— Что это ты всю дорогу напеваешь?

Этна лениво потянулась, насколько позволяло кресло. Зевнула. Потом приподняла ресницы, скосив на меня по-кошачьи зеленый глаз.

— Мм? Что, мы у-о-оже приехали? — ведьма с трудом проглотила зевок.

— Нет, — мрачно ответила я. Голова гудела так, будто вот-вот развалится на кусочки, глаза слипались, но стоило чуть-чуть задремать, как на дороге попадалась какая-нибудь кочка или трещина, и меня подбрасывало в кресле, лишая возможности расслабиться и отдохнуть. К сожалению, даже после выматывающего путешествия с Северным князем я не приобрела способности выключаться где угодно. Скорее, наоборот, теперь мне мешало абсолютно все: свет, шум, наличие посторонних людей рядом и ощущение движения. Проще говоря, автобус был идеальным местом для того, чтобы заработать бессонницу.

У моей подруги таких проблем не наблюдалось.

— Тогда чего будишь? — проворчала Этна, снова закрывая глаза и сползая по креслу. Волна рыжих прядей, до этого спокойно лежавшая на спинке, соскользнула по обивке, накрывая лицо. Девушка чихнула и проснулась окончательно.

— Ты что-то мурлыкала себе под нос, и мне стало интересно. Это новика, да? Знаешь, я за современной музыкой не слежу… — честно созналась я.

— К твоему сведению, всю дорогу я проспала, и во сне я не разговариваю, — огрызнулась Этна, принимая вертикальное положение. — Тебе показалось.

— Ну, не знаю… Может быть, с недосыпа мерещится. Мне-то подремать не удалось. Эх, скорее бы в номер… — мои губы расплылись в мечтательной улыбке.

— Не объявляли, долго еще ехать?

Я помотала головой и сделала последнюю попытку устроиться на отдых.

Получив отрицательный ответ, Этна перелезла через мои ноги и отправилась доставать гида. Бедный парень, как я ему не завидую… После пятичасового ожидания рейса, который несколько раз откладывали, утомительного перелета и проблем с получением багажа (транспортировочную ленту заело, и пришлось еще ждать, пока ее починят) моя подруга пребывала в исключительно поганом настроении. Все ее милые недостатки, такие, как мстительность, раздражительность, нетерпимость и властность обострились до предела, угрожая душевному здоровью окружающих. В такие минуты даже мне иногда хотелось сбежать куда-нибудь подальше и переждать бедствие по имени Этна в безопасном месте.

Так что приходилось себе признаться, что пока наш отдых принес больше неприятностей, чем удовольствия. Кроме традиционных для сезона отпусков проблем с вылетом, мы еще умудрились поругаться в самолете с хамоватой стюардессой и уже после приземления — заблудиться в аэропорту. Вдобавок ко всему водитель автобуса, доставляющего туристов в отель, свернул не в том месте, и пришлось возвращаться. Пока гид с водителем выясняли отношения, обратный путь и кто же все-таки круче, взошло солнце и в воздухе разлилась удушающая жара. А ведь нам обещали выдать ключи от номеров еще затемно и заселить, так сказать, по холодку! Этне хорошо, она не мучилась, проспала всю дорогу, а вот я уже несколько часов подряд угрюмо таращилась в окно, лелея несбыточные мечты о кровати.

За стеклом проносился на редкость однообразный пейзаж. Угловатые песчано-глиняные горы, среди которых ужом на сковородке вилась дорога, редкие вкрапления пыльно-зеленой растительности, слева — обрыв в море. Ночью оно казалось черным и загадочно фосфоресцировало, а на рассвете вдруг сделалось белым, как ледяное поле. Гид что-то вякнул в микрофон насчет высокой концентрации соли и каких-то там испарениях: мол, из-за специфического оттенка, который море приобретает по утрам, его и называют Белым. Ну, люди могут сколько угодно извращаться, выдумывая свои собственные глупые имена, но весь остальной мир вообще-то знает его, как Последнее. Последнее оно и есть последнее — дальше только пески и раскаленные ветра южных пустынь.

Наш самолет приземлился ночью, поэтому особой разницы в погоде я пока не заметила. Только воздух был влажным и пах мокрой древесиной, как в бане. Лучше не думать о том, что творится здесь днем, в самую жару. Впрочем, наверняка в номере есть кондиционер.

— Гад вонючий, — процедила Этна сквозь зубы, пролезая к окошку. Кресло, до этого полуопущенное, распрямилось с сердитым щелчком. — Чтоб у него самого волосы к черту выпали!

— Ты поосторожнее, — встревожилась я. — Еще вправду выпадут.

— Заслужил, — припечатала ведьма, рывком раскрывая сумку. — Я его так тихонько, спокойненько спросила, когда мы, черт побери, приедем, а он, в бездну, знаешь что ответил? «Не волнуйтесь, у вас как раз будет время причесаться!» Да где же она, кайса и демоны…

Я хихикнула, представив эту сцену. Тихая Этна. На такое стоит посмотреть. А еще на цветок папоротника и музыкально свистящего рака. На горе. После дождичка в четверг.

— Да не заводись ты, — успокоила я подругу. — Может, он ничего такого и не имел в виду, просто язык плохо знает. Иностранец ведь, имей снисхождение… Что ищешь, кстати?

— Расческу, — буркнула Этна. Я не выдержала и рассмеялась. Зеленые глаза опасно сузились. — Чего ржешь? Ты за него, что ли?

— Нет, просто кое-что забавное вспомнила, — ради собственной безопасности соврала я. — А расческу ты в багаже оставила, мы это еще в аэропорту выяснили, помнишь? Возьми пока мою.

— А ты? — поинтересовалась подруга, с остервенением раздирая огненные пряди.

— А у меня еще заклинание действует, надо только головой встряхнуть.

— Везуха, — завистливо вздохнула Этна, дергая особенно неподатливый локон. — У меня вербальные заклинания не работают. Как будто просто воздух сотрясаю.

— Ура, — флегматично порадовалась я. — Хоть что-то получается лучше, чем у тебя. Будет, чем гордиться в старости. Кстати, о несбыточном… Эта белая штука внизу — не наш мифический отель?

— «Медива», — нараспев прочитала Этна, вглядываясь в далекую вывеску. Оставленные без внимания волосы самопроизвольно вернулись к подобию вороньего гнезда. — Похоже, что наш. Ну, наконец-то!

Как выяснилось позже — рано расслабились. Уже на ресепшине начались очередные проблемы, на этот раз с номерами. Вопреки заверениям турфирмы, одноместных и двухместных на всех не хватило, и теперь горстка несчастных, в ряды которых попала и я с подругой, с энтузиазмом делила пятиместные двухкомнатные «квартирки». С трудом отвадив развеселую мужскую троицу, явно положившую глаз на рыжие вихры и впечатляющую фигурку Этны, мы договорились с вполне вменяемыми с виду пожилыми дамами — то ли подругами, то ли матерью с великовозрастной дочкой. Пятой к нам попросилась странная девушка с по-мультяшному розовыми очами и такими же волосами, стянутыми в аккуратный пучок. Незнакомка была одета в короткие джинсовые шорты и белую майку с каким-то глазастыми и лохматым персонажем. Дам звали Ксения и Виктория Самсоновы, а девочка-анимэ носила странное имя Сианна. «Просто Сианна», — представилась она.

Большие часы в фойе пробили двенадцать. Вот так, в самый полдень, когда с неба изливались обжигающие лучи, и завтрак давно закончился, а до обеда было еще далеко, мы, наконец, получили ключи и потащили тяжеленные сумки к вожделенным гостиничным корпусам. Всего зданий в западной части отеля насчитывалось тридцать девять — три улицы по тринадцать коттеджей. Каждый такой отдельный домик был четыре этажа в высоту и загибался буквой «п», образуя тенистый внутренний дворик, засаженный буйной тропической растительностью. Наружные лестницы с высокими ступенями, облицованными скользким кафелем, выводили на открытые всем ветрам площадки с рядами одинаковых дверей на магнитных замках.

— Давай помогу, — предложила Сианна, полюбовавшись на мои бесплодные попытки втянуть багаж по ступеням. Сама она уже забросила вещи в номер. Я с благодарностью приняла помощь. К большому удивлению, хрупкая с виду девчонка, оттеснив меня плечом, одним рывком подняла тележку наверх. — Что у тебя там, кирпичи что ли? — весело поинтересовалась она, глядя на мою обалдевшую физиономию.

— Вроде того, — осторожно подтвердила я. — Там учебники. В октябре экзамены сдавать, надо готовиться.

— Экзамены? — насмешливо протянула неожиданная помощница. — На море купаться надо, а не учиться. А то морские духи обидятся и заберут тебя к себе.

— Мы с ними как-нибудь договоримся, опыт есть… а не договоримся, так поколотим, — доверительно сообщила Этна, выглядывая из номера. — Ты идешь, Нэй?

— Иду. Спасибо, Сианна, дальше я сама.

— Не за что. Но, чур, в ванну я первая! — подмигнула девчонка, исчезая за дверью.

— Странная она какая-то, — задумчиво пробормотала я, глядя ей вслед. — В смысле, внешне. И ведет себя тоже…

Этна расхохоталась.

— Ну да, а мы, значит, полностью нормальные. Особенно ты со своей по-вампирски бледной кожей и идиотскими учебниками. Не бери в голову. Небось, кто-нибудь из предков спутался или с эльфами, или с вампирами, вот теперь девочка и щеголяет странной мастью. А может, просто крашеная.

— Этна, она мой чемодан одной рукой подняла.

— Да ладно тебе, я тоже так могу.

— Так ты ведьма. И не рукой, а силовым импульсом…

— Тише ты! — шикнула на меня подруга. По рыжим локонам пробежали гневные искры. — Из-за тебя нас тут примут за психов, если не будешь молчать в тряпочку. А я хочу отдохнуть нормально, потусоваться в хорошей компании, а не жариться целый день в одиночестве на пляже.

— Прости, — с готовностью покаялась я. — Больше не буду.

В чем-то Этна права. В конце концов, мы ведь на человеческий курорт приехали, вот и вести себя надо по-человечески. И болтать поменьше.

К счастью, Самсоновы были слишком заняты распаковкой багажа, чтобы обращать внимание на оговорки, а Сианна вообще успела спрятаться в душе. Кстати, Ксения и Виктория оказались сестрами, с разницей в пятнадцать лет. Ксения явно верховодила. И вообще, этим дамам надо было родиться за океаном. Там таких чересчур активных леди полным-полно, за своих бы сошли. А вот нам выдерживать агрессивный напор дамочек было трудновато, и идея взять их в соседки уже не казалась такой привлекательной.

Гостиница тоже принесла сплошные разочарования. Номер, мягко говоря, не поражал роскошным убранством. Две комнаты, общая прихожая, ванная. В одной комнате стояла пара кроватей, шкаф, столик и тумбочка. Вторая комната оказалась значительно больше. Кроме трех спальных мест и вешалки для одежды там располагался центр современной жизни — телевизор с шестью десятками каналов, и небольшой пустой холодильник. Некоторые из передач вели вещание на нашем родном языке, что приятно удивило и меня, и Этну. Длинные, до пола, занавески из органзы скрывали окно во всю стену и выход на небольшой деревянный балкончик. Светлые стены без единого украшения, однотонные покрывала и белый пластик телевизора навевали грустные мысли о больнице. Ладно, мне здесь только спать, остальное время буду проводить на пляже, так что потерплю.

— Так, милочки, беритесь за эту кровать и несите в маленькую комнату, — деловито распорядилась Ксения. — Она как раз влезет между теми двумя.

— Зачем? — недоуменно захлопала ресницами Сианна, появляясь на пороге ванной. — А где же мне тогда спать?

— Вот именно там, — невозмутимо ответила грозная дама. — Мы люди пожилые, — Виктория за спиной сестры страдальчески возвела глаза к потолку и поправила темные очки, сползшие на кончик носа, — нам нужно много света и воздуха, а вы молодые, в номере, небось, и появляться не будете, вам все равно где спать.

— Идите вы… в бездну, — интеллигентно возмутилась Этна, скрещивая руки на груди. Я машинально отодвинулась от нее, чтобы не попасть под раздачу. — Лично я буду жить в большой комнате, и мне наплевать на ваши возражения.

— Но…

— Тема закрыта, — отрезала ведьма. Хлопнула дверь ванной, и рыжая надолго скрылась в водном царстве.

Дамы возмущенно засопели, обдумывая планы жуткой мести.

— Ну подумайте сами, — попыталась исправить ситуацию я. — В большой комнате даже двери нет, а маленькая на ключ закрывается. Опять таки, если мы ночью телевизор включим или на балкон пойдем, то не будем вам мешать. К тому же в той комнате стоит отдельный кондиционер, а здесь он общий для всего номера, значит, работает менее эффективно. Ну пожалуйста, решайтесь, что стоит согласиться?

Толстое, красное лицо старшей барышни сморщилось в недовольной гримасе.

— Хорошо, но от вас ждем ответных уступок. Тишина, покой и… — Ксения сделала значительную паузу. — …и чтобы никаких мужиков к себе не водить!

— Мы и не собирались, — ошалело заморгала я, не выдерживая давления.

— Да, за кого вы нас принимаете! — задрала нос девочка-анимэ. Ха, только десять минут знакомы, а она уже примазывается к нашей компании. Но эта красавица явно более вменяемая, чем наглые дамы.

— Знаю я эту молодежь, — проворчала Ксения, вслед за сестрой удаляясь в свои апартаменты.

Я внимательно изучила закрытую дверь. Жаль, что с этой стороны задвижки нет.

— Это точно, — растерянно пробормотала Сианна. Я удивленно посмотрела на нее. Показалось?

Окна выходили в закрытый дворик, но солнечные лучи все равно каким-то образом умудрялись просачиваться внутрь. Со стороны казалось, что золотистая органза излучает свой собственный жаркий свет. Находиться в помещении, даже наглухо закрытом и с двумя кондиционерами, было невыносимо. Что ж, прощай, здоровый дневной сон. Я со вздохом выудила из чемодана полотенце и купальник.

— Этна, я пойду на пляж, разведаю, — отчетливо проговорила я, прижимая губы к щели в косяке. Душ мгновенно отключили.

— Куда ты там пойдешь? И почему без меня?

— На пляж.

За дверью послышался громкий всплеск, ругань и шуршание ткани. Я вздохнула и пошла к выходу.

— С ума сошла? — Этна цапнула меня за локоть. Мокрые рыжие пряди налипли на лицо и влажную одежду. — Там сейчас пекло адское, даже и не думай. Поспи лучше.

— Этна, я не могу спать днем.

— Не можешь — научим, — театрально протянула подруга. — А то взяла моду — геройствовать по поводу и без.

— Этна, я…

Тонкое, почти невесомое плетение, характерное, скорее, для магии воды, окутало меня невидимой сетью. Этна торжествующе ухмыльнулась и тут же напялила на лицо обеспокоенное выражение, подзывая Сианну.

— Послушай, ей, кажется, от духоты плохо стало… Надо на кровать положить. Вот так, ага…

— Может, врача вызвать?

— Нет, ничего, отлежится и…

Здесь бывает тепло, но только днем. А сейчас ночь. Холодный воздух с гор опускается в спрятанную среди заснеженных пиков потаенную долину, заставляя цветы сложить лепестки. Только от земли тянет раскаленным жаром.

Я скучал по тебе. Как ты там, малыш?

Кажется, хорошо. Не помню. Все так странно.

Смех. Ветер покачивает верхушки трав, разгоняя туман.

Это сон, маленькая. Хотя я тоже чувствую себя странно.

Где ты?

Далеко.

Пауза.

Тебя что-то беспокоит, Нэй?

Беспокоит? Да. Пожалуй. Эта мелодия… Она здесь повсюду. Она со мной с тех пор, как я увидела море.

Тревога.

Какая мелодия? Вспомни, пожалуйста. Это важно.

Хорошо. Слушай…

Слушай…

Слушай же!

— Да слушай же меня! Пошутила, и хватит. Нэй, ну вставай!

Я с трудом открыла глаза. Ресницы словно воском склеили.

— Этна? Что случилось? Ты почему кричишь?

Рыжая ведьма в изнеможении плюхнулась на соседнюю кровать.

— Ты случилась, вот что.

Попытка занять вертикальное положение далась мне с большим трудом. Меня преследовало смутное ощущение, что внутри моей головы сейчас катаются металлические шарики, сталкиваясь и рассыпаясь от ударов колючими иголками. Иначе отчего бы в ушах стоял такой звон?

— Лично я случилась семнадцать лет назад… Так что давай поконкретней. Что именно со мной случилось?

— Я тебя усыпила. Заклинанием, — мрачно созналась ведьма. — Чтобы ты тихонечко полежала до обеда и не рвалась на пляж в поисках. В общем, как обычно, мы же сто раз так дома делали. И заклинаниями друг в друга швыряли, прикалывались еще круче. Честно, думала, что отобьешь. Ну, а я пока разбирала чемоданы и все такое, а потом…

— Дай-ка угадаю. Ты пыталась меня разбудить, а я все не просыпалась? — мрачно предположила я.

