Белая тетрадь

Ролдугина Софья

Белая тетрадь

 

 

Глава 1

Ночь. Звезды. Ветер таинственно шелестит в ветвях деревьев. Словом, благодать и романтика.

Если бы не одно «но».

В половине первого ночи лучше сидеть дома, а не брести с тяжеленным ранцем по темным, бурно заросшим всякой зеленью дворам. Это не безопасно.

Я нервно потеребила кулон у себя на шее.

Бегаю я плохо, дерусь еще хуже, маньяков боюсь панически. Им, знаете ли, все равно, ведьма ты или нет. А если дернуть за шнурок… Кхм… Вообще-то инквизиторов я боюсь еще больше, чем маньяков. Им, знаете ли, все равно, кто там на тебя напал.

И поэтому, еще издалека заслышав приближающиеся со стороны платформы пьяные голоса, я рыбкой нырнула в ближайшие кусты. Шиповник.

Чу-удно. Но лучше колючий куст, чем человек с колючим характером, правда? Поэтому я терпеливо просидела среди негостеприимной флоры еще пятнадцать минут после того, как подозрительная компания скрылась из вида.

Со вздохом отцепив от куртки особо приставучую ветку, я выползла на дорогу. До жути тихую и пустынную. По спине пробежал холодок. Я неуверенно шагнула вперед. Остановилась.

Здоровая паранойя, да? Так я и за три часа домой не доберусь.

— Если ты такая трусиха, какого лешего ты здесь делаешь? — вопросила я пустоту. Немного подумав, сама себе ответила:

— А не надо было опаздывать на девятичасовую электричку, если следующая только через два часа.

Звук собственного голоса вселяет уверенность. Даже если это едва слышный нервный шепот. Быстрым шагом, временами переходящим в бег, я двинулась дальше, не прерывая, впрочем, вдохновенного монолога: авось на психов маньяки не нападают.

— И вообще, это не трусость, а здоровый инстинкт самосохранения. Ну, подумаешь, поцарапалась. Зато все обошлось. А если не рассчитывать силы, получится как с Линной.

Я поежилась, вспомнив, как к синеволосой ведьме, так и не успевшей залечить свои переломы, заявились два инквизитора. Серых. Потребовали показать свою силу. Отстоять Право использовать магию.

«Ах, на вас напали наркоманы? Говорите, грозились убить? Амулет случайно сработал? А вы не знали, что человек по отношению к наделенным Даром — всегда жертва?

Закон есть закон. Если только Сила не ставит вас выше…»

А как Линна, специалист по магии жеста, могла выиграть поединок? С ее-то двойным переломом руки? Конечно, Совет Королев отбил ее у Смотрителей. Потом. А казематы инквизиторов так просто не забываются. А поседевшие пряди говорят о многом…

— Говорят, что защищают…надзирают. Присматривают. Притворщики. Кто бы ни напал, Смотрители скажут, что сама виновата. Что может нормальная девушка делать на улице во втором часу ночи?

— Действительно, что?

Я шарахнулась в сторону.

М-мама…

Он стоял, прислонившись к фонарному столбу. Высокий. Изящный. Неровная челка падает на глаза, некоторые пряди наискосок пересекают лицо, резко выделяясь на фоне бледной кожи. Она рука — в кармане плаща, когти другой лениво царапают столб. Железная стружка бесшумно удлиняется, медленно загибаясь в спирали. Ласковая улыбка, ласковый голос.

— Компания не нужна?

Кстати, я не говорила, что вампиров боюсь больше, чем маньяков и инквизиторов вместе взятых? Потому что им НЕ все равно, ведьма ты или нет. И они знают, на что плевать инквизиции.

Именно поэтому я не стала отвечать на провокационный вопрос и драпанула в противоположную сторону.

— Значит, нет? Жаль. А мне нужна. Смертельно.

После этих слов я побежала в два раза быстрее. И соответственно, навернулась в два раза сильнее, когда мерзавец подставил мне подножку. Небо и земля несколько раз поменялись местами, а когда все успокоилось, перед глазами был асфальт, бровь саднило, по щеке стекало что-то липкое. Но самое ужасное — на спине вместо рюкзака устроился он. Тяжелый, гад. «Интересно, сколько весит среднестатистический вампир?» Фу, глупость какая. Наверно, от стресса из головы умные мысли вышибает.

Но через секунду оттуда вышибло АБСОЛЮТНО все мысли.

Намотав косичку на ладонь, он резко потянул вверх, продолжая давить коленом на позвоночник. В итоге я выгнулась жутким «мостиком», отчаянно пытаясь нашарить руками хоть какую-нибудь опору, шипя от ноющей боли в костях. Вампир, довольно мурлыкая, потерся щекой о мою шею. Я замерла.

— Плохо бегаешь, малыш. Слишком быстро все закончилось, — насмешливо прошептал он в самое ухо. — Но ты так старалась, верно?

Я молчала. Сердце колотилось как бешеное.

— Или я ошибся?

От этого ласкового, мягкого тона, было страшнее, чем от самых жутких угроз. Паника поднялась откуда-то из глубины, затопила с головой…

— Нет, нет! Я очень старалась, очень, отпустите, пожалуйста, отпустите, ну пожалуйста, пожалуйста…

Он изобразил задумчивость.

— Увы, не могу. Когда еще удастся поймать такую молодую, беспомощную ведьму с серьезным потенциалом? — я затылком чувствовала хищную усмешку. И… фальшь? Театральность?.. Так, сосредоточиться, он же что-то говорит… — Но старание всегда вознаграждается, так ведь в школе учат? Поэтому я дам тебе еще одну попытку, — он рывком поставил меня на ноги. Ледяные руки обхватили за плечи и талию. — Может, даже две или три. Согласна?

— Д-да…

Шанс. Хотя бы призрачный, но все-таки… И кулон… Главное, отбежать подальше…

— Итак, три попытки. Целых три. Я сегодня добрый.

Он легонько чмокнул меня в затылок.

— Три попытки. Но потом — чур, не обижаться. Раз, два…

Внушительный пинок задал мне направление, и я побежала на заплетающихся ногах. Вслед мне несся ехидный смех:

— Давай-давай! Быстрее бежишь — дольше живешь!

И я бежала. Довольно долго, кстати. Ума хватило на петляние среди темных громадин домов и простенький отвод глаз. О направлении я как-то не думала. Опомнилась, только когда под ногами запружинил толстый хвойный ковер, а прямо по курсу обозначилась толстенная ель. К несчастью, слишком поздно обозначилась…

Ой, ду-ура… Ну что мне стоило забежать в ночной супермаркет и позвонить маме?

Наверно, со стороны это выглядело смешно, но искренне надеюсь, что смотреть было некому. Кое-как поднявшись, я припустила между стволов, чтобы на полном ходу впечататься в гостеприимные объятия вампира. Не мягче деревяшки, к слову.

— На этот раз было поинтересней. Кстати, сильно ударилась?

Я упрямо смотрела вниз, отказываясь поднять на него глаза. Меня била дрожь. Руки, сомкнувшиеся на моей талии, уже не были холодными. А значит…

— Да не бойся ты так, малыш, — сильные пальцы, вцепившись мне в подбородок, запрокинули голову…

Глаза у него оказались ярко-синие, с вертикальными зрачками, но не мрачные, а неожиданно теплые, с ехидными серебряными искорками. Нос — прямой, с едва заметной горбинкой, губы кривятся в злодейской усмешке.

— Я же обещал, что до третьего раза не трону. Ну, почти…

Он многообещающе склонился к самому лицу…и резко отпрянул, любуясь паническим выражением.

— Как себя чувствуешь?

— Э-э…нормально, — смутилась я. Меня не покидало смутное ощущение, что этот странный вампир не собирается меня убивать. Что он просто… играет.

— Так ты сильно ударилась?

— Жить буду, — ляпнула я. Упс. Буду — это точно. Но вот долго ли?

— А это откуда? — он бесцеремонно мазанул пальцем по ссадине на брови.

— Там…об асфальт…ну, когда…

— Отлично. Тогда — минус одна попытка, — улыбка стала жестокой. — Шагом марш!

Я инстинктивно отшатнулась. Под ногой что-то хрупнуло, потом зашипело. Мы одновременно глянули вниз.

Шишки. Но какие-то слишком длинные и тонкие, чтобы быть еловыми. Ой… Спасите меня, Благие Королевы… Или хоть кто-нибудь!!!

И вместо того, чтобы рвануть в лес, я с визгом повисла у вампира на шее.

— Улетай отсюда! Быстрее!

— Зачем? Ты спятила? — эх, вампир, похоже, нелетучий… — Ты чего?

Но я уже, ни на что не обращая внимания, тянула его в сторону дороги, старательно обходя «шишки». От изумления вампир даже не сопротивлялся. Когда мы отбежали на сотню метров, раздался мерзкий чавкающий звук, переходящий в хриплый вой.

— Что это? — он резко затормозил. Да, с рефлексами у парня что-то явно не в порядке. И с инстинктом самосохранения. Нашел время вопросы задавать!

— То, что бывает, когда вместо мелкой нечисти лесом управляет бо-ольшая проблема, — я дернула его за руку. — Пошли!

— Чтобы я бегал от какого-то лешего? — вампир презрительно скривился, не двигаясь с места и не отпуская меня. Я зло бросила:

— Это не леший, придурок! Это т'лар, еловый мертвец! Особый вид живого трупа, который раньше был хранителем леса! А «шишки» — это сигнализация!

— Ну и что он мне сделает?

— Парализует и закопает в землю.

— Я вампир, причем потомственный. Чистокровный демоны знают до какого колена. Таких, как я, нельзя парализовать. Почти ни один яд на нас не действует, — он снисходительно усмехнулся. Мне сразу захотелось врезать ему под дых, чтобы он сдвинулся с места или меня отпустил. Или хотя бы перестал так улыбаться.

— Этот — подействует. Уж поверь. И будешь лежать на два метра под землей, живой, месяц, два, пока взрослый т'лар не обглодает руки-ноги, а здесь — я ткнула ему в грудь — будут расти личинки. Голодные. Ты у нас сильный, — нарочито издевательски протянула я, копируя по памяти голос одного знакомого целителя, — сумеешь выкормить не одно поколение.

И когда этот тупица, похоже, начал все понимать, появился, собственно, предмет обсуждения.

Двухметровое человекоподобное существо, тощее, угловатое, туго обтянутое толстой шкурой. Новое действующее лицо оказалось прекрасно знакомо по некромантским учебникам, втихую стащенным у брата. Все, как на той иллюстрации. Задние то ли ноги, то ли лапы — полусогнуты и почти в полтора раза длиннее передних, на одну из которых он опирался, по-собачьи подняв другую. Существо, казалось, было покрыто шерстью, но я знала, что это пробиваются сквозь кожу отравленные иглы, похожие на еловые. Еловый мертвец.

И тут он прыгнул.

Вампир неясной тенью метнулся в сторону. А вот я…

Первая партия шипов отскочила от плотной ткани джинсовки. Вторая, выпущенная уже вблизи, основательно в ней застряла. Умная тварь догадалась, что так меня не пронять, и следующим прыжком прижала меня к земле, медленно вдавливая шипы лапой. Ну конечно. Мертвая я ему не нужна. Джинсовка, зачарованная от дождя и других мелочей, еще сопротивлялась, но скоро… Я всхлипнула. От кислого запаха с примесью смолы мутило. Безносая и безглазая морда заинтересованно вытянулась ко мне, выжидая. Уж лучше бы это был вампир… Он хотя бы симпатичный… И дались мне эти три попытки… Ясно же, что не смогла бы убежать. И больно бы не было…

Мелькнули черные когти.

Удар.

Потеряв полчерепушки, т'лар инстинктивно подался назад, вцепившись в мою куртку. Поэтому когда вампир выдернул меня из мерзких лап, воротник остался у твари.

Вместе с кулоном и порванным шнурком.

Вырвавшийся на волю огонь с радостным гулом охватил нежить.

Вампир задумчиво посмотрел на шестиметровую воронку. Перевел взгляд на меня.

— Неплохо. Стихия?

— Да. В чистом виде.

— Заклинание?

— Амулет. На крайний случай.

Бледные кисти по-хозяйски легли на плечи, заставляя податься вперед. В пронзительно-синих глазах снова плясали серебряные искры.

— А я «похож на крайний случай»?

Перехватило дыхание.

— Н-нет… — мысли разбегались по своим делам, оставляя меня в гордом одиночестве. — Нет, — уже тверже добавила я, — у меня бы не получилось. Ты все время был или слишком далеко, или слишком близко. И вообще…

Он подозрительно глянул из-под неровной челки.

— Что?

— Ну… одно дело — упокоить нежить. Совсем другое — убить. Все равно кого. К тому же после… — я замялась, подбирая нейтральные синонимы к словам «укус» и «кровопийство». Получалось плохо. — …после тебя я могла бы и выжить.

Вампир расхохотался. Беззлобно и ужасно обидно.

— Ты сама-то в это веришь? Вот святая наивность…

«Вот и признание в замышлявшемся убийстве», — мрачно заметил внутренний голос. Не обращая на него внимания, я продолжала настаивать на своем.

— Верю. Вампиры ведь не всегда убивают. И потом, ты же вернулся за мной.

— Не бросать же добычу, — оскалился он. Мерзавец! — Особенно такую вкусную.

Боевая трансформация постепенно разворачивалась обратно. Клыки втягивались, когти укорачивались и светлели, кожа остывала, рост возвращался в норму. Только глаза оставались по-прежнему глубокими и затягивающими. Ох, не о том думаю…

— Откуда ты про вкус знаешь? — я изо всех сил боролась с наваждением, но в голове уже появилась приятная легкость. Безумно хотелось щелкнуть его по носу. И совсем он не страшный, этот вампир, и чего только я тогда испугалась…

— А я пока не знаю. Сейчас попробую и скажу, — он, хитро прищурившись, запрокинул мне голову и осторожно провел пальцем вдоль артерии. Плавно склонился вниз…

— Отойди от нее. По слову Смотрителей!

Вампир ощутимо вздрогнул, но не сдвинулся с места, только сдавленно чертыхнулся. Я скосила глаза. Тьма! Смотрители. Двое серых и один…ой-ой-ой…белый. И этот несимпатичный служитель порядка нацеливает на вампира арбалет. Стрела, похоже, смазана солнечным ядом.

Везет сегодня кровососу на редкие яды.

Надо бы радоваться избавлению от клыкастого, но почему-то вспоминается старая пословица: «Где беда, там и Смотритель. А где Смотритель, там еще две».

Инквизитор нетерпеливо дернул плечам, и резкое движение, наконец, сбросило странный транс, в котором я находилась.

Я в когтях у вампира! Его зубы в сантиметре от артерии. И у него горячая кожа…

Стоп. Без паники. Паника сегодня уже была — не помогло. Ясно — он меня загипнотизировал. С весьма прозрачной целью. Тьма, да он прямым текстом сказал, что не отпустит живой! Причем я сама его спровоцировала своими дурацкими рассуждениями. И все-таки… Инквизиторы мне нравятся гораздо меньше. И это их появление сразу после активации амулета… Удивительно вовремя. Вряд ли они просто мимо проходили.

Хотя я себе вру. На самом деле мне просто…жалко этого красавчика… жалко вампира?!

Ну и ну.

Ладно, раз я уже влипла, почему бы не зарыться поглубже? План родился мгновенно. Сосредоточившись, я мысленно позвала.

«Эй…гипнотизер несчастный… Слышишь?»

Тишина. И потом, недовольное:

«Слышу. И не обязательно так орать, иначе услышу не только я. Чего тебе?»

«Я сейчас устрою маленькую истерику, а ты смотаешься. Идет?»

«Зачем ты-то в это ввязываешься? Приключений захотелось на свою за… голову?».

Надо бы разозлиться, но я смутилась.

«Не люблю Инквизицию. И к тому же ты меня спас…»

А вот он точно разозлился.

«Спас! Как же! Какая романтика! Подумаешь, прожила бы на десять минут подольше! — секундное молчание. — Идиотка романтичная».

Инквизитор с арбалетом шагнул вперед. С такого расстояния при всем желании не промахнуться.

«Но, с другой стороны, мне сейчас и помощь идиотки не помешает».

Я открыла глаза и душераздирающе завопила, отталкивая от себя клыкастого:

— А-а-а! Вампир! На помощь! — и шарахнулась. Причем вампир отлетел в одну сторону, а я — в другую, вцепившись — какое удивительное совпадение! — именно в Смотрителя с арбалетом. Стрела, многозначительно свистнув у моего плеча, улетела в небо. Вампир — в лес. Беззвучно. Серые рванулись за ним, но вовремя сообразили, что даже вдвоем идти против вампира безоружными — самоубийство. Очень жестокое.

Серые мазохистами не были.

Я же продолжала концерт. Смотрители, за неимением других дел, окружили меня заботливой стайкой. Все походило на театр абсурда. Ничего, пусть хоть раз поработают по профилю и успокоят кого-нибудь, а не упокоят.

— Не плачь, девочка. Его покарают. Смертью.

Я состроила обиженные глаза.

— То, что я несовершеннолетняя, не значит, что я идиотка, — хороший ход. Мама оценит — одновременно и создать образ дурочки, и напомнить Смотрителям о своем нежном возрасте. — По закону вы ничего не можете ему сделать. Он не причинил мне вреда.

— А как же все это? — один из серых неопределенно махнул рукой на мои ссадины.

Умница. Правильные вопросы задаешь. Мне даже врать не придется, чтобы отвлечь вас от вампира.

— О, — многозначительно провозгласила я, — это не он. Это т'лар.

— Кто? — воскликнули серые во всех смыслах слова персоны. Оно и понятно — силовики, что с них взять? Белый же цветом лица сравнялся со своим балахоном. Видимо, маги у них учатся на пару лет подольше.

— Еловый мертвец, — пояснила я. — На латыни…

— Я знаю, как это звучит на латыни, — раздраженно отозвался белый. — Куда убежал нелюдь?

— В смысле — вампир? — изобразила я непонимание.

— Да нет же! Т'лар… дитя мое, — инквизитор начал терять терпение. Так, только не перегибать палку, мне еще рано в застенки.

— Он там, — я обреченно махнула на воронку. Надеюсь, выжженная земля впечатлит их достаточно, чтобы не расспрашивать меня ни о чем.

Действительно, впечатлила.

— И что же здесь произошло? — задумчивым голосом, не обещавшим ничего хорошего, спросил Белый Смотритель.

Я, внутренне содрогаясь, рассказала обо всем, стараясь не упоминать о роли вампира в нанесении мне увечий. Хотя его подножка будет мне еще долго аукаться. На традиционный вопрос, была ли я честна «пред ликом Правды Взирающей», я ответила, что да, но память человеческая несовершенна, и может быть… Инквизитор поморщился, но ответ принял. Надеюсь, списал дрожание голоса на шок и хроническую глупость.

Я украдкой посмотрела на часы. Еще минут сорок, и след вампира они не возьмут при всем желании. Белый как-то странно на меня взглянул. Мысли он, что ли, читает. Да нет, куда ему…

— Итак, не стоит медлить. Брат Давл и я отыщем и уничтожим мертвый лес, а брат Риак, — он указал на второго серого, — тем временем разберется с вампиром. Слишком все это подозрительно. Уж не действовал ли он заодно с мертвецом?

Я подавила горестный стон. Что они к нему прицепились? Нет, надо что-то делать.

— А… А как же я? Мама меня дома ждет! Пусть лучше брат Риак меня проводит. И вообще, вдруг вампир опять на меня нападет? Пока вы его по городу ищете.

Белый задумался.

— Девочка права. Отпускать ее одну неразумно. Далеко ты живешь, дитя?

От слова «дитя» меня покоробило, но я бодро ответила:

— Не больше пятнадцати минут, если быстрым шагом.

Серый просиял.

— В таком случае я успею и проводить девочку, и совершить обряд.

— Ура!

Обряд поиска за десять минут? Он ненормальный или просто неуч?

— Показывай дорогу, девочка.

Фыркнув про себя (они что, других обращений не знают?), я потянула серого к опушке леса. Двое Смотрителей, подумав, направились в чащу, старательно обходя сигнальные «шишки». Правильно, гнездо т'лара лучше уничтожать в первые полчаса…пока из резервной личинки не «вылупится» новый лжехозяин леса.

К сожалению, окна моей квартиры показались слишком быстро. Сейчас этот тип вернется на поляну, и… Воображение нарисовало мрачные казематы, крыс и пыточный инвентарь, поместив на стену «украшение» в виде закованного в цепи окровавленного вампира. Я поежилась, стягивая остатки воротника. Воротник…куртка…иглы…

Эврика!

— Ну, вот мы и пришли. Спасибо, что вы проводили меня, — я порывисто обняла инквизитора. Тот рассеянно похлопал меня по спине…и резко отдернул руку.

— Что это?!

Я перехватила кисть и в притворном ужасе закатила глаза.

— Это иглы т'лара! Скорее, скорее, надо срочно приготовить противоядие! Мама сможет, она умеет!

