Несмотря на то что Бейкера больше не было, общественный резонанс и поток фанатской почты не ослабевали. Гэри Рома уже завершал свою работу над «Кисой среди книг», документальным фильмом обо всех библиотечных котах, живших в стране, и последнее интервью, которое он взял, было наше. Как мы и планировали, договариваясь о его визите в Минден, а он настаивал на своем приезде, несмотря на то что Бейкер умер, я рассказала ему о фан-клубе и о песне, которую написала Лесли.
– Я должен включить ее в свой фильм, – ответил он, и я дала ему координаты Лесли.
Гэри провел у нас целый день, снимая библиотеку, снаружи и внутри, и записывая интервью со мной и еще несколькими сотрудниками. Я показала ему фотоальбом и архив и на какое-то время погрузилась в воспоминания о котах. Конечно, они были с примесью горечи. Я рассказывала Гэри о Бейкере, и мне было очень жаль, что он не появится на видео.
Уверена, что один лишь кадр,
где кот лежит на спине, умоляя,
чтобы хоть кто-нибудь почесал ему животик,
мог бы стать самым ярким моментом фильма!
Пока Гэри расспрашивал меня, я вспоминала какие-то истории, которые со временем отошли на второй план. Как однажды возле библиотеки появился гусь, он слонялся вокруг здания и долго дразнил Бейкера с Тейлором, совершенно умотав их. Им нравилось следить за происходящим через стеклянные двери, которые вели во внутренний дворик: место, где обычно собиралось много птичек и мышей. Гусь с завидной регулярностью пытался попасть внутрь к котам, стучась в стеклянную дверь клювом, а те не понимали, что это за птица такая, в пятьдесят раз крупнее всех певчих птичек, резвившихся на улице. Пока мы наблюдали этот спектакль, я волновалась, как бы гусь не пробил нам стекло. И вдруг Тейлор неожиданно поднял правую переднюю лапу, как охотничья собака в стойке. Не думаю, что он испугался, просто очень, очень заинтересовался. На самом деле, я уверена, что из него получился бы отличный охотник. После этого случая я время от времени называла его «пойнтер».
Когда Бейкер был помоложе, он любил демонстрировать, как называл это Дэн, «кошачий вольный стиль». Он ложился на бок или на живот, цеплялся когтями за ковер и протаскивал себя по полу на виду у посетителей. Не знаю, было ли это упражнение для когтей или ему нравилось, как живот трется о ковер, но он мог проползти подобным образом полтора-два метра, прежде чем остановиться. После чего он менял положение и повторял то же самое, но уже в другую сторону. Он проделывал это с невозмутимым видом, и в отличие от прогулок с красным шнурком ему было все равно, видит ли кто-то его «плавание» по ковру или нет.
Я, конечно же, не стала рассказывать Гэри о «бомбардировочных налетах» Бейкера в конце его жизни, так как посчитала, что это плохо отразится на репутации библиотечных котов в целом.
Наверно, самой печальной частью видео стали съемки Тейлора, который большую часть дня спал на моем столе. Несмотря на то что прошло почти семь лет со времени последней фотосъемки Бейкера и Тейлора, все равно любые камеры пугали его. Но теперь настало время снять его одного крупным планом.
Тейлор встал и направился по проходу между стеллажами к любимому месту Бейкера – солнечному пятну на полу. Гэри последовал за ним, снимая его сзади. Кот двигался более скованно, чем обычно, и хотя он не стал звать Бейкера, но в какой-то момент остановился, чтобы заглянуть за полки. А пока шел, крутил головой из стороны в сторону.
Я не замечала этого прежде, но теперь было ясно, как день: Тейлор никогда не прекращал искать Бейкера. Я была рада, что мое интервью с Гэри уже отснято, иначе мне пришлось бы прибегнуть к радикальным мерам, чтобы скрыть свои красные, опухшие глаза.
Собирая оборудование в конце дня, Гэри упомянул о том, что ездил в Спенсер, штат Айова, чтобы встретиться с рыжим библиотечным котом по кличке Дьюи. Я знала о нем благодаря Обществу библиотечных котов. Дьюи все еще был полон сил, и, похоже, местные читатели любили его так же сильно, как наши любили Бейкера и Тейлора.
