#img_7.jpeg

Право первой постановки принадлежит Московскому цыганскому театру «Ромэн».

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Р а б о ч и е.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч, 45—50 лет.

А л л а  П е т р о в н а, чуть более сорока лет.

Т о л я — сын Аллы Петровны.

В а с я — молодой цыган.

Из группы «Ехали цыгане…»:

К у з я, не более шестидесяти лет.

Х а д а — его жена, лет на десять моложе Кузи.

С а п о — сын Хады, средних лет.

Ф е н я — его жена, молодая цыганка.

Р а н и ц а — сестра Фени, года на два старше ее.

М и ш к а  н а  С е в е р е, средних лет.

Л ю б а — внучка Кузи.

Место действия — строящийся городок в северной части центральной России.

Время действия — 70-е годы.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Гаснет свет.

Возникает современная, светлая хоровая песня.

Открывается занавес.

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Вечер. Участок привокзального сквера. За сквером видны дома — строящиеся и заселенные; краны; несколько заводских труб. На сцене — рабочие-строители: с в а р щ и к и, ш т у к а т у р ы, м а л я р ы, к а м е н щ и к и  и т. д. (специально одетые рабочие сцены). Они должны вписываться в стройку и ставить (строить) на глазах у зрителей оформление первой картины: две скамейки, кусты, урну и две новенькие туристические палатки — желтую и синюю. На стенах палаток написано от руки: «Дорогу туризму». Плакат: «Добро пожаловать в Светлогорск!»

Строители уходят.

Где-то рядом слышен шум электровоза, доносится голос вокзального диктора.

Входят  Н и к о л а й  И в а н о в и ч  и  Т о л я. У обоих на рукавах — повязки дружинников. Толя — в очках, на плече висит транзистор, звучит веселая джазовая песенка. Николай Иванович и Толя в отличном настроении. Оба поглядывают по сторонам, подпевают.

Песенка.

Толя пытается изобразить современный танец.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Несолидно, Анатолий Сергеич, при служебных обязанностях выделывать этакие выкрутасы.

Т о л я. Настроение у меня, Николай Иваныч… Чувствую невесомость! (Увидел кого-то, свистит.) Гражданин! Вернитесь! Переход дальше!.. (Продолжает приплясывать.)

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (кричит кому-то). Гражданка!.. Поднимите бумажку!..

Т о л я (восторженно). Какой же наш Светлогорск красавец!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Хорош новорожденный!.. (Увидел палатку.) Тихо, Толя! Что за чушь!..

Т о л я. Палатки.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. С ума сошли эти туристы!..

Николай Иванович и Толя подходят к палаткам.

Т о л я. А палаточки — блеск! Видно, заядлые мастера туризма… Уютно устроились.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Нашли где! (Стучит по синей палатке.) Товарищи! Кто там, в палатке?..

Из палатки высунулась сердитая, взлохмаченная голова  Х а д ы. Увидев дружинников, мгновенно скрылась.

Т о л я (шепотом). Николай Иванович, своим очкам не верю! Неужели цыганка?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Похожа.

Т о л я. Любопытно.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Гражданка!..

В палатке — молчание.

Т о л я. Мамаша!

В палатке слышен голос Хады: «Кузя! Кузя! Очнись!»

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Граждане!

Из палатки высунулся  К у з я. Одновременно из желтой палатки показались головы  С а п о, Ф е н ь к и  и  Р а н и ц ы.

(Кузе.) Извините, товарищи, но здесь располагаться запрещается.

Кузя молча вытирает пестрым платком лицо.

Т о л я. Понятно, товарищ?

С а п о. Что случилось, уважаемые?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Здесь привокзальная территория. Сквер!

С а п о (вылезает из палатки). Извините, со сна не пойму.

Т о л я. Нельзя здесь ставить палатки. Даже на траве лежать запрещено.

С а п о. Ага. Спасибо. (Фене, Ранице.) Ромнялэ!.. Девочки! Собирайте!

Фенька и Раница скрылись. Из синей палатки вылезла полусонная, грызущая морковку  Л ю б а. Зажмурив один глаз, изучающе уставилась на Толю. Толя невольно улыбается.

Л ю б а. Конфета есть? Шоколадная?

Толя развел руками.

К у з я. Внучка! Ты что?! Ух, бессовестная!

Т о л я. Ну зачем вы так?.. (Любе.) Знал бы, захватил.

Л ю б а (указывает на транзистор). Покрути эту штучку.

С а п о (дал Любе подзатыльник). Брысь!..

Люба скрылась в палатке.

Х а д а (вылезает из палатки с узлом). Ну, девочка, шесть классов окончила, а как таборная!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Всей семьей путешествуете?

С а п о. А как же!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Это хорошо. Полезно.

Х а д а. Раньше, гражданин, цыгане весь свой век путешествовали, а теперь мы, как все культурные люди, отдыхаем по-комсомольски. Вот, в туристский поход пошли. Отпуск у нас.

К у з я. Отходные дни.

С а п о. Главное, отдых свой заслужили. Три года без передыху работали. Вот, уважаемый. (Вынул пачку бумажек.) Поглядите. Это все трудовые справочки. (Сунул их в руки Николаю Ивановичу.) Одна к одной.

Николай Иванович рассматривает.

Тут и от колхоза, и от артели, и на стройках работали…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Даже на кладбище!

Х а д а. А как же! Всю зиму землю долбили! Сами было туда…

С а п о. Вот где намучились!..

Из палатки вылезли  Ф е н ь к а  и  Р а н и ц а.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (смеется). Зачем же вы так мучились! (Отдает справки Сапо.) Пристали бы к какому-нибудь месту…

С а п о. Хотим… Пока не получается. Видите ли, уважаемый товарищ, хочется чего-то такого… м-м-м… (Хаде.) Скажи…

Х а д а. Я так тебе, золотой, поясню. (Показывает на газовую плитку в руках у Раницы.) Вот она — плитка туристская. Удобная, хорошо варит, а скучная! Жизни в ней нет. А возьми прежний костерик! Живой! Потрескивает, дымком попахивает, обогревает! В нем есть душа!.. Так и место, так и работа…

Ф е н я. Действительно, и комнату тебе дадут, и зарплату тебе, а радости…

Р а н и ц а. Работа, гражданин, должна быть, извините, по душе!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Все правильно!

Из палатки вышла  Л ю б а.

С а п о. А у нас пока еще не обрисовалось. Ищем. И к вам неспроста забрели, с прицелом!..

Х а д а. Мы же, драгоценный, туристы! Нам всюду нужно свой нос сунуть. Прочла я в газетах…

Все цыгане потупились. Люба рассмеялась и тут же зажала рот.

(Любе.) Исчезни!

Люба отошла.

Прочла я в газетах… новый город отстроили. Два огромных завода, всякие… трубы, дома, столбы. Осмотреть надо?..

Р а н и ц а. Извините, ознакомиться? А вдруг счастье наше…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. О чем разговор, милости просим. Город у нас видите какой!

Все сгруппировались возле Николая Ивановича. Люба и Толя стоят сзади.

Л ю б а (дергает Толю за куртку). Слушай сюда.

Ф е н я. Что шипишь?

С а п о. Брысь!..

Люба отошла, поглядывает на Толю. Толя поглядывает на Любу.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Город у нас — чистенький, новенький! Чувствуете, весь дышит будущим!.. Поначалу, скажу вам, трудно было. Жили в палатках, бараках. Без света, без воды сидели. И с продуктами не особо… А сейчас мы первые в стране выпускаем… всякие там штучки-мучки… А здесь, видите? Огромная автобаза, станция обслуживания такая, что заново машину переберут, да и много чего… Походите, сами увидите…

Р а н и ц а. Походим.

Х а д а. Этим увлекаемся.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ну, желаем вам приятного отдыха.

Т о л я. Только вы уж, товарищи, палатки ваши уберите, перейдите пока туда, на скамейки…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. А лучше — на вокзал.

С а п о. Не беспокойтесь, мигом переберемся.

Николай Иванович и Толя уходят. Толя оглянулся на Любу. Люба озорно глядит на Толю, что-то запела, лихо сплясала.

Ф е н я. Сядь, заводная! Искрутилась вся, исплясалась.

К у з я. Внучка! Не умеешь себя вести.

Х а д а (шипит на Кузю). Слушай, мальчик!.. Ты мне здесь комсомольскую политику не разводи! Девчонку не одергивай!

К у з я. А тебе не стыдно? Девчонка в школе училась!

Х а д а. У меня, мальчик, своя школа. Цыганский ниверситет. В школе читать-писать — одно, а на свете жить — другое. Парень ошалел!.. С первой секунды уставился на нее, как голодный конь на овес, за это с него не только конфеты, а и подороже взять не грех.

К у з я. Тьфу! (Отошел.)

Р а н и ц а. Хада, скажи нам, какие ты газеты читала? Во сне, что ли?.. Ни одной буквы не знаешь, чай. «Новый город, заводы»…

Х а д а. Надо глаза иметь… Я хоть и сплю, а все вижу.

С а п о. Авэла! Раница, прочти еще раз Мишкино письмо.

Все собираются возле Раницы.

Р а н и ц а (раздраженно). Дык письмо! Пять строчек.

С а п о. Читай, читай.

Р а н и ц а. Нужно мне! (Бросила письмо.)

Ф е н я. Сестрица, не заводись. (Взяла письмо.) Девочка! Читай.

Л ю б а (читает). «Дорогие ромалэ. Живу как в холодильнике. Смотрю на северное сияние… дышу крепким морозцем…»

К у з я. Ему полезно.

Л ю б а. «Если достанете то, что я через приятеля наказывал, то есть шанс раньше срока встретиться. Мишка — еловая шишка».

Х а д а. Какая шишка?!

Л ю б а. Стихи! Сама сочинила! Мишка — еловая шишка! (Захохотала.)

С а п о. Хватит дурить! Читай!..

Л ю б а. А дальше — все!.. Вот подписано: Мишка-баран.

Х а д а. Кто?!

Л ю б а. Неразборчиво: баран или барон…

Х а д а. Я тебе дам «баран»!

Люба, хохоча, убежала.

Р а н и ц а. А мне даже поклона не прислал, только шли ему, шли…

Ф е н я. Вот вышлешь посылочку — будет кланяться.

С а п о. А что тебе Мишкин приятель толковал?

Р а н и ц а. Какие-то ему покрышки нужны. Для «Москвича», что ли… пять штук. Вроде Мишка сунуть хочет их кому-то… Чтоб этому барону ни дна ни покрышки!

С а п о. Мало он тебя поколачивал.

Ф е н я. Чего ты бесишься? Цыган просит — нужно достать.

Р а н и ц а. Где я ему достану? Нагадаю, что ли?

С а п о. А для чего мы сюда приехали? Люди не зря указали… Слышала, что дружинник говорил? Автобаза здесь, в Светлогорске, дай боже!.. В общем, все ясно. Завтра покрутимся, понюхаем… Феня, стели постель.

К у з я. Вы что же, перебираться не будете?

С а п о. Стели, стели.

К у з я. Люди же нас просили…

Ф е н я. Просили, да не очень.

С а п о. Людей и след простыл. Переночуем здесь.

К у з я. Вот учись у них, внучка, учись… Это сверхакадемики!

Л ю б а. Я кушать хочу.

Ф е н я. До утра не помрешь.

Л ю б а. Помру.

Х а д а. Вокзал рядом. Пойди покрутись, спляши… Город новый, для нас — целина! Таких, как ты, еще не видели… И себе на ужин заработаешь, и нам принесешь.

К у з я (Любе). Пошли на вокзал, пирожков куплю.

Люба и Кузя отошли.

Все остальные укладываются на ночь. Свет затемняется, остаются освещенными только Люба и Кузя.

А город и вправду хорош!.. Хорош.

Л ю б а. Дедушка, как ты думаешь, в каком доме этот чудачок живет?

К у з я. Какой «чудачок»?

Л ю б а. Что был у нас, тощенький, смешливый.

К у з я. Где-нибудь там. Видишь, окна светятся?..

Л ю б а. Ой, увижу его — целое кило конфет сдеру!

К у з я. И не стыдно тебе?

Л ю б а. Не-е! Я чувствую, он даст… А не даст, ему же и стыдно будет.

Оба смотрят на город.

Музыка.

Постепенно гаснет свет.

Уже знакомая нам песня строителей.

Строители ставят оформление второй картины — штаб дружины. Две двери, одна — входная, другая — внутренняя. Окно, стол, три стула. На столе — графин, стакан, телефон. Два щита. На одном — план города, на другом — портреты лучших дружинников, среди них Толя, Николай Иванович. Плакат: «Образцовому городу — образцовый порядок».

Строители ушли.

КАРТИНА ВТОРАЯ

В штабе дружинников.

Из соседней комнаты слышатся звуки рояля и поющий мужской голос. На сцене — Т о л я. Подпевает, раскладывает на столе чертежи, что-то подправляет.

Из внутренней двери появляется  Н и к о л а й  И в а н о в и ч, на ходу просматривает ноты, напевает мелодию романса.

Телефонный звонок.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (поднял трубку). Штаб дружины. Вася? Отлично. Сменишься, зайди в штаб. Есть дельце. (Кладет трубку.)

Т о л я. Николай Иванович, все!..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (изучает чертеж). Тэ-э-экс! Эту деталь вмонтировать в станину. Тэ-э-экс!.. Расчеты?

Т о л я. Вот.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Молодчина! Покажи главному — и в БРИЗ.

Т о л я. Всю ночь корпел.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Скажу — будешь смеяться. И мне этой ночью не спалось. Цыгане сон перебили!

