Помимо заезжих фанатов, к нам стали чаще заходить и местные жители.

В таком маленьком районе, как округ Дуглас, библиотека особенно важна, так как зачастую она становится единственным местом, где люди могут встретиться и пообщаться столько, сколько им нужно, и при этом они не обязаны ничего покупать. Да и вход бесплатный. Как тут не полюбить библиотеку? Когда я жила в Соединенном Королевстве в начале 1950-х годов, там были маленькие специализированные библиотеки, существовавшие за счет членских взносов. Ты должен был заплатить отдельно за вход, а также за возможность взять книги. У нас в округе Дуглас все было по-другому: любой мог зайти к нам и оставаться столько, сколько пожелает.

А наш персонал (и люди, и кошки)

рад приветствовать всех посетителей.

Ведь публичные библиотеки –

это самые демократичные институты общества.

Мы никого не выпроваживаем. К нам всегда заходили представители самых разных социальных слоев и сейчас, конечно же, тоже заходят. Библиотеки, как и бесплатные государственные школы, – это прекрасный образец соблюдения равных прав всех членов общества. Но при этом библиотека также нацелена на удовлетворение запросов людей всех возрастов и вкусов – от детей, читающих сказки, до пожилых посетителей, интересующихся своей родословной.

Когда заходившие к нам клиенты не находили нужной им информации в книгах, они обращались с вопросами к нам, причем с любыми вопросами. Ответы на многие из них в то время было почти невозможно отыскать самостоятельно. Но мы, не сдаваясь, занимались этим. Например, однажды посетитель поинтересовался, сколько времени займет поездка на машине из города Стейтлайн, штат Невада, до водопада Кламат Фолс, штат Орегон. В данном случае ему могла бы помочь Автомобильная ассоциация Америки (ААА), предоставив детальную информацию, но для этого нужно было стать ее членом, заплатив вступительный взнос. А мы помогали бесплатно.

Итак, я вытащила на свет божий географический справочник – объемную книгу с подробными картами по каждому штату или округу (информация для тех из вас, кто не имел удовольствия быть знакомым с этим фолиантом). Затем я внимательно проследила маршрут – кусочек тонкой линии – вдоль извилистых и крутых дорог, определив почти точное расстояние от пункта отправления до места назначения, а также ориентировочное время в пути – в зависимости от того, какое количество уснувших на дороге собак встретит водитель.

Я могла бы назвать этому клиенту и приблизительную цифру, но он хотел знать точно. В этом смысле посетители бывают забавными, как, впрочем, и мы, библиотекари.

Итак, библиотеки дают неограниченный доступ к информации в виде книг и справочных материалов, отражающих широкий спектр мнений и взглядов. А их сотрудники в прошлом служили своеобразными хранителями знаний.

Работая в библиотеке, я всегда старалась отбирать книги, журналы и другую печатную продукцию, попадавшую к нам на полки, исходя из их популярности, цены и полезности, не забывая проверить, есть ли у нас уже данный экземпляр. Конечно, не все соглашались с нашим выбором, и это было нормально. Меня больше тревожило то, что находились такие, кто не мог признать простой факт, что цель библиотеки – представить широкий спектр разных взглядов, и при этом не важно, разделяете вы их или нет.

Однажды я расставляла книги в историческом разделе и заметила лист бумаги, торчавший сверху из произведения о Второй мировой войне. Я потянула лист. Это оказалась брошюра. Слова на обложке заставили меня замереть. «Холокоста НИКОГДА не было», – гласил заголовок, напечатанный большими красными буквами. Незадолго до этого я прочла в одной из газет статью о том, что в нашем регионе объявилась группа людей, отрицающих факт Холокоста. Я пролистала брошюру, переполненную опечатками, орфографическими и грамматическими ошибками, а затем проверила другие книги, стоявшие рядом на полке. То же самое. Я просмотрела каждую книгу, достала в итоге двенадцать брошюр и положила их на абонементный стол.

