Нет, Сильви ничему не позволит испортить Рождество. Ну подумаешь – их отвергли! Она пришла в универсам Баттри, списала нужный телефон с доски объявлений, затем в углу магазина, рядом с отделом замороженных продуктов, отыскала таксофон и даже трижды глотнула бесплатного кофе у выхода. Диллон, довольный и согретый, спал и не ведал, что его отец только что был совсем рядом. Не знал о том, что его отец не пожелал признать хоть кого-нибудь из них двоих.

Теперь Сильви поняла, что обойдется без него. Она воспитает сына лучше, чем такой тип. Дура она была, что думала иначе.

Да-а, наделала она ошибок, гордиться нечем. И все же она изо всех сил постаралась найти отца своего сына, чтобы у Диллона появился шанс обрести семью. Если есть на свете кто-то уважающий семью, так это Сильви Смит. Когда растешь сиротой, то начинаешь ценить саму идею семьи. Сильви всегда мечтала о любви, доме, детях, о человеке, который обожал бы ее. Как это здорово – собираться всей семьей, отмечать праздники, хохотать до упаду. Она хотела этого для себя, но еще больше – для сына. Какая же она глупая – думала, что это возможно.

И когда у нее все пошло наперекосяк? Ведь вроде бы не было в ее прошлом длинной череды мужчин.

Она любила Билли Рея – по крайней мере, думала, что любила, – и, дурочка, никак не хотела увидеть правду: у этого человека сроду не было намерений осесть на месте или воспитывать сына. Будь она подогадливей – обязательно бы заметила это.

Итак, еще до того, как Сильви Смит покончила с делами, бережно уложила покупки на заднее сиденье и отправилась назад в Рокки Ти, она приняла ряд решений. То ли холодный воздух Монтаны прояснил ей мозги, то ли она в конце концов стала взрослой и оказалась лицом к лицу с действительностью, но теперь она знала, что если – и это очень большое «если» – она когда-нибудь влюбится опять, то глаза ее будут широко раскрыты. С мужчинами одни неприятности, и у нее нет ни малейшего представления о том, что их вообще заботит.

Она выполнит свою работу, отдохнет в выходные и в оставшиеся три дня будет делать все, чтобы представить себе, будто у нее есть семья. Дорога к Рокки Ти – это дорога к дому. Правда, временному.

– Ура, он настал, наконец-то настал, – выкрикивала Кэрин, выделывая по комнате пируэты, – сочельник настал!

– Смотри, голова закружится – и влетишь в елку, – предупредил дядя Джо, – будь осторожна.

– Ладно, – пообещала она, довольная тем, как танцуют разноцветные огоньки, когда она вертится волчком, – я так рада, что не могу усидеть на месте!

– Но ты все равно попробуй, – сказал дедушка, – а то Джени и Питер, глядя на тебя, разгуляются.

Она, тяжело дыша, свалилась на тахту:

– Уже нет. Джени объелась печенья, и у нее живот болит, а Питер еще один список для Санта-Клауса составляет.

– Этому сорванцу, конечно же, всегда много чего надо. – Дедушка сложил газету и сунул ее в стопку между журналами. – Разожгу-ка я, пожалуй, хороший огонь в камине, а вы развесьте свои чулочки.

– Не надо, дедушка! – завопила Джени. Она, в новой розовой ночнушке, забежала в комнату, наступила на собственный подол, нырнула прямо в объятия дяди и пролепетала: – Через трубу должен прийти Санта!

– Опа! Ты так себе нос разобьешь, если не прекратишь бегать, – продолжал предостерегать дядя Джо, – как животик, перестал болеть?

– Перестал. – Она выскользнула из его крепких рук и забралась на колени к дедушке. Кэрин тоже подбежала к креслу. Она надеялась, что дедушка не будет слишком долго возиться с сестричкой, иначе Джени разойдется и вообще не уснет, а Кэрин хочет, чтобы в их спальне было тихо, тогда ночь пройдет быстро. Ей послышалось, что перед ужином дедушка и Сильви что-то говорили о котиках, но, когда она вошла в кухню, оказалось, что о ботиках. Но провести ее им не удастся. Где-то в Рокки Ти есть котенок, и он будет ее! Она, конечно, широко раскроет глаза и очень удивится, когда увидит его, чтобы дедушка и Сильви не обиделись из-за того, что она разгадала их тайну.