Воспоминания немного взбодрили меня. Хотя всем все равно было ясно, что со смертью Бейкера в нашей жизни останется зияющая дыра.
***
Я назначила дату своего выхода на пенсию на конец октября 1997 года. Несмотря на суету последнего года работы, я старалась находить время, чтобы иногда отвечать на открытки и письма фан-клуба. Однажды ученики написали мне, что переживают из-за того, что Тейлор не хочет больше дружить с ними. Боже, что же я наделала? Я немедленно села писать ответ:
«Дорогой класс,
пожалуйста, помните о том, что я всегда буду вашим другом и что Бейкер следит за всеми нами и хочет, чтобы мы читали больше книг. Я все еще скучаю по нему, как и те люди, которые приходят в библиотеку. Они особенно добры ко мне, так как теперь я остался один».
Я просмотрела их письма и ответила еще на несколько вопросов:
«Я не ем мышей, сотрудники библиотеки кормят меня хорошей едой. К тому же мыши боятся меня и не заходят в библиотеку.
Мне редко бывает одиноко, ведь в библиотеке всегда так много людей.
Так как я каждое утро читаю газету с кем-нибудь из пожилых людей, которые приходят сюда только ради газет, я в курсе всех спортивных новостей, но сам играю исключительно в гонки за мячом и в игру «найди-карандаш-под-покрывалом». Мои любимые команды – «Тигры» округа Дуглас. В таких видах спорта, как бейсбол, баскетбол, американский футбол, волейбол, теннис и плавание. Я думаю, что все эти спортсмены – мои двоюродные братья.
Что касается моих обязанностей, то должен сказать, что мне уже так много лет, что я проще смотрю на вещи. Главное мое дело сейчас – оставить как можно больше шерсти на всех стульях. Тогда люди будут заняты очисткой стульев с помощью клейкой ленты.
С любовью, Тейлор».
Когда я поставила на письмо свою фирменную печать,
меня вдруг осенило, что я впервые пишу
от имени Тейлора с момента смерти Бейкера.
Несмотря на то что я уже начала передавать сотрудникам часть своих обязанностей, я дала себе клятву, что буду вести подробную переписку с фан-клубом столько, сколько смогу. Мне всегда становилось лучше после того, как я писала им.
***
Вскоре после празднования Нового 1997 года случилось сильнейшее наводнение. Вода затопила долину Карсон, парализовав весь регион. Здание библиотеки не пострадало, но дороги, ведущие в город, были заблокированы, и никто не мог добраться до работы. Поэтому нам не оставалось ничего другого, как закрыть библиотеку. И так же, как и в прошлый раз, я была единственным сотрудником, который мог попасть в здание, ведь я жила совсем близко. Я ездила в библиотеку каждый день, чтобы покормить Тейлора. Учитывая, что в последнее время у него развился талант к общению, он пристрастился к ежедневным контактам с читателями, сотрудниками и гостями. А так как библиотека закрылась и я соответственно не выпускала его из рабочей комнаты, лишив возможности выйти и поприветствовать публику, он топтался по комнате и явно сердился на меня.
Примерно месяц спустя возникла угроза теракта: кто-то заминировал одно из зданий округа, поэтому были закрыты все муниципальные учреждения, включая и нашу библиотеку. Мы эвакуировали всех людей из здания, но оставили Тейлора, так как посчитали, что тот, кто это устроил, наверняка выбрал своей мишенью здание суда, тюрьму или офис шерифа. А библиотека была бы, вероятно, последней в его списке.
Конечно, жизнь не стояла на месте, и между землетрясениями, наводнениями и угрозами взрыва продолжался ежедневный рабочий процесс. Но я уже чувствовала, что устала. Мне было все сложнее справляться со своей работой, возможно, из-за возраста, а может, я просто достигла своего предела. За долгие годы случилось немало авралов, мне часто приходилось работать на двести процентов, разгребая дела по выходным, а заодно навещая котов. Поэтому я начала активно готовиться к выходу на пенсию.
