#img_9.jpeg
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
С а б и — старая цыганка, рассказчица.
Г е й з о — скрипач, лаутари.
М а р г и т к а — девушка-цыганка.
Л а й е ш — отец Маргитки.
Б а р о В а й д а — древний цыган, советчик и судья таборных цыган, кочующих по Венгрии.
Ц а р и ц а г о р.
Т а б о р н ы е ц ы г а н е: ж е н и х и, м у з ы к а н т ы, с т а р и к и, м о л о д е ж ь.
На сцене — костер. Поздний вечер в степи. Возле костра — С а б и и д е в у ш к и - ц ы г а н к и.
Музыкальное вступление.
Соло скрипки.
Венгерская мелодия.
С а б и. Хорошо играет скрипач, хорошо!.. Много я на своем веку слышала цыган-скрипачей!.. Но такого, как лаутари Гейзо!.. Э-э-э! Может, вот еще Бибари или Бела Радич были ему под стать!.. Хотя что ж! Ведь сама Царица гор наворожила Гейзо быть скрипачом!..
Г о л о с. Царица гор?!
С а б и. Да, да, Царица гор.
В т о р о й г о л о с. Бабушка Саби!..
С а б и. Ну что — бабушка Саби?! Улыбаетесь?! Не верите?… Вот ведь какие! А вы сперва послушайте, как да что было, может, и перестанете улыбаться! Эй, кто там ближе к костру? Подбросьте сучьев!..
Звуки скрипки постепенно замолкают.
…В ту ночь, когда скрипач Гейзо только появился на свет, наш табор сейчас уже не помню почему, кажется из-за коней, застрял в горах… Мать Гейзо — ох и бедовая была цыганка! — вышла из шатра с новорожденным, повернулась лицом к горам, подняла вот так, над головой, малыша и крикнула:
Г о л о с м а т е р и. Э-гей, Царица гор! У меня родился сын!.. Я назвала его Гейзо!.. Будь ему крестной матерью! Э-гей, Царица гор! Слышишь?..
С а б и. И не успело эхо разнести эту весть по горам, как вдруг буря завыла в скалах…
Г о л о с Ц а р и ц ы г о р. …Слы-ы-шу-у!
С а б и. Захрипели, заржали в тревоге кони, заскулили собаки. И тут же за шатрами мы увидели Царицу гор! Да-да!.. Огромная, как скала, она нависла над кибитками и глядела на нас… неподвижными золотыми глазами…
Ц а р и ц а г о р. Я, Царица гор, могла бы осыпать перину Гейзо золотом, дорогими каменьями, но они украшают только тело человека, а не душу!.. Я подарю крестнику…
С а б и. И тут Царица гор сгинула. Только на том месте, где она стояла, как стая ворон, закружились сухие травинки. После, когда мать Гейзо вошла в шатер, на перине, возле пеленок, лежала старая цыганская скрипка!..
И Гейзо полюбил скрипку!.. С трех лет он стал пиликать на ней, с пяти лет — уже играл все цыганские песни, а годам к семи сам стал выдумывать музыку… Но вот пришло время, когда под носом у Гейзо стали пробиваться усы… Красивым его нельзя было назвать, но когда Гейзо брал в руки скрипку — вот тогда он становился настоящим красавцем… Стройным, высоким… И весь изнутри светился, словно облако, в котором укрылась полная луна! И много черных девичьих глаз тайком следили за ним из шатров, но напрасно!.. Гейзо любил свою скрипку! Только одну скрипку!..
Как-то, в ту пору, когда во всех селах, пригородах давят виноград и рекой льется молодое вино, услышали мы от одного цыгана на ярмарке, что Баро Вайда — это старший над всеми нашими таборами — созывает всех цыган на берег Тиссы, к большим виноградникам…
Музыка походная.
Шум, выкрики, рев медведя, песня.
Дэвлалэ!.. Сколько ж там собралось цыган всяких: лудильщиков, кузнецов, музыкантов, тех, что делают браслеты, гребешки, кольца… Костры, словно огненные маки, расцвели по всей степи!.. А шатров, шатров! Будто стая лебедей осела по берегу Тиссы!..
Плясовая музыка.
Три дня цыгане пели, плясали, хвастались конями, менялись трубками, но вот на четвертый день, в час, когда распаренное солнце присело на макушки дальних садов, вышел на середину костров Баро Вайда, поднял старый узловатый посох с тяжелым серебряным набалдашником, и стало тихо, тихо…
В а й д а. Я обошел все таборы и видел, как поют, пляшут и веселятся у костров девушки-цыганки… Но я не видел среди них дочери Лайеша!.. Я не видел Маргитки! Цыгане говорят, что Лайеш прячет Маргитку в своем шатре. Правда ли это, Лайеш?!
Л а й е ш. Я запретил своей дочери появляться перед цыганами.
В а й д а. Почему?!
Л а й е ш. Это не приведет к добру.
В а й д а. Говори ясней, Лайеш! И так, чтобы все цыгане слышали.
Л а й е ш. Когда Маргитка веселится с подругами и ее видят все, мне долго после приходится уговаривать молодых цыган не ссориться, не хвататься из-за Маргитки за кнуты, за ножи.
В а й д а. Маргитка — красива, даже слишком! Я не знаю, кто дал ей эту красоту — бог или дьявол!.. Она может принести любому из нас счастье или горе!
