Гроза началась внезапно. Только что светило солнце, и вдруг задул сильный ветер, небо разом потемнело, хлынул дождь. Прямо над головой сверкали молнии. Ослепительный разряд полыхнул у самой дороги — молния ударила в дерево ярдах в двадцати от машины. Ехать дальше стало опасно, оставаться в машине — тоже: по обе стороны дороги росли высокие деревья, от которых при такой грозе следовало держаться подальше. Съезжать в низину Этвуд не стал, полагая, что в дождь наверняка там застрянет. Выключив мотор, он выскочил из машины и бегом бросился под навес возле дома у дороги, ведущей от железнодорожной станции к деревне и замку. Под навесом уже стояли, прячась от дождя, две женщины.

— Добрый день, — сказал Этвуд, отряхиваясь.

Старшая, худощавая шатенка неопределённого возраста, что-то около сорока лет, ответила на его приветствие, а младшая, ещё совсем юная девушка, тоненькая и хрупкая на вид, окинула его любопытным взглядом доверчивых голубых глаз и с некоторым запозданием сказала:

— Добрый день.

При этом она повернула голову и зацепилась волосами за выступ на поддерживающем навес столбе, пытаясь освободиться, сделала резкое движение, и её незатейливая причёска развалилась. Шпильки вывалились, а длинные, до пояса золотые пряди упали ей на спину.

— Ну вот, а я так старалась, — огорчилась она.

Этвуд невольно улыбнулся:

— Позвольте, я вам помогу.

Не дожидаясь ответа, он стал распутывать накрутившиеся на сучок волосы. Пальцы его быстро и ловко разматывали длинную прядь.

— Готово.

— Спасибо. Но я растеряла все шпильки… Как же теперь быть? — озадаченно сказала девушка.

Дом, возле которого они стояли, пустовал, здесь давно никто не ходил, и трава вокруг росла высокая и густая.

— Хорошо бы найти хоть две.

Она опустилась на колени и начала шарить в траве, Этвуд присел рядом и присоединился к её поискам.

— Одна есть, — он протянул ей свою добычу. — А вот и ещё.

Ей тоже удалось отыскать одну шпильку.

— Трёх мне хватит, — сказала она, поднимаясь. — Благодарю вас.

— Не за что.

— Вы очень любезны, сэр, — вступила в разговор вторая женщина. — У нас сегодня и так невезучий день, а тут ещё этот дождь. Далеко отсюда до станции?

— Если пешком, то далековато. Примерно час идти.

— Я натёрла ногу, — жалобно сказала девушка.

— Говорила я тебе: не надо надевать новые туфли. И ноги сотрёшь, и обувь по такой слякоти испортишь.

Девушка вздохнула и виновато посмотрела на свои изящные, но мало пригодные для таких условий туфли:

— Я пойду босиком.

Этвуд тоже взглянул на её ноги и хмыкнул:

— Я вас подвезу. Пешком вы на дневной поезд не успеете, а следующий в семь часов будет.

— Мы вам очень благодарны, — откликнулась старшая. — Кэт ещё и промокла, так и простудиться недолго, особенно если ждать до вечера. Надо было сразу под навес прятаться, а она, видите ли, под дождём прыгала, пока не полило как из ведра. Вот всё платье и намокло.

Кэт сильно смутилась и отступила к краю навеса, словно желая спрятаться.

— Там на вас попадают брызги, идите сюда, — позвал её Этвуд и спросил: — Вам, наверное, холодно?

— Нет, ничего, — ответила она, но по её тону было ясно, что на самом деле она замёрзла.

Этвуд снял пиджак и протянул ей.

— Наденьте, а то и правда простудитесь, ветрено.

Кэт нерешительно взяла пиджак.

— А вы как же?

— Я не вымок и не простужусь. Надевайте.

Однако она медлила; тогда он взял пиджак из её рук и сам набросил ей на плечи.

— Спасибо, — застенчиво поблагодарила она.

— Такой грозы давно не было, — заговорила её подруга. — Стоило нам выбраться за город, и вот, пожалуйста…

— А я люблю дождь, — сказала Кэт. — Только не такой, как сейчас, а мелкий и тёплый, и чтобы солнце светило.

Старшая, поджав губы, хмуро смотрела на окружавшие их со всех сторон водяные потоки.