— А кто твоя мама? — вяло поинтересовался инквизитор, еле переставляя ноги по ступеням. Лампочка на площадке опять перегорела и идти приходилось на ощупь.

— Леди Элен, — буркнула я, вдавливая звонок. Тут инквизитора проняло.

— Ты — дочь той самой Элен?!

Я кивнула. Да, той самой. Третья стихийная степень, прекрасное владение магией пространства и знаменитые на всю страну амулеты и зелья. Когда-то она отстояла Право, но предпочла о нем забыть. Вот такая у меня мама. Жаль, я не в нее пошла. Внешне — копия. Но вот что касается таланта и характера… Вовсе не «вторая Элен».

Впрочем, она уже собственной черноволосой и зеленоглазой персоной стояла на пороге.

 

Глава 2

Как мы с мамой в спешке готовили противоядие и извинялись перед «достопочтимым Смотрителем» — отдельная история. Но настоящие трудности начались, когда пришлось объяснять маме, как я вообще во все это влипла. История ей очень не понравилась.

— То, что ты, опоздав на электричку, мне не позвонила — возмутитильно. Я уже не говорю о том, что обманывать Инквизицию себе дороже. Но меня больше беспокоит, куда делся вампир — как, кстати, его зовут? — и откуда он взялся… — мама задумчиво подперла рукой подбородок. — В Зеленом не так много ночных охотников, и среди них нет ни одного синеглазого брюнета. Или хотя бы потомственного вампира. И уж точно никто из местных не рискнул бы напасть на ведьму. На мою дочь. Они чтут Договор и знают, с чего началась Вторая война.

Вторая война… Я поежилась. Прошло почти три с половиной тысячи лет. сменились сотни поколений ведьм, но Королевы еще помнили своих сестер и матерей, погибших от когтей вампиров. А среди князей и старейшин Ночного народа были те, кто видел войну своими глазами. Вампиры боялись и ненавидели нас. А мы…мы отвечали взаимностью.

И все вместе ненавидели Инквизицию.

— Приезжий, наверное. Решил попировать в чужом городе, перепрыгнуть ступеньку за счет неопытной ведьмочки. То есть меня. И развлечься заодно, — я содрогнулась, вспомнив «мостик». — А сейчас на всех парах мчится в свой клан, жаловаться князю.

— Или… — мама посмотрела в окно и оборвала себя. — Иди-ка ты спать, Найта. Если, конечно, все еще собираешься идти на пикник завтра.

— Пикник! — а я и забыла, ради чего моталась сегодня (или уже вчера?) в столицу. Кстати, а рюкзак-то… Того. Вместе с провизией, скатертью и разными жизненно необходимыми для пикников мелочами.

Да, удружил вампир…

— Мам… А ты не можешь?

— Нет. Это против правил.

Вздох.

— У меня из-за этого могут быть неприятности.

Очень грустный вздох.

— Ну, хорошо.

Мама сосредоточилась, прикрыла глаза. Я тоскливо подумала, что мне никогда не добиться такого мастерства в управлении пространством.

Рюкзак шлепнулся мне на коленки.

— Мама, ты чудо!

— Иди-ка ты спать…чудина дочка.

И я пошла.

Если честно, мне показалось, что спала я не четыре часа, а четыре минуты. Будильник надрывался сбрендившим петухом, не реагируя на мои телекинетические потуги. Натянув на уши одеяло, я послала в зловредный механизм слабый электрический разряд.

Треньканье сменилось надрывным визгом.

Я сбросила одеяло и, решительно тряхнув головой, пересекла комнату и упокоила гадкую штуковину. Но сон уже ушел, и пришлось на негнущихся ногах тащиться в ванную. Краем глаза заметила, что мама, бодрая, как хозяйка кофейни, готовит бутерброды. Завистливо вздохнув, я сунула голову под воду. Ледяную!

Когда я вышла из ванной, Элен впихнула мне рюкзак, потяжелевший на пару килограммов:

— Спускайся вниз. Айне тебя уже ждет.

— А волосы?

Заклинание пульсирующим отсветом сорвалось с кончиков пальцев. Я задумчиво дернула высохшую прядь, разгладила мятую футболку.

— Спасибо.

— Лучше сама колдовать научись, горе мое, — вздохнула мама.

— А я умею. Только лучше этого не делать, сама знаешь, что у меня получится… В отличие от тебя!

— Подлиза. Иди, но, чур, звонить каждые два часа и обязательно по дороге позавтракай. Если что, телепортируйся — амулет в боковом кармане. Разберешься?

Я только торопливо махнула рукой, неловко сбегая по ступеням. Айне стояла у подъезда. Я кивнула маме, выглядывающей из окошка, и понеслась вслед за стремительно шагающей подругой.

Вопрос на засыпку: как может выглядеть пророчица?

А вот и не угадали.

Сегодня Айне была без маски, и золотистые матовые волосы свободно лежали на плечах. Светло-карие — нет, все-таки темно-желтые! — глаза слабо мерцали. Руки в карманах, губы насмешливо поджаты.

— Привет. Извини, что опоздала. Я проспала.

Айне фыркнула.

— Кто бы сомневался. Наверняка виноват будильник.

— Да нет, просто проспала, — вздохнула я. — Ты долго ждала?

— Нет, — пожала плечами пророчица. — Я-то знала.

— А остальные?

— Феникс опоздает — как всегда! — а Джайян тоже проспит. Нет проблем. А вот Этна…

Я передернула плечами. Этна — действительно проблема. И если ей пришлось ждать…

Кстати, для непосвященных. Этна — это не только сицилийский вулкан. Это еще и рыжеволосая ведьма семнадцати лет с взрывным характером и очень большой силой. А если учесть ее склонность к магии земли… Небольшое землетрясение нам обеспечено.

Кстати о птичках.

— И где вы были?

— Э-э… Я… Мы…

Глядя на мою виноватую физиономию в контрасте с невозмутимо-ироничным лицом Айне, Этна не выдержала и расхохоталась.

— Ладно, идем уже. Айне, а где остальные?

Пророчица на секунду задумалась. Пальцы отбили по дереву нервную дробь.

— Скорее всего, на конечной. Феникс как раз подходит, а Джайян придется подождать.

— Долго? — обреченно поинтересовалась Этна.

— Нет, — хмыкнула Айне. — Не дольше, чем ты уже ждешь.

— Надо было всем в одном месте собираться, а не цеплять по дороге…

И наша пестрая (во всех смыслах) компания двинулась к остановке. Народу в пять утра на улице не было, и поэтому можно было обойтись без масок, слегка ретуширующих внешний облик. Впрочем, мне с моей заурядной наружностью это и не нужно. А что делать, скажем, Айне с ее золотыми очами пророчицы? Или Этне с типично ведьминской огненно-рыжей шевелюрой и пронзительно зелеными глазами? Но и этим двоим и не особенно досаждали — ну пристанут там или шарахнутся в сторону, что кому в голову взбредет, неприятно, но терпимо. А вот экзотический облик Феникс — серебряные волосы, белейшая кожа и дивные льдисто-голубые очи — доставлял немало проблем. Тут простым «девушка, а дадите телефончик» не отделаешься. А даже если и не скажут ничего… Взгляды, неодобрительные ухмылки, мерзкое, липкое, настырное внимание — не совсем то, что нужно для счастливой жизни. И дело тут не в какой-то особенной красоте, хотя и не без этого, просто в каждой детали, в каждом жесте сквозит волшебство. Настоящее, которое люди ищут, всю жизнь, а найдя, пугаются и торопятся уничтожить.

Н-да, в такой компании я выгляжу более чем бледно. А если учесть мою манеру одеваться в мятые джинсы и широкие футболки… Неудивительно, что за одиннадцать лет даже в классе никто на меня внимания не обратил. Я уже не говорю о случайных прохожих и прекрасных принцах, на которых так «богат» наш город.

Как-то раз Айне решила поиграть в психолога и сказала, что я нахожусь «в тени своей матери и подсознательно пытаюсь быть непохожей на нее». Ерунда. Внешне я вправду мамина копия. Но косичку, извините, я заплетаю не из желания отличиться. Вы бы попробовали уложить эту гриву по-другому! Волосы у меня спускаются ниже пояса, густые, иссиня-черные и очень непослушные. Краситься я просто не люблю. Лениво. Да и подбирать, скажем, тени к моим глазам, постоянно меняющим оттенки от прозрачно-травяного до болотного, — неблагодарное занятие. Лучше уж вообще без косметики.

Хм, по сравнению с мамой…впрочем, неважно. Вот и конечная, кстати.

— Приветик… — сонно улыбнулась Феникс. Не выспалась, что ли? Рано встала? Ага, обычно она приходит последней, а тут еще и ждать пришлось. Уловив последнюю мысль, Феникс состроила обиженные глаза и оправила серебристые пряди, невесомым шелком взметнувшиеся от порыва ветра. Из-за этих вот прядей и постоянно витающих в облаках мыслей я сначала причислила ее к воздушникам. И промахнулась. Феникс — эстиль Огня, чуть ли не с рождения. Спокойная, отстраненная, назло всем стереотипам.

Моя лучшая подруга. Наверное…

— …прием! Прием, земля вызывает Найту! Как слышно?

— А? — очнулась я. — Я что-то пропустила?

Этна посмотрела на Феникс, на Айне… И все трое заржали самым злодейским образом.

— Что-то ты сегодня отбиваешь лавры Феникс. Влюбилась, что ли? — ехидно поинтересовалась Айне, но взгляд ее был настороженным. Пророчица, что с нее возьмешь.

— Нет…нет, конечно. Просто… — я не собиралась им ничего рассказывать. Более того, все утро я тщательно контролировала мысли, чтобы чуткая Феникс не уловила ничего из вчерашнего, но меня как прорвало. Я взахлеб говорила, говорила даже о том, что не решилась рассказать Элен. И про мостик, и про домыслы насчет появления инквизиторов, и про дурацкий приступ жалости. И про странное чувство, которое охватило меня тогда, сразу после взрыва… Голос сел, а я с облегчением перевела дыхание. Уставилась в землю, ожидая реакции…

— То есть, — задумчиво протянула Феникс, — он тебе понравился?

У меня отвисла челюсть.

— Ну да, он в твоем вкусе: высокий, темноволосый, изящненький, — добавила Этна. — К тому же немного опасный.

— Немного?! — я взорвалась. — Немного?! Он мне чуть шею не сломал, поставил кучу синяков и вдобавок хотел укусить! Вы хоть думаете, что говорите? Да я больше всего на свете боюсь, что он вернется!

— Тише, успокойся, — Айне дотронулась до плеча, — может, и вправду боишься. Но рассказывала ты так, как будто…

— …как будто влюблена в него по уши, — закончила за нее Джайян. — А бояться не надо. Если он тебя хоть пальцем тронет, я его так отделаю, что мало не покажется!

Я мрачно посмотрела на подкравшуюся (судя по всему, давно уже) подругу. Да, она-то, может, и отделает, но мне уже будет все равно. По сравнению с этой валькирией, я — курица мокрая. Да еще и трусливая к тому же.

— Ладно, — в конце концов вздохнула я, — проехали. Скажите лучше, что мне с инквизицией делать?

Этна начала говорить что-то резкое и не очень лестное для инквизиции, но Айне жестом заставила ее замолчать. Взгляд золотых глаз был внимательным и тяжелым. Невыносимо, убийственно тяжелым. Нечеловеческим.

Мамочки, только предсказания мне не хватает для полного счастья…

Пророчица дернулась и нервно провела рукой по лицу.

— Знаешь, Нэй… Ничего не делай, — Айне рассеянно переиначила мое имя на эльфийский манер. — Все уладится. Само. Не знаю, когда и как… Но уладится. При непосредственном участии твоего вампира.

— Он не мой вампир! — огрызнулась я на пророчицу, теребившую лямку рюкзака.

— Ну-ну. Думай как хочешь, но я видела, что вы цело…

— И не лезь в мою судьбу!

Феникс жалобно переводила взгляд с меня на Айне.

— Девчонки, вы же сейчас не ссоритесь, правда?

— Нет! — рявкнули одновременно мы с пророчицей.

— Ну и нечего из-за всякой фигни психов гонять, — решительно встряла Этна. — Потому что сейчас мы все вместе идем на пикник. И к черту вампиров!

— И инквизицию, — добавила Джайян. — Особенно инквизицию.

Уже через два с половиной часа я поняла, что десять километров пешком с тяжелым рюкзаком за спиной — это для меня слишком, о чем и заявила, в очередной раз скатившись с косогора.

— Почему бы не устроить пикник прямо здесь? — простонала я, зажмурившись.

— До речки осталось совсем немного, — Джайян попинала меня в правый бок. — А ну вставай!

— Мне и здесь неплохо.

— Пойдем! Наши уже вон где!

— Если тебе так надо — сама и понесешь…эй, я пошутила!

Мощный порыв ветра закувыркал меня по траве. Только через несколько секунд я сориентировалась и выставила слабенький щит.

— Так не честно!

— А нападать на меня честно?

Я сгенерировала энергетическую сферу, но Джайян легко скомкала ее и впитала с ехидным смешком. Ну что такое! Даже Джайян, которая на два года младше меня, и та сильнее… Краем глаза я заметила, что наша русоволосая валькирия плетет следующее заклинание, загадочно посверкивая зелеными ведьминскими глазами, и зажмурилась, мысленно приготовившись к ведру воды на голову или чему-нибудь подобному, но тут спасительно зазвенел мобильный. Я вылезла из лямок и перевернулась на живот, одновременно расстегивая вечно заедающую молнию на рюкзаке.

— Кто это? — поинтересовалась Джайян, глядя как я пытаюсь выкопать мобильный из-под горы вещей. Так и не науськанный на меня ветерок игриво поддевал медовые прядки волос своей хозяйки. Я подавила мгновенный приступ зависти.

— Мама, наверное. Я же ей обещала звонить каждые два часа и забыла… Алло. Да, мам. Нет еще. Идем. Что?!! Да. Хорошо. Сейчас.

Я сунула мобильный в карман и повернулась к Джайян.

— Надо быстрее догнать остальных.

— Сразу бы так. Эй, а что случилось?

— В разных частях города нашли четыре трупа. Все — молодые неинициированные ведьмы, — мой голос звучал хрипло. — У одной прокушена шея, у остальных разорваны запястья.

Джайян сглотнула.

— Только без паники. Думаешь, это он? — я не отреагировала. — Ладно, догоним остальных и телепортируемся. А, Найта? Эстиль Элен оставила тебе амулет?

— Да…в рюкзаке, боковой карман… — машинально ответила я.

Девчонки ждали нас на поляне у ручья. Действительно, милое место… Джайян объяснила все, пока я искала амулет — золотистый камешек угловатой формы. Мы встали в круг, взялись за руки…

Никогда не любила телепортацию. Рассыпаться на атомы… Фу. Гораздо больше мне нравятся порталы — червоточины пространства. Но они требуют ритуалов и больших материальных носителей. И потому…

Но вместо того, чтобы активировать амулет, импульс разорвал его на кусочки.

— Как?.. — Феникс ошалело уставилась на каменную крошку. Этна ругалась, очень жестко и эмоционально.

Я не слышала.

Я вообще ничего не осознавала, кроме одного.

Знакомый темный силуэт среди высокой травы на том берегу. Он. Бежит сюда.

Страх, какого я еще никогда не испытывала, сжал горло.

Нет. Не позволю. Так нельзя. Это неправильно.

Стараясь не обращать внимания на быстро приближающуюся темную фигуру, размахивающую руками, я разорвала круг, встала в середину, поменяла местами Айне и Джайян.

— Сюда, быстро… Огонь и воду нельзя вместе. Феникс… Возьмитесь за руки.

— Ты знаешь, что делаешь? — почти испуганно спросила Этна.

— Нет.

Мир заволокла странная пелена. Предметы быстро теряли очертания, превращаясь в путаницу из разноцветных нитей, сквозь которые едва просвечивала привычная реальность. Ауры подруг вдруг вспыхнули, рассыпая блики, как драгоценные камни в ярком свете. Я на мгновение даже огорчилась — так блекло я выглядела на фоне Феникс, сияющей как маленькое солнце.

Ощущение опасности накатывало почти материальными волнами. К темной фигуре присоединились другие. Мои пальцы с силой дернули сплетения нитей, создавая новый узор, искусственно-совершенный. От Феникс дохнуло раскаленным ветром, Айне до боли вцепилась в ладонь Этны… Земля покачнулась, и тут я упала на ковер. Тот самый, в маминой комнате.

— Как ты себя чувствуешь? — Феникс робко дотронулась мне до плеча.

— Странно. Мне кажется… — я судорожно вцепилась в и без того растрепанную косу. — … мне кажется, я сама себя инициировала. А контур замкнула на вас. По кругу. И если мы до сих пор живы, то…

— Вы — природная звезда. Четыре стихии и точка фокуса.

Знакомый голос. Но я даже головы не повернула. Мне было плохо. Звуки долетали, как сквозь стекло.

Разряд. Вспышка. Еще одна. Порыв ветра. Снова вспышка…

— Эй, спокойнее, девушки! Я не сделаю ничего плохого.

— А мне пофигу! Катись отсюда к чертовой матери!

Кажется, Этна. Злющая.

— И как вы сюда попали?

В безупречно-вежливом голосе пророчицы нет-нет, да и проскальзывали нотки ехидства.

— Зацепил телепортационный контур. Ну только без глупостей! Это новая рубашка!

Желудок рванулся к горлу. Ох, хорошо, что я сегодня так и не поела… Опять мир вертится. Кто-то ойкнул, на кого-то шикнули, кому-то отдавили ногу (судя по звуку — каблуком), и все стихло.

— Малыш… Все в порядке?

Прохладные пальцы пробежались по коже, на мгновение задержавшись на слабо пульсирующей артерии. Заботливые руки укутали меня в мягкую ткань, подняли наверх. Голову закружил странный аромат: то ли травы, разогретой солнцем, то ли прохладного ночного ветра…

— С ней все будет в порядке. Это следствие слишком ранней инициации.

А то я не знаю.

— Она приняла на себя ваши перегрузки, перевела напряжение между диаметральными стихиями в контролируемый резонанс и направила образовавшуюся энергию на телепортацию. Обычная работа фокуса. Это просто шок.

Сильные руки ласково прижимали меня к облитому мягкой тканью плечу.

— Куда вы? Подождите! И отпустите Найту!

Айне, Айне… Ну кто просил сообщать ему мое имя?

— Я должен выступить на Совете Королев. Она будет моим свидетелем. И попутчицей.

— Отпусти ее, ты, придурок!

Вспышка. Кажется, Феникс все-таки освоила плетение огненной волны.

Темнота.

 

Глава 3

Я очнулась оттого, что какая-то штука давила мне на плечо.

— Что за дурак так сильно затянул ремень безопасности? — сонно пробормотала я и окончательно проснулась.

За окном с пугающей скоростью мелькали деревья, подступившие к дороге почти вплотную. Небо уже темнело и наливалось звездами. Мне не хотелось смотреть влево, я и так знала, кто сидит за рулем.

Итак, меня похитили. Причем из-под носа у мамы, брата и девочек. Феникс попыталась отстоять, но не преуспела. Печально. И теперь меня увозит садист-вампир в неизвестном направлении и с туманной целью. Хотя, впрочем, цель-то ясна, но мне от этого не легче.

Прелестная ситуация.

— Проснулась? — нет, у него явно талант озвучивать очевидные вещи.

— Тебе это с рук не сойдет.

— Я догадываюсь.

— Мама весь Совет поднимет на ноги.

— Не сомневаюсь, — его это забавляет!

— Лучше бы вам меня отпустить, пока не поздно, — угрожающе (надеюсь) прошипела я.

Вампир усмехнулся.

— Боюсь, уже поздно.

Горло перехватило. Сердце забилось с перебоями, предвещая скорую истерику. Или даже качественный нервный срыв.

— Пожалуйста… — вырвалось у меня против воли. По щеке пробежала первая горячая дорожка.

Вампир тяжело вздохнул.

— Нет, так дело не пойдет. Давай попробуем по-другому. — Он задумался. — Ты есть хочешь?

Я как-то сразу вспомнила, что со вчерашнего дня у меня во рту ни крошки не было. И, если я не успокоюсь, еще долго не будет.

— Хочу.

— Я тоже, — хмыкнул вампир. — Как насчет бутербродов?

— А где их взять? Или ты заметил на обочине бутербродное дерево? — от нервов во мне всегда просыпается какая-то жуткая разновидность чувства юмора. Очень хотелось закричать, разбить что-нибудь тяжелое или просто расплакаться, но — нельзя. Надо взять себя в руки и перестать срываться по пустякам.

Здесь мне никто не поможет.

— Нет. Но на заднем сиденье лежит сумка… Знаешь, достань-ка и мне один.

— Тебе? Бутерброд? Я считала вампиров более кровожадными… — начала я и осеклась, испугавшись, что вопрос прозвучит как предложение.

