Она думала, что это лечится. Крепкая семья, любимые дети, любящие родители, верные друзья.. ей казалось, что одиночество в такой ситуации — нонсенс. Она была в этом уверена. А значит — с ней что-то не в порядке.

— Что для тебя одиночество? — спросил я ее.

— Бой часов. Напряжение. Беззащитность. Взрыв.

— По-моему, ты описываешь оргазм, — наугад предположил я.

Она рассмеялась.

— Да, действительно, я умею кончать только одна.

Я пожал плечами:

— Не волнуйся, в этом ты не одинока.

— Знаешь, мне это не мешает, — она как будто оправдывалась, — я люблю секс с мужем, и люблю делать это одна. Но мое одиночество — оно больше.

— Ок, — сказал я. — Больше, согласен. Насколько больше?

Она задумалась.

— Безмолвие. Космос. Бессмысленность. Смерть.

— Да, — сказал я, — похоже. Скажи, а у тебя не получается перестать с этим бороться?

— Перестать? — спросила она. — Умереть?

— Для тебя жизнь — это борьба с одиночеством? — предположил я.

— Да, — она ответила не задумываясь.

— Тогда ты проиграла, — я пожал плечами. Ничем не могу тебе помочь. Жаль твоих денег.

Она чуть удивилась переходу от философии к цинизму, но не казалась в замешательстве.

— Я знаю, — сказала она, — знаю, что проиграла. Я пришла, чтобы ты помог мне с этим жить.

— Не понимаю. Ты же и так с этим живешь.

— Да, но хочу умереть.

Я посмотрел на нее и сказал:

— Я тебе не верю. Не думаю, что ты хочешь умереть. Что тебе больно — верю, что страшно и беззащитно — верю, что ты живешь в одиночестве как в космосе — верю, но…

— Ты во все это действительно веришь? — перебила она.

Я кивнул.

— Почему?

— Потому сам чувствую также, — сказал я.

— Ну конечно.. — вот теперь она была в замешательстве.

Тикали часы. Росло напряжение. Она была беззащитна.

Но до взрыва было очень далеко.