Т о л я (радостно). Цыгане?! Я их тоже забыть не могу. Что-то у них не то… Все эти справки… Едут, едут, куда?..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Понять их можно. Вот, поди ты, хорош наш городок, а я уже замечаю, некоторые наши ребята потускнели. Пока строили, создавали, азарт был…

Т о л я. «Даешь Светлогорск!»

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. А построили, встали к станкам — успокоились, и вот уже слышу, поговаривают: не махнуть ли опять на стройку, новую?..

Т о л я. И меня, Николай Иванович, тянет.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Вот видишь. А что с тех цыган взять?.. За спиной дороги, дороги…

Т о л я. Жаль их! А девчонка, вот чувствую, — хорошая. (Выпил воды.) Пляшет, бесенок, здорово. Я уж подумал, вот бы их к нам на завод! Работали бы, выступали… Они же все плясуны, певцы. Да и городок-то наш, Светлогорск, красавец! Что им еще нужно!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Вот еще разобьем сад возле завода… Яблони…

Т о л я. Три субботника — и (пропел) «Расцветали яблони и груши…».

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. А там, глядишь, и Катюшу встретишь…

Т о л я. Исключено. Девчонки под Новый год мне нагадали: жена у меня будет — Люба!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Любовь!.. Любаша!.. Хорошее имя, теплое, женственное…

Т о л я. У меня ни одной знакомой Любы нет. Есть — Павлина, есть — Алевтина… Была бы какая-нибудь Бригантина! Женился бы из-за одного только имени. Бригантина!.. Чувствуете, Николай Иванович? Романтика! А то — Люба. Примитив!..

Вошла раздосадованная  А л л а  П е т р о в н а, бросила сумку на стол.

А л л а  П е т р о в н а. Дайте воды.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Алла Петровна! На вас лица нет!

Т о л я (подает воду). Что случилось?

А л л а  П е т р о в н а (пьет). Характер дурацкий! Всегда мне больше всех надо.

Т о л я. Что такое?

А л л а  П е т р о в н а. После репетиции пошла на базар, а там девчонка какая-то крутится и крутится, ко всем пристает, у прилавков пляшет… Все на нее глаза таращат, как на музейную куклу. Я не выдержала, замечание ей сделала… и получила за это! Как напустилась на меня и давай костить!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (переглядывается с Толей). Она и сейчас на базаре?

А л л а  П е т р о в н а. Прогонишь ее!.. Такая наглющая!..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Толя, на мотоцикл! Доставь! Быстро!.. Кто она?

А л л а  П е т р о в н а. Цыганка.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Откуда? Вчера мы видели цыган-туристов… Смотреть на них было приятно. Симпатичные люди.

А л л а  П е т р о в н а. Не-ет, эта такая наглянка… Убила бы ее!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ничего, пятнадцать суток с метлой на том же базаре поработает — остепенится.

Толя убежал. Слышен рев отъезжающего мотоцикла.

А л л а  П е т р о в н а (открыла сумку). Занесла вам с базара… булочек, клубники… Первая, душистая!..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Зачем вы, Алла Петровна! Даже неудобно.

А л л а  П е т р о в н а. Ну кто о вас, кроме меня, позаботится? Один — бобылем живет, другой — не ест, не пьет, только чертит.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Спасибо. А я для вас романсы сочинял…

А л л а  П е т р о в н а. Какие же?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Один на стихи Пушкина, другой — современный. Я думаю, вам будет по голосу. (Смотрит на ноты, напевает.)

А л л а  П е т р о в н а. Идемте, проиграем.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Понравится — на вашем вечере споем.

Оба ушли. Послышались звуки рояля. Романс.

Снова рев мотоцикла. Голос разъяренного Толи: «Иди, иди!» Голос Любы: «Отцепись!» Т о л я  затаскивает в комнату упирающуюся  Л ю б у.

Т о л я. Вот ты какая «туристка»!

Л ю б а. А что я тебе сделала?!

Т о л я (яростно). Мы этот город своими руками строили, а ты?!

Л ю б а. Что я такого сделала?! Кусала кого? Бомбы бросала?!

Т о л я. Мы на базаре чистоту наводим, порядок, а ты, черт тебя возьми, пляшешь перед прилавками!

Л ю б а. Ну и что?

Т о л я. Я тебя сейчас придушу! У нас здесь труженики, а ты у них деньги выманиваешь?

Л ю б а. Я?!

Т о л я. Ты! Да еще всякими словами хороших людей обзываешь!

Л ю б а. А-а!.. Это тебе та сумасшедшая тетка нажаловалась?! Так откуда она знает? Я ругаюсь по-нашему, по-цыгански, никто не поймет.

Т о л я. Передадим тебя в милицию, тогда заговоришь по-японски!

Л ю б а (рассвирепев). Ты… меня… в милицию!.. Да я тебе нос откушу! Ты кто, хозяин города?

Т о л я. Да. Я целую смену у токарного станка стою, а вечером еще хожу по улицам, охраняю город от таких, как ты!

Л ю б а. Ай-я-яй! Заработался! За тебя машина работает: тр-р-р… пш-ш-ш! Туда-сюда, бедная, ходит, а ты только кнопочки нажимаешь!

Т о л я. Да?

Л ю б а. Да! Кнопочки!.. А я целыми днями ножками работаю. Мне деда Кузю, бабу Хаду кормить надо! (Хнычет.) Думаешь… легко? (Утирает слезы подолом фартука.) Думаешь, я не… устаю?

Т о л я. Брось тряпку! Не три глаза… Вот, возьми платок, он чистый.

Л ю б а (деловито осмотрела платок, спрятала в карман, продолжает утирать глаза фартуком). Сорвал меня с работы. Как я домой приду? Ты мне денег дашь?

Т о л я. Не дам. И никому не позволю давать. Ты знаешь кто? Бактерия. Вредный микроб. Против тебя надо антибиотики придумывать.

Л ю б а. Сам ты — антибиотик! Я зазря деньги не беру. Понял? Я пляшу! Людей радую.

Т о л я. Не хвались! Теперь все сами пляшут.

Л ю б а. Пляшут, да не так.

Т о л я. Вообразила! Вон у нас на заводе…

Л ю б а. Что ты понимаешь! Ты в нашем деле — пень!.. Попробуй сумей. (Отбила немыслимую дробь.) Слабо?!

Т о л я. Ничуть. (Отбил такую же.)

Л ю б а. А такую?.. (Выбила новую дробь.)

Т о л я. Раз чихнуть. (Выбил такую оке и еще прибавил от себя.) Ясно?.. Я призы за цыганскую пляску брал. Вот так, «туристка»!.. Сядь! (Усадил Любу.) И запомни: город у нас новый и люди новые, образцовые. Для нас не токарь, не плясун важен, а — человек!.. Можно научиться плясать не хуже тебя, а ты у станка сможешь стоять не хуже меня, только это еще не все! Понимаешь?..

Л ю б а. Я одно понимаю: мне домой приносить надо… Слушай, не кричи на меня, давай помиримся… Ну зачем ты меня сюда привел! Чтоб у этой тетки язык отсох…

Т о л я. Не смей так говорить!

Л ю б а. Буду! Это все из-за нее. Слушай сюда, я знаю, у тебя в кармане конфеты есть!

Т о л я. Никаких конфет.

Л ю б а. Есть!.. Носом чую — шоколадные. Давай!

Т о л я. Ну, брат, ты… (Лезет в карман.) На! (Дает конфеты.)

Л ю б а (пересчитывает). Одна, две, три!.. Для меня купил?

Т о л я (возмущенно). Не нагличай!

Л ю б а. Ну сознайся, мне нужно, сознайся… Я честно скажу — к тебе от Кузи сбежала, думала, встречусь с тобой, полюбезничаем… А получилось… Знала бы — не далась тебе, убежала.

Т о л я. От меня бы не убежала. Я на стадионе тренируюсь, бегаю.

Л ю б а. Так то бегать, а то убегать. Я по убегам мировые рекорды ставила. (Ест конфеты.) Вкусно! На, отгрызи кусочек.

Т о л я. Отстань!

Л ю б а. Тебя Толей зовут?

Т о л я. Да.

Л ю б а. Толечка, отпусти меня, ну?.. Толюлечка!.. Меня наши будут ругать, деда Кузя расстроится… Ну, Толюлечка!

Т о л я. Какой я «Толюлечка»!.. Тошно слушать!

Л ю б а. А меня знаешь как? Люба.

Т о л я. Чего?!

Л ю б а. Люба, Любаша. Красиво, да?

Т о л я. Брось ты выдумывать! Наверняка какая-нибудь Земфира, Рада или Аза.

Л ю б а. Не! Любовь Макаровна. Запомни крепче — Любовь!

Т о л я. Ну, знаешь, ты какая-то колдунья… От тебя мне надо подальше.

Л ю б а. Ты же сам за мной прикатил. С шиком!.. Первый раз в жизни на мотоцикле ехала. Здорово! Слушай сюда, а ты пляшешь на пять с плюсом! Ты знаешь, какая бы из нас пара получилась?.. Во!.. Танцы… на льду! Мы бы с тобой Лиленчук и Карпоносову нос натянули!

Т о л я. Ой, какая же ты!..

Л ю б а. Это я так, только мечтаю…

Т о л я. «Мечтаешь»! Что-то ты дешево свою мечту продаешь. За пятаки на базарах.

Л ю б а (грустно). Толечка, хоть где-нибудь надо плясать? Хочется мне. И, знаешь, хочется плясать — на людях. А я все одна да одна. Для себя пляшу. Слушай, покрути свою коробку. Интересно!..

Толя включает транзистор. «Говорит «Маяк»… Вы слушаете музыкальную передачу. Цыганские песни в исполнении трио «Ромэн».

Л ю б а. Цыгане!.. Вот попали!

Звук гитар. Песня трио.

Т о л я! Ты посмотри… (Начинает танец.)

Т о л я. Перестань! Не нарушай порядка! Прекрати!..

Люба пляшет.

Постепенно увлекается танцем Любы, с восторгом смотрит на нее, включается в танец.

Входят  Н и к о л а й  И в а н о в и ч  и  А л л а  П е т р о в н а.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Что происходит? Фестиваль нарушителей?

Т о л я (Любе). Говорят тебе…

Л ю б а (протягивая руку Николаю Ивановичу). Здравствуй, дяденька!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (отстраняет руку). «Туристка»? Ты что вытворяешь?..

Л ю б а (заметив Аллу Петровну). А-а-а… наябедничала? Если бы ты…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не «ты», а «вы»!

Л ю б а. «Вы» — когда много, а тетенька — одна. (К Алле Петровне.) Если бы ты… вы, отозвали меня тихонечко в уголок и воспитывали, я бы не пикнула. (Николаю Ивановичу.) А то — люди вот так стоят, а она меня срамит и срамит, как кнутом хлещет…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Нельзя на базаре плясать.

Л ю б а. Хочется…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. «Хочется»… Пятаки собираешь?..

Л ю б а. Я уже Толе обещала, вот чтобы меня здесь разорвало на такие кусочки… На вашем базаре плясать не буду…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (Алле Петровне). Слышите?.. Толя для нее — единственный авторитет. Лучше подойди к Алле Петровне и извинись.

Люба, насупившись, молчит.

Извинись!

Л ю б а. Не умею…

Т о л я. Не можешь сказать «извините»?

Л ю б а. Язык не поворачивается.

А л л а  П е т р о в н а. Не нужно мне ее извинений. (Отошла.)

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ну смотри, туристка, в другой раз…

Л ю б а. Я Толе слово дала.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Где ваши?

Л ю б а. Ищут… меня ищут. (Толе.) Слушай, зачем меня держать? Я уже кушать хочу.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Посиди, посиди, тебе полезно.

Т о л я (заглядывает в сумку). Булку хочешь?

Л ю б а. Я все хочу.

Т о л я. Тут и клубника есть.

Л ю б а. Клубника?! Вот здорово!

Толя собирается выложить из сумки содержимое.

А л л а  П е т р о в н а (вырывает сумку). Как же!.. Клубнику ей! (Уходит.)

Т о л я. Мама!..

Л ю б а. Ой…

А л л а  П е т р о в н а (Толе). Развесил уши, воспитатель!.. Ветчины купи ей, торт!

Л ю б а. Я пирожки с мясом люблю.

А л л а  П е т р о в н а (Толе). Слышишь, сынок?.. Беги! (Уходит.)

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Алла Петровна!

А л л а  П е т р о в н а. Да ну вас! (Скрылась.)

Л ю б а. Из-за меня, да?..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (махнул рукой, вытащил на стол пакетик, дает Любе бутерброд). Сядь.

Люба села, ест.

И давай с тобой поговорим, только серьезно. Как тебя зовут?

Т о л я. Николай Иванович, лучше не спрашивайте, не надо… Правду не скажет, придумает.

Л ю б а. Любовь Макаровна.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Как?!

Л ю б а. Очень просто. Люба.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (взглянул на Толю). Хм!.. Вам не кажется, Анатолий Сергеевич, что новогоднее гадание…

Т о л я. Будет вам, не пугайте.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. По теории вероятности, оно иногда сбывается.

Л ю б а. Я тоже гадать умею. Хада научила.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. О всех твоих достоинствах поговорим потом. (Толе.) Бригантина — романтика, а это — экзотика!..

Л ю б а. И мать была — Люба, и прабабка — Люба…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Слышишь? Целая династия, а все — Любы. Это уже серьезно.

Толя поморщился. Голоса цыган.

Л ю б а. Ой! Наши идут! Ругаться будут в четыре голоса. (Спряталась за стол.)

Входят  С а п о  с большим портфелем, Ф е н я  с набитым рюкзаком за спиной, Х а д а  с рюкзаком и сумкой, Р а н и ц а  с чемоданчиком. Все в защитных очках.

С а п о. Здравствуйте, уважаемые. Девчонка наша — у вас?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Любовь Макаровна, покажитесь.

