Ари обвела взглядом разложенное на лужайке барахло.

– Интересно, что за мазохист придумал подобные распродажи?

– Тот, у кого родители за сорок лет не выбросили ни единой вещи, – объяснил Кой.

– Теперь у каждой есть цена, – вздохнула Ари. – Не больше пятидесяти центов. – Кроме отцовских клюшек для гольфа.

– Он так ими ни разу и не воспользовался. – Она невольно улыбнулась. – На деле рыбак, а в душе…

– Я так рада, что дождя сегодня не было. – Это подошла Руфи. – И тут же нахмурилась, увидев самодельный столик, сооруженный ее мужем из козел и фанеры. – Думаешь, это выдержит?

– Доверься мне, о женщина.

– Ну нет – тебе ведь предстоит в выходные собирать детскую кроватку.

– Ну да, я справлюсь. А если что – Расс обещал помочь.

– В этом у него опыта хвата… – Ари вдруг умолкла: знакомый фургончик подкатил к тротуару; через несколько мгновений Макс, с двумя огромными коробками пончиков в руках, уже шел по лужайке.

– Да благословит Господь этого человека! – пробормотала Руфи. – Только восемь утра, а он уже принес еду.

На сердце у Ари потеплело: он предлагает помощь, но ей как-то не верится, что он в самом деле захочет принять участие в организации этого жалкого семейного подобия блошиного рынка. Она пошла навстречу ему по влажной траве и вдруг поняла, до какой степени рада его видеть. Как он выглядит замечательно в этих по-модному выцветших джинсах и плотном хлопчатобумажном бежевом свитере. А она… до чего убога: невозможно старые джинсы, ветхие тапочки и поношенный школьный свитер кого-то из братьев.

– Ну вот, радость моя! С шоколадной глазурью, как обещано. – Макс протянул ей коробку. Взгляд его на мгновение задержался на ее губах, он будто раздумывал, можно ли ее поцеловать на виду у всего клана Саймонов, но вместо этого лишь улыбнулся. – Весь день вчера скучал по тебе, – прошептал он ей на ухо.

Ари смутилась: вчера, в пятницу, встреча с Максом не входила в ее планы.

– С чего бы – недавно виделись.

Но тут подошел Джой и хлопнул Макса по плечу.

– Не ожидал увидеть тебя в такую рань, старик.

– «Старик»? – рассмеялась Ари.

– Все кончилось не так уж поздно. – В голосе Макса прозвучало предупреждение.

Джой не уловил, но Ари услышала: о чем это они? Что случилось прошлым вечером? Весь день напролет она прикрепляла к вещам ценники и в половине десятого рухнула в постель как подкошенная.

– Я сделал, как обещал. – Макс снова повернулся к Ари, когда внимание Джоя отвлекла отчаянно размахивающая руками Пегги.

– А именно?

– Позвонил одной из дам, ответивших на объявление. – Макс напустил на себя сконфуженный вид.

Ари не знала, смеяться ей, кричать от радости или плакать, и потому просто стояла, смотрела на Макса и ждала.

– Ну и?..

– Встретились в прибрежном баре, выпили по рюмочке, – пожал он плечами.

– И как?

– У нее шестнадцать кошек и восемь собак; сообщила мне клички всех и что они любят.

– О, Макс.

– Нет, правда. Животных я люблю, но двадцать четыре преданных четвероногих друга – это уж для меня слишком. Но сама она, тем не менее, великолепна. Очень приятная женщина.

– Ветеринар? – Ари пыталась справиться с ревностью, заметив для себя, между прочим: а не грозит ли и ей через годы такая же участь?

– Ассистент ветеринара. Подбирает, видимо, бродячих животных, ну, которым грозит, что их усыпят.

– Ариана! – донесся сквозь утреннее марево голос Пегги. – Сколько стоит эта железная кровать? Ценник-то, наверно, потерялся!