Тихий смешок.

— Было бы неплохо разнообразить мой рацион гемоглобиносодержащим коктейлем, но я пока не буду. По крайней мере, до третьей попытки. Ах ты, черт!

После этого нелогичного высказывания я невольно прекратила игнорировать своего похитителя и искоса глянула на водительское место. Одну руку вампир высунул в окно, сосредоточенно поправляя зеркало. Волосы трепетали в потоке воздуха, как ореол тьмы.

— Оно опять перекосилось. На все кочки реагирует, зараза, — пояснил вампир. — А, ладно, это бесполезно.

Я машинально протянула руку. Энергия послушно заструилась вдоль невидимых нитей, узор напрягся, зазвенел и…изменился. С тихим щелчком зеркало встало на место.

— О, спасибо! — обрадовался вампир. — А где бутерброды? Я ведь могу и передумать… — он хитро сощурился. Я поспешно перегнулась через сиденье и нашарила сумку.

— Тебе с чем?

— Да любой.

Любой? Хм… Не то чтобы я была вредной, но… Словом, на протянутую ладонь шлепнулся тонюсенький кусочек хлеба с двумя ломтиками помидора. Я же с абсолютно невинным видом впилась зубами в солидный сандвич с ветчиной.

Сделал пакость — на сердце радость.

Я медленно жевала бутерброд, оттягивая разборку. Было страшно. «Ну нет, это не может продолжаться вечно». Я решительно отряхнула крошки с рук:

— Почему ты меня похитил?

— Это не похищение. Ты меня сопровождаешь, — невозмутимо поправил он.

«Ага, только меня забыли предупредить об этом», — мрачно подумала я, но вслух спросила:

— Куда мы едем?

— В резиденцию Королев.

Я растерялась.

— Но…зачем?

— Затем, что назревает…конфликт. И это мягко говоря, — вздохнул вампир. — Кто-то убил в Зеленом одного из наших, мальчишку. Очень качественно. Сначала обездвижили заклинанием, потом отрезали голову. Все признаки указывают на то, что это сделала ведьма. Причем конкретная — твоя мать.

Я задохнулась от гнева.

— Ты что, с ума сошел? Только не она!

— То же самое мне сказал Ирвин, глава здешней общины, — кивнул вампир. — И с такой же интонацией, — он неожиданно усмехнулся. — Я даже не знаю, что его больше возмутило — убийство или такая наглая подстава. «Леди Элен вспыльчива и вполне может прикончить оскорбившего ее наглеца. Но не ребенка же!» — вот что он сказал. А через пару дней прикончили двух ведьмочек. Ясное дело, на шее — дырки, сила выкачана подчистую. И знаешь, что самое интересное? Оба трупа несут на себе ментальные отпечатки погибшего вампира. Кто-то пытается стравить наши расы, малыш. Как будто им одной войны было мало! — он в раздражении стукнул кулаком по дверце. Пластик хрупнул, стальная пластина со скрипом прогнулась. Хм. Темперамент, однако…

— Я тебе не верю.

— И не надо, — усмехнулся он. — Главное, чтобы поверили Королевы.

— У тебя есть доказательства?

— Да. Кстати, ты тоже свидетель. Помнишь, как Смотрители перебили вам телепортацию? Я пытался им помешать, но увы… — он прикрыл на мгновение веки. — …ничего не вышло. В итоге я не смог предотвратить инициацию и едва успел зацепить портал.

— А-а, так на поляне ты… — начала я, но тут до меня дошло. — Хочешь сказать, за всем стоит инквизиция?

— Похоже на то, — он поморщился. — Причем в союзе с оборотнями и прочим отребьем. Значит, и нам надо заключить альянс.

— И?..

— И ведьмы нам вполне подходят.

— Ты спятил? Да Совет Королев…

— Совет Королев меня внимательно выслушает. Потому что война с инквизицией будет еще более жестокой, чем с нами. Мы хотели отомстить. Смотрители хотят уничтожить.

— Да что ты можешь знать о той войне! — разумных аргументов у меня не осталось.

Синие глаза странно сверкнули.

— Я там был.

Ой-ой-ой… Если он помнит Вторую Войну, то… Тридцать пять веков, как минимум. И крылья. Интересно, где он их прячет? Что-то я опять не о том думаю… Мой взгляд против воли остановился на похитителе. А ведь с виду ему не больше двадцати. Непростительно юный — люди бы сказали, мальчишка. Да, высокий. Но при этом изящный до хрупкости. Беспорядочно разметавшиеся по плечам пряди достигают лопаток, неровная челка, падающая на глаза, скрывает отличительный признак чистокровного вампира — кошачьи зрачки-щелочки. Вечное насмешливо-холодное выражение на аристократически бледном лице — как будто подросток, отчаянно стремящийся показать свою независимость от всего и ото всех.

Мальчишка…

Если бы не это холодящее кровь ощущение опасности, волнами исходящее от тонкой фигуры!

А ведь он князь, уже не одну тысячу лет. Элита своего народа. Запредельная регенерация, эмпатическая чувствительность вплоть до подсознательного. Энергетические блоки и удары. Гипноз.

И еще — крылья. Идеальное оружие, одно прикосновение которого лишает разума, квинтэссенция яростной и противоречивой вампирьей души.

Вот бы посмотреть на них…

— Боишься? — изучающий взгляд пробирает до костей.

— Я и раньше боялась.

Князей, тем более тех, кто помнит войну, осталось не так много. Интересно, который?..

— А как тебя зовут?

После этого невинного, в общем-то, вопроса напряжение повисло в воздухе липкой паутиной.

— А это обязательно? — вздохнул вампир.

— Ну, когда-нибудь я все равно узнаю.

Он невидящим взглядом уставился на дорогу. Мотор взревел, и деревья за стеклом слились в одну темную застывшую массу. Тишина. Когда я уже хотела сказать, что, мол, проехали, он наконец очнулся.

— Максимилиан. Князь Максимилиан из Северного клана.

Не было нужды добавлять это. За всю историю мира был лишь одни вампир, носивший это имя — человеческое имя. И даже по меркам своей расы он считался ненормальным. Садистом. Его боялись, сторонились, но уважали. И ценили. Он был уникален. Максимилиан впервые попробовал кровь в шесть лет. Мило, правда? Почти на четверть века раньше обычного. Причем его жертвой оказалась ведьма-эстиль. Кровавое безумие, адаптационный период к новым способностям, когда жажда превращается в непреодолимое желание, длился не сто лет, а пятьдесят. Едва отпраздновав свое четырехсотсемидесяти-летие, он стал князем — другие ждали этого не меньше тысячи лет. Если бы не заражение солнечным ядом, вернувшее его в биологическое детство, он уже был бы Старейшиной. И не удивительно.

За тридцать шесть веков Максимилиан убил больше ведьм (да и простых смертных!), чем иной Старейшина.

Ну почему, если я влипаю в неприятности, это обязательно первосортные, уникальные неприятности?

Некоторое время Максимилиан игнорировал смесь страха, ненависти и любопытства, застывшую на моем лице, но потом сдержанно заметил:

— Знаешь, малыш, сначала такая реакция льстит. Потом раздражает. Но сейчас меня это бесит. Ну чего ты боишься, объясни мне?

Кое-как совладав со своим лицом, я как можно спокойнее ответила:

— Я боюсь боли и смерти. Не очень оригинально, да?

На какую-то секунду он показался мне очень одиноким…и потерянным.

— Малыш… Не всему, что обо мне говорят, стоит верить. Да, я не могу обещать, что верну тебя домой в целости и сохранности. Или что ни при каких обстоятельствах не возьму твою кровь. Даже не буду отрицать, что хочу этого. Но, может быть, попробуем подружиться? Не такой уж я страшный.

Если честно, после всего этого мне стало стыдно. Репутация, конечно, большое дело. Но только если половина из этих слухов не исходит из инквизиции. А так оно и есть, скорее всего. Смущение я по обыкновению спрятала за идиотской шуткой, больше похожей на издевательство:

— А что, у тебя бывают друзья?

К счастью, он не обиделся, безошибочно считав мое настроение.

— Представь себе, бывают. У меня даже друг детства есть, вот как! — он скорчил страшную рожу. Я не выдержала и рассмеялась:

— И как он тебя зовет? Максик?

— Не-а. Раньше все сокращали по-эльфийски.

— И как это звучит? — всерьез заинтересовалась я. Филология — мое давнее хобби. Почти все имена на древнем наречии имеют по два-три значения. Мое происходит то ли от Nieih — «отрицание, отказ», то ли от Nattie'e — «тайный, темный». Конечно, я не верю, что имена отражают характер, но все же…

Вампир выглядел смущенным.

— Ксиль. И не вздумай смеяться!

— А мне можно так к тебе обращаться? — я старательно прятала улыбку.

— Наедине — пожалуйста. Только перед нашими не позорь…

И все-таки мне ужасно нравится, как он улыбается. Честно.

— Ксиль?

— А?

— Куда мы сейчас едем?

— В Бирюзовый. Там кое-что купим, оставим машину и дальше — через Срединный лес своим ходом.

Что-то у меня со слухом проблемы.

— А почему не на запад? Ведь замок Королев там, на холмах, — вопрос на дурачка, но я не могла не проверить. Максимилиан только фыркнул.

— Знаю я ваши фокусы. Туда нельзя попасть прямым путем. Сначала надо пройти два портала. Замок-на-Холмах — это, как я понимаю, зачарованное место.

Итак, мы вернулись к исходной точке.

— Если ты все знаешь, то зачем тебе я?

Он усмехнулся.

— Сопровождаешь, чтоб я не сбежал.

— Издеваешься?

— Издеваюсь, — он покаянно склонил голову. — Ну как ты не понимаешь, вдвоем путешествовать веселее… — он посерьезнел. — К тому же после инициации ты вне закона. Или попробуешь отстоять право?

Я представила и содрогнулась.

— Ну уж нет. Лучше общество вампира, чем экзамен в казематах инквизиции. Что-то мне не верится, что я его сдам…

Некоторое время мы ехали в тишине. Я прислонилась лбом к стеклу и неотрывно смотрела на мелькающие за окном обочины. С каждой минутой я все больше отдалялась от дома. В это сложно поверить, но раньше я никогда не уезжала дальше Золотой, нашей столицы. Или соседнего Небесного. А теперь я на пути к Холмам, резиденции Королев. И рядом никого…

— Малыш?

— А? — голос вампира вывел меня из невеселых раздумий.

— Каким ты меня видишь? Я тебе нравлюсь?

Хм… Кхм-кхм… Это он меня спрашивает?

— Э-э… Но ты же эмпат! — выкрутилась я. — Ты чувствуешь мое отношение. И вообще, это нечестный вопрос!

— И все-таки? — он подкупающе улыбнулся. — Предположим, я хочу это именно услышать. Ну, кроме того, что я псих, придурок и садист.

Ах, он у нас злопамятный! Подумаешь, у меня кое-что в запале вырвалось. Или у Феникс.

Все, напросился.

— Вообще-то судя по твоей биографии, так оно и есть. Но тебя интересует мое мнение, а не собрание легенд и предрассудков. Про эльфов вон говорят, что они сплошь музыкальные, изящные и утонченные. А я знаю одного типа, который носит рваные джинсы и мятые футболки. А еще кепки. Говорит, под ними уши удобно прятать…

— Ну а насчет меня?

— Очень красивым…

Ох, кто меня за язык тянул! Я мучительно покраснела. Ляпнула так ляпнула. Может, мне еще ему в любви признаться? Мысленно ругая себя, я подняла глаза на вампира, чтобы встретить внимательный, испытующий взгляд без тени насмешки. Как будто ему и впрямь важны мои слова. Я приободрилась и продолжила:

— Это первое, что бросается в глаза — красивый, таинственный, одинокий. Такого хочется защищать, даже когда надо самой спасаться. Ну и садист, конечно, — я выразительно потерла шею. — До сих пор позвоночник ноет.

— Фу, это же мелочи, — искренне возмутился вампир. — Так, игры для остроты ощущений.

— Ага, и кто-то переборщил с перцем!

— То ли еще будет!

Я рассмеялась. Стало очень-очень легко. Опять гипноз, не иначе.

— И сколько у меня еще попыток?

— Две.

— И когда продолжим?

Он неожиданно посерьезнел.

— Когда ты сама решишь, хочешь ли быть пойманной.

Я отвернулась. Мне было о чем подумать.

Впереди загорались огни Бирюзового.

* * *

Максимилиан с досадой захлопнул дверцу машины. Потом еще раз. И еще.

— Тьма! В Зеленом все было нормально!

Я с сомнением покосилась на солидную вмятину.

— Сомневаюсь, что раньше здесь было это.

Максимилиан сделал последнюю безнадежную попытку и сдался.

— Ладно, все равно придется здесь оставлять. Чем скорее ее угонят, тем лучше. Меньше следов — меньше проблем, — пнув на прощание злополучную дверцу (появилась еще одна вмятина, чуть пониже), князь подхватил меня под локоток и потащил в неизвестном направлении.

— Ну и куда мы идем? — уныло поинтересовалась я, подстраиваясь под широкие шаги вампира.

— В гостиницу. Там ты подождешь меня пару часов — примешь душ, перекусишь, а я пока кое с чем разберусь. Потом уходим, быстро и тихо.

— Я поспать успею?

— Разве что завтра ночью, — усмехнулся он. — Нам сейчас надо уйти как можно дальше, чтобы круговой поиск ничего не выявил.

— Какой поиск? — не поняла я.

— Круговой. Ну, когда из одной точки поисковый импульс исходит сразу во все стороны. Не слышала про такой?

Я только вздохнула.

— Не слышала — и хорошо, — пожала я плечами с деланным равнодушием. Вампир презрительно хмыкнул, и я, конечно же, поддалась на провокацию и начала оправдываться: — Да ведьма и не должна ни о чем таком знать! Я же не волшебница и не колдунья!

— И в чем же отличие, если не секрет? — ехидно поинтересовался вампир.

— Во всем, — огрызнулась я. — Мы не используем дурацкие, через раз работающие формулы преобразования энергии и не клянчим у богов силу. Все на интуиции — зелья, амулеты, заклинания.

— И часто ошибаетесь?

— Уж пореже тех же волшебниц. Они магию считают не искусством, а разделом высшей математики, — меня передернуло от отвращения. — Хотя что-то у них получается лучше, некромантия, например. Немного найдется ведьм, чья сила зиждется на боли и смерти… Так что маги здесь лидеры. Но, согласись, на одних формулах далеко не уедешь. А что касается колдунов… Ну посуди сам: клановая система, знания передаются только от отца к сыну, от матери к дочери. Зачахнет род — и все накопленные за столетия знания коту под хвост. Правда, открытие большинства зелий — заслуга колдуний. Если бы не закрытость кланов, они стали бы самой могущественной кастой…

— Да черт с ними, — отмахнулся Максимилиан. — Лучше вот что мне объясни: если ведьмы не пишут научных трактатов и не берут учениц, то откуда берутся рецепты и заклинания? Вы что, каждый раз изобретаете велосипед?

Я презрительно фыркнула.

— Нет, конечно. Никогда не слышал о «памяти матерей»? — он неопределенно пожал плечами. — Нет? Ну так слушай. Если ведьма инициирована, то она может…войти в транс, что ли, не знаю как объяснить лучше…в общем, слиться с личностью своей матери, бабушки и так до первой ведьмы в роду. Там — океан информации. Все когда-либо произнесенные заклинания, узоры амулетов, способы приготовления зелий и не только. Можно посоветоваться, если попала в трудное положение, а если кто-то из матерей знал иностранный язык — получить доступ к этим знаниям. Иногда эти знания просыпаются спонтанно, — я задумчиво потеребила косичку. — Представь себе: за девушкой погнался маньяк, а она вместо того, чтобы визжать и умирать от страха, сделала его одной левой. Или маленькая девочка, потерявшись в незнакомом городе, вдруг начинает рассуждать и вести себя как взрослая. Слышал подобные истории?

— Приходилось.

— Это — тоже обращение к памяти матерей. Неосознанное, потому не требующее инициации.

Мы зашли в какой-то на редкость темный район. Я ничего не видела дальше вытянутой руки и постоянно спотыкалась, но Максимилиан целеустремленно тащил меня вперед, не переставая задавать при этом каверзные вопросы.

— Тогда, в лесу… с инквизицией разговаривала ты?

— Я. И это всегда я — даже если обращаюсь к памяти матерей, — пояснила я. — Это же не дух вселяется. Скорее, похоже на генетическую память, только не привязано к крови. В данном случае я… советовалась… с Элизой. Моей бабушкой.

— Эта память — ваше главное расовое отличие? — по голосу нельзя было определить, искренне он интересуется или просто поддерживает разговор из вежливости.

— Главное отличие — то, что мы никогда не используем заемную силу. Только свою. И каждая — по-своему. Это очень сложно… Ты слышал когда-нибудь такую пословицу: удачлив, как Младшее дитя Изначального?

— Конечно, слышал. Это означает что-то вроде «родился в рубашке»? — уточнил вампир. — И при чем здесь ведьмы?

— Младшее дитя Изначального — это и есть ведьма, — снисходительно улыбнулась я. — Равейна по-эльфийски.

— А-а, — понятливо кивнул собеседник. — Ravei a'Veina.

Честно говоря, при звуках эльфийской речи меня заносит. Сказывается, наверно, тяжелое детство, проведенное в Дальних пределах. Вообще копаться в этимологии эльфийских слов — одно удовольствие. Количество значений у одного и того же корня может достигать нескольких десятков, и смысл их будет лишь отдаленно перекликаться. Эльфийский язык — это безграничные возможности для того, кто любит и умеет обращаться со словами. Это… Впрочем, я отвлеклась.

— Вот-вот. И еще, вспомни перечень ведьмовских рангов. Самый известный, конечно, — эстиль, третий ранг. Но если идти с верхних к нижним, это будет выглядеть так: эстаминиэль, аш-эстиль, эстиль, аш-каэль, каэль, аш-равейна…

— …равейна, — закончил он. Я поглядывала на вампира со все большей симпатией: мало кто из моих знакомых подолгу выдерживает мои лекции по филологии. — Что, как мы уже выяснили, означает просто «ведьма». И при чем тут заемная сила?

— В этом вся загвоздка. Мы — равейны. Младшие, любимые дети Изначальных стихий. Грубо говоря, ведьмы вообще не люди. И чем выше ранг, тем меньше в нас человеческого и больше Изначального. Мы — части единого целого, заключенные в человеческие тела и наделенные душой. И вся наша магия — это попытки воздействовать на стихии вокруг нас… Мама говорит, что учиться колдовать — все равно, что учиться ходить и говорить — вроде все при тебе, а сразу не получается, — улыбнулась я, вспомнив яростную тираду, которую обрушила на меня однажды Элен. — Но мне больше нравится другое определение. Магия — это дар, одно из проявлений таланта, как поэзия, живопись или танцы. Поэтому так редко мы достигаем высшего ранга, — я вздохнула. — Гениев мало, еще меньше среди них ведьм. И…

Запнувшись ногой о камень, я очень некрасиво растянулась на асфальте, и весь пафос пошел коту под хвост. Вампир ехидно осклабился:

— Ну ты у нас точно гений. Такая ловкая и внимательная, что хоть в музей ставь, под стекло, чтоб не украли…

Но руку все-таки протянул. Мелочь, а приятно.

— И долго мы еще будем блуждать в потемках?

— Мы почти на месте.

— А ты уверен, что нас пустят в такое время?

— Не дури. Во-первых, это гостиница. Там клиентам будут рады в любое время, были бы деньги. Во-вторых, ее хозяин — мой…друг.

Последнее слово прозвучало как-то подозрительно. В так называемую гостиницу мы вошли с черного хода, что только укрепило мои подозрения. Вампир уверенно пересек обшарпанный коридор и остановился перед дверью с табличкой «Служебное помещение», постучал. Я предприняла робкую попытку скрыться у него за спиной. Максимилиан цапнул меня за шкирку и попытался водворить на место, неожиданно для обеих сторон встретив сопротивление. И тут дверь, наконец, открылась.

— Поздний ужин? — к косяку прислонился парень лет двадцати пяти с коротко остриженными каштановыми волосами и весьма…э-э…выразительной улыбкой. В глазах цвета темного шоколада четко отражалась сцена борьбы угрюмой девушки в драных джинсах и футболке, больше похожей на лохмотья, с ухмыляющимся вампиром.

— Скорее, ранний завтрак, — в тон кареглазому ответил Максимилиан. — Здравствуй, Ллайс.

— Счастлив видеть вас, мой князь, — с достоинством поклонился владелец гостиницы. — Комнату как обычно?

— К сожалению, нет времени, — вздохнул Максимилиан. Посмотрел на меня, мерзко усмехнулся. — Может, в следующий раз. А пока — просто комнату на одного, желательно с запасным выходом. Ах да, и еще что-нибудь поесть. Для нее, — он ткнул пальцем, чуть не выколов мне глаз. От неожиданности во мне проснулись боевые рефлексы, которые четвертый год подряд безуспешно вбивал в мою голову брат. Только вот вместо разрушительной «серой гнили», столь любимой Хэлом, у меня получилась почему-то обычная зеленая плесень. Ксиль передернулся и раздраженно вытер грязную руку об обои. Я смущенно потупилась. Ллайс восхищенно присвистнул:

— Ведьма?

— Что-то вроде. Я не всегда развлекаюсь, Ллайс, — посерьезнел князь.

— А жаль. За вами бывает так интересно наблюдать, мой князь…

Кареглазый вампир на мгновение исчез в комнате и вернулся с ключом.

— Три часа нам хватит. Если что-то пойдет не так в мое отсутствие — предупреди девочку.

Ллайс молча склонил голову.

— Если будут расспрашивать — нас здесь не было.

— Конечно. Ни слова.

Комната располагалась на четвертом этаже, в конце коридора. Она была такой неприметной, что сначала я приняла вход в нее за дверцу кладовки или шкафа. Максимилиан быстро провернул ключ в скважине, и мы оказались на пороге.

Обстановка была спартанской. Мягко говоря. Из мебели — одна кровать (правда, широкая и накрытая пуховым одеялом). Узкое окно, заплетенное диким виноградом, плотные деревянные жалюзи, приоткрытая дверь в ванную. Над кроватью — маленькая лампа с сиреневым абажуром, единственное яркое пятно в комнате.

Вампиру надоело ждать, пока я налюбуюсь, и он довольно невежливо затолкал меня внутрь. Бросил сумку на кровать, опустил жалюзи, включил свет. И только потом обернулся:

— А ты чего стоишь? Раздевайся.

Я аж поперхнулась. Хорошенькое заявление! Я демонстративно сморщила носик и приготовилась прогундосить «Как можно, сэр, я приличная девушка!», но напоролась на безразлично-серьезный взгляд и ограничилась простым «зачем?».

Максимилиан медленно, текуче приблизился, лениво провел пальцем по обгоревшей ткани, задумчиво подцепил когтем сиротливо свисающий лоскуток, который раньше был частью моей замечательной футболки. Черной, застиранной, с надписью «Гринпис» и спертой у Дариэля еще два года назад.

— По-твоему, это нормально? — вампир иронично приподнял бровь.

Я покраснела. Ну да, в такое даже пугало стыдно одеть, как сказала бы мама, но что он ожидал увидеть после неумелой телепортации, огненной волны в исполнении Феникс и вдохновенных кувырков на темной улице? И вообще, это моя любимая футболка!

— И так сойдет! Уж прости, свой гардероб я оставила дома!

— Сомневаюсь, чтобы у тебя там нашлась хоть одна приличная вещь, — буркнул вампир себе под нос.

— Чего-чего?

— Ничего, — он пошарил в сумке и выудил оттуда темно-синюю рубашку из ткани явно эльфийского происхождения. — Вот, накинь пока. Я ее, правда, пару раз одевал, но вроде чистая. Потом найду тебе что-нибудь поприличнее. Иди, переодевайся, — он развернул меня и легонько подтолкнул в сторону ванной комнаты.

При ближайшем рассмотрении джинсы предстали настоящими лохмотьями. К своему стыду, я обнаружила колоссальную прореху на пятой точке… О футболке и говорить нечего. От вещей ощутимо попахивало горелым. А одолженная рубашка оказалась приятной на ощупь и, в принципе, свежей. Если бы не едва уловимый запах разогретой солнцем травы, исходивший от нее, и слегка смятый воротник, ни за что не подумала бы, что ее одевали.

Максимилиан, не дожидаясь, пока я хотя бы застегнусь, бесцеремонно распахнул дверь и окинул меня насмешливо-оценивающим взглядом.

— О, так гораздо лучше! Хм, посмотрим… Ты какой размер носишь?

— Сорок вто…четвертый, — под пристальным взглядом вампира я залилась краской. Было невыносимо стыдно за голые ноги в синяках и ссадинах, за копоть, за слишком короткую рубашку… Блин! Он же эмпат, он что, не понимает?

— Худышка ты наша… А обувь?

— Тридцать шестой.

— Хм…

Максимилиан неспешно обошел вокруг, периодически измеряя что-то пальцами, прикидывая, подсчитывая. Я зажмурилась, вздрагивая от каждого прикосновения когтей. Уши горели огнем. Наконец вампир то ли закончил свои измерения, то ли просто сжалился:

— Ладно, не дергайся ты так, ничего я тебе не сделаю. И вообще, я ухожу, — тонкие губы сложились в едва заметную усмешку. Нет, он определенно издевается! Ну, посмотрим еще, чья возьмет… Давешняя плесень ему нектаром покажется! — Через пару часов вернусь. Советую пока в душ сходить и поспать по возможности.

— А шампунь где взять?

— Посмотри в сумке.

Максимилиан развернулся и пошел к двери, но я схватила его за рукав. У меня созрела интересная мысль.

— Ну чего тебе еще? — в голосе слышалось недовольство.

— Не мне, а нам. Если в городе есть дриада… И если есть время… В общем, ты не мог бы купить кое-какие ингредиенты?

— Зачем?

— Если что, я хоть зелье смогу сварить. Воин из меня никакой… А зелья всякие, яды-противоядия знаю хорошо. Ну, и амулет смогу какой-нибудь сделать, от нежити или на отвод глаз. Меня мама учила…

Вампир вздохнул.

— Убедила. Что конкретно?

— Ну-у… Шалфей, чемерицу, луговник, волчью травку, — я перечислила еще с десяток названий. — И еще ашемитовую крошку и ильсент.

— Все?

— Да. Только… — я замялась. В долг я просить не любила, тем более у посторонних. Но вообще-то расширить мои возможности — в его интересах. — Денег у меня с собой нет, кошелек в рюкзаке остался. Но все ингредиенты довольно дешевые, к тому же и тебе может что-нибудь пригодиться.

— Да нет проблем, — он многообещающе сверкнул клыками. — Введем натуральный обмен. С меня мешок травок, с тебя пол-литра крови… Лады?

И, прежде чем я запротестовала, выскользнул из комнаты. В груди клокотал смех пополам с раздражением. Вот мерзавец, а? Я потопталась несколько минут на одном месте, потом махнула на вампира рукой, скинула кроссовки с полуотвалившейся подошвой и присела на краешек кровати. Осторожно расстегнула сумку. Под аккуратно сложенной одеждой лежал пакет с принадлежностями для ванной. Надо же, чистюля-аккуратист. Или заранее обо мне позаботился?

В душе я провела не больше двадцати минут. Вышла как назло в тот же момент, когда Ллайс принес поднос с едой. Окинув заинтересованным взглядом стыдливо кутающуюся в рубашку меня, вампир поставил еду на подоконник и удалился, несолидно кося глазом. Я присмотрелась к тарелкам. Рыба, какой-то салат и стакан воды. Эх, негусто… Я присела на подоконник и, глядя на светлеющее небо сквозь зеленые плети винограда, принялась за ужин. Потом составила тарелки на пол, притянула колени к подбородку. Влажные волосы черными кольцами рассыпались по рубашке. Капли воды оставляли на мягкой ткани темные следы. Насыщенная синева ночного неба выцветала, принимая неопределенно-серый оттенок. На улицах появлялись первые прохожие. Где-то за поворотом зашуршал метлой по асфальту дворник. Звезды растворялись в неверном свете, ветер лениво шевелил ветки деревьев… Мне было так хорошо и спокойно, что я не заметила, как заснула прямо на подоконнике.

 

Глава 4

Это было похоже на комариный писк. Не то, чтобы громко — но очень настойчиво. И еще такое смутное чувство опасности… На грани сна и яви чувства обостряются. Звук становился все громче, назойливое насекомое нарезало круги, задевая то лицо, то руки. Я качнула головой, пытаясь отогнать мелкую пакость. Тут звон стал невыносимым, и я проснулась.

Стояла гнетущая тишина. Максимилиан поспешно отдернул руку и виновато улыбнулся. Странно было видеть на его наглой красивой физиономии такое человеческое чувство.

— Давно вернулся?

— Только что. А ты, смотрю, отдыхаешь?

— Пытаюсь. Если честно, без особого успеха, — я украдкой зевнула, склонив голову к плечу, и поморщилась. Конечности затекли и нещадно ныли при попытках разогнуть их. — Такое чувство, будто меня каток переехал. Раза четыре, туда-обратно.

Вампир примостился на край подоконника, облокотившись на раму. Внимательно посмотрел на мои избитые ноги, осторожно провел ладонью в миллиметре от кожи. Узкая кисть источала ледяную прохладу.

— Это все из-за меня?

Я покосилась на него.

— Не все, но большинство.

Он невесело вздохнул.

— Хотел бы помочь, но, к сожалению, не могу. Только старейшины умеют исцелять, — в его голосе звучало искреннее сожаление. Я только отмахнулась.

— Да ладно тебе. Сварю зелье, все мигом заживет. Кстати, — я оживилась. — Ты нашел дриаду?

— Травы в сумках, — он кивнул на пакеты и встрепенулся. — И одежда тоже. Хочешь примерить?

— Хочу. И…можно я себе рубашку оставлю? — неожиданно выпалила я и смущенно потерлась щекой о мягкую ткань, тайком вдыхая едва различимый запах. Как наркотик. Скоро впаду в зависимость. Сначала от запаха, потом от самого вампира. Инстинкт жертвы, стокгольмский синдром… Н-да. Максимилиан бросил на меня косой взгляд из-под длинных ресниц. Кончики бледных губ изогнулись в улыбке. Эмпаты, они такие. Мне достался еще не худший вариант.

— Ладно уж, забирай, малявка. Будем считать, что ты так сделала мне комплимент. Все вы такие, маленькие наивные ведьмочки.

— Ни фига! — возмутилась я. — Ведьмы не наивные, мы умные, коварные и…

— …и стремитесь лишить беззащитных вампиров последней рубашки, — охотно согласился он и вытряхнул один из пакетов на одеяло. — Вот, смотри, это тебе в коллекцию дорогих моему сердцу вещей. Весьма функциональная штука, между прочим, — и кинул мне небольшой рюкзак.

И правда, дорогая. Эльфийские ткани и вещи из них, знаете ли… Еще и с солидной магической начинкой. С виду маленький, но влезет целый вагон, а весить будет пару кило. Для путешествия — самое то.

— И ты доверишь мне эту штуку? — несколько удивленно спросила я, еще раз прикинув стоимость «штуки». — А если я потеряю или порву? Случайно.

— Постарайся не терять, там все наши вещи будут, — буркнул вампир, плюхаясь на кровать. На мгновение замер, расслабленно раскинув руки по покрывалу, потом перевернулся на бок, подперев кулаком подбородок. Глаза чуть сужены, зрачки то вытягиваются веретеном, то расширяются черным провалом вникуда.

— Но…

— Никаких но. Я воин, и если что случится, то мне не должно ничего мешать. Ни рюкзаки, ни сумки, ни, кстати, рыдающие девчонки, так не путайся под ногами во время битвы.

— А будет битва? — машинально переспросила я.

— Будет, все будет… И еще. Это тоже для тебя. Новая одежда, как я и обещал.

Честно, я думала, что чудо-рюкзак исчерпал мой запас удивления на сегодня. Но то, что мне сейчас протягивал Максимилиан…

Дорожный костюм. Да. Если это слово можно применить к произведению искусства, которое мне предлагалось одеть. На первый взгляд — ничего особенного, но я-то довольно долго прожила в Дальних пределах и знала, на что смотреть. Темно-синие узкие брюки, бледно-голубая рубашка без рукавов со стоячим воротником, плащ цвета ночного неба с серебристой вышивкой, недлинный, до колена. Все — из лучшей эльфийской ткани. Той самой, метр которой можно обменять на загородный дом средней величины. Волшебной ткани, похожей то ли на шелк, то ли на атлас. Небесная нить вьется по темно-синему полотну, выплетая контуры струящихся в потоках ветра трав. Насыщенно-аквамариновый узор едва проступает сквозь голубую ткань, текуче меняясь с каждым движением. Все вместе создает впечатление хрупкой, холодной красоты, как морозное кружево.

Я подняла голову, не в силах сказать ни слова от восхищения и сладкого ужаса. Влипла так влипла… Я же с ним за всю жизнь за такое не расплачусь… Вампир с искренним интересом наблюдал за моей реакцией.

— Нравится?

— Очень! Но…

— Ну так примерь, — подначивающая улыбка. — Я отвернусь, — он гибко потянулся и облокотился на подоконник, с преувеличенным любопытством вглядываясь в непримечательный пейзаж. Тени виноградных листьев скользили по мягко мерцающей коже.

С трудом справившись с пуговицами, я расстегнула рубашку и кинула ее на кровать, протянула руку к льдисто-голубому шелку… Вещи сидели как влитые. Я восторженно крутилась перед зеркалом, позабыв обо всех своих размышлениях по поводу неподобающей стоимости такого костюма. Ну, нет уж. Это снимут с меня только вместе с кожей. Максимилиан наблюдал за мной со странным выражением в глазах.

— Это подарок. Не думай о деньгах, вот чего уж у меня много… Пожалуй, даже слишком.

— Я не о деньгах думала, — нехотя призналась я. Впрочем, мои мысли для него не секрет. — Просто нехорошо принимать такие…обязывающие… подарки от…от молодых людей, — окончание фразы далось мне с трудом. Тем более, что вампир не думал скрывать ехиднейшую усмешку, щадя мои нежные чувства.

— Выбрось из головы эти глупости, — усмехнулся он. — Тебе идет, и это главное. А лицемерный этикет и грязные намеки мы оставим людям. Что плохого в том, чтобы быть красивой? И вообще, ты мне нравишься в этой одежде. Но знаешь… — я вздрогнула, когда вампир неожиданно оказался у меня за плечом — …но так гораздо лучше.

И раньше, чем я успела что-либо сделать, мелькнули когти, и мои волосы, мои чудесные волосы — единственное, чем я гордилась! — укоротились в три раза: теперь концы плясали на уровне лопаток.

— Что ты делаешь? — я с визгом отскочила в сторону. — С ума сошел?

— Подожди, я еще не закончил, — он развернул меня лицом к зеркалу.

Я нехотя покорилась. Все равно уже ничего не поделаешь.

— Зачем?

— Затем. С такими космами только по лесам бегать, — Максимилиан скрутил черные пряди в блестящий жгут и закрепил на затылке двумя серебристыми спицами, от которых отчетливо тянуло холодком защитного заклинания.

— А одежды из эльфийского шелка, надо думать, подходят для этого идеально? — я выразительно провела рукой по драгоценной ткани.

— Хочешь — иди в одной рубашке. И босиком, — ехидно предложил вампир, складывая разбросанные по кровати вещи в рюкзак. Не долго думая, запихнул в него и собственную сумку. Логично — моя ноша от этого тяжелее не станет, а у него руки будут свободны. Для грядущей битвы, как выяснилось. Блин. Вот ведь типичный… мужик.

— Не сердись, — негромко заметил Максимилиан. — Длинные волосы тебе очень идут, но, поверь, ты их двадцать раз проклянешь, пока будешь мыть в каком-нибудь холодном ручье или вычесывать из них по вечерам репьи.

— Ничего ты не понимаешь, — я грустно оглядела смоляные завитки, в беспорядке разбросанные на дощатом полу. Вот, еще одна традиция в прошлом. Дариэль был бы в восторге.

В моей душе боролись благодарность за подарок, обида за «обновленную» прическу и недоумение: с чего вдруг такая забота? Гораздо практичнее было бы достать мне еще одни джинсы с майкой. Да и волосы… Хотя он прав, возни с ними действительно много, особенно в дороге. Раздраженно дернув плечами, я принялась собирать в кучку то, что еще недавно было моей шевелюрой. Максимилиан удивленно вскинул брови:

— Неужели в тебе проснулась аккуратность?

— В таких делах небрежность может стоить жизни, — наставительно произнесла я, пытаясь отключиться от глухого раздражения. — Если к кому-нибудь попадет хоть одни волос или капля крови, то достаточно будет вот такого узора — мои пальцы начертили в воздухе несколько спутанных линий — и капельки силы, чтобы нанести смертельный удар. Или подчинить. Или отыскать даже на краю света. Кстати, запоминай, потому что раз у людей это получается, то и у вампира проблем не будет.

Князь фыркнул, но внимательно оглядел медленно тающие в воздухе узоры. Я машинально ощупала карманы, вспомнила, что спички благополучно сгинули вместе с милыми моему сердцу драными джинсами. А в пирокинезе я не сильна, м-да…Придется по старинке. Я глубоко вздохнула и сосредоточилась, пытаясь взглянуть на мир по-другому. Постепенно сквозь очертания предметов проступили тонкие светящиеся нити. Нужная мне сияла теплым золотистым светом. Неактивная, инстинктивно поняла я. Слишком слабая. Ну, силы-то у меня хватит с избытком. Тем более, что здесь хватит одной маленькой капли. Секунда, и кучка волос на полу полыхнула голубоватым бездымным пламенем. Скоро от них даже пепла не осталось.

Никогда не понимала, что в этом трудного. Силы-то требуется совсем немного. Но почему-то никто, кроме меня этих нитей не видел. Ладно, все ведьмы колдуют по-разному…

— А что у тебя за дела были в городе, кроме набега на эльфийскую лавку?

— Охотился, — недовольно буркнул вампир. — Может, тебе в подробностях расписать, как именно? И показать? Не стесняйся, спрашивай.

Я напрягла воображение и содрогнулась.

— Лучше не надо. В городе спокойно?

Он пожал плечами.

— Насколько я знаю, да. Так что если ты сильно устала, можем задержаться на пару часов. И, кстати, у меня еще есть…

Что там у него еще есть, я так и не узнала, ибо в этот момент рассветную тишину разорвал трескучий голос:

— Открыть, по слову Смотрителей!

Мое трусливое сердце пропустило несколько ударов, а потом с лихвой возместило упущенное.

— Говоришь, спокойно?

— Было спокойно!

Плащ. Рюкзак. Оглушительно хлопнувшая дверь. Кафель ступеней неприятно холодит голые пятки. Третий этаж, второй… Врываемся в первую попавшуюся комнату, князь в прыжке вышибает и стекло, и решетку… Острый осколок впивается в ногу. Краем сознания отмечаю этот факт, но боль кажется далекой, как будто принадлежит не мне. В висках глухо томкают невидимые молоточки… Невероятный прыжок (так это второй этаж или все-таки третий?), лодыжка взрывается болью, но я цепляюсь за протянутую руку, черные когти впиваются в ладонь, и мы бежим, бежим… Паника пульсирует в венах, голова легкая-легкая, как будто внутри толкутся воздушные шарики…

Внезапно асфальт обрывается — мы в городском парке. Земля мягко пружинит под моими ногами, прогоняя усталость из ноющих костей. Я, ведьма, действую как примитивная шаманка. Земля не моя стихия, но я безмолвно прошу о помощи — и получаю ее. Чужая, сырая сила наполняет меня, позволяя сделать еще один отчаянный рывок.

Мы бежим. Легкие горят от бешеного темпа, глаза застилает пелена. Мир исчез, осталась только влажная земля, ласкающая ступни, и сухая, горячая ладонь в моей руке… Я проваливаюсь в странный транс. Краски выцветают, но я вижу — нет, кожей чувствую пронизывающие пространство нити. Они тянутся со всех сторон, стягиваясь к одной точке. Часть нитей проходит сквозь наши тела, и мы скользим по ним, как бусины по леске. Нас ведут…мы бежим. Мышцы сводит, я начинаю терять сознание, и тут мы резко тормозим.

Слишком резко.

Полыхнув, нити исчезают. В изнеможении сползаю на траву, привалившись к ноге князя. Способность связанно мыслить постепенно возвращается ко мне, и я понимаю, что мы окружены, и дела наши…весьма и весьма…

Их было десять. Двое в черном — охотники на вампиров, еще один, с зеленой полоской на воротнике, — магически иммунный, проще говоря — охотник на ведьм, кайса. Четверо серых держат на изготовку арбалеты. И двое магов.

Двое…

— Не совершайте резких движений, и, возможно, вы останетесь живы.

Живы! Как же! Я истерически всхлипнула, уткнувшись в колени вампира. Тот вздрогнул и нарочито плавно, стараясь не провоцировать инквизиторов раньше времени, опустился рядом. Бережно обнял… Горячее дыхание обожгло кожу.

— Не грусти, малыш. Прорвемся… — чуть слышный шепот.

Максимилиан поднялся с земли. Зачарованная, я, запрокинув лицо, следила за каждым его движением. Он заговорил, и его голос, обычно звонкий и глубокий, сейчас сладко обволакивал нас, как растопленный шоколад.