— Типа того.

Я вздохнула, не зная как лучше объяснить.

— Этна, знаешь, лучше так больше не делай. Просто у меня в последнее время… Ну, проблемы со сном.

— Серьезные?

— Как сказать… Если я засыпаю не по своей воле, а от таблеток или заклинания… или там по затылку приложили… То мне потом очень трудно вернуться назад. И я ничего не помню о своих снах. Так… очень смутно.

Этна упрямо вздернула подбородок. Вообще-то она легко признавала свои ошибки, но только если по-настоящему чувствовала себя виноватой. Не тот случай, видимо.

— Ну прости. И вообще, ты сама виновата. На пляж ей надо срочно, видите ли! А солнечный удар — это тоже засыпание не по своей воле? А? — я вжала голову в плечи. — И давно это у тебя началось?

Вопрос, чего у меня не начиналось в последнее время. Н-да…

— После ритуала. Мама сказала, что некоторые связи ослабли, но это ничего. Скоро все восстановится. Кстати, как там обед?

Этна приуныла.

— Обед закончился. Но скоро начнется полдник, так что мы не много теряем. А сейчас… Айда на пляж!

Море… Да, это искупило все! И нервный перелет, и неурочный сон, и даже идиоток соседок! Синее, глубокое, нежное, теплое, бездонное море…

Вообще-то я не очень люблю воду. Речную так совсем не переношу, брезгую, озерная еще куда ни шло… Но море стоит отдельной графой. А все потому, что здесь можно плавать. Нет, не спорю, плавать-плескаться можно и в ручейке глубиной полметра, и в бассейне, но море — это совсем другое. Здесь особый ритм, который задают волны и приливы-отливы, и мягкость и чистота воды, которая держит тебя на поверхности, не давая утонуть. В море я могу плескаться часами… Иногда становится жалко, что я не видела океана. Говорят, что это еще более незабываемое впечатление… Не знаю. Но все-таки море — это нечто особенное.

Едва завидев прозрачные гребешки волн, я разбежалась и с криком «Этна, сторожи полотенце!» с разбегу нырнула в воду. Зеленовато-синяя теплая вода закружила меня. Я выпустила воздух из легких, пытаясь достать до дна. Бесполезно, здесь, похоже, метров двадцать глубина. Жаль, ведь та раковина…справа… очень даже симпатичная.

Кровь в ушах застучала, напоминая, что людям вообще-то и дышать надо иногда. С сожалением оторвав взгляд от недосягаемого и загадочного дна морского, я устремилась вверх — к сверкающей водной глади, палящему солнцу и разъяренной Этне.

— Ты думаешь, что делаешь, а? — рявкнула она, едва я показалась на поверхности.

— Не-а, — счастливо ухмыльнулась я. — Как более умная и взрослая, думать здесь будешь ты.

Этна аж поперхнулась от возмущения.

— Да это ты старше меня, на полгода, между прочим! А ведешь себя, как ребенок! Как дура! А если бы утонула?

— Может, мне вообще купаться не надо? Так, на солнышке полежать? Ах, нет, вдруг тепловой удар случится! — ехидно передразнила я подругу. — Да ладно тебе, не переживай так. В море невозможно утонуть, особенно в Последнем. Оно слишком соленое. Вода выталкивает наружу.

— И все равно, давай осторожнее, — попросила Этна.

— Хорошо, хорошо. А наперегонки до буйков слабо?

— Найта!!!

— Догоняй!

Я с силой оттолкнулась ногами от скользкой опоры пирса и, загребая руками, устремилась к оранжевым точкам, мерно покачивающимся на волнах. Позади послышался плеск — Этна рыбкой нырнула в воду. Быстро плывет, однако! Ну да ладно, мне после соревнований с Ксилем я научилась паре грязных трюков с применением магии.

— Это ты меня догоняй! — мерзко расхохоталась подруга, обдавая меня веером брызг от мощных гребков. Рыжие волосы, как диковинные водоросли, стелились по поверхности.

Ну, мы еще посмотрим кто кого!

Я набрала воздуха, ныряя под воду. Маленькое заклинание никому не повредит, верно? Все движения подчинялись странному рваному ритму, который диктовала вода. Как будто на берегу колонки включили. Бах, бах, бах. Трам-тарарам. Бах.

— Я первая! — выкрикнула я на последнем кислороде, выныривая около пластикового конуса.

— Ты жульничала!

— Скажешь, ты нет?

— Ну…

— Тогда мы квиты. Кстати, дурацкие здесь какие-то буйки. Рыжие, облезлые… Фу. Мне больше пирс понравился. Давай до него наперегонки, а? Без магии.

— Дай-ка подумаю… Догоняй!

Полдник мы, естественно, пропустили. Ну и ладно, нечего на голодный желудок сладким наедаться. Зато после ополаскивания волос пресной водой, как раз подоспели к ужину.

— Да-а… — я откинулась на спинку кресла, с сожалением глядя на полупустую тарелку. Все было очень вкусным, но больше в меня не лезло, хоть убей. — Райское местечко.

— И адское для фигуры, — мрачно поддакнула Этна, разглядывая остатки мясной подливки. — А все шведский стол. Провоцирует.

— И не говори…

— Ой, девочки, вот и вы! — зазвенел рядом жизнерадостный голос. — А можно я к вам подсяду? А то больше никого знакомого здесь нет…

— Нет проблем, садись, — Этна сняла с соседнего кресла пляжную сумку и похлопала по сиденью. — Что-то ты мало всего взяла.

— Я на полднике сладкого объелась, теперь на него и глядеть не могу… — рассмеялась Сианна, встряхивая мокрыми волосам, заплетенными во множество тонких косичек. — Да и на все другое тоже. Вот, взяла томатного сока и пару гренок для начала. Может, потом проголодаюсь.

— И берегись тогда, шведский стол, — закончила за нее я. Сианна фыркнула, разбрызгивая алые капли по снежно-белой скатерти.

— Ой, простите… Я не нарочно.

— Ладно, забей, они все равно их здесь каждый день меняют… — рассеянно отмахнулась Этна. — И вообще, симпатичное такое пятнышко… яркое.

— Люблю все яркое, — с готовностью отозвалась девушка. — А что, не заметно по мне?

— Ну, как тебе сказать, — хихикнула я, обводя взглядом волосы. — Э-э… Прикольный имидж.

Сианна оживленно закивала.

— Да, все так считают. Я волосы давно крашу, а недавно еще стала линзы носить…

Этна ткнула меня в бок. Мол, говорила же, что это просто имидж такой.

— … моему парню, правда, не очень нравятся перемены, а когда я перекрасилась в зеленый, он сказал, что… Э? Вы не слушаете? — огорчилась девушка.

— Нет-нет, слушаем, конечно, — поспешила Этна успокоить ее. — Ты очень интересно рассказываешь. Просто, м-м-м, Найта по природе не любопытная, так что вряд ли дождешься от нее вопросов про личную жизнь. К тому же ее недавно парень кинул, и она совсем замкнулась…

— Этна! — выразительно кашлянула я. Подруга потупилась, но в лице ее не было ни следа раскаяния.

Воцарилось молчание. Не то чтобы неловкое, но…

— Вы уже разведали территорию? — с решительно оборвала его Сианна, расправляясь со своим соком. — Нет?

— Да мы на пляже в основном валялись…

— А я ходила, специально расспрашивала, что здесь за развлечения, — перебила она с детской непосредственностью. — Из интересного — живые концерты на пляже вечером, после захода, теннис по утрам — до завтрака, представления в уличном театре — тоже вечером, и ночная дискотека.

— Дискотека? — если бы у Этны были острые эльфийские уши, то сейчас они бы зашевелились, как радары. — Найта, пойдем, а?

Я со стоном сползла с кресла.

— Не, я пас. Ночью надо спать. И вообще…

— Что вообще? — подозрительно сощурила глаза рыжая.

— Громкая музыка, много людей и духота…

— Найта, дискотека на пляже!

— Ну, значит песок в туфлях… Лучше спать лягу пораньше или на пирсе посижу. Море, тишина, романтика…

Этна подарила мне о-очень мрачный взгляд.

— Ты в своем репертуаре. А отдыхать кто будет? Идем, с парнем каким-нибудь познакомишься.

Я все-таки упала с этого кресла. Совсем, на пол.

— Знаешь, Этна, — язвительно процедила я, выбираясь из-под стола, — намеков ты, видимо, совсем не понимаешь. Скажу прямо: я не хочу ни с кем знакомиться. Ни с парнями, ни с девушками, ни с ручными обезьянками. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Не лезли в душу, не решали, что мне нужнее… Времени у меня немного — всего две недели, и за это время я должна разобраться в себе. Понимаешь? Поэтому, сделай милость, не пытайся меня «повеселить».

— Как скажешь. А ты пойдешь? — равнодушно пожав плечами, Этна обернулась к Сианне. Обиделась, нюхом чую. Ладно, потом извинюсь, и вообще, она сама виновата. — А, Сианна?

Та восторженно подпрыгнула на сиденье. Пустой стакан жалобно звякнул.

— Конечно, конечно, пойду! А ты так всю ночь и проспишь, да, Найта? И не пожалеешь?

В ответ я рассмеялась. От сбивчивой речи этой непосредственной девушки на душе почему-то полегчало. Вот ведь неугомонная. И ничем ее не смутишь, ни пятнами на скатертями, ни ведьминскими истериками.

— Нет, я пожалею вас, когда в шесть утра мы пойдем на пляж, и вы будете вареные.

— А зачем в шесть утра на пляж?

— Народу меньше, — туманно пояснила Этна. — И море чище.

— Странные вы…

— Да уж какие есть…

Стоило ли сомневаться, что они все-таки утащат меня на эти чертовы танцы. Уговорили, как миленькую. И, разумеется, я оказалась права. Дискотеку устроили не на пляже, а на сцене летнего театра после глупого представления.

Шум, вопли, грохот так называемой музыки и тяжелый, душный запах потных тел. Ненавижу. Не-на-ви-жу.

При первой же возможности я отговорилась усталостью и пошла «подышать» на пляж. Все, больше они меня туда не затащат. Ни за что.

К сожалению, пляж тоже был занят. На дальнем неосвещенном конце ворковали парочки, ничуть не смущаясь соседством таких же влюбленных. Ближе к пирсу, на деревянном настиле, где днем продавали прохладительные напитки, девушка с гитарой услаждала слух немногочисленных посетителей. Наверно, пресловутый живой концерт. Ладно, в конце концов, это не так уж мешает. Да и мелодия приятная. Только рваная какая-то.

И смутно знакомая.

Я прислушалась. В глубоком, чуть приглушенном голосе слышались рыдания. И беспросветное, чуть удивленно отчаяние. Зачем все это? К чему?

Где-то на середине песни струна оборвалась, издав жалобный стон. Ничуть не смущаясь, странная девушка продолжила петь, одним голосом вытягивая сложную мелодию. Слушатели, как завороженные, подались вперед — и я вместе с ними. Здесь, на самом краю пирса, было сложно разбирать отдельные слова. Плеск волн заглушал тихий голос, скрадывая окончания, и казалось, что певица задыхается от судорожного плача. Но последнее слово, произнесенное хриплым шепотом, я услышала очень четко. Сжалась в комочек, стараясь не вспоминать.

Безумие.

Любовь.

Наверно, все же безумие. Он ведь ушел.

Кажется, я еще довольно долго пролежала на просоленных волнами досках. Кто-то из постояльцев принес гитару взамен сломанной, и девушка продолжила петь. Я распласталась на мокрой шероховатой поверхности, вглядываясь в далекие звезды, вслушиваясь в гитарные переборы. Издалека все песни походили друг на друга. Жирную точку в выступлении поставил ди-джей с ненавистной дискотеки, увеличивший громкость на радость толпе. Бедная Этна, неужели ей это действительно нравится? Мне — точно нет. Да и в номер пора возвращаться, вставать завтра рано…

К моему большому удивлению, Этна и Сианна не бесились под вопли популярной группы, а вяло ругали вдвоем кого-то третьего, сидя на ступенях нашего корпуса. Хм, забавно здесь все устроено — эти милые домики и разноцветные лестницы снаружи ночью выглядят совсем по-другому. Окна, затененные вечнозелеными тропическими деревьями, выходят во внутренний двор, словно кто-то специально создавал проект с учетом местной нереальной жары. Правда, на практике это мало помогает…

— Чего сидим, кого ждем? — весело поинтересовалась я, подходя к злобной парочке.

— Ждем, пока кое-кого хватит кондратий, — Этна яростно ковырнула мыском гладкие плитки. — Не дергайся ты так, я не тебя имею в виду.

— А кого же тогда? — я осторожно присела рядом с ней на ступеньку. Бездна, здесь даже гранит теплый.

— Сестер Самсоновых, — просветила меня Сианна, откидываясь на пол. — Их сиятельства куда-то упилили. И ключ нам, естественно, не оставили.

— Блин, договорились же, что карточку они засунут за светильник, — Этна исподлобья глядела на темную аллею, и взгляд этот не сулил забывчивым дамам ничего хорошего. — Мы и ушли спокойно плавать, а они загорать отправились. Возвращаемся с дискотеки, а здесь ни Самсоновых, ни ключа. И где их искать?

С перспективой провести полночи на улице окружающая темнота уже не казалась такой уютной. Ее масляно-черные щупальца тянулись к нам из закоулков, сгущая воздух до консистенции киселя. Дышать становилось трудновато.

— На ресепшине нам сказали, что дополнительный ключ нам дать не могут, только за деньги. А деньги лежат в номере, — Этна упрямо поджала губы. — Чтоб этим дурам завтра обзагораться. Сгореть к темной матери…

— Не кипятись, — машинально одернула ее я. Уже второе проклятие за день. А высказанное с такой экспрессией — наверняка сбудется. — Кстати, а ты не пробовала открыть дверь другим способом?

— Это каким еще? — равнодушно поинтересовалась Этна, делая мне страшные глаза. Еле заметный кивок указал на Сианну. — К тому же тут замок электронный, и шпилька здесь не поможет, — ага, не шпилька, а телекинетический импульс. Хотя с электроникой и вправду сложнее.

Да и присутствие Сианны смущает. Не буду же я при ней читать заклятие? Стоп. Есть идея.

— Послушай, Этна, — вкрадчиво начала я. — А вы точно дверь проверили? Вдруг она открыта? А?

Рыжая посмотрела на меня как на законченного психа. То есть сумасшедшую.

— Если вы не верите мне, то посидите здесь, а я пока попробую, — продолжила я. В глазах Этны засветилось понимание.

— Иди, если тебе хочется, — насмешливо фыркнула она. — А мы с Сианной, как умные люди, посидим здесь и дождемся Самсоновых. Да?

— Ну вообще-то я… — под грозным взглядом ведьмы девушка осеклась. — … посижу здесь. Да. Иди, если хочешь.

Окрыленная идеей, по лестнице я поднималась вприпрыжку. А вот и дверь. И ключа здесь нет, и не было, это точно. А вот след от него остался. Эти тонкие паутинки, которые оплетают ручку, замок и тянутся куда-то в темноту. Будь на моем месте любая другая ведьма, ее прикосновение разорвало бы эти невесомые нити в клочья. Но мои пальцы могут наполнить их силой. Свет и тьма есть во всем. Полутени и неясные следы, намеки и связи… Dei'a-Nattiee. Сумерки. Я просто делаю их прочнее.

Дверь отворилась с тихим щелчком.

— Девочки, а здесь и не заперто вовсе, — мой голос лучился наигранным удивлением. — Наверное, они дверь не захлопнули. Или замок сломался.

Над пролетом показалась кудрявая головка Сианны.

— Но как? Мы же точно…

— Да, мне тоже показалась, что она была неплотно закрыта. Зря я за ручку не подергала, — так же фальшиво поогорчалась Этна. И тихо, персонально для меня: — Как?

— Ладно, идем, главное, что она открыта, — я втолкнула недоверчиво осматривающую замок Сианну внутрь. — Этна, вещи все помнят. Я просто добавила некоторым воспоминаниям жизни, — закончила я шепотом.

— Даже без магии?

— Без заклинаний, это точно. Ну, а магия… Она есть во всем, правда?

В номере было тихо, темно и прохладно. Последнее — особенно актуально. Сианна опять первая застолбила очередь в ванную, и мы с Этной, ожидая своей возможности, устроились перед телевизором. Компанию нам составили уворованные из столовой во время ужина фрукты. Что за дурацкое правило — еду выносить нельзя? Явно не для ведьм писано. Да и в пляжный рюкзачок порядком влезает…

— Как тебе дискотека?

— Нормально. Только крутят одно и то же, быстро приедается. Завтра, наверно, не пойду. А ты где ходила? Мы тебя потеряли.

Я задумчиво отщипнула виноградину.

— На пирсе валялась. Знаешь, там действительно состоялся живой концерт. И девушка пела очень хорошо. Еще и на гитаре играла.

