1822 год. Конец лета

— Чем ты здесь занимаешься, бездельница? Как ты смеешь тратить время на чтение, когда оборки Селии требуют починки?

Девушка, известная под именем Селина Деринг, вскочила и поспешно сунула книгу в нижнее отделение потрепанного дорожного бюро, стоящего в изножье ее кровати.

— Прошу прощения, тетя Фарингдон. Я не знала, что у Селии порвалась оборка.

Леди Фарингдон не желала слушать оправданий.

— Да как бы ты вообще что-то узнала, если то и дело тайком прокрадываешься в спальню, чтобы почитать развалясь!

— Но ведь и вы, и Селия сами велели мне убираться с глаз, — возразила Верити.

— Не смей мне дерзить, девчонка! Или ты хочешь, чтобы тебя опять высекли? Немедленно отправляйся к Селии и пришей оборку! Пока не приехали его светлость и прочие гости.

— Да, тетя.

Она сказала это в пустоту, поскольку леди Фарингдон уже вылетела из комнаты, подобно буре. Спорить было бесполезно.

Покорившись, Верити заперла бюро на ключ, который носила на шее на плетеном шнурочке. С любовью погладив бюро, она собралась с духом, взяла рабочую корзинку и покинула стылую комнатушку вслед за тетей.

— Где тебя носило? — завизжала Селия, когда Верити вошла в ее модную спаленку. — Ты только посмотри на этот кошмар! А лорд Блейкхерст прибудет с минуты на минуту!

Верити опустилась на колени у подола Селии и принялась подшивать.

— Ну, скорее!.. — заныла Селия.

Она бросилась к окну, и несчастная оборка опять разошлась под руками Верити.

— Да посмотри, что ты натворила! — Ярость Селии превзошла ее самое. — Мама, мама! Посмотри, что она сделала! Она это нарочно сделала!

Подавив едва не вырвавшееся слово, недостойное леди, Верити обернулась и увидела, что в комнату входит ее тетка.

— Неблагодарная дрянь! — завопила леди Фарингдон. — И это после всех наших благодеяний! Да на тебе даже одежда с нашего плеча!

Верити как раз казалось, что выцветшее до серого цвета черное платье, которое было на ней, попросту выбросила экономка пастора, но она прикусила язык и хмуро сосредоточилась на том, чтобы как можно тщательнее подшить оборку Селии. Если повезет, лорд Блейкхерст женится на этой девице и окажется Синей Бородой.

Ничего из того, что она услышала о лорде Блейкхерсте в следующие двадцать четыре часа, не заставило ее отказаться от мысли, что эти двое были бы вполне достойны друг друга. Лорд Блейкхерст прибыл с опозданием, за обедом он оскорбил по крайней мере трех человек, которым попросту не протянул руки, сочтя это ниже своего достоинства, и при этом окружающие восторженно подхватывали все его словечки.

— Такой представительный мужчина! — вздыхала Селия позже вечером, готовясь ко сну. — И конечно, жутко богатый. Можно только гадать, почему он до сих пор не женат! Конечно, титул он получил неожиданно, три года назад, после смерти брата. И, конечно же он приехал сюда искать себе невесту.

Верити моргнула, складывая сорочку.

Этот логический скачок ее озадачил. Получается, визит в Фарингдон-Холл был предварительным шагом матримониально настроенного графа.

— Он никогда не принимает приглашения погостить, кроме как от своих близких друзей, — пояснила Селия тоном милостивого снисхождения.

— Тогда удивительно, что вы вернулись так рано, — заметила Верити.

Селия пожала плечами:

— О, Блейкхерст удалился в бильярдную с другими джентльменами. Теперь можешь причесать меня, Селина. — Селия удовлетворенно разглядывала свое отражение в зеркале, играя локонами.

Верити напомнила себе, что пряди вырывать нельзя, и взяла щетку для волос, оправленную в серебро.

— О, дорогая, — сказала Селия печально. — Ты только посмотри на эти отвратительные веснушки!

Глядя в зеркало на безупречные черты своей двоюродной сестры, Верити гадала, что за блажь вдруг пришла той в голову.

— Я не вижу, — сказала она неосмотрительно, — но на твоем туалетном столике, если нужно, есть датский лосьон.

Отражение злобно улыбнулось.

— Я имела в виду твои веснушки, Селина.

Верити стиснула щетку, собрав все самообладание, и начала причесывать сестру. Гораздо безопаснее высказать все, что она думает, в подушку.