Л а й е ш. Поэтому я и велю ей сидеть в шатре.
В а й д а. Подумай, Лайеш, если бы мы все сейчас, вдруг, узнали, что под тем большим камнем зарыта золотая трубка, осыпанная алмазами, что бы мы стали делать?! Разве не схватили бы лопаты и не кинулись рыть землю под камнем!
Л а й е ш. У-у-у, еще как! Будь я проклят, передрались бы.
В а й д а. А может быть, пролили кровь, пока кто-нибудь первый не схватил трубку?!
Л а й е ш. Могло быть и так!
В а й д а. Так вот, Лайеш. Твоя Маргитка в шатре — это трубка под камнем. Золотая трубка!
Л а й е ш. Что поделать? Разве это моя вина?
В а й д а. Я думаю — твоя. Сколько ей лет?
Л а й е ш. Двадцатая весна пошла.
В а й д а. Уже двадцатая! Двадцатая, Лайеш. Ее матери, когда ты, Лайеш, ввел ее в свой шатер, было семнадцать. Не хитри, Лайеш! Ты хочешь взять за красоту дочери тройной барыш! Кого ты ждешь, какого жениха? Архангела Гавриила? Или лесного царя? Сватать Маргитку они не придут. А вот они, женихи, стоят перед тобой! Красивые, молодые, сильные!
Л а й е ш. Я не хочу ее неволить.
В а й д а. А мы разве хотим? Пусть она выйдет из шатра и посмотрит в лица молодых цыган. Пусть даст счастье одному из них, и тогда уже не будет лежать золотая трубка под камнем и не будет из-за нее ссор — не прольется кровь!.. Что ты молчишь, Лайеш? Я говорю от имени всех цыган, что стоят перед тобой. Так ли, ромалэ?!
Г о л о с а.
— Так!
— Мы все требуем этого!
В а й д а. Ты слышишь, Лайеш? Пусть Маргитка выйдет к цыганам.
Л а й е ш. Маргитка-а!
Музыка.
С а б и. И вот Маргитка вышла из шатра. Ой, как вспомню — сердце защемит. Уж на что я женщина, а в ту пору и на меня многие заглядывались, и то, как увидела ее, не знаю, что делать. Молиться, плакать, петь?.. Тоненькая, точеная, будто черная лилия стояла она перед цыганами, облитая багровым светом костров… Все мы перед ней стали дурнушками! А Маргитка стояла, прикрыв глаза длинными, как бахрома черной шали, ресницами… и боялась взглянуть на кого-либо, потому что не было бы тому ни днем ни ночью покоя, иссох бы, истосковался по ней!..
Л а й е ш. Маргитка! Цыгане требуют, чтобы я…
М а р г и т к а. Я все слышала, отец.
В а й д а. Маргитка!..
М а р г и т к а. Я слушаю тебя, Баро Вайда.
В а й д а. Ни один цыган не сойдет с этого места, пока ты не выберешь жениха и мы не сыграем здесь свадьбу. Так нужно, Маргитка. Но если не хочешь, уезжай со своим отцом от нас на край света! И не возвращайся, пока лицо твое не станет тусклым, как пепел, не померкнут глаза и волосы твои не будут лежать, как туман на той горе!..
М а р г и т к а. Баро Вайда, я родилась на этой земле, в этом таборе и хочу жить и любить только здесь!..
В а й д а. Хорошо, Маргитка! Сейчас перед тобой пройдут лучшие из лучших цыган всех таборов. Когда пройдет последний — только тогда ты поднесешь эту кружку вина тому, кто согрел твое сердце! Тебе все понятно, Маргитка?..
М а р г и т к а. Все!
В а й д а. Музыканты! Шандор, встань здесь, перед Маргиткой. Пой!..
Музыка.
Песня первого жениха.
С а б и (на проигрыше). Запел Шандор, из табора котляров-лудильщиков! Он пел о гордом коне, который хотел обогнать ветер. Пока конь скакал по степи, он летел быстрей ветра, но встал перед ним лес… Ветер прошумел вершинами, мчась дальше, а конь ударился грудью о ствол дуба и упал.
Конец песни.
В а й д а. Кузнец Милош! Испытай свое счастье!..
Музыка.
Плясовая.
С а б и. Не выдался ростом кузнец, но плясал — говорил ногами! Все лицо, руки, стан — все в нем пело, плясало!
В о з г л а с ы.
— Гэй, Милош!..
— Нэ, нэ!
Кончился танец. Шум восторгов, выкрики.
В а й д а. Ежи! Если ты так поешь, как мастеришь золотые перстни да браслеты, то тебя ждет удача!
Музыка.
Песня Ежи — веселая.
С а б и. Богатый цыган Ежи! Сам круглый как бочонок, но легкий! А мастер такой!.. Не расскажешь. Из золота, серебра кружева плел!..
После последнего куплета подпевает хор.
Хоровая песня постепенно замирает.
Ее сменяет песня, музыка.
Все это служит фоном рассказа Саби.
И каждый раз, когда оканчивал песню или пляску новый жених, все смотрели на Маргитку, но она сидела на подушках и смотрела себе под ноги… И никто не мог понять, что творилось у нее на сердце…
Всю ночь, один за другим, проходили женихи перед Маргиткой. И богатые, и бедные, и красивые, и смешные. Кто пