Из свитка «Загадки Лагона»

Загадочная «терраса наблюдения», о которой упоминал Кагечи Ро, оказалась шишкообразным наростом на стене вокруг Лагона или, вернее сказать, на том необычном барьере десятиметровой толщины из камней, земли и дёрна, который снаружи казался пологим склоном холма.

— Подняться сможешь? — деловито поинтересовался рыжий, подёргав за плети жёстких вьюнов, тянувшихся до пресловутой террасы метров на тридцать вверх. На ней, кажется, могла бы поместиться средних размеров университетская аудитория или большой зал для переговоров. — Или тебя затащить?

Я сощурилась, прикидывая расстояние на глаз. Конечно, велик был соблазн согласиться, но мне уже порядком надоело чувствовать себя беспомощным грузом при Тейте. До стены мы добирались перебежками, прячась под деревьями и в тени домов — каменюк, и сердце теперь колотилось где‑то в горле… Но подъем как‑нибудь одолею, все же тут главная нагрузка придётся не на ноги, а на руки и спину.

— Смогу.

— Угу, — согласился он и жизнерадостно добавил: — Упадёшь — поймаю. Не бойся! А если не поймаю, так Ро починит.

Утешил, называется.

Спустя минут пять стало ясно, что свои возможности я переоценила. Нет, на тренингах у Эрнана мы поднимались на двадцатиметровый стенд, иногда и дважды за занятие. Но, во — первых, там были страховочные тросы, что само по себе изрядно успокаивало и придавало сил. А во — вторых, все ячейки в искусственной сети одинаковы, и все выступы на стене относительно надёжны, чего не скажешь о рыхлом склоне под полуметровой «подушкой» перевитых вьюнов. Тейт карабкался рядом, то обгоняя ненамного, чтобы проверить путь, то подстраховывая меня снизу, и болтал без умолку — кажется, сам с собой. С полностью свёрнутым эмпатическим куполом его трескотня звучала как бессмыслица, пересыпанная полузнакомыми словами вроде «налево», «направо», «падать» и «моя».

До входа на террасу я добралась, выжатая как лимон. Платье повлажнело и теперь противно липло к спине. Перед глазами все плыло, а мышцы рук меленько дёргало от перенапряжения.

Рыжий терпеливо сидел рядом и ждал, пока у меня выровняется дыхание.

— Это… что? — спросила я позорно вялым голосом, с трудом оглядываясь по сторонам.

Мы находились в изогнутом чашеобразном отсеке с низким потолком. Резко пахло растёртой травой, немного — плесенью и терпкими, вяжущими ягодами. Попасть сюда снаружи можно было через дыру в полу, а переход наверх находился немного левее, наискосок от первого проёма. Наверх вела такая же сетка из вьюнов, только более плотная.

Прелестно. О лестницах здесь, полагаю, не слышали?

— Терраса наблюдения, — повторил рыжий, пристально разглядывая меня. Какие мысли бродили у него в голове в это время — не представляю. Ослабленного купола едва хватало на общение. — Их сорок семь. Есть повыше, есть пониже. Побольше и поменьше. Тут несколько этажей, а смотреть удобнее всего с верхнего. Мастер Оро — Ич там, наверно.

— За чем отсюда наблюдают? За Лагоном?

— Ну да. За учениками. И просто отдыхают. У каждого мастера — своя терраса.

Ага. Вот и ответ на вопрос, как Тейт понял, куда идти, если террас несколько, а Кагечи не уточнил, на какой именно находится мастер.

— А из чего их делают? Это ведь не естественное образование, как понимаю. — Я провела рукой по неровному полу, на ощупь напоминающему смесь из камня, почвы и дёрна.

Рыжий непонимающе сдвинул брови.

— Делают? А — а–а… Не делают. Выращивают. Отдохнула? Идём тогда, а то времени мало.

И пришлось опять карабкаться вверх. Шрах бы побрал местную архитектуру!

Два следующих отсека пустовали. В третьем по счету пол был выстлан тонким слоем мягкого золотистого мха, поодаль от дыры — входа лежали по кругу пышные овальные подушки, между ними высилась многоярусная подставка для еды и напитков. Тейт тут же сунул нос в один из сосудов, довольно зажмурился и сделал несколько глотков. Затем сцапал подозрительный зелёный колобок и предложил мне:

— Хочешь? Вкусно. Слеплено из перемолотых семян, внутри сладкие ягоды, — соблазнительно разломил он «колобок», обнажая оранжевую сердцевину.