Я заранее решила, что вне зависимости от того, чем я потом займусь, я все равно буду каждый день приходить в библиотеку навещать Тейлора. Я ни в коем случае не хотела, чтобы он подумал, что я бросила его, и бродил по библиотеке, мяукая и зовя меня, решив, что я, возможно, спряталась где-нибудь в ящике.
Твердое решение выйти на пенсию я приняла 2 мая 1996 года, в тот день, когда умерла моя мама. Она уже плохо себя чувствовала и в течение последних нескольких лет жила в лечебно-реабилитационном центре. И хотя ее смерть была в каком-то смысле ожидаемой, я находилась в состоянии невероятного шока. Ее уход помог мне осознать, что жизнь проходит очень быстро, а значит – либо сейчас, либо никогда.
Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. Когда я была ребенком, маме приходилось заставлять себя готовить, да и уборка не была ее коньком. Ничего не изменилось и когда я переехала к родителям на ранчо после своего развода: она, как могла, экономила время на домашних делах. Например, каждый раз, когда ей нужно было вымыть овощной контейнер в холодильнике, она брала козла Пана, или лошадь Эйнджел, или сразу обоих, заводила их на кухню и держала открытой дверцу холодильника, пока те не уплетут все старые овощи. Я не спорила с ней, ведь это действительно было быстрее и проще, чем делать все самой.
Кажется, в последнее время я только и делаю, что предаюсь воспоминаниям: о котах, о маме и о долине Карсон, какой она была в прежние времена.
На следующий день, после того как я развеяла прах матери, я сразу же слегла с вирусной простудой, и мне пришлось какое-то время провести дома. Я восприняла это как знак, что приняла верное решение относительно своего ухода из библиотеки.
***
По мере того как Тейлор становился старше, он все больше линял. Раз в несколько дней мне приходилось проходить по всей библиотеке с большим рулоном клейкой ленты и собирать повсюду клочки его шерсти.
Осенью 1997 года начался еще один учебный год, и я получила свежую партию рисунков, писем и вопросов от новых членов нашего фан-клуба. Отвечая им, я чувствовала некоторую горечь, так как знала, что одно из этих писем может стать последним. Я посмотрела на Тейлора, который теперь большую часть дня спал на шерстяном платке у моего стола. Через месяц я должна была уйти. Констанция согласилась взять заботы о Тейлоре на себя. Решив, что другие дела подождут, я села писать ответ, настроившись на веселый лад:
«Дорогой класс,
спасибо вам большое за все ваши открытки и рисунки. Вы все рисуете намного лучше, чем я. Я не различаю цветов и не умею рисовать. Но зато у меня густая шерсть, и я красиво мяукаю. Почему я так много ем? Сказать по правде, я не знаю, когда меня будут кормить в следующий раз. Вам же известно, что этой зимой к нам придет Эль-Ниньо. Не знаю, имеет ли это какое-то отношение к моему ужину, но лучше быть готовым ко всему и запастись жирком на долгую зиму. Прямо сейчас я очень хочу добраться до своей детской постельки – книжной коробки «Бейкер энд Тейлор», на которой еще сохранились вмятины от моих зубов. А еще я пытаюсь найти самые солнечные места в библиотеке, чтобы погреться на солнышке, ведь сейчас уже довольно прохладно. Ну, настало время моего третьего по счету дневного сна. Не знаю, почему люди не спят дольше – не хочу об этом думать, лучше вздремну!
С любовью, Тейлор».
Тогда я еще не знала,
что после этого послания
я напишу фан-клубу еще только раз,
и это будет последнее письмо Тейлора.
За месяц до моего ухода во время ежегодного осмотра Тейлора доктор Горриндо обнаружил у него раковую опухоль. Я спросила врача, как он считает, чувствует ли Тейлор какие-то боли.
– В данный момент нет, – сказал он. – Просто наблюдайте за ним, и когда поймете, что настало время, приносите его ко мне.