— Господа Смотрители, опустите арбалеты, прошу вас. Девочка ни в чем не виновата. Она от меня уже достаточно натерпелась, — плащ спланировал на землю. — Нет нужды применять силу. Смотрите, я безоружен, — вампир плавно выскользнул из рубашки. Инквизиторы, как завороженные, смотрели на него. Один из магов напряженно подался вперед, разве что не облизываясь. Максимилиан улыбнулся. Мягкие, текучие движения. Абсолютная беззащитность. Неподдельная мольба в глазах, таких прекрасных, затягивающих… Полночный шелк рубашки, как песок, просочился сквозь пальцы. Я механически потянулась к нему, пригибаясь к самой траве.

И в этот момент вселенная свихнулась.

Черный туман, пронизанный сполохами безупречной синевы, бурей растекся по поляне, сбивая с ног не хуже тарана, чтобы в следующее мгновение трансформироваться в двухметровые кожистые крылья за спиной вампира. А еще через секунду бледные руки рванули меня вверх. На стремительно отдаляющейся поляне остались лежать несколько скрюченных тел, и только двое охотников выли, катаясь по земле, в тщетной надежде удержать ускользающий разум. Князь яростно взбил крыльями воздух, мелькнул знакомый темный туман. Гравитация в очередной раз сошла с ума, и мы понеслись куда-то с чудовищной скоростью, обгоняя неуклюжие серые облака.

Ветер хищно впился в спину, заживо сдирая кожу. Дыхание давалось с трудом, даже сквозь прижатую к вампирьему плечу скомканную рубашку. Максимилиан счастливо-безумно расхохотался и заложил мертвую петлю, и — камнем вниз, вниз, затормозив у самой поверхности, взмыл к небу по сужающейся спирали. Желудок рванулся к горлу. И это — обожаемый вампирами полет?! Похоже, что меня не тошнит только потому, что мой желудок не успевает понять, где мой рот.

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем железная хватка на моей талии ослабла и мы начали снижаться. Промелькнули ветки, мать сыра земля пребольно ударилась в многострадальные пятки, и вот я уже в глухом лесу, стою, прислоняясь спиной к дереву. Странно, что после всего ноги еще держат.

Вампир стоял рядом, крылья судорожно вздрагивали. Руки были опущены по бокам, ладони сжаты в кулаки, глаза закрыты. Я осторожно коснулась темной бархатистой кожи крыльев, горячей и чуть влажной. Надо же, и вправду князь… До последней минуты не верила.

— Твое секретное оружие, да?

— Не такое уж секретное, зато очень мощное, — невесело усмехнулся он, чуть расслабившись и открыв, наконец, глаза. — Одно прикосновение к раскрытым крыльям лишает разума любого невампира, а в боевой трансформации может задеть и наших. Было бы желание. Эмпаты и охотники частично защищены от воздействия, но полной гарантии никто не даст даже самым лучшим из них…

— Но ведь у охотников иммунитет к магии? — я бездумно водила пальцами по внутренней поверхности крыльев. Вампир не возражал, только в расширенных до невозможности зрачках мелькало странное чувство — то ли удивление, то ли любопытство. От прикосновения к нежной коже кончики пальцев начинало покалывать, будто сквозь них пропускали электрический ток.

— Это не магия.

— А что же?

Он ответил далеко не сразу. Порыв ветра всколыхнул верхушки деревьев. Сухой лист сорвался с ветки и медленно, по спирали спланировал вниз, черкнув по крылу. Максимилиан вздрогнул и выпрямился.

— Душа, — глаза его были смертельно серьезными. — Вот оно, наше оружие. Неотразимое и всесильное. Все очень просто — познание чужой души сводит с ума. Абсолютная власть, да… Правда, за любое могущество приходится платить свою цену. За ментальное воздействие. За право раскрыть крылья. За игры с гравитацией.

— И какова же цена? — поинтересовалась я. Что-то в его тоне мне не нравилось. Обреченность и… вина? И при чем здесь я? Что-то не то спросила?

Мурашки табуном пробежали по спине. Скомканная рубашка выскользнула из ослабевших пальцев. Уже не просто дурное предчувствие — чистый страх затопил сознание. Почему же?..

Он печально улыбнулся.

— За одну минуту в раскрытых крыльях сгорает столько энергии, сколько вырабатывает за день атомная электростанция, — странный взгляд. В сине-синих глазах — сожаление. Такое пугающе искреннее.

Сердце сковывает боль. Страшно. В ушах шум. Или это снова ветер?

— Прости меня, малыш.

Я непонимающе смотрела на него.

Тишайший, ласковый шепот.

— Прости.

И тут я поняла.

Энергия. Колоссальные энергетические потери.

Но было уже поздно. Горячие — слишком горячие! — руки обнимали меня, с болезненной нежностью прижимая голову к плечу. Надо сопротивляться, надо плести заклинания, надо бежать, но… Слабость поселилась в костях, и бежать невозможно, и руки не поднимаются, а мысли путаются. Слишком поздно!

— Прости…

Тонкие пальцы запутались в моих волосах, мерцающая синева глаз обещала покой, тепло… Я вижу голод в этих глазах, но мне все равно. Пугающая слабость сменяется нежеланием сопротивляться и сладким предвкушением. Он ласково коснулся губами рядом с уголком рта. По позвоночнику прошел электрический разряд. Я закрыла глаза, покоряясь неизбежному. Даже если это — смерть для меня.

Не больно. Боль мелькнула на мгновение — и исчезла. Меньше, чем комариный укус. Шея онемела, осталось только тянущее ощущение. Золотистая пелена и мурашки по коже… сердце бьется так лениво, так медленно…

…так…уходит…жизнь?..

Он резко отстранился. Отвернулся, вытирая кровь с верхней губы. Ярко-алое на темно-алом. Я с размаху села на выпирающий корень, привалившись к стволу. Инстинкт самосохранения наконец проснулся, возвращая меня в привычное уже состояние полупаники-полуистерики.

— У меня же еще две попытки. Или я разучилась считать? — попытка пошутить не возымела успеха. Знал бы он как тяжело мне далась даже эта убогая шутка! Плакать хочется, от обиды, от страха.

— У меня не было выбора. Я должен сложить крылья, а сил почти не осталось. Чем дольше я ждал бы, тем больше пришлось бы взять потом.

— Понимаю.

— Я не хотел, — он присел рядом. — То есть, конечно, хотел, но…

— Ксиль… — я осторожно дотронулась до плеча. — Забыли.

Он вздрогнул.

— Ну что ты такой нервный?

— Ты не сердишься?

— Слушай, ты у всех своих жертв потом прощения просишь? — злость на саму себя, на неумение успокоиться быстро, выплеснулась ядом в короткой язвительной фразе.

— Только у тех, кто остается в живых. И потом, я очень не люблю оказываться в ситуациях, когда просто не остается выбора. Когда голод и страх за свою жизнь становится главным, — совершенно серьезно ответил он, пристально глядя мне в глаза. Готова поклясться, что сейчас он говорит не только об этой ситуации. Говорит для себя, не для меня. — Поэтому — прости.

— Пожалуй, если разведешь костер, то прощу! — улыбнулась я, стараясь прогнать напряжение. Хватит уже бояться, надоело. Максимилиан поймал мой взгляд, и губы растянулись в ответной улыбке.

— Замерзла? Так зачем нам костер, я и сам могу тебя согреть, — ехидно предложил он, приглашающе похлопав себя по коленке. Ба, да не у меня одной в стрессовой ситуации чувство юмора отказывает первым.

— Шел бы ты…за дровами.

Он хмыкнул, но послушался и направился в глубь леса. Между тем очертания крыльев размылись, контур задрожал и вспух черным туманом. Я внимательно следила за тем, как языки тьмы втягиваются в бледную кожу, пока вампир не скрылся за переплетением ветвей. А я осталась наедине со своими мыслями. Не самое приятное общество, вообще-то. И мысли неприятные.

Странный он какой-то, этот князь… Неправильный. Я видела раньше вампиров из общины в нашем городе, и у всех, даже едва справивших столетие новичков, мелькало в глазах что-то такое… Древнее. Нечеловечески древнее. И при этом — красивые, но не юные, а как бы лишенные возраста лица. Сходу и не скажешь, тридцать ему лет было до того или только шестнадцать. А Максимилиан кажется бессовестно молодым и…неуравновешенным, что ли. Даже для вампира. Внезапная смена тона: то язвительно-жестокий, то робкий, почти жалобный, то ласково-бережный, как будто боится уронить что-то хрупкое. Как подросток, честное слово. Или убийца, надевший маску ребенка.

Ксиль… Огненная звезда ли ты или осколок льда…

Я прикрыла глаза. После бессонной ночи, адреналинового безумия и посягательства на мою драгоценную кровь дремота накатывала непреодолимыми приступами. Онемение постепенно проходило. Я осторожно провела по шее кончиками пальцев. Ничего, и следа от клыков не осталось. А страху-то было… Может, вообще померещилось? Ага, а вампиру просто приспичило со мной поцеловаться! В шейку. Я сосредоточилась на своих ощущениях. Энергетические каналы спутаны, аура смята. Крови потеряла немного, но восполнить ее будет гораздо труднее, чем жизненные силы.

— Вот, держи.

Я вскочила, бешено озираясь, не сразу сообразив, что просыпавшийся рядом дождь из веток и есть искомые дрова.

— Ну что стоишь? Костер разводи.

Вампир недовольно передернул плечами.

— А сама не можешь?

— Нет. Сейчас — не могу. Кстати, это твое, — я запустила в него скомканной рубашкой. Князь небрежно накинул ее на плечи, не утруждая себя застегиванием пуговиц, и принялся укладывать деревяшки в подобие шалашика. — Не совсем понимаю, зачем вообще понадобилось раздеваться, да еще на глазах у Смотрителей.

— Рубашку жалко было. К тому же так сложно было устоять, — усмехнулся вампир. — Они же этого хотели… Подсознательно, разумеется. А кое-кто даже вполне осознанно представлял себе довольно…хм…интересные сюжеты.

— Ясно, — я покраснела и быстро сменила тему: — Ты спички взял?

— Мне они не понадобятся.

— То есть как? — так, а это уже любопытно. Вампиры ведь не владеют магией, по крайней мере, стихийной.

— А вот так!

Узкие ладони замерли в сантиметре от горки дров. Секунда, другая… Внутри шалашика что-то щелкнуло, и пламя жадно вцепилось в ветки. Я заинтересованно посмотрела на вампира.

— Все-таки магия?

— Нет, — он поморщился. — Простейшее управление энергией. Твоей, кстати, — мерзкая ухмылочка. И азартный блеск в глазах. Мол, ну же, что ты на это скажешь? Еще бы облизнулся, гад.

Последнюю мысль он уловил. И…нет, не облизнулся, а выразительно оглядел кисти рук, украшенные длинными черными когтями.

Я смутилась, вспомнив прикосновения горячих пальцев, и не нашла ничего умнее, чем спросить:

— А почему все вампиры такие садисты?

— В смысле? — хитро прищуренный глаз. Все он понимает, но хочет, чтобы я уточнила. Ну, сам напросился.

— В смысле, что ваши жертвы чаще умирают не от потери крови или силы, а от переломов и болевого шока. Это что, врожденная жестокость, дефект психики? — тон у меня был самый натуральный Дариэлев: такой искренний научный интерес и глубоко запрятанный яд в одном флаконе.

Максимилиан закусил губу. Кажется, он собрался ответить серьезно. В таком случае прячем поглубже яд, оставляем один интерес. Информация лишней не бывает.

— Хм… А ты знакома с механикой процесса?

— Нет! — я вздернула нос. — Я таким не интересуюсь.

То есть интересуюсь, конечно, но не скажешь же ему об этом. Еще поймет не так.

— Таким… Скажешь тоже, — искренне обиделся князь. — Ты еще сморщи носик и скажи, что это неприлично и неподобающе. Впрочем, неважно. Слушай. Голод — это не просто желание набить желудок. Есть, конечно, и физическая сторона, но если бы дело было только в ней, я бы предпочел ограничиться чашкой кофе и парой бутербродов. Голод — это, скорее, истощение… И во время…процесса…я не только пью кровь, но и вытягиваю жизненную силу и магию — это энергетический голод. Есть еще третья сторона — эмоциональная, и этот голод тоже требует утоления. Но в обычном состоянии человек испытывает слишком мало эмоций. Приходится…э-э…

— Стимулировать? — подсказала я. Дариэлю очень понравится мой рассказ. Целители, они вообще любят такие вещи.

— Вот-вот. Способы разные. Поиграть в смертельные прятки, выскочить из-за угла, сломать руку… Поцеловать, в конце концов. Тоже хорошая стимуляция эмоциональных взрывов. Но проще всего, конечно, причинить боль… Иногда увлекаешься настолько, что не можешь остановиться. Ведь чистые эмоции и жизненная сила текут рекой. Можно и просто напугать или соблазнить… Эффект в любом случае будет одинаковый.

— А что предпочитаешь ты? — идиотский вопрос вырвался прежде, чем я заткнулась. Максимилиан выразительно коснулся языком кончиков клыков.

— Совмещаю. Но лучше всего, когда жизнью делятся добровольно. Совершенно потрясающее ощущение — самопожертвование. Сладкое и горькое одновременно. В этом случае эмоции столь сильны, что стимулировать их не нужно. Так что если все достанет — всегда к твоим услугам.

Я нервно хихикнула, представив себе бредовый телефонный разговор: «Знаешь, мне что-то жить надоело…» «Так в чем проблема? Приезжай, я как раз проголодался!» Да уж… Но тут мне в голову пришла пугающая мысль:

— Подожди…но ведь все вампиры — поголовно эмпаты! Это же не значит, что ты чувствуешь…

— То же, что и жертва. И боль, и удовольствие.

— А…смерть?

— И смерть у нас…на двоих.

Я испуганно отшатнулась. Сколько раз он уже умирал, этот безумно красивый мальчик с бездонными глазами?

— Не представляю, как с этим можно справиться…

Максимилиан блаженно потянулся и прилег, опираясь на локоть. Задумчиво посмотрел на меня, накручивая на палец жесткую черную прядь.

— С этим нельзя справиться. Можно только наслаждаться. Всем, что чувствуешь. Всегда… — он помолчал. — Знаешь, в этом есть какая-то высшая справедливость. Когда чувствуешь то же, что и твоя жертва, то сразу пропадает желание играть в бога. И вина потом мучает меньше, словно переживание смерти искупает убийство.

Я молчала. Я не знала, что ответить.

Видимо, я тогда поторопилась с характеристикой. Он не садист. Он чокнутый, двинутый на всю голову мазохист. Максимилиан поймал мой взгляд и понимающе усмехнулся.

— Никто не говорит, что это нормально, наивная ты моя. Но мы такие, какие есть.

Между тем, костерок уже вовсю разгорелся. Я встрепенулась, порылась в сумке и плюхнула на огонь котелок, доверху наполнив его водой из бутылки. Пока она закипала, нашарила пакет с травами. Рассортировала, выбрала один толстый сухой стебель полыни — мешать зелье. Вампир с интересом наблюдал, как в кипяток полетели синеватые листочки, ягоды рябины, эктаун, мята… Я тихонько напевала песенку, от которой травы должны были перестать бороться и объединить свои свойства. Стебелек мерно размешивал густое варево: три раза по часовой, пол-оборота против, начертить кончиком на поверхности быстро исчезающий символ… Внезапно бурая масса зашипела, посветлела и вмиг покрылась ледяной корочкой. Я быстро сняла котелок с огня и, разбив сверкающую глазурь, наполнила кружку напитком, по цвету и густоте напоминающим мед. Отпила. Фу, кислятина, даже зубы сводит.

— А для чего это? — с любопытством наклонился вампир. Длинная челка упала на глаза, и тонкие пальцы отбросили ее чуть нервным жестом. Видимо, этот разговор все же не прошел для него даром.

— Повышает скорость восстановления крови и придает сил. Не валяться же мне целый день. Ты тоже попробуй, не помешает. Хотя вкус, конечно, на любителя.

Максимилиан окунул палец в котелок. С интересом облизнул, прислушался к ощущениям… и скривился. Я возмутилась, но решила промолчать.

— А ты не можешь пополнить силы из природных источников?

— Нет, — я качнула головой. — Мы же не используем чужую силу. Можно, конечно, ощутить себя частью стихии, и, грубо говоря, перекинуть силу из левой руки в правую ногу. Для этого нужно знать свою стихию. Маленькие порции чуждой энергии еще ничего, и в огне можно найти текучесть и спокойствие воды. Но от больших — проблем не оберешься. Будет взрыв, как при столкновении частиц и античастиц.

Максимилиан задумчиво притянул колени к подбородку. Прищурился.

— Не знаю, что там со стихиями, но с силой у тебя все в порядке. Третий ранг, не меньше. Эстиль, как минимум.

Я поперхнулась тягучим напитком. Из глаз аж слезы потекли.

Бред, бред! Меня проверяли много раз, и мама, и девчонки тоже смотрели, и никакой силы там и близко нет. Равейна — это мой потолок.

— Да я ни на что, кроме простейших фокусов не способна! Тут никакая память матерей не поможет! — вдох, выдох, успокоиться. Отбросить эти глупые, честолюбивые мысли, в которые так приятно верить. Сильная, как же. И он — великий спец по ведьминым рангам! Придумал, наверное. — И вообще, откуда ты знаешь?

— А я тебя пробовал, — и еще так выразительно облизнулся, подлец. Смеется. Меня заполнило глухое раздражение. Все-таки издевается.

— Ну и как тебе? — язвительно поинтересовалась я. На языке вертелись другие слова, далеко не такие приличные.

— Вкусно.

Под пристальным насмешливым взглядом я смутилась и слегка покраснела, уткнувшись в кружку с кислым зельем. Нет, ну что он уставился?

— Больше не дамся, и не надейся, — угрюмо буркнула я. — Буду сопротивляться до последнего.

— Ой, что-то не верится!

Я обиженно засопела. А он подмигнул и премерзко расхохотался, окончательно вгоняя меня в краску. Потом вдруг резко оборвал смех и ласково провел прохладными пальцами по щеке.

— Не обижайся, мелкая.

Я отвернулась. Помолчала с минуту, с трудом возвращая себе спокойствие. Потом бросила через плечо как можно равнодушнее:

— Я уже отдохнула. Туши костер и можем идти, — горло свело, и кислота снадобья была здесь совсем ни при чем.

— Как прикажете, драгоценная.

Язычки пламени послушно погасли, плавному движению бледных пальцев. Оставалась одна проблема… И обратиться с ней придется к этому несносному вампиру. Как бы я ни хотела гордо промолчать, но собственные ноги все же дороже.

— Максимилиан… А я кроссовки в гостинице оставила… И босиком идти не могу, и так уже на стекляшку наступила, вот, смотри! — я неохотно продемонстрировала свою несчастную пятку.

— Черт с ними, с кроссовками, все равно рваные были, — отмахнулся вампир. — Я купил тебе ботинки, они в сумке лежат. А насчет этой царапины, — он ловко поймал мою ступню и щекотно провел по коже когтем, — заклей пластырем и успокойся, через пару дней само заживет.

— И еще у меня в лодыжке что-то хрупнуло, когда я из окна прыгала, — упрямо гнула я свою линию. Пренебрежение в голосе вампира вызвало волну недовольства, поднявшуюся откуда-то из глубины. Недовольства собой по большей части: пора бы уже понять, что на эмпата нельзя повлиять словами, он видит чувства. А во мне зрело желание сделать ему гадость.

— Сустав у тебя хрупнул. И вообще, хватит ныть, — он бросил мне обещанные ботинки. — Не сможешь идти — на руках понесу.

Совсем не в восторге от такой перспективы, я быстро сунула ногу в ботинок, не озаботившись даже обработкой царапины. С князя станется исполнить свою угрозу, а сейчас мне не хотелось иметь с ним ничего общего.

— Спасибо, но лучше я как-нибудь сама.

Короткое заклинание, вырвавшееся машинально — котелок и кружка сияют чистотой. Закинула рюкзак на плечи и — бегом, догонять вампира.

Ведь в Срединном лесу лучше не теряться. И дело здесь вовсе не в размерах. Зря что ли остроухие, десятки тысяч лет назад покинувшие это место, до сих пор вздрагивают, услышав Аль-кенто'тэаа — Великий-и-забытый…

 

Глава 5

В траве что-то зашуршало. Я шарахнулась в сторону, зацепилась за корень…

Здравствуй, мать сыра земля!

Максимилиан — само терпение — прислонился к стволу, наблюдая за тем, как я встаю, ругаясь вполголоса, отряхиваю коленки (не рваные — хвала сверхпрочным эльфийским тканям)… Проникновенно вопрошает:

— Проблемы с вестибулярным аппаратом?

Я сердито посмотрела на него:

— Нет. И вообще, я не виновата. Там, в траве, что-то было.

Скучающий взгляд в пышное разнотравье. Зрачки на мгновение дрогнули и тут же вновь превратились в узкие черные щели.

— Мышка пробежала. Симпатичная такая, серая, пушистая. Поверить не могу, что она спровоцировала у тебя острый приступ боязни грызунов, уж не знаю, как это звучит по-латыни.