– Иду! – крикнула Ари, стараясь припомнить, во что же она оценила эту чертову древность.

Раз Макс ответил одной корреспондентке, значит, передумал насчет их соглашения. Интересно, это то самое письмо, которое она сунула ему в карман в прошлый уик-энд, на его судне? Неплохо бы узнать, что же с остальными письмами. Она уже обернулась, чтобы спросить у него, но через лужайку к ней уже летела Пегги.

– Покупатели появляются, а у меня, кажется, для сдачи мелочи не хватит.

– Мелочью я запаслась, в ящике сундука несколько мешочков, – успокоила ее Ари. – Хочешь пончик?

– Да времени нет. Ты лучше на кухне положи, а то подумают, что и они продаются.

– Отличная мысль!

– Не хочешь кофе, пока суд да дело? – Ариана дотронулась до руки Макса.

– Мне нужно сейчас ехать. Но я вернусь – позже. И не занимай ничем вечер.

– До вечера я еще, может, и не доживу, – буркнула она, наблюдая, как машины одна за другой останавливаются напротив дома. Вот уж не ожидала такого наплыва, – можно себе представить, как будут разочарованы покупатели, когда увидят всю эту рухлядь. – Хоть бы до полудня дотянуть.

– Спрячься на кухне и съешь пончик, – предложил он.

– А ты со мной?

– Ладно, на одну минутку. – Он посмотрел на часы. – На заводе уйма дел.

– Нелегко тебе там приходится?

Макс кивнул, проходя вслед за ней на кухню.

– Японцы у нас крупные заказчики. Совершенно неожиданно компания становится международной.

Ари налила себе чашку кофе. Пегги сегодня достала кофейник на тридцать чашек, предугадав: деток ее иначе не поднять в субботу в такую рань.

– А это хорошо?

– Конечно, чем больше денег, тем лучше. Но справляться с работой нелегко. Джерри всю эту неделю в море, мы просто не можем себе позволить, чтобы судно простаивало в гавани.

– К тому же ты и сам обожаешь море.

– Почти больше всего на свете. – Он прикоснулся к ее волосам, накрутил на палец локон. – Иди ко мне.

– Ммм… Меня ждет работа.

Но он все равно обнял ее, звучно поцеловал в губы и лишь потом отпустил.

– До вечера!

– И я подберу для тебя еще одно письмо, – пообещала она.

– Не исключено. – Лицо его осталось непроницаемым; два шага – и он уже за дверью.

Ари, с чашкой дымящегося кофе и открытой коробкой шоколадных пончиков, так и застыла на месте, не ожидала такого быстрого согласия. Может, он все же затащил эту ассистентку ветеринара к себе домой, в постель, несмотря на все ее рассказы о четвероногих питомцах? В порыве страсти пылкий мужчина вполне способен смириться с некоторыми проблемами. К примеру, братья ее – определенно способны.

Нет, и все же Макс не из потребителей, не станет он заниматься любовью с женщиной только потому, что она оказалась рядом. Пусть даже эта дама, со своими животными, очень добрый, душевный и милый человек. То есть именно такой, какой и нужен Максу. Ари извлекла из коробки пончик и устроилась поудобнее – ладно, она выспросит у Макса обо всем вечером.

– Ариана, ради Бога! – На кухню влетел Расти, с совершенно обезумевшим видом.

– Привет, па. Пончик хочешь?

– Мать там разрывается на части, а ты здесь лакомишься пончиками?!

– У меня перерыв, – расслабленно оправдалась она. – На завтрак.

– Но… – захлебнулся он.

– Я все оценила, им осталось только деньги собирать. – Ари кивнула в сторону двери. – Ей там, кажется, шестеро Саймонов помогают. Вряд ли нужен еще один.

Расти взглянул на нее с сомнением, дотянулся до коробки и тоже вытащил себе пончик.

– Я видел машину капитана.