Люба высунулась из-за стола.

Х а д а. У-у-у, несчастная!..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Плохо себя ведет, ко всем пристает, пляшет на базаре.

Р а н и ц а. Извините, вот эта?! Не может быть!

Т о л я. Свидетели есть.

Х а д а. Обознались, гражданин. (Николаю Ивановичу.) Цыганки, как галки, все друг на дружку похожи.

Т о л я. Плясала!

Ф е н я. Она и плясать не умеет, ошиблись.

Л ю б а. Плясала — я!

С а п о. Где ты плясала? Опомнись, глупая!.. Что на себя выдумываешь?

Р а н и ц а. Может, она просто так, извините, как ребенок, прыгала?

Л ю б а. Плясала.

Х а д а. Еще с нами и спорит!.. Да я тебе голову откручу!

Р а н и ц а (Любке). Что же это, девочка?.. Приехали, извините, в красивый город, а ты нас ком-пром-ментируешь!

Х а д а. Ну, только дойди до палаток… Я тебе покажу пляски-тряски!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Успокойтесь. Все в порядке. Мы с ней уже поговорили.

С а п о. Вы понимаете, уважаемые…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (перебивая). Никто вас не упрекает.

Х а д а (Любке). Беги домой, безголовая!.. Кузя тебя ждет.

Люба прячется за Николая Ивановича.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Сейчас вместе пойдем. (Сапо.) А вы, говорят, побывали на автобазе?

С а п о. Мы?!

Ф е н я. Так… проходили мимо… осматривали.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. А мне недавно звонил наш товарищ, говорил — заходили цыгане, и очень жалел, что не встретился с вами. Вы случайно не знаете Васю Белякова?.. Цыган!.. Строил с нами город, работал на экскаваторе, на самосвале, теперь — на автобазе.

С а п о. На автобазе? Беляков? (Хаде.) Кто это?

Х а д а. Смоленский, что ли?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Как будто.

Х а д а. Сапо… Так это Васька, Лешки глухого сын.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Правильно, Василий Алексеевич.

Х а д а. На одной улице жили. Очень способный был к драке.

С а п о. Пел хорошо, плясал… Так он же в ансамблях работал?

Т о л я. Работал.

С а п о. Ой, уважаемые, как бы нам с ним повидаться?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Сейчас придет.

С а п о. Лет пятнадцать не виделись.

Р а н и ц а. Цыгана к цыгану, извините, как магнитом за душу тянет.

Вошел  В а с я.

В а с я. Здравствуйте.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Узнаешь?

В а с я (всматриваясь в Хаду). Неужели тетя Хада?..

Х а д а. А кто же?! А вот Сапо, мой сын!

В а с я. Ой, дядя Сапо! Добрыдень, ромалэ! (Обнимает, целует.)

С а п о (представляет). Феня, жена! Коломенская цыганка.

Р а н и ц а (подает руку Васе). Сестра, извините, Фени — Раница.

В а с я (не сразу отпускает руку Раницы). Очень приятно.

Л ю б а (протягивает руку). Любовь Макаровна, троюродная…

С а п о (Любе). Брысь! (Николаю Ивановичу.) Такая встреча!.. Что же мы? Может, сбегать? Гастроном рядом.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ни-ни…

С а п о. Тогда прошу всю компанию к нам! На воздух!..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Попозже зайдем. Только без всяких…

С а п о. Нет уж… Уважайте наши порядки.

Л ю б а (Толе). И ты приходи.

Толя отмахнулся.

В а с я. Придем.

С а п о. Ну, до скорого свиданьица. Мы у речки, чуть правей пляжа стоим. Авэн!

Хада, Сапо, Феня уходят. Люба задержалась.

Р а н и ц а (Любе). Девочка, ножками…

Люба убежала. Николай Иванович пошел проводить цыган. Толя сворачивает чертежи.

(Васе.) У вас, извините, какие сигареты?

В а с я. «Шипка».

Р а н и ц а. Болгарские. Уважаю.

В а с я. Я — тоже. Прошу!..

Р а н и ц а (закуривает). Вкусы у нас одинаковые.

В а с я. Возьмите пачку себе.

Р а н и ц а. Ну что вы!.. Если только — на память. Я слышала, вы хорошо поете?

В а с я. Работал в ансамбле — пел.

Р а н и ц а. Надеюсь, извините, услышать… Сегодня увидимся?

В а с я. Обязательно.

Раница, покачивая бедрами, напевая романс «Мы странно встретились», уходит. Вася, секунду подумав, ринулся за ней. Толя включил транзистор. Музыка, песня. Вбежала  Л ю б а.

Л ю б а. Слушай сюда! Та тетенька — твоя мамаша?

Т о л я. Да.

Л ю б а. Родная?! Кажется, мы друг другу очень понравились. Слушай, не расстраивайся!.. Вот… если я кого полюблю, не только от Хады, а от самой себя сбегу. Приходи! (Ушла.)

Т о л я. Только этого мне не хватало!..

Гаснет свет. Музыка. Нарастает свет. Музыкальная интермедия-пантомима.

Строители ставят оформление: берег реки, две палатки, самовар, пару кустов. На кустах, на палатках — пестрые тряпки, стираные кофты. В центре — котелок на туристском треножнике.

Строители закончили работу, ушли.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

У треножника, на перевернутом ведре сидит  К у з я. Напевая старинную песенку, чистит картошку.

Вбегает запыхавшаяся  Л ю б а.

Л ю б а. Кузя! К нам гости!..

К у з я. Кто?!

Л ю б а. Гости! Я тебе табаку купила. На свои, заработанные! На! Смотри, Хаде не скажи! Ой, надо новую юбку надеть. (Юркнула в палатку.)

Появляется весело напевающая  Р а н и ц а. Скрывается в палатке. За нею — С а п о, Х а д а  и  Ф е н я, с рюкзаками, сумками и свертками.

К у з я. Нэ, ромалушки, как поохотились?

Х а д а. Глаза разбегаются. Не город, а рай небесный! Захоти птичьего молока — найдешь.

С а п о. Здесь большие заводы, всё пихают сюда.

Ф е н я. Универмаг — обалдеть можно! Взяла три пары сапожек на платформе… шесть кофточек-лапша… Кримпленовые костюмчики мужичкам.

Х а д а. Попробуй достань их! Модники с руками оторвут.

Ф е н я. Должны выбросить… дубленки! Вот на чем можно позолотить ручку!

С а п о. Рано барыши считать. Кузя, запали самовар. Феня, быстро готовь стол.

Х а д а (Фене). Прячь все в палатку. (Кузе.) Мальчик, не спи. Ставь самовар — гости придут.

К у з я. Какие хоть гости?

С а п о. Нужные. Ты Ваську помнишь, Белякова?.. Смоленского?

К у з я. Разбойника, что ли?

С а п о. Ха, сейчас первый человек в городе. На автобазе работает. Ворочает складом.

К у з я. Находка!

Х а д а. На ловца и зверь бежит.

К у з я. Что люди творят?.. Цыгане! Плохо вам в крымском колхозе было? Работали… (Хаде.) Ты по две нормы винограда съедала… Я сторожил…

Х а д а. Ты, мальчик, смотри, при людях не заводись. С тебя хватит.

Из палатки вынырнула  Л ю б а  с новой юбкой.

Девочка, зачем новую юбку взяла?

Л ю б а. Гости придут.

Х а д а. Не к тебе придут. Положи обратно.

Р а н и ц а (высунулась из палатки). Пусть оденет, чужие люди… Неудобно.

Х а д а. Ты, барыня, мне девчонку не порти! Дыр нет, цвет виден, чего еще?!

Л ю б а. Три года ношу…

К у з я. Надевай, внучка, надевай…

Х а д а. Не командуй! А то сам в мини-штанах останешься. Смотри лучше за самоваром. (Подошла, заглянула в трубу.) Дай сюда! (Схватила Кузю за ногу.)

К у з я (упал). Озверела, цыганка.

Х а д а. Пока повернешься… (Стащила сапог, поставила на трубу, раздувает.) Еще рассуждает, а самовар разжечь не может. (Любе.) Спрячь юбку! Вот будешь сверкать… местами — оденешь новую!

Люба скрылась в палатке.

С а п о. Феня, поторапливайся.

Раница в палатке весело поет.

Ф е н я. Слышите! Кенарем разливается. Сестрица, хватит петь, дай чего-нибудь постелить.

Раница поет громче.

Ожила! (Пропела.) «Ай, пудрится, румянится, брови подведет…»

С а п о. Ей положено. Все карты в руки. Пусть козыряет.

Ф е н я. Знаю я свою сестрицу. Закусит удила…

Р а н и ц а  вышла из палатки с цветной скатертью и полотенцем. Бросила скатерть. Напевая ушла.

Х а д а. Полетела на речку плескаться.

Ф е н я. В боевом настроении. Мало Мишка ее уму-разуму учил.

С а п о. Что у нас есть?

Ф е н я (раскладывает на скатерти еду). Тут — хлеб, здесь — огурцы.

Х а д а. Тэрдёв! Совсем забыла… (Вынимает из глубины фартука два свертка в целлофане.) Вот еще. Колбаска, шпиг…

К у з я. Под фартуком, женушка, пронесла? Даровые!..

Х а д а. Не надо людей дразнить. Выставили все в упаковочке… Бери что хочешь! Пусть воспитывают нас, тогда платить будем.

Ф е н я. Золотые слова. (Оглядывает стол.) Ну что, порядочек! Пивка бы!..

С а п о. Хватит с тебя. И так дойдешь…

Появился  В а с я. Одет по последней моде. В руках два свертка, бутылка шампанского и гитара в футляре.

В а с я. Добрыдень, ромалэ!..

Из палатки выскочила  Л ю б а.

С а п о. Заходи, заходи.

Л ю б а. Один?.. А где?..

В а с я. Николай Иванович и Толя очень извиняются… Вызвали их в райком.

Х а д а. Все — дела! Людям отдохнуть некогда!

Л ю б а. Как же он?..

В а с я. Тихо! (Дает коробку и сверток.) От Толи.

Л ю б а. Мне?

В а с я. Только тебе. Так приказано.

Л ю б а (открыла коробку). «Чудесница»… (Васе.) Трюфеля лучше. А это?.. (Развернула сверток.) Ха, ха! Пирожные! Раз… два… пять штук!

К у з я. Передай спасибо человеку.

Л ю б а. Ага, передай. Скажи, что нас — шесть!.. Одного пирожного не хватает.

Х а д а. Положи под мою подушку, после чаю попьем.

В а с я (ставит на стол бутылку). Чтоб жизнь была кипучая, шипучая!

С а п о. Добро!.. С гитаркой? Молодец!

В а с я. Хорошее вы место выбрали.

С а п о. Любительское.

В а с я. Самовар… еще тот?

Х а д а. Таборный.

С а п о. Присаживайся. Феня, сбегай за Раницей. Хада, набери сучьев. (Васе.) Посиди, романэс, у костерика.

Феня и Хада ушли.

В а с я (узнав Кузю). У-у-у-у… Сто лет не виделись.

К у з я. Подрос.

С а п о. Где-то у меня в рюкзаке бутылочка коньячку запрятана… (Юркнул в палатку.)

Из палатки вылезла  Л ю б а.

В а с я (Любе). Иди сюда. (Отвел ее в сторону.) Толя приглашает тебя в кино.

Л ю б а. Меня, в кино?! Когда?

В а с я. Завтра.

Л ю б а. Не пустят.

В а с я. Это же днем.

Л ю б а. Хоть утром — не пустят… А где это?

В а с я. Рядом с воротами рынка. Толя будет ждать. В двенадцать часов.

Л ю б а. Не-е-е… А картина хорошая?

В а с я. Очень. Что Толе сказать?

Л ю б а. Не знаю… У Кузи спрошу.

Вошли  Ф е н я  и  Р а н и ц а.

Р а н и ц а. Здравствуйте, Василий Алексеевич! Извините, освежалась.

В а с я. Сейчас приятно, вода парная.

Вошла  Х а д а  с охапкой сучьев. Из палатки вылез  С а п о  с бутылкой коньяка.

С а п о. Пора и присаживаться. Садитесь.

Все сели.

Ф е н я. Берите колбаски… Любительская, по два девяносто… А вот ветчина, сочная!.. Три семьдесят килограммчик…

Х а д а. Селедочка баночная, огурчики…

В а с я. Стол прямо царский!

Х а д а. Для этого и живем.

Ф е н я. По первой!

С а п о. Феня, не торопись, дай людям хлеба.

Из палатки высунулась  Л ю б а.

Л ю б а. Сосчитала! На четыре семьдесят пять куплено!

С а п о. Брысь!

Люба скрылась.

К у з я. Куда же ты, баловник, делся?.. Как от родителей сбежал, так и сгинул.

В а с я. Работал сначала в ансамблях с цыганами… Пел с гитарой, плясал… Зарабатывал, как… академик, а толку ничуть. Ансамбль был такой… неверный.

С а п о. Дикий?

В а с я. Вот, вот! Концерты даем — ничего, а чуть где застопорило — все расползутся, и ансамбля нет. Пока новые люди подъедут, все, что было, проешь…

Ф е н я (перебивая). За удачную встречу!

С а п о. Дай бог!

Р а н и ц а (Васе). Извините, за счастливую!..

Все выпили. Из палатки высунулась  Л ю б а. Легла возле, ест конфеты.

(Васе.) Нэ, так? Сюда как попали?

В а с я. А года три назад приехали мы с ансамблем к строителям вот этого… Светлогорска. Дали концерты, хорошо заработали, нэ, а руководитель сбежал! Со всеми деньгами…

С а п о. Вот как!.. (Хохочет.) А что с него возьмешь? Ансамбль дикий! В суд не подашь. Молодец!..