– Боже, опять они это сделали! – сказал Дэн.

– Они уже были здесь раньше?

– Да, на самом деле я видел парня, который раскладывал их по книгам, и, когда я сказал ему, что этого делать нельзя, он обвинил меня в цензуре.

– Это не цензура, – почти прошипела я, приходя в бешенство. – Это порча библиотечной собственности. Ты же не даешь ребенку набор цветных мелков, чтобы он почеркал книги, которые ему не нравятся. Почему тогда мы позволяем глупому взрослому человеку приходить сюда и втыкать в книги брошюры, которых здесь никогда не было?

Я любила книги так сильно, что восприняла подобное неуважение к ним как личное оскорбление. К книгам следует относиться как к драгоценностям, а не как к мусорной свалке. Не сомневаюсь, что, когда я выбрасывала брошюры в мусорную корзину, у меня пар валил из ушей. Если кто-то не согласен с чем-то и хочет написать и опубликовать свой собственный труд, в котором выскажет свои взгляды, прекрасно. Традиционно публичные библиотеки отлично справлялись с поиском, заказом и размещением на своих полках книг, в которых отражены совершенно противоположные точки зрения. На тот момент у нас уже был, к примеру, экземпляр «Майн Кампф». Но, конечно же, парень не стал засовывать свою брошюру в это произведение.

Лично я бы никогда не положила «Майн Кампф» на свой ночной столик, но мы держим книгу в библиотеке, потому что иногда людям нужно найти способ оправдать чьи-то поступки, отрицательные или положительные.

Информация должна быть доступна.

Людям необходимо иметь возможность

получать интересные им книги, не покупая их.

Как правило, мы приобретали книги для библиотеки, ориентируясь на обзоры в специализированных журналах, а также на рекомендации Билла Хартмана. Но если читатель заказывал малоизвестное произведение, мы обязательно выносили этот вопрос на обсуждение на очередном совещании комиссии по отбору книг. В таком случае, даже если решение было отрицательным, оно принадлежало не одному человеку, а группе людей. На самом деле, мы с энтузиазмом относились почти к любому приобретению.

Но, конечно же, как это нередко бывает в библиотеках, минимум раз в неделю кто-то из посетителей просил нас убрать с полки ту или иную книгу. И в большинстве случаев под удар попадали произведения политической направленности. То есть либо консерваторы хотели, чтобы мы убрали все книги, написанные либеральными, с их точки зрения, политиками, либо же наоборот. И только один-единственный читатель захотел, чтобы мы разместили у себя книги, написанные господствующими республиканцами.

Фактически подобное случалось настолько часто, что я уже давно заготовила специальную речь на тот случай, если кто-нибудь из читателей станет жаловаться на книгу. Я набирала в грудь побольше воздуха и тут же вступала:

– Благодарю вас за ваше мнение. Но публичная библиотека, подобно ведущему во время теледебатов, призвана представлять все точки зрения, бла-бла-бла, и любой вопрос всегда многогранен, бла-бла-бла, и мы ценим то, что вы нашли время прийти к нам и поделиться своим взглядом, бла-бла-бла-бла.

Иногда посетители вступали со мной в спор, но чаще всего разворачивались и уходили. И, когда я встречала их в библиотеке в следующий раз, они, как правило, хмурились, увидев меня. На всякий случай каждый раз, когда мне возвращали ту самую книгу, я проверяла, нет ли в ней каких-то повреждений, пометок или надписей. Время от времени возмущенный читатель брал книгу и «терял» ее. Конечно, ему приходилось возмещать ее стоимость, и мы сразу же заказывали новый экземпляр.

Временами ситуация походила на игру в кошки-мышки: читатель прятал книгу, которая ему не нравилась, или запихивал ее в другой раздел, например в кулинарию. А мы ее находили и возвращали на место.

Однажды случилось и такое, что одна из наших сотрудниц начала настаивать на том, чтобы убрать конкретную книгу. И хотя я была не согласна с ней, это выглядело забавно и имело какую-то свою извращенную логику.

