Содержание действия девятнадцатого

Калисто с Сосием и Тристаном направляются к саду Мелибеи, которая ждет их там с Лукресией. По дороге Сосий рассказывает о том, что произошло между ним и Ареусой. В то время как Калисто разговаривает с Ме­либеей в саду, приходят Трасо и другие, чтобы выпол­нить поручение Сентурио. Сосий выходит к ним. Ка­листо, услыхав шум, решается выйти из сада Мелибеи, и тут на­стигает его внезапная смерть. Такой конец -подобным делам венец, а потому влюбленным лучше не любить.

Сосий, Тристан, Калисто, Мелибея, Лукресия.

С о с и й. Тише, тише, не то нас услышат. Пока дойдем до сада Плеберио, я успею рассказать тебе, братец Три­стан, о свидании с Ареусой; сегодня я счастливей всех на свете. Подумай, она, прослышав обо мне много лестного, влюбилась в меня и послала за мной Элисию. И, не го­воря уже о других приятных словах, которыми мы с ней обменялись, дала понять, что теперь принадлежит мне, как прежде принадлежала Пармено. Просила меня почаще на­вещать ее, сказала, что мечтает насладиться любовью со мной. Эх, братец, клянусь тебе этим опасным путем, по которому мы сейчас идем, я два или три раза готов был обнять ее, да стыд удержал меня при виде ее красоты и нарядов и моего старого плаща, изъеденного мышами. При каждом движении от нее пахло мускусом, а от моих сапог воняло навозом. Руки у нее белее снега, а когда она снимала перчатки, так словно по дому апельсиновый цвет рассыпался. Вот я и отложил мои намерения на другой день, к тому же она была чем-то занята. Известно, при первой встрече ничто не идет гладко; надо почаще ви­деться, и тогда мы лучше поймем друг друга.

Т р и с т а н. Друг Сосий, чтобы дать тебе совет в таком деле, нужен более зрелый и опытный ум. Но кое-что ясно и мне, несмотря на молодость и небольшой умишко. Эта женщина — всем известная девка, ты сам говорил; и надо думать, что ее обхождение с тобой не без подвоха. Все ее слова — ложь, да не знаю, что у нее за цель. Может, она полюбила тебя за учтивость? Но ведь немало вежливых людей она прогоняла прочь! Или за богатство? Но она отлично знает, что все твое имущество — грязь, которую ты с лошадей счищаешь скребницей. Или за высокое про­исхождение? Но ей наверняка известно, что зовут тебя Сосием, что родился ты и вырос в деревне, где ковырял землю плугом, и это занятие тебе больше под стать, чем любовь. Берегись, Сосий, припомни хорошенько, не хотела ли она выведать у тебя путь, по которому мы идем? Мо­жет, ее цель — погубить Калисто и Плеберио из зависти к счастью Мелибеи. Ведь зависть — неизлечимый недуг, когда вселится в человека; этот постоялец всегда в тягость своей гостинице и расплачивается чужим горем. А если так, значит злодейка хотела обольстить тебя громкой сла­вой, в которую все они рядятся! Столько яду в ее пороках, что она готова душу загубить, лишь бы удовлетворить свою страсть, способна разрушить именитую семью, лишь бы осуществить свое пагубное желание. О, негодная жен­щина, в каком белоснежном хлебце угощала она тебя отра­вой! Она согласна продать свое тело, лишь бы затеять распрю. Послушай меня: если ты мне веришь, пустись с нею в двойную игру, а как — я научу тебя; недаром гово­рят: «Кто обманщика обманет...» — да ты меня понимаешь. Лиса хитра, а охотник хитрее; подведи подкоп под ее за­мыслы, возьми приступом ее подлые козни, тогда она бу­дет в твоих руках. Зато потом запоешь у себя в стойле: «Гнедой задумал одно, а седок — другое!»

С о с и й. Ох, Тристан, и толковый же ты парень! Наго­ворил столько, что и не подумаешь по твоим годам. Сильны твои подозрения и, боюсь, справедливы. Но мы уже под­ходим к саду, да вот и хозяин; отложим наш разговор на другой день, уж очень он длинный.

К а л и с т о. Приставьте, слуги, лестницу и помолчите. Кажется, там за стеной моя госпожа с кем-то разговари­вает. Я поднимусь на стену и прислушаюсь — возможно, какое-нибудь слово послужит добрым знаком для моей любви.

М е л и б е я. Пой еще, молю тебя, Лукресия, а я буду утешаться, слушая тебя, пока не придет мой сеньор. Спрячься среди зелени и пой тихонько, чтоб нас не услы­хали прохожие.

Л у к р е с и я. Ты, садовницей прилежной,

Возрасти дала растеньям,

Чтобы стали страсти нежной Ежедневным украшеньем.

Расцветайте ж пышным цветом,

Розы, ирисы, лилеи,

Станьте милому приветом

От влюбленной Мелибеи.

М е л и б е я. О, как сладко мне слушать тебя! Я таю от наслаждения. Пой еще, любовью моей заклинаю.