— Я думала, это была змея, — вздохнула я, подозрительно глядя на высокую траву. Со змеями у меня отношения особые. Никогда не знаю, что сделаю, увидев ползучую гадину: закричу, двину заклятием, впаду в ступор или просто убегу. Фобия эта уходит корнями в глубокое детство, еще до знакомства с Дариэлем и поездки в Дальние пределы. Но не рассказывать же об этом вампиру? Сам же видит, что я не придуриваюсь.

— Не волнуйся, в этом лесу ты вряд ли наступишь на змею, — успокоил меня князь, углубляясь в чащу. Я с облегчением вздохнула и последовала за ним. — Тут водятся только древесные виды…

Я поперхнулась и вцепилась вампиру в рукав, одновременно поднимая воротник. Высокие деревья, увитые ползучими растениями и поросшие лишайником, тут же показались мне мрачно-зловещими. Тусклый солнечный свет едва пробивался сквозь плотную листву, намертво застревая уже на третьем ярусе. Время от времени ветки начинали вяло шевелиться без видимых причин. Как декорации в дешевом фильме ужасов.

— Д-древесные?

— О да. Но не волнуйся, они не особо ядовитые. Парализует, конечно, но тут главное вовремя найти целителя.

— И это ты называешь «не особо»?!

Вампир закусил губ, пытаясь сохранить мрачно-серьезное выражение, но глядя на мои испуганные круглые глаза и нервно дергающийся кончик рта, не выдержал и расхохотался.

— Ты ведь пошутил, да? Ну скажи, что пошутил!

— Я пошутил, малыш.

— Серьезно? — обрадовалась я.

— Я всегда шучу абсолютно серьезно. Шутки — это тебе не игрушки…

— Ты…ты!!! Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю!

— Не-а.

— Кровосос несчастный!!!

Я изо всех сил пнула его в голень. Разумеется, потеряла равновесие и упала. А он — ноль внимания. Я сосчитала до двадцати, глубоко вдохнула и только после этого почувствовала себя способной продолжать разговор, не срываясь на недостойные ведьмы рычание и визг.

— А где мы сейчас? И долго еще идти?

Князь поморщился. Видимо, не только мне эти деревья уже порядком надоели.

— Мы идем всего четыре часа, а ты уже ноешь. Что же будет потом?

— А потом — это когда?

Он вздохнул, сдаваясь.

— При такой скорости — примерно еще неделю. Не меньше. Конечно, все еще зависит от испытаний… Ну, тех самых.

Я глухо застонала. Про испытания, которые обязательно проходят все, кто хочет увидеть Совет Королев, я знала только, что они будут и их не избежать. Ладно, Максимилиан вроде говорил, что возьмет испытания на себя. А вот время…

— Неделя… А нельзя как-нибудь срезать дорогу?

Максимилиан, казалось, задумался. Я нюхом почуяла нехилую подлянку.

— Можно. До двух с половиной часов — тебя устроит?

— Да!!! А…в чем подвох?

— Для меня — ни в чем, — он прикрыл глаза, мечтательно облизнулся. — А вот для тебя… Впрочем, и для тебя ничего особенно неприятного. Мм?

Меня передернуло.

— Нет уж, я себя больше грызть не дам. Лучше пешочком.

Максимилиан изобразил искреннее огорчение.

— А я бы не отказался…еще разок. Неужели тебе так противно?

— Омерзительно, — подтвердила я. И добавила, скорее, убеждая себя. — Ужасно, гадко…

— На вкус и цвет, как говорится… А некоторым нравится, — синеглазый вампир улыбнулся улыбкой Казановы. — Особенно юным наивным девицам…

— …страдающим излишней романтичностью и острой мозговой недостаточностью, — закончила за него я. Да, правильно. Именно так. Клыки, кровь, слабость и никакой романтики.

— И не только им, — не сдавался князь. Можно было подумать, что он меня агитировал. — Ты удивишься, узнав, скольким эстиль нравится чувствовать себя уязвимыми и беззащитными.

Я только фыркнула. Вампирская романтика. Ну-ну. Ладно подростки, тем более человеческие, хотя и среди наших дурочек хватает: любопытство в чистом виде. А взрослые, мудрые, могущественные эстиль… Наверное, все дело в нехватке адреналина, решила я. Среди людей полно тех, кто жить не может без экстрима — без прыжков с парашютом, скажем, или фильмов ужаса на ночь. По-моему, глупость несусветная. Этим могут увлекаться только те, кто никогда не боялся за свою жизнь по-настоящему.

Например, древние, всесильные, ведьмы, умирающие со скуки. Что ж, возможно он прав, по крайней мере, со своей точки зрения.

— Я не отношусь ни к первой, ни ко второй категории.

— Ну-ну. Только дай мне шанс, и посмотрим, что ты скажешь тогда.

Красивый. Наглый. На губах играет снисходительная усмешка. Ну за что мне это?! Я сдавленно застонала. И мне подобные выходки терпеть еще как минимум неделю! Дни и ночи напролет. И кстати, о ночах…

— Палатку ты тоже в рюкзак запихнул, или мы будем спать под открытым небом? Не очень-то вдохновляет.

— Палатки нет, есть кое-что получше.

— И что же это? — заинтересовалась я. После костюма из настоящей эльфийской ткани и зачарованного рюкзака можно было ожидать чего угодно. В том числе и карманного дворца вместе со рвом и яблоневым садом.

— Потом узнаешь. Предупреждая твой следующий вопрос: потом — это вечером. Устроим привал, сама все увидишь.

— И что, до вечера так и будем идти? — искренне возмутилась я. — А поесть?

— Лично я сыт. Пока…

Интересно, ему когда-нибудь надоест об этом напоминать? Или это у меня паранойя, и в самых обычных словах мне мерещатся намеки?

— А я — нет! Зелье не будет действовать вечно. Вот свалюсь… — проныла я.

— Свалишься — тогда и посмотрим, что делать, — разозлился Максимилиан.

И отвернулся. Прием окончен, господа недовольные имеют право молчать в тряпочку. Блеск!

На некоторое время воцарилась тишина. Максимилиан целеустремленно шагал вперед, руководствуясь при выборе дороги чем угодно, кроме здравого смысла. Я угрюмо плелась следом, перебираясь через коряги, проваливаясь в незамеченные вовремя ямы, продираясь сквозь бурелом…и размышляя о последних событиях. Вампир явно что-то недоговаривал.

Все это очень странно. Очень. Ждала ли нас в Бирюзовом засада или встреча была случайной? Может, инквизиторы просто пришли проверить, как идут дела в гостинице, хозяин которой — вампир, и наткнулись на удирающих нас. Перебросили по тревоге все местное отделение, или как у них это называется, завязалась драка…

Или все-таки выследили? И если да, то кто им нужен? Я или Северный князь? С одной стороны, не такая уж я важная фигура, даже с учетом незаконной инициации… Но тогда почему Смотрители преследовали нас с девочками в Зеленом — непонятно. А ведь преследовали, сейчас я в этом абсолютно уверена. Тогда, в горячке инициации, я увидела их необычные, не похожие на человеческие ауры, но не обратила на это внимания. Я так боялась вампиров, что мне и в голову не пришло, что у Смотрителей тоже могут быть планы относительно нас. Причем планы довольно агрессивные: интуиция просто вопила о смертельной опасности, правда, я сначала подумала, что это из-за Максимилиана. Но сейчас он рядом, и никакого предчувствия смерти и в помине нет. Значит, все же инквизиция…

И еще. Что за дурацкая история с неинициированными ведьмами? Кому могло понадобиться убивать детей? Вампирам? Ну-ну. Все знают, что за этих девочек мы будем мстить, и мстить страшно. А если в дело еще вмешаются королевы, то убийце и христианский ад покажется вполне уютным местечком. А что касается остальной информации, которую сообщил мне князь… Про убитого вампира я лично ничего не слышала, так что в расчет его не берем. Максимилиан все сваливает на козни инквизиторов, но уж больно гладко у него все выходит. Фанатики решили устроить геноцид и стравливают два самых сильных народа — сюжет для заокеанского блокбастера. Но сам князь верит в то, что говорит. А мне? Верить или нет? Вопросы, вопросы…

И последнее…но очень-очень важное. Наша звезда.

Я хорошо понимаю, что случилось. Мой страх взломал внутреннюю блокировку. Состояние аффекта — вот как это называется. В экстренной ситуации оказались востребованы все внутренние резервы. И человеческих оказалось слишком мало. Как следствие — инициация. И ладно, если бы я «вскрыла» только себя, но девчонки тоже попали под раздачу. Хорошо хоть, мы совпали с одной из главных фигур, пусть и очень приблизительно, а то бы дело могло бы закончиться чем-то гораздо хуже преждевременной инициации. Но и в этом случае проблем не оберешься. Особенно со Смотрителями. Несанкционированная инициация — вот как это называется. Конечно, ни о каком умысле со стороны моих подруг говорить не приходится — круг замыкала я. Но инквизиция может…кхм… «не заметить» того, что инициация была случайной.

Та-ак. Опять проблемы?

За Джайян можно не беспокоиться. Ее мать — уважаемая ведьма, да и бабушка тоже; дочь и внучку в обиду не дадут. Клан у них древний, кто-то из основателей рода, по-моему, входит в Совет Королев. Отобьются.

Родители Айне — смертные, это защита даже надежнее. Смертному нельзя причинять боль посредством магии — это закон, даже для инквизиции. К тому же пророки и целители — особая каста, они неприкосновенны. А у Айне — дар.

Феникс…Кажется, у нее было убежище «на крайний случай». Где-то в соседнем измерении. Если что — всегда успеет улизнуть. И, пожалуй, она единственная из компании, кто без труда продет Испытание. Если, конечно, инквизиция будет играть честно.

Остается Этна. Ни родословной, ни укромной норы. Ни даже особенной силы, но характер… М-да. Если придется доказывать право — докажет и не поморщится. Просто из принципа. Да и моя мама вряд ли останется в стороне, если тронут кого-то из девочек. А мама… это мама. Вот уж за кого я абсолютно спокойна.

Но почему же так…страшно?

Я покосилась на вампира, и мое беспокойство тут же улетучилось, вытесненное более насущными мыслями. Интересно, а он о чем думает? Идет себе, как ни в чем ни бывало. Сильный, уверенный… И красивый, зараза. Даже несмотря на эти жуткие клыки. Хотя… Без них было бы совсем не то. Хищно-беззащитная красота. Могущество и уязвимость в одном флаконе. А он еще и издевается надо мной, постоянно подтрунивает над моими страхами, но при этом смотрит так…нежно? И как к нему относиться после этого?

Под ноги подвернулся какой-то корень. Опять.

— И что на этот раз? — голос ровный, но губы уже растянулись в невыносимой, невозможной улыбке.

— На тебя засмотрелась, — абсолютно честно ответила я, прокручивая в голове последние несколько минут.

Максимилиан хотел что-то съязвить в ответ, но вгляделся в мое лицо, словно прислушиваясь к чему-то, закашлялся и отвернулся. С трудом вернув себе серьезное выражение лица, обратился ко мне. Сейчас вампир выглядел…смущенным?

— Ладно тебе… И вставай. Разлеглась тут… — быстро пробормотал он, глядя в сторону.

Я подумала, подумала… И решила повторить свой вчерашний трюк.

— Ни-за-что. Меня ноги не держат, — небольшое художественное преувеличение.

— Врешь.

— Вру. А давай устроим привал?

— Нет.

— Ну пожалуйста!

Максимилиан скорчил кислую мину.

— Если ты настаиваешь… Но не надолго. И не здесь, — быстро добавил он, оглядев непроходимый бурелом вокруг. Всмотрелся в переплетение веток, уверенно кивнул. — Вон там — поляна. Думаю, нам подойдет.

— Ура! — получив нужный ответ, я мигом вскочила на ноги.

Я рано радовалась. Через полчаса продирания сквозь заросли орешника и крапивы я начала подозревать, что искомая поляна — всего лишь способ заставить меня идти дальше. Но внезапно лес кончился, и мы вышли на…поле?

Оно было огромным. Но поразили меня не его размеры, хотя отыскать в таком древнем, глухом лесу свободный уголок ой как не просто.

Оно пылало.

Точнее, так казалось на первый взгляд. Розы — алые, пурпурные, бордовые, рыжие, бледно-золотые, густо-фиолетовые, до черноты — великолепнейшие розы, стелящиеся по земле и кусты высотой в два моих роста, покрывали поляну сплошным ковром, а посреди этого огнистого цветочного безумия величественно раскинуло ветви дерево с золотистыми листьями, увитое лианами.

Время остановилось. Лишь странный назойливый звук, похожий на шелест тысяч насекомых, ввинчивался в уши. И только когда режущая боль в легких стала невыносимой, я поняла, что забыла, как дышать…

— Это…невероятно… — казалось, слова даются князю с трудом.

— Ты раньше видел…подобное? — хрипло откликнулась я.

— Нет. Удачное место мы нашли, да? — в пронзительно синих глазах появилась хитринка. — Устроим здесь привал. И…давай-ка наперегонки к дереву. Кто последний — станет обедом!

Я счастливо рассмеялась. Ну как на него обижаться? И вообще, еще посмотрим, кто кого!

— На счет пять начинаем, — подначивающее подмигнул вампир. — Раз, два…пять!

Мы рванули с места. Земля прогибалась под ногами, как натянутое полотно. Конечно, вампиры бегают быстро, но патологические трусихи вроде меня тоже развивают неплохую скорость. И поэтому я отстала не намного, и когда Максимилиан резко остановился, врезалась в него, сбив вампира с ног и чудом не вывихнув плечо, кувырком покатилась по траве, пока не врезалась лбом в то самое златолистое дерево. «Ага, я первая, — пронеслась в моей гудящей голове шизофреническая мысль. — Интересно, каково это — получить вампира на обед?» Я глупо хихикнула.

— Не-е-ет!

Перед глазами все еще плясали разноцветные звездочки. Вау, я в открытом космосе. А почему Ксиль так орет?

Назойливый шелестящий звук становился громче и громче. Теперь он шел откуда-то сверху. Я запрокинула голову, готовую развалиться на части. Краем глаза заметила, как Максимилиан неловко встает, цепляясь руками за тонкие колючие лозы, группируется для прыжка…

Налетел ветер, и затрепетали, как язычки пламени, золотые листья, зашевелились лианы…

Лианы?

Тонкие, коричневые, блестящие…

Звук заполнил все пространство.

…непрерывно изгибающиеся, желтоглазые лианы. О. нет…

Горло словно сдавило обручем. Древесные змеи. Он не шутил… Острые мордочки вытянулись к земле, узкие тела соскользнули с веток, но за мгновение до того, вниз хлынула живая волна, мощный удар отбросил меня в сторону.

— Беги, дура!

Тонкая, затянутая в черный шелк фигура исчезла под лавиной извивающихся мерзких тел. Накатила тошнота.

Звук, жуткий, шелестящий, раздавался из-под каждого куста. Я неслась к лесу, перепрыгивая через маленькие коричневые смерти, позабыв себя от ужаса. Мир сузился до невидимой тропинки, ведущей за пределы ловушки, до отвратительного влажного шипения и оглушительного биения сердца.

Что-то мягко ткнулось мне в плечо, оттягивая лямку рюкзака назад. Я повернула голову…и заметалась бессмысленными кругами, раздирая легкие криком.

Полутораметровая тонкая гадина вцепилась в плотную ткань.

— Сдохни, тварь… — вместо крика из сорванного горла вырвался свистящий шепот. Но в ту же секунду спица в волосах полыхнула холодным огнем, в плечо ударил тупой разряд боли… Скорченное змеиное тельце, будто выжженное изнутри, осталось в траве, а я, полуслепая от ужаса, прыгнула вперед…и провалилась сквозь землю.

Перед глазами мелькнуло сплетение колючих лоз, полуразрушенная каменная кладка… Что-то холодное скользнуло за шиворот.

Снова крик. (Это я кричу?) Груда камней под ногами. Не падать, падать нельзя. (Почему?) Бег вслепую по каменным коридорам, все быстрее, быстрее. Бежать, натыкаясь на холодные стены, падать, набивая шишки, бежать…

(Зачем?)

(Где я?)

…впечаталась локтем в перегородку, что-то хрустнуло, стена подалась в сторону, кувырком в темноту, ощетинившуюся ступенями…

Бег. Бег.

Ноги теряют опору, я лечу куда-то вниз.

Вспышка боли.

Темнота. Тишина.

 

Глава 6

Было холодно и жутко неудобно. В спину впивалось что-то острое, в лодыжке (той, которую я подвернула, прыгая из окна) поселилась тупая ноющая боль. На лицо капала вода.

Стоп. Где я?

Я резко распахнула глаза и села. Н-да. Результат нулевой. Та же темнота и тишина, нарушаемая лишь звуком капающей воды. А вдруг я ослепла? Нет, бред…

Воспоминания накатили внезапно. Прекрасная поляна, обернувшаяся смертельной ловушкой, отчаянный крик Максимилиана, его тонкая рука над извивающейся коричневой массой, в бледные пальцы вцепилось сразу несколько тварей. Паническое бегство, осыпающаяся под ногами земля, безумие подземелья. И в завершение — вдохновенный полет с энной высоты.

Чу-удненько.

Я глухо застонала, уткнувшись в ладони. Только без паники. На князя рассчитывать не приходится, хорошо, если сам выживет. Да, вампиры не чувствительны к ядам, но не в таких количествах. Парализованный, он будет беспомощным, и если до него доберется нежить или дикие звери…. Не думать, не думать об этом.

Так, проблемы решаем в порядке поступления. С собой бы разобраться…

Я осторожно, морщась от каждого движения, сняла рюкзак, плащ. Встряхнула. На камни упало что-то металлическое. На ощупь нашла предмет.

Спица. Выпала из прически после того, как я активировала вложенное в нее заклинание. И из-за этой вещицы я прошибала головой стены? Надо что-то срочно делать с нервами.

Теперь — нога. Я, стиснув зубы, ощупала лодыжку. Ничего серьезного, похоже, просто слегка потянула. Идти могу — уже хорошо.

Жаль, не видно, куда.

Я истерически хихикнула, представив, как шарю руками в метре от выхода. Вывод — надо раздобыть свет. Как бы это сделать? Ночное зрение — не пройдет, в полной темноте — а здесь царит именно такая — даже вампиры не видят. Следовательно, нужен источник света. Энергетическая сфера его почти не дает, «лампу» и «солнце» я делать не умею. Можно, конечно, попробовать… но в случае неудачи тут все взлетит на воздух. К тому же постоянная подпитка выматывает, а силы мне еще ой как понадобятся. Я механически покатала спицу пальцами. Жаль…хороший был амулет.

Амулет?! Ну конечно! Это же теперь пустышка, ее заговорить — раз плюнуть!

Я стиснула спицу ладонями, шепча бессмысленные слова, упрашивая, умоляя металл вспомнить, как светит солнце, как его ласковые лучи играют на серебристых гранях… Спица нагрелась, запульсировала жаром…и вспыхнула, словно лампочка. Я, щурясь, смотрела на свет, пробивающийся сквозь сомкнутые пальцы. Глаза с непривычки резало, но я ликовала: получилось! У меня получилось сделать собственный амулет! Я подняла светоносную спицу и огляделась.

Я находилась в огромном зале с пятиметровыми потолками. Прямо надо мной зияла дыра. Ух! Оказывается, я еще удачно упала — полет с такой высоты мог закончиться летально. А так — отделалась парой ушибов. Воистину дуракам везет.

Это из хороших новостей. А из плохих… Я по-прежнему не понимаю, где нахожусь и как отсюда выбираться. Обратно в дыру я не полезу, потому что, во-первых, отношения с левитацией у меня крайне скверные (метр-два — мой потолок), а во-вторых, боюсь высоты. Значит, надо идти другим путем. А это возвращает к вопросу: где я?

Начинаем рассуждать логически. Поляна находится в сердце древнего леса, о котором люди не подозревают, ведьмы, вампиры и инквизиция зовут его Срединным, малые народы — Черным, эльфы — Великим-и-Забытым.

Стоп. Эльфы жили здесь раньше, значит ориентироваться надо именно на эльфийское название. Аль-кенто'тэаа… Не то, чтобы я хорошо знала эльфийский… Но что-то отложилось в моей бедовой голове еще с тех давних пор, когда мы жили в Приграничном. Мы — это мама, брат и я. У мамы несколько лет были дела в этом городе, что-то связанное с изучением каких-то там редких растений. У нас с Хэлом никаких дел не было. Зато была куча времени и абсолютная свобода передвижения. Неудивительно, что через некоторое время нам надоело слоняться по городку, который на проверку оказался совсем небольшим, и мы с братом начали бродить по окрестным лесам, плавно переходящим в эльфийские Дальние пределы. Мне тогда было восемь, а Хэлкару, моему брату, — шесть. В один прекрасный день мы заблудились. Когда мы не явились домой ни к обеду, ни к ужину, мама подняла по тревоге весь городок. Поиск в окрестностях ничего не дал. По счастью, в Приграничном издавна жили не только люди, но и эльфы. Узнав, что в Приграничном лесу потерялись маленькие дети, остроухие тут же подключились к поискам и даже послали весточку в Дальние пределы.