Я расставляла книги в детском отделе и вдруг обнаружила там экземпляр «Дорогой мамочки», хлестких мемуаров Кристины Кроуфорд, в которых она рассказывает о своем детстве, и в частности о матери, актрисе Джоан Кроуфорд. Я сняла книгу с полки и показала сотруднице, дежурившей за стойкой.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Посмотри, кто-то явно ошибся, – сказала я, смеясь.

– Это я поставила ее туда, – ответила она.

– Ты? Зачем?

– Она стояла не в том месте.

– Но эта книга не для детей, – настаивала я. – Даже наоборот…

– Но написана она именно таким языком.

Я замолчала. Для нее это был вопрос литературной критики. Она считала, что книга плохо написана – уж точно не для взрослых людей, – и потому решила поместить ее в детский отдел.

Она выхватила у меня книгу и демонстративно поставила ее обратно на полку. После чего отряхнула руки от пыли и вернулась на рабочее место.

Вечером того же дня, после того как она ушла домой, я снова вытащила книгу и поставила ее в биографический раздел. На следующий день книга вернулась в детский. Это был не первый случай, когда она переставляла туда какую-то совсем не детскую литературу. Но на этот раз все вылилось в многомесячный пинг-понг: «Дорогая мамочка» продолжала перемещаться туда и обратно между взрослым и детским отделами.

***

Люди, заходившие к нам, в точности как и наша библиотечная коллекция книг, были самыми разными: от молодых мамочек с малышами, посещавших вечерние посиделки, до бизнесменов на пенсии. Последние приходили каждое утро, к самому открытию библиотеки, и сразу направлялись в читальный зал, где могли часик-другой спокойно посидеть с газетой в руках. Ежедневно в нашей библиотеке можно было наблюдать полный срез местного общества. Еще один повод любить свою работу!

Надо сказать, что один из наших посетителей немного напоминал мне Тейлора. У него были залысины в нескольких местах, и пучки волос забавно, по-кошачьи, топорщились в разные стороны. Как и у Тейлора, его волосы были разных оттенков. А линия роста волос на голове повторяла букву «М», как и у кота. Он даже двигался немного по-кошачьи и любил незаметно подкрадываться к людям. Помню, стою я в глубине стеллажей, раскладываю книги, и вдруг неожиданно он возникает прямо передо мной, заставив меня вздрогнуть, потому что я не слышала, как он подошел. К счастью, кое-чем он от Тейлора все-таки отличался: тем, что не имел привычки сидеть часами в углу, уставившись на меня.

Большинство пожилых посетителей приходили к нам до наступления темноты, так как не садились за руль вечером. Некоторые, едва переступив порог, тут же замечали развалившегося у входа Бейкера. После нескольких минут восторженных приветствий кот удалялся, направляясь на поиски новых приключений: ему несвойственно было подолгу задерживать на чем-то свое внимание. Иногда некоторые из пожилых посетителей, присев, чтобы поздороваться с Бейкером, не могли потом самостоятельно подняться. Я немедленно бросалась на помощь. Но для них это был пустяк: какая разница, что заболело – бедро или колено. Когда они вставали, на их лицах всегда была широкая улыбка. И у меня тоже.

Многие посетители в возрасте не могли позволить себе держать домашних питомцев: кто-то жил в доме для престарелых или санатории для пожилых людей, а кто-то уже физически не справлялся с уходом за животным и не хотел, чтобы его любимец в случае чего остался брошенным и одиноким. Обычно они внимательно изучали раздел новых книжных поступлений и иногда выбирали себе несколько детективов. Но главной причиной их поездки к нам было увидеть Бейкера. Они приносили ему кошачий корм, тратя на него свои более чем скромные сбережения, и еще всовывали мне в руку несколько долларов, чтобы разделить с нами текущие расходы на Бейкера и Тейлора. Я благодарила их и принимала еду, но всегда отказывалась от денег. Я испытывала некоторую неловкость, когда кто-то мне их предлагал.