— Ага, еще и написала тексты сама, наверное. Ну, прямо вечер бардовской песни, — ухмыльнулась Этна, выбирая самый крупный апельсин. Пользуясь отсутствием Сианны и прочих нежелательных свидетелей, ведьма одним импульсом сдернула с него шкурку. По комнате распространился резкий свежий запах.

— Ты не смейся. Мне очень понравилось.

— А чего тогда ушла?

— Дискотека стала заглушать пение.

— Понятно. А вы почему домой так рано вернулись?

— Устали.

Ванную я посетила последней. Ждать пришлось долго, но с другой стороны — и меня никто торопить не будет. Если только наши дамы не вернутся пораньше. После теплого душа на меня навалилась страшная усталость. Я едва добралась до постели и успела прошептать «Доброй ночи». А потом — все. Как вырубили.

Здравствуй, моя Звезда.

Здравствуй, Тай. Давно не виделись.

Молчание. Потом, тихо:

Ты не сердишься на меня, Ледышка?

Смех. Беспечный, и легкий, как ветер. Он чуть покалывает кожу, и я замираю от восторга, прислушиваясь к этому звуку. Я тоже смеюсь. А голоса в темноте продолжают тихий разговор, не обращая на меня внимания. Я — невидимка сейчас.

Нет. Не сержусь. Ты прав, ты всегда прав. Ты успел вовремя. Я благодарен тебе, и…

Пауза.

Что?

Он встревожен. Неуверенные нотки в голосе собеседника ранят его сильнее, чем обвинения и угрозы.

И я скучаю по тебе, Тай. Правда. Я знаю, что я для тебя всегда был как непутевый младший брат, от которого одни неприятности, но…

Не говори так! Ты — самое дорогое, что у меня есть.

А твой сын?

Ледышка…Не надо…

Он замолкает. Когда он начинает говорить вновь, в его голосе боль.

Мой сын презирает меня за слабость. Он отказался от меня.

Ярость, холодная и далекая, вспыхивает, как падающая звезда в августовском небе. Его перебивают, зло, отчаянно.

Ты не слабый, Тай. Ты просто другой. Лучше всех нас. Я люблю тебя, правда!

Улыбка. Чуть виноватая и неуверенная. Просящая.

Ксиль…

Вздох.

Я не вернусь, Тай, и ты знаешь почему. Прости меня.

Но…

Я люблю тебя. Прости.

Звон будильника застал меня врасплох. Я вылезла из-под одеяла, нажала на заветную кнопку, поплелась к раковине, умываться, и только потом собственно проснулась. И сообразила, что что-то не так.

— Этна? — вкрадчиво протянула я. — Ты вставать собираешься?

— Отстань, садистка! — простонала подруга, утыкаясь в подушку. — Тебе хорошо, ты выспалась.

— Ты легла раньше меня! — искренне возмутилась я.

— Зато ты спала крепче, и не слышала, что устроили эти, — проворчала Этна, спуская ноги на пол. Ага, встала!

— И что они устроили? — громким шепотом поинтересовалась я из ванной, натягивая купальник. Хм, сверху сарафан накину, и сойдет.

— По дороге расскажу, — угрюмо пообещала Этна.

И действительно, рассказала. История получилась крайне занимательная. Где-то в два часа ночи в номер заявились наши дамы, пьяные в хлам. Сначала они тихо и мирно пытались утопить друг друга в ванной, но, к сожалению, не вышло. И тогда бравые сестры решили отомстить подлому миру и начали петь. Конечно, окна и несущие стены были звукоизолирующими, но внутри-то номера слышимость была прекрасная. Всю ночь дамы бузили, соревнуясь в громкости и надрывности исполнения народных хитов. Лишь под утро Самсоновы пали в неравном бою с Морфеем. Или с Бахусом, кто их знает…

— Бедняга… Ну ничего, днем выспишься. Все равно делать нечего, на пляж нельзя. Что смеешься?

— Да вот, смотрю, не только старухи хорошо повеселись ночью. Вон там, — Этна ткнула пальцем в полосу прибоя, — тоже какой-то герой прикорнул. Эй, ты чего? Тебе плохо?

— Этна… — похолодевшие губы с трудом слушались. — Он не спит. У него голова в воде.

Дальше было очень много суеты. Дежурный на ресепшине долго не мог понять, чего от него добиваются две зареванные девчонки. Сказывался языковой барьер. Потом, когда до несчастного клерка дошло, какое еще «тело» мы имеем в виду, то бедный парень свалился в обморок. Еще бы, после ночного дежурства и такое услышать…

Вскоре приехала полиция, и место оцепили. Труп осмотрели и убрали с пляжа, но оцепление оставили. В море работали водолазы, искали улики. У нас по три раза взяли показания, напоили успокоительным, а потом оставили в столовой, препоручив заботам Сианны. Завтрак был в самом разгаре, но есть совершенно не хотелось. Перед глазами еще стояло неестественно застывшее тело, иссеченное глубокими царапинами. И жуткая улыбка на мертвом лице.

— Найта, ну съешь чего-нибудь, — наперебой уговаривали меня подруги. Этна оправилась гораздо быстрее, будто и не она плакала в огромном пустом холле, ожидая приезда полиции и скорой.

— Не хочу, — вздохнула я. Потом решилась. — Девочки, может, это прозвучит глупо, но давайте пойдем искупаемся. Или наперегонки сплаваем пирса и до буйков. Раз этак двадцать.

На меня посмотрели, как на героиню. Чокнутую такую слегка.

— Ты помнишь, что там недавно нашли? — поинтересовалась Этна, доверительно заглядывая мне в глаза. — И ты еще хочешь там купаться?

— Море большое, — пожала плечами я. — И та вода уже ушла. Даже испачканный песок на этом месте новым присыпали. Так что глупо бояться. Просто… — я потерянно опустила голову. — Чтобы расслабиться, мне надо поплавать. А одна я не пойду.

— Хорошо, — Этна решительно встала, рывком отодвигая кресло. — Но обещай, что в обед съешь так много, как только влезет.

— Идет, — улыбнулась я. — Бездна с ней, с фигурой.

Море и вправду успокаивало. Прозрачные теплые волны, искрящиеся в солнечном свете, словно смывали из памяти жутковатые картины. Через пару часов Этна уже перестала напряженно коситься на злополучное оцепление, а Сианна, знавшая обо всем только с наших слов, вообще, кажется, забыла, зачем здесь эти красно-белые ленты. Я же старательно изгоняла из сознания пугающие картины, концентрируясь на странном сне. Как обычно, я запомнила только музыкальные переливы голосов в темноте. Что они говорили, оставалось для меня загадкой, но сейчас мне казалось, что ничего важнее на свете нет. Я с нетерпением ждала наступления ночи.

— Интересно, а живой концерт сегодня будет? Хотелось бы мне послушать ту странную певицу снова, — задумчиво проговорила я, ни к кому не обращаясь. Тело сковала приятная усталость. Я лежала на поверхности воды, раскинув руки. Волны мягко качали — вверх-вниз, легко, как перышко.

— Ты собираешься идти? — поинтересовалась с пирса Этна. Она уже вдоволь наплавалась и теперь загорала, расстелив на досках полотенце. К слову сказать, народу на пляже меньше не стало. Думаю, люди просто не знали о случившемся. Утром на пляж никого не пускали, а труп видели только мы с Этной и еще клерк из приемной, а он, скорее всего, держал язык за зубами, чтобы не портить бизнес. Туристы ныряли, смеялись как ни в чем ни бывало, в шутку плескались водой.

— Ну, собираюсь.

— Тогда давай пойдем вместе. Тебя все равно не переубедишь, а так мне хоть поспокойнее будет, — заключила Этна. — Заодно послушаю твою хваленую певицу.

По моим губам растеклась блаженная улыбка.

— Она поет, как само море.

— Ну-ну. Посмотрим…

Хоть Этна и была настроена скептически, но все же вечером ей пришлось признать мою правоту. Сейчас на пирсе мы сидели втроем, наслаждаясь плеском волн, подтаявшими сладостями и отдаленным пением.

— Ты немного ошиблась, — сказала вдруг Сианна. — Она поет не как море, а как сирена.

— Сирена? — недоуменно оглянулась Этна.

— Да. Они заманивали неосторожных моряков своим божественным пением, и те вели свои корабли прямо на скалы. И разбивались насмерть.

Я перекатилась ближе к краю, вглядываясь в сумрачные морские глубины. Что-то, похожее на фантасмагорическое лицо, светилось в его глубине, тянулось вслед за течением под пирс.

— А в этой легенде ничего не говорилось о том, что у сирен есть когти или что-то вроде этого?

Сианна вздрогнула.

— Ты их с вампирами путаешь, Найта, — вздохнула розоволосая. — И вообще, это просто легенда, не приплетай к утреннему трупу.

Пение девушки сменило тональность на мрачную. На далекие звезды набежало облако. Я зябко передернула плечами.

— Может, в номер?

Этна с радостью поддержала мое предложение. По дороге наша троица завалилась в одно из ночных кафе под открытым небом. Их много было на территории отеля. Еда и напитки были включены в стоимость тура, так что посетителей здесь всегда скапливалось предостаточно.

— Надеюсь, наши дамы ничего сегодня не учудят, — пробормотала Этна, отстраненно разглядывая содержимое изящной фарфоровой чашечки. Кофе как кофе, по-моему. — Спать охота.

— В любом случае, рассвет встречать я на пляж больше не пойду. В девять часов, как все нормальные люди, — поддержала ее я. Усталость давила. В ушах звучали гитарные аккорды, смешавшиеся с плеском волн.

Малыш… Не слушай ее.

Я не могу. Она все настойчивее, Ксиль! Она зовет…

Забудь о ней.

Но эта песня…

Улыбается.

Тогда послушай мою песню…

Утро прошло, как в тумане. Я постоянно ощущала тревогу, но не могла определить ее источник, и от этого чувствовала себя ужасно уязвимой. Хотелось действий. Все равно каких — лишь бы не сидеть, сложа руки.

В то же время, несмотря на все разгорающееся нетерпение, реально я делать ничего не могла. Наоборот, часто ловила себя на том, что не уже не слушаю болтовню Этны и Сианны, рассказывающей о своем парне, или пропускаю мимо ушей нотации сестер Самсоновых.

— Эй, Найта, ты как? Нормально?

— А что? — я покосилась на ведьму, с энтузиазмом уплетающую завтрак. Рыжая расплылась в ехиднейшей из улыбок.

— Ничего. Просто ты так улыбалась во сне, что тебя будить было жалко. Что-то хорошее снилось?

Я задумалась.

— Наверно. Я не помню. Кажется, какая-то песня…

Этна беззаботно рассмеялась, а вот Сианна выглядела обеспокоенной.

— Тебя так впечатлила та певица?

— Нет, — я покачала головой. — Это была не она. Вроде бы голос снился мужской…

— Ага. Сирен, значит, — опять хихикнула Этна.

Я не ответила. Странное какое-то чувство. Будто мне что-то надо вспомнить, а я не знаю что. И на море все время тянет, как магнитом.

По-прежнему у меня не получалось запоминать свои сны. Оставалось только смутное ощущение. Как с этой песней сегодня. Говорят, психологи в таких случаях рекомендуют заводить отдельные тетради и скрупулезно записывать в них свои сновидения. Попробовать, что ли?

И еще одно происшествие в копилку странностей… Вчера, когда мы возвращались с пляжа, в какую-то секунду я очень четко ощутила присутствие постороннего. Вампира. Аура его была смазанной и обезличенной, как при неумелой маскировке, но определенно шакарской. Интересно, что делает вампир на человеческом курорте? Вряд ли загар обновляет…

— Эй, о чем задумалась? — ворвался в мои мысли жизнерадостный голос Этны. Вот уж кто быстро приходит в себя. Как будто и не было никакого загадочного трупа. Мне бы такие стальные нервы!

— Ни о чем, — я кинула косой взгляд на Сианну. Девушка была поглощена своим десертом и, казалось, не обращала внимания на наш с Этной разговор. Я решилась. Как можно более непринужденным тоном я начала: — Слушай, Этна, а вчера вечером на аллее ты не видела никого посто…

Монотонный гул обеденного зала разорвал дикий, вибрирующий вопль, донесшийся откуда-то снаружи. Я вскочила на ноги, опрокидывая кресло. Этна почти зеркально повторила мое движение. В рыжих волосах вспыхнули багровые колдовские искры.

— Парк, — одними губами обозначила слово ведьма. Я кивнула. Парк, который располагался прямо за пляжем. Не сговариваясь, мы с Этной выскочили из столовой и, срезая углы, понеслись к источнику звука.

Впрочем, можно было и не торопиться так. Место, где разворачивались события, можно было определить за километр. С чего бы еще на неприметном пятачке возле можжевеловой оградки собралась такая толпа? Мы с Этной сбросили скорость и незаметно влились в ряды любопытствующих.

А милое место, уютное такое… Живая изгородь, фонтанчик работает, вон, девушка наклонилась попить. Еще упадет, ишь, как перегнулась. И чего ради поднимали крик?

— Смотри левее, — побелевшая Этна дернула меня за рукав. Я послушно последовала ее совету… и резко отвернулась.

— П-пошли отсюда, — заикаясь, пробормотала я.

— Куда?

— В номер. Мне прилечь надо…

К счастью, сестры Самсоновы отправились прогревать свои косточки на пляж, и никто не мог помешать Этне сотворить небольшое успокоительное заклинание. А в холодильнике обнаружился томатный сок… Спасибо Сианне, обожающей этот напиток. Гадость, конечно, но когда желудок к горлу подкатывает — самое то. И без всякого колдовства.

— Ты это видела? — вяло спросила меня Этна с соседней кровати. Побочный эффект заклинания — физическая слабость в течение некоторого времени. Зато мозг заработал.

— Еще бы. И вряд ли теперь забуду.

— И что думаешь?

Думаю, что у нас большие проблемы. Как и у всех постояльцев отеля.

— Это не может быть человек, Этна, — сказала я вслух. — Разве что он вдохновился примером незабвенного Фредди и примотал к пальцам лезвия. И все равно, так исполосовать тело… Но меня больше беспокоит другое. Вернее, другая.

Этна насторожилась.

— Что ты имеешь в виду?

Я прикрыла глаза, стараясь получше приспомнить злополучную картинку, фрагменты которой и так стояли у меня перед глазами.

— Та девушка в фонтане. Мне кажется, она тоже была мертва. И ни единой царапины.

Этна надолго замолчала, обдумывая сведения, вспоминая и анализируя. Я почти видела, как в голове у нее все раскладывается по полочкам. Анализ — конек моей подруги. Как бы вспыльчива, груба и несдержанна порой она не была, умения мыслить и делать выводы ей не занимать. А это значит, что я могу расслабиться и просто подождать.

— Итак, что мы имеем на данный момент? — задумчиво проговорила рыжая спустя пару минут. — Три трупа. Все убиты по-разному, но недалеко от моря.

— Тут везде море недалеко.

— Допустим. Ладно, недалеко от воды. Из того, что объединяет… У того первого мужика и парня из парка — предположительно раны от когтей. Кроме того, девушка утонула в фонтане, причем в воде была только голова, как и у мужика с пляжа. Все были убиты ночью.

— Что логично. Вряд ли бы маньяк стал действовать в разгар дня. Слишком много народу кругом шатается.

— Да что ты все придираешься? — возмутилась Этна. — Я, между прочим, пытаюсь выдвинуть жизнеспособную версию. Может, сама что интересное скажешь? Что сразу все прояснит, а?

— Скажу. Вчера вечером по дороге в номер я заметила вампира.

— Чего? — Этна подскочила на кровати, игнорируя теоретическую слабость, которая должна была возникнуть после заклинания. — Чего ты сразу-то не сказала?

Я скривилась, как от зубной боли. Да, сглупила. Но, возможно, это и к лучшему.

— При Сианне? И вообще, сначала я думала — показалось. Увидеть кого-то всего на пару секунд и опознать только по ауре — слабоватая улика.

Этна устремила на меня пытливый взгляд.

— Значит, вампир? А ты не думаешь, что это?..

— Нет, — отрезала я. — Если бы он был здесь, я бы знала. И он не совершил бы таких ошибок глупых ошибок, как выставленные напоказ трупы. Да и мало ли вампиров на свете! Возможно, это кто-то из фазы кровавого безумия.

— Здесь, с местной солнечной активностью? — скептически подняла бровь рыжая.

— А вдруг только ночью выходит?.. Так… Слушай, у меня идея! — загорелась я.

— Мне не нравится, — решительно отрезала Этна.

— Но ты же не слышала!

— А мне не нравится заранее, — вздохнула подруга, падая обратно на подушки. — С таким лицом только глупости предлагают. Ладно, валяй.

И я принялась вдохновенно излагать. Мой план был до жути прост: накрыться невидимостью и защитным контуром — пустяк для двух эстаминиэль! — и походить ночью по территории отеля с поисковой сетью наготове.

