Конечно же, все были опечалены смертью Бейкера. Но еще тяжелее было наблюдать за реакцией Тейлора, когда он понял, что его друг отсутствует в библиотеке дольше обычного.

Пусть они и не ходили вместе, как привязанные, но за все время, что коты жили у нас, они были почти неразлучны. Спустя несколько дней после смерти Бейкера, Тейлор начал искать его, ведь тот никогда прежде не пропадал дольше чем на две ночи, проведенные им как-то в ветеринарной клинике. Тейлор сделал пару кругов по библиотеке, проверяя все обычные укрытия Бейкера, но его нигде не было. Тогда Тейлор вернулся в рабочую комнату, шумно выдохнул – что-то вроде «хмф» – и запрыгнул на платок.

Ну, возможно, он вернется завтра.

Но он не вернулся. Еще через пару дней Тейлор окончательно приуныл, он бродил по библиотеке по меньшей мере час, прогуливаясь вдоль стеллажей, обнюхивая полки, вытягивая шею, чтобы заглянуть на столы, и время от времени громко мурлыча, словно ожидая, что Бейкер откликнется. Потом он попытался открыть несколько выдвижных ящиков: ведь Бейкер любил иногда прятаться в них. Затем запрыгнул на подоконник… А вдруг мы там прячем его друга? Но и там его не было.

Тогда Тейлор начал мурлыкать на нас,

как будто говоря: «Верните его, верните его назад!»

Я гладила беднягу по голове, а сама еле сдерживала слезы.

Когда становилось ясно, что помощи от нас не дождешься, Тейлор спрыгивал на пол и продолжал поиски. Опять отправлялся курсировать по одним и тем же маршрутам, но скоро плюхался на пол, понурый и усталый. Я очень хорошо понимала его. Хоть я и знала, что Бейкера нет, но все равно по привычке бросала взгляд на его любимое залитое утренним солнцем окно или на верхнюю часть монитора на абонементном столе, полагая, что он должен быть там. Именно поэтому мне было тяжело наблюдать за ежедневными бесплодными поисками Тейлора. Каждый раз, когда я видела это, я старалась погладить и утешить его, окружить особым вниманием. Да и все сотрудники библиотеки тоже.

Так продолжалось пару месяцев. Каждый день, когда я приходила в библиотеку и открывала рабочую комнату, Тейлор выходил оттуда с суровой решимостью: ну, сегодня я уж точно найду Бейкера. Проходили дни, он кричал все громче и все дольше искал друга. Возможно, он думал, что ищет недостаточно усердно.

Несмотря на то что мы уже объявили, что в библиотеке больше не будет других котов, всем было так жалко Тейлора, что многие сохраняли уверенность в том, что мы, конечно же, изменим свое решение. Нам чуть ли не каждый день советовали найти замену Бейкеру. Даже заводчики шотландской вислоухой предлагали нам бесплатно взять у них котенка. Это неудивительно, ведь мы тоже способствовали росту популярности этой породы, учитывая, что за последние десять лет миллионы людей по всей стране могли любоваться постерами, висевшими в библиотеках и книжных магазинах.

«Бейкер энд Тейлор» тоже немедленно предложили нам привезти другого кота, частично чтобы тот составил компанию Тейлору. Да, вероятно, он бы излечил нашего малыша от его депрессии, может, и нам самим стало бы легче. Но решение приняли за нас: руководство библиотеки предпочло не заменять котов. Несмотря на то что недавнее дело, касавшееся жалобы на аллергию, решилось в нашу пользу, никто не гарантировал, что все сложится так же удачно, если объявится еще один «потерпевший». Кроме того, было неясно, захочет ли кто-то в библиотеке взять на себя ответственность по уходу за другим котом в течение ближайших пятнадцати лет.