Меня радовало уже одно то,

что коты заставляли людей улыбаться,

и в этом смысле они играли жизненно важную роль.

Бейкер и Тейлор не только мгновенно снимали стресс у посетителей и сотрудников, но также помогали людям находить новых друзей. Будучи историком и коренным жителем Генуи, Билли Райтмайер написала несколько книг по истории долины Карсон. Собирая материал, она много времени проводила в библиотеке. Время от времени я помогала ей, и в итоге мы подружились. Билли всегда здоровалась с котами, прежде чем сесть за работу. И она заметила одну любопытную вещь.

– Если я выписывала себе книгу, а Бейкера в тот момент рядом не было, но поблизости оказывался еще один посетитель и спрашивал, где Бейкер, то, как правило, у нас завязывался разговор. Он начинался с обсуждения котов, а потом чаще всего переходил и на другие темы, – рассказывала она. – И когда в следующий раз мы случайно сталкивались в библиотеке, в магазине или в парке, то с легкостью приветствовали друг друга: «О, привет, как дела?» А это означает появление нового друга.

А еще был мистер Фиджини.

Как уже было сказано, мы все попеременно дежурили за абонементным столом. И я обычно старалась не вступать в беседы с новыми посетителями, пока не встречу их у нас несколько раз. Это не касалось тех случаев, когда ко мне обращались с вопросами, связанными с поиском справочного материала.

Однажды я дежурила за абонементным столом, и в библиотеку зашел мужчина лет шестидесяти с большой стопкой книг. Он выглядел слегка потрепанным, был одет в какой-то поношенный старый сюртук, вроде того, что носил когда-то мой отец (в свое время он с большой неохотой пожертвовал его в пользу бедных, и то только после того, как мама пригрозила швырнуть его в кучу для сжигания мусора). Мужчина дал мне свою библиотечную карточку и стоял, пристально наблюдая за тем, как я проштамповываю его книги: биографии Джека Бенни, Кэрол Бернетт и Джорджа Бернса. Принимая у меня одну книгу за другой, он бережно поглаживал обложки. Это напомнило мне школу и настоятельницу, которая делала точно так же – будто гладила кошку.

– Их нужно вернуть через две недели, – сказала я ему.

– Я скоро их верну. – Он говорил немного напыщенным тоном, а разглядеть его глаза не получалось: на нем была старая широкополая шляпа. – Я обещаю.

– Благодарю вас, – ответила я, бросив взгляд на карточку, где значилось имя Джозеф И. Фиджини, – Джозеф.

Он чуть приподнял голову, и я увидела, как расширились от удивления его глаза:

– Меня зовут мистер Фиджини.

– Мистер Фиджини, – повторила я, но он уже вышел за дверь.

Он вернулся через пару дней утром. Я наблюдала, как он сначала изучал книги в разделе биографий, а после сидел в читальном зале, внимательно просматривая новый выпуск журнала People. Ближе к полудню он подошел к абонементному столу, чтобы выписать книги. На этот раз он протянул мне биографии Сэмми Дэвис, Пэтти Дьюк и Авы Гарднер. Все эти книги стояли на полке одна за другой в алфавитном порядке, как и предыдущие. Именно так я выбирала книги, будучи ребенком.

Бейкер в это время расположился на своем привычном месте, на компьютерном мониторе. Мистер Фиджини начал гладить его, но вдруг резко отдернул руку, словно это была раскаленная печь.

– Я могу его погладить?

– Конечно, для этого он здесь и находится, – сказала я. – На самом деле, его официальный титул – пушистый мячик для снятия стресса.

Но посетитель не засмеялся. Он смотрел на Бейкера, легонько массируя ему за ушами, а потом под подбородком. У мистера Фиджини, несомненно, имелся опыт общения с котами.

Он откашлялся.