— Только сеть придется делать маленького диаметра, но очень мощную, чтобы любую маскировку пробивала, — закончила я. — Ну, как тебе план?

— Кретинизм в последней стадии, — вздохнула Этна. Вздохнула — и принялась за разработку заклинания невидимости.

К несчастью, спокойно и вдумчиво подготовиться нам не дали. Сначала в номер ввалилась запыхавшаяся Сианна с «потрясающей» новостью: в парке нашли трупы парочки. Причем парень весь искромсанный и вроде как даже с отрезанной головой, а девушка утонула в фонтане. Ха, голова у него отрезана! Оторвали, в лучшем виде. И кровищи — море.

Перемигнувшись, мы с Этной сделали испуганные лица и «решили» сегодня после заката никуда не ходить — ни на пляж, ни на дискотеку. К моему удивлению, Сианна хоть внешне и поогорчалась, что весь вечер испорчен, но, похоже, была очень рада, что мы остаемся в номере. Тоже испугалась, что ли?

Ну, а потом начался форменный кошмар. В комнату ввалились стонущие Самсоновы. Как оказалось, они умудрились задремать на мягком песочке и теперь могли похвастаться равномерно обожженной кожей — у Ксении на спине, у Виктории на животе. Дамы громко жаловались, искали кефир дабы смазать пострадавшие участки, ругали отель и пляжи вообще. А потом вообще уселись на Этниной кровати и включили на полную громкость телевизор — якобы ради успокоения нервов. Меня так и подмывало шарахнуть по ним чем-нибудь усыпляющим, но присутствие Сианны сдерживало. Она и так настороженно поглядывала на Этну, так качественно сглазившую надоедливых старух.

Кстати, интересно, как там гид…

В итоге нам втроем пришлось перебраться на балкон, благо там почти ничего не было слышно.

Остаток дня прошел очень вяло. Пару раз искупавшись в бассейне, мы предприняли безуспешную попытку отделаться от Сианны и позаниматься магией. Но тщетно… Девушка ходила за нами, как приклеенная, ни на секунду ни выпуская из виду. Кто бы мог подумать, что ее так впечатлят все эти убийства… И вообще, боится — пусть сидит в номере. Лишь после ужина я сумела ненадолго запереться в ванной и вдоволь поэкспериментировать с сетью, пока Этна с Сианной ходили на пляж — искупаться напоследок.

Ближе к полуночи, когда Сианна вроде бы уже заснула, да и Самсоновы перестали жалобно ворчать в своей комнате, мы с Этной тихонько выскользнули из номера, накидывая контуры. Этна взяла на себя защиту и невидимость, а я — сеть, раз уж мне удалось уже разок засечь непрошенного гостя. Стараясь наступать бесшумно, мы отправились в обход по территории отеля.

Если честно, то почти сразу же у меня было твердое подозрение, что милующихся парочек мы найдем гораздо больше, чем маньяков и трупов вместе взятых. Но то ли погода выдалась «нелетная», то ли кафе и уютные номера привлекали влюбленных больше сомнительных прелестей ночного пляжа или парка, а людей за пределами привычных маршрутов мы не обнаружили. Зато одну очень знакомую ауру выцепили очень быстро.

Мы проходили мимо ничем не примечательного открытого кафе — пара столиков, автомат с напитками да лоток с печеньем, — когда сеть дернулась. Сделав знак Этне, я осторожно заглянула через оградку и чуть не свалилась от удивления.

— Ты чего? — шепнула подруга, придерживая меня за локоть.

Я раздраженно мотнула головой и одним прыжком перемахнула через поручень, направляясь к дальнему столику.

— И что вы здесь делаете, Пепельный князь? На туристов охотитесь, что ли? — я с размаху опустила ладони на плечи одинокому посетителю. Невидимость разлетелась на осколки. — Признавайтесь, трупы — ваших рук дело?

Мужчина в обтягивающей черной майке подарил мне укоризненный темно-вишневый взгляд. Ну конечно, этого ничего не проймет.

— Успокойтесь, юная леди, и позвольте мне все объяснить. К убийствам, происходящим здесь, я не имею никакого отношения…

— Ага, и вообще вы просто мимо проезжали!

— Да присядьте же вы, наконец, Найта! — в бархатном голосе скользнули нотки раздражения. Я не на шутку перепугалась и послушно уселась рядышком. — Разумеется, я здесь оказался не случайно. Леди Элен попросила меня приглядеть за вами, чтобы уберечь от глупостей и от соблазнов самостоятельной взрослой жизни… Ну, ну, не кривитесь так. Лично мне кажется, что вполне уже можно доверять вам, но не мог же князь отказать в просьбе глубокоуважаемой эстиль? Конечно, леди имела в виду не меня лично, а кого-нибудь из моего клана… Но я решил все же составить вам компанию.

— Какая еще компания? Их здесь еще и несколько? — Этна бесцеремонно плюхнулась на стул и подперла подбородок рукой, вызывающе поглядывая на равнодушного вампира. — Это что еще за мужик такой? Найта, ты его знаешь?

Я мученически вздохнула. Ну что же мне не везет так?

— Да, точно, вы же не знакомы. Хм, Этна, это…

— Мое имя Тай, — уголки губ дрогнули в намеке на улыбку. — Я из Пепельного клана. Сюда меня направил мой князь по просьбе леди Элен.

Э, чего это он делает? Я настороженно глянула на вампира, но он продолжал спокойно впаривать Этне ту же историю, что и мне, с той лишь разницей, что мне-то хорошо было известно, кто в ней главный герой. Только сейчас я заметила, что князь выглядит несколько необычно… для себя. Шорты, сандалии на босу ногу, футболка вместо привычной строгой рубашки… Волосы были небрежно собраны в низкий хвост, и в полумраке кафе они выглядели почти черными, лишь со слабым синеватым отливом. Только глаза остались прежними — глубоко-вишневыми, внимательными и безмятежными.

Тантаэ, это точно вы? Я уже начинаю сомневаться…

Сомневаться во мне? Как можно, госпожа…

В его мысленном голосе слышалась усмешка.

Тогда почему вы не хотите сказать Этне, кто вы? Что за спектакль с этим «меня сюда направил мой князь по просьбе…»?

Считайте это моей причудой.

Ну ладно.

К тому же присмотреть за вами меня просил еще и тот единственный, кого я могу признать своим князем…

— Максимилиан?! — от неожиданности я сказала это вслух. Этна подозрительно на меня уставилась. — Все в порядке, продолжайте.

— А что продолжать, я уже все сказал, — пожал плечами Пепельный князь. — А верить или нет — ваше дело, юные леди.

— Ну… — Этна покосилась на меня.

— Все в порядке, ему можно доверять, — быстро проговорила я, лихорадочно осмысливая сказанное. Неужели он и вправду виделся с Максимилианом? — С моей мамы станется устроить слежку за нами…

Этна скорчила грустную физиономию и уткнулась лицом в сложенные крест-накрест руки.

— Я так и знала, — глухо прозвучало из-под рыжей копны. — Полный отстой, короче. Не дадут нам нормально отдохнуть. Сначала трупы, потом это…

— Кстати, о трупах, — подхватила я. — Тан… Тай, что вы знаете обо всем этом? Все-таки три убийства за два дня — внушает опасение…

— Ну, к слову, не три, а девять, — равнодушно поправил меня князь, не обращая внимания на наши вытянувшиеся лица. — Это только те, кого нашли. В разных местах, порой на десятки километров разницы. Но всегда вблизи моря. Кроме того, я поднял информацию за прошлый год. Тогда в последние месяцы лета тоже начались странности. Убийственные странности. Всего погибшими и без вести пропавшими числятся около трех сотен человек. Особенно меня впечатлило дело так называемой «яхты-призрака», обнаруженной недалеко от береговой линии. Двадцать три человека, экипаж и пассажиры, бесследно исчезли. Только одно тело было обнаружено. Девушка, туристка из-за океана, повесилась в своей каюте. После того, как яхту обнаружили, исчезновения прекратились.

— Так… Постойте, — я резко втянула воздух, приходя в себя. — Почему же об этом ничего не говорили в новостях?

Князь только пожал плечами.

— Кто знает? Побережье большое, да и люди убиты очень по-разному. В большинстве случаев на теле жертв не было обнаружено следов насилия. Просто бедолаги, решившие прикорнуть в полосе прибоя. К тому же, — Тантаэ позволил себе хищную усмешку, — эта страна кормится за счет туристов. Властям не выгодно поднимать шум вокруг подобных происшествий. Я сам узнал о происходящем, лишь лично прибыв сюда.

Я бы ни за что не порекомендовал вам это место, если бы знал, как обстоят дела.

Не сомневаюсь.

— И что теперь будем делать? — Этна рассеянно крутанула пальцем блюдце. Жалобно звякнув, оно перекатилось по столу и, дрожа, замерло у самого края.

— Время позднее. Вам стоит пойти отдохнуть, — с улыбкой посоветовал князь. — Все равно вы вряд ли чего-нибудь заметите. Я второй день «на дежурстве», и увы… Позволите проводить вас?

— Да, конечно… — задумчиво согласилась я. Этна кивнула.

Пепельный князь действительно проводил нас почти до самого номера, хотя едва ли нам что-то грозило. Он остановился на лестнице, оценивающе глядя на дверь на третьем этаже.

— Не думаю, что мне стоит подниматься. Вряд ли ваши соседки будут рады моему присутствию, — Тантаэ чуть улыбнулся, словно вспомнил нечто забавное.

— Да уж, это точно, — проворчала Этна. — Мерси вам за рассказ преогромное. До завтра.

Я задержалась внизу, никак не решаясь спросить. Князь подбадривающе поднял бровь. Я глубоко вздохнула, собираясь с силами.

— Этна, ты иди, а я еще прогуляюсь. Мне надо кое-что спросить. Это… личное.

Подруга замерла на последней ступеньке, потом сдержанно кивнула.

— Ладно. Только давай в темпе.

Некоторое время мы просто бродили по дорожкам. Князь наверняка был в курсе того, что творилось в моей непутевой голове, но и не думал первым начинать разговор. Конечно, ведь отвечать на еще не заданный вопрос — это так невежливо…

— И все же я отвечу. Да. Я с ним виделся.

— Правда? И… как он? — встрепенулась я. — Он в порядке?

— Сложно сказать, — нахмурился Тантаэ. — Это не была встреча в привычном смысле. Скорее, общий сон.

— Сон?

— Да. Хотя Максимилиан говорит, что не желает никого видеть, но есть вещи, над которыми мы не властны. Если ты однажды делишь с кем-то сон, то это навсегда.

Навсегда. Какое хорошее слово.

— А о чем вы говорили? Или это… — я покраснела — … личное? Ладно, можете не отвечать, забудьте, что я спрашивала…

Тантаэ невесело усмехнулся.

— Да нет, почему же. Все было очень предсказуемо. Взаимные извинения и трогательные признания, сентиментальные воспоминания и печальные предчувствия. Он попросил меня позаботиться о вас, леди. Предупреждал о какой-то опасности. Вскоре после этого я и решил приехать сюда.

— Постойте, — я зацепилась за одно слово. — О какой именно опасности он говорил?

Пепельный князь только пожал плечами.

— Ничего конкретного. Хотя… Прошлой ночью он мне снова приснился. Леди, — Тантаэ повернулся ко мне всем корпусом. Глаза полыхнули насыщенным алым. — Вы не слышали в последнее время какую-нибудь необычную песню? Такую, которая надолго запала в душу?

— Да сколько угодно, — я неопределенно взмахнула рукой. — Одна певица на пляже каждый вечер такие концерты устраивает — закачаешься. И музыка у нее очень необычная. Рваная и ритмичная одновременно, как волны на море.

— Волны на море, говорите… — он опустил взгляд. — Не нравится мне все это. Возвращайтесь-ка лучше в номер, леди. Я провожу.

Не слушая возражений, князь доставил меня прямо к дверям комнаты. Спать мне уже расхотелось, а вот побольше расспросить о Максимилиане и общих снах было необходимо. Уж больно подозрительные у меня в последнее время видения. Те из них, что я сумела запомнить.

— Как мне вас найти? — крикнула я, перегнувшись через перила. Разглядеть вампира в темноте еще труднее, чем пресловутую черную кошку, но я чувствовала, что он еще где-то неподалеку.

— Восьмой коттедж. Из тех, что у парка, люкс. Приходите завтра после двенадцати.

Бездна! Да он целый коттедж снимает! Отдельный! Зависть, конечно, нехорошее чувство, но…

Мое мрачное настроение еще больше усугубилось, когда я вошла в нашу тесную комнатку и увидела, как Этна потрошит холодильник, сдавленно ругаясь. Ох, неспроста это. Чувствую, что наши милые соседки опять что-то учудили.

— Вот мерзавки, — ее свистящий шепот был похож на шипение большой сердитой кошки. — Представляешь, они выпили все! И твою минералку, и мою колу, и даже томатный сок, который мы с Сианкой поперли из столовой! И фрукты все сожрали!

Я хихикнула в кулачок. Хотя, конечно, ничего смешного. Пить в этой жаре хочется постоянно. Даже при включенном кондиционере.

— А чего ты хочешь? Они же обгорели на солнце, у них температура, жар, жажда и дальше по списку.

— Я все понимаю, — Этна с грохотом захлопнула дверцу холодильника. — Но почему за счет нас?

Вопрос, похоже, риторический.

— Забей на это, — посоветовала я. — Ложись лучше спать.

Иди…

Здесь покой и бездонная тишь.

Иди…

Ты поверишь, поймешь и простишь.

Мы ждем…

Тихий сон — все, что нужно тебе.

Уснем,

Покоряясь себе и судьбе.

Иди…

Голова спросонья была очень тяжелая и мутная. Так обычно бывает, когда проваляешься в постели до полудня в выходные, встанешь — и делать ничего не хочется, и опять ложишься.

Странно, ведь сегодня я спала недолго. Солнце едва поднялось над крышами. Да и Этна с Сианной еще сладко дрыхнут в своих постельках. И что же мне так не лежится?

Я кинула взгляд на дисплей мобильного. Половина девятого. Да, к Тантаэ еще рановато. Но как все-таки хорошо, что он здесь! Можно с чистой совестью переложить на его плечи расследование всех этих таинственных исчезновений. Надо хотя бы себе признаться, что своими силами мы бы с этим не справились. Скорее, вляпались бы по самые уши, и других впутали. А так делами займется мудрый древний шакаи-ар, который и не такое на своем веку повидал.

И, кроме того… Он четко дал понять, что готов говорить о Максимилиане. А я действительно хочу узнать о нем больше. Положа руку на сердце — я вряд ли смогу помочь Ксилю с исцелением, но ведь есть еще Дариэль. Если уговорить его, то помощь лучшего целителя и одного из самых опытных алхимиков и специалистов по ядам даст надежду на благополучный исход. Но сначала нужно обсудить эту идею с Тантаэ и узнать побольше о самом Северном князе. О его жизни, привычках, о той ране…

Но все разговоры — после обеда. А сейчас — купаться!

Сегодня волны на море были выше обычного. Многие туристы даже не рискнули зайти в воду и тихонечко лежали на пляже, наслаждаясь палящим солнцем. Глупые! Волны большие только у берега, метров пятнадцать от пирса — и вокруг лишь безобидные белые шапки. Впрочем, Этна с Сианной тоже отказались плавать, предпочитая поваляться на мокрых досках пирса. По-моему, то еще удовольствие! Уж лучше купаться…

Сейчас я занималась тем, что училась нырять с пирса. Нет, просто прыгать было не интересно. Я пыталась нырнуть как можно глубже и уплыть подальше, и без всякой магии. Во время одного из погружений я услышала под водой странные звуки. Похоже, будто кто-то поет. Неужели та самая сирена, умножающая количество трупов?

Я оглянулась на девчонок. Сианна мирно сопела, накрывшись полотенцем. Лицо скрывалось под огромной соломенной шляпой, издалека похожей на спасательный круг. Этна читала стащенную у меня книжку. Нет, не один из учебников — так, фэнтези про очередную ведьму-недоучку и ее вампира-возлюбленного, случайно подвернувшееся под руку во время сборов. Заметив мой взгляд, рыжая радостно помахала рукой. Сказать? Не-ет, ни за что. Сразу вытащит меня из воды и побежит искать Тантаэ. А мне хотелось провести еще пару экспериментов.

Я набрала в легкие побольше воздуха и нырнула. Да, действительно, пение. И мелодия знакомая. Ее источник располагался где-то за буйками и чуть левее пирса. Море в этом месте было особенно темным — значит, глубоко. Интересно…

Воздух закончился, пришлось вынырнуть. Оценив расстояние, я решила проплыть до буйков поверху. А там нырну и проверю свою теорию. Потом, конечно, вернусь к Этне и все ей расскажу.

Плыть оказалось не так уж близко. Я немного подрейфовала на спине, отдыхая. Апельсиново-рыжие конусы буйков покачивались рядом. Здесь даже на поверхности можно было различить мелодию. Резкие гитарные аккорды, мягкий высокий голос… Я глубоко вдохнула и нырнула.