По виду кушанье было как марципан с вареньем, да и пахло так же. То ещё искушение на голодный желудок… Я мотнула головой, потом спохватилась и вслух повторила:

— Нет, спасибо. Надо сначала разобраться, не вредно ли это для меня.

— Ну, да, — погрустнел Тейт. — Потом Ро попрошу, он в таких штуках сечёт. Ну а я поем. Жрать хочется — сил нет.

— Да?

— Перемагичил, — пристыженно ответил он и впился зубами в зелёный колобок.

Я сглотнула голодную слюну.

В следующей секции снова никого не было. Но к дыре, ведущей из неё наверх, рыжий подступился не сразу. Сперва перемотал накидку поаккуратнее, затем тщательно отряхнулся и вытер крошки вокруг рта. Попробовал даже волосы пригладить — без особых результатов, на голове все равно красовалось натуральное птичье гнездо. Сначала он влез сам и пропал на несколько секунд, потом вынырнул из переплетения вьюнов и подал мне руку.

Рывок — и я оказалась в верхней секции террасы. Ноги утопали в пышном темно — красном мхе. Отсутствовала значительная часть стены и потолка для лучшего обзора, повсюду были разбросаны подушки разной величины. Кое — где пространство разбивали перегородки с «карманами», из которых торчали тубы, маленькие и большие.

А ещё здесь ожидал мастер, и с первого взгляда я приняла его за айра.

Нет, объёмные штаны, в трёх местах перехваченные лентами, рубаха и дынно — жёлтая накидка ясно говорили о том, что передо мной существо разумное. Ну, или по крайней мере следующее местной моде. Но, во — первых, у него была не кожа, а мелкая ярко — синяя чешуя. Во — вторых, кроме рук и ног, мастер обладал ещё тремя парами конечностей — толстенных щупалец, идущих откуда‑то из‑за спины. На четыре из них он опирался, ещё одним цеплялся за потолок, а последним держал полуразвёрнутый свиток. Голова у мастера была ровно в два раза больше моей. Белые волосы, слегка прикрытые на затылке рыхлым тюрбаном цвета охры, топорщились десятисантиметровым «ёжиком»… или лучше назвать это одуванчиком? Черты лица казались кукольными, тип внешности ассоциировался с чем‑то восточным: раскосые жёлтые глаза, правда, очень крупные, небольшой вздёрнутый нос, безупречно очерченные черные губы. Можно было бы даже назвать его красивым…

Но синяя чешуя и щупальца, шрах!

Я‑то думала, что готова ко всему.

А ещё — он совершенно не ощущался. Этакий провал в пространстве. Но не как бездушные айры, а как мощнейший природный псионик, с лёгкой небрежностью скрывающий своё присутствие. Вот только этого не хватало… Если он может прятаться от эмпата моего уровня силы и подготовки, то его ступень в пересчёте на привычные мне величины где‑то в районе шестой. А, возможно, и седьмая, высшая.

Мастер наблюдал за нами секунд десять, слегка откинув голову, а затем улыбнулся и произнёс низким певучим голосом, от которого у меня по спине пробежали сладостные мурашки:

— Здравствуй, Танеси Тейт. Я воистину рад, что твоё приключение принесло столь прекрасные плоды. — Смысл каждого слова так мягко и чётко впечатывался в сознание, что всякие сомнения отпали: передо мной был псионик высочайшего класса или его аналог среди магов. — Где ты нашёл её?

Рыжий стушевался и уткнулся взглядом в пол, крепче сжимая мою руку.

— Ну… в долине свободных. На полпути к океану.

Мастер расширил глаза; словно две лампы вспыхнули или два ярко — золотистых угля. Между полуразомкнутых губ на мгновение померещилось что‑то раздвоенное, чёрное.

— Ты их выследил сам.

— Да, мастер.

— И охотился на них, скрываясь в тени.

— Да, мастер.

— Ты выждал момент и забрал их добычу.