Весь месяц до выхода на пенсию был занят канцелярской работой, собраниями и вечеринками, но, погрузившись в какое-то дело, я постоянно ловила себя на мысли, что, возможно, занимаюсь этим в последний раз: принимаю оплату за просрочку книг, или расставляю книги по полкам, или дежурю за абонементным столом.
Обычно я всегда добавляла несколько книг к тому заказу, который мы отправляли в компанию «Бейкер энд Тейлор», но в этот раз я составила список преимущественно детективных романов, тех, что прочесть. Теперь у меня будет достаточно времени, и никакая работа не помешает мне насладиться этим процессом.
Последний день я постаралась провести с Тейлором, гладя его и разговаривая с ним. Несколько раз он соскакивал со стола, чтобы подойти к миске с едой или лотку или немного пообщаться с людьми в библиотеке. Но двигался уже меньше и с осторожностью. Спрыгнув на пол, он встряхивал сначала одной ногой, потом второй, после чего немного скованной походкой двигался к месту назначения. Наблюдая за Тейлором, я сочувствовала ему. Я и сама в последние дни двигалась так же неуверенно.
В первый официальный день на пенсии я наслаждалась свободным временем, но при этом скучала по общению с котом, чувствуя особую горечь от того, что ему осталось не так уж много. Я добросовестно навещала его каждый день, чистила лоток и проверяла, как он себя чувствует. Ведь он был мне родным котом, как и Мисси Мэк, которая жила у меня дома.
Было немного странно приходить в библиотеку каждый день: с одной стороны, я уже была на пенсии, но в то же время находилась в прежнем библиотечном окружении. Поэтому я старалась просто прийти, проверить, как Тейлор, и тут же незаметно уйти. Ежедневная рабочая рутина не давала мне возможности замечать мельчайшие изменения в поведении котов. Но теперь разница была очевидна. Движения Тейлора стали более скованными, ему требовалось чуть больше времени, чтобы встать с постели, и, прежде чем спрыгнуть на пол, он несколько секунд смотрел вниз, не решаясь сделать прыжок.
Наблюдая за ним в течение нескольких месяцев, я заметила, что он стал тише и перестал угощаться остатками ланча. Он начал уменьшаться в размерах и терять интерес ко всему происходящему. Констанция все это время внимательно контролировала состояние Тейлора. Она прожила с кошками всю свою жизнь, и как она сказала мне позднее: «Такой опыт сам помогает тебе осознать в нужный момент, что время пришло». Я, конечно, уже знала это. Но от этого легче не становилось.
И не важно, прожил твой питомец с тобой
два дня или два десятка лет,
прощаться с ним одинаково тяжело.
Когда Констанция наконец позвонила мне, она произнесла только одно:
– Пора.
– Хорошо, – ответила я и повесила трубку.
И, как это бывало не раз, я взяла себя в руки и сконцентрировалась на том, что следовало сделать. Горевать я буду потом. Хотя я не представляла себе, как смогу свыкнуться с мыслью, что Тейлора нет, особенно теперь, в отсутствие работы, которая могла бы отвлечь меня. Мне предстояли тяжелые дни и месяцы.
Я особенно переживала за наших посетителей и сотрудников. Ведь я уже знала, как трудно было возвращаться в библиотеку после смерти Бейкера. Но тогда, по крайней мере, у нас оставался еще один кот. На этот раз не будет никого. Сама атмосфера в библиотеке изменится раз и навсегда. Если раньше читатели и персонал могли утешиться, гладя Тейлора и прижимаясь щекой к его шубке, то теперь они будут лишены и этого. И, возможно, впервые в жизни я была рада, что я не в библиотеке.
Но прежде мне нужно было забрать Тейлора.
***
Был канун Рождества. Я подъехала к библиотеке и достала переноску из кладовки. Говорить мне ни с кем не хотелось. Пока я шла по коридору, кто-то из сотрудников произнес: «Мне жаль», другие же просто отводили взгляд.
Тейлор лежал, свернувшись клубочком, на своем привычном месте, на платке рядом с моим бывшим столом. Я уже собиралась взять его на руки, но передумала. Сначала мне нужно было сделать еще кое-что. Я знаком спросила разрешения сесть за компьютер.
