин Джеффри, а побочный Генриха.

Ах, правда, какая глупая ошибка… Несса прижала ладони к разгоревшимся от смущения щекам. Он имел в виду старшего сына Генриха, незаконного.

Гаррик положил ее руку на прежнее место, и они продолжили путь.

— Этот Джеффри — мой названый брат и истинный друг.

Несса с удивлением поглядывала на собеседника. Он так чудесно засмеялся — без всякой язвительности — и тут же разъяснил ошибку, вместо того чтобы поиздеваться. Наверное, он не многим открывается с этой стороны. В ней крепла уверенносгь, что его ледяная броня служит для защиты — только для защиты, и теперь она начинала понимать человека, которого поначалу отвергала.

— Джеффри был весьма сведущ в вопросах религии, — продолжал Гаррик, с улыбкой поглядывая на девушку. — И он делился со мной своими знаниями и книгами.

Несса кивнула, и ее кудри разметались по плечам. Она знала: друг Гаррика был епископом в Линкольне, но в какой-то момент усомнился в своем призвании, отказался от высокого сана и не стал вступать в орден. Тогда король сделал его своим канцлером.

Немного помолчав, Несса спросила:

— Вы изучали и греческие рукописи?

Гаррик посмотрел на нее — и словно попал в западню; она была само очарование, чудесное видение… Отблески огня факелов золотили рассыпавшиеся по плечам волосы, а глаза сейчас казались загадочными и зелеными, как шелк ее платья.

— В латинском переводе, — ответил граф. Он надеялся, что очарование этой девушки значит для него не больше, чем книги, которые ему пришлось изучать.

— О, я всегда мечтала почитать такое. — Несса сказала это искренне, но сама ужаснулась, с каким придыханием произнесла простые слова. Ее завораживал взгляд шедшего рядом мужчины.

— У меня дома есть несколько греческих книг. Если вы приедете навестить Алерию, я дам вам их. — Как Гаррик ни отпирался, что попал в ловушку, он был не в силах отвести от нее взгляд и посмотреть на лестницу, к которой они уже подошли.

Приглашение не обрадовало Нессу, наоборот — ее пронзило чувство вины. Попав в его дом в качестве жены, вряд ли она сможет рассчитывать на такую роскошь, как книги.

Гаррик задержался на лестнице и внимательно посмотрел на Нессу: у нее был тоскующий вид. Загрустила при мысли о разлуке с сестрой после напоминания о том, что Алерия будет жить в его доме? Нет, независимо от замужества Алерии это все равно бы случилось после того, как Несса примет обет. Может, ей грустно, что он женится не на ней?.. Что за глупость?! Тем не менее ему стало тепло от этой мысли.

Во входном тоннеле, стоя возле распахнутой двери, где факелы освещали лицо ее спутника, Несса взглянула на него. Серебряные глаза цепко схватили ореховые, и Несса не могла разорвать эту связь.

Гаррик дал себе слово, что больше не станет прикасаться к той, что, возможно, станет монахиней и уж точно — его сестрой. Но сейчас он забыл об этом и, не удержавшись, кончиками пальцев провел по ее щеке. Несса растаяла и прижалась к руке. Глядя, как опустились черные ресницы и глаза стали темно-карими, Гаррик окончательно сдался; руки обняли трепещущую девушку, и она прильнула к нему всем телом. Восхитительные изгибы ее тела были мягче, чем ему помнилось. Он осторожно провел ладонью по ее шее, и Несса тихонько вздохнула.

С закрытыми глазами она ждала поцелуя, помня его прежнее объятие, помня возбуждение и соблазн. Он легонько коснулся губами ее губ; когда же уста их разъединились, Несса почувствовала себя покинутой. Она встала на цыпочки и потянулась к нему. Губы опять соприкоснулись, и она застонала.

Этого Гаррик не мог вынести. Он впился поцелуем в губы девушки — как будто Ева подала ему запретный плод, такой сладкий, что от него невозможно было отказаться.

У Нессы не осталось в голове мыслей, все поглотило тающее сердце Ледяного Воина. На этот раз его ледяная броня защитит их обоих… Сквозь туман страсти до нее донесся колокольный звон. В часовне Святого Стефана звонили к заутрене. Сейчас в аббатстве монахини пойдут на молитву… Монахини… Несса резко опустила руки и отступила на шаг. В ее глазах плескался ужас. Несмотря на готовность выйти замуж, она слышала, как годы обучения шепчут ей укор — за искушение плоти, угрожавшее бессмертной душе.

— О Несса… — Гаррику было больно видеть, как она себя казнит. — Страсть естественна, она — не грех. — Поразительно, насколько эти слова были неприменимы к ним. Большинство, если не все равные ему по положению мужчины не задумываясь нарушают верность жене, но мало кто добавляет к этому грех кровосмесительства, и никто не покушается на монахинь. Он опустил руки и прошептал: — Прости меня, Господи, за святотатство.

Его вера в ее благочестие только усилила в ней чувство. вины. Как всегда при затруднениях, она сложила руки лодочкой и поднесла их к груди. Но тотчас ужаснулась — это был еще больший обман! — и переплела пальцы.

Гаррик воспринял ее жест как раскаяние в земном грехе и мысленно обругал себя за то, что стал его причиной. Она и вправду честная женщина — и в страсти, и в признании своих ошибок. Отныне он навеки станет ей ненавистен. Судорожно сглотнув, граф резко развернулся и вышел из замка.

Стоя одна в пустом проходе, Несса вслушивалась в эхо удаляющихся шагов. Он говорит утешительные слова, а сам презирает ее за пылкий ответ на его объятия. Потому что предполагает обязательства перед религией? Может, потому, что некрасивая женщина не имеет права на наслаждение? Как бы то ни было, скоро он узнает всю правду и укрепится в худшем о ней мнении. Она оглянулась через плечо, и в свете факелов блеснули слезы, навернувшиеся на глаза.