Я посмотрела на Тейлора и подумала: «Теперь есть только ты и я, малыш». И это было правдой. Мы с Тейлором были в одной лодке. Мир вокруг нас менялся так быстро – и технологии, и местное население, – что становилось все труднее этому соответствовать. Что ж, мы стали своего рода ископаемыми (я, возможно, в большей степени, чем кот). Пока Тейлор был рядом, люди все так же толпами шли в библиотеку. Но это пока. Кто знает, если бы у них уже была возможность следить за всем происходящим онлайн, при помощи Интернета, пришли бы они в библиотеку?

Надо сказать, что веб-сайты и онлайн-порталы, вроде «Америка онлайн» и «CompuServe», которыми можно было воспользоваться с помощью домашних компьютеров, были в середине 1990-х годов еще в зачаточном состоянии, тем не менее развивающееся онлайн-сообщество становилось главной темой обсуждения в библиотечном мире. Как это могло повлиять на нашу работу? Если читатель сможет найти все нужные ему ресурсы самостоятельно, не станут ли библиотеки отжившими учреждениями? А может быть, наши места за абонементным столом займут роботы? Смогут ли посетители сами выписывать себе книги? Да и будут ли существовать книги в принципе?

После смерти Бейкера мы с Тейлором стали еще ближе. Оплакивая друга, Тейлор все больше времени проводил в рабочей комнате возле моего стола. А когда он выходил в главный зал, то обычно бродил между стеллажами и обнюхивал пол, продолжая искать своего приятеля.

Но вдруг случилась одна забавная вещь. Погоревав пару месяцев, Тейлор, похоже, устал от этого и, вероятно, решил, что, если он не может найти Бейкера, тогда он просто займет его место. С тех пор он начал крутиться возле абонементного стола и бродить вдоль стеллажей уже не в поисках Бейкера, хотя по-прежнему продолжал свое ежедневное патрулирование, а чтобы найти посетителей, которые согласятся погладить его. И хоть он не стал таким же общительным, как Бейкер (того было бы сложно переплюнуть), мы заметили, что так он чувствовал себя комфортнее, а это, в свою очередь, радовало и нас.

***

В сентябре новая группа второклассников автоматически влилась в ряды фан-клуба Бейкера и Тейлора, просто попав в класс Лесли Крамм.

Ей предстояло познакомить детей с котами,

сообщив при этом, что вместо Бейкера и Тейлора

будет только Тейлор.

И я ей не завидовала.

Обычно я сначала ждала посылки от новых второклассников, начавших свой учебный год, а потом уже писала сама. Но в этот раз я решила послать сообщение первой, посчитав, что Лесли так будет проще. Я все еще не могла заставить себя писать от имени Тейлора (в отсутствие Бейкера), поэтому писала от своего имени. Меня утешала мысль о том, что группа ребят и один очень заинтересованный взрослый скучали по Бейкеру почти так же сильно, как и мы, даже несмотря на то, что ни разу с ним не встречались.

«Дорогой класс,

Бейкер болел совсем недолго. Мне пришлось попрощаться с ним в ветлечебнице. Мы все плакали, но мы знали, что плакать в такой ситуации нормально. Мы будем помнить о Бейкере, потому что он был особенным котом. Он действительно любил всех, и почти все любили его. Тейлор долго искал Бейкера повсюду – во всех местах, где тому нравилось спать, – и много мяукал. Несмотря на то что он никогда не любил других котов (слишком ревнивый), с Бейкером его связывала очень крепкая дружба. И мы поняли, что он просит нас вернуть ему Бейкера. Теперь Тейлор стал вести себя дружелюбнее с теми, кто приходит в библиотеку. Он много времени проводит в большом кресле, чтобы люди могли погладить его, пока ждут в очереди за книгами. Будьте умницами и учитесь хорошо.

С любовью,

Джен и Тейлор».

Я также отправила им в знак признательности копию открытки, которую мы посылали всем, кто выразил нам сочувствие. Это была пустая почтовая открытка компании «Бейкер энд Тейлор» с изображением котов, сидящих рядышком над фирменным логотипом. Все сотрудники подписали эту открытку, а я поставила надпись «НАМ ТОЖЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ». Затем я пририсовала Бейкеру парочку крылышек и нимб над головой, а Тейлору добавила несколько слезинок, скатывающихся с мордочки и образующих у его лап маленькую лужу.