В гостиную с Диллоном на руках вошла Сильви. Малыш, такой миленький, с пухленькими розовыми щечками, не спал. На нем была красная пижамка и красная же шапочка а-ля Санта-Клаус с белым помпончиком, свисающим с макушки. У Сильви волосы были перевязаны сзади красной рождественской ленточкой, и одета она была в свой мягкий голубой свитер, тот самый, что пах детской присыпкой и корицей.

Кэрин пристроилась рядом с ней на тахте. Джени в это время похихикивала на руках у дедушки, а Питер под елкой играл в машинки.

Хорошее нынче Рождество, Кэрин это понимает. С почти-что-мамочкой, хорошеньким ребеночком и печеньем с зелеными и серебряными шариками – такое делала их настоящая мама. В этом году под елкой будут пакеты с леденцовыми палочками, перевязанные красными бантами. А еще будет фантастический ужин, со скатертью и белыми салфетками, которые она сегодня днем помогла Сильви погладить. И ничто не сможет пойти не как следует. Теперь не сможет.

Кэрин взглянула на дядю и нахмурилась. Обращался бы он с Сильви получше, тогда бы она осталась с ними навсегда. И она задала ему вопрос, который, возможно, сделает его веселее:

– Дядя Джо, а что ты хотел бы на Рождество?

Дядя раскрыл рот и не сказал ничего. Странно. Обычно у дяди Джо всегда есть ответ, если его о чем-то спрашиваешь.

– Дядя Джо уже, наверное, получил свой подарок, – сказала Сильви, поправляя Диллону шапочку. – Так ведь, дядя Джо?

– Э-э, да, – промямлил тот, – наверное, да.

Кэрин навострила уши:

– Какой? Новое седло?

– Не совсем.

– Лошадку? – спросила Джени.

В это время на дядю с улыбкой посмотрел дедушка:

– Ты бы не раскрывал свои подарки раньше времени, чтобы не портить кое-кому восторга.

– Ничего я не порчу, – ответил Джо и взглянул на Сильви, показывая, мол, перестань болтать о подарках, а та продолжала играть с Диллоном, сделав вид, что ничего не заметила.

– Кто хочет горячего шоколада?

Все заявили «да», даже Джо, который и двух слов Сильви не сказал со вчерашнего дня, после своей фразы «Такое больше не повторится».

Она хотела сказать ему, что для нее это было больше чем секс. Если бы она не стала умнее, чем двое суток назад, то могла бы сказать, что заниматься с ним любовью – то же самое, что любить; могла бы даже подумать, что влюбляется в него и что это сделало ту ночь, что они провели вместе, волшебной.

Но теперь она мудрее. Слишком умна, чтобы влюбиться – или думать о том, чтобы влюбиться, – после первой же ночи. Вчера она осознала, что носилась между двумя штатами в поисках ничего не стоящего раллиста, который все же заставил ее поверить в сладкую сказку о любви, которую рассказывал, снимая с нее одежду.

Сильви дала Кэрин подержать Диллона. У той был такой вид, будто она сейчас упадет в обморок от счастья. Да-а, недаром говорят, что Рождество – это детский праздник. Прежде чем уйти на кухню, Сильви схватила фотоаппарат и запечатлела эту счастливую сцену. Затем подбежали Джени с Питером, и все четверо ребятишек сфотографировались под ситцевым венком Дэб Брокетт.

– Это и вправду замечательно, – сказал Хэнк, – потом, глядя на эту фотографию, вспомним все хорошее.

– Я с собой кое-какие заберу, – сказала Сильви, смягчая слова улыбкой.

– Не волнуйся, дорогая, мы их сделаем много, – пообещал Хэнк, выдергивая из ее руки фотоаппарат. – А теперь становись-ка рядом с Джо и делай во-от такую прехорошенькую улыбку.

У нее не было другого выбора, поэтому она встала, смущаясь, между елкой и Джо.

– Повернись, Джо, – Хэнк ткнул в сторону елки. – Я вас с Сильви сниму на фоне елочных игрушек.

Они соприкоснулись плечами, он рукой задел ее бедро; в таком положении и застыли.

Позже, разогревая молоко и размешивая в нем какао-порошок, Сильви припомнила это краткое прикосновение его руки, источавшей тепло и твердость. Она размечталась: стоял бы он всегда так близко, а не только ради хорошей фотографии. То, что произошло воскресной ночью, в эти ее мечты не входило.

Сейчас главное – ни о чем не вспоминать.