Музыка оглушала. Было такое чувство, что у меня под ухом включили колонки. Никакими физическими явлениями это объясняться не могло — чистая магия. Иначе бы все туристы сюда сбежались. Сейчас я даже различала слова. Это действительно оказалась та самая песня. Плыву за буйки, в холодную моря громаду… Чушь, она очень даже теплая! Но шелк этой юбки цыганской так тянет на дно…

Стоп. Какая юбка. Я в купальнике. Так что же путается у меня в ногах?

Я с трудом согнулась, рассматривая странные красно-розовые нити, поднимающиеся из глубины. Прикосновения к ним обжигали, как кислота — уже сейчас на моей коже проступили кровавые следы. Все, хватит, пора на воздух.

Но волосы мне облепили лицо… Облепили, и забились в рот, в уши, в глаза. Красные, розовые, белесые клочья, действительно похожие на пряди волос.

Тону, я правда тону! И это не смешно, слышите!

Я отчаянно рванулась вверх, к свету. Бесполезно. Ноги накрепко запутались в кровавых сетях. Движения стали вялыми, будто мое тело и впрямь облепила многослойная пышная ткань, размокшая в соленой воде. Я рубанула магией — и сила впустую ушла в темные глубины, отраженная притаившейся на дне гадостью.

Не действует. Не действует! Да что же это такое!

Легкие резануло. Темнеющим взором я наблюдала, как к далекой золотистой поверхности летят стайки пузырьков.

Все, конец.

Кто-нибудь, на помощь!!!

Оказывается, воздух может причинить легким еще более сильную боль, чем вода. Эту простую истину я постигала, выкашливая на песок соленую дрянь, под завязку забившую легкие. Это что, неужели просто вода? Как плохо-то, мама… Холодные, как лед, руки осторожно поддерживали меня, не давая свалиться на грязный песок, как есть.

— Вы в порядке, леди? — участливо осведомился Тантаэ, помогая мне усесться. С другой стороны меня держала бледная, как сама смерть, Этна. Губы у нее мелко тряслись, будто она постоянно что-то повторяла.

— Кажется, да, — с трудом прохрипела я. Только сейчас я обратила внимание на жуткую ломоту во всем теле. На коже расходились вздувшиеся, а кое-где и кровавые разводы, похожие на следы от щупалец медузы. Особенно пострадали ноги и почему-то левая рука. Смутно припомнилось, как я из последних сил пытаюсь оторвать от себя жгучие волокна. Голова закружилась. — Хотя нет, — быстро добавила я, облокачиваясь на заботливо подставленное плечо Этны.

— Это неудивительно, — заметил князь, укутывая нас обеих полотенцем. — Вы порядком нахлебались воды, ошпарились щупальцами и вдобавок чуть не выжгли себе мозг телепатическим воплем.

Значит, это была все-таки медуза? Не демон? Это радует.

— Магия не работала, — я устало прикрыла глаза, не пытаясь оправдываться. — Я кричала-то больше от отчаяния, не надеясь на помощь.

— Зачем тебя вообще туда понесло, горе мое? — горестно возопила Этна, поддерживая меня в вертикальном положении. Как всегда в такие моменты, наносная грубость сменилась искренней заботой. Все опять куда-то поплыло. Тело болело, будто в кипяток опущенное. — Ты что, медузу не заметила?

— Не было там никаких медуз, — вяло возразила я. — Я услышала под водой песню и попробовала подплыть поближе. И у меня почти получилось. А потом появились эти волосы, и я стала тонуть. А магия не работала… Я уже говорила, кажется.

— Песня?.. — Тантаэ задумчиво опустил глаза. Надо сказать, в плавках Пепельный князь смотрелся препотешно. У него была такая бледная и безволосая кожа, как восковая. Даже рельефная, хорошо развитая (для тощих в своем большинстве вампиров, разумеется) мускулатура не могла сгладить странноватого впечатления. — Это все меняет. Похоже, на вас вели целенаправленную охоту, леди. Никто другой ничего не слышал. К тому же, когда я нырял за вами, рядом никого больше не было. Ни убийц, ни сирен, ни демонов.

— Вы ныряли? — слабо удивилась я. — Сколько же я в воде проболталась?

— Не так уж много, — успокоил меня князь. — Вас спасли телепатические навыки. Все, обладающие минимальным магическим даром, услышали этот зов. Я и леди Этна одновременно прыгнули в воду — я с берега, многоуважаемая леди с мостков. Мне посчастливилось добраться первым. Вы медленно опускались на дно. Вокруг руки, кажется, обвилось нечто прозрачное и студенистое, действительно похожее на медузу. Я отцепил это и вытащил вас на берег. Вот и все.

— Нет, не все, — шмыгнула носом Этна. — Ты не дышала, и сердце не билось. Этот тебе искусственное дыхание минут пять делал, я уже думала — конец. Потом вообще шаманить начал.

— Не преувеличивайте, — чуть поморщился князь. — Пришлось прибегнуть к помощи крыльев, но это стандартная ситуация. В основном организм справился сам, нужно было лишь слегка подтолкнуть процессы.

Я обернулась, внимательно разглядывая синеволосого через плечо.

— Спасибо. Вы мне уже второй раз жизнь спасаете.

В дивных, темно-вишневых глазах вспыхнули странные огоньки.

— Не стоит благодарности, юная леди. Любой поступил бы также.

Я недоверчиво хмыкнула, выражая свое сомнение в таких пафосных словах. Как правило, люди не слишком-то заботятся о ближних своих, предпочитая решать собственные проблемы. Даже если бы я стала тонуть у самого берега, никто и пальцем бы не пошевелил. В лучшем случае, туристы позвали бы спасателей.

Кстати, о туристах. Только сейчас я заметила, что люди на пляже не обращают внимания на нашу странную компанию. Даже Сианна продолжала так же посапывать под своим полотенцем.

— Я глаза отвела, — пояснила Этна в ответ на немой вопрос. — Так проще.

— А… — начала было я, но князь осторожно меня перебил.

— Все потом, леди… Сначала вам надо прийти в себя, отдохнуть. Вы сможете сами идти?

— Сомневаюсь…

Тантаэ поднялся одним гибким движением, быстро натянул на себя майку и шорты. Потом подхватил меня под локоть с одной стороны, Этна с другой, и наша троица вяло поковыляла к номеру.

— А вещи? — спросила я, оглядываясь на пляж. Все, кроме полотенца, осталось на пирсе. Да и оно, кажется, принадлежало Тантаэ.

— Сианна заберет, — буркнула Этна. — Иди давай.

В номере нас ждал неприятный сюрприз. Самсоновы нагло сдвинули наши кровати, усаживаясь на них перед телевизором. Прямо на покрывале они разложили бутылки с вонючим пивом и соленое печенье. Крошки проваливались вниз, теряясь в простынях.

— Яви-илась, — гнусаво протянула Ксения, почесывая обгоревшую шею. — Че на ногах-то не держишься? С утра выпимши? И с мужиком еще. Мы ж просили вас по-человечески…

Тантаэ хватило лишь одного взгляда, подкрепленного молчаливой вспышкой яростных шакарских эмоций. Сестры, испуганно ойкнув, резко рванули к выходу, забыв даже про свое пиво. Передернув плечами от отвращения, Этна без всякого сожаления спалила оставленный мусор и встряхнула покрывало.

— Клади ее сюда.

Я с удовольствием распласталась на гладких простынях. Рыжая со вздохом укрыла меня одеялом. Князь улыбнулся, глядя на это.

— Если позволите, я оставлю вас, юные леди. У меня есть дела.

— Иди, конечно, — махнула рукой ведьма. — Я пока зелье приготовлю, ранки смазать…

Я хихикнула сквозь сон.

— Ты же не умеешь.

— А память матерей тогда зачем?..

Я провалилась в бред, тяжелый и липкий, как во время болезни. Мерещились голоса, по потолку скакали разноцветные пятна, а одеяло постоянно меняло форму и размер. Оно то начинало душить меня, громадным весом своим придавливая к кровати, то взлетало, увлекая меня к потолку, а порой и вовсе дезертировало под кровать. Когда оно начинало вести себя особенно нагло, я грозно прикрикивала на него, и одеяло послушно возвращалось на место.

Ближе к вечеру меня разбудила Этна.

— Вставай. Я тебе кое-что приготовила.

Этим кое-чем оказалась вязкая зеленоватая жидкость в баночке из-под мороженного. Жидкость пахла мятой и спиртом, что навевало воспоминания о первых опытах в лаборатории Дариэля, когда мне еще не доверяли огонь или опасные реактивы.

— Что это? Надеюсь, пить не надо?

— Нет, — успокоила меня Этна. — Это мазь такая. От химических ожогов, ну, и от простых сойдет. Нет, если ты мне не доверяешь, можешь просто взять из аптечки пантенол…

— Давай лучше свое лекарство, — прокряхтела я, усаживаясь на кровати. — Знаю я эту человеческую химию…

Мазь оказалась однородной, без комков. Она приятно холодила кожу и быстро впитывалась, оставляя после себя лишь легкий зеленоватый налет. Воспаление спало почти сразу же, а самые крупные ожоги затянулись белыми рубцами. Ничего, через пару дней само все пройдет, и следов не останется.

— Спасибо. Классная штука, — похвалила я Этну. — Из чего делала?

— Что было, из того и делала. Молоко из буфета, мята и кое-какие травки из твоих сборов, полфлакона духов и местная флора.

— Ага, и поколдовать.

— А куда ж без этого? — хитро развела руками рыжая. Действительно, без магии этот убойный коктейль только усугубил бы ситуацию. Кстати, частая ошибка людей. Покупают всякие сборники с якобы древними рецептами, а там про обряды ни слова. А иногда для того, чтобы зелье сработало, надо всего лишь помешать его против часовой стрелки или поставить в лунную ночь на окно.

Через пару минут, когда мазь впиталась окончательно, я наконец исполнила свою заветную мечту и посетила душ. Ароматная пена смыла морскую соль, пот и остатки зелья. Из одежды я выбрала себе свободные брюки из льна и рубашку с длинными рукавами, чтобы не смущать никого беловатыми следами ожогов на коже.

— Далеко собираешься? — спросила Этна, убирая следы своей ведьминской деятельности. Связки трав отправились обратно в багаж, остатки продуктов — в раковину, а мазь Этна аккуратно прикрыла салфеткой и поставила на тумбочку рядом с кроватью. — Надеюсь, Самсоновы до нее не доберутся.

— Надейся, надейся… Я собираюсь пойти поесть. Ужин, ясное дело, я пропустила, но кафешки-то открыты. Кстати, а где Сианна?

— О, это отдельная история, — широко ухмыльнулась рыжая. — Баллов на десять, не меньше. Когда мы ушли с пляжа, к ней подошел какой-то симпатичный парень. Познакомились, поболтали…Теперь она с ним везде ходит, в номер приходила только переодеться, даже не спросила, почему мы так внезапно исчезли и чего это ты решила прикорнуть средь бела дня…

— Любовь — штука серьезная… Хорошо бы и Самсоновы себе кого-нибудь нашли. А они не возвращались?

— Не-е, — протянула она. — Этот Тай их здорово напугал. И вроде не сделал ничего такого.

Я с любопытством оглядела подругу. Не поняла или просто притворяется?

— Он-то как раз и сделал. Кня… То есть Тай почувствовал, что сейчас убьет этих никчемных людишек. Кроваво и жестоко, как раз в шакарском стиле. А потом дал ощутить тень своих эмоций Самсоновым. И даже говорить ничего не пришлось, сами поняли.

— Мне бы так, — завистливо вздохнула Этна. — Подумал себе, повоображал — и враги в панике разбегаются. Да, вампиром быть круто.

— Ага, попроси Тая, он тебе с радостью это дело обеспечит… Ты со мной идешь?

— Куда я денусь? К тому же ужин и я тоже пропустила.

После мучительного, бредового сна в жарком номере вечерняя прохлада показалась мне дыханием рая. Влажный ветер доносил запахи моря и дерева, из уютных кофеен веяло ароматом сладкой выпечки и горьковатого зеленого чая. Окружающую нас тьму рассеивали далекие оранжевые фонари. Я смутно слышала… нет, не слышала, скорее, чуяла сердцем, как теплые волны бьются о причал. Глухой рокот — эхо дневного шторма.

— Как тебе это местечко? — Этна указала пальцем на несколько столиков под куцыми пальмами. Днем здесь было бы жарковато, но сейчас сидеть под открытым небом было гораздо приятнее, чем париться в четырех стенах.

— Пойдет.

От других подобных заведений это кафе отличалось еще и тем, что здесь подавали не только сладкое и крекеры, но еще и сандвичи. Конечно, нездоровая еда… Но чертовски вкусная!

Сначала мы с Этной просто сидели, потягивая кофе. Разговор ни о чем постепенно скатывался на тщательное обсуждение последнего события, когда я чуть не рассталась с жизнью. Рыжая ведьма ни за что не хотела верить в простое совпадение. Помнится, и князь что-то говорил о том, что на меня ведется охота. Но почему тогда именно я?

— А ты подумай получше, — Этна старалась не встречаться со мной взглядом, притворяясь, что полностью поглощена печеньем. — Кого мы подозреваем в нападениях?

— Ну… Молодого вампира, группу фанатиков, духов моря, таинственную Сирену… — перечислила я, загибая пальцы. — Вроде все.

— С учетом последних убийств, которые произошли достаточно далеко от пляжа, морских духов можно отбросить, — покачала головой рыжая. — Кто у нас остается? Вампиры, сектанты, сирена. Скажи-ка мне, что объединяет их всех?

Я недовольно поморщилась.

— Не понимаю, куда ты клонишь.

— Раз не хочешь поработать головой, слушай. Вампиры — потомки Древних. Сектанты поклоняются демонам или падшим богам, что де-факто одно и то же. И кем же еще могут быть мифические чудовища, не известные науке, как не выходцами с других планов?

— Значит, демоны, — подытожила я. То, на что намекала Этна, мне очень не нравилось. — И при чем здесь я?

— При них, — мрачно пошутила подруга. — Очнись, Найта! Ты какой силой владеешь? Сфера тьмы и света. А демоны?

— То есть ты думаешь…

— Возможно, кто-то из Древних поселился в водах моря. И вот приходишь ты, сияя своей темной силой, как маяк в ночи, прости за каламбур. Если оно убивает ради пищи, то вряд ли ему будет достаточно людей…

— И я — лакомый кусочек. Точнее, тьма во мне, — хмуро закончила я. — Как-то слишком гладко у тебя получается. А что, если ты ошибаешься?

Рыжая вздохнула.

— Хотелось бы верить. Но представь на секунду, что я права? Что нам тогда делать?

Я усмехнулась, вспоминая легенды. Ох, люди, как же вы иногда бываете правы…

— Бежать, прятаться… и молиться, конечно.

В глубине пляжа в небо ударил столб света. Я сначала нервно дернулась, но потом поняла, что это всего лишь началась дискотека. Вскоре воздух всколыхнули танцевальные аккорды. Этна недовольно поморщилась, цапая еще одно печенье. Похоже, даже ее достали музыкальные пристрастия местных ди-джеев. Голос в мегафоне на трех языках объявил, что на пляже начинается некий праздник мороженого, на который приглашаются все. Моя подруга заметно оживилась.

— Слушай, а может, сходим? Стоит потерпеть шум ради мороженого!

Я уже готова была согласиться, когда мое внимание привлекла колоритная парочка, усевшаяся за дальний столик. Невысокая блондинка и подозрительно знакомый брюнет с вишневыми глазами.

— Ты иди, если хочешь. Правда, иди. Я все равно хотела потом зайти к нашему вампиру.

— Точно?

— Точно-точно. Иди уже. Только захвати и мне мороженого. В холодильник тогда поставишь.

Этна, поминутно оглядываясь, побежала по песчаной дорожке к морю. Я несколько раз помахала ей рукой, а потом взяла себе еще кофе и стала ждать. Выгадав момент, я встретилась с Пепельным князем глазами и беззвучно позвала.

Тантаэ, у вас большие планы на вечер? Я хотела поговорить…

Внешне князь оставался спокойным, все так же слушая болтовню своей спутницы, немки, кажется. Но в его мысленном голосе отчетливо проскальзывали иронические нотки.

Не такие уж большие. Трапеза, развлечение… Думаю, через час я буду абсолютно свободен и готов поступить в ваше полное распоряжение.

Спасибо. Я вас здесь подожду.

Как вам будет угодно.

В своей мысленной речи я очень четко обрисовала предмет будущего разговора. Согласие Тантаэ было искренним и чуточку обреченным. Я невольно почувствовала себя в роли инквизитора. Фу, гадость какая. Пришлось срочно заедать горе бутербродом.

Тем временем охмурение блондинки шло полным ходом. Князь загадочно улыбался, а его обычно ровный, лишенный всяких интонаций голос стал глубоким и обволакивающим, как дорогой синий шелк. Когда слышишь такой голос, не важно, что он говорит. Мягкие переливы лишают воли, заставляя здравый смысл паковать чемоданы и отправляться в бессрочный круиз.