В а с я. После ребята ему по шее накостыляли. А я случайно разговорился с Николаем Ивановичем. Как-то сумел он меня уговорить, заинтересовать… Думаю, чем черт не шутит, попробую другой жизни… Попробовал и остался. Строил город… И ничуть не жалею. Ну, а сейчас… и квартира, и деньги, и уважение.

К у з я. Вот! «Уважение»!

Ф е н я. Нэ, ромалэ, за уважение!

С а п о. Феня, не торопись.

Ф е н я. Ладно, не оговаривай, а то комом пойдет. Вася!.. (Чокается.) Тебе от всех нас медаль полагается!

Все выпили.

Кузя, возьми гитарку, и ты, Вася, помоги… Заведем для порядку нашу, фамильную… (Затянула.) «Яда сумерки спустились…»

Все подхватили песню. Песня.

В а с я. Давно я не пел с цыганами.

С а п о. Все-таки своя песня, она как-то… роднит.

Р а н и ц а (Васе). Извините, сближает.

Ф е н я (подвыпившая). Сестричка!.. (Запела.) «Ай, пудрится, румянится…»

Все поют. Сапо и Феня пляшут.

В а с я. По старинке!.. Хорошо!..

К у з я. Разве такое, цыганское, забывать можно? Оно всем людям сгодится.

С а п о. А что, ромалэ, поставить бы нам… цыганскую республику!..

Х а д а. Чачо!..

С а п о. Поселить бы всех, как раньше, в таборе, вот так, колесом, чтобы все рядом были… Ни трамваев, ни автобусов… Одни лошади!.. Чистокровные!..

Х а д а. Рысаки!..

С а п о. Вечерком затянул бы кто-нибудь песню… И вся республика запела… потом — заплясала! Красота!

В а с я (смеется). А как с работой? Жить надо?..

Х а д а. Дык о чем беспокоиться… Определили бы всех на пензию, и — саро!

К у з я. Да-а, собрались бы, выпили, передрались, к утру и республики нет.

С а п о. Это я так, мечтаю! Вот мы, Вася, шутим, поем, пляшем, а на душе у нас… Обидели!

В а с я. Вас?!

С а п о. Разве мы бы так путешествовали?.. Еще этой весной с шиком разъезжали. На «Москвиче»!

К у з я (ошарашенный). На каком «Москвиче»?

С а п о. «Четыреста двенадцатом»!.. Помолчи, Кузя! (Васе.) Красавец! Как рысак! Раница за тридцать копеек взяла.

В а с я. Выиграли?

Р а н и ц а. В любви не везет, так, извините, хоть в лотерею…

В а с я. Это действительно повезло.

С а п о. А в Харькове обидели.

В а с я. Сняли что-нибудь? Колпаки?

С а п о. Обезножили! И пятое, запасное, из багажника увели.

В а с я. Обидно.

С а п о. Караул!.. Оставили на ночь в переулке, сами пошли к своим цыганам…

В а с я. Есть такие мастера, снимут и еще на кирпичики поставят…

С а п о. Так и стоит в Харькове… а теперь не то что колеса, а и покрышек купить негде… Все магазины, рынки исходили…

В а с я. С покрышками туговато.

Р а н и ц а. Жаль, извините, машину. Привыкли к ней. Если вы где-нибудь увидите или найдете… За деньгами не станет, а уж я перед вами буду… в долгу.

В а с я. Вообще-то у нас на базе есть… Мы станцию обслуживания снабжаем…

С а п о. Если надо задаток… (Полез в карман за бумажником.)

В а с я. Нет, нет… У вас, конечно, документы с собой?

С а п о. Документы?..

В а с я. Акт автоинспекции или милиции о том, что у вас сняли колеса, техпаспорт…

С а п о (Хаде). Говорил я тебе!.. Чтоб наши головы пропали! Ой, морэ, не взяли. В доме у хозяев оставили.

Р а н и ц а. Боялись, вдруг, извините, пропадут в дороге.

В а с я. Это плохо. Покрышки достать не так просто. Надо где-то просить, доказывать…

Р а н и ц а. Ну что мы пристали к человеку?.. Сейчас, что ли, сию минуту тебе нужны покрышки? Еще увидимся, поговорим…

Ф е н я. Люди свои, все в свое время образуется… (Подняла стопку.) За исполнение желаний!

С а п о. Феня!

Р а н и ц а. Хватит! Уже исполнила свое желание! Глаза как у рака стали. Некультурно Василий Алексеевич, в ансамбле вы пели, плясали, а для нас…

В а с я. А что вы хотите? Я в своем дворце и песни, и романсы пою.

Р а н и ц а. Уважаю… любовные… Романсик какой-нибудь…

Вася взял гитару.

Ф е н я (вдруг завопила). «Дорогой дли-и-инною…»

С а п о. Феня! Остепенись!

Феня замолкла и тут же задремала. Вася взял аккорд, запел. Романс.

В а с я (после романса, к Ранице). А теперь с вами! (Запел.) «Ах, ручеек, ручеек».

Дуэт Раницы и Васи.

Ф е н я. Быстро вы спелись!

Р а н и ц а. Мы с Васей и плясать можем, и-и…

Музыка. Пляска Раницы и Васи.

С а п о. Хорошо у вас получается.

Ф е н я. У них — все получится…

Р а н и ц а. Сестрица, не заводись, в культурном обчестве находишься.

В а с я. Нэ, ромалэ, спасибо. Рад был с вами встретиться.

С а п о. А чайку?

В а с я. Еще увидимся, и чайку попьем.

С а п о. Не забывай… Может, что у тебя, на счастье, подвернется.

В а с я. Не забуду. Подумаю.

Р а н и ц а. Обождите… минуточку. (Мигнула Сапо.)

С а п о. Хада, сунь Феньку в палатку. Кузя, принеси свежей водички.

Все разошлись.

Р а н и ц а. Присядем на дорожку. Хорошая примета.

Вася сел на подушки. Раница вынесла складной стул, села рядом.

В а с я. Долго у нас отдыхать будете?

Р а н и ц а. Как понравится.

В а с я. Лучше нашего Светлогорска нет. И природа богатая, и условия… А вы, между прочим… у вас какая специальность?

Р а н и ц а. Цыганская…

В а с я. Как «цыганская»? Вы же работаете?

Р а н и ц а. А что зарабатываем?.. Везде сейчас планы, а мы… Спасибо, Хада на картах все нормы перекрывает, я… судьбу предсказываю.

В а с я. Нескладно у вас получается.

Р а н и ц а. Вы, извините, свой человек, цыган!.. Понимаете… Жить-то надо?

В а с я. Без специальности — трудно. Я тоже, как ушел из ансамбля, сильно заскучал… Но — не дали! Через три месяца на экскаватор сел… Потом перешел на самосвал.

Р а н и ц а. Чудно!.. Вы же, извините, артист, душа у вас певучая! А вам — самосвал…

В а с я. Если бы не было у строителей певучей души, и города не было бы! Вон под этими домами, четырехэтажными, под вокзалом, там, под заводскими цехами, я с ребятами первые котлованы рыл. И знаете что, в этом деле тоже надо артистом быть! Сейчас хожу по улицам, горжусь — мой город!

Р а н и ц а. Гляжу я на вас, слушаю и не верю — неужели к цыганскому не тянет?

В а с я. Петь, что ли, плясать?.. Еще как!.. Так здесь же раздолье! В заводском дворце пою и пляшу. Правда, с работой стало немного тускней… Осенью сполз я с самосвалом в канаву… Руку, ребро повредил… Перевели на автобазу, кладовщиком, с утра до вечера занят, а уж нет того азарта!.. Кстати, это вам нужны покрышки? Лично?

Р а н и ц а. Мне.

В а с я. Для вас — что-то надо придумать.

Р а н и ц а. Где мы, извините, встретимся?

В а с я. Хотите, заходите ко мне. Квартирка у меня однокомнатная, но приятная… Правда, холостяцкая… уюта нет… Придете — будет поуютнее, споем. Хотите, я зайду сюда.

Р а н и ц а. Зачем? Зайти я могу… И спеть, и выпить могу, и… полюбезничать, но только, извините… (Погрозила пальцем.)

В а с я. Разрази меня гром, мне только вас повидать… Дошло до меня… Гляжу и, клянусь, — петь хочется! (Взял гитару, запел.)

Песня Васи.

(Собирается уходить.) Нэ, пора…

Р а н и ц а (берет футляр). Я вас провожу…

В а с я. Раница, я все понимаю. Только прошу вас, не рискуйте. Ни Люба, никто другой…

Р а н и ц а. Да что вы, Василий Алексеевич.

В а с я. Зовите меня Вася.

Р а н и ц а. Извините, Вася… Мы как святые живем.

В а с я. Клянусь, не хочется мне, чтобы о нас плохо говорили.

Р а н и ц а. Не переживайте. Цыганские дела давно забыли… Пошли?

Раница и Вася уходят. Появился  К у з я  с ведром. Из палатки вылезли  Х а д а  и  С а п о.

С а п о. Ушли.

К у з я. Сапо, объясни мне, какие хоть «Москвичи» у нас? У кого?..

Х а д а. Праведник! Не понимает.

С а п о. Для чего мы здесь?.. Для твоего же зятя достать покрышки!

К у з я. «Зять»! Что, Раница с Мишкой свадьбу играли?.. Даже не расписаны.

Х а д а. У цыган вокруг шатра провели — и все законы.

К у з я. Ой, ромалэ… Люди по небу пешком ходят, а вы по земле ходить не умеете.

С а п о. Все с подковырками! (Хаде.) Нашли к Ваське правильный подход, а он…

Х а д а. Вредитель!

Появилась напевающая  Р а н и ц а. Из палатки высунулась  Ф е н я.

Ф е н я (Ранице). Проводила, влюбчивая?!

Р а н и ц а. Не привязывайся.

Ф е н я. Я тебя знаю. Скоро из-за этих покрышек у Мишки на лбу саженцы прорастут.

С а п о. Феня, заткнись! (Ранице.) Нэ, что он — поддается?

Ф е н я. Я женщина честная! Справедливая! Все Мишке напишу.

Р а н и ц а. Опрокину самовар на голову — успокоишься.

Ф е н я. Не позволю!

С а п о (запихивает Феню в палатку). Проспись!

Х а д а. Как хватит лишку, так ее заносит… (Ранице.) Что хоть этот…

Ф е н я (высовывает голову в окно палатки). Не позволю!

Х а д а (кидает подушку). Сгинь!

Феня скрылась.

С а п о. Слушай, Раница, ты свое дело знай… но поделикатнее.

Р а н и ц а. Отстаньте вы от меня! (Ушла, слышно ее пение.)

Сапо полез в палатку.

Х а д а. Кажется, и Мишкам, и покрышкам будет крышка!..

Ушла.

Кузя сел у самовара, налил чаю. Из палатки вылезла заспанная  Л ю б а.

Л ю б а (подсела к Кузе). На!.. (Дает половину пирожного.) Все пирожные попробовала, облизала, это самое вкусное.

К у з я. К чаю в самый раз.

Л ю б а. А меня в кино приглашают.

К у з я. Кто?

Л ю б а. А этот, дурачок, что посылку мне прислал… Толя.

К у з я. Как же ты одна-то пойдешь?

Л ю б а. Не одна, с Толей. Я давно в кино не была. Очень хочется.

К у з я. Если наши узнают…

Л ю б а. А как узнают?.. Я хитрая, Кузенька, пойти, а?..

К у з я. Все равно пойдешь.

Л ю б а. Ага, меня никогда не звали.

К у з я. Чего ж ты меня спрашиваешь?

Л ю б а. Смешно очень.

К у з я. Деньги с собой возьми.

Л ю б а. А зачем? Я у него выпрошу.

К у з я. Вот так здорово!

Л ю б а. Целый рубль попрошу. Он глупенький, он даст.

К у з я. Нет уж, держись, знай себе цену.

Л ю б а. А рубль разве мало?

К у з я. Стукну по затылку, узнаешь!.. С кавалера деньги брать!.. (Оглянулся.) У меня в жилете трешка зашита… Утром дам.

Л ю б а. Кузенька!..

К у з я. Тихо! Ложись спать!

Л ю б а. Я здесь лягу, возле тебя. (Примостилась возле Кузи.) Ботинки надеть?

К у з я. Кто ж с кавалером босиком ходит?.. Да еще в кино.

Л ю б а (засыпая). Правда, Кузя. Он застесняется…

Кузя курит, слышна далекая музыка.

Возьму у Раницы тройной одеколон… обольюсь… (Умолкла.)

Ночь. Луна. Музыка. Постепенно гаснет свет.

З а н а в е с.

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Музыкальное вступление.

Песня.

Открывается занавес, сияющий день. Строители ставят оформление четвертой картины — комнату Толи. В комнате большое окно, три двери: одна входная, две — в другие комнаты.

Под окном — тахта. В углу — чертежная доска, на ней — чертежи, какие-то детали. Стол и несколько стульев. На столе — ваза, на ней — коробка печенья. В стороне — радиола, на ней — пластинки. На стене — эстампы и фотографии молодой Аллы Петровны. Телефон.

Строители уходят.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Из внутренней двери, прихорашиваясь, выходит  А л л а  П е т р о в н а. Из другой комнаты доносится пение Толи: «Очи черные, очи страстные, очи жгучие и прекраа-а-а…»

А л л а  П е т р о в н а. Ишь как его расхватывает!.. Вчера весь вечер цыганские пластинки заводил, сегодня с утра сам завелся… (Кричит.) Прекрати!.. Надоело!..

Появляется  Т о л я, он в модной рубашке, с цветным галстуком в руке.