Не прошло и недели с того дня, как я отправила письмо, а мне уже пришел ответ. Лесли дала ученикам задание написать слова сочувствия на открытках, сделать закладки и нарисовать двух котов. На каждом рисунке у Бейкера были крылышки ангелочка и нимб. А еще дети отправили мне экземпляр книжки с картинками «Старый кот» Барбары Либби (история о том, как постаревший кот вспоминает свою жизнь) для нашей библиотеки. Я прочитала ее, сидя за столом и гладя Тейлора.

12 сентября 1994 года утром, незадолго до того, как должен был прозвонить мой будильник, в долине Карсон произошло землетрясение. Его мощность в Дабл-Спрингз составила 6,0 баллов по шкале Рихтера. Мы не могли добраться до нашего отделения в Тахо, потому что в результате случившегося на дороге Кингсберри Грейд, основной трассе, ведущей к Тахо, сошли оползни.

Эпицентр последнего похожего землетрясения, произошедшего в 1984 году, находился в Калифорнии. Именно тогда на первой полосе газеты «Сан-Франциско Кроникл» вышла статья о наших котах, которые якобы проснулись от толчков, сдвинувших книжные полки. В этот раз эпицентр был всего в тринадцати милях к юго-востоку от библиотеки, что, на мой взгляд, выглядело значительно тревожнее. Я подумала, что теперь наконец наступит некоторая пауза в притоке населения в долину, однако люди все так же продолжали ехать к нам.

В своем письме Лесли я пошутила, что она непременно должна нас навестить, пока «мы не оказались окончательно урбанизированы», и добавила, что «мы даже прибегли к помощи землетрясения, чтобы отпугнуть приезжих».

Однако несколько наших сотрудников заметили, что возросшая сейсмическая активность на самом деле могла произвести противоположный эффект, заставив людей думать, что их здесь очень ждут: ведь большинство приехавших перебирались к нам все из той же Калифорнии.

Но главной причиной, почему я столь настойчиво подталкивала Лесли к приезду, было мое желание, чтобы она наконец увидела хотя бы одного из котов. Пусть Тейлор и оживился в последнее время, но все же он был старым, совсем скоро ему должно было исполниться двенадцать лет.

***

Памятная церемония прощания с Бейкером прошла 6 октября 1994 года, в тот день, когда ему исполнилось бы тринадцать. Мы посадили куст красного боярышника под окнами библиотеки и поставили табличку.

И мне вдруг пришла мысль посадить куст белого боярышника в память о Тейлоре, когда придет время. Так чтобы их ветки переплетались, образуя розовый цвет и символизируя нечто совершенно удивительное.

Мы кремировали Бейкера сразу после смерти.

Забирая урну с прахом в ветеринарной клинике,

я не могла не рыдать.

Но, возвращаясь обратно в библиотеку на машине, я вдруг улыбнулась, вспомнив, как открывала окно в автомобиле, когда везла Бейкера к ветеринару – так оглушительно он мяукал. Как только я вошла в библиотеку и сотрудники с посетителями увидели, что именно я несу в руках, все сразу бросили свои дела.

Что делать с прахом? Неправильно было бы держать его у меня дома. В конце концов, единственным домом, который знал кот, была библиотека. Но кто-то посчитал, что выставить урну с прахом в библиотеке будет довольно мрачно.

И тогда у меня родилась идея.

Мы заказали мемориальную табличку, на которой были указаны даты рождения и смерти Бейкера. Но нельзя же просто воткнуть металлическую табличку в землю, ведь ее могут запросто унести.

Годы, проведенные на ранчо с родителями, научили меня, что нужно выкопать яму, замесить цемент и воткнуть в него столб, палку или железный прут (как в нашем случае), пока он не затвердел. Время от времени у нас заканчивался сухой цемент, и тогда мы уплотняли яму с помощью щебня или золы из кучи для сжигания.

Зола. Хмм…

Бейкер заслуживал того, чтобы остаться в библиотеке.