— Да… Мастер? — ответил Тейт уж слишком неуверенно. От него веяло предчувствием нагоняя.

Синее — чудо, чудовище? — прикрыло изумительные глаза и испустило долгий вздох, скупым движением щупальца сворачивая свиток.

— Ты ведь понимаешь, что это строго запрещено? Ты нарушил правила, уже покинув пределы Лагона без разрешения. Ввязаться же в охоту на свободных… Немыслимое безрассудство. Ты мог дать им в руки оружие, способное обрушить мои стены, Танеси Тейт, и все — из‑за твоей беспечности и жадности. Ты осознаешь глубину своего падения?

Рыжий беспокойно поёжился.

— Ну… да. Наказывать будете? — добавил он обречённо.

Мастер разомкнул веки, завораживающе плавно, как он делал все. Черные губы снова изогнулись в улыбке.

— Да. Но не я… — Он сделал паузу и усмехнулся. — И не за своевольный побег. Я признаю твоё право собственности на добычу, Танеси Тейт, и хвалю за успех.

— Спа… — Рыжий прерывисто выдохнул и украдкой смахнул капельки пота на виске. — Спасибо. Вы очень добры, мастер Оро — Ич.

— Мне нравится твоя дерзость. Но только до тех пор, пока ты побеждаешь. Помни об этом, глупый ученик, — улыбнулся тот. — А теперь ступай к мастеру Аринге и получи наказание за разрушение площадки. Добычу свою оставь здесь, я позабочусь о ней… со всем тщанием.

Конец фразы прозвучал по — змеиному шипяще и, признаться, пугающе. Мастер быстро и плавно развернул кольца одного из щупалец и шлёпнул рыжего по виску. На месте удара вспыхнул символ. Тейт цокнул языком и угрюмо скосил глаза, хотя, конечно, разглядеть собственный висок никак не мог.

— А…

— Ступай, — улыбнулся мастер. — Знак пропадёт, когда милейшая Аринга сочтёт, что ты полностью искупил свою вину. Тогда возвращайся.

Рыжий стиснул мою руку так, что пальцы хрустнули, и волна боли докатилась до самого плеча. Он сместился, загораживая меня от взгляда мастера, и одновременно слегка наклонился. Поза выглядела откровенно угрожающей.

— Я не оставлю Трикси. Она пока ничего не знает. Я обещал её защищать.

Мастер красиво изогнул бровь. Свободные щупальца у него за спиной шевельнулись, свиваясь в спирали и кольца.

— Неужели и от меня тоже?

На висках у меня выступили капельки холодного пота.

Может, в местных реалиях я не очень‑то разбиралась, но зато хорошо представляла, чем может обернуться для нас двоих гнев псионика высшей ступени, к тому же не отягощённого правилами и моральными запретами моего мира.

Решение надо было принимать быстро.

Шрах, почему дядя Эрнан никогда не упоминал о том, что от самого рационального выбора могут так подгибаться коленки?

— Тейт, не надо, — сказала я тихо, успокаивающе заглядывая рыжему в глаза. — Все будет хорошо, думаю. Иди и разберись со своим наказанием.

Взгляд у Тейта стал угрюмым.

— Я обещал защищать.

— Знаю. И у тебя уже получается очень хорошо. Но ведь от тебя я как‑то сама защитилась, верно?

Как ни странно, аргумент подействовал. Тейт выпрямился, глядя на мастера, приложил руку к груди на секунду — и, разбежавшись, прыгнул в дыру. Только и мелькнули концы алого шарфа. Я была теперь наедине… наверное, все‑таки с чудовищем, а не с чудом, потому что рыжий никак не походил на парня, который беспокоится по пустякам, а с мастером он категорически не хотел меня оставлять.

— Значит, Трикси Бланш.

Моё имя не напевное. Оно шипящее и колючее, как сердитая кошка. Но этот чешуйчатый Оро — Ич умудрился произнести его так тягуче, плавно и мягко, что оно прозвучало строкой языческого гимна. В голове приятно зазвенело.

Плохо.

Уже не говоря о том, что Тейт ни разу не упоминал мою фамилию.

— Да, мастер, — ответила я, стараясь копировать произношение рыжего.

