15 сентября мы всей семьёй едем на День Рожденье к тёте Вале в Академгородок. Едем прямо с утра, потому что из-за дачи, которую родители купили два года назад, мы стали редко бывать у Груздевых. Мне у них нравится. Такая огромная библиотека, что завидки берут. Правда, три четверти книг – специальные научные труды и издания иностранных университетов.

     Тем временем мы едем в восьмерке по Большевичке. По сторонам мелькают привычные окраины. Машин мало, ни о каких пробка речи нет. Автобус идёт быстро, и через сорок минут мы уже высаживаемся на Морском. Сентябрь в Академе, чудо как хорош. Главный проспект украшен колоннадой нефритовых сосен и, украшенных медовой сентябрьской листвой, берез.

     По улочке Правды спускаемся к девятиэтажкам на Терешковой. Отец, как бывший штурман, безошибочно приводит наш дружный коллектив к нужному дому на Терешковой. Подъезд первый, поэтому его помнят все. Дома новенькие, лифты у них тоже новые, чистые, ещё без наскальной живописи.

     Кроме двух мелких девчонок, у Груздевых есть старший сын Иван. Ванька младше меня на два года, но так как в школу пошёл с шести, то учится сейчас в девятом. Он будет рад поболтать со мной о планах на будущее, ему всё-таки тоже скоро со школой прощаться.

     Чирик-чик-чик-чирик - звонок у них тоже не обычный, а с электронными птичьими трелями. Пока такие звонки редкость, наверное, дядя Лёша его из-за бугра привёз. Звонок сопровождается звонким лаем. Это черная фокстерьериха Клякса, существо доброе, но очень громкое.

     А вот и сам хозяин. В белой рубашке с распахнутым поднятым воротом, в серых брюках и домашних тапках он выходит нам на встречу. Наверное, мы застали его, когда он галстук повязывал. Алексей Дмитриевич жмет руку отцу, потом мне. Рука у дядьки крепкая, хотя и не хватает на ней двух пальцев. Обнимает маму и Юльку и хозяйским жестом приглашает в дом.

     - Заходите, заходите, у нас еще, правда, ничего не готово, но дамы пусть займутся столом, мОлодежь и пОдростки всегда, я думаю, найдут темы для разговора, а мужчинам полагается заняться мудрой игрой. –Груздев помнит, что папаня у нас заядлый шахматист.

     - Учись сын, как гостей встречать полагается, - это уже отец вступает в процесс воспитания. Хочет показать, что заметил хозяйские старания.

     Груздев невысок ростом, даже ниже отца, но зато широк в плечах и крепок как борец. В глаза бросается высокий лоб с зачесанными назад черными волосами. Крепкий подбородок с симпатичной ямочкой дополняют картину, а открытая широкая улыбка, за которую его любят окружающие, говорит о добром характере.

     Наша компания начинает шумно пихаться в прихожей, стаскивая куртки и разуваясь. Клякса болтается под ногами, не зная как ей поступить - то ли кусать, то ли бежать. Тут же, увеличивая суету, появляются остальные члены семьи. Валентина Афанасьевна, мамина сестра – невысокая брюнетка, в очках, с острым как у деда носом и симпатичными конопушками вокруг него. Она сразу тащит женскую половину на кухню. Подготовка к столу еще в разгаре. Там же крутятся и Манька с Бунькой, так у них в шутку зовут сестёр-погодков Аньку и Алёнку. Вот и хорошо, мы же с Иваном можем спокойно потрындеть.

     Из-за регулярных контактов местных научных светил с московскими и забугорными коллегами, в Городке народ имеет куда больше информации о новинках музыки, кино и литературы, именно от Ваньки я год назад проникся бардовской поэзией, узнал такие имена как Окуджава, Визбор и Ким. В нашей школе бардов не знает никто, даже учителя. Все мои сверстники, увлекающиеся современной музыкой, ничего русского вообще не признают, только рок.

     Первым делом Ванька сообщает, что папахен их в конце августа вернулся из Штатов. Привёз ему шикарные настоящие ливайсы, а вот на пласты денег не хватило. Зато анекдот свежий появился:

     - Американец, англичанин и русский хвалятся, что заставят кошку съесть горчицу. Американец хватает кошку и запихивает горчицу ей в пасть.

     — Это насилие! — протестует русский.

     Англичанин кладет горчицу между двумя кусками колбасы, и кошка съедает.

     — Это обман! — протестует русский.