– Меня зовут мистер Фиджини – произнес он в том же тоне, что и в прошлый раз.

– Как поживаете, мистер Фиджини? Меня зовут Джен. – Я протянула ему руку, но он только молча уставился на нее, продолжив еще более интенсивно чесать кота. Бейкер, конечно же, наслаждался на полную катушку. Он повернул голову в сторону и чуть приоткрыл рот. На усах повисла тоненькая ниточка слюны.

Я убрала руку и приступила к своему стандартному повествованию о том, как Бейкер и Тейлор оказались у нас в библиотеке, но мистер Фиджини, похоже, меня не слушал. Было понятно, что он не вполне здоров, но он вел себя вежливо и любил книги. А этого уже достаточно.

Когда я закончила оформление, мистер Фиджини вежливо кивнул мне. Потрепав Бейкера по голове, он собрал свои книги и направился в читальный зал, где устроился в кресле с номером National Geographic. Спустя примерно минут пять Бейкер решил, что уже вполне достаточно отправлять правосудие на абонементном столе, спрыгнул на пол и лениво побрел в читальный зал.

Там кот запрыгнул на соседнее

с мистером Фиджини кресло,

а тот положил ему руку на спину, продолжая читать.

Когда я через час уходила на обед,

они продолжали сидеть в тех же позах.

На следующий день мистер Фиджини зашел в библиотеку и вместо того, чтобы направиться прямиком в раздел биографий или читальный зал, прошагал прямо к абонементному столу, где мы с Бейкером несли свое дежурство.

– Как ваши дела, Джен? – спросил он.

Я чуть было не протянула ему руку, но потом передумала:

– Отлично, мистер Фиджини, а как…

– Как миссис Сэддлер? – перебил меня он.

– Хорошо. Вы хотите ее видеть? Она сейчас…

– А как поживает мистер Дойл?

Я сделала паузу:

– У него все в порядке.

– А как мисс Александер?

По мере того как он проходил по всему списку наших сотрудников, я кивала и реагировала односложным «отлично». Он помолчал. А потом:

– Как Бейкер?

Я еле сдержалась, чтобы не ткнуть пальцем в сторону Бейкера, лежавшего у него прямо под носом, в то время как сам он чесал ему голову. Ну ладно, как-нибудь переживу.

– Прекрасно, – ответила я, готовясь к следующему вопросу. Но он уже закончил беседу, развернулся и пошел к стеллажам.

Незадолго до полудня он подошел к столу и начал свой перечень, только теперь в обратном порядке:

– Передайте от меня привет Бейкеру, мое почтение мистеру Дойлу и… – На его лице появилось выражение озабоченности. – А с Тейлором все в порядке?

– Он в задней комнате, спит. Хотите взглянуть на него?

– О да! Где они спят? – Его голос утратил привычную монотонность.

– Пойдемте, я покажу вам!

Пока мистер Фиджини следовал за мной в рабочую комнату, некоторые из наших сотрудников провожали его удивленными взглядами. Кто-то даже схватил телефонную трубку и стал изображать беседу. Я понимала, что они вели себя так не потому, что не хотели общаться с этим человеком. Просто многочисленные приветствия и прощания – неотъемлемая часть любого визита в библиотеку – отнимали подчас слишком много времени, а нам его и так едва хватало. Позже я наблюдала, как некоторые наши сотрудники резко обрывали мистера Фиджини, и он так терялся, что начинал все с самого начала, чтобы успеть пройти по всему списку и удостовериться, что все в добром здравии, включая котов. Это и вправду напоминало перекличку: выкрикивание – ответ.

Я показала миски для еды.

– Здесь они едят, – сказала я.

– А где их туалет? – спросил он.

– Вот здесь. – Я открыла дверь в кладовку.

Он заглянул внутрь и кивнул.

– Сегодня день рождения Джоан Коллинз, – неожиданно объявил он.

– Правда?

