Поиски вели, как и в прошлый раз, но с большей осторожностью и большими силами.

Сначала пехота и кавалерия не встретили ни души. Но во втором часу дня увидели прибитые к деревьям листки со словами:

«Кадрус — офицерам Наполеона.

Господа, имею честь сообщить вам, что, желая пресечь всякие попытки нападения на Фонтенблоский лес, который я захватил по тому же праву, по которому Бунапарте захватил Францию, я буду вынужден преподать вам страшный урок, если вы двинетесь дальше. Вам угрожает ужасный разгром. Многие из вас погибнут. Я вас предупредил.

Да хранит вас Сатана!

Кадрус.

В дополнение: Фоконьяк».

Офицеры сделали вид, будто расхохотались, солдаты задумались. Опять двинулись вперед, осматривая каждый куст, но не увидели ничего подозрительного. Дошли до Франшарского ущелья и окружили его.

Вдруг на вершине скалы показался человек в темном меховом плаще и итальянской шляпе. У него в руке был рупор. По ротам пробежал трепет удивления, некоторые солдаты стали целиться в Кадруса, силуэт которого четко выделялся на фоне неба. Офицеры велели опустить ружья. Кадрус стоял дальше выстрела.

Вожак «кротов» поглядел по сторонам, сделав вид, что осматривает войска. Воцарилась тишина, и вдруг Кадрус закричал:

— Берегитесь! Я француз, мне жаль убивать храбрых солдат. Уйдите! Клянусь, ангел смерти носится над вами. Генерал, — обратился он к Савари, — отступите, вы потеряете три тысячи человек и не возьмете меня. Даю вам три минуты.

Было видно, как он смотрит на часы и следит за стрелкой. Савари смутился. Отступить он не хотел, но идти вперед было опасно. Он все-таки приготовился к атаке, рассылая своих адъютантов. Солдаты немного растерялись. Они чувствовали неладное, в воздухе носилось что-то страшное и зловещее.

Вдруг раздался свисток. Возле Кадруса появился человек. Раздался второй свисток — и триста разбойников вмиг окружили подножие громадной скалы, возвышавшейся над всеми окрестностями. Три минуты отсрочки прошли. Кадрус взмахнул рукой. «Кроты» испустили свой страшный и хриплый крик. Это был сигнал к атаке.

— Вперед! — закричали офицеры.

Колонны двинулись. Вдруг Кадрус поднял руку, и тогда задрожала земля, затряслись все уступы ущелья. В двадцати местах разверзлись ямы. Из этих отверстий вырвалось пламя, подбрасывая в воздух трупы людей и лошадей. Целые роты были истреблены. Раздались страшные крики, и все бросились бежать. Семьсот человек полегли у Франшарского ущелья, а две тысячи триста — официальная цифра — были ранены.

Савари в отчаянии писал императору:

«Государь, я стал причиной гибели ваших лучших полков. Кадрус не захвачен. Я обесславлен. Прошу ваше величество принять мою отставку. Желаю, но не надеюсь, что кому-то повезет больше, чем мне».

Император получил это письмо с генералом, известным своей ненавистью к Савари. Тот нарочно выбрал его. Император стал его расспрашивать.

— Генерал Савари сделал все, что мог, — ответил порученец. — Эти подкопы застали нас врасплох. Кто мог подумать, что Кадрус так тщательно приготовится? Вашему величеству известно, как я ненавижу генерала Савари, но военная честь обязывает меня сказать, что он несчастен, но не виновен.

После этого донесения император растерялся. Он спрашивал себя, что же еще можно сделать. Оставался старик Фрион. Но… императору было тяжело подчиниться желанию подданного. Он сказал себе:

— Я подумаю.

Лев тоже думает, как прихлопнуть докучающего ему комара.