     После чего мажет горчицей кошке под хвостом, и кошка с воем вылизывает.

     — Обратите внимание, — говорит русский, — добровольно и с песней!

     Отсмеявшись, всё-таки не удерживаюсь от замечания:

     - Ты б, Вань, поаккуратней с анекдотами, отца твоего, если узнают, затаскаю же бдительные наши, и будет он невыездным.

     - Ты ж не побежишь стучать! А так я больше никому ни-ни, что я, дурак, что ли?

     - Да не дурак, но осторожность не помешает.

     - Кстати про осторожность, слышал у Бачурина песенку новую в тему?

     - Будешь смеяться, но я даже не знаю, кто это такой?

     - Ага, классный, сейчас поставлю, зацени. – Брательник копается в ящике в поисках кассеты. Потом с кассетником «Весна-306». Ему это чудо-юдо советской электроники в прошлом году родители подарили на День Рожденья. Вот не умеет поколение 30-х годов вертушки выбирать. Им главное, чтобы подешевле.

     Ванька перематывает до нужной песни, с третьего раза попадает на начало. Через шумы и шипение и можно разобрать слова, и даже гитарные переборы. Исполнитель мужественным, с металлом, голосом пробивает шумы третьей или четвертой копии:

     Осторожность!

     Оставляем маг играть фоном, а сами продолжаем обсуждать новинки музыки. Оказывается, за лето много чего понаписали западные группы. Зеппелин, Блэк Саббат, Кисс, Блэкмор выдали на-гора новые улётные диски. Всё-таки городковская тусовка сто очков даст нашей школе. Зато будет, чем похвастаться, а может, даже и обзор сделать в стенгазете. Чу! Какой интересный оборот послышался из динамиков:

     Бачурин, действительно очень хорош! Надо будет обязательно найти и переписать себе. А может быть к Ваньке как-нибудь собраться съездить? Хотя, нет, это исключено, времени совсем нет…

     Мы продолжаем обсуждать новинки мировой музыки, пока из кухни не доносится тёткин голос:

     - Мужчины, к столу пройти извольте! Дамы уже заждались.

     Совсем не плохо бы и подкрепиться. Хоть чем, даже жаркое из лабораторных морских свинок пойдёт. Было как-то раз, тётя Валя угощала нас супом из этих подопытных животных. В институте цитологии и генетики, где она работает лаборантом, после опытов остаются тушки подопытных зверьков. Лаборанты их съедают, потому что это обычные грызуны типа кролика… Сегодня у нее к столу жареная свинина с тушеными осенними овощами. Салат тоже из тех же овощей, благо сентябрь богат дарами природы. Кроме того, на столе стоят соленые грузди и маринованные лисички, которых в этом году много в окрестных лесах.

     - Митрич, - обращается отец к хозяину дома, - тайну не раскроешь, где таких вкусных лисичек насобирал? Уж больно красивые и вкусные.

     - Да, какая тайна, в этом году их просто море было прямо за ИЯФом. Обходишь по Физиков, дальше вдоль забора, потом проезд и сразу за ним в осинник. Промахнуться невозможно! Хотя злые языки говорят, что это грибы-мутанты, результат облучения местной природы будкеровским фазотроном. Ответственно заявляю: враньё! – Дядька смеётся собственной шутке.

     Званый обед идёт своим чередом. Дядя Лёша балагурит, рассказывает анекдоты, и смешные истории про студентов и папуасов. Папуасами он называет преподов от слов профессорско-преподавательский состав, сокращенно ППС. Дело в том, что с этого сентября он начал читать лекции на ФЕНе тоже стал папуасом.

     После горячего и перед десертом отцы отправляются на лоджию покурить. Отец не курит, но из уважения к собеседникам иногда за компанию дымит не в затяг. Тут я вспоминаю про сверхцель и двигаю за ними. Пользуясь паузой, встреваю в разговор про грибы.

     - Алексей Дмитрич, вот Ваня говорит, что вы летом в Америку ездили?

     - Ага, было такое, конференция у нас в Чикаго была, в Иллинойском университете. Много полезного для себя удалось почерпнуть. Контакты опять же. Мы в генетике все-таки пока отстаем…

     - А вот скажите, там, в самом деле, так плохо, как нам тут рассказывают? – начинаю я продвигать свою главную тему.

     - Ну, как тебе сказать, надеюсь, ты не расскажешь, что это я тебя агитировал против Советской власти, когда будешь с друзьями трепаться на эту тему?