Хоть я уже и не числилась в штате, это стало моей последней обязанностью в качестве официального представителя библиотеки. Вряд ли я могла просить кого-то сделать это за меня. Я села за компьютер и принялась печатать:
«Дорогой фан-клуб Бейкера и Тейлора,
я был так счастлив получать ваши письма. Мы складываем их в детской комнате в библиотеке, где я живу. Кто-то из вас спрашивал о моем возрасте. Мне 15 лет. А если считать по человеческим меркам, то все 105! Как видите, я уже очень старый кот. И чувствую себя не очень хорошо. У меня рак. Сегодня был плохой день, и Джен собирается приехать забрать меня и отвезти к ветеринару. Он усыпит меня, и я больше не буду чувствовать боли. Мне грустно, что я умру, потому что мне будет не хватать ваших писем. Я всегда с нетерпением их ждал, как и книг о знаменитых кошках, которые мисс Крамм посылала в библиотеку, надписав в них ваши имена. Каждый год мы вешали ваши украшения, сделанные к Рождеству и Хануке, на нашу рождественскую ель. Ангелочки, которых вы мастерили, так похожи на меня! И теперь я стану настоящим ангелом в кошачьем раю».
Я сделала паузу. Прошло уже два месяца с тех пор, как я последний раз сидела на этом стуле. Все казалось таким знакомым и в то же время бесконечно далеким. Так много финалов и так мало идей, что будет дальше.
«Я бы хотел, чтобы мисс Крамм прочитала вам книгу «Кошачий рай» Синтии Райлент. Скоро я попаду туда и увижу Бейкера. Все это время я очень сильно скучал по нему. Мне пора идти. Спасибо вам за то, что были моими друзьями. Фан-клуб Бейкера и Тейлора навсегда останется в моем сердце.
С любовью, Тейлор».
Я закончила письмо и принялась складывать его, как вдруг вспомнила еще кое-что.
Я не собиралась надолго зависать за столом, но без этой детали письмо было бы неполным. Я открыла ящик и достала печать в виде лапы и штемпельную подушечку. Обмакнув печать в подушечку, я сначала проверила ее на кусочке бумаги. Она была немного суховатой: вероятно, никто не пользовался ею после меня.
Я нажала посильнее и подержала чуть дольше и, теперь уже в последний раз, оставила автограф Тейлора в конце письма. Не знаю, как долго я держала печать прижатой к бумаге: в конце концов, это было последнее письмо Тейлора своему фан-клубу.
Наконец, я убрала печать, опасаясь, как бы не осталось клякс или бледных участков.
Печать вышла идеальной. Я подула на лист, чтобы чернила высохли, а потом сложила письмо и положила его в конверт.
Теперь я была готова.
Я осторожно взяла Тейлора на руки
и посадила в переноску.
На этот раз он не оказал мне
никакого сопротивления.
Покинув офис Боба, я вернулась в библиотеку, вычистила лоток, помыла миски и сложила игрушки Тейлора в пакет. Все молчали. В первую очередь люди не знали, что говорить, поэтому старались не попадаться мне на глаза. Но я также понимала, что они притихли, потому что знали: в библиотеке округа Дуглас больше не будет библиотечных котов.
Направляясь к выходу, я заметила висевшие на рождественской ели картонные фигурки Бейкера и Тейлора, которые прислал нам фан-клуб. Я почувствовала комок в горле. Дэн и Кэролин стояли у абонементного стола с мрачными лицами.
Выходя из библиотеки, я столкнулась с женщиной, которую не узнала. Возможно, она была новой посетительницей или кошачьим туристом. В любом случае я догадывалась, каким будет ее первый вопрос, как только она переступит порог библиотеки: «Где Тейлор?» или «Где ваш знаменитый библиотечный кот?».
И второй раз за день я вздохнула с облегчением, радуясь, что я уже не работаю там.
Каким-то образом мне удалось доехать пару кварталов до дома без происшествий. Как только я закрыла за собой дверь, я тут же рухнула без сил на диван. Мисси Мэк запрыгнула ко мне, и я зарылась лицом в ее шерсть.