Чешуйчатую помесь осьминога с пауком это изрядно позабавило. Знать бы ещё, почему.

— Приложи руку к груди, у сердца — так будет вежливей. Голову можешь склонить к плечу, если хочешь проявить высокую степень уважения. Когда‑то давно такой жест означал, что ты готов подставить свою шею под удар господина, но, к счастью, немногие помнят эти времена. Подойди ближе, Трикси Бланш. Мы будем говорить.

Говорить? Очень хорошо. Поговорить я совсем не против.

Похоже, само понятие о приватности и о праве личности на неприкосновенность здесь отсутствовало, потому что стоило сделать пару шагов, как мастер выкатил одно из щупалец и, обхватив меня под грудью, поднял на добрых два метра. Чешуйки оказались шелковистыми и горячими, да и пахло от него не по — змеиному кисло, а чем‑то пряным и дурманящим, вроде благовоний. Но все равно стало не по себе. Он бесцеремонно повертел меня, разглядывая с разных сторон, затем пересёк террасу, выбирая более светлое место.

Я продолжала болтаться в чешуйчатой петле, и это начинало нервировать.

Он словно подслушал последнюю мысль и усмехнулся.

— Мы похожи, Трикси Бланш, — сказал мастер, усаживая меня на одно из своих щупалец так, что мы оказались почти на одном уровне. Получалась беседа лицом к лицу, глаза в глаза; весьма опасно, учитывая, какое гипнотическое действие оказывал его взгляд. — Ты сильный маг. Но прискорбно неумелый.

Так. А вот подобного рода недоразумения следует устранять как можно скорее.

— Не маг, а псионик, — поправила я тихо. Надеюсь, он это не сочтёт за дерзость.

Мастер заинтересованно улыбнулся. С такого близкого расстояния было видно, что зубы у него острые и длинные, чем‑то напоминающие острые иглы. Наверняка и ядовитые… Жуть какая.

— Покажи, что ты имеешь в виду.

Занять правильную позу для концентрации, расположившись на гладком щупальце, — все равно что медитировать на автомобильной покрышке, балансирующей на ребре. Щиколотки я кое‑как скрестила, но равновесие позорно потеряла. Если б не упругая петля, сомкнувшаяся на талии, точно полетела бы на пол.

Который это по счету переход на сверхчувства за последнее время? Без отдыха и нормального питания?

«Соберись, Трикси», — приказала я себе сурово. На околице сознания мелькал то образ дяди Эрнана, почему‑то в камуфляже и с тугой повязкой на светлых волосах, то личико дорогой кузины с презрительной гримаской. Интересно, как бы они себя вели на моем месте?

Так, отставить глупые мысли.

Сосредоточиться…

Заморачиваться со второй и третьей ступенью я не стала, сразу вышла на четвертую. Сперва сформировала жёсткий, плотный купол, внутри которого воздух едва ли не потрескивал от напряжения. Затем спрессовала его в нечто вроде буравчика — и осторожно направила на мастера.

Тот ободряюще склонил голову к плечу.

Ну, сам виноват.

Несколько секунд все шло прекрасно. Импровизированный буравчик уткнулся в невидимый щит, начал углубляться. Я почти воочию видела сетку из трещин на чужом экране, ощущала колючие электрические разряды за ним и какое‑то движение… а потом вдруг поняла, что валяюсь на мягком полу, и голова у меня гудит, точно ведро, по которому ударили разводным ключом.

Мастер Лагона улыбался, как древний идол, и ласково поглаживал меня щупальцем — по плечам, по коленям и щиколоткам. Золотистые глаза пламенели.

— Прекрасно, — констатировал он, заметив, что я пришла в себя. — Но ведь это не все твои дары, верно? Покажи мне.

«Издеваетесь?!» — захотелось крикнуть.

На зубах у меня что‑то хрустнуло. Да уж, контроль ни к шраху… Но дилемма та ещё: рассказать о своих способностях или придержать козырь в рукаве?

Есть ли вообще такое понятие, как «козырь в рукаве», когда мы говорим об общении с эмпатом и, скорее всего, телепатом высшей ступени?

Чешуйчатый выгнул брови — на сей раз обе, уже достижение — и мелодично рассмеялся. По спине опять забегали сладкие мурашки.