     - Вот истинная красная звезда во всё пузо! Вообще ничего никому не скажу!

     - Да, куда ж ты денешься? Болтаете же с друзьями обо всём, я ж понимаю, не в вакууме живем, всем хочется про политику поговорить. Ну, так вот. Живут они, конечно, хуже, чем пять лет назад. Кризис у них действительно мощный. Стагфляция называется, слышал такое слово? Нет? Ну, это когда цены растут, а зарплаты нет, и безработица тоже растет, то есть покупательная способность народа падает… Вырастешь, поймешь. Дело не в этом. Просто даже в кризис у них жизнь лучше, чем у нас, несмотря на то, что у нас вот уже двадцать лет никакого кризиса.

     - Вы знаете, я тут летом газет начитался. В результате пришел к парадоксальной мысли. Ваше мнение об американском кризисе подтверждает мою гипотезу. Суть в том, что если все будет развиваться так, как оно идёт сейчас, то скоро страна распадётся на кучу полузависимых стран.

     - Ты, племянник, как-то круто заворачиваешь! Никак нельзя в наших газетах такое прочитать, даже между строк.

     - Между строк то нельзя, но и не надо. - Я излагаю версию развития исторического процесса, причин и следствий будущего распада. Немного дополнив перечень причин иностранным воздействием.

     … Я не верю, что во главе остальных мировых держав стоят дураки. Те, кто ими управляют, видят сложившуюся ситуацию, и для сохранения собственной власти будут делать все, чтобы не допустить победы СССР. В этом году США проиграли во многих местах, от Вьетнама и Анголы, до собственной экономики и внутренней политики.

     Вспомним, чем обернулось наказание Германии после Первой Мировой войны. Пришли фашисты. Экономика страны сразу попёрла в гору, безработица исчезла, благосостояние народа выросло.

     Я полагаю, что сейчас может произойти такая же фигня. К власти в капстранах придут, может быть и не фашисты, но более жесткие антисоветчики. А у нас стариков во власти сменит поколение, не нюхавшее пороху, жившее на всем готовом, недовольное своим уровнем потребления. К власти придут дети и внуки нынешних вождей. Они сдадут страну под любым предлогом, который сами же и создадут…

     - Ух, ну, ты даёшь, Борис Григорич! Завернул, так завернул. Выкинь всё это из головы и не рассказывай никому. Не любят наши внутренние органы подобные разговорчики в строю. Да, наверное, можно читая газеты, что-то подобное напридумывать, а можно - еще кучу вариантов. Будущее оно поливариантно, в отличие от прошлого. Это, читал, может быть, раньше существовали любители предсказывать события будущего по Библии? Великая книга написана настолько общими фразами, что позволяет толковать её содержание, кому как заблагорассудится. Так и с нашими газетами. Ты, к слову, уже определился, в какой ВУЗ поступать будешь?

     - В какой ВУЗ пока нет, но на журфак, скорее всего, а что?

     - Логично, но сразу тебя предупрежу, журналист в нашей стране не только строчит, но и стучит. Так что подумай ещё, может, стоит заняться чем-то более отвлеченным от политики?

     - Алексей Дмитрич, вот знаете, мне очень хочется, чтобы страна наша все-таки осталась в тех границах и с тем влиянием в мире, которое она завоевала. Для этого и в стукачи можно пойти. Я вряд ли смогу противостоять этому процессу, но лучше все-таки делать что можно, и пусть будет, как будет.

     - Ну, хорошо, хорошо, может быть ты и прав, но я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. А своё дело, прежде всего это то, которым хочется заниматься. А сейчас возьмите с Ванькой Кляксу и прогуляйте её, пусть собакен тоже порадуется.

     Громко стуча каблуками по ступеням и едва не отрывая поручни, с диким грохотом сваливаемся с шестого этажа во двор. Вдали затихает материнское напутствие – долго не бегайте, скоро домой поедем.

     …

     - Леша, доброе утро! Как выходные прошли? – встретила завлаба его начальник Ия Ивановна Кикнадзе.

     - У Вали день рождения в воскресенье отмечали, её сестра с семейством приезжала. Посидели, в шахматишки перекинулись, потрепались о том, о сём, хорошо, в общем. Повезло нам с родственниками, - доложил Алексей Дмитриевич. – Ия Ивановна, а что вас конкретно интересует? – Он понимал, что Кикнадзе просто так затевать разговоры за жизнь не будет, - Отчет о командировке я на той неделе отдал машинисткам. Обещали к среде распечатать. Все идет по плану.