Т о л я. Вы, моя матушка…

А л л а  П е т р о в н а. Что, что?!

Т о л я. «Мри дайери»… Это «моя мамочка» по-цыгански.

А л л а  П е т р о в н а (вскипела). Если ты меня еще раз так назовешь… Я… В табор готовишься?

Т о л я. Вася-цыган обучил.

А л л а  П е т р о в н а. Я этому Васе…

Т о л я. Мамулечка, успокойтесь. Вы кого-нибудь ждете?

А л л а  П е т р о в н а. Николая Ивановича.

Т о л я. Ах, Николая Ивановича? Недаром вы стали увлекаться чувствительными романсами…

А л л а  П е т р о в н а. И уши у тебя холодные.

Т о л я. Николай Иванович — это серьезно. Рекомендую, наденьте синий костюм, вам идет. Вы, мамулечка, у меня девушка — во!..

А л л а  П е т р о в н а (засмеялась). В голове у тебя (постучала по лбу) во!.. (Ушла в комнату.)

Т о л я (завязывает галстук, подплясывает и напевает).

Пляшет. Вошла  А л л а  П е т р о в н а, на ней синий костюм.

А л л а  П е т р о в н а. Опять?..

Т о л я. Ты, мамуля, я понимаю, мастер-сверловщица… Но, умоляю, не надо меня сверлить.

А л л а  П е т р о в н а. Буду! Со всех сторон!

Т о л я. Не по-профсоюзному. Ты должна быть сознательной. Я же репетирую. Ваше жюри призы мне вручает за цыганскую пляску. (Сотворил немыслимую чечетку.) Ясно?..

А л л а  П е т р о в н а. Меня не проведешь! Увижу еще раз тебя с этой…

Т о л я (надел пиджак). Крепко целую. Если уйдешь, оставь деньги, книги купить, кальку…

А л л а  П е т р о в н а. Деньги тут, в вазе под коробкой… Двадцать пять рублей.

Т о л я. Отлично.

А л л а  П е т р о в н а. А ты куда?

Т о л я. На свидание — деловое, к ребятам… Желаю вам, Алла Петровна, петь романсы в два голоса! Будь здорова! (Скрылся.)

А л л а  П е т р о в н а. Опять небось по-цыгански! Все пластинки, все эти «Очи черные», все «тру-ля-ля, ай нэ, нэ»… перебью!

У порога появился торжественный  Н и к о л а й  И в а н о в и ч, в руках цветы.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (протягивает букет, поет). «Отцвели уж давно хризантемы в саду, а любовь…»

А л л а  П е т р о в н а (мрачно). Заходите.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Вы, кажется, не в духе?

А л л а  П е т р о в н а. Толя совсем дошел. Как встретил… эту цветастую нахалку, так…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Чудесная девчонка! Видать, способная.

А л л а  П е т р о в н а. Еще бы! Меня с такими вариациями отчихвостила…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Чего вы от нее хотите?

А л л а  П е т р о в н а. Не защищайте! Честное слово, поссоримся. Чертежи забросил. Только поет и пляшет. Меня какой-то мирдарьей стал обзывать. Я и сама уж тронулась… Во сне табор видела. Плясала с каким-то бородатым цыганом! Да что ж это такое?!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Успокойтесь, все будет хорошо!

А л л а  П е т р о в н а. А, и вы ненормальный! Не забыли, что у нас сегодня репетиция, спевка?..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Как можно забыть? Романс выучили?

А л л а  П е т р о в н а. Не совсем, но… Попробуем?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. К вашим услугам… (Сел за стол и как бы взял аккорд на рояле.)

Аккорд на рояле, музыка. Дуэт Аллы Петровны и Николая Ивановича.

После конца дуэта музыка продолжается.

Люблю я бывать у вас… Как-то тепло становится на душе…

А л л а  П е т р о в н а (готовясь уходить). Надо почаще заходить.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Рад бы, да, думаю… надоедать буду.

А л л а  П е т р о в н а. Ой, все здесь ненормальные! (Ушла.)

Николай Иванович ушел за ней. Слышно, как заперли двери. Музыка. С улицы в окно заглядывает  Т о л я. Стучит: «Алла Петровна!» Исчезает. Слышно, как отпирают двери. Входит.

Т о л я (осмотрелся). Мамулечка!.. Муа ля мэр!.. Ушла. (Кому-то за дверями.) Заходи.

Голос Любы: «Боюсь…»

Т о л я. Ушли. Заходи.

В дверях появляется  Л ю б а  в новой юбке, Кузином пиджаке, с цветком в волосах.

Л ю б а. Зачем мы сюда пришли?

Т о л я. Сама виновата. Не надо опаздывать. Следующий сеанс только в три.

Л ю б а. Здесь кто живет?

Т о л я. Я. Там комната сестры, она уехала, а в этой комнате — мать.

Л ю б а. Ой, пойдем лучше на улицу!

Т о л я. Не бойся. Ее нет.

Л ю б а (осторожно входит в комнату). Если бы Хада увидела меня здесь, ой, взвилась бы под тучи!

Т о л я. А моя взлетела бы в космос!

Л ю б а. Слушай сюда, ты заметил, как люди на нас оборачивались?.. Шеи ломали?

Т о л я. Неудивительно.

Л ю б а. Ага. И я бы смеялась! Ты же как утюгом глаженный, будто с витрины слез.

Т о л я. А может, над тобой смеялись?

Л ю б а. А что я?.. Цыганка. Слушай, а зачем ты меня в кино позвал? Больше некого было?

Т о л я. Почему — «некого»?

Л ю б а. А зачем тебе я? (Заметила фотографию.) А это кто?! Твоя знакомая?

Т о л я. С самого детства.

Л ю б а. Ты ее любишь?!

Т о л я. Очень. Вместе живем.

Л ю б а. Ой!..

Т о л я. Моя мамаша. Мри дайери! В молодости.

Л ю б а (внимательно смотрит на фото). Похожа… А кто тебя научил по-цыгански? Вася?

Т о л я. Да.

Л ю б а. У нас из-за Васи все передрались… Раницу грызли.

Т о л я. Почему?

Л ю б а. А я знаю?.. Кузя всех обозвал… скирпиёнами. А ты мамашей не гордись. У меня мать тоже знаменитая. Гадала, как в паспорт смотрела. Про мою мать в газетах писали… Как взяли в суд, так и пропечатали. Вот такую карточку тиснули.

Т о л я. Н-н-да-а…

Л ю б а (смотрит в чертежи). Это ты картину нарисовал? Кривая…

Т о л я. Мой чертеж. Новый станок придумал.

Л ю б а. Хада у нас тоже придумывает, как ты. Такие себе карманы понашила, под фартуком, пол-универмага возьмет — и не заметишь.

Т о л я. Рационализатор!.. Люба, ты что-нибудь о себе думаешь?

Л ю б а. А что мне о себе… воображать?.. Слушай сюда, ты знаешь, о чем я сейчас подумала? Ведь к кому другому я бы ни за что не пошла, а к тебе… Почему это, а?

Толя пожал плечами.

А что там лежит в коробке? Печенье?..

Т о л я. Наверное.

Л ю б а. Должно быть, невкусное…

Т о л я. Хорошо, что напомнила, чаю попьем.

Л ю б а. Ага. Только крепкого.

Т о л я. Сейчас заварю. (Включил радиолу.) Чтоб не скучно было.

Музыка.

Л ю б а. А что это играют?

Т о л я. Из какого-то балета… А, «Умирающий лебедь»!

Л ю б а. Знаю, по телеку видела. Думаешь, я так не смогу? (Начинает импровизировать.)

Танец-импровизация Любы.

Т о л я. Молодец!.. Хочешь учиться на балерину? У нас во дворце балетная школа есть. И кружок народных танцев.

Л ю б а. Откуда я знаю…

Т о л я (взял Любу за руки, усадил на тахту). Неужели тебе не надоело без дела болтаться?

Л ю б а. На одном месте скорей надоест.

Т о л я. Не учишься.

Л ю б а. Где к месту пристанем, там бегаю в школу.

Т о л я. Что у тебя за жизнь! Не скучно тебе, девчонке?

Л ю б а. С Кузей не скучно. Мы с ним играем. Я пляшу, а он, как в театре, хлопает, «бис», «браво» кричит. Вчера в заслуженную меня произвел. Смотри на меня: заслуженная!

Т о л я. А на настоящей сцене не хочется тебе танцевать?

Люба пожала плечами.

В нашем заводском Дворце культуры тысяча сто зрителей.

Л ю б а. Тысяча сто народу?

Т о л я. Да!.. И все на тебя будут смотреть. Тысяча сто пар глаз!

Л ю б а. А что? Думаешь, испугаюсь?

Т о л я. Ты скажи, хотела бы?

Л ю б а. Глаза у тебя хитрющие? Заманиваешь, да?..

Т о л я. Не заманиваю, а спрашиваю.

Л ю б а. А я не скажу. Я тоже хитрая. Мне в школах комсомольцы надоели. Все учат, критикуют, живи так, ходи так, говори так, ой, все со мной возятся… и ты тоже.

Т о л я. Болтушка неблагодарная!

Л ю б а. А чего со мной возиться? Я Кузю люблю… Без меня пропадет. А ты? Ты кого любишь?.. Пустой ты.

Т о л я. Будешь со мной дружить?

Л ю б а. С тобой?.. Ты что, в юбке ходишь? За ребят у нас замуж выходят, а не дружат. Слушай сюда, приходи меня сватать. Вот будет смешно! (Смеется.)

Т о л я. А вдруг приду?

Л ю б а. Не отдадут, не надейся. Вот украсть меня — можешь. По-цыгански! Схватить на руки и увезти… на трамвае…

Т о л я. Я все могу. А ты пойдешь за меня?

Л ю б а. У Кузи спрошу. Неси чай.

Т о л я. Я и забыл. (Ушел.)

Люба, напевая, встала, поправила платок, взяла из вазы коробку с печеньем, взяла печенье и, когда опускала коробку, увидела деньги.

Л ю б а. Ой, как много!.. (На мгновенье застыла, оглянулась, спрятала деньги в карман, села.)

Вошел  Т о л я  с чашками.

Т о л я (поставил чашки на стол). Одну минуту.

Л ю б а. Не надо чаю. Пойдем скорей, а то опоздаем.

Т о л я. Еще рано. Сейчас чайник принесу. (Ушел.)

Люба ощупала в кармане деньги, вскочила, подбежала к столу, опять села. Вошел  Т о л я  с чайником.

Т о л я (разливает чай). Пей.

Л ю б а. Расхотела. Не могу сидеть. Боюсь — твоя мамаша придет.

Т о л я. Бери печенье. (Потянулся к коробке.)

Л ю б а (схватила Толю за руку). Сама возьму. (Торопливо пьет чай.)

Т о л я. Не торопись. Успеем.

Л ю б а (вскочила). Пошли.

Т о л я. Возьми Кузе печенья. (Хочет взять коробку.)

Л ю б а. Не-не-не!.. (Потянула Толю за руку.) Идем!

Толя пошел вперед, встал у двери. Люба остановилась.

Т о л я. Ну что ж ты, выходи.

Л ю б а (села на пол, захныкала). Возьми!.. (Швырнула деньги на пол.)

Т о л я. Откуда?

Л ю б а. Надоело мне мучиться… (Плачет.)

Т о л я (поднял деньги, подошел к вазе, сбросил коробку, понял все). Люба…

Л ю б а (продолжая плакать). Бросаешь где попало… Если бы кто другой — унесла бы…

Толя поднял Любу, усадил на тахту.

Не надо человека дразнить.

Т о л я. Люба, может, тебе очень нужны деньги, возьми.

Л ю б а. Неужели не нужны?! Отстань, не возьму!

Т о л я. Слушай сюда. Ты — молодец! (Поцеловал Любу.) Теперь я тебе и миллион доверю.

Л ю б а. Не возьму. Я сама себе не доверяю, Сапо говорит, честно никто не живет.

Т о л я. Дурак твой Сапо! У нас на заводе кассир кладет деньги на стол, целую кипу — берите сами! Никто копейки лишней не возьмет. А в троллейбусах ездила? В трамваях?..

Л ю б а. В трамваях я никогда не плачу. А Хада еще и зарабатывает. (Оживилась.) Хочешь, научу? Кричи всем: «Не бросайте мелочь!» — бери деньги и выдавай билеты… Попробуй, заработаешь.

Т о л я (вскочил). Замолчи! Чтоб я от тебя такой гадости никогда не слышал!

Л ю б а (всхлипывая). Что ты кричишь на меня? Я же отдала тебе деньги. Думаешь, легко было? Двадцать пять рублей… Хада бы меня на руках носила…

Т о л я. Не в деньгах дело.

Л ю б а. Теперь со мной в кино не пойдешь…

Т о л я. Пойду.

Л ю б а. Да? (Погладила Толю по голове.) Ты у меня дурачок! Пошли.

Т о л я (взглянул на часы). Еще полчаса. (Включил радиолу.) Ну-ка, что у нас тут?..

Играет джаз, современный танец.

Прошу! (Поднял Любу.)

Л ю б а. Ха-ха!.. (Начала танцевать по-современному.)

Танец Любы и Толи, смесь современного с цыганским.

В дверях показались  А л л а  П е т р о в н а  и  Н и к о л а й  И в а н о в и ч.

А л л а  П е т р о в н а (растерянно). Кто это? Что это?!

Л ю б а (увидела Аллу Петровну). Толя!

Т о л я. По коням! (Распахивает окно.)

Толя и Люба выскочили в окно.

А л л а  П е т р о в н а. Николай Петрович! (Разъяренная, хватает пластинки.) Это что?! А-а-а… «Очи черные»? Тр-рах! (Бьет.)