В роли Селины жить оказалось гораздо проще. Пугающе просто. Порой казалось, что Верити заблудилась в каком-то тумане. Так в один прекрасный день она обнаружит, что не в состоянии найти выход, чтобы вернуться.

Верити расслабленно повела плечами, согреваясь, вбирая в себя ласковые лучи утреннего солнца. Её не пугала даже полная корзина починки, если она смогла благодаря этому хоть на пару часов ускользнуть ото всех.

Здесь, в центре лабиринта, ей временно ничего не угрожало.

— Ах, лорд Блейкхерст! Что за невероятные выдумки! Вы просто ужасный человек!

Жеманно-кокетливый щебет Селии и послышавшийся вслед за тем глубокий мужской голос разбили ее мирок. Господи, что это Селия — которую служанки окрестили «Постельной госпожой» — делает в лабиринте в девять часов утра, наедине с лордом Блейкхерстом?

Очередное хихиканье напомнило Верити, в каком сомнительном положении она оказалась. Девушка вскочила, запихнула в корзину штопку вместе с чулками и туфлями и подавила проклятие, уколов об иглу палец.

На какой они тропинке? Она должна выбрать ту, которая не привела бы прямиком к Селии с ее кавалером.

Нахмурившись, она слушала. Они были недалеко. Она ждала, готовая сорваться с места. Голоса приближались. Верити напряглась, заметив мелькнувший сквозь узкую прореху в живой изгороди бледно-желтый муслин. Сообразив, что у нее не более пяти секунд, чтобы исчезнуть, она схватила корзинку и побежала босиком по дерну, добралась до бреши в изгороди на противоположной стороне пруда и скрылась из вида.

— Что это было?

От удивленного вопроса Селии Верити застыла. Черт. Они ее услышали. Она затаила дыхание.

— Птичка? Кролик? — предположил лорд Блейкхерст. — Вы ведь сказали, что здесь должен быть ваш брат?

Верити едва успела подавить взрыв смеха, услышав вопросительную интонацию, в которой не было ни малейшего признака подозрения. Боже мой! Какой простофиля мог попасться на этот трюк!

Не в силах устоять перед соблазном, она выглянула из-за изгороди. Если лорд Блейкхерст не примет мер, он обнаружит, что прикован к…

Ее сердце внезапно остановилось, и она рванула обратно, потрясенная. Этого не могло быть. Неужели!? Не поверив в то, что ей открылось, она сделала глубокий вдох и украдкой бросила другой взгляд. Селия, одетая в свое самое красивое платье из узорчатого муслина, с простодушным намеком приоткрывавшее грациозную лодыжку ниже волана, глядела на… Макса.

Верити затрясло. Она не могла ошибиться. Каждая черта этого лица навеки запечатлелась в ее памяти.

— Может быть, нам следует вернуться, мисс Фарингдон?

— Ну, что за ерунда! — Селия расположилась на скамье, изящно прошелестев юбкой. — Кто и что плохое может об этом подумать? В конце концов, такие хорошие друзья, как мы, лорд Блейкхерст…

Такие хорошие друзья?

Голос его светлости сочился равнодушием.

— Желаю вам доброго утра, мисс Фарингдон. Поверьте, мое уважение к вашей репутации значительно перевешивает любые другие соображения!

Селия вскочила:

— Ах, сэр! Я должна проводить вас, чтобы вы не заблудились. Наш лабиринт прославился тем, что все гости безнадежно теряются в нем!

Верити быстро спряталась за кустами. Ей нужно дать им достаточно времени, прежде чем выбраться. Она прислушивалась к удаляющимся голосам.

Но Макс здесь… почему? Мог ли он действительно ухаживать за Селией? Макс? Ее нежный, ласковый Макс? Разве он знал, что она здесь? О, ради бога! Как бы он узнал?

В ее снах Макс всегда узнавал ее мгновенно, подхватывал, сажал на свою лошадь и увозил. Лорд Блейкхерст — это совсем другое дело. Графы не увозят бедных девушек на драгоценных племенных жеребцах и не делают их счастливыми навеки.

На следующий вечер Макс, граф Блейкхерст, облегченно вздохнул, когда дамы вслед за леди Фарингдон покинули столовую. Разрази его адово пламя, что заставило его принять это приглашение? Он ненавидел подобные сборища. Показная претенциозность и манерность дам, под которыми скрывается чистейшее лицемерие. И господа немногим лучше.

— О, Блейкхерст! Ты здесь, голубчик?

Лорд Блейкхерст повернулся и взглянул на мистера Марлбери.

— За тобой ведется охота, — предупредительно сообщил Марлбери.