– О да. Она родилась в 1933 году, четыре раза была замужем, ее второе имя – Генриетта, у нее трое детей – Тара, Александр и Катьяна – и…

Он продолжал рассказывать, когда мы вернулись к абонементному столу.

В городе говорили, что этот человек якобы стал жертвой контузии, но годы спустя я узнала, что он страдал от выраженной формы аутизма, не диагностированной врачами. Когда я работала в больнице Камарильо, то общалась там с рядом пациентов, которые вели себя в точности как он. И действительно, когда я посмотрела фильм «Человек дождя», я нашла много схожего в поведении мистера Фиджини и героя Дастина Хоффмана.

Мне лично нравился мистер Фиджини: мы оба любили книги и котов, при этом немало людей считали нас странноватыми. Мне особенно импонировало, что он уважительно относился к книгам, а для меня это многое значит.

Ну, а еще он выбирал книги по тому же принципу, что и я в детстве.

АНКЕТА БИБЛИОТЕЧНОГО КОТА: СТЭКС

Стэкс – коричневый полосатый кот, с 2010 года официальный сотрудник публичной библиотеки Нью-Касла, штат Пенсильвания. У него есть своя страничка на Facebook (Stacks The Library Cat), которую он старается почаще обновлять.

Как Вы оказались в библиотеке?

Я забрел туда одним летним днем, и, несмотря на то что библиотекари пытались пару раз меня прогнать, я был решительно настроен застолбить за собой участок и не дрогнул. К счастью, чтобы растопить их сердца, понадобились лишь пара мяуканий и жалостливый взгляд. Вот так меня забрали с улицы навсегда.

Какие у Вас обязанности в библиотеке?

Я работаю официальным встречающим: как магнит, притягиваю к себе детей. В мои обязанности также входят регулярные обходы библиотеки с целью убедиться, что все исправно работает и что все мои вещи на месте.

Что Вас больше всего раздражает в Вашей работе?

Меня расстраивает, когда люди убирают мои вещи. Если я разбросал игрушки – маленькую мышку и мячики – значит, на то есть свои причины. Кроме того, мне иногда приходится напоминать своим коллегам, чтобы они наполнили едой и водой мои миски, которые стоят в разных местах по всей библиотеке. По ходу дела я научился не просыпаться, когда меня тискают и целуют, так что контакт с человеком меня не напрягает.

Кто Ваш самый любимый посетитель и почему?

Мои любимые посетители – дети. Взрослые оплачивают расходы, но дети приносят мне игрушки, приходят на мои дни рождения, а еще часто обнимают и целуют. Так что я люблю их больше всех.

Какая Ваша самая любимая книга?

Моя любимая книга – «Если бы люди были кошками» Лей Рутледж. Эта книга дает людям понять, что если бы они были кошками, то были бы полностью довольны тем, кто они есть. Я уж не говорю о том, что автор живет вместе с тридцатью кошками – определенно мой человек!

Какой совет Вы бы дали другим библиотечным котам?

Давайте людям отдохнуть и уделяйте им хоть капельку (но не очень много) внимания. И тогда они станут вашими лучшими друзьями.

Что бы Вы посоветовали библиотекарям, желающим взять кошку в свой коллектив?

Важно убедиться в том, что сотрудники, начальство и посетители рады иметь у себя кошку. До того как меня взяли на постоянную работу, библиотекари положили на видном месте книгу предложений и попросили читателей написать свое мнение по вопросу приобретения кошки в библиотеку. Прочитав комментарии и услышав, что люди поддерживают их, совет попечителей официально принял меня в штат сотрудников.

Вы хотели бы еще что-нибудь добавить?

Я доказал, что могу быть отличным сборщиком средств для библиотеки. Все закладки, декоративные обложки и календари с моим изображением были раскуплены. А еще некоторые люди приходили к нам в библиотеку в первый раз, чтобы просто увидеть меня, а потом возвращались снова и снова. Сотрудники часто говорят мне, что я избалован. Но я вижу, что они время от времени посматривают на меня и улыбаются.