– Да, он только что уехал.

– Он хороший человек, – осторожно, но предупреждающе высказался отец. – Смотри не обидь его.

– Да как бы я могла обидеть Макса? – запротестовала Ари. – Я ему ясно дала понять, что уезжаю через… – она быстро подсчитала в уме, – четыре недели.

– Ты могла бы найти работу и здесь.

– Пойдем-ка, пап, посмотрим, не продали ли еще твои клюшки для гольфа.

– Будь они неладны, эти клюшки! – пробурчал он. – Никогда не мог взять в толк – с чего твоя мать решила, что я мечтаю о подобных дурацких штуках.

Через несколько часов, когда покупатели разобрали две трети старья, на столах остались вещи или очень дорогие, или очень ветхие. Ари обвела хозяйским взглядом лужайку и принялась складывать либо разбирать столы, попутно выбрасывая все барахло дешевле двадцати пяти центов в мусорный бак. Все остальные члены семьи исчезли: Руфи и Кой – собирать детскую кроватку, а другие – вообще неизвестно куда. Пегги наняла кого-то готовить похлебку, но оставить это ответственное дело без пригляда не могла – сама отправилась на кухню. Все еще усеянный вещами Саймонов двор затих, как покинутое солдатами поле сражения.

Все смылись? Тем лучше, Ари нисколько не возражала: ей необходимо чем-то себя занять. Солнце скрылось, для июльского полдня жара не столь уж страшная. Уже час дня; распродажа объявлена до трех, впереди у нее еще два часа. Она устроилась полулежа в шезлонге и уткнулась в книжку. Джейн Остин она уже перечитала и теперь принялась за романы современных авторов. История юной женщины, представленной лондонскому обществу, скоро так ее захватила, что время пробежало быстро. Молодая пара купила кухонную утварь в надежде счистить верхний слой краски и любоваться натуральным деревом. Ари взяла у них двадцать долларов и пожелала счастья. Соседние ребятишки приобрели старый «Полароид» и пару довольно потрепанных теннисных ракеток.

Ари съела на ленч чашку похлебки и два пончика, а к концу распродажи уничтожила парочку банок диетсоды и залпом прочитала еще одну книжку. Отправив непроданный товар в мусор, она вспомнила о Максе: интересно, чем он сейчас занимается? Получил он очередную порцию писем? И опять: сам он выбрал письмо от любительницы животных или это было то самое, что она сунула ему на прошлой неделе? О чем пишут женщины, адресуясь к таинственному все же искателю и опуская свои излияния в почтовый ящик? Прочитал ли Макс все письма до единого? Во двор вышел отец, огляделся и вручил ей длинный белый конверт:

– Тебе, из Монтаны.

Ари взяла и взглянула на штамп: отправлено из Наррагансетта. Фамилия отправителя показалась Ари знакомой, но уверенности не было. Она поспешно вскрыла конверт и достала ярко-красный листок – да это приглашение на встречу выпускников средней школы, с радостным «Ура» вверху, написанным от руки аккуратным почерком. «Ура»? Прочитаем:

«Приносим извинения, что не сообщили заблаговременно, но мы всегда были не особенно организованным классом. Не встретились на десятилетнюю годовщину выпуска, зато решили: пятнадцать лет – дата слишком прекрасная, чтобы пропустить ее без праздничной вечеринки!

Давайте-ка собирайтесь все в ресторане «Отдых» в Наррагансетте в пятницу 3 августа, в 7 часов вечера. Форма одежды неофициальная. Вспомним старых друзей и оглянемся на те годы, что прошли с нашего выпуска!»

«Стоит ли идти на эту встречу?» – раздумывала Ари.

– В чем там дело, солнышко?

Ари сложила листок и сунула обратно в конверт.

– Приглашение на встречу выпускников.

– Ах да, верно. Кажется, мама дала им твой адрес месяца два назад. Приглашают на вечеринку?