     - Да, я знаю, но тут, похоже, опять нас проверять собираются «товарищи» из Москвы. Беляев, похоже, напел там песен, про небывалые урожаи, что получит страна в результате наших исследований. А твоя лаборатория для проверяющих, что красная тряпка для быка. Никак у них в головах не помещается, что микролучи какие-то, требующие стольких инвалютных средств, могут дать реальный результат.

     - Ия Ивановна, нам не привыкать. Покажем им наши цитофотометры, дадим посмотреть в мелкоскопы. Артур Шерудило расскажет про то, как наши корабли бороздят просторы Большого театра. Я думаю, что все пройдёт как обычно. Вы с Беляевым устроите банкет. Все будут довольны.

     Вот ведь, насколько прав всё-таки племяш. Чего только не вычитаешь в наших газетах…

     - Лёша, ты о чём сейчас? – Кикнадзе обратила внимание на странную оговорку.

     - Да, знаете, вчера с Валиным племянником разговорились, так он, доказывает, что страна с таким управлением, как у нас обречена на развал и очень скоро. Буквально в следующем поколении.

     - Нуууу, этого конечно, не может быть. Племянник твой глубоко ошибается. Народу уже скоро шестьдесят лет мозги промывают так, что все уже выучили, что можно делать, чего нельзя, что нельзя, но можно, а чего нельзя, ни при каких обстоятельствах. Ему, кстати, лет то сколько?

     - Народ в этом деле не главное. В этом суть. Главное, что пилить будут сверху. А лет? Да, шестнадцать всего. Это и удивляет. Ведь если даже подросток смог до такого додуматься, то мыслящему взрослому это должно быть видно невооруженным глазом. Всё это к делу не относится, влиять на общественные процессы вне наших сил, пусть идёт, как идёт. Пойду, готовиться к приёму московских товарищей.

     - Да, ты прав, что бы ни происходило в системе, повлиять на это, находясь внутри её, не возможно в принципе. Давай, готовь свой цитофотометр.

     …

     - Катька, слышала, что Ванька Груздев задвигает? – Наташа Алексеева, с круглыми от возбуждения глазами, поворачивается к своей соседке по парте, как только та оказывается рядом.

     Катя Аганбегян, девушка с большими карими глазами и длинными ресницами, которую можно было бы назвать красавицей, если бы не характерный кавказский нос, поворачивается на призывный вопль подружки.

     - Что ещё за Ванька, и почему я должна была что-то о нём слышать? - Армянский носик не мешает Екатерине быть звездой класса и школы. Звание дочери академика нивелирует любую внешность.

     – Один чувак в 9 «А», но это не важно, но он говорит, что СССР скоро развалится не то на 15, не то на 50 стран! Нет, ну ты представляешь?

     - Натусик, ты что-то съела, наверное? Чего ты так всполошилась? Мало ли чего какой-то пацан ляпнул. Один ляпнет одно, другой другое, и что, верить всем теперь?

     - Как ты не понимаешь! Вот представь, рухнет страна, будет куча каких-то недоделанных стран, всякие габардино-бухарии, да дуркаины. Мы тут в Сибири навсегда останемся. Ты как хочешь, а я начну на папашку давить, чтобы в Москву перебирался, хватит уже в этой глуши комаров кормить.

     - Что же ты такое услыхала, что тебя, Натуся, так переклинило? Вроде бы всегда была спокойной девочкой. Тебе-то чего бояться? У тебя папа академик-математик, его любой американский университет со всей семьёй вместе и заберет. И работой обеспечит и славой. Анатолий Алексеев это же мировая величина.

     - Это у нас он мировая величина, ты бы послушала, какую пургу маманя на эту тему несет, когда они собачатся. Думаешь, в Америке своих математиков нету? Нафига им русский сдался?

     - Математики всегда и везде в цене были, это редкий талант. Вот мой папа может точно у разбитого корыта оказаться, потому что специалисты по политэкономии социализма при отсутствии социализма точно никому не нужны. Да и с чего бы нашей стране разваливаться то? Я, конечно, не сильно политикой интересуюсь, знаю только что из всех телевизоров трещат о скором конце США и неизбежной победе коммунизма. Впрочем, то, что в Москву надо перебираться, - правильно, нечего делать красивым и умным девушкам в тайге. Я думаю, надо будет на следующий год в МГИМО пробиваться или в Плешку, вот тут папкины регалии очень даже пригодятся.