Я позвонила в департамент по благоустройству парков и спросила, когда они планируют установить табличку.

– Мы тут просто зашиваемся, – ответил мне мужчина. Очевидно, рост населения повлиял и на их департамент тоже. – Мы доберемся к вам не раньше следующей недели.

Отлично.

– Можете не приезжать.

– Правда? – спросил он слегка обеспокоенным голосом.

– Правда, – заверила я его, уже включив свой отточенный талант вводить в заблуждение совершенно незнакомых мне людей. – Я делала это миллион раз.

Вот так Бейкер и оказался погребенным под окнами нашей библиотеки.

Во время церемонии я произнесла короткую речь перед толпой собравшихся и отметила, что важно помнить о том, что хоть все мы и скучаем по Бейкеру, но «он всегда с нами, пока мы помним его». Мы посадили куст и помянули его печеньем и сидром, но без дыни. В это время для дынь был не сезон, и это хорошо, иначе бы мы точно не выдержали.

Я пригласила на церемонию мистера Фиджини и почти не удивилась, когда он не пришел, несмотря на угощения. Думаю, ему бы было сложно переживать все это.

***

Несколько месяцев спустя наш фан-клуб был уже настроен на праздничный лад: дети прислали нам открытки с Рождеством и Ханукой, валентинки, а также экземпляр «Валентинова кота», переизданной детской книги 1959 года Клайда Р. Буллы и Леонарда Вейсгарда о коте с белой отметиной в виде сердечка на голове.

Тейлор все еще отчаянно скучал по Бейкеру

и пару раз в неделю возобновлял свои поиски,

продолжая надеяться, что друг вернется

и они стукнутся головами, приветствуя друг друга, как раньше.

Я радовалась тому, что Тейлор все больше общается с посетителями. Пусть уровня Бейкера он пока не достиг, но точно был уже близок. Он также перенял от своего друга талант выклянчивать еду. В очередном письме фан-клубу я сообщила детям о том, что мы все еще очень жалеем Тейлора, а потому балуем его лакомствами и делимся ланчем, так что он уже начал набирать лишний вес:

«Тейлора нельзя назвать толстым, скорее он «упитанный». Он с удовольствием принимает лакомства, и ему удается обхитрить каждого сотрудника, заходящего утром в библиотеку, заставляя его поверить в то, что кота не кормили по крайней мере неделю. Он уже с трудом перемещается от стола к столу во время ланча и игнорирует вегетарианцев, не желая нести этот крест. Сегодня он плохой кот, потому что слизал весь сливочный сыр с моего бейгла, чего раньше не делал. Тейлор начал набирать лишний вес, и нам придется посадить его на диету. Иногда и люди много едят, когда им грустно».

Я так переживала из-за того, что дети начали свой учебный год с печальной новости о смерти Бейкера, что тратила огромное количество времени на переписку с ними! Поэтому я решила нарушить многолетнюю традицию отправлять личные послания каждому, кто писал мне, и наконец составила стандартную форму письма:

«Привет,

так как мне уже почти 84 года по человеческим меркам (12 лет), я уже не так часто ношусь по библиотеке, как раньше. Кроме того, у меня развился артрит. Сейчас для меня главное – сон, хотя на первом месте все же выпрашивание лакомства, причем у каждого сотрудника, входящего в библиотеку. Но я джентльмен и никогда не ворую у людей их ланч».

Последнее, конечно, было неправдой, но я решила, что не нужно всем и каждому знать об инциденте со сливочным сыром.

«Я люблю кошачью мяту и индейку. Мне нравится, что у меня есть два лотка и еще своя собственная кружка для воды. Чего еще коту желать?

С наилучшими пожеланиями,

Тейлор».

Письму не хватало той живости, которая присутствовала в посланиях фан-клубу, но, с другой стороны, адресатам ведь не с чем было сравнивать, так что для них разницы не существовало. Но я все еще проштамповывала каждое письмо резиновой печатью, чтобы персонифицировать послание.