– Да. Неофициальную.

– Прекрасно! – Он похлопал дочь по плечу. – Тебе нужно почаще выбираться из дому, встречаться со старыми друзьями.

– Там посмотрим. – Ари не хотелось обескураживать его – встречаться-то и не с кем. Лиз живет в Мэне, Кэти – в Пенсильвании. Маловероятно, что у кого-нибудь из них появится время или желание приехать сюда – ведь у обеих большие семьи. Ари не припомнила больше никого, с кем ей приятно было бы поболтать о школьных годах. Мысли ее прервал отец:

– Сколько мы сегодня заработали?

Ари обрадовалась, можно сменить тему.

– В последний раз считала – перевалило за триста долларов.

Он ухмыльнулся, и рыжая борода затряслась от смеха.

– Быть не может!

– Честное слово! – Ари тоже не удержалась от улыбки. – А ты и не знал, что у вас так много стоящих вещей.

– Главное, ты избавилась от клюшек для гольфа, остальное меня не волнует.

– Конечно, избавилась. – Она присела на скамейку у столика и осмотрелась кругом. – Шестой час уже. Нужно убрать со двора все столы. Вымоталась ужасно.

– Скоро мальчики вернутся, велю им все убрать. Ты свое дело сделала. Сходи лучше на пляж, искупайся. – Отличная мысль!

Наконец-то можно пойти в дом переодеться. Наверно, прохлада океана как раз то, что ей нужно, чтобы перестать себя жалеть. Ари натянула желтый купальник, сверху – огромную футболку, подхватила полотенце и ключи от машины. Когда она вернулась на кухню, отец наливал себе похлебку из кипящего котла.

– Я через полчасика, па. Может, перехвачу где-нибудь сандвич. Тебе привезти?

– Я думал, – он разочарованно покачал головой, – ты сегодня встречаешься с капитаном.

«Хоть бы моя родня не называла его капитаном», – подумала Ари.

– Ну, если объявится – передай, что буду в шесть.

– Конечно, обязательно передам, – кивнул Расти, гордый оказанным доверием. – Он позвонит, это уж точно.

«Может быть, – про себя поправила она. – Если не назначил встречу еще с одной корреспонденткой. Чего ты, собственно, и хотела – сама же все затеяла. Надо избавиться от этого ребяческого чувства ревности, вот и все». Меньше чем через десять минут Ари была уже на пляже. Она любила Наррагансетт в этот час, когда он становился практически безлюден. Мамы с детьми отправлялись ужинать, любители серфинга уставали летать по волнам, а девочки-подростки, изжарившись до черноты, уходили по делам или на свидания. Утопив ступни в теплом песке, Ари вгляделась в спокойную ширь океана. Вода еще, наверное, хранит дневное тепло, ветер совсем стих, а небо расписано восхитительно яркими розовыми и синими мазками. Через час станет уже прохладно. Она кинула одежду прямо в песок и шагнула в прибой, наслаждаясь упругой лаской волн на икрах и лодыжках.

Да, ей недостает всего этого, пришлось признаться самой себе. Точно так же было здесь все тем летом, когда ей исполнилось шестнадцать и она безумно влюбилась в Эдди Бартона. Она приезжала сюда после работы в «Королевском», кафе-мороженом, и смывала с себя усталость после шести часов торговли фунтиками со сливочным мороженым с шоколадом и орехами. Ари оглядела все вокруг себя: как будто и не прошло пятнадцати лет… И чувствовала она себя как пятнадцать лет назад, только девическая худоба сменилась округлостями, волосы стали короче и кудрявее… а сердце – тоскливее и мудрее.

