Луна скользила меж облаков в западной части небосвода. На торговые ряды спустилась тьма. Уснули сады за мечетью Кутубия. Под розовым кустом умывался рыжий кот. А в квартале Мелла, в темной комнате, оплетенной побегами тишины, одноглазый поэт дописывал песню о печали. Вот как начиналась эта песня:

Что — юдоль, как не путь от утраты к утрате?

Луна, кот, поэт, мои слушатели — все мы находимся на одной странице. Между устами и талисманом есть гортань и голос, сердце и упование: извечный трепет, череда жизней и смертей. Что это трепещет? Надежда? Безумие? Море?

Нет: это любовь.

Посмотри: вот она, безмолвная, зыбкая; один-два робких взгляда, мимолетный жест, поэма о кифе, вечер, чреватый вечным безумием, а в конце — ничто.

Такова любовь. У нее пять чувств, семь звуков, девять шкур, одиннадцать иллюзий. Она нежна. Она — цветок, что растет в глубинах океана. Дрожащая свеча, знак, начертанный на снегу, дивная страна, пепел пустыни. Она — зов и проклятие и проверенное заклинание, что следует повторять каждый вечер. Фотография, плач, хроника, живописный портрет. Ящик Пандоры в залитом солнцем парке, на Вороньем дереве. Эйфория, смятение, одиночество, утрата, мечта.

Такова любовь. Такова прекраснейшая из райских птиц.