Макс посмотрел на него без выражения. Он это знал.

— Бренди! — подсказал Марлбери.

— Ах да. — Макс осознал, что Торнфилд, сидящий слева от него, пытается передать ему графин бренди. — Прошу прощения, Торнфилд. — Он налил себе стакан и сделал осторожный глоток. Ему едва удалось подавить содрогание. Такая же гадость, как вчера вечером. Боже, чего только не делает человек, угрызаемый чувством вины: вот, к примеру, принимает приглашение на кошмарную вечеринку и пьет кошмарный бренди.

— Я говорю, Блейкхерст, — Торнфилд понизил голос, — что мисс Селия, похоже, тобой очарована!

Макс допил бренди. Одно он может гарантировать: пусть мисс Селия очарована им, но он-то ею не очарован. Пальцем он не пошевельнет. И в лабиринт заходить не будет.

— Конечно, если это тебя не привлекает, — продолжал Торнфилд, проявляя замечательное чутье для человека, выпившего такое количество спиртного, — то всегда можешь развлечься с Фанни Монкриефф или Кейт Хайбери. С ними не требуется вступать в брак. — Он сделал попытку похотливо подмигнуть.

Макс дал ему уклончивый ответ и напомнил себе, что он, в конце концов, имел определенную репутацию..

Ах, черт! Слишком поздно менять стратегию. Он уже здесь, и должен был появиться здесь много лет назад. Но ведь, даже приехав, ничего не добился. Он никого не нашел, так что придется без обиняков спросить хозяина.

В конце концов, он отбросил такт, зажав хозяина в угол, когда они покинули столовую.

— Фарингдон, могу я поговорить с вами наедине?

Лорд Фарингдон моргнул. А потом улыбнулся.

— Ну, конечно, Блейкхерст. Моя библиотека — вполне уединенное место. Сюда, пожалуйста!

Макс разглядывал его с крайней неприязнью. Боже мой! Этот человек буквально потирал руки от радости! Чего, черт возьми, он ждет?.. И тут ему открылась истина. Фарингдон думал, что он собирается сделать предложение. Селии. Мысленно проклиная собственный идиотизм, Макс последовал за хозяином дома в библиотеку.

— Еще бренди, Блейкхерст?

Макс сохранил самообладание.

— Нет. Благодарю, — холодно отозвался Макс. — Лорд Фарингдон, я хочу знать, можете ли вы сообщить мне какие-либо сведения о мисс Скотт.

— Мисс Скотт? — Бренди выплеснулся из бокала лорда Фарингдона.

Макс нахмурился, видя такую реакцию. Глаза Фарингдона заметались под его жестким взглядом. Он надавил, не давая передышки:

— Да. Мне известно, что она доводится племянницей леди Фарингдон и находится под вашей опекой. Ее покойный отец был моим командиром, и я решил справиться о ней.

— Ах, вот что. — В голосе Фарингдона послышалось явное презрение. — Боюсь, ее больше нет с нами.

Гнев захлестнул Макса, и он отшатнулся, пристально глядя на Фарингдона. Что ж, именно этого он и опасался. Верити Скотт спровадили бог знает куда. Туда, где ее трагическая история могла бы не смущать Фарингдонов, высоко стоящих на социальной лестнице.

Он с удовлетворением увидел, что Фарингдон побледнел.

— Может быть, вы могли бы дать мне ее адрес, Фарингдон? Я хотел бы засвидетельствовать свое почтение.

Лорд Фарингдон быстро произнес:

— Боюсь, вы не поняли меня, Блейкхерст. Когда я сказал, что мисс Скотт уже нет с нами, я имел в виду, что она… что она…

Холодный ужас, пронизанный болью потрясения, охватил Макса.

— Она умерла. — Это было утверждение, не вопрос, и что-то внутри его разорвалось, когда лорд Фарингдон наклонил голову в знак согласия. — К-когда?

— О, знаете, довольно скоро после того, как попала к нам. — Лорд Фарингдон изобразил сокрушенный вздох. — Все это очень печально, конечно, и все же так лучше, сомнений нет. Понимаете, после позорной смерти Скотта мало что можно было для нее сделать. Осмелюсь сказать, она это чувствовала.

— Не сомневаюсь, что чувствовала. — Макс с трудом узнал свой голос, хриплый и дрожащий. — В таком случае, я так понимаю, она похоронена на кладбище. Я почту ее память там.

Колокольчики. Ей нравились колокольчики.

Лорд Фарингдон выглядел так, будто сейчас задушит себя собственным галстуком, так он его дернул.