Ну, хватит воспоминаний! Она нырнула в волну, проскользнула под гребешком и появилась уже с другой стороны пенистого вала. Стряхнула с глаз намокшие пряди, взглянула в сторону берега: прибой довольно сильный, но кататься на волнах что-то не хочется. Рассекая воду широкими гребками, она просто подныривала под самые высокие волны. Настроение улучшалось – прошло уже много, много времени с тех пор, когда она вот так играла в океане…

Ари стерла воду с лица и взглянула на берег: рядом с холмиком одежды, оставленной на песке, высится фигура. Макс, а это мог быть только он, махал ей рукой. Поколебавшись, она помахала в ответ. Он расстегнул рубашку, бросил на песок, избавился от шлепанцев. Его черные плавки поначалу показались ей шортами, и она облегченно вздохнула, не могла представить себе Макса в этих откровенных бикини, что носят в наши дни мужчины. Он быстро пересек прибрежную полосу прибоя, нырнул, как и Ари, и возник через несколько ярдов.

Ари потихоньку перебирала руками, стараясь не высовывать из воды плечи, воздух буквально на глазах становился холоднее. Макс выглядел бесподобно. Темные волосы мокрыми прядями упали ему на лоб, он убрал их грациозным движением руки, взмахом головы. У Ари перехватило дыхание. Наверно, перекупалась, тут же решила она. За три широких взмаха он оказался радом, мимолетное прикосновение скользкого плеча к ее руке… ох, как эротично, она не ожидала.

– Ты знал, что я здесь?

– Мне сказал твой отец, когда я позвонил. – Он указал в сторону пляжа, на улицу коттеджей, вытянувшихся в ряд перед океаном. – Я живу вон там: легче легкого посмотреть в бинокль. Да, кстати, я его предупредил, что найду тебя на пляже и приглашу на ужин.

– В купальнике?

– Ужин неофициальный.

– Я и не знала, что ты живешь в деревне.

– Уже около года. – Усмехнувшись, он смахнул капельки воды с ее щеки. – Добро пожаловать в любое время!

– Благодарю. Всегда мечтала взглянуть на эти дома изнутри. Они, должно быть, великолепны.

– Я могу любоваться прелестным видом – прямо у меня под окнами красивые женщины плавают.

– Счастливчик.

– Вот и я так думаю, – улыбнулся Макс.

– А зачем сюда пришел?

– Тебя найти. – Он подплыл поближе к Ари, погрузившейся в воду по самый подбородок, прикоснулся к ее ноге своей, покрытой жесткими волосами. – Есть возражения?

Через то небольшое пространство воды, что разделяло их, она ощущала жар его тела. С чего она взяла, что приятно купаться в одиночестве? То, что происходит сейчас, куда больше захватывает, чем катание на волнах.

– Да как будто нет.

– Молодец! – Макс обхватил ее руками, ладони легко пробежались по скользкой от соленой воды спине.

Ее груди прикоснулись к его обнаженному торсу, и по телу пробежала рябь волнующей истомы. Легкое движение волн, грудь Макса… Ари, потеряв равновесие, заработала ногами. Когда она вернулась в вертикальное положение, нижняя часть ее тела оказалась прижатой к нему, и Ари почувствовала желание Макса. Какое мощное, захватывающее ощущение… Как ни пыталась, она не могла отодвинуться – ладони его крепко держали ее за талию, и само легкое волнение океана противилось ее попыткам избежать этих интимных прикосновений.

– Извини, – смущенно пробормотала она, сгорая от жажды дотронуться губами до его мокрого плеча, ощутить во рту соленый вкус, лизнуть кадык, обвести языком твердый выступ. И даже…

– Не-ет! – вдруг прорычат он, разняв ладони и легонько отталкивая ее от себя. – Что ты?

– Если намерена меня соблазнить, так не отделаешься парой коротких минут в океане.

– «Парой… минут»?

– Ты так извиваешься… – он скорчил физиономию, – это становится опасным.

– Это ты извиваешься! Ты схватил меня, а не наоборот!

– Поддерживал, чтобы не утонула.