Пока шли поиски, мы успели забраться довольно далеко. Сначала нам было весело, но когда стемнело, стало очень страшно. Мы замерзли, проголодались и устали. Ночевать пришлось на дереве…

Два дня пролетели, как в кошмаре. К счастью, на третий день на нас, голодных, чумазый, зареванных и насмерть перепуганных, наткнулся эльфийский патруль. К этому времени до Дальних пределов гораздо ближе, чем до Приграничного, поэтому решили идти именно туда. Леди Элен должна была телепортироваться в Пределы утром. Нас же Старший в отряде на всякий случай отвел к целителю, единственному на все Дальние пределы.

Так мы познакомились с Дариэлем…

Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Сейчас надо сосредоточиться на переводе. Возможно, в нем есть подсказка. Я нахмурила брови, собираясь с мыслями. Та-ак… Ведущим в словосочетании является корень «kaenntoh» — «великий». Но он так же может переводиться в зависимости от контекста как «главный», «основной», «центральный». Второй корень — «teaha» — «заброшенный», «забытый», «покинутый». «Al'le» — артикль, придающий эмоциональную окраску выражению.

И что это мне дает? Ни-че-го.

Стоп. Я же где-то слышала слово «kaenntoh», причем не один раз. Может, в какой-нибудь легенде? Дариэль нам с братом много чего рассказывал. Он вообще любит сказки, этот целитель… Вполне возможно, что…

Тут меня осенило.

Не из какой это не из легенды. Эльфийская столица называется Кентал Артей — Вечные пределы.

Аль-кенто'тэаа — это не название леса. Это означает всего лишь «заброшенный предел». Один из оставленный после Первой войны городов. И я сейчас нахожусь в эльфийском дворце, за несколько десятков тысяч лет ушедшем под землю.

Все эльфийские дворцы построены по определенному плану. Центральный зал, вокруг него — цепочка залов поменьше, коридоры в виде концентрических кругов…и во внешнем круге лестницы на крышу.

Вот оно.

Вряд ли у меня будут проблемы с тем, чтобы найти основной зал, а там уж как-нибудь выберусь на поверхность. Сплету зов для Максимилиана… Главное — не паниковать и действовать последовательно. Ага. Всего лишь. Я выругалась сквозь зубы. Ведьма я или нет? У меня есть магия, плюс содержимое рюкзака, плюс амулет. Неужели не справлюсь?

Я с трудом поднялась на ноги, надела плащ, закинула на спину рюкзак и осторожно двинулась в сторону темнеющего дверного проема. Свет дробился на камнях, отражался в их гладких гранях, путался в полуистлевших тканях. Я шла, осторожно ступая по ветхим коврам, сохранившимся лишь благодаря магии этого места, и старалась не обращать внимания на жуткие тени в углах.

Через несколько часов бессмысленного блуждания по залам и коридорам я поняла, что ошиблась. Надо было остаться там, найти способ добраться до пролома в потолке. Найти свой энергетический след, вернуться по нему на эту злосчастную поляну. Нет же — я решила поиграть в Лару Крофт, и теперь весьма смутно представляю, куда идти или хотя бы как вернутся в тот зал с трещиной на потолке. Дважды я проваливалась в «мерцающие» порталы, работающие нестабильно и только в одну сторону, и вдобавок сжигающие энергетический след. А если учесть, что они могли вести в соседние дворцы… Я стиснула зубы, не давая отчаянию затопить мысли. Потерялась. Но я хотя бы жива и здорова. А вот вампир — в лучшем случае — лежит парализованный.

Нога запуталась в складках полуистлевшего ковра. Я неловко взмахнула руками, но не упала — прогресс. Авось к концу путешествия и спотыкаться перестану.

Эта случайная остановка заставила меня невольно оглядеться по сторонам. А посмотреть здесь было на что. То, что я поначалу приняла за стены, оказалось высокими, до потолка, полками, забитыми книгами. Библиотека, догадалась я. Древняя эльфийская библиотека. Я робко подошла к полкам, вытянула наугад книгу. Руки дрожали от волнения — еще бы, такая ценность… Даже сами остроухие, среди которых встречались и те, кто справил уже свой пятидесятитысячный день рождения, наверняка ощутили бы трепет перед лицом такой древности. Какой же могущественной была магия этого места, если в течение стольких веков она хранила хрупкий пергамент от тления! Я бережно раскрыла том. Руны были странные, выполненные в готическом стиле, но узнаваемые. И язык тоже читаемый — не без архаизмов, но корни знакомые. Как и у всех долгоживущих рас, у эльфов язык практически не менялся со временем. Сощурив глаза, я водила пальцем по строкам, положив тяжеленный том на колени. Сначала путалась в нагромождениях непонятых имен и названий, запутанных грамматических конструкциях, а потом…

— Сказки! Это же просто сборник легенд!

Я рассмеялась. Здорово! Если выберусь отсюда, подарю Дариэлю, в благодарность за то, что учил меня языку. Я улыбнулась, вспомнив нелепо точащие из-под кепки острые ушки, копну янтарно-золотых волос, собранных в небрежный «хвост», хитрющие зеленые глаза… Да-а, он будет счастлив.

…целителем оказался высокий светловолосый эльф, одетый почему-то не в классические летящие шелка, а в драные джинсы и черную футболку с белым логотипом «Гринпис». Я тут же прекратила плакать. Запрокинула голову, с открытым от удивления ртом рассматривая диковинку. Брат тоже соизволил вытереть сопли и уставиться на этого неправильного эльфа. А он, вместо того, чтобы сделать нам замечание, присел на корточки и произнес с самым серьезным видом:

— Мое имя Дариэль. А как зовут вас, уважаемые господа?

— Найта.

— Хэл.

Мы выпалили это почти одновременно. Дариэль пожал нам руки и пригласил в дом:

— Надеюсь, вы не откажетесь от чая с печеньем?

Брат хотел сказать что-то благодарное, но практичная я ткнула его в бок:

— А кроме чая у вас ничего больше нет?

Старший в патруле от такой наглости аж поперхнулся и зашипел:

— Невоспитанные человеческие…

Дариэль недобро сощурил глаза и бросил одну-единственную фразу на эльфийском. Старший покраснел и чуть слышно пролепетал извинения. Целитель отмахнулся от него и небрежным жестом отослал. Потом снова повернулся к нам:

— У меня есть все, что только пожелает юная леди. Вы принимаете приглашение? — и хитро подмигнул нам.

Конечно, наши сердца были завоеваны. И через несколько минут мы уже сидели за высоким деревянным столом и уплетали ужин так, что за ушами трещало, попутно вываливая на эльфа историю наших блужданий. Он внимательно слушал нас и перебил только один раз, когда Хэл рассказывал о том, как упал ночью с дерева:

— У тебя ничего не болит? — встревожено спросил эльф (мы уже торжественно договорились обращаться друг к другу на «ты»).

— Не-а, — замотал головой брат, — я только коленку разбил, вот! — и закатал штанину.

Дариэль тут же осмотрел ссадину.

— Придется ее немного полечить. Ты не против?

— Чур, без зеленки! — мгновенно сориентировался Хэл.

— Никакой зеленки, — серьезно пообещал эльф. — Спорим, даже не почувствуешь? — и накрыл ссадину рукой.

— А вот и почувствую! — вскинулся брат.

— А вот и нет! Кстати, уже все, — Дариэль убрал руку, открывая абсолютно чистую кожу.

Хэл только рот открыл от удивления.

— А мама так не умеет, — огорчилась я.

— Так больше никто, кроме меня, не умеет, — похвастался Дариэль. Я повеселела — если совсем никто, тогда еще ладно.

Потом мы пили ужасно вкусный чай из каких-то трав и сушеных ягод и ели печенье, болтали, смеялись. Дариэль знал кучу разных историй: про животных, про заброшенные города, про героев древности… От сытной еды и обилия впечатлений нас быстро разморило. Дариэль спохватился и отвел нас в комнату под самой крышей. Уже засыпая, я вспомнила, что мама рассказывала про эльфов, и спросила:

— А сколько тебе лет?

Дариэль смешно наморщил лоб, подсчитывая.

Ответ вверг меня в состояние немого шока:

— Семь тысяч шестьсот восемьдесят два.

— Сколько-сколько?

Я как раз закончила второй класс и в больших числах более-менее разбиралась. А Хэл непонимающе посмотрел на эльфа:

— А это много?

Дариэль пожал плечами. Вместо него ответила я:

— Ужасно много. Просто офигительно.

Засыпала я со спутанными мыслями.

Наутро в Дальние Пределы телепортировалась мама. Она долго, со слезами на глазах благодарила поисковый отряд и особенно Дариэля. Немного смущенный целитель пригласил ее на чай. День пролетел незаметно. Уже прощаясь, Дариэль наклонился к нам с Хэлом:

— Ну как? Не будете больше убегать?

— Не-а, — помотали мы головами. А я подумала и добавила:

— Только когда соскучимся по тебе.

Дариэль весело посмотрел на маму.

— Видите, леди Элен? Они уже сейчас планируют следующее приключение. Может, все-таки подумаете над моим предложением?

— Ну что вы, не хочу обременять вас… — начала было возражать мама.

— Это нисколько меня не обременит, — улыбнулся эльф. — Я буду только рад гостям. У вас замечательные дети.

…в конце концов мама сдалась. С тех пор каждое лето мы с Хэлом проводили у целителя. Только в прошлом году я не смогла приехать. Дариэль очень огорчился.

«В этом тоже вряд ли получится», — с грустью подумала я. Все меняется…

Я поднялась с полуистлевшего ковра и уже собиралась идти, когда мое внимание привлекла странная книга в сверкающем переплете. И как только я ее сразу не заметила? Она стояла на верхней полке, и пришлось карабкаться по стеллажам, как по лестнице. С риском для жизни, кстати. Но зато, когда я открыла ее… На миг от волнения потемнело в глазах. Это оказалась книга боевых заклинаний. Причем не простых, а заточенных под ведьминское колдовство. Ни одной формулы, только схемы и узоры, рисунки и ассоциативные ряды сплетались в причудливое кружево, использовать которое могли лишь те, для кого слова «динамика энергетических полей» — пустой звук, а истинная магия похожа на музыку.

Но сейчас мне некогда с этим разбираться. Я со вздохом запихала трофей в рюкзак и продолжила блуждания в недрах подземного дворца…

* * *

Танец теней в углах. Пыльная тишина ветхих залов. Километры истлевших ковров и стертого камня под ногами.

Я в изнеможении опустилась на пол.

Все. Больше не могу.

«Сейчас день или ночь? И сколько времени уже прошло там, наверху? А, неважно…»

Было все равно. Я слишком устала от темноты, тишины, постоянного страха. Очень хотелось есть и пить, но воды нигде не было. Перерыла в поисках припасов весь рюкзак, нашла лишь пару яблок, только подстегнувших жажду. Но яблоки были несколько часов назад…

Я сжала кулаки. Если не придумаю, как достать воду, с надеждой на спасение можно распрощаться.

Я же ведьма. Я сильная. Надо только взять себя в руки.

Вдох. Выдох. Спокойно. Воду могут искать даже люди. Я видела таких по телевизору, со смешными рогатками в руках. У меня есть преимущество. Ведьмам глупые палки не нужны. Нужно только…

Закрыла глаза. Расслабилась. Вслушалась в тишину. Беззвучно, одними губами зашептала, как детскую считалку…Зашептала, вспоминая…потоки дождя, ручьи, моря…горькой каплей на губах, полной чашею в руках, белым облаком под вечер…ты бежишь ко мне навстречу…сточишь камни за года, я зову тебя…

…вода…

Есть!

Сквознячок взъерошил волосы влажным прикосновением, как прядь тумана. Улыбаясь, я выхватила из потока воздуха путеводную ниточку. Вскочила, сломя голову бросилась по следу, через пустые залы, через узкий высокий коридор, по винтовой лестнице (наконец-то лестница! Но это потом…) вниз, вниз…

Посеребренная дверь распахнулась от легкого толчка.

Передо мной лежало целое озеро. Упала на колени, с наслаждением глотая ледяную влагу, пила, пока от холода не свело зубы, а в желудке не забулькало. И только потом огляделась.

Вау! А спица-то моя здесь не нужна.

Посреди озера, не такого уж большого, как показалось сначала, возвышался помост из прозрачного камня. К нему вел тонкий мостик без перил. Везде — вокруг озера, на островке и даже на узкой каменной полосе над водой — горели факелы. И не простые, а ритуальные: очень короткие, с ярким синим пламенем.

Любопытно.

С чувством, что совершаю непоправимую глупость, я ступила на хрупкий мостик и направилась к островку.

Точно посередине помоста, в окружении пылающих факелов, стояла простая деревянная шкатулка, от которой веяло очень древней магией. Я протянула руку к резной поверхности. Отдернула. Наставительным тоном произнесла, обращаясь к себе, любимой:

— Найта, не дури. С таких интересных вещичек и начинаются большие неприятности.

Тряхнула головой. Вздохнула.

И откинула крышку.

Ничего. Ни взрывов, ни грохота, ни жутких чудовищ. Только поблескивают на светло-сером бархате кольца. Причудливые, но чем-то неуловимо похожие. Широкое, из чередующихся полос: золото-серебро-золото, с тончайшей вязью рун посередине. Светлое, почти белое, ободок плавно перетекает в затейливое сплетение веточек, усыпанных багровыми камнями, как будто поглощающими свет. Я уважительно присвистнула: такое одень — закроет, поди, целую фалангу. Тяжелое, наверно.

Третье — кольцо, стилизованное под сложенную в несколько раз цепочку с мелкими звеньями и подвеской из оправленного в металл осколка зеркала. Еще одно — черненый ободок, в котором вьется узор из невесть как вплавленных в основу зеленых камешков. И — точно в центре шкатулки — тонкое колечко из металла белее серебра и сверкающего ярче алмаза. Крошечный кристалл-инкрустация то сияет звездой, то наливается непроглядным мраком. Игра света, что ли? Я повертела колечко в руках…и надела на безымянный палец.

Ба-бах! Кто-то жаловался на отсутствие грома и молний?

Факелы полыхнули до потолка и погасли, озеро мгновенно затянулось льдом. Камень-подставку расколола глубокая трещина, в которую едва не провалилась шкатулка. Я едва успела подхватить невесомую деревянную коробочку и быстро сунула сокровище в рюкзак, обзывая себя при этом жадной дурой, и замерла. Ну что за приступ клептомании! За мной такого сроду не водилось. А сейчас…а сейчас меня как под руку толкали, даже подумать о том, чтобы оставить кольца здесь, было невозможно, почти болезненно.

Камень прошила еще одна трещина, и я, поскальзываясь на льду, рванула на берег. Уже в дверном проеме обернулась, услышав странный, скрежещущий звук.

Лучше бы я этого не делала.

Из трещины высунулась костлявая рука и манила меня пальцем.

Я замерла, скованная страхом, наблюдая, как края трещины медленно расходятся, обнажая уродливо вытянутую черепушку, белые ребра, удлиненные фаланги пальцев, сжимающие ятаган.

Страж! Дариэль как-то рассказывал о таких тварях! Они вроде как охраняют важные реликвии…

Воспоминание о хитрой золотоволосой бестии подействовало на меня благотворно, и я наконец-то начала действовать, как положено: завизжала и драпанула вверх по лестнице, краем глаза заметив, что страж уже выкарабкался из трещины и направляется ко мне, а в расколотом камне виднеется еще один белый череп. Впрочем, я сомневалась, что дело ограничится одним только черепом.

Три этажа пролетела, не сбив дыхания, потом ступеньки кончились, и я понеслась по коридору направо. Зал, переход, снова зал… Сзади что-то мерно громыхало. Судя по звуку, метрах в двадцати. Я злорадно ухмыльнулась. Посмотрим, кто кого.

Загадочно мерцающий шарик завис под очередной аркой. Раз, два…

Пора!

Древние стены сотряс взрыв.

Так и знала, что не стоит экспериментировать с «лампой».

Я заворожено смотрела, как в оседающих тучах пыли постепенно вырисовывается белый силуэт. Нескольких ребер не хватает, левая рука, с ятаганом, осталась под завалом. Рано радоваться, с меня и этого хватит.

Страж неторопливо приближается. Конечно, чего ему торопиться. Рано или поздно я устану бежать.

Спокойно. Могло быть и хуже. С т'ларом вообще никаких шансов, а ведь вырвалась же. А это — просто страж.

Руки меленько дрожали.

Спокойно. Шанс есть. Но если я не соберусь с силами… Мне есть ради чего жить.

(…Хэл сосредоточенно читает книгу, солнце играет в темных волосах…)

(…мама плетет что-то необыкновенно сложное, руки окутаны мягким сиянием…)

(…Айне кружится под дождем, глаза плотно закрыты, лицо запрокинуто к небу…)

(…уголек на ладони Феникс…)

(…Этна…Джайян…Дариэль…)

(…серебряные искры в невозможно синих глазах…)

Сила жгучим потоком забурлила в груди, растеклась по венам, горячей волной хлынула из выставленных в защитном жесте ладоней. Кружево заклинаний, вдохнувших жизнь в хрупкие кости, таяло в этом потоке…

Посчитав свой долг выполненным, сознание меня покинуло.

Когда я пришла в себя, первым ощущением была крайняя, абсолютная опустошенность. Даже после…вампира…я чувствовала себя лучше. Тогда я ослабела физически. Сейчас из меня как будто вынули душу, хорошенько растоптали и вложили обратно. Хотя почему «как будто»? Магия и есть часть моей души.

Полная беззащитность. Теперь я дня два не смогу даже костер разжечь. Но отсюда надо как-то выбираться. Кажется, лестница недалеко — всего-то зал и пара переходов. Вот попаду на поверхность, а там посмотрю, что дальше делать.

Я неуверенно осветила груду обломков спицей-амулетом и невольно поежилась. Н-да. С пульсаром я тогда погорячилась. Взрыв полностью обвалил потолок в предыдущем зале и частично — этажа на три вверх. И как только скелет уцелел? Наверное, было все-таки меньше двадцати метров.

Карабкаться по этим развалинам было бы глупо. Я пнула один булыжник, расшатала другой… И полезла наверх.

Чем дальше я забиралась, тем острее чувствовала, что в плане есть какой-то изъян. Серьезный. Я о чем-то забыла. О чем-то очень важном… Развалины остались позади. Еще чуть-чуть — и вот знакомый коридор.

Я замерла, боясь пошевелиться. Прямо-таки изъян на изъяне. В прямом смысле. Потому что на ступенях, ведущих только вниз, восседал второй страж, опираясь на громадных двуручник. Еще один меч лежал рядом.

Даже ребенку ясно, что скелеты не могут говорить. Нет ни голосового аппарата, ни легких, ни связок. И видеть они не могут — глаза-то отсутствуют. Но страж, видимо, об этом не знал. Он повернул ко мне черепушку и заговорил приятным глубоким голосом:

— Возьми оружие. Победишь меня — заработаешь Право.

Я опешила. Это что, предшественник современной инквизиции или Cadaver Sapiens, Нежить Разумная?

— А-а…я не умею драться на мечах.

Страж устало вздохнул (Он не может дышать! У него же нет легких!).

— Драться не надо. Нужен всего один удар. Доказательство, что ты достойна владеть. Если не сможешь нанести удар, наступит моя очередь. Я смогу.

— А вам оно надо? — ляпнула я прежде, чем сообразила, что делаю.

— Лично мне — нет. Я тебе даже благодарен за избавление от моего…хм…напарника. Он был весьма болтлив и глуп. Но долг есть долг, — страж лениво царапнул кончиком меча каменную ступеньку. — Я его выполню.

Я сглотнула. Ржавый меч непривычно оттягивал руку. Я размахнулась и…

С темной лестницы ко мне кинулась мама.

— Нэй, девочка, наконец-то я тебя нашла! Пойдем, я знаю, где выход. Хэл ждет на поверхности. Идем, доченька…

Я расхохоталась.

— Устаревший приемчик, мама, то есть, простите, господин страж. Я прекрасно знаю, где сейчас моя мама. И Хэл. Кстати, можете не трудиться, перебирая моих подруг. Звезду я почувствую даже лучше родственников. Получите свой удар!

Меч со свистом рассек воздух. Я не удержалась на ногах и приложилась виском о стену. Когда мир обрел относительную устойчивость, я обнаружила себя на холодном полу. А напротив сидел донельзя удивленный синеглазый вампир. Из рассеченной ключицы ручьем текла кровь.

— Малыш, я не спорю, у тебя есть причины меня ненавидеть, но, может, сначала поговорим? Или у тебя острое мозговое расстройство в связи с одиноким блужданием по заброшенным дворцам? Надо же, я всего-то два дня тебя не видел, а уже…

— Ты — не ты! Ты — страж!

А вот так смотрят только на очень больных.