Джо выбрал для чтения «Ночь перед Рождеством». Это самое подходящее, решил он, вытаскивая потрепанную книгу, много лет принадлежавшую его брату.

– А я люблю эту историю, – заявила Джени, взбираясь к нему на колени.

– Читай громко, – сказал Хэнк, допивая свой шоколад, – и не торопись.

– Не собираюсь я торопиться. – Джо подождал, пока Сильви закончит собирать посуду со стола. – Сильви, – сказал он более строгим голосом, чем намеревался, – прекращай возиться.

– Я только поставлю их в…

– Попозже поставишь, садись, – оборвал ее Джо, похлопав рядом с собой.

Кэрин и Питер уставились на него, даже Диллон и тот издал краткий вопль.

– Ну пожалуйста, – добавил Джо, жестом указывая на свободное место на тахте, – ты же хочешь послушать «Ночь перед Рождеством», да? У меня, конечно, не получится так хорошо, как это делал мой брат, но я изо всех сил постараюсь.

Кэрин просветлела:

– Я помню, как папуля читал ее мне.

Джо никак не мог проглотить застрявший в горле комок.

– Я тоже помню, дорогая моя. Он читал ее в каждый сочельник, так же, как наш отец читал ее нам, когда мы были маленькие.

– Моя Дэбби тоже любила ее. – Хэнк достал носовой платок и высморкался.

– Все в порядке, дедушка, – сказала Кэрин, – у тебя же есть мы, так?

– Так, – согласился старик, – и я не знаю, что бы без вас делал.

Джо посмотрел в дальний угол комнаты на Сильви. Через несколько дней она уедет, а они вернутся к прежней, обычной жизни – без свежего хлеба, куриных запеканок и сахарного печенья. Его постель, до сих пор пахнувшая, хоть и слабо, детской присыпкой, была холодна прошедшей ночью, потому что рядом с ним не лежала Сильви. Она перехватила его взгляд, и в течение надолго затянувшегося мгновения они смотрели друг на друга, пока не раздался голос Хэнка.

– Ну так что, – пожилой человек, насупившись, смотрел на Джо, – ты читаешь или считаешь ворон?

Джо открыл книгу.

– «Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя ясная ночь наступила», – начал он.

– Оставлю-ка я всю эту Санта-Клаусову работу вам, приятели мои молодые, – сказал Хэнк и зевнул. – Ко всему прочему, я должен сладко выспаться, у меня ведь завтра свидание.

– Ты бы поостерегся, – сказал Джо, пододвигая блюдо с печеньем поближе к себе.

– Это еще почему?

– Я видел, как Руби Ди улыбалась тебе, Хэнк. – Джо, ухмыльнувшись, дотянулся до последнего обсыпанного сахаром оленя. – Если не поосторожничаешь, то скоро опять будешь женатым.

– К черту, – Хэнк перевел взгляд на Сильви, – ты же знаешь, мое сердце принадлежит тебе, дорогая.

Сильви, руки которой были по локоть в мыльной пене – она мыла посуду, – помотала головой:

– Не втягивайте меня в это. Мне нравится Руби, и вы вдвоем прекрасная пара.

– Но я не знаю, умеет ли она готовить.

Сильви рассмеялась:

– Не знаю, стала бы я так волноваться, будь я на вашем месте.

– А еще вот как на это посмотри, – сказал Джо, – тебе ведь никогда больше не придется платить за стрижку в парикмахерской.

– Да у меня и волос-то не так много осталось, чтобы их стричь.

– Я рада, что вы пригласили ее на обед, – сказала Сильви.

– Да-да, золотце, и я тоже, терпеть не могу, когда кто-то празднует Рождество в одиночестве. – Хэнк натянул на себя куртку и схватил шапку.

– У нее ведь нет семьи? – спросил Джо, вставая.

Хэнк пожал плечами:

– Полагаю, это довольно деликатный предмет разговора, если ты понимаешь, о чем я. – Он повернулся к Сильви: – Ты ведь не забыла про лук в сметанном соусе, а?

– Конечно, нет. Думаете, я хочу, чтобы меня с треском уволили в день Рождества?

Она удивилась тому, что старик подошел и крепко обнял ее.

– Ты хорошая девушка, Сильви. Я рад, что ты откликнулась на объявление.

– И я рада, – сумела произнести она.

Хэнк отпустил ее и направился к задней двери:

– И не задерживайтесь допоздна. Эти дети вскочат с первым же лучом солнца.