— Разумеется, нет, — бессовестно ответил он прямо на мысли. Лиги защиты приватности на него нет. — Будь благоразумной, Трикси Бланш. Я не враг тебе хотя бы потому, что вражда подразумевает относительное равенство. Покажи мне то, что я хочу видеть.

Я только вздохнула.

Похоже, выбора у меня нет.

— Слушаюсь.

— Воистину благоразумно и достойно поощрения, — проникновенным голосом похвалил мастер Лагона.

Свой неуклюжий биокинез я продемонстрировала, затянув несколько полузаживших порезов на руках. На то, чтобы избавиться от солидной гематомы на локте, сил уже не хватило. Из теоретически доступных трёх ступеней конструирования и моделирования удалось выйти лишь на вторую: кое‑как я воссоздала объёмный портрет рыжего и заставила его подмигнуть.

Мастера это рассмешило не хуже воскресного выступления «Бингл и Баттлз» на четвёртом канале. Он расхохотался, обхватив себя руками, и снова усадил на щупальце, бережно поддерживая за плечи.

— Ты знаешь, чем маг отличается от простого человека? — спросил вдруг мастер.

Меня пробрала дрожь.

Секунду назад он заливисто смеялся, а теперь опять глядел на меня в упор дивными золотистыми глазами. Любопытно, все‑таки, в нем больше от осьминога, паука или змеи?

— Гм… маг умеет творить заклинания? — предположила я осторожно и тряхнула головой, отгоняя мысли, совершенно лишние в присутствии мощного псионика.

Кыш, кыш. А то ещё обидится.

— Неверный ответ, — и мне достался несильный шлепок по виску, почти как Тейту раньше. — Человек — тот, кто следует за изменениями мира. Маг — тот, кто их направляет и создаёт. И не всегда с помощью заклинаний. В стародавние времена, милая Трикси, в Лагон допускали только тех, кто мог сдвинуть с места гору. Любым способом, не обязательно одним из самых очевидных.

«Любым способом», о да. Чем‑то напоминает выпускной экзамен в школе псиоников. Согни ложку взглядом. Или смоделируй иллюзию, которая выразительно согнётся. Или заставь зрителей поверить, что черенок искривляется. Или вызови у всех приступ головной боли, отвлеки и незаметно согни ложку руками.

— Совершенно верно, — одарил меня мастер очередной обворожительной улыбкой. В районе желудка поселилось приятное тепло. Готова спорить, что если б я стояла, то ноги бы подломились. — Соискатели бывали весьма изобретательными.

— А сейчас? — в голосе проскользнула кокетливая хрипотца. Я мысленно влепила себе оплеуху и перевела взгляд так, чтобы смотреть на стену за плечом у мастера, а не в его змеиные очи.

— А ныне единственное условие — умение войти в Лагон. Любым способом, — произнёс он мягко. — Тебя провёл Танеси Тейт как добычу. Я же предлагаю тебе стать ученицей. Но не в мастерской внимающих и поющих, ибо слушать и говорить ты научишься сама. И не среди созидающих совершенство — слишком многое нужно изучить прежде, чем какой‑либо мастер допустит тебя к преобразованию живого организма и к таинству исцеления. Но в мастерской овеществлённого ничто тебе будет самое место.

Так. Слишком много новой информации. Но, похоже, с эмпатией и биокинезом — то есть «внимающими — поющими» и «созидающими совершенство» — я пролетаю. А вот конструирование и моделирование вполне сошло за «магический» навык. Даже термин, «овеществлённое ничто», оказался близок к нашему понятию «структурированная иллюзия».

Но подвох таится в другом.

Думай, Трикси, думай…

«Тебя провёл Тейт как добычу. Я же предлагаю стать ученицей…»

Ага. Вот оно. Огроменный такой подводный камень, на который я чуть не налетела со всего маху из‑за усталости и колдовского блеска золотых очей. Мастер Лагона предлагал мне относительное равноправие с другими учениками, статус и — косвенно — своё покровительство.

Главный вопрос — почему? Вряд ли из чистой благотворительности.

Его я и озвучила.