Ради интереса я перешла на другой уровень зрения. Аура князя ощетинилась хищными щупальцами, оплетающими разум блондинки. Вибрация тонких, невесомых нитей запускала цепочку необходимых изменений. Когда дело будет сделано, Тантаэ останется только слегка коснуться ее разума, включая заложенную программу. И бедная девушка останется наедине со смутными воспоминаниями о странном сне.

Впервые наблюдая вампира на охоте, я неожиданно пришла к выводу, что стать жертвой одного из них — не так уж неприятно. Стоит только вспомнить то невероятное чувство, которое охватывало меня в присутствии Максимилиана. Может, небольшое количество крови — не столь уж страшная плата за возможность испытать те ощущения, которые и не светят другим людям?

Тем временем Тантаэ со своей спутницей закончили пить кофе (князь даже не притронулся к своей чашке) и проследовали к выходу. Когда они проходили мимо, на меня накатила волна приторно-сладкого запаха — блондинка не пожалела духов. Тантаэ подмигнул мне через плечо и скрылся в темноте. Я вздохнула, уставившись в чашку.

Он был здесь совсем другим, Пепельный князь. Словно надел какую-то дурацкую маску, настолько не вязавшуюся с его обычным обликом, что это пугало. Неужели все это только для того, чтобы ввести в заблуждение парочку туристов? Соответствовать представлениям о себе — вполне во вкусе Тантаэ. Впрочем, что я знаю об этой загадочной вампирской душе…

— Не такой уж я загадочный, как вам кажется, леди… А соответствовать ожиданиям — один из самых убийственных приемов, — вкрадчиво прозвучало над ухом.

Я вздрогнула всем телом.

— Вам надо инфарктом на полставки подрабатывать, Тантаэ… А что, вы уже закончили ваши… дела с этой блондинкой?

— Можно и так сказать, — чуть улыбнулся мой собеседник. — Очень милая женщина, между прочим… Пусть и не блещет умом. А вот в супруги ей достался отменный мерзавец, совсем не ценит бедняжку. Надо будет на досуге поработать с его психикой, нельзя так относиться к собственной жене, да еще и к такой красавице.

Я невольно засмеялась, представив себе эту «работу». Небось, попросит в столовой соль передать, заглянет в глаза, эдак проникновенно, а бедный мужик будет всю жизнь мучиться догадками, как он раньше не разглядел эту замечательную женщину — свою жену…

— Примерно так, — невозмутимо подтвердил Тантаэ. — Но вы ведь не об этом хотели поговорить?

— Что, прямо здесь? — я несколько растерялась.

— А что вас не устраивает? — князь приподнял одну бровь. — Тихое, спокойное место, на свежем воздухе. Или вы боитесь, что кто-то подслушает нашу занимательную беседу? Увольте. Любая из действительно заинтересованных персон достаточно могущественна, чтобы получить эти сведения даже непосредственно у Северного князя. А этим милым людям совершенно на нас наплевать.

— Наверно, вы правы, — согласилась я. — Просто я не ожидала, что вы вообще согласитесь…

Пепельный князь неопределенно хмыкнул, отпивая из моей чашки. Надо же, не побрезговал. Наверно, кофе в ней какой-то особенный, не иначе.

— И все же я согласился. О чем конкретно вы хотели бы узнать?

Мои губы на мгновение онемели, а когда я вновь обрела дар речи, то спросила совсем не то, что собиралась узнать вначале.

— Расскажите мне то, что он сам бы не рассказал. То, что кажется важным именно вам.

Пепельный князь неожиданно рассмеялся, откинув голову на спинку стула. Взгляд его ощутимо потеплел.

— Вы умеете задавать вопросы, юная королева. Проблема в том, что когда речь идет о Максимилиане, то важным мне кажется абсолютно все…

Они действительно были очень близки — Тай и Ксиль. И дело даже не в том, что юность вампиры провели вместе. Уже тогда Максимилиан большую часть времени скитался в каких-то невероятных вылазках, а Тантаэ был милее покой древнего замка Аллейн. Их сблизила война и потери.

И еще — долг.

Честно говоря, у Тантаэ было еще больше поводов жаловаться на судьбу, чем у его юного друга. Его родителями были обыкновенные обращенные, ар-шакаи, из клана Пепла времени. Обычно дети у таких пар рождаются чистокровными вампирами, во всем равными своим собратьям, но не таков был Тай. Шли годы, но кровавое наследие предков не спешило себя проявить. Тантаэ не тянуло на охоту, он не был подвержен внезапным приступам агрессии, а его самообладанию могли позавидовать восточные монахи. Если бы не телепатия и сверхъестественная, нечеловеческая сила, то Тая можно было бы принять за простого смертного… синеволосого и красноглазого. Из-за этого в клане его, мягко говоря, недолюбливали. К тридцати трем годам Тантаэ уже почти смирился с ролью изгоя, но тут привычный мир рухнул. Пепельный клан вступил в Войну… и исчез с лица земли. Выжил только Тай, невоин и, по меркам своих сородичей, всего лишь ребенок. И вряд ли бы будущий князь смог бы надолго пережить свой клан, если бы не вскользь упомянутое в давнем разговоре между родителями имя — Нейаран, Северный князь. Союзник. И — смутное воспоминание далекого детства — дивный замок высоко в горах.

Человек на многое способен, если пытается выжить. Что уж говорить о вампире? Через два месяца после печальных событий весть об уничтожении Пепельного клана все же дошла до союзников. И все упреки умерли у Тантаэ на губах, стоило лишь ему увидеть причину, по которой владыка Северного клана пожелал остаться в стороне от войны.

Максимилиан взял лучшее от своих родителей. Снежно сверкающую кожу и невероятную, невозможную силу — от отца. Черный шелк волос и безупречно-хрупкие черты — от матери. И, наверно, сама бездна подарила ему колдовские синие очи.

Совершенство. Маленький жестокий ангел, восторженным воплем встретивший последнего из Пепельного клана на пороге отцовского замка. И чем измотанный, озлобленный недовампир очаровал юного Ксиля — одним богам известно. Проникнувшись непонятным доверием к незнакомцу, мальчик по первой же просьбе отвел его к отцу. Нейаран выслушал грустный рассказ о судьбе Пепельного клана и без колебаний предложил Тантаэ помощь и кров. Тай согласился — а куда ему еще было идти?

Первые месяцы Тантаэ боялся даже ненадолго оставить свое убежище. Наверное, именно страх одиночества, страх вновь остаться беззащитным перед лицом жестокого мира запустил древнюю программу, ввергая наследника Пепельного клана в пучину кровавого безумия. Тай постоянно испытывал жажду, заставлявшую его вновь и вновь спускаться в долину в поисках жертвы. Подобные отлучки редко длились больше двенадцати часов. Едва придя в себя, Тай спешил обратно в замок. Лукреция, супруга Северного князя, сочувственно поглядывала на юного вампира, но молчала. Она и сама была обращена в более чем зрелом возрасте, почти в семьдесят лет, и прекрасно понимала, что происходит в душе, когда мир внезапно сходит с ума. Нейаран же, лишь третий в роду после Второй волны демонического нашествия, был далек от любых человеческих переживаний. Единственным существом, которого по-настоящему беспокоили отлучки Тантаэ, был Максимилиан. Собственно, у юного наследника Северного князя было два любимых занятия — играть с Таем и исследовать окрестности замка. Когда Тантаэ спускался к людям, мальчик отправлялся к реке на поиски приключений. Это-то его и спасло…

Однажды, когда Тай возвращался с охоты, его внимание привлек разговор двух крестьян. Они обсуждали появление в деревне странной женщины — то ли воительницы, то ли ведуньи. Она пришла одна, пешком. Ее одежда была непохожей на традиционные женские наряды, а речь отрывистой. Тантаэ с ужасом осознал, что в селении объявилась одна из ведьм.

А вдруг она охотится на него, Тантаэ?

Последнего из Пепельного клана охватила паника. Он бросился в сторону, не разбирая дороги. Лишь к рассвету он пришел в себя и в изнеможении упал на траву. В голову лезли мрачные мысли. А что, если она приведет других? Нейаран могущественен, его сила несокрушима, но такими же неуязвимыми казались в свое время воины Пепельного клана! И если его вовремя не предупредить об опасности, то княгиню Лукрецию и Максимилиана будет некому защитить… С трудом взяв себя в руки, Тантаэ поднялся и начал искать дорогу к замку. Это отняло почти сутки. Но уже на подходе он понял, что опоздал. Из черного провала двери отчетливо тянуло кровью… и безумием.

На полу, почти в центре огромного зала лежал, свернувшись в жалкий комочек, Максимилиан. Шальной ветер разносил по замку золотистую пыль — все, что осталось от Нейарана и прекрасной Лукреции. И везде — на полу, на стенах, даже, кажется, на высоком потолке, багровели зловещие подтеки и следы того, что раньше было человеком. Странной красивой женщиной в темных одеждах, пришедшей, чтобы забрать две жизни и оставить здесь свою…

Труднее всего было тогда не сойти с ума сразу. Взять себя в руки, сосредоточиться на главном. Тантаэ знал, что где-то в замке есть кристалл, активирующий защитные системы. Аллейн Северная не пожалела когда-то сил, пытаясь сделать это место самым безопасным на земле, и если бы Нейаран не пренебрегал этой защитой, надеясь лишь на собственные силы, то может быть, все бы и обошлось. Если бы, если бы…

В любом случае, активировать этот кристалл мог бы только Максимилиан, а он лежал без сознания. Поэтому первое, что сделал Тантаэ, — отнес ребенка в одну из верхних спален. К удивлению Тая, мальчик был инициирован. Видимо, та ведьма и стала его первой жертвой. Если честно, последний из Пепельного клана не испытывал к ней никакого сострадания.

Потянулись долгие часы, в течение которых Тантаэ безуспешно пытался привести мальчика в чувство. Он перепробовал все: поил его собственной кровью, пробовал проникнуть в его сознание, используя телепатию, и снова и снова звал его. Бесполезно. Тантаэ казалось, что мальчик осознанно сопротивляется попыткам разбудить его. Под конец Таю удалось-таки обойти защиту юного вампира, и то, что он почувствовал…

Боль. Одиночество. Холод. Усталость. Зачем возвращаться в этот мир, где тебя никто, абсолютно никто не ждет? Лучше так. Спать, не видя снов, безропотно ожидая, когда это, наконец, закончится.

Тантаэ в ужасе отшатнулся. Он-то думал, что знает, каково это — видеть, как прежняя жизнь сгорает дотла, оставляя после себя лишь горький пепел ушедшего времени. Какая ошибка! И что теперь делать? Вернуть мальчика к жизни, которой он не желает — жестоко. Оставаться в крепости — опасно. Бежать и бросить его здесь — невозможно.

Тантаэ хотел уже встать и выйти из комнаты, чтобы еще раз обдумать все в одиночестве, когда почувствовал, как детские пальцы доверчиво вцепились в его ладонь. В темных, как ночное небо глазах светилась отчаянная надежда. «Не уходи, — прошептал Максимилиан. — Пожалуйста…» И снова провалился в беспамятство.

Тантаэ судорожно втянул воздух, ставший вдруг невыносимо горьким, и понял, что никуда не уйдет. Ни этой ночью, ни следующей. Вообще никогда.

— Знаете, леди, не особенно умные люди спрашивают меня иногда: зачем я берегу его? Зачем ношусь с этим неблагодарным мальчишкой, как дурень с писаной торбой? Ксиль столько раз подставлял меня, ввязывался, не слушая советов, в поистине убийственные авантюры… — Пепельный князь опустил глаза, преувеличенно внимательно разглядывая узоры на деревянной столешнице. Выбившиеся из прически пряди мягко переливались всеми оттенками синего в лучах зарождающегося рассвета. Внезапно тонкие губы искривились в странной, почти болезненной улыбке. — Они удивляются… А я помню. Каждую минуту помню, с чего начался его путь.

С моего языка рвались какие-то глупые, утешительные слова, но я силой заставила себя молчать. Будто ему нужна моя жалость! Тантаэ неподвижно сидел, уставившись в одну точку. И догадываюсь, что видел он не замызганную столешницу с ополовиненной чашкой давно остывшего кофе.

— Не грустите… — это мой голос такой хриплый? — Было много плохого. И сгоревшие миры, и поломанные судьбы, и мертвецы, так рано ушедшие… Вот только из пепла старой эпохи рождается новая, изломы судьбы складываются в дивный узор, а мертвецы давно уже истлели. Зачем тревожить их?

Тантаэ вздрогнул. Взгляд его глаз, отражавших рассветное алое небо, стал осмысленным.

— Зачем? Леди Найта… Беда в том, что все повторяется, — он вздохнул и одним глотком допил горькую черную жидкость. Поморщился, оглядывая опустевшую чашку. — Семь лет назад, когда мы поняли, что яд действует необратимо, Максимилиан словно вернулся в тот день, на тридцать шесть веков назад. Но если тогда он просто терпеливо ждал смерти, не противясь ее приходу, то сейчас он бежит ей навстречу. Забивает оставшееся ему время какими-то мелкими делами, чтобы не задуматься и не испугаться. Ведь страх открывает все худшее в нас, заставляя совершать чудовищные поступки.

— Чудовищные — это да, — рассеянно подтвердила я. — Но знаете что, Тантаэ? Я больше на него не сержусь. Вообще. Если до этого разговора и оставалось что-то такое, подленькое в душе, что требовало отомстить, то теперь — все. Просто люблю… Грустно только…

Слушая рассказ Тантаэ, я не заметила, как наступило утро. И теперь пустые дорожки постепенно наполнялись прохожими. Из приземистого здания столовой, скрытой от нас ветвями какого-то хвойного кустарника, доносился запах свежей выпечки и чего-то мясного. Алая полоска на горизонте зазолотилась, заливая окрестности ярким утренним светом. Со стороны бассейна и горок слышался плеск и первые визги утренних купальщиков.

Внезапно вампир выпрямился, быстро оглядываясь в сторону аттракционов. Темный взгляд сверкнул насыщенным алым, смывая печать грусти с аристократического лица.

— Вам не кажется, леди, что эти крики не слишком-то походят на привычный гам отдыхающих?

Перед глазами мгновенно предстал злосчастный труп в полосе прибоя.

— Ох, нет!

Я мгновенно подорвалась с места и опрометью кинулась к бассейну. Тантаэ бесшумной тенью последовал за мной.

У бортика бассейна творился форменный хаос. Несколько служащих отеля переругивались на родном языке, тыкая пальцами поочередно то в воду, то в рыдающих на кушетке девчонок. Смешной лохматый парень в длинных шортах пытался успокоить бедняжек, старательно загораживая от них бассейн, в котором плавало…ой, мамочки… четыре трупа. Кажется, подростки. Один из них, тощий и белобрысый, еще клеился к Этне в автобусе.

— Оно набирает силу, — задумчиво протянул Тантаэ. На него несчастные утопленники не произвели никакого впечатления. Еще бы, с его насыщенной жизнью. — Сначала убивало поодиночке, потом едва сумело затащить двоих, а теперь вот четверо сразу. И, обратите внимание, все дальше и дальше от моря.

— Уже обратила…

Губы стали холодными и непослушными. В ушах звенело, как после глубинного погружения. Тантаэ удивленно оглянулся на меня:

— Леди, вы в порядке?

Я хотела сказать «да», но небо почему-то опрокинулось и почернело…

— Эй, подруга, просыпайся! Чтоб вас всех, блин… Убери руки, я сама.

Бесцеремонный палец оттянул мне веко, и в глаза ударил яркий солнечный свет. Уже хорошо, значит, с небом все в порядке. Ага, и я всего лишь позорнейшим образом хлопнулась в обморок.

— Чё-то она бледная… Точно очнется?

— Очнется, очнется… Уже очнулась, — недовольно проворчала Этна, отпуская мое злосчастное веко. Впрочем, ворчала она только для вида, искренне радуясь моему возвращению в мир живых и мыслящих. Ну, иногда мыслящих… — А бледная она всегда. И не загорает, блин…

— Ну, тебе виднее, — покладисто согласилась соседняя кровать голосом Сианны. — Ты как там, Нэй?

— Уже в норме, — выдохнула я, с трудом принимая вертикальное положение. Соблазн не вылезать из кровати и продрыхнуть до обеда, а еще лучше — до ужина, был непомерно велик, но я таки себя поборола. И так уже весь режим сбила. По ночам брожу, днем отсыпаюсь. Хрестоматийная ведьма, что ни говори… — А где кня… то есть Тай?

— Ушел, — хмуро откликнулась рыжая. — Передал тебя из рук в руки и свалил по своим особо важным делам.

— Хорошо, что передал, — философски заметила Сианна, теребя покрывало. — Мог бы и так оставить. Или вообще воспользоваться ситуацией… — добавила она, чуть покраснев.