Джо проводил его до двери:

– Тебе позвонить утром, когда мы встанем?

– Да. Не хочу пропустить ничего веселого.

– Спокойной ночи, Хэнк, – пожелала Сильви, – с Рождеством вас!

– И вас также, – ответил он, и дверь за ним захлопнулась.

Джо повернулся к Сильви:

– Тебе помочь?

Она прополоскала последнюю кружку и поставила ее на сушилку.

– Я закончила.

– Тогда, я думаю, нам самое время заняться подарками.

Нам? Сильви, вытирая руки, посмотрела на него:

– Тебе нужна моя помощь?

– Пригодилась бы. Ловко же Хэнк отыгрывается на мне в этом году!

– А где подарки?

– В хлеву. Сходи наверх, глянь, уснули ли эти плутишки, а я начну заносить. – Он потянулся за курткой: – Да, Сильви! Спасибо.

– За что?

– Ты была права насчет Рождества. Детям, э-э, нужен кто-то – как ты – рядом, и тогда праздник для них пройдет замечательно.

– Пожалуйста. – Она аккуратно сложила полотенце. Джо выразил благодарность за то, что она помогла детям. Ну, наконец-то – мужчина, говорящий «спасибо».

– Сильви, – прошептала Джени, облокотившись на край кровати, – я слышала, как внизу ходит Санта.

– Что? – Сильви открыла глаза и заморгала.

– Я слышала Санту.

– Сколько сейчас времени?

– Не знаю.

Сильви вряд ли проспала долго. Чтобы разложить подарки под елкой, потребовался час, еще два часа – чтобы накормить внезапно разбуянившегося Диллона, и лишь после этого она доползла до постели и отключилась.

– Ты умеешь читать цифры на часах?

– Четыре. Один. Три.

Четыре тринадцать. Сильви постаралась не застонать:

– Для Санты еще рановато, золотце, – и откинула одеяло, – может, залезешь ко мне сюда, полежишь немножко, а?

– Ладно, минутку полежу. – Озябшие пальчики ног Джени прижались к ногам Сильви. – Он мне, наверное, малышку подарит.

– Ммм, – пробормотала Сильви, закрывая глаза. Она разложила подарки под елкой так, чтобы большая коробка с Джениной куклой была посередине и сразу бросилась в глаза восторженной девчушке. Джо, стараясь не прикасаться к ней, пока они работали вместе, трижды выходил на улицу, чтобы принести все игрушки.

– И лошадку, – девочка уткнулась в плечо Сильви, – и новые краски. И еще тепленькие фиолетовые…

– …рукавички, – шепотом закончила Сильви, погружаясь, вслед за девочкой, в сон.

Он не имел права наблюдать за ней, но устоять не мог. Кэрин и Питер в комнате Питера рассматривали то, что Санта-Клаус положил им в чулки, но Джени куда-то исчезла. Откуда ему было знать, что она у Сильви? И сейчас он завидовал племяшке, спящей вместо него на кровати рядом с женщиной, которую он не мог полюбить.

Ее волосы были спутаны – это все, что он мог видеть. Младенец сейчас мирно спал в своей кроватке, а ведь не давал матери покоя почти до часу ночи, Джо это слышал. Он удержался от того, чтобы предложить помощь. Иначе все кончилось бы тем, что он опять занялся бы с Сильви любовью. А он не может позволить себе вновь потерять голову.

– Сильви, – шепотом позвал он, не собираясь заходить в комнату. Она не проснулась, и ему ничего не оставалось, как прокрасться через всю спальню, словно вору, и нагнуться над кроватью. – Сильви, – сделал он еще попытку, однако глаза открыла Джени.

– Санта пришел? – спросила она и вскочила. – Я что, проспала?

– Ничего ты не проспала, – заверил он ее, – там кое-что рядом с твоей кроватью лежит, и Кэрин и Питер тоже там.

– Мой чулок! – Джени выбралась из кровати, случайно пнув и разбудив Сильви, и в доли секунды исчезла за дверью.

Джо присел на край, не задумываясь, насколько интимным это может показаться.

– С Рождеством тебя, – сказал он, испытывая желание наклониться и поцеловать ее, в то время как она остановила на нем пристальный взгляд заспанных глаз.

– Сейчас что, утро?