В июне зацвел куст боярышника, посаженный в память о Бейкере, что стало для нас большим сюрпризом: ведь пересаженный куст начинает цвести только через четыре-пять лет. Это еще раз убедило меня в том, что Бейкер был особенным котом.

КЭРОЛ НЕЛЬСОН ДУГЛАС

Дуглас – автор более шестидесяти романов в жанре детектива и фэнтези. Ее самая популярная серия посвящена Полуночнику Луи, элегантному черному коту, весьма самодовольному типу. Бейкер и Тейлор стали персонажами «Котнэппинга», первого романа о Полуночнике Луи, представленного на ежегодном конгрессе американских книготорговцев (тогда это называлось Американской ассоциацией книготорговцев) в Лас-Вегасе. Книга вышла в свет в 1992 году, прославив Дуглас и Луи, и позднее была переименована, получив новое название «Кот в азбучном супе». В 2015 году была опубликована уже двадцать седьмая книга серии – «Кот в костюме зебры».

В свое время Бейкер и Тейлор были невероятно, немыслимо популярны. На любой книжной конференции, местного или национального уровня, повсюду можно было встретить людей с фирменными пакетами с изображением котов. Я всегда воспринимала это как некий сюрреалистический фильм, в котором каждому предписано носить одну и ту же одинаковую вещь. В данном случае – сувенирную продукцию с фотографиями Бейкера и Тейлора. Так как я собиралась представить свой роман «Котнэппинг» на конгрессе книготорговцев, я обязана была включить в него этих знаменитых котов.

К моменту, когда я впервые познакомилась со сферой книгоиздательства, я уже несколько лет работала журналистом, редактором и газетным репортером. Меня поразило, какой громоздкой и сложной была книжная индустрия. Я написала роман «Котнэппинг», потому что хотела, чтобы люди знали, что процесс книгоиздания – это какое-то безумие, ну, по крайней мере, было безумием тогда. Я уже успела опубликовать пару книг в жанре фэнтези, но издательский мир был настолько закрытым, что я даже не могла выяснить тираж своих книг.

Так как я действительно хотела показать своим читателям, как работает издательский процесс, в самой первой сцене романа «Котнэппинг» я убила редактора. Это принесло мне настоящее удовлетворение. Полуночник Луи – приятель частного детектива. И хотя именно он обнаруживает тело редактора на полу в зале конгресса, его главная роль в этой истории – отыскать Бейкера и Тейлора, которых похитили прямо у стенда «Бейкер энд Тейлор», потребовав выкуп. Когда пишешь детективный роман, хочется, чтобы все складывалось неправильно, и поэтому мне нравится включать в сюжет дополнительные загадки (вроде поиска котов) помимо главной тайны (кто же на самом деле убийца редактора).

В книге я наделила Бейкера и Тейлора шотландским акцентом: в конце концов, они же шотландские вислоухие. Полуночник Луи описывает их как котов с ушами-оригами. Я также включила в книгу все то, что сама знала о котах и об их породе: они были спокойными и уравновешенными, довольными своей жизнью в библиотеке, так как большую часть времени бродили в окружении книг, ну и, конечно же, являлись центром всеобщего внимания. Еще они были начитанными и невозмутимыми, ведь люди шли в библиотеку целый день. И, несомненно, они были весьма, весьма очаровательными.

Их роль в «Котнэппинге» подходила им идеально, и они позволили Луи проявить всю свою изобретательность и изрядную долю бахвальства.

Вообще книги и кошки – это отдельная тема. Есть в этом сочетании нечто удивительное. Люди и вправду воспринимают кошек как символ всего позитивного в своей жизни: покоя, воображения и теплого чувства связи с другим существом. На самом деле, нет лучшего средства мгновенно поднять себе настроение, чем сесть с книгой и котом под мышкой.

Роман «Котнэппинг» оказался чрезвычайно популярным и переиздавался двенадцать раз. Первая книга серии, в которой приняли участие Бейкер и Тейлор, окончательно определила то, что я буду писать романы про Полуночника Луи еще очень и очень долгое время.