– Вовсе я не… – И замолчала; смеется, опять ее дразнит. Устав бороться с волнами, Ари поплыла к берегу – туда, где можно достать песчаное дно.

– Выходишь? – Макс не отставал от нее, плыл рядом. – Нет еще… Хочу встать на ноги.

– А ты обвейся ногами вокруг меня, руками обхвати за шею – и держись.

– А ты что будешь в это время делать?

– Развивать воображение. – Он со вздохом вытянул руку, обхватил ее за талию и прижал к себе. – Мне нравится ощущать под водой твою кожу.

Ари понимала, что совершает глупость, но от контраста между теплой водой и холодным воздухом она, едва высунувшись из воды, покрылась гусиной кожей и потому не стала противиться.

– Может, лучше не стоит… – с сомнением начала она.

– Слишком поздно, – глухо протянул он, поглаживая ладонями ее спину.

Она снова ощутила прижатую к ней плоть, и ей захотелось раствориться в нем. Это все вода, мысленно убеждала она себя. Во всем виновата вода, гладкая кожа, невидимая под водой плоть и соль… Его руки скользнули к ее плечам, и он сбросил бретельки купальника.

– Макс – предостерегающе произнесла она, но голос ее прозвучал едва слышно.

Никогда в жизни она не испытывала подобного эротического ощущения, что он станет делать дальше? Как нестерпимо желание прикоснуться губами к его коже… Она слизнула с губ соленую воду и подняла на него глаза: струйки стекают с волос по лицу, капают ему на плечи, потом ей… Его пальцы очертили край лифа, нырнули внутрь.

– Макс! – повторила она в попытке остановить его. – Прекрати меня так дразнить!

– Я не дразню. Я хочу почувствовать твою грудь – и потянул лиф купальника вниз, отпустив ее груди в теплую воду.

Ари задохнулась от удовольствия, когда соски прикоснулись к жестким волосам на его теле. А Макс, крепко прижав ее к себе, уже завладел ее ртом, языком раскрыл губы. Она охотно подчинилась, почувствовать его, ощутить его вкус, прижаться к его телу своим, ставшим вдруг мягким как воск… Они погрузились в этот отчаянный, безумный поцелуй на долгие, долгие минуты.

Когда Макс, наконец, поднял голову, Ари льнула к его скользким плечам, благодарная за поддержку. Без его сильных объятий она уплыла бы в открытый океан, как какая-нибудь русалка или медуза. Он держал ее крепко, покрывая быстрыми поцелуями ее шею, потом, приподняв тяжелые мокрые волосы, слизнул соленые капельки.

– Пойдем ко мне! – потребовал он.

– Не могу, – соврала она.

– Примешь душ, переоденешься.

Переодеваться ей, собственно, не во что, но она прекрасно понимала, что дело не в этом. Макс приглашает ее к себе вовсе не затем, чтобы она приводила себя в порядок.

– Да нет, не стоит.

– Почему?

– Роман на одну ночь?

Он оторвал губы от ее шеи и взглянул ей в глаза.

– Я не этого хочу. И никогда об этом не просил.

– Знаю. – Ари вздохнула, понимая правоту его Слов. – Но иначе не получится.

– Но мы оба выше этого.

– Так будет несправедливо.

– Несправедливо будет, если ты уйдешь.

Солнце опустилось совсем низко, и у Ари замерзли плечи. Она поспешно натянула бретельки на место.

– Нет такого закона, по которому жизнь должна быть всегда справедливой.

Он нахмурился.

– Ты ведь сейчас говоришь не с одним из своих племянников, Ари. Я хочу тебя еще с той поездки на Блок-Айленд, и ты это знаешь.

Она даже не пыталась отрицать.

– Я старалась быть честной.

Он покрутил головой, устремив на нее взгляд темных, серьезных глаз.

– Ага, солнышко. Ты была честна, когда поцеловала меня. А отказываться увидеть то, что у тебя прямо перед глазами, – значит отрицать действительность.