– Примерно полшестого. – Ему захотелось смахнуть прядь волос с ее щеки, а потом заползти в теплую постель и прижать ее тело к своему. А также снять эту затертую футболку, которую она надевала вместо ночной сорочки, и выбросить. Была бы она его – они каждую ночь ложились бы спать голыми. Но она – не его. И с ним при этом все в порядке, напомнил себе Джо. – Пора вставать, – сказал он, поднимаясь с кровати.

Она зевнула и снова уткнулась в подушку.

– Сильви! – Он повысил голос.

– Ш-ш! – отозвалась она, при этом глаза остались закрытыми.

Тут завопил Диллон, и Джо сгреб его в охапку. Он всегда был милым мальчиком, но, когда хотел есть, заставить его замолчать не могло ничто.

– Твой сын хочет посмотреть, что там ему принес Санта. И еще ему нужен чистый памперс.

Сильви сделала над собой усилие, чтобы сесть, мелькнув соблазнительной, мягкой, белокожей грудью, и убрала волосы с глаз.

– Прости, – произнесла она, сдерживая зевоту, – я опять уснула, когда Джени пришла. – И улыбнулась нерешительно: – С Рождеством тебя!

– Оно, вероятно, будет отличаться от тех, к которым ты привыкла, – предупредил он, вдруг подумав о ее семье: почему это Сильви сегодня не с ней?

– Очень сильно будет отличаться, – сказала она. – Давай я возьму его.

– Накинь халат или что-нибудь и спускайся в кухню. Мы дождемся тебя и Диллона, а потом пойдем в гостиную. – Он вручил ей сырой комок – ее ребенка. Стоило только матери взять его, как он тут же прекратил ерзать. – Ладно. – Джо колебался, желая сказать что-то. Хоть что-нибудь. Что он рад, что она здесь, ради детей конечно же. И что просит прощения за недавнюю ночь, хотя трудно просить прощения за то, что подарил ей любовь. Джо сделал глубокий вдох, пока Сильви ожидала, что он заговорит, и выдал первое, что взбрело в голову: – Ты таймер вечером включила?

Хэнк вовсе не собирался заставлять женщину плакать.

– Ну, все, все, успокойся, – говорил он, беспомощно наблюдая, как Сильви вытирает слезы. – Это ведь мелочь.

– Никакая это не мелочь, – сказала она, надевая на запястье изящный серебряный браслет. – Он принадлежал вашей жене, поэтому он особенный.

– Она бы хотела, чтобы ты владела им, – заверил он Сильви. Надо же, черт возьми, сказать что-то такое, что утешит ее, а то рыдает так, будто сердце у нее пополам раскололось.

– Спасибо, Хэнк, – она переступила через кучу скомканной оберточной бумаги и поцеловала его в щеку, – я всегда буду дорожить этим сокровищем.

– А я буду наслаждаться булочками с корицей, будь уверена, – сказал он ей, прежде чем посмотрел в сторону внуков. – Кэрин, золотце, этот твой котенок опять пытается влезть на елку.

– Эй, ко-отик, – позвала Кэрин, переступая через нераспакованные подарки. Схватив котенка, она сказала: – Сильви, вот этот, большой, – для тебя.

– А ну-ка попробуй открой, – голос Джо был подозрительно небрежным. Хэнк заметил, что Джо не сводил глаз с их прелестной горничной, пока та осторожно развязывала большущий синий бант и разворачивала причудливо раскрашенную папиросную бумагу.

– Ой, – вздохнула Сильви, снимая с коробки крышку, – какой красивый! – Она вытащила свитер цвета слоновой кости. – Такие сейчас носят, мягкий такой, пушистый, как цыпленочек.

– Это от Санты? – сунув новую куклу под мышку, спросила Джени.

Из-за горы картонных коробок выглянул Питер:

– Или от дедушки?

– Здесь нет никакой открытки. – Сильви взглянула на Хэнка, а тот кивнул на Джо.

– Можно будет поменять, если не подойдет, – сердито сказал Джо.

Сильви продолжала восторженно щупать свитер:

– Мне так нравится! Спасибо.

– Угу-мм. Пожалуйста.

Но больше всех был рад Хэнк. Ведь потратить деньги на женщину Джо попробуй заставь. А теперь, возможно, все и получится, и все от этого только выиграют: если молодые люди станут проводить больше времени наедине друг с другом, то – кто знает? – может быть, в Рокки Ти всю его, Хэнка, оставшуюся жизнь будут свежие булочки с корицей.