Л у к р е с и я. Ясным водам рад прохожий,

От жары и жажды млея,

Но Калисто лик дороже

Для влюбленной Мелибеи.

Пусть темно, она незримой

Красотой его упьется.

О, когда войдет любимый,

Как к груди его прижмется.

Скачет радостно волчица,

Вдалеке увидев стадо.

Козлик с матерью резвится.

Мелибея ж другу рада.

Нет и не было на свете

Сада, где гуляли б чаще,

Ласк страстней, чем ласки эти,

И любви, чем эта, слаще.

М е л и б е я. Когда ты произносишь эти слова, друг мой Лукресия, я так и вижу его перед глазами, мне ка­жется, он уже со мной. Продолжай, твое пение так сладко­звучно. Постой, споем вместе.

Л у к р е с и я и М е л и б е я.

О деревья, что над садом

С нежной свежестью шумите,

Перед друга ясным взглядом

Долу ветви преклоните.

Звезды, пламенней горите,

Я молю у вас участья:

Дорогого разбудите,

Чтоб мое проснулось счастье.

М е л и б е я. Теперь послушай, я спою одна:

Соловьи, залейтесь пеньем

Перед ясною денницей,

Чтоб любви возобновленьем

Насладилась я сторицей.

Полночь. Долго ль мне, вздыхая,

Быть одною?

Не разлучница ли злая

Здесь виною?

К а л и с т о. Меня покорила нежность твоего дивного голоса. Я не могу больше оставлять мою возлюбленную в печальном ожидании. О сеньора и любовь моя! Какая женщина превзойдет тебя достоинствами? О, пленительная песня! О, блаженный миг! О мое сердце! Могло ли ты смириться и не прервать певицу, дабы свершились наши желания!

М е л и б е я. О, радостная неожиданность! О, сладкий испуг! Это ты, сеньор мой, душа моя? Ты ли это? Я не могу этому поверить. Где пряталось ты, лучезарное мое солнце? Где скрывало от меня свой свет? Давно ли ты меня слушаешь? Зачем ты позволил мне оглашать воздух этими пустыми словами, этим хриплым, как у лебедя, голо­сом? Весь сад ликует при твоем появлении. Смотри, как ясно светит луна, как разлетаются тучи. Прислушайся к струям этого ручейка: нежно шепчутся они, пробегая среди свежих трав. Прислушайся к высоким кипарисам — ветви ведут разговоры друг с другом, колышась от теплого ве­терка. Взгляни, тень их спокойна, она надежно укроет наши восторги. Лукресия, да что с тобой, подружка? Обезумела ты от радости? Оставь его мне, не растерзай, не задуши его в своих грубых объятиях. Дай мне насладиться, ведь он мой, не отнимай моих радостей.

К а л и с т о. Пой еще, госпожа и счастье мое, если ты дорожишь моей жизнью. Иначе мое присутствие, которое тебя радует, будет хуже, чем мое отсутствие, печалившее тебя.

М е л и б е я. Что же тебе спеть, любимый? Как я буду петь? Ведь только жажда свидания с тобою повелевала моим голосом и порождала мою песню. А теперь ты пришел, я утолила жажду, и голос не звучит. Но, сеньор мой, ты ведь образец учтивости и благовоспитанности, зачем ты велишь языку моему говорить, а рукам своим не прикажешь успо­коиться? Отчего ты не расстанешься с этой дурной при­вычкой? Вели им смириться и позабыть вольности и не­приличное поведение. Видишь ли, ангел мой, насколько приятен мне твой вид, настолько противно твое грубое обращение со мной; твои пристойные шутки радуют меня, а твои непочтительные руки сердят, когда выходят из границ приличия. Оставь в покое мою одежду! Хочешь знать, из чего сделано это платье — из шелка или из шер­сти, зачем же трогать мою сорочку? Она, конечно, полот­няная. Я покажу тебе тысячу других способов веселиться и забавляться, но не губи меня, не обходись со мною дурно. Зачем ты привел мое платье в беспорядок?

К а л и с т о. Сеньора, кто хочет съесть птицу, должен сперва ощипать перья.

Л у к р е с и я (в сторону). Умри я на этом месте, если стану слушать дальше! Что это за жизнь? Я тут пропадаю от зависти, а она еще кривляется, набивает себе цену. Вот, вот, шум и утих: видно, уладили дело без посредника. И я бы сделала то же, кабы эти болваны слуги загово­рили со мною, — так нет, они ждут, чтобы я сама пошла их звать.

М е л и б е я. Сеньор мой, хочешь я велю Лукресии при­нести какое-нибудь угощение?

К а л и с т о. Нет для меня лучшего угощения, чем обни­мать твое прекрасное тело. Попить и поесть можно за деньги повсюду, это каждому доступно в любое время. Но неужели ты прикажешь мне хоть на миг оторваться от того, чего не купишь ни за какие деньги, чего не найдешь нигде на свете, только в этом саду?