— Он-то? Вряд ли, — хихикнула я, представляя себе Пепельного князя за совершением сего злодеяния. «А теперь вы, как благородный джентльмен, обязаны на мне жениться». Фу ты, бред. — Вот Максимилиан мог бы…

— Максимилиан? — Сианна заинтересованно подалась вперед. Я с запозданием прикусила язык.

— Ее бывший, — подло наябедничала Этна, размешивая в стакане неприятного вида жидкость. — Пей давай. Я здесь заварила твой сбор от нервов… с этими постоянными выкрутасами скоро стану профессиональным целите… врачом. Буду на тот же факультет поступать.

— Ой, как здорово! Ты будешь учиться на врача? — восхитилась Сианна, подпрыгивая на кровати. — Ой, классно! А я буду на дизайнера учиться или на визажиста, еще не решила… А ты точно на доктора поступаешь?

— Нет, на учебное пособие. Буду имитировать болячки, а господа студенты — меня лечить, — вяло огрызнулась я. Буроватая жидкость в стакане была укрепляющим эликсиром, и сейчас я лихорадочно раздумывала, куда бы его незаметно вылить. Этой гадостью Дариэль меня отпаивал регулярно, после каждого моего несанкционированного проникновения в лабораторию. Была там у него, знаете ли, такая камера, для опытов над нежитью. И мой милый эльф периодически забывал убирать со стола… К сожалению, после десятка подобных случаев у меня образовался стойкий рефлекс, и теперь тошно становилось от одного вида эликсира. Самое смешное, что на нежить, в том числе и на дохлую, я сейчас смотрю совершенно спокойно.

— Ты что, серьезно? — недоуменно захлопала глазками Сианна.

— Она шутит. Блин, хорош вздыхать, пей давай! — рявкнула на меня подруга. Я обреченно поднесла стакан ко рту, вдохнула…

— Не-е… Я это пить не буду, — расплылась в довольной улыбке я. В голове созревал офигенный план.

— А почему? — неожиданно мирно переспросила Этна. Мы, ведьмы, такие умные… И так друг друга хорошо понимаем…

— А ты… Э-э-э…. Не тот сбор заварила, — «Не в ту сторону мешала, когда готовила». — Короче, вместо укрепляющего эликсира получилось сильное слабительное. Разве не чуешь?

— Точно?

— Точно-точно. Я в этом спец, говорю тебе.

— Вот черт, — скисла ведьма. — И что теперь с этим делать? Вылить что ли?

Внутри меня проснулось жутковатое существо, мстительное и ехидное. И оно требовало действий.

— Что делать? В холодильник поставить, — ухмыльнулась я, мечтательно прикрывая глаза. Ой, что будет… — А через пару часов, насколько я знаю, травки выпадут в осадок, и станет эта гадость зеленой водичкой с цитрусовым запахом… Освежающим таким. Мм?

Этна посмотрела на меня с почти суеверным восхищением.

— Это что, подстава?

— Типа того. Ловушка для слонопотамов. Этих вот, — я кивнула на запертую дверь напротив ванной. — Будут знать, как чужое без спросу брать.

Этна откинулась на кровать и истерически захохотала. По огненно-рыжим прядям пробежали чуть заметные искорки. Если точно не знать, то можно подумать, что это солнечный зайчик. Ведьме хорошо, ведьма веселится.

— Блеск! — промурлыкала Этна, зажмурившись, как большая кошка. — Я хотела в бутылку из-под минералки налить воды из толчка, но сейчас… Если это сработает, то наши нервы будут отомщены.

— Только лучше нам в момент свершения этой мести быть подальше… Не самое приятное зрелище… м-да.

— Девочки, а это точно не яд какой-нибудь? — засомневалась Сианна. Тьфу ты, совсем забыла про нее. Надеюсь, для людей приготовление всяких настоев для самолечения тоже вещь обычная… Не хотелось бы так глупо засыпаться.

— Точно-точно, — успокоила я ее. — Доставит неприятности, но не более того. Ты же не будешь нас сдавать?

— Нет! — решительно помотала головой Сианна. В глазах девушки появился кровожадный блеск. — Я — за справедливую месть!

Мы с Этной переглянулись… и расхохотались. Наш человек!

Я валялась на растянутых на пирсе полотенцах и угрюмо сверлила взглядом море. Море не реагировало. Зато реагировала Этна — сочувственными вздохами и понимающим подмигиванием. После памятной попытки моего утопления плавать что-то не тянуло.

— О чем думаешь?

— Да так, обо всем помаленьку, — несколько растерялась я. Меня такой вопрос традиционно ставил в тупик. А еще «Расскажи анекдот?» и «Что новенького?». Этна зацепилась за мой ответ как повод порассуждать.

— Вот и я тоже… думаю. И кое-что надумала.

Ведьма перевернулась на спину, подставляя яркому свету лицо. Чуть прищуренные глаза лениво разглядывали солнце, которое явно не причиняло больших неудобств.

— Все эти убийства… Они же явно магические, так? — я кивнула. — И довольно необычные. Я уже не говорю о массовости. Ну, типа один труп — это еще случайность, а десять — уже закономерность, да… Тебе не кажется странным, что этим делом до сих пор никто не заинтересовался?

— Мы же заинтересовались, — возразила я. Так, к чему клонит моя дорогая подруга?

Этна нетерпеливо мотнула головой. Приподнялась на локте, и пристальный взгляд, отравлявший жизнь солнцу, достался теперь мне. Я невольно поежилась.

— Мы не в счет. Ну ладно, давай подойдем к этому с другой стороны. Представь на секунду, что все эти темные делишки начались в городе? Большом. Ну, например, в Золотой? Долго бы это продлилось?

Я представила. Столица, таинственные исчезновения, убийства потусторонним существом с применением магии…Та-ак. Кажется, я поняла.

— Инквизиция.

Этна скорчила страшную рожу.

— Именно. Инквизиция. Да они бы уже после первого трупа забабахали такое расследование, что мало бы не показалось никому! И никакая нечисть не смогла бы скрыться от чисток!

Да, тут она права. Орден Контроля и Созидания можно обвинить в чем угодно, но только не в пренебрежении нечистью. Ни одно — ни одно! — инициированное расследование никогда не бросали на полпути. Не во всяком случае виновника могли покарать, как в случае с Северным князем, множество раз уже осужденным на казнь, но находили его всегда. И всегда имя преступника предавали огласке, даже если им оказывался один из Смотрителей.

А тут неизвестная тварь, предположительно из бездны, потрошит и топит людей, а никто и не почешется даже!

Инквизиция не в курсе? Нет, невозможно. В отличие от магических рас, у них свои люди везде — в больницах, судах, армии, правительстве, полиции… Информация — слишком ценный ресурс, чтобы им пренебрегать.

Значит… игнорируют? Но зачем? Неужели они не понимают, во что это может вылиться?

— Им это все зачем-то нужно, — мрачно подвела итог я.

— Вот и я о том же.

Солидарное с нашим настроением солнце скрылось за приблудной тучей. С моря налетел порыв холодного ветра, заставляя ежиться и нервно кутаться в полотенце. Волны все так же мерно бились о причал, но сейчас в этом звуке мне чудился стук чудовищного сердца и рваные гитарные аккорды. Тумм, тумм, тумм…

Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. Еще секунда, и я точно прыгнула бы в воду, поддавшись навязчивому ритму.

— Ты в порядке? — похоже, здесь эта фраза стала у Этны дежурной.

— Да. К сожалению, нам, похоже, не по силам разобраться во всей этой истории. Но…

— Но?.. — подтолкнула меня Этна.

— Но я знаю того, кто нам поможет.

Пепельный князь внимательно выслушал нас и откинулся в кресле. Сейчас он был больше похож на себя настоящего — темная рубашка с короткими рукавами, идеально выглаженная, расстегнуты только две верхние пуговицы, темные же брюки синеватого оттенка, аккуратно расчесанные волосы скреплены заколкой из матового серебра.

— И чего же вы хотите от меня… юные леди? — ровно поинтересовался князь через минуту отстраненного молчания.

— Мы… — я натолкнулась на обвиняющий взгляд Этны и тут же поправилась — … я хотела просто узнать ваше мнение. Любые мысли на этот счет.

Губы дрогнули в намеке на улыбку.

— Единственное, что я могу вам посоветовать, многоуважаемые эстиль, это держаться подальше от всевозможных таинственных трупов и не в коем случае не тревожить инквизицию. Недавние события и так обострили отношения с Орденом до предела.

Этна послала мне торжествующий взгляд, в котором отчетливо читалось: «Я же говорила!» Ну да, говорила. Говорила, что Тай только притворяется другом и помощником, а на самом деле он рациональный, расчетливый тип с покровительственными замашками, как у леди Элен, и все, чего мы от него добьемся — это совета не лезть не в свое дело. Она, Этна, таких типов видит насквозь и терпеть не может.

Мало ли что она говорила. Я знаю Тантаэ — Тантаэ, а не кланника Тая, которым ему почему-то вздумалось притвориться! — все же немного получше. Да, он обязательно попытается оградить нас от участия в расследовании. Но стоит только намекнуть ему… хотя бы подумать…

Тантаэ обреченно вздохнул. Улыбка-невидимка обозначилась чуточку четче.

— Но, учитывая склонность леди Найты впутываться в опасные мероприятия, я, к сожалению, не могу ограничиться этим советом. По опыту одного моего… друга… — быстрый взгляд в мою сторону — знаю, что любое дело лучше делать с открытыми глазами. Пусть и с неопытными.

— Короче! Так вы нам поможете или как? — не выдержала Этна. Я сцедила невольный смешок в рукав. Кажется, я начинаю понимать, почему в присутствии Этны князь вел себя несколько отлично от обыкновенного. Такой вот покровительственный тон моя подруга на дух не переносит.

— В целом ваши предположения совпадают с моими. Да, инквизиция каким-то образом связана с убийствами. Да, Ордену это выгодно… А вот почему… Тут предположений несколько.

— Ну, и выкладывайте все подряд, что ли… — недовольно буркнула рыжая.

Князь слегка склонил голову набок и начал неторопливо перечислять.

— Причина первая и самая неприятная — это вы, мои юные леди. К сожалению, во время последних событий обе вы сыграли не последнюю роль, а инквизиция не склонна прощать. Две из пяти новорожденных эстаминиэль погибают от рук морского демона, кем бы он ни был на самом деле… Трагическая случайность. Однако вынужден заметить, что эта версия имеет очевидные изъяны. Первый — несовпадение по срокам. Убийства и исчезновения начались еще задолго до того, как развернулись события в Зеленом.

— Что вовсе не мешает Смотрителям сориентироваться по ходу и не натравить милого монстрика на нас, раз уж вышла такая оказия… — добавила я.

— И это возвращает нас ко второй возможной причине. Банальной в наше время, и все же… Предположим, Орден проводит некие эксперименты, пытаясь создать совершенное оружие. Очередного «милого монстрика», как вы точно заметили, леди… В преддверии войны, которая, как мы уже выяснили, стоит в ближайших планах инквизиции, это весьма вероятно. Продукт эксперимента вырывается на свободу. Вряд ли, при всем своем правдолюбии, они оповестят об этом своих возможных противников. Кроме того, убийства могут быть частью этого плана.

— Бред, — отмахнулась Этна. — Инквизиция не будет ставить опыты на людях. Для них человеческая жизнь, ну, чистокровных людей, а не магов, это главная ценность.

Князь заинтересованно посмотрел на нее, как будто она сказала что-то совсем не к месту. Потом очень вежливо спросил:

— А вы уверены?

И тут впервые на моем веку Этна — Этна! — смутилась и покраснела.

Некоторое время мы все просто сидели и молчали, обдумывая сказанное. Потом Этне это надоело, и она начала собираться, утягивая меня за собой. Я кивком попрощалась с притихшим князем и тоже встала. Но когда я уже готова была закрыть за собой дверь коттеджа, услышала задумчивое:

— И есть еще одно предположение… еще одна возможная причина, наименее приятная из всех.

Я проглотила высказывание в духе «а что может быть неприятнее угрозы нашей жизни или войны?» и оглянулась. Князь все так же смотрел в сторону, и выражение его лица мне не нравилось. Точнее, мне не нравилось отсутствие на его лице вообще всякого выражения.

— Анализ модели, которую создали сестры Иллюзиона, показал, что у Ордена обязательно должен быть союзник. Третья сила, опасная, неконтролируемая… могущественная. Так почему бы этой силой не быть Древними?

Сердце пропустило удар. Я одной волей заставила себя снова вдохнуть и медленно прикрыть дверь.

Демоны и инквизиция? Нереально. Невозможно. Немыслимо, но…

…но почему же горло перехватывает от дурного предчувствия?

— И что ты думаешь об этом… разговоре? — Этна явно хотела сказать другое слово.

— Думаю, что Тай не сказал ничего такого, о чем мы не могли бы догадаться сами. Другое дело, как он все это преподнес… — я тоскливо вздохнула.

— А что ты имеешь в виду?

— То, что после его предположений я уже не горю желанием расследовать это самостоятельно и с гордым видом ухватить за хвост Орден. Потому что на другом конце хвоста может оказаться демон.

— Что за упаднические настроения?! — Этна возмущенно вцепилась мне в воротник. — Какая разница, демоны или эти, в балахонах? Ты что, просто оставишь все как есть? И пусть люди помирают?

Я аккуратно вывернулась из цепких пальцев, стараясь не смотреть в лицо подруге. На душе было препогано.

— Зачем же так сразу… оставить все. Но не обязательно же расследовать все самим. Можно поручить это дело заботам королев…

В зеленых, как мох, глазах полыхнули опасные искры.

— Мы и есть королевы, дура!

Хлопнула дверь. Я некоторое время сидела, прислушиваясь к стремительно удаляющимся шагам. Похоже, она действительно разозлилась. На что? На мою осторожность? Рассудительность?

Нет, дорогая моя Найта, это называется трусость. Нежелание взять на себя ответственность. А я-то думала, что Путь Королев навсегда избавил меня от этого прискорбного недостатка.

Этна позлится и вернется. Она громкая, конечно, но отходчивая. Если бы так же просто можно было бы заткнуть свою совесть…

Мне страшно.

Музыка бьется и наполняет пространство. Она расплескивается золотом, осыпается золой, веет дыханием моря. Музыка везде. Она влечет меня, пытается обмануть, запутать, подчинить своей воле. Кажется, что кроме музыки здесь нет ничего. Но я знаю, что это не так. Не может быть так!

Через некоторое время понимаю, что я права. Кроме музыки есть еще и нити, и их странное, невесомое плетение удерживает меня от погружения во власть мелодии. Убедившись, что я надежно защищена, вслушиваюсь в музыку уже с интересом. Что она представляет из себя? Откуда идет?

Одна из нитей, серебристо-серая, устремляется вглубь золотых волн. Тянусь за ней, и начинаю чувствовать. Осознавать.

На самом деле — мелодий две. Одна, сладкая, горячая, липкая (золото, море) — зовет. Другая, невесомая, как хлопья пепла, — скрывает ее. Перебивает. Лишает силы… Эта, вторая, гораздо тише, но… красивее. В ней нет резких, повелительных нот, дисгармоничных переходов.

Мелодии… сражаются. Сталкиваются между собой. С каждой секундой мне открывается все больше, Еще чуть-чуть, и мои нити дотянутся до того, кто выпевает эти мелодии. Еще чуть-чуть…

Вспышка.

Я медленно открыла глаза и тут же зажмурилась от света, ничего не понимая. Так, кажется, я заснула, не дождавшись Этну. Правая щека горит так, как будто я получила хорошую оплеуху. Хотя почему «как»?

— Ну? Проснулась? — почти прошипела Виктория. Теперь, когда глаза чуть привыкли к освещению, я имела сомнительное удовольствие разглядывать встрепанную, бледную, не на шутку разозленную женщину. Судя по тому, как она потирала запястье, оплеуху я схлопотала именно от нее.

— Что-то случилось? — я заспанно протерла глаза, другой рукой боязливо натягивая одеяло до подбородка. Если честно, то я бы предпочла видеть на месте Самсоновой вампира или оборотня. Даже инквизитора! Уж больно нехорошее предчувствие…

— Она еще спрашивает, дрянь такая! — возмутилась из-за плеча сестры обычно спокойная Ксения. — Подсунула свою отраву в холодильник, и теперь радуется, что человека над унитазом скрутило!

До меня стало медленно доходить. Слабительное. То, которое я из мести подложила на полку. Они его все-таки выпили, вернее, выпила Виктория. То-то от нее запашок идет… характерный такой. Мерзость какая.

— А я-то здесь причем? — как можно спокойнее попыталась возразить я. — Я вам ничего не предлагала. Меньше будете в чужие стаканы смотреть.

Виктория коротко размахнулась и влепила мне вторую пощечину. Я оторопела. В последний раз с физическим насилием я встретилась в школе — если, конечно, не считать мое путешествие с князем, там вообще сплошные травмы. Тогда математичка заметила, что я списываю со шпоры, и врезала мне по пальцам указкой. Помнится, я ощутила то же самое, что и сейчас: глухую боль, стыд и обиду.