— Потому что таково моё желание, — ответил невозмутимо чешуйчатый и скользнул щупальцем по моим плечам. Снова пахнуло благовониями, голову повело… — Случайный каприз по имени Трикси Бланш.

Я стиснула зубы.

— Прошу прощения, но подобный ответ не подойдёт. К сожалению.

Черные губы дрогнули в усмешке.

— Упрямица.

Так. Рассуждать логически, действовать рационально, ожидать худшего.

Собрав всю волю в кулак, я посмотрела ему в глаза и произнесла, стараясь излучать почтение и твёрдую уверенность:

— В нашем мире подобное называется «сделка по неведению». Одна из сторон предлагает большое благо, в обмен просит якобы незначительную уступку. Или вовсе не просит ни о чем, а затем предъявляет счёт. Если вам нужно что‑то от меня, то, прошу, скажите сейчас. Моё положение нельзя назвать безвыходным, но только благодаря защите Тейта. Статус ученицы обеспечит, насколько понимаю, большую самостоятельность. В текущих условиях я буду более эффективно действовать в ваших интересах, если пойму, что конкретно от меня требуется.

Глаза у него немного потускнели, сменили цвет с пылающего золота на приглушенную змеиную желтизну.

— Что ж, возможно, так действительно будет лучше. Трикси Бланш, знаешь ли ты, что такое резонанс?

В горле образовался комок.

— Гм… В общих чертах.

— О, полагаю, свободные были не лучшими учителями, — с непередаваемой иронией отозвался мастер Лагона. — Тот, кто переходит границу между мирами, становится чистым, как свет. И первый, кто завладеет таким странником, получит идеально настроенный инструмент, свою точную и идеально послушную копию, и это увеличит отдачу в десятки раз. И самый простой способ настроить странника под себя — провести некий ритуал. — Два щупальца незаметно вынырнули откуда‑то снизу и с мягкой, но неодолимой силой развели мои колени в сторону. Я постыдно пискнула и залилась румянцем. Кажется, до ушей. Более чем красноречивый намёк… — Да, ты правильно поняла. Это грубо, но действенно. И, что ещё печальней, способ универсален. Поэтому странники из‑за черты настолько желанны, и за тобой будут охотиться многие и многие. В последний раз подобный тебе появлялся в Лагоне три года назад, и хозяйке своей он даровал необычайную мощь, а потому ныне учениками овладела жажда силы… Но смысл настоящего резонанса заключается в ином.

Я сдвинула колени и рефлекторно натянула платье пониже, едва не потеряв равновесие. Щупальце подо мной упруго покачнулось.

В голове не укладывалось, что Тейт с самого начала вытащил меня ради… такого.

— И в чем же?

— Позволь показать тебе, — вкрадчиво произнёс мастер и, обхватив меня за талию, в одно мгновение переместился к краю обзорной площадки. Я даже взвизгнуть не успела. — Смотри, Трикси Бланш. Как ты думаешь, что там происходит?

Я заглянула через парапет и на несколько секунд растеряла все слова.

Перед нами расстилался Лагон.

Не знаю, магия ли мастера Оро‑как — его — там приподняла туманную пелену перед моими глазами или терраса была сама по себе сконструирована особым образом, но потайная долина развернулась, как бумажный цветок на ладони, и обрела новые краски. Я видела холмы, которые скрывали вход в подземные чертоги, и причудливые дома, больше похожие на груды камней, затянутых мхом и вьюнами, леса и рощи, бездны и скалы, безупречно ровные луга, покрытые цветами, и площадки, вымощенные белёсым камнем…

Лагон благоухал тысячью запахов, переливался тысячью оттенков, и магия пылала над ним, как призрачное пламя. А одно из самых ярких мест было там, у входа, где Тейт ранее сражался с толстяком Баззом, — непрерывная череда слепящих вспышек.

— Смотри моими глазами, Трикси Бланш, — голосом искусителя пропел мастер. Его лицо было совсем рядом с моим, пугающе большое и одновременно красивое, безупречное, а золотые очи горели невыносимо и чарующе… Помесь не паука с осьминогом, а змея с инкубом, беру свои слова обратно. — То, что ты видишь, прекрасно?

Я сглотнула.

— Д — да.

— Там, — он указал на место, где загорались вспышки, — Танеси Тейт пытается починить брусчатку. Простое действие. Как ты думаешь, что у него выходит?