— А… э… гм… видите ли, Блейкхерст… могила не отмечена, понимаете ли. Грустно, очень грустно. Наследственная слабость крови, без сомнения. Рад, что это миновало мою семью.

По мере того как Макс осознавал произнесенные Фарингдоном слова, в груди его разливался холод. Могила не отмечена…

Он слепо повернулся и вышел из комнаты, не сказав более ни слова.

Верити выскользнула из кухни, едва закончив помогать пересчитывать серебро. Она поспешила по верхним коридорам к черной лестнице, которая вела в ее спальню. Звук шагов, поднимающихся по главной лестнице, поторопил ее еще больше. Ее тетка совершенно ясно дала понять, чтобы она не показывалась на глаза гостям.

Достигнув черной лестницы, она подхватила юбки и полетела через две ступеньки, но испустила испуганный вскрик, когда от стены отделилась тень и вцепилась в нее. Знакомый запах бренди ударил ей в нос.

— Отпустите меня, Годфри! — Она оттолкнула своего перебравшего двоюродного брата и попыталась увернуться от него, но в ограниченном пространстве он легко ее схватил.

— Всего лишь братский поцелуй! — Он плотоядно пялился на нее.

Верити оказалась в ловушке между Годфри над ней и кем-то, поднимающимся из зала.

— Перестаньте! — прошипела она.

Он схватил ее за запястья и потащил к себе.

— Без поцелуя не уйдешь, — пробормотал он.

— Нет! — Давясь, Верити пнула его и зацепилась за его голень, ударившись носком.

Этого было достаточно. Годфри вскрикнул от боли и толкнул ее так, что она споткнулась и потеряла равновесие.

Приземление испугало ее еще больше. Вместо того чтобы упасть на пол, она оказалась в спасительном кругу крепких рук. Изумленная, она взглянула на смуглое, суровое лицо, на котором горели пристальные янтарные глаза.

— Боже! — выдохнула она. — Вы здесь?

Темные брови поднялись в немом вопросе.

— Мы знакомы?

Ее мир перевернулся с ног на голову, когда она взглянула на этого человека.

— Н-нет, — солгала Верити. — Вы испугали меня. Благодарю вас, сэр. И… я не знала, что тут кто-то есть. И… я поскользнулась.

— Правда? — В глубоком голосе прозвучало небрежное любопытство. — А Фарингдон тоже поскользнулся?

Верити не сумела сдержать содрогания. Вдруг ее локоть оказался в крепкой хватке.

— Вам пора уходить, Фарингдон, — продолжал ее спаситель. — Будем считать, что мы поняли друг друга.

Годфри показался на лестнице, и Верити с нехристианским удовольствием отметила, что ее отчаянное сопротивление оставило на его лице кровавые царапины.

— Что это с вами? — вспыхнул Годфри. — Это не ваш дом!

Лорд Блейкхерст улыбнулся без малейшего следа юмора:

— Капризам гостя всегда следует потакать, Фарингдон. Похоже, девчонка не готова вас обслуживать. Вы обяжете меня, если оставите ее в покое. Это ясно?

Девчонка? Верити только поперхнулась, проглотив возмущение. Безопасней будет, если он действительно сочтет ее одной из горничных.

Годфри осклабился:

— Не готова? Да она всегда готова…

Ей показалось, что Блейкхерст стал еще выше ростом.

— Вон. Пока не забыл, что я здесь гость. Годфри ретировался, бросив еще один злобный взгляд на Верити.

— Минуту.

Она медленно обернулась. Почти против воли взгляд ее поднялся к его лицу.

— Милорд?

— Ты озадачила меня, девушка. Ты служанка?

Пять лет назад, даже три, Верити отвергла бы это предположение не задумываясь. А теперь… теперь, когда она знала, что ее легко можно выгнать, что ей некуда больше пойти, теперь, когда она поняла, на что похожа была бы ее судьба, если бы они вышвырнули ее, она колебалась.

— Твоя речь не похожа на речь служанки, — настаивал он.

— Я домашняя учительница, — пробормотала она. Это была не совсем ложь. Она пыталась учить младших девочек в промежутках между наймом платных гувернанток.

— Вот оно что. — Похоже, он поверил. — Я расскажу об этом вашей хозяйке и…

— Ради бога, нет! Меня уволят.

— Как тебя зовут?

Она чуть не задохнулась, но все-таки сумела выговорить ненавистное имя:

— Селина Деринг, милорд.

И тут послышался другой голос.

— А что происходит, могу я поинтересоваться?