— Точно сдурела, — он поднялся с пола и протянул мне руку. — Я, конечно, понимаю, темнота-опасность-паранойя и дальше по списку. Но, к твоему сведению, технология изготовления стражей канула в Лету еще во время Первой войны. Странно было бы их встретить так просто, — вампир внимательно посмотрел на меня. — Эй, да у тебя же глюки от жажды начались!

Я робко коснулась его бледных пальцев, горячих, вымазанных липкой кровью. Как это можно подделать? Я решительно вцепилась в протянутую руку, рывком встала. Машинально убрала за ухо прядь, так же машинально отдернула от лица вымазанные в чужой крови пальцы. Ксиль улыбнулся, ласково провел рукой по моим спутанным волосам.

В ту же секунду в нос ударил запах тления. Я с криком отшатнулась, впечатывая рукоять меча вампиру в челюсть.

Череп скалился мертвой улыбкой. Меч выпал из ослабевших пальцев, и я вслепую метнулась по коридору.

* * *

С тех пор прошло уже несколько часов. Снова ужасно хочется пить. А еще больше — спать. Ноги заплетаются, в глазах плавают алые пятна. Поэтому, когда из темноты коридора вырисовывается знакомый силуэт, мне кажется, что это обман зрения.

Максимилиан? Или очередной страж? Да какая, к черту, разница!

Всего несколько шагов, и я уже уткнулась в плечо, облитое черной тканью, разрыдалась.

Он ничего не сказал. Он просто освободил меня от рюкзака, укутал в свой плащ и взял на руки, как ребенка. А я все плакала и плакала, пока не уснула, и в моих снах был шум леса, звездное небо и дурманящий аромат разогретых солнцем трав…

 

Глава 7

Я очнулась от ощущения беззащитности, накатившего колючей волной. Распахнула глаза, огляделась…

Ночь. Мощные узловатые ветви скрывают небо, стволы старых деревьев, больше похожие на колонны, практически неразличимы в темноте: шаг-два — и лес уже сливается в сплошную стену. Прямо под боком у меня рюкзак, а чуть дальше, между корнями исполинского дуба свалены в кучу дрова. Вокруг — ни души.

Я снова одна. Вампир куда-то смылся.

— Максимилиан? — голос прозвучал тихо и жалобно, на грани всхлипа.

Тишина. Паника уже начала просачиваться из самого темного уголка души, когда…

— Малявка? — веселый, язвительный оклик. — Ты звала?

Вампир кинул охапку веток и тем, что лежали на земле, и только потом обернулся ко мне.

— Я испугалась, что ты ушел.

Он, ничего не ответив, отделил часть веток и поджег их. Пламя прыснуло во все стороны, жадно впиваясь в коричневую кору, похрустывая тонкими прутиками.

— Просто…одной страшно.

Максимилиан молча смотрел на огонь, и по его лицу нельзя было прочесть ровным счетом ничего. Оранжевый свет плясал на стволах ближайших деревьев, а дальше — темнота. Жуткая, таинственная, полная опасностей. Не выдержав, я встала, на негнущихся ногах обошла костер. Стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны, села рядом с Максимилианом, прижалась щекой к его плечу, закрыла глаза. Подозреваю, лицо пылало, но мерзкое чувство одиночества постепенно уходило, растворяясь в знакомом травяном запахе. Князь пошевелился… Сейчас он скажет что-нибудь такое, и будет прав. А мне останется только утопиться со стыда.

Но вместо этого вампир ласково провел рукой по волосам и спросил:

— Ты считаешь, что это я виноват?

От удивления я забыл о своих страхах и, широко распахнув глаза, уставилась на князя:

— Нет, конечно. Никто не знал, что под этой дурацкой поляной был эльфийский замок.

Максимилиан поморщился.

— Я не об этом. Просто… — он запнулся — просто противно вспоминать, как я вел себя. Расслабился, утратил бдительность. Устроил догонялки…

— Да ладно тебе, — успокоила я его. — Меня тоже отвлекли цветы.

— Тебе простительно, — жестко возразил Максимилиан. — А я…я старше тебя в двести с лишним раз. Я опытнее, сильнее, умнее, в конце концов. Но совершаю глупость за глупостью. Засветился в Бирюзовом. Слишком долго использовал крылья. Проворонил поляну-ловушку, хотя раньше уже видел подобное. Из-за моей самоуверенности ты двое суток провела в катакомбах.

— Ты же не знал, что под поляной…

— Зато я знал, на что способны эти змеи. И все равно подставился.

— Ты спасал меня.

— Спасти тебя можно было десятью разными способами. А я выпендривался, как мальчишка.

— Нет!

— Да. И поплатился за это.

Я пристально вгляделась в его лицо.

— Ксиль? Что было на поляне…ну, когда я уже упала?

Вампир нехорошо усмехнулся.

— Урок для зарвавшегося вампира.

— Они тебя покусали?

— Нет, расцеловали! — зло передразнил князь. Но, глядя на мои пылающие щеки, смягчился. — На самом деле, я сильно перетрусил, когда оказался под этой кучей. Яд подействовал почти мгновенно. Похоже, совпал с приступом… — Максимилиан прикусил язык и насторожено посмотрел на меня: заметила, нет? — Вот и говори теперь об иммунитете… Хотя человек бы умер на месте. Мне надо было сосредоточиться, запустить регенерационный механизм. Вытравить из себя эту гадость. Но потом началось…всякое.

Его передернуло.

— Что началось? — я прикусила язык, но было уже поздно.

— Галлюцинации, — еле слышно выдавил из себя вампир. — Побочный эффект яда. Мерещилось, что змеи прогрызают меня насквозь. Вьют гнездо внутри головы. Самое глупое, что я прекрасно понимал, что это только кажется, и откуда образы — из твоего рассказа про т'лара. Но все равно не мог сосредоточиться и вместо пары часов провалялся аж до следующего вечера. В итоге ты чуть не погибла… — Ксиль с сомнением покосился на мои заплаканные глаза. — Надеюсь, это не из-за меня?

— Ну, вообще-то…

Он нахмурился. А я как-то сразу вспомнила, что ему уже тридцать шесть веков, и он — могущественный и жестокий вампир, и вдобавок возглавляет собственный клан не одну тысячу лет. И жалость семнадцатилетней девочки может показаться ему оскорбительной.

— Ты не обижаешься на меня?

Он закусил губу…и рассмеялся.

— Нет, конечно. Просто это…непривычно. Не бери в голову. Все это мелочи. Я гораздо больше боялся за тебя, — добавил он словно между прочим, поднимаясь с земли.

Я испуганно дернулась.

— Куда ты?

— Достану котелок и схожу за водой для ужина.

— Я с тобой.

Максимилиан, уже стоявший за пределами светового круга, решительно возразил:

— Нет. Если ты уйдешь, кто за костром следить будет?

Я вскочила и вцепилась в его рукав.

— Не оставляй меня одну! Пожалуйста!

Вампир посмотрел мне в глаза и терпеливо объяснил:

— Ты не будешь одна. До родника всего метров тридцать. Я буду тебя видеть.

И ушел. Гад. Ну не бегать же за ним по темному лесу? Я зябко передернула плечами и подсела к костру. Язычки пламени водили на дровах хороводы, тени вытягивали свои жуткие лапы к неровному световому кругу. Я вдруг поймала себя на мысли, что ищу среди оранжевых сполохов Душу Огня — и улыбнулась. Тогда мы с Хэлом в очередной раз смылись ночью в лес и разожгли костер. Мама быстро обнаружила пропажу, разволновалась и попросила Дариэля нас найти. Найти-то он нашел, но вот домой возвращать не спешил. Так мы и просидели втроем всю ночь у костра, вглядываясь в языки пламени. Ничего особенного не углядели, но дымом пропахли, как копченые селедки.

Душу Огня мы увидели позже. В Приграничный прибыла по делам одна из Королев, Мастер Пламени. Из глубины пронзительных серых глаз на нас смотрело то, что мы не могли отыскать среди жарко пылающих углей….

«Шалашик» из толстых веток, с таки трудом возведенный мной минут пятнадцать назад, окончательно прогорел и с тихим шелестом обрушился в костер, разбрасывая рыжие искры. Я аккуратно пристроила сверху еще пару дровишек и оглянулась на темные заросли. Ну где его носит? Сказал, что метров тридцать… Я же говорила ему, что…

— Не скучала? — невозмутимо поинтересовался вампир, плюхая котелок в середину костра.

— Заскучаешь тут, — пробурчала я, отвернувшись. — А ты где был?

— Сходил на разведку. На всякий случай. Кстати, — оживился Максимилиан, — а что за эльф, про которого ты сейчас думала? Да и вообще, ты вспоминаешь его при каждом удобном случае…

— Ты читал мои мысли? — ужаснулась я. Одно дело эмпатия, против которой я не возражаю, и совсем другое — телепатия. Мысли — это нечто более конкретное, чем чувства, но они в гораздо меньшей степени отражают истинное «я» человека.

— Не все и не постоянно. Но я же обещал, что ты не будешь одна! Так что там с этим остроухим? Твой воздыхатель?

— Скорее, наоборот, — хмыкнула я. — Моя первая и пока единственная любовь.

— Даже так? — съехидничал вампир, засыпая в котелок крупу.

— Ага. Но ты учти, что, когда я призналась ему в своей неземной любви, мне было девять лет. А ему — семь тысяч шестьсот восемьдесят три.

Максимилиан не выдержал и расхохотался.

— И что он ответил?

— Сказал, что если я не передумаю, то когда вырасту, он на мне женится, — абсолютно честно ответила я.

— И чем же тебя прельстил этот старый хрыч? — шутливо поинтересовался Максимилиан.

— Прекрасными золотыми волосами до колен, медовой кожей, хитрыми зелеными глазами и чудесными сказками на ночь, — в тон ему ответила я.

— Хм… — задумчиво протянул вампир. — Я бы и сам в такого влюбился…

— Не сомневаюсь, — язвительно вставила я.

— Как, говоришь, его зовут? — продолжал потешаться князь.

— Дариэль.

Максимилиан поперхнулся заготовленной фразой:

— Тот самый Дариэль?

Дежа вю. Или у меня все знакомые такие знаменитые?

— Смотря о чем ты, — хмыкнула я. — Если о самом талантливом эльфийском — да и не только! — целителе этой эры, то да, тот самый.

Максимилиан уткнулся в колени и истерически заржал.

— Так значит…я… — с трудом пробормотал он, утирая выступившие от смеха слезы — … умыкнул невесту эльфийского принца…

Я смутилась.

— Да ладно тебе, это же просто шутка. Мне было девять, и он рассказал очередную сказку со счастливым концом.

— Эльфы никогда не забывают таких обещаний, — внезапно посерьезнел вампир. — Особенно принцы, пусть даже и незаконнорожденные. Так что готовься к скорой свадьбе, если не сумеешь убедить его, что передумала.

Воцарилось неловкое молчание. Максимилиан возился с костром, я старательно рассматривала свои ногти. Ничего умного в голову не приходило.

— Э-э…как результаты разведки? — наконец выдавила я.

— Да вроде спокойно. Я прошелся по периметру, посмотрел, послушал… До входа в подземные дворцы не так далеко. Костер на ночь придется погасить, чтобы он не привлек внимания незваных гостей. Кстати, ты высоты не боишься? — внезапно спросил князь.

— Смотря какой, — осторожно ответила я. — А что?

— Узнаешь.

Я как можно равнодушнее пожала плечами. Узнаю так узнаю.

— Ладно. Что на ужин?

— Каша с сухофруктами.

— Что-то не вижу огорчения на твоем лице, — поддела я вампира.

— А почему я должен огорчаться? — усмехнулся в ответ князь. — Одно время я вообще был вегетарианцем.

— В темнице, что ли, сидел?

— Да нет. Просто были такие убеждения.

Если бы я уже не сидела, я бы, наверно, упала.

— Убеждения?!

— Ну да, — серьезно кивнул вампир. — Мне тогда казалось, что вся ваша еда на один вкус… — последние слова прозвучали неразборчиво, но Максимилиан быстро взял себя в руки и продолжил уже более громко. — Да и животных было жалко.

— А людей, значит, нет? — ехидно осведомилась я. Максимилиан мой выпад проигнорировал с поистине княжеским величием, не торопясь переходить на личости.

— Если бы нам было присуще чувство безрассудной жалости к кому попало, то вся раса вымерла бы за пару столетий. А маленькие причуды отдельных представителей на определенном этапе жизни значения не имеют.

Я задумалась. На время «кровавого безумия» вампиры были лишены всех эмпатических способностей. А потом… Убивали ли они на войне, сводили счеты с врагами или охотились на случайных прохожих — жалости не было, и не было случая, когда жертва, воззвав к совести кровопийцы, спаслась бы. «Интересно, — размышляла я, отстраненно наблюдая, как Максимилиан достает из рюкзака пакет с едой, — а если он убьет меня, то ему будет хоть капельку жалко?»

Стоп.

Из рюкзака.

Ой, ду-ура…

Князь повернулся и скептически поднял бровь:

— Что смешного ты находишь в овсянке и кураге? Расскажи, я тоже посмеюсь.

— Не в овсянке… — с трудом выдавила я сквозь смех, безуспешно пытаясь успокоиться. — Просто я эти два дня голодала…а в рюкзаке…

Вампир неопределенно хмыкнул, но комментарии оставил при себе.

Свет луны едва пробивался через плотное переплетение ветвей. Костер медленно догорал, отдавая последние крохи тепла. Усталость навалилась с новой силой. Я зевнула раз, другой… Вымытый в ручье котелок отражал багровые переливы тлеющих углей. Почти уютно.

Максимилиан со вздохом поднялся и начал закидывать костер землей. Запихнул в рюкзак котелок, накинул плащ…

— Эй, что ты делаешь? — спохватилась я. Вампир посмотрел на меня, как на ненормальную.

— Ты собираешься спать около потухшего костра? На холодной, сырой земле?

— Нет, но…

— Тогда вставай и пошли. Я видел недалеко прекрасное дерево…

— С ума сошел? — моя очередь возмущаться. — Я не мартышка, чтоб на деревьях спать. И вообще, по такой темноте я туда просто не дойду!

— Тебе идти и не придется.

Вампир ловко подхватил меня на руки и, не обращая внимания на гневные вопли, направился…прямиком в ежевичные заросли. Не так уж плохо.

Если бы он еще при этом шел, как нормальный человек, а не баловался с гравитацией, прыгая от одной прогалины до другой!

— Я не говорила, что меня укачивает?

Прыжок. Ма-аленький такой, метров на пятнадцать, по сумасшедшей траектории, огибающей стволы.

— Нет. Потому что ты исключительно правдивая девочка и врать мне не стала бы, — невозмутимо откликнулся князь, продолжая издевательства над физическими законами.

Я не очень-то удивилась тому, что вся эта паранормальная акробатика завершилась на толстенной ветке старого дерева из тех, чью породу уже не определить. Свесив ноги вниз, удобно прислонившись к необъятному стволу, я с интересом наблюдала за попытками вампира устроить из куска ткани и жесткого дерева сносное место для ночлега. Не то, чтобы было хорошо видно… Одно могу сказать точно: деятельность он развил бурную.

Спустя некоторое время шевеление в темноте прекратилось, и довольный голос позвал:

— Эй, ведьма! Давай сюда!

Что именно давать и куда это «сюда» разъяснений не последовало. Я со вздохом опустилась на четвереньки и, судорожно цепляясь сук, казавшийся теперь уж-жасно ненадежной опорой, поползла вперед. Когда меня начали одолевать сомнения в правильности выбранного направления, холодные пальцы обхватили мою лодыжку и с силой дернули. Коротко взвизгнув, я мешком свалилась вниз, локтями впечатавшись в чью-то наглую физиономию, а коленом…хм…честное слово, я не нарочно! Отчетливо скрипнули зубы, князь нецензурно прокомментировал мою манеру приземляться, но обошлось. Неловко перевернувшись на спину (вампир вздохнул с облегчением), я осмотрелась.

Место ночлега представляло собой не то люльку, увеличенную до размеров взрослой кровати, не то гамак из плотной, почти не просвечивающей ткани, подвешенный на двух ремнях. Материал был тонкий, но необычно теплый; он давал странное ощущение защищенности, словно отсекая нас от остального мира.

— Из чего это сделано?

Вампир задумался.

— Если честно, понятия не имею. Но из такой ткани шьют эльфийские плащи-невидимки.

— А если какая-нибудь нечисть решит присоединиться к нашей теплой компании и прыгнет с дерева?

Князь усмехнулся.

— Пусть сначала увидит.

Когтистая рука нашарила что-то за краем «гамака», потянула… Полог, сшитый из того же замечательного материала, с шелестом накрыл «люльку» целиком, смыкаясь с краями, и через секунду мы оказались внутри кокона. Я хотела еще что-нибудь спросить, но вампир уже отвернулся, буркнув напоследок:

— Спокойной ночи…

С самого своего рождения я всегда спала в одиночестве. Даже в глубоком младенчестве колыбель с моей драгоценной тушкой стояла в соседней с маминой комнате, не говоря уже о том, что всех «квартирантов», начиная с родного брата и заканчивая кошкой, я выживала из своих владений в кратчайшие сроки. Так уж я устроена — не могу спать, когда в паре метров от меня есть кто-то еще.

Но тут о паре метров даже мечтать не приходилось. Пара сантиметров — и то до тех пор, пока ветер не качнет кокон. А качал он его часто.

Да еще запах озона…

— Ксиль?

— Ну, — недовольно буркнул вампир.

— Скоро будет гроза…

— И что?

— А мы не намокнем?

От такого заявления вампир ненадолго впал в ступор.

— Ты хоть раз видела промокаемую эльфийскую ткань для плащей?

— Ну…нет.

— Вот и умница. Заканчивай с паранойей и спи.

Я вздохнула. Да-а, с похитителем мне повезло. И вообще, еще недели не прошло, а впечатлений уже хватит на всю оставшуюся жизнь. И не только плохих. Закрыв глаза, я вспоминала дорогу в Бирюзовый, огни ночного города, смешливого кареглазого вампира — Ллайс, кажется? — и полет. Четверть часа — и полконтинента позади.

Внезапно я с необыкновенной остротой осознала, что от привычного мира меня отделяют не только километры — что-то большее. Как будто дома нет. Это не экскурсия и не пикник. Я могу не вернуться. Перед глазами всплыло мамино лицо… И мой последний день рожденья: мы с девчонками сидим в кафе, мороженое в стаканчиках уже растаяло, а кто-то — Айне, кто же кроме нее… — украдкой пытается нас сфотографировать. И то далекое лето в домике целителя, когда я впервые пробовала свои силы в магии, а Дариэль учил моего брата играть в шахматы…

Воздуха внезапно стало слишком мало, я судорожно втягивала его, стараясь себя не выдать.

— Эй, малыш, что ты трясешься? Или ты решила намочить нас изнутри слезами, если с грозой не прошло?

Я не ответила, изо всех сил вжимаясь лицом в жесткую натянутую ткань. Не думать, не думать…

Если тебе есть, ради чего жить — тебе есть и что терять…

Вампир мягко развернул меня, мягко прижал к плечу… Я вяло отбрыкивалась, бормоча что-то обиженно-несуразное.

— Что случилось? Тебе кошмар приснился, да? — он ласково провел рукой по волосам. — Про эти подземелья?

Я всхлипнула. Ну как он не понимает? Все эти змеи, пещеры, скелеты — просто глупые страшилки. Настоящий кошмар — потеряться. Когда никого нет рядом.

Если тебе есть, ради чего жить…

— Как это — никого? А я что, пустое место? — горло болезненно сжалось, и слезы хлынули с новой силой. — Ну не плачь, хватит, перестань, все будет хорошо…

Он еще что-то говорил, постепенно переходя на странный шипящий язык, похожий на шелест опавших листьев… И пахло от него тоже листьями — нет, травой, высушенной за день под жаркими лучами. Свежий, чуть горьковатый запах… Успокаивающий.

Вспышка. Раскат грома. Хлынул ливень, и шорох водяных струй смешался с древним певучим наречием. Я затихла, убаюканная ласковым тоном и осторожными прикосновениями. И меня совсем не беспокоило, что кожа его уже не была холодной. Я уткнулась ему в шею, не думая ни о чем, не вспоминая, растворяясь в его запахе.

Вот бы дождь не кончался…

— Найта? — тишайший шепот у меня над ухом.

— Что…

— Нет, ничего особенного… просто… — он осторожно перебирал когтистыми пальцами пряди моих волос. — Просто…я когда-нибудь попрошу тебя о чем-то…. о чем-то очень важном для меня… Так вот, скажи мне тогда «нет», ладно?

— Ладно…

— Только не в коем случае не соглашайся…

Но я уже засыпала. И последнее, что я услышал перед тем, как провалиться в сон было горькое, болезненно-нежное:

— Ребенок…какой же ты еще ребенок…

А потом пришли сны.

Здесь заканчивается история,

записанная в Белой тетради.