Л у к р е с и я (в сторону). У меня уж голова заболела, а у них ни голова не болит от разговоров, ни руки от ша­лостей, ни губы от поцелуев! Ладно! Вот опять замолчали, видно, победам счет до трех.

К а л и с т о. Я бы хотел, сеньора, чтобы никогда не настало утро, такой восторг, такую отраду вкушают мои чувства от благородной беседы с твоим нежным телом.

М е л и б е я. Нет, сеньор, это я наслаждаюсь, я в вы­игрыше; ты, господин мой, оказываешь мне несравненную милость своим посещением.

С о е и й. Ах, вот как, мужланы, негодяи! Хотели напу­гать нас, да мы не из трусов! Погодите, я с вами расправ­люсь по заслугам!

К а л и с т о. Сеньора, там Сосий что-то кричит. Пусти меня к нему на выручку, как бы его не убили. У него при себе нет и соломинки. Дай мне скорее плащ, на котором ты лежишь.

М е л и б е я. О, горькая моя судьба! Не ходи туда без лат, вернись, надень их!

К а л и с т о. Сеньора, где не помогут шпага, плащ и мужество, там ни к чему латы, шлем и трусость.

С о с и й. Убегаете? Ну, погодите! За шерстью пой­дешь, остриженным придешь!

К а л и с т о. Пусти меня, бога ради, сеньора, лестница приставлена!

М е л и б е я. О, я несчастная! Ты, безоружный, так смело и решительно бросаешься навстречу незнаком­цам! Лукресия. иди сюда скорее, Калисто побежал на шум. Перебросим ему через стену латы, вот они здесь оста­лись.

Т р и с т а н. Остановись, сеньор, не спускайся вниз, они ушли; это всего только хромой Трасо со своими олухами подняли тут шум. Вот уж Сосий идет обратно. Держись, держись, сеньор, держись руками за лест­ницу!

К а л и с т о. О, спаси меня, святая Мария! Умираю, священника!

Т р и с т а н. Скорее сюда, Сосий, наш несчастный хо­зяин упал с лестницы, не говорит и не шевелится.

С о с и й. Сеньор, эй, сеньор! Не дозваться! Мертв, как мой дедушка! О, какая беда!

Л у к р е с и я. Ты слышишь? Страшное несчастье! Мелибея. Что это, что там такое? О, горе мне!

Т р и с т а н. Умер мой сеньор, мой дорогой госпо­дин! Несчастный сеньор мой разбился! О, печальная кон­чина без исповеди! Собери, Сосий, мозги его с этих кам­ней, вложи их обратно в череп нашего злополучного хо­зяина. О, роковой день, о нежданный конец!

М е л и б е я. Увы мне, безутешной! Что это? Что я слышу? Помоги мне подняться, Лукресия, дай взгляну на свое горе, не то отчий дом рухнет от моих воплей! Мое счастье и наслаждение — все исчезло, как дым! Пропала моя отрада! Погибло мое блаженство!

Л у к р е с и я. Тристан, что ты говоришь, душа моя? Что случилось, отчего ты так безутешно рыдаешь?

Т р и с т а н. Я оплакиваю свое горе, беду свою! Мой сеньор Калисто упал с лестницы и погиб. Разбилась его головушка на три части. Да еще умер без исповеди! Скажи его несчастной недолговременной подруге, пусть больше не ждет своего возлюбленного. Ты, Сосий, возьми его за ноги. Отнесем тело дорогого нашего хозяина туда, где чести его не будет ущерба, хоть он и умер в таком ме­сте. Да сопутствуют нам рыдания и одиночество, да по­следует за нами отчаяние, да посетит нас скорбь и наряды наши сменятся трауром!

М е л и б е я. О, я несчастная из несчастных! Так поздно нашла я счастье, так рано пришло горе!

Л у к р е с и я. Сеньора, не терзай лицо, не рви волосы! Только что в блаженстве — и уже в печали! Какая планета столь быстро сменила свой ход! Да ты совсем обессилела! Встань, бога ради, ведь если отец найдет тебя здесь, он обо всем догадается! Сеньора, сеньора, слышишь меня? Возьми себя в руки, бога ради! Найди в себе мужество снести горе, раз хватило смелости наслаждаться любовью.

М е л и б е я. Слышишь, что говорят эти слуги? Слы­шишь их скорбные стенания? С молитвой по усопшим уно­сят они мою любовь! Уносят мое погибшее счастье! Кон­чена моя жизнь! Как мало насладилась я своим счастьем! Как мало ценила блаженство, дарованное мне! О неблаго­дарные смертные! Вы не знаете цены своим сокровищам, пока не лишитесь их.

Л у к р е с и я. Приди в себя, ободрись! Если тебя за­станут здесь, твой позор превзойдет былые радости от любви Калисто и горе от его смерти. Пойдем в твою ком­нату, тебе надо лечь. Я позову твоего отца, и мы приду­маем другой недуг, а настоящий надо скрыть.