В глубине души у нее вспыхнул гнев и желание тут же дать отпор.

– «Действительность»? Или просто секс?

– Неправда!

– Тогда что? – Она пробежала дрожащей ладонью по его груди. – Уж конечно, не любовь.

– Нет? – Его лицо осталось бесстрастным, и он добавил, когда она промолчала. – Почему нет?

– Нельзя влюбиться за день. Или за два.

– А я влюбился.

Ее рука соскользнула с его груди, она отступила на шаг. Несмотря на несильный прибой, идти сквозь океанские буруны было нелегко, но Ари все равно оставила уют объятий Макса и направилась к берегу.

– Сбегаешь? – крикнул он вслед.

Только это она и услышала, прежде чем, подпрыгнув, поймала волну и полетела на ней к берегу. Открыла глаза, только когда почувствовала, что проехала животом по песчаному дну. Полет длился какой-то миг, но как же здорово… Ари и забыла – вот что обожала когда-то: вытянувшись в струнку перед набегающим валом, ожидать нужного момента, а потом лететь к берегу, лицом вниз, вытянув вперед руки… А едва отдышавшись, возвращаться в океан и повторять все снова и снова.

Но сейчас она захлебнулась морской водой, закашлялась и с трудом поднялась на ноги. Широкая ладонь Макса протянулась к ней – поддержать, и Ари, схватив полотенце, старалась не замечать его сильные загорелые бедра в черных плавках, густую поросль на груди, ожидающей лишь, чтобы она приникла к ней, зарылась лицом во впадинку под плечом…

– Ты замерзла, – раздался его голос позади нее. Она накинула полотенце на плечи, смахнула со лба влажные пряди, аккуратно сняла с запястья нить водорослей и лишь тогда посмотрела на нею. Он уже натянул через голову футболку, и теперь на ней начинали проступать мокрые пятна.

– Да нет, не очень, – вяло возразила она, но вообще-то противоречить уже не хотелось.

– Пойдем. – Макс, видимо, уловил ее состояние. – Мой дом прямо через дорогу. Тебе не придется возвращаться мокрой и в песке. А пока ты примешь душ, я закажу ужин. – И, заметив ее колебания, тут же успокоил: – Никакого соблазнения – только пицца, обещаю!

Как не улыбнуться… Ее облегчение было настолько ощутимым, что Макс чуть не поперхнулся. Шагнул к ней, взял ее маленькую ладошку в свою, подождал, пока она, наклонившись, соберет свободной рукой свои вещи. Она подхватила и его сандалии, и они пошли по пляжу рука в руке, как старые друзья, старательно обходя песчаные замки и пещеры, вырытые ребятишками в поисках одним им известных сокровищ.

Сначала они смешались с толпами туристов, глазевших на витрины местных магазинчиков, и лишь затем поднялись по ступеням к дому Макса. Он открыл дверь, Ари шагнула за порог.

– Надеюсь, я не наслежу песком на твоем ковре. – Она остановилась: от одной белоснежной стены до другой простирался светло-бежевый ковер.

– Вот еще! Я для того и выбрал этот цвет. Проходи смело!

Из огромных широких окон открывалась панорама океана и волнореза.

– Бесподобно! – Шикарная гостиная – просторна, минимум мебели. – Ты здесь давно живешь?

– Всего год.

Она сделала несколько шагов по комнате, полюбовалась морским пейзажем почти во всю стену – и только тогда заметила… шляпу.

– Да ведь это та самая, что у меня улетела на пароме! – И подхватила шляпу со стеклянного кофейного столика. Макс остановился рядом.

– Такая же. Я купил ее в Вулворге, но все время забывал привезти тебе.