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Алла Петровна…

А л л а  П е т р о в н а (берет другие пластинки). А это? «Хасиям»? Тр-рах! (Бьет. Берет следующие.) Ах, «Бида моя?» Вот именно. Тр-рах… (Бьет пластинки и топчет ногами.)

Гаснет свет. Песня строителей. Возникает свет. С т р о и т е л и  ставят оформление пятой картины. На берегу реки — две палатки. Самовар, кусты, тлеющий костер. Вдали видны дома, краны, трубы города. Строители закончили работу, ушли.

КАРТИНА ПЯТАЯ

На сцену быстро входит  М и ш к а. Он в дорогом плаще, сапогах, кепочке, сдвинутой на лоб.

М и ш к а (внимательно осматривается, ходит вокруг палаток, видит цыганскую кофту, висящую на кустах, берет ее, рассматривает, кричит). Есть кто живой? Ромалэ!

Появляется  К у з я  с удочками и тремя плотичками на кукане. Кузя застыл, смотрит на Мишку, протирает глаза.

М и ш к а (смеется). Что? Глазам не веришь? Ха-ха! Михаил Михалыч!

К у з я. Вот, морэ, удивил! (Здоровается с Мишкой.) Неужели три года прошло?

М и ш к а. Для кого — три, для кого… Командировали сюда, в Светлогорск. Где наши?

К у з я. Кто куда.

М и ш к а. Кудесники, маракуют. А — Раница?

К у з я. По-прежнему с нами.

М и ш к а. Одна?

Кузя молчит.

Говори, не бойся.

К у з я. Одна. Ты знал, что мы здесь?

М и ш к а. По письму. Но вообще-то случайно. Зашел в кафе, слышу, рядом с моим столиком говорят: «Вчера какие-то туристы-цыгане весь вечер пели, плясали…» Спрашиваю — где? «Возле пляжа». Думаю, а вдруг!.. И в точку попал.

К у з я. Садись, пока чайком угощу.

М и ш к а. Не время. Попозже освобожусь, приду. (Подошел к самовару, похлопал по нему.) Еще тот, бывалый!.. (Помешал ногой головешки костра.) Посидеть, что ли, минутку… (Сел у костра, задумался.)

К у з я. Скучал?

М и ш к а. Иногда — очень. (Смотрит на костер.)

Возникает далекий хор.

Мишка запел. Песня Мишки. Ему подпевает воображаемый хор. После песни мелодию ведут скрипка и гитара. Мишка продолжает сидеть задумавшись.

К у з я (вдруг вскипел). О жизни бы своей подумал! Чего лепитесь друг к другу! Тянете лямку. Ты в лагерях, а Раница… Вам бы…

М и ш к а (взглянул на Кузю). Нашла, что ли, кого?

К у з я. Одна. К нам надолго?

М и ш к а (встает). Обо всем проинформирую. Ты, Кузя, нашим ни слова. (Уходя.) Хочу — бац!.. Я — тут!

К у з я. Ну, ну…

Мишка уходит.

Чтой-то я во сне видел? Не то собаку, не то быка… Сон — в руку. (Включил приемник.)

Поет Шаляпин. Кузя сел напротив приемника, напряженно слушает… Вошли усталые, но довольные  Ф е н я, Х а д а, С а п о. У всех полные сумки, рюкзаки.

Ф е н я. Фу, ромалэ, с ног сбилась.

Все опустились возле вещей.

Ох и городок!.. Целина! Паши здесь, паши там…

С а п о. Напахалась. Пора отрываться.

Х а д а. Где эта барыня-сударыня?

Кузя слушает арию.

Заткни ему глотку! Разорался!

К у з я. Телячья твоя голова, бескультурная. (Выключил.)

Х а д а. Где Раница?

К у з я. Подалась в магазин, за духами французскими.

Х а д а. Цыганского духа ей не хватает!.. А та, попрыгунья?

К у з я. На речке, стирает.

Х а д а. Что, ромалэ, случилось? Одна без конца душится, всех комаров разогнала, другая в речке песком себя оттирает!

К у з я. Светлогорск! Все люди здесь чистятся, просветляются.

Ф е н я. Они «просветятся», преподнесут вам гостинчик.

Подпрыгивая и весело распевая, появляется  Л ю б а. В руках — полотенце и мокрое белье.

Л ю б а. Никто не приходил?..

Все молчат.

И спрашивая ответ у каждого, останавливает взгляд на Хаде.

Х а д а. Ну чего стоишь, как водяной черт?.. Суши белье! Будем укладываться.

Л ю б а. Уже? Куда поедем?

Х а д а. На кудыкину гору.

Л ю б а. Когда?

С а п о. Тебе что, девочка? Чего прилепилась? Брысь!..

Люба ушла.

Вошла  Р а н и ц а. Как бы не замечая цыган, идет к палатке.

(Вслед.) Была… там?..

Р а н и ц а. Виделись.

Ф е н я. Нет…

Р а н и ц а. Придет.

С а п о (раздражаясь). Придет — это мало интересно… А как насчет…

Р а н и ц а (резко). Обещал!

Ф е н я. Не тявкай, сестричка.

С а п о. У нас товар без дела лежит. Он ходу требует!

Р а н и ц а. Обеща-ал!.. (Скрылась в палатке.)

С а п о. Еще хвост дудкой!.. (Кричит.) Нам из-за твоих покрышек проедаться здесь ни к чему! Каждый день по карману бьет!

Р а н и ц а (высунулась из палатки). А тебе не нужны?.. Ты, извините, за эти покрышки Мишкину душу, как дьявол, купишь! Век будешь с него тянуть. (Скрылась.)

Ф е н я (подскочила к палатке). Ты, злыдня-барыня, моего Сапо не подкусывай! Твоему Мишке до него тянуться, как до останкинской макушки! Сапо из козла корову сделает!

Х а д а. Феня, не вскидывайся. (Ранице.) И ты, цыганка, людям гадаешь, ворожишь, а себе приворожить не можешь. Разучилась, что ли, королева… общипанная!

Р а н и ц а (высунулась из палатки, душится). Не учите! (Скрылась.)

Х а д а. Сама душись — и его души!.. Торопи!..

К у з я. Торопитесь, торопитесь, ромалушки, а то Мишка прикатит, всем будет покрышка.

С а п о. Тихо!.. (Вскочил.) Заходите, заходите!..

Хада и Феня торопливо убирают рюкзаки. Вошли  Н и к о л а й  И в а н о в и ч, В а с я  и  Т о л я.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Здравствуйте.

Х а д а. Сейчас самоварчик раздуем.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не беспокойтесь, не надо. Мы ненадолго.

Феня стелет покрывало. Кузя ставит на него самовар. Люба поманила Толю пальцем, отошла в сторону. Толя приблизился к ней.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Как отдыхаете?

С а п о. Лучше не надо. Присаживайтесь.

Все сели вокруг самовара.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. У нас к вам… разговор… по душам.

Свет на группу у самовара приглушается. Там идет немая беседа. Дается свет на Любу и Толю.

Л ю б а (хлопая по карманам пиджака, нашла что-то). Мне?

Толя вытащил плитку шоколада.

(Взяла.) «Золотой ярлык»!.. Это — да!.. Молодчина, умеешь ухаживать. (Села у палатки.) Слушай сюда…

У самовара возникла песня. Она чуть слышна и служит фоном для сцены Толи и Любы.

(Хохочет.) Как мы здорово, в окошечко… фьюить! Хорошо, что первый этаж. Попало тебе от мамаши?

Т о л я. Был небольшой тайфунчик с битьем пластинок.

Л ю б а. Ха-ха! Толюлечка, смотри на меня дольше, запоминай! (Вздохнула.) Скоро уедем. Наши уже укладываются.

Т о л я. И ты уедешь?!

Л ю б а. Чудной ты!

Т о л я. Не пущу! Не поедешь!

Л ю б а. Буду рыпаться — свяжут.

Т о л я. Не захочешь — не свяжут.

Л ю б а. Знаешь, я бы могла с тобой убежать… в Ташкент!

Т о л я. У тебя там кто-нибудь есть?

Л ю б а. Никого. Ташкент — это… на краю света. Никто не найдет, понимаешь? Кузю жалко.

Т о л я. А меня оставить не жалко?

Л ю б а. Очень! А ты можешь из-за меня с нашими подраться?

Т о л я. Подерусь, обязательно. Пусть пятнадцать суток дадут. Это черт знает что!..

Л ю б а. И со своей мамашей подерешься?..

Т о л я. За тебя — подерусь.

Л ю б а. Слушай, а ты со смурнинкой!

Т о л я. Велю матери, чтоб взяла тебя ученицей.

Л ю б а. Меня — к Алле Петровне?

Т о л я. Да, да!

Л ю б а. На машине… тр-р-р… ш-ш-ш… Ха! Что ты!

Т о л я. Нет. Сперва — в кружок народного танца. Научишься танцевать по-венгерски, испански, по-индийски… Потом — на сцену!

Л ю б а. Ой! Где две тысячи глаз?..

Песня затихает.

Т о л я. Будешь учиться, работать.

Л ю б а. Дурачок ты у меня. Я ж — уеду!..

Т о л я. И слышать не хочу. Завтра приду — схвачусь с вашими.

Л ю б а. Уеду, Толюлечка. Ой, какие мы с тобой несчастненькие!..

Музыка. Дуэт Любы и Толи.

Ф е н я. Девочка! Зови гостя чай пить!..

Л ю б а. Захлебнулась бы она этим чаем. Пойдем, а то привяжутся.

Люба и Толя идут к самовару. Дается полный свет на группу у самовара.

С а п о. Песни — они многого стоят. Конечно, мы бы у вас развернулись. Народ еще не знает, что у нас есть. То, что в ансамблях, это не тот… корень. Ты, Николай Иванович, поклонись Кузе и Хаде. Вот если они захотят, услышишь наше доподлинное, кровное…

К у з я. Была бы музыка.

Музыка. Кузя и Хада запевают народную цыганскую песню, полевую, которая потом переходит в плясовую. Песни и пляска Хады и Кузи.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Как вы не понимаете. Если бы у нас на заводе…

С а п о. Не страдай, Николай Иваныч, спроси здесь каждое лицо. Ваш Светлогорск нам вот так полюбился! Сами для себя решили: отдохнем недельку-другую — и к вам. Поселимся здесь, поступим на завод…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не поселитесь, не поступите.

С а п о. Чтоб меня…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Товарищ Сапо, чтобы поселиться в Светлогорске, да еще работать на заводе, это надо еще заслужить!.. У нас не всякого примут.

Ф е н я. Вот так завернул, Николай Иваныч! Чем же это мы, гражданин хороший, вам не понравились?!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не уважаете вы наш город и себя… Ну зачем вам, товарищ Феня, столько сапог, плащей, кофточек?..

Ф е н я. Каких сапог? Каких кофточек?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Товарищ Феня, не надо. Город у нас небольшой, вы приметные, на вас смотрят, все замечают. Каждый день рюкзаками таскаете.

С а п о. Для себя берем. У нас, если считать по-старому, три полных кибитки одной родни наберется. Тоже хотят пофорсить.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не делайте из нас октябрят. Пионеры и то сейчас во всем разбираются… Они, кстати сказать, первые нам заявили… Я не следователь, не прокурор…

Ф е н я. А что — прокурор?.. Пугать нас не надо.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Это вы нас напугали.

Ф е н я. Некультурно с вашей стороны. Своим везем!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (поднялся). Мы вам сказали, а вы подумайте. Наш Светлогорск — город будущего. Видите, что творится?.. Краны, краны, краны… Гигантский завод проектируется, институт… Сейчас еще… этого не хватает, того не хватает, людей не хватает, но… будет!.. Все, дьявол возьми меня, будет! И если хотите, без дураков, жить, работать у нас, так прежде чем войти в Светлогорск — вытрите ноги! Начисто! Вот так!.. Вася, Толя, пошли!

В а с я. Я задержусь ненадолго.

Т о л я (Любе). Завтра зайду. Будет решительный день!

Л ю б а. Правда? Вот здорово!

Николай Иванович и Толя ушли.

К у з я. Что, голубчики?.. Отхлестали вас?

Х а д а. Твой Николай Иваныч такой же, как ты, — юродивый!

Р а н и ц а (Васе). Можно, извините, вас на минуточку?..

Вася и Раница укрылись за палаткой. Свет дается на них.

Как у вас?

В а с я. Достал… две.

Р а н и ц а. Остальные?

В а с я. Придется подождать.

Р а н и ц а. Некогда. Вот так, к горлу подходит. Возьмите у себя, извините, со склада.

В а с я. Не пойдет. Не могу.

Р а н и ц а. Что же, значит, пути наши — врозь. Говорить нам, извините, не о чем.

В а с я. Ты что-то крутишь. Я не верю, что это нужно тебе.

Р а н и ц а. Мне. Я скажу вам чистосердечно, даже не покрышки, а вы… Хочу знать, с кем я любовь делить буду.

В а с я. А какого принца тебе нужно?

Р а н и ц а. Мне нужен — мой человек! Вы, извините, трус! У вас из-за пустяка поджилки трясутся.

В а с я. Это не пустяки.

Р а н и ц а. Бросьте меня агитировать. Я люблю мужиков рисковых!.. С тусклым да ровным… газетчиком я жить не буду. Со скуки завяну.

В а с я. Я когда строил — рисковал. И на риске ребра поломал, руку испортил…

Р а н и ц а. Это все из газет. Я же вижу, вы — не цыган. Цыган, извините, за цыганку душу наизнанку вывернет, если любит. Понимаете?.. А вы для меня на волосок побоитесь сделать.

В а с я. Подождешь. Ничего с твоим «Москвичом» не случится. Потом достану.