Неожиданный вопрос.

Если представить хорошенько…

— Взрывы и разрушения? — осторожно предположила я.

— Совершенно верно, — вздохнул он и откачнулся от края. Дивное видение погасло. Теперь мы снова сидели друг напротив друга и просто разговаривали. Щупальце обвивало мою щиколотку, несильно сдавливая, но, кажется, я уже начала привыкать к регулярным вторжениям в личное пространство. — Я заинтересован в Танеси Тейте. Но среди мастеров Лагона нет такого, кто смог бы его обучить. Голоса внимающих и поющих не достигают его. Для обучения необходимо полное доверие. Я могу вложить знания в его голову, но применять их он не сможет. Однако ты иная. Ты можешь сделать Танеси Тейта сильнее, сохранив себя в неприкосновенности. А он сделает сильнее тебя. Таков резонанс высшего порядка, истинный резонанс… Что ты решишь, Трикси Бланш?

Шрах, час от часу не легче… Псионик должен научить мага магии? Бред какой‑то.

Но выбора у меня нет. В очередной раз, если задуматься.

— Я стану ученицей и сделаю все, что будет в моих силах, чтобы помочь Тейту, — пообещала я. И не выдержала, сорвалась на унизительную просьбу: — Только расскажите, с чего лучше начать, пожалуйста.

Чешуйчатый гад усмехнулся и погладил меня по подбородку.

— А это ты должна определить сама, милая девочка. Теперь иди. Этажом ниже тебя будет ожидать проводник на то время, пока Танеси Тейт отбывает наказание. И, разумеется, небольшая трапеза. Проводник тебе понравится, я уверен.

Он поставил меня на пол. На подгибающихся ногах я сделала несколько шагов, затем приложила руку к груди, прощаясь, и почти без сил начала спускаться по сети из вьюнов. В голове звенело. Если зажмуриться, то сразу представлялись пылающие золотистые глаза, а дыхание перехватывало от запаха благовоний.

Кажется, я опять колеблюсь между «чудом» и «чудовищем».

— Ах, да, — донеслось мелодичное восклицание, когда пол уже маячил на уровне глаз. — Чуть не забыл. У Танеси Тейта сейчас восемнадцать любовниц. Думаю, тебе стоит об этом знать, Трикси Бланш.

Руки у меня разжались сами собой.

Я едва успела сгруппироваться в воздухе и приземлилась относительно мягко — спружинила ногами и почти сразу распрямилась. В ушах звучало эхом: «Восемнадцать, восемнадцать, восемнадцать…»

Он что, шутит?

Не похоже…

Но все мысли о девушках Тейта вылетели у меня из головы, когда я увидела, что за проводник меня ждёт.

Шрах, это была почти копия дорогой кузины Лоран — светлые прямые волосы, разве что коротко остриженные, до ушей, тонкие розовые губы, острый лисий нос, ярко — голубые глаза вечного ребенка, игривая родинка на правой щеке. Незнакомка была облачена в белый свободный костюм с накидкой цвета бледной бирюзы на плечах и неряшливым тюрбаном в тон.

И — глухая стена на месте эмоций.

По ощущениям эта «проводница», конечно, не дотягивала до мастера Лагона, однако мне была примерно ровней. Думаю, при желании я могла бы пробить её защиту… Как и она — мою.

— Здравствуй, новенькая, — со сладчайшей улыбкой поприветствовала она меня. Для того чтобы понимать речь, приходилось порядком напрягаться — полузабытое ощущение после долгого общения с чешуйчатым инкубом. — Мастер поручил мне на сегодня заботу о тебе. Не скажу, что рада этому. Зови меня Исэ Лиора.

Я едва не поперхнулась воздухом.

Да у неё даже имя почти такое же, как у кузины Лоран! Сильно сомневаюсь, что это совпадение — псионику высшей ступени ничего не стоило выпотрошить мою память, пока я демонстрировала свои навыки. Если ещё и характер у Лиоры похож… Тогда меня ждёт весёлый денёк.

Что ж, одно теперь ясно: чувство юмора у синего и чешуйчатого мастера Лагона есть.

Только до ужаса извращённое.