На глаза невольно навернулись слезы. А таким людям, как сестры Самсоновы, нельзя показывать слабость. Виктория подалась вперед, сгребая меня за шкирку. Вблизи противный прелый запах ощущался сильнее.

— Слушай меня внимательно, маленькая тварь, и запоминай. Сейчас ты пойдешь в ванную и будешь руками оттирать всю… грязь. Тебе ясно? Или…

— … или завтра мы идем в администрацию и жалуемся на твое асоциальное поведение. И тогда тебя с подружкой просто выкинут за ворота к чертовой матери!

Виктория встряхнула меня так, что перед глазами звездочки замелькали. По лицу снова потекли слезы. Нет, только не здесь! Я вырвала воротник футболки из вонючих пальцев и опрометью кинулась на балкон, захлопывая за собой стеклянную дверцу. Слезы обиды лились уже непрерывным потоком.

Я могу вступить в бой с инквизицией, со стражами, с нечистью, а вот дать бой хамству не могу никогда. Всегда теряюсь, плачу… о, боги… только и могу, что исподтишка сделать ответную гадость… ну разве это ведьма, да еще королева… себя подставила, и Этну в придачу… Вот она бы справилась, она бы такое в ответ сказала, что эти старухи бы ее за километр потом обходили и кланялись на всякий случай…

Этна… Где же Этна?.. Неужели до сих пор злится? Размазывая слезы по лицу, я вслушалась в себя… и оторопела.

Этны не было. Нигде. Но она же мой луч, она не может просто так исчезнуть… Только если… Нет!

Море, песня, демоны… Демоны!

— Нет!..

Наверно, я заорала это вслух. Самсоновы нетерпеливо заколотили в стекло, в соседнем доме распахнулось несколько окон, из которых высунулись любопытные рожи. Некоторые пытались объясниться со мной жестами.

В груди нарастал странный комок из страха и раздражения. Кто-то покусился на мою подругу, мою! Словно в ответ, с моря налетел ледяной порыв ветра. Глухой рокот волн был слышен даже отсюда.

Шторм.

Ночное небо было даже не серым — черным. Низкие тучи разрезали лезвия молний. Бледные, синеватые — будто больные. Грома нет, или у меня уши заложило?..

На лицо упали первые капли дождя, приводя в чувство. Я зло усмехнулась расплывчатым лицам в окнах и сиганула через перила, мягко спружинив ногами. Привычное видение мира сменила рваная нитчатая сеть, укрывающая жутковатое черно-белое пространство. Окружающее воспринималось очень просто: это принадлежит мне, это — кому-то еще, то — и вовсе ничье. Мысли стали четкими, ясными и уверенными, словно мое место заняла незнакомка, властная и совершенно взрослая. Где-то совсем близко — я скорее чуяла это, чем видела — нити тонули в золотом мареве музыки.

Ночной кошмар продолжается, да?

Я резко дернула одну из нитей. Узор пошел искрами, и меня выбросило прямо к золотисто-алому очагу. Пространство было каким-то вязким… мокрым. Долю секунды это причиняло мне неудобства, но потом я просто отбросила эту мысль, как ненужную.

Музыка оглушала. Теперь я ясно видела две сплетенные мелодии и их хозяев. Первая была жадной, жаркой и докучливой. Вторая… до нее мне дела не было.

Несколько нитей прошили мою ладонь, напитываясь силой. А потом я просто послала их в золотую, манящую, голодную глубину. Звали гостей? Так встречайте!

То, что всегда было моей сущностью — тьма и свет, бесконечно переходящие друг в друга, тихие лиловые сумерки после заката, взорвалось, раскалывая мир на две половины. Холодный, ослепительный свет и вязкая, теплая тьма. Нечто губительное… Страшное… но все же бывшее частью этого мира. А золотого чужака — в бездну!

И в унисон со звоном моих нитей гремела, сокрушая золото, вторая мелодия.

Та, другая мелодия взорвалась гитарными аккордами и смутно знакомым голосом. Золотое марево затопила черная хмарь. В последний момент перед глазами мелькнуло удивительно красивое женское лицо, обрамленное ало-желтыми паутинными волосами. Исказилось от боли… И музыка, зовущая в бездну, стихла.

Я попыталась вдохнуть, но не смогла. Вокруг была только горько-соленая, плотная морская вода. Слишком много воды… В глазах уже темнело, когда я вспомнила о своей магии. Тварь из глубин погибла, теперь мне ничего не мешало просто взлететь к поверхности.

…На берег я выбралась с огромным трудом. Не столько из-за волн, со штормовым остервенением бьющих в песок, сколько из-за облепивших все лицо волос. Н-да, правильно Максимилиан сделал, что подкоротил их тогда. Преогромнейшее ему спасибо.

— Ты как? — осторожно поинтересовался взволнованный женский голос. Тот самый, что выводил вторую мелодию.

Я лениво скосила глаза. Рядом со мной на песке сидела та самая девушка-бард с пляжных концертов. Гитара ее, порядком намокшая, с порванными струнами, валялась неподалеку. Сама певица выглядела ничуть не испуганной и не удивленной представлением, которое я устроила. Разве что чуть усталой. Или не чуть… Короткие волосы торчат во все стороны, глаза запали. Кончики пальцев — в кровавых мозолях, как иногда бывает у Джайян, когда та слишком увлечется игрой на гитаре.

— Вроде живая… А ты видела, что здесь было?

На ведьму или волшебницу она не похожа. Да и вообще к магии отношения не имеет, судя по всему. Просто…человек?

— Ну… Я видела бурю, вспышку в море, а потом вынырнула ты и поплыла к берегу. Я думала, тебя волны размажут.

Сейчас, когда она не пела, а говорила, в ее голосе не было ничего особенного. Низковатый для женщины, чуть хриплый. Как преображает его пение!

— И больше ничего? — не поверила я. Не может быть, чтобы она здесь оказалась случайно. — Сама-то почему сюда пришла? Шторм ведь.

Девушка стушевалась, пряча взгляд.

— Ну… ты только не считай меня сразу сумасшедшей… Я во все эти штучки с магией не верю, ты не думай… — я с трудом удержалась от смешка. Вот они, люди. Увидят чудо — и мимо пройдут, выкинут из головы. Чтоб жить не мешало, как «все нормальные». — Понимаешь, я здесь практически выросла, хотя и родилась в другом месте… Мы с тобой землячки, — вот почему она поет и общается на нашем языке. А я-то голову ломала… — Живу недалеко, там, за мысом, — она махнула рукой в сторону бушующего моря. — У меня с детства есть привычка — приходить на берег моря и играть для него. Иногда даже кажется, что оно мне отвечает… Потом я стала зарабатывать, отыгрывая маленькие концерты в отелях. И вот недавно, с год назад, я почувствовала, что-то не так. Море словно изменилось. Я стала его бояться. И в плеске волн я слышала песню. Жуткую, зовущую. Она мне не нравилась. Слишком… жадная, что ли. Из противоречия я попробовала заглушить ее… вкладывала в мелодию плеск тех, прежних волн. Понимаешь, — она снова смутилась, — мне казалось, что так правильно. Что море, живое море, будет благодарно мне за это.

Поднявшись на локте, я уже внимательнее оглядела девушку — не глазами. И почти сразу же заметила то, чего не видела раньше, столь же очевидное, сколь чудесное.

Она была бардом — настоящим Бардом, из тех, в чьей душе горит пламя призвания. Такие люди очень близки по своей сути к нам, ведьмам. Как нами правит стихия, заставляя делать то, что необходимо для поддержания баланса, так талантливыми людьми правит их дар-озарение. Стремление творить, созидать, противостоять разрушению и деградации… Зажигать новое пламя в сердцах людей.

Духи моря почувствовали угрозу в Древней, пришедшей с другого плана. Почуяли в ней чужачку. И позвали на помощь того, кто с детства был влюблен в перекаты волн, кто умел говорить на их музыкальном языке. Барда…

Усталость накатывала тяжелым маревом, игнорируя грохот волн и сбивчивый рассказ девушки. Больше всего хотелось закрыть глаза и спать, спать…

— Знаешь, э-э… как тебя зовут?

— Мирра.

— Знаешь, Мирра, а ведь я должна поблагодарить тебя, — изогнулись в улыбке мои губы.

Девушка удивленно вскинула брови:

— За что?

— За спасение жизни. Своей песней ты опутала чужака и позволила мне изгнать его. Сама бы я не справилась.

— О чем ты? — недоуменно воскликнула Мирра, отшатываясь. — Ты говоришь странно!

Я рассмеялась. Волшебство, бродившее в моих венах, подбивало на необдуманные поступки.

— Ты не веришь в магию, да? Зря… Твоя сила огромна, пусть ты и человек…

— А ты — нет? — с вызовом вздернула подбородок девушка.

— Нет, — усмехнулась я, дергая за нити. — Спасибо за все и, наверное, прощай.

Узор вспыхнул. Со стороны казалось, что я растворилась в снопе искр. На самом же деле, мне всего лишь пришлось слегка отвести глаза единственному свидетелю и добавить спецэффектов.

Девушка осталась сидеть на песке, открыв рот. Посмеиваясь, я поплелась к отелю.

Думаю, Мирра заслужила маленькое персональное чудо.

Ксиль?..

Мм?

Я больше не слышу ее.

Кого — ее?

Музыку. Она ушла.

Смех.

Вот и славно. Наконец-то мы остались вдвоем…

Ох, Ксиль…

Пересказывать все, что еще случилось этой ночью — долгое и неблагодарное занятие. Когда сила схлынула, накатила такая слабость, что я даже до номера не дошла, свалилась прямо на лестнице. Лучше всего в памяти отпечаталось покаянное явление Этны (оказывается, она со злости сознательно закрылась от меня) и то, как Тантаэ ругался с Самсоновыми, не хотевшими пускать нас с Этной в номер. В конце концов князь попросту собрал наши вещи и перенес их в свой коттедж, оставив напуганных теток возмущенно хлопать глазами.

К моему удивлению, Тантаэ ни единым словом не упрекнул меня за безрассудную выходку, хотя, кажется, был недоволен. Сказал только перед сном:

— Что ж, юная леди, надеюсь, после этого случая вы не возомните себя грозой демонов. Не хотелось бы мне потом присутствовать на ваших похоронах.

Я покраснела от смущения. Сейчас все мои действия, совершенные под влиянием магии и эмоций, казались ужасно безрассудными.

— Я буду осторожной, правда. Честное слово!

— Хотелось бы верить, — с сомнением покачал головой вампир.

Проснулись мы все, естественно, поздно. Князь великодушно уступил дамам постель, устроившись на диване, и теперь выглядел так, будто у него по меньшей мере все затекло. У вампиров так не бывает, но с Тантаэ бы сталось. Он даже насморком болеет, как обычный человек.

За завтраком (или уже ленчем?) в столовой мы, естественно, обсуждали мою ночную выходку. И тут оказалось, что накануне вечером Тантаэ просто сдержался, боясь «ранить мою психику, расшатанную борьбой с Древним». Досталось мне от князя изрядно! Наслушалась я много чего нелестного, но, по правде говоря, почти со всем в глубине души была согласна.

Этна помалкивала, она-то знала, как бывает, когда твоя стихия берет тебя под контроль, и ты начинаешь действовать не как человек, а как ведьма. Когда нотации закончились, перешли к подведению итогов.

То существо в море действительно было демоном. Повадки у него были почти как у сирен — заманить песней в море, чтобы человек сам утонул, выпить его смерть. Правда, не брезговала местная сирена и простым убийством, благо острые когти в наличии имелись. Подобно всем демонам, она была неподвластна магии, кроме истинной силы стихий, что косвенно подтверждало теорию о происхождении шакаи-ар от Древних. Откуда сирена появилась в заливе, узнать не удалось… Да мы с Этной и не стремились. Дальше расследованием должны были заняться люди, связанные с советом королев и шакарскими кланами. Куда уж детям соваться!

Зато мы узнали много интересного о своей соседке. Нет, я не одну из Самсоновых имею в виду, а Сианну. Оказалось, что этой милой девушке, имеющей шакарское происхождение, но еще не обращенной, уже за сорок лет и она состоит на службе у Пепельного князя, выполняя различные деликатные поручения. В данном случае служба состояла в том, чтобы ненавязчиво следить за нами и направлять наши мысли в нужное русло — чтобы обедать не забывали, не гуляли одни, спать ложились пораньше — в общем, вели себя прилично. Проще говоря — такая нянька для великовозрастных ведьм. А я ее еще подозревала в причастности ко всем этим убийствам, н-да… И ведь какая талантливая девочка — так скрыла свою сущность вампира, что ее никакое поисковое поле не прошило… А когда Тантаэ решил сам заняться нашей охраной, Сианна тихо отошла в сторону, изобразив влюбленность в туриста.

Остаток отдыха прошел безмятежно. Мы пожаловались администрации, и нас отселили в нормальный номер, без этих чокнутых сестренок. Тантаэ еще пару дней пробыл в отеле, а затем уехал, оставив нас на попечение Сианны.

За то время, что он провел на курорте, я еще несколько раз говорила с ним о Максимилиане. В основном выясняла, как и когда его ранили, каким образом протекают приступы, каковы симптомы, и вообще просветлялась на счет внутреннего строения и функционирования вампирьего организма. Тантаэ охотно делился сведениями, а я не менее охотно их записывала, надеясь, что они помогут мне и Дариэлю разобраться с противоядием.

Одна из последних бесед запомнилась особенно.

— Ты сама будешь заниматься разработкой этого лекарства? — поинтересовался Тантаэ в перерыве между моими вопросами.

— Нет, — рассмеялась я. — Куда мне одной. Есть один целитель…

И я рассказала о Дариэле.

Тантаэ сначала слушал, а потом попросил просто хорошенько припомнить внешность и характер целителя, а он уж лучше сам считает воспоминания.

Сеанс чтения длился недолго, но судя по выражению лица Тантаэ, был весьма продуктивным.

— Знаете, леди, если господин Дариэль и будет принимать участие в этом эксперименте, то настоятельно советую ему делать это на расстоянии от Максимилиана.

— Это почему же еще? — недоверчиво переспросила я.

Тантаэ замялся.

— У меня есть подозрения… практически уверенность… что господин Дариэль вряд ли придется по вкусу Максимилиану. Точнее, очень даже придется… Кхм, не важно. А зная характер Ксиля, могу совершенно точно сказать, что ничего хорошего целителю это не принесет.

Я спорить не стала.

Оставшаяся неделя до отъезда пролетела незаметно. Мы с Этной много загорали, купались, объедались вкусностями в столовой и ходили на экскурсии — отдыхали. В последние несколько дней я таки взялась за зубрежку, штудируя энциклопедии ботаники и пособия по алхимии. До экзаменов в Академию оставался всего месяц, а еще даже не придумала, чем удивить экзаменаторов.

Накануне отъезда мы с Этной решили устроить себе небольшой праздник. Набрали фруктов, сладостей и пошли ночью на пирс. Ничего не делали — просто лениво валялись на досках, поглощали вкусности и слушали пение барда у костра на пляже. Гитара у нее была новая, один из поклонников расстарался.

Когда мы уже собрались уходить, девушка вдруг отложила в сторону инструмент, догнала меня и схватила за рукав.

— Вы ведь завтра уезжаете?

— Скорее, уже сегодня, — хмыкнула я, глядя в небо. Мирра улыбнулась.

— Тогда возьмите это, на память. Не знаю, кто вы, но думаю, что ничего плохого во всех этих фокусах нет…

Милая девушка! Надо же, так легко принять существование магии… И я тоже была хороша, так засветилась, не подумав, что мы еще не раз на пляже увидимся.

Мирра протянула небольшой сверток, От него ощутимо веяло магией.

— Понимаете, я на следующее утро после того, ну, пошла гулять на пляж, и наткнулась там на медальон. Сначала хотела себе забрать, но потом подумала — а вдруг ваше? В любом случае, берите.

Я поблагодарила девушку и сунула подарок в карман. Невежливо отказываться, раз уж предлагают.

Вспомнила о нем только сегодня, когда самолет уже взлетел. Достала, полюбовалась на коричневую бумагу обертки.

— Ну же, разворачивай, — поторопила меня Этна.

Я послушно сорвала хрупкую упаковку. На моей ладони лежал небольшой круглый амулет, источавший странную магию. Спереди был выгравирован слепой глаз, вписанный в треугольник, в обрамлении оливковой ветви и молний. На обратной стороне была руна «контроль».

Значит, все-таки инквизиция…

— Не думай об этом, — решительно отобрала медальон Этна и спрятала его в карман. — Дома отдадим леди Элен, пусть она и совет разбираются. Ты уже в этой песне свою партию спела, дай и другим поразвлекаться.

— Я и не собиралась думать, — обиженно надулась я и закрыла глаза, изображая дрему.

Что-то мне подсказывало, что это была не последняя моя «песня».