Р а н и ц а. Вы, извините, не хотите ждать?.. Требуете, чтобы я к вам сегодня пришла. За стакан чая любовь купить собираетесь?..

В а с я. Перестань! Слушать тебя тошно! Не приходи.

Р а н и ц а. Почему? Я себя могу показать, я приду. Так и вы покажите.

В а с я. Не могу.

Р а н и ц а. Хозяйничать на складе да не отколоть левачка?.. Квартирка у вас — дай боже! Извините, не по зарплате.

В а с я. Не будь гадиной! А то я тебе такую залеплю!

Р а н и ц а. Ха! Это вы можете…

У самовара возникает песня. Поют Сапо, Феня, Кузя и Хада. На фоне песни происходит дальнейший разговор Васи и Раницы.

(Походила как тигрица взад-вперед, подошла к Васе.) Черт с вами!.. Не надо мне ни вас, ни, извините, покрышек! (Хочет уйти.)

В а с я (схватил ее за руку). Слушай, ты, Кармен-семьдесят восемь, чего ты добиваешься?..

Р а н и ц а (подбоченилась). Знать, с кем ты! Со мной или со складом? За какую цену ты меня взять хочешь?.. Извините, дошло до вас?

В а с я. Хорошо, я достану. Придешь?..

Р а н и ц а. Когда достанете?

В а с я. Завтра.

Р а н и ц а. Завтра и приду.

В а с я (схватил Раницу за плечи). Какая ты все-таки тварь!..

Р а н и ц а. Я вам сказала: с мелочью я жить, извините, не буду! (Пошла в палатку.)

Вася стоит в мрачном раздумье.

К у з я (подслушал часть разговора. Осмотревшись, быстро подошел к Васе). Остерегись! «Москвич», покрышки — все муть! Увязнешь как муха в липучке. (Толкает Васю в спину.) Ступай… Отойди от греха.

В а с я. Обожди, дядя Кузя. Дай мне опомниться.

Появился  М и ш к а.

М и ш к а (высоко поднял кепочку, улыбается). Добрыдень, ромалэ!

Х а д а (крестится). Сгинь, сгинь, сатана!..

С а п о. Чтоб я пропал, Мишка!.. (Бросается, обнимает.)

Хада и Феня здороваются с Мишкой.

В а с я (Кузе). Кто это?

К у з я. Муж Раницы. Нерасписанный. (Торопливо подошел к палатке Раницы.) Эй, барыня, встречай гостя! Мишка.

Р а н и ц а, не торопясь, вышла из палатки.

М и ш к а (Ранице). Ну, здравствуй. (Поцеловал в щеку, похлопал по плечу.) Все такая же.

Р а н и ц а. Не меняемся.

М и ш к а (взглянул на Васю, на Раницу). Не меняешься…

Ф е н я. Что ж ты, цыганка, вынь из загашника «Юбилейный», поднеси с песней молодцу, поклонись в ножки. (Запела.)

М и ш к а. Ни, ни! Феня, хватит!..

С а п о. Со свиданьицем! Раница, открой бутылочку! Сухой разговор глотку дерет.

М и ш к а. Ни, ни! Разговор у меня… особый, не за стопкой. (Кивнул в сторону Васи.)

С а п о. Цыган. Свой.

Л ю б а. Дядя Миша, этот Вася — строитель. Он один все те дома построил!

М и ш к а (кинул взгляд на Раницу). «Строил»… А теперь пристроился. (Кивнул на Раницу, подошел ближе к Васе.) Так?!

В а с я. Давай, морэ, без штучек.

М и ш к а. Ого, цыган серьезный! Как волк смотрит. В колонии я за такой взгляд щелчком с ног сбивал.

В а с я. Что ты ко мне вяжешься? Ты ж ничего не знаешь.

М и ш к а. Я — ее знаю. Она даром плечом не поведет. Отойди на сто шагов!

Вася стоит спокойно.

Отойди, говорю!.. Мне со своими перекинуться надо.

Р а н и ц а (Васе). Не торчи. Не мозоль глаза!

Вася отошел.

С а п о (Мишке). Зря ты… Цыган нужный. Покрышки тебе…

М и ш к а. Какие покрышки?..

С а п о. Те, что в письме просил.

М и ш к а. А-а-а… Это когда было! А сейчас, умоляю, не впутывайте меня ни в какие письма, ни в покрышки!..

Х а д а. Обалдел!

М и ш к а. Обалдеешь! Я с трудом от всего этого оторвался. И ни о чем слышать не хочу… Пойми, Кузя, я свое отстрадал! Вкалывал, как электровоз! Хотел срок скостить. Люди стали меня в пример ставить. Тут хорошо скажут, там скажут… Ко мне — уважение! (Всем.) Понимаете? Уважение! А недавно иду мимо доски Почета — гляжу, я, Михал Михалыч, у машины стою… «Отличник-водитель»! Вот они, корочки! Второй разряд! Это как?!

Хада, Феня, Сапо молча отошли в разные стороны от Мишки.

Я приехал с хозяином в командировку… Через полчаса укатываю, забежал перед вами расколоться. (Ранице.) Вообще-то перед одной тобой. Честно говоря, мы как гири на шее — тянем друг друга вниз. Поверишь, я от тебя в колонии, как в доме отдыха, отдыхал. Теперь — крест!.. «С улыбкой нежною роман закончен наш» — и вот тебе твои золотые часы, перстень — кладу у ног. Чтоб без обиды!

Р а н и ц а. Подари своей там…

М и ш к а. Ни-ни, что твое, то твое.

Р а н и ц а. Обзавелся?

М и ш к а. Так получилось… Хорошая женщина. Женился. Жду сына, Михал Михалыча. Вот и вся моя душевная информация.

Р а н и ц а. Может, и я была бы хорошей при другом муже.

М и ш к а. Не будем считаться.

Р а н и ц а. «Считаться»? Я — рада. Год назад за такие, извините, комплименты я бы пырнула на память. А сейчас плясать хочется.

М и ш к а. Ну, ну, пляши.

Ф е н я (во время разговора залезла в палатку, вышла из нее с бутылкой портвейна и стаканом, подошла к Мишке). Ну?! Кто ты теперь у нас? Сват? Брат? Муж — объелся груш?..

М и ш к а. Приложилась, Фенечка?

Ф е н я (посмотрела на свет бутылку, понюхала стакан). Ты теперь для нашего культурного обчества — человек-анфибия! Айда, ныряй глубже к моржам!..

М и ш к а (смеется). Вот клоун!

Ф е н я (зашипела). На кого ты мою сестру…

Р а н и ц а (схватила Феню за глотку). Не смей!.. Задушу!..

Сапо уволок Феню в палатку.

Ф е н я (поет). «Дорогой длинною…»

Вася подошел к Ранице.

Р а н и ц а. Вася! Пройдемся по бережку, захватим с собой «Юбилейного»!

В а с я. Раница…

Р а н и ц а. Теперь я — вольная!.. Могу что хочешь! Идем! Боишься его?.. Он же ручной! Прикажи — сапоги тебе лизать будет.

М и ш к а (близко подошел к Ранице). Старо-о! Хочешь, чтобы мы с Васей из-за тебя подрались? Хочешь показать, что ты еще чего-то стоишь?!

В а с я (Мишке). Перестань! Не надо так!

Р а н и ц а. Мелюзга вы — не мужчины! А ну! Вон отсюда! Оба!.. (Ушла в палатку.)

С а п о (Мишке). Ступай, не торчи как бельмо.

М и ш к а (взглянул на часы). И правда пора. Адью, ромалушки. Жду вас на Севере!

К у з я. Погоди… Может, долго не свидимся.

Л ю б а. Дядя Миша! (Подбежала к Мишке.)

М и ш к а (обнял Кузю и Любу). Разойдемся по-хорошему. Все-таки много лет в одной упряжке плелись. А сейчас стою у доски Почета, долго стою, смотрю на себя… Всю свою жизнь вспоминаю — и даже — слышу!..

Возникает разгульная цыганская песня. Слышны голоса Мишки, Фени, Раницы, Хады, Сапо… Топот пляски. Песня звучит очень тихо.

Набьем чемоданы, бумажники, сядем за стол… Пьем, поем, пляшем и считаем — вот в этом жизнь?..

Громкая песня. Постепенно затихает.

И сколько лет надо было вот так прожить, сколько колоний пройти, чтобы наконец понять… Жизнь-то, оказывается… (Огляделся вокруг, поглядел на город, подошел к Васе.) Взять человека за душу она может… Цыганка — первый сорт, но…

В а с я. Сам разберусь.

М и ш к а. Ну, ну! (Еще раз осмотрел все, быстро уходит.)

Все разбрелись.

В а с я (подошел к палатке Раницы). Раница…

Х а д а (подбирает часы, перстень). Сгинь. На нее не рассчитывай.

В а с я. У меня к ней свой счет! Раница, выйди на минутку!

Х а д а. Иди, дорогой. (Толкает в спину.) Не ты первый, не ты последний… Иди!

В а с я. Не толкайте меня! За все обиды… Вам бы только взять, нахватать, а что о других цыганах говорить будут — это вам… Я же больше, чем вы, — цыган! Клянусь, возьму бульдозер — все ваше осиное гнездо… Я это сделаю! Будь я трижды проклят! (Убежал.)

Пауза. Из палатки с бутылкой вылезла  Ф е н я.

Ф е н я. Где она? Где эти?! (Взмахнула бутылкой.) Как бахну… портвейном — всех взорву!

Гаснет свет. Музыка. Песня. Нарастает свет.

С т р о и т е л и  ставят оформление шестой картины — комнату Толи. На стене — чертежи, какие-то самоделки. Стол, стулья, гитара.

Строители уходят.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Сияющий день. Т о л я, полный радужных надежд, готовится к свиданию с Любой.

Т о л я (охорашивается, весело напевает).

(Подплясывает.) Конфеты — есть. Что еще ей купить?.. Букет алых роз! Так зачем розы ей? Их же не едят. О! Торт! (Запел.)

Появляются  Н и к о л а й  И в а н о в и ч  и  В а с я.

Николай Иванович — торжественный, сияющий. Вася — молчаливый, угрюмый.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Кантату! Праздничную увертюру! Алла Петровна!

Т о л я. Убежала в цех, вторую смену проверить.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. М-м-м, как жаль!.. Победа! Твое предложение принято!

Т о л я. Да ну?!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Есть решение приступить к срочной реализации.

В а с я (поздравляет). Толя, держи так!

Т о л я. Надо отметить. Устроить сабантуй! У мамаши в холодильнике всегда что-нибудь есть. Купим шампанского!..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ни в коем случае!

Т о л я. Почему?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Оно уже есть. (Поставил бутылку на стол.) Извольте.

Т о л я. Ура! И… знаете что? Позовем Любу!

В а с я. Кого?!

Т о л я. Любу, цыганочку. Она меня ждет.

В а с я. Ты что, друг?

Т о л я. Я попрошу у цыган разрешения… Культурно, интеллигентно…

В а с я. Хада тебе такую культуру выдаст!

Т о л я. Будет тебе. Что они, дикари, что ли? Пусть с ней еще кто-нибудь приедет. Решаем быстро, пока мамаши нет. Кто «за»?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. По-моему, это мысль!

Оба подняли руки.

Т о л я. Все! Я тотчас, на мотоцикле. (Одевается.)

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (Васе). Тебе ничего не надо передать туда?

В а с я. Никому — ничего.

Т о л я. А то смотри, я…

В а с я. Никому. Поосторожней с Любой.

Т о л я. Не отпустят — украду. По-цыгански!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Вот это по-моему! Газуй, Толя.

Т о л я. Николай Иванович, вы говорили с мамой насчет… ученицы?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не хватило мужества.

Т о л я. Поговорите, она вас уважает.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Пока уважала, а поговорю… ну, ладно.

Т о л я (уходя). Все в холодильнике, накрывайте на стол! (Убежал.)

Слышно, как отъезжает мотоцикл.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. У парня это… серьезно.

В а с я. Как бы он… Я сам чуть было не сорвался. Только когда в бульдозер сел, одумался.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Из-за любви все можно… И подраться, и сорваться. Сложности, конечно, у него ожидаются. С двух сторон.

В а с я. Сложности — это… (Махнул рукой.) Они всегда будут. А вот когда тебе в душу наплюют…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Тащи, Вася, из буфета посуду, а я углублюсь в холодильник. (Ушел.)

В а с я (ушел в другую дверь, кричит из комнаты). Я бы все ей простил, но… (Вошел с посудой, расставляет.) Ведь я, Николай Иваныч, сначала не разобрался, что они от меня хотят, потом понял и посинел от злости… На что они, братья цыгане, меня толкали! Ради кого? Я бы, конечно, не взял эти проклятые покрышки со склада, у приятелей выпросил, но она?! Эта притворщица была у меня, о жизни со мной говорила, как колдунья в душу лезла, фальшивка!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (вошел со свертками, готовит). Может, и не притворщица.

В а с я. Фальшивка.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. У них свои законы, преступить их нелегко.

В а с я. А меня сломать им легко? Они уедут, а я…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ой, Васенька, всем иногда бывает тошно. Ну так, теперь бокальчики, и вроде порядок… (Ушел.)

Вася взял гитару, поиграл немного, тихо запел.

Песня Васи.

(Встал у двери, послушал.) Хорошая песня. Ты смотри, какие у Аллы Петровны бокальчики! (Вздохнул.) Все у нее складно, красиво. Простая рабочая женщина, а вот во всем — вкус! Душевная теплота… (Запел.) «Нальемте, нальемте бокалы полнее и выпьем, друзья, за любовь…»

Вошла  А л л а  П е т р о в н а.

А л л а  П е т р о в н а. Батюшки, что творится? Шампанское! Что вы так на меня смотрите, будто в первый раз увидели?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Радостная неожиданность! Заходите!