— Льёт и льёт…

— Скоро кончится, такие ливни всегда бывают короткими, — Этвуд посмотрел на часы. — Время ещё есть, на поезд вы успеете.

Оглушительный раскат грома почти заглушил его слова. Девушка испуганно вздрогнула.

— Не бойтесь, — успокоил он её. — Здесь низина, сюда не ударит. Вон там действительно опасное место. — Он указал на высокие деревья на возвышении справа от дороги.

— Вы тоже на станцию ехали?

Не успел он ответить, как из-под ног у них вдруг выпрыгнула большая лягушка. Кэт ойкнула, отпрянула в сторону, поскользнулась на мокрой траве и удержалась на ногах лишь благодаря Этвуду, который её поддержал.

— Вы не думайте, что я боюсь лягушек, — покраснела она. — Просто это так неожиданно… И какая крупная!

Она следила взглядом за скачущей прочь лягушкой. В её глазах мир вокруг был таким же юным и свежим, как она сама. Она смотрела на лягушку, а Этвуд смотрел на неё, и на его лице отражалось сожаление о чём-то далёком и безвозвратно утраченном, утраченном преждевременно из-за войны; беззаботная и непосредственная юность, когда всё вокруг кажется прекрасным и удивительным — эта пора никогда не повторится. Что прошло, то прошло…

— Дождь уже стихает, — заметила старшая.

— Тогда едем.

Они направились к машине. Кэт в своих малопригодных для ходьбы по мокрой траве туфлях замешкалась, а вместе с ней и Этвуд. Первой к машине подошла старшая и, поскольку дождь был ещё довольно сильный, не стала их ждать, открыла дверцу и села на заднее сиденье. Когда Этвуд с девушкой добрались до машины, он распахнул перед ней переднюю дверцу, и ей пришлось сесть рядом с ним.

— А мимо замка мы будем проезжать? — спросила она, когда машина тронулась.

— Мимо замка? — Этвуд искоса бросил на неё быстрый взгляд. — Мы на станцию едем, замок в другой стороне.

— Как жаль! Во всём нам сегодня не повезло, правда, Хильда?

— Значит, не судьба, — отозвалась её спутница. — Мы из Лондона приехали, сэр, собирались отдохнуть дней десять. От города летом устаёшь. Хочется хоть несколько дней пожить в каком-нибудь тихом уголке. Красивые здесь места… Мои знакомые перед войной два лета подряд тут отдыхали и были очень довольны. К сожалению, гостиница оказалась закрытой, а мы на неё так рассчитывали…

— Её владелец в армии. Сейчас здесь вообще мало народу, — заметил Этвуд. — Видели пустые дома? Там, где мы от дождя прятались, тоже нет хозяев.

— Тётя Лина обязательно скажет: «Так я и знала!» — вставила Кэт. — Я про свою тётю говорю, — пояснила она, поворачиваясь лицом к Этвуду. — Когда я уговаривала её отпустить меня вместе с Хильдой, она целую неделю ворчала, будто мы на Северный полюс собрались, а потом заявила, что ничего у нас не выйдет. И верно, не вышло. Даже замка не увидели, а мне так хотелось! Я его на открытке видела — очень красивый. Он правда такой красивый?

Этвуд пожал плечами:

— Когда долго живёшь в одном месте, привыкаешь и как-то перестаёшь всё это замечать.

— А я всегда знаю, что мне нравится, а что нет, даже если вижу это каждый день. Смотрите, какой холм! С него должно быть далеко видно. Мы будем по нему проезжать?

— Нет, дорога идёт низом. Вы сюда разве не по ней добирались?

— По ней, — вместо Кэт ответила Хильда, — только Кэт так вертелась во все стороны, что всё перепутала.

Кэт смущённо примолкла, а потом спросила, есть ли у них в запасе четверть часа. Этвуд ответил, что есть, и она попросила остановиться.

— Что ты опять выдумала? — недовольно спросила Хильда.

— Я поднимусь на холм и посмотрю на замок. Тут напрямик совсем близко, я мигом сбегаю. Подождите меня, хорошо? Пожалуйста.

— Ты окончательно промочишь ноги и ещё, не дай Бог, упадёшь. Загорелось тебе увидеть этот замок! Сиди, без него обойдёмся.