Он не добавил, что намеренно оставлял ее дома: пусть лежит у него перед глазами, как будто Ари живет с ним вместе и вот-вот заскочит домой – надеть шляпу и снова выйти, теперь уже с ним. Шляпа наводила его на приятные мысли о ласковых шелковых платьях, о венчаниях: горят свечи, звучит торжественная музыка…

– Не стоило тебе беспокоиться. – Ари собралась вернуть шляпу на столик, но Макс забрал ее из рук.

– А мне хотелось… – шепнул он и, придерживая за широкие поля, опустил шляпу на голову Ари. – Я представлял себе, что мы занимаемся любовью, а на тебе только эта шляпа и твои длинные серьги.

Ари сделала вид, что эти слова ее ничуть не затронули.

– Довольно экстравагантно для рыбака.

– Знаешь, ночи в море тоскливые. Был бы счастлив разделить… какие-нибудь твои фантазии.

– Нет уж, благодарю.

Но Ари тут же улыбнулась: она воспринимала его спокойнее, когда он ее поддразнивал, сыпал шутками. Тогда она, по крайней мере, могла считать, что появление в ее жизни Максимилиана Коула не более чем приятное разнообразие в летнем отдыхе, заполненном общением с семьей. Слишком много общения с семьей. И не слишком ли много общения с Максом?..

Он прикоснулся к ее лицу, обвел пальцем линию подбородка… Сейчас опустит голову под широкие поля шляпы… Но Макс спокойно выпрямился и снял шляпу с ее головы так же легко, как и надел. У Ари от разочарования стиснуло грудь, но она постаралась убедить себя, что это к лучшему.

– Пойдем, – позвал он. – Я покажу, где ванная.

По пути она заглянула в большую комнату с такими же белыми стенами и широкими окнами на океан. Королевских размеров ложе занимало почти все пространство, на нем пушистое покрывало с узором из зеленых, белых и кремовых треугольников. Еще в спальне стояли несколько старинных полированных туалетных столиков темного дуба – странное, но интересное смешение стилей.

– Бабушкины, – объяснил Макс, заметив ее взгляд, и кивнул в сторону приоткрытой двери в углу: – Если хочешь, в моей ванной есть джакузи. А нет – ванная для гостей дальше, за холлом.

– Подойдет гостевая.

Для холостяка дом выглядит безукоризненно, признала про себя Ари. Макс распахнул дверь в холле – за ней оказалась ванная, вся в кремовых тонах, с блестящими ручками белого металла. Заглянув в узкий шкафчик, он вынул два полотенца.

– Здесь должно быть все, что тебе может понадобиться. Мои сестры сложили все в этот шкаф.

«Сестры»… Он что, думает ее провести?

– Честное слово, – ухмыльнулся Макс. – После ужина покажу тебе их фотографии.

Ари поблагодарила и с облегчением закрыла за ним дверь. Хорошо остаться на несколько минут в одиночестве и привести в порядок мысли. Ну ладно, ей тридцать два и она уже бывала в апартаментах мужчин. Но это же Макс, совсем другое дело. Он смотрит на нее, как никто никогда не смотрел. Его взгляд говорит. «Ты моя, знаешь ты об этом. или нет».

Нет, она не знает. И не принимает подобного. И через несколько коротких недель, 27 августа, улетит туда, где заходит солнце, – улетит, несмотря ни на что. После встречи выпускников. И когда переедут родители. Заблаговременно, до первого собрания преподавателей факультета, а оно состоится 31 августа.

Ари с трудом стянула влажный купальник. Колени у нее все еще дрожали от желания, что в ней вызвал Макс, пока они купались. А может, это просто от голода, спорила она сама с собой. И все же следует быть с ним поосторожнее, никогда больше не плавать вместе, – слишком уж сексуальны эти игры. Она открыла краны, попробовала воду и стала под горячую струю, задернув занавеску. «Нельзя влюбиться за один день», – заявила она. Лгунья! Впервые с тех пор, как она начала преподавать, Ари не стремилась скорее вернуться к своим студентам.