А л л а  П е т р о в н а. Спасибо, что в мой дом пускаете. (Смотрит на стол.) А расставили все так, разложили, как в ресторане.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Праздник! У вашего сына. Поздравляем!

А л л а  П е т р о в н а. Приняли работу?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Еще как!

А л л а  П е т р о в н а. Ой, сейчас меня ничего не радует… никакие его успехи.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Как можно?

А л л а  П е т р о в н а. Так… Ну кто кильки кладет в сахарницу? А еще мужчины! Вася, возьми внизу селедочницу.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Я найду. (Васе.) А ты быстренько слетай (подмигнул) в кондитерскую, туда, на пляж…

А л л а  П е т р о в н а. Зачем? Магазин рядом.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Там ларек. Возьми что-нибудь праздничное.

В а с я. Мигом! (Убежал.)

А л л а  П е т р о в н а. Побыла в цехе, все там в порядке, но почему-то устала. (Села на тахту.) Налейте водички холодной, пожалуйста. Устала я больше от Толи. Скрытный стал, неспокойный. На меня косится, будто я ему враг…

Николай Иванович, который нес стакан с водой, внезапно выпивает воду.

Николай Иванович, что с вами?..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Одну минуточку… (Взял в рот таблетку.) Алла Петровна… может, и вы примете?

А л л а  П е т р о в н а. Зачем?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. На всякий случай… На днях, может, завтра я приведу вам ученицу… Прелестную девочку…

А л л а  П е т р о в н а. Какую прелестную?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Она довольно… оригинальна.

А л л а  П е т р о в н а. Вы сами стали что-то оригинальным! Что за прелестная девочка? Чья?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. М-м-м… Как вам сказать… Она находится в Светлогорске… (Снова наполняет стакан водой, несет Алле Петровне.)

А л л а  П е т р о в н а. Я всех знаю. Фамилия?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Фамилия?.. Одну минуточку… (Выпивает воду.) Васильева…

А л л а  П е т р о в н а. Опомнитесь! Васильевы — это наша фамилия. Моя и Толи.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Может, и она… будет.

А л л а  П е т р о в н а. Ах, вот как?! Давайте таблетку…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Будет не будет…

А л л а  П е т р о в н а. Что вы изворачиваетесь? Вы думаете, я не догадываюсь, о какой прелестной девчонке вы говорите? Или я не понимаю, почему Толя издергался? Но как вы, Николай Иваныч, об этом можете мне говорить?.. И уже называть ее «прелестной», «Васильевой»!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не волнуйтесь! Примите таблеточку…

А л л а  П е т р о в н а. Мне, прах вас возьми, не таблеточка нужна… Воображаю — ученица! Весь цех плясать будет! И вообще, не надо о ней говорить. Я с вами поссорюсь! И серьезно!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Толя ее любит! Любит!

А л л а  П е т р о в н а. Вылитый папаша. Тоже влюбился черт знает в кого!.. В меня тоже: р-раз — и готово! (Распаляясь.) Кто она? Что она? Плясать с ней? «Очи черные» петь? Влюбиться тоже надо знать в кого!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Если любить будут по анкетным данным да по дипломам, так…

А л л а  П е т р о в н а (вскочила). Оставьте! Не могу я слышать о ней! Все во мне взрывается.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Лет через пятнадцать — двадцать кто встанет за нас у станков, у приборов, за пультами? Может, та же Люба… Ведь все от нас зависит. Если б я был на вашем месте, я бы…

А л л а  П е т р о в н а. Замучил.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Вы только представьте, внуки-то были бы какие!..

А л л а  П е т р о в н а (заткнула уши). Ой, ой!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Расползлись бы по комнате… кудластые, глазастые… Черные, как тараканы. Прелесть!

А л л а  П е т р о в н а (взорвалась). Я — уйду! Я буду жить у приятельницы! А вы с «прелестной» и Толечкой кочуйте здесь, по квартире! Ставьте в комнатах шатры, разжигайте костры!..

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Алла Петровна! Это же не те цыгане. Оседлые.

А л л а  П е т р о в н а. А я пойду — кочевать!.. По приятельницам, подругам. Все! Я ухожу!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не сердитесь вы на меня. Не ругайте. Мне у вас хорошо. Мы так хорошо с вами пели…

А л л а  П е т р о в н а. Запомните — это вы сделали из меня цыганку! Кочевую! Все! (Собралась уйти.)

Звонит телефон.

(Подходит, берет трубку.) Кто, кто? Дежурный по штабу? Николай Иваныч здесь, а что? Тревога?

Николай Иванович подходит к Алле Петровне.

(Николаю Ивановичу.) На пляже — драка! Цыгане лупят дружинников. И Толя мой там?!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч (выхватил у Аллы Петровны трубку). Алло. Значит, битва?.. Не вызывайте никого! Слышите? Никого… Сами управимся… (Повесил трубку.) Придется срочно выехать на передовую.

А л л а  П е т р о в н а. Я с вами.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Нет, нет.

А л л а  П е т р о в н а. Я тоже дружинница. (Одевает повязку.) Сынка моего лупят — это замечательно. А вот Светлогорск! В нашем чистом городе драки устраивать! Я им покажу!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Не ходите вы, управимся.

А л л а  П е т р о в н а. Я им выдам по-рабочему!

Послышался рев мотоцикла.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Толя!

Входят  В а с я, Т о л я, Л ю б а. Все измазанные, взлохмаченные. У Любы оторван рукав.

Т о л я (радостно). Красота! Настоящий вестэрн!

В а с я. Детектив!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Умойтесь.

Т о л я. Некогда… Подъезжаю, слышу крики, плач. Вижу сцену из американского боевика. Палаток нет. Рядом стоит такси. Две цыганки тащат Любу. Она вырывается, ревет. Кузя, старый цыган, отбивает Любу, тянет к себе. Вижу — разрывают на части.

Л ю б а. Я не хотела ехать, а они…

Т о л я. Я, конечно, заступился, они на меня… Ха-ха!.. Что пошло… Великая битва! Кузя всех хватает за ноги, Люба — кусается. Мне бы несдобровать. Тут, как в кино, появился Вася.

А л л а  П е т р о в н а. Хорош сынок! Скандал на весь Светлогорск.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ничего, ничего. Есть война священная!

Послышались частые гудки такси.

В а с я. Они! Теперь держитесь!..

А л л а  П е т р о в н а. Отойдите! (Отпихнула всех, встала у двери.)

Вламываются разъяренная, забинтованная цыганскими тряпками  Х а д а, за ней — С а п о, Р а н и ц а. Последним входит  К у з я.

С а п о (ища Любу). Где эта?..

А л л а  П е т р о в н а. Тише, тише!

С а п о (увидел Любу). Иди сюда, дрянь!

А л л а  П е т р о в н а (свистит). Не орать у меня в доме!

Ф е н я. А увозить девчонок, товарищ милиционер, можно?

Х а д а. При советской власти?..

А л л а  П е т р о в н а. Я дружинница, сейчас разберемся.

С а п о. Отдайте девчонку! Не то…

К у з я (вышел вперед, Алле Петровне). Не отдавайте! У них права на Любу нет! Это моя внучка, родная, от моей кровной дочери Любки, Любови Кузьминичны, эта Люба произошла. Эти изверги к ней некасаемы.

Ф е н я. Люба, поехали.

К у з я (заорал на цыган). Зачем она вам? Мордовать?!

Х а д а. Застынь, юродивый.

К у з я (Алле Петровне). За все годы внучка от них слова теплого не слышала.

Х а д а. Я ж твои глазыньки выцарапаю. (Лезет к Кузе.)

Л ю б а. Не трогай Кузю! Не смей!

С а п о. Я тебе дам, шлюха, «не трогай»!

А л л а  П е т р о в н а. У меня в доме не выражаться!

Ф е н я. А кто ж она? С парнем на мацикле укатывает!

С а п о. Это у вас так воспитывают, а у нас… (Схватил Любу за руку.) Иди сюда, дрянь!

Т о л я (волнуясь, заикается). Я по-по-поп-п-п…

Ф е н я. Ладно, завтра договоришь. Девочка, пошли!

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Товарищ Сапо, оставьте ее! Будете здесь скандалить, всех посажу за спекуляцию!

Ф е н я. Вы, уважаемый, не играйте словами. Не оскорбляйте нас. Это — доказать надо! За эти слова под суд можно…

К у з я. Спекулянты! (Алле Петровне.) Честное слово, спекулянты. А девчонку эта (показывает на Хаду) посылает гадать, плясать.

Хада вцепилась в Кузю.

Феня рвет из рук Толи Любу.

А л л а  П е т р о в н а (свистит). Оставьте девчонку! (Вырывает у Фени Любу.)

Р а н и ц а. Тихо!

Цыгане затихли.

Разгалделись! Что вам от этой, извините, девчонки надо! Сотворить вторую меня? Так я сама себе не рада. Фенька из нее тоже не получится, не та начинка в ней. Хаду? Не знаю, как ее одну земля держит!..

Х а д а (Сапо). Что она? Что эта барыня…

Р а н и ц а (Хаде). Замрите! Отстаньте от них. Пусть они с Кузей от нашей жизни отходят — пусть… пишутся в пионеры, в комсомол, их дело! А мы айда, извините, в такси! Там счетчик накручивает!

С а п о. Хада, Феня, авэн! Пропади они пропадом!

Феня, Сапо ушли.

Х а д а (уходя, Кузе). Я, мальчик, еще сюда приеду. Если собьешь с пути Любу — загрызу!.. Все косточки обглодаю. (Ушла.)

Р а н и ц а (подошла к Васе). А вы, Василий, извините, Алексеич, меня не ищите! Для вас меня нет. Не найдете! (Любе.) Девочка, не забудь, я буду в Курске, у цыган. (Ушла.)

А л л а  П е т р о в н а. Хороши друзья! Крадете у цыган девчонок! Дружинники!..

Т о л я. Я не крал, я заступился. Сапо схватил меня за грудки… Феня чем-то лупит, Хада за ноги тянет. Спасибо Любе…

Л ю б а. Я как тяпну Сапо за…

Т о л я. Люба!

Л ю б а. …за спину. Он аж взвыл!

К у з я. А моя, пустоголовая, куда ринулась?.. Они ж ее в омут втянут. Тридцать лет прожили… К лошадям и то привыкают.

В а с я. Куда она денется, вернется…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Ну что ж, товарищ Кузьма, как вас…

К у з я. Кузя.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Вы же устали, вам надо отдохнуть. Пойдемте ко мне. Поживем пока, а потом завод вас устроит. Люба, пошли.

А л л а  П е т р о в н а. Обождите. Куда вы их тащите?

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Место всем найдется. Я в коридорчике… они…

А л л а  П е т р о в н а. Ерунда какая-то! Есть же комната, вон та, моей доченьки, тоже сумасшедшая была… Укатила на КамАЗ… Года два будет пустовать.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Зачем вас стеснять? Идемте, Кузя.

Т о л я. Р-раз мама сказала, значит, н-н-н…

А л л а  П е т р о в н а. Даже заикаться стал! Раздевайтесь!… (Толе, показывая на Любу.) Достань ей кофточку, юбку от сестрицы. Туфли — внизу…

Толя побежал.

Что за семья? Все — уроды! (Кузе.) А вы что?

Кузя снял телогрейку, бросил на пол, вытер ноги об нее.

Товарищ Кузя…

К у з я. Пол у вас — хоть на руках ходи.

А л л а  П е т р о в н а. Присаживайтесь к столу.

В а с я. Николай Иванович, мне кажется, в ней есть что-то хорошее…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. В Любе?

В а с я. В ней…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. А-а, понял. Есть, Василий Алексеич. А вообще, вы не были в Курске? Прекрасный город! Соловьи… Обязательно поезжайте. Осмотрите, так сказать, памятные места…

Т о л я. Бокалы налиты!

В а с я. Выпьем за…

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Погоди, Вася. (Поднял бокал.) Толя не обидится — десять раз уже поднимали бокалы за его изобретения, а сейчас прошу взять бокалы…

Все взяли бокалы.

Немного статистики. До этой минуты в нашем Светлогорске проживало 39 тысяч 998 хороших людей. С этой минуты в нашем Светлом городе стало 40 000 строителей будущего!

Т о л я. За тех, кто сравнял счет!

А л л а  П е т р о в н а. За новоселье!

Все чокнулись, выпили.

К у з я. Ну что ж, внучка, за нас люди пьют, а мы?.. Какое же новоселье без веселья? (Поднимается.)

Люба тоже готовится к пляске.

Н и к о л а й  И в а н о в и ч. Дядя Кузя, не так! Братцы светлогорцы! Немножечко воображения! Заглянем чуть-чуть в будущее. Хотя бы в семьдесят девятый год. Представьте, что мы на огромной сцене нашего дворца… В ложах, в зале полным-полно заводских… Я выхожу и объявляю…

Выходит вперед, за ним спускается концертный занавес.

(В зал.) Дорогие товарищи светлогорцы, сегодня в нашем концерте впервые выступают сторож Дворца культуры Кузьма Воронцов и ученица-сверловщица Люба… Васильева!

Дается полный свет, включаются прожектора. На сцену с разных сторон выходят рабочие: с в а р щ и к и, с л е с а р и, л и т е й щ и к и. Садятся на авансцене, на лестнице, смотрят на сцену.

Музыка.

Появляются  К у з я  и  Л ю б а. Они пляшут. После к ним присоединяются  В а с я  и  Р а н и ц а. Позже  Т о л я, А л л а  П е т р о в н а  и  Н и к о л а й  И в а н о в и ч, Х а д а, С а п о  и  Ф е н я. Общая пляска.

З а н а в е с.