В тоне Хильды прорвалось раздражение, вызванное неудачами этого дня. Кэт огорчённо вздохнула. Этвуд снова искоса посмотрел на неё:

— Вам очень хочется посмотреть на замок?

Девушка кивнула.

— Сейчас увидите, — сказал он, разворачивая машину. — Мы успеем доехать до места, откуда его можно хорошо рассмотреть.

— Вот здорово! Спасибо. Это будет замечательно. А на поезд мы не опоздаем?

— Здесь близко, успеем. Боюсь только, что действительность не оправдает ваших ожиданий, — добавил он, когда из-за поворота открылся вид на замок.

Кэт высунулась из машины. Её разрумянившееся личико сияло.

— Как красиво! Даже лучше, чем на открытке. А вам разве не нравится?

Этвуд посмотрел на свой дом, стараясь увидеть его глазами этой девушки, но он воспринимал замок иначе, не как ожившую картинку с открытки, а просто как дом, где он родился и вырос и теперь жил.

— Нет, почему же, — неопределённо ответил он.

— Знаете, когда я была маленькой, то иногда воображала, будто живу в настоящем замке. Было очень интересно.

Этвуда насмешило то, как она сказала: «Когда я была маленькой», — так, будто это было давным-давно. Он задумчиво посмотрел на неё и вдруг предложил:

— Если у вас ещё не пропало желание пожить в этих местах, это можно устроить.

Хильда, занятая своими мыслями и дотоле молча сидевшая позади них, встрепенулась:

— Мы были бы очень рады. Вы знаете, где здесь можно остановиться?

Этвуд замялся, подыскивая выражения, а потом с деланным спокойствием сказал, что приглашает их к себе.

— Вам же хотелось пожить в замке, — добавил он, обращаясь к Кэт. — Буду рад, если вам там понравится.

— В замке? Почему в замке? — в замешательстве спросила девушка.

— Потому что я там живу, это мой дом.

Кэт посмотрела на него со смесью растерянности и смущения, и лицо её залилось румянцем.

— Почему вы сразу не сказали, что живёте там?

Голос девушки прозвучал укоризненно. Её жизнерадостность сняло как рукой.

— Вы же не спрашивали.

Кэт опустила глаза и даже чуть отвернулась. Щёки её горели, она упорно смотрела вниз, чтобы не встретиться с ним взглядом. Её спутница тоже пришла в сильное замешательство, так что на скулах проступили красные пятна, и Этвуд подумал было, что его предложение показалось ей оскорбительным, но тут она сказала:

— Право, сэр, ваше приглашение так неожиданно… Ведь мы с вами не знакомы…

— Это препятствие легко устранить, — непринуждённо заметил Этвуд и назвал свою фамилию.

Та тоже назвала себя — мисс Хильда Брэдшоу — и свою спутницу — мисс Кэт Комптон.

Мисс Брэдшоу колебалась. С одной стороны, ей явно хотелось пожить здесь, а с другой — она, вероятно, сомневалась, прилично ли так легко принимать приглашение человека, с которым они едва знакомы.

— Нам неловко злоупотреблять вашей любезностью, — нашлась она наконец, как бы предоставляя право окончательного решения Этвуду, чем он не замедлил воспользоваться.

Обменявшись с ней несколькими взаимно предупредительными фразами (Кэт была очень немногословна и не поднимала глаз), Этвуд повернул машину к станции, чтобы забрать оставленные там на хранение вещи незадачливых путешественниц.

В дороге ему так и не удалось разговорить Кэт, она только лаконично отвечала на вопросы. Когда они приехали, он помог ей выйти из машины и, задержав потом её руку в своей, осторожно спросил:

— Вы на меня обиделись?

Она снова покраснела, кожа у неё была тонкая и нежная, с просвечивающими местами голубыми жилками.

— Нет.

Её «нет», как и тогда, когда он спрашивал, не холодно ли ей, на самом деле означало нечто другое, и он это понял.

— Пожалуйста, извините меня, — серьёзно сказал он. — Если бы я знал, что могу вас обидеть, то сказал бы, где живу в самом начале нашего знакомства. Правда, это выглядело бы несколько странно, — добавил он, усмехнувшись.

Кэт вспомнила, как он вбежал под навес, отряхиваясь от дождя, представила, что он в первой же фразе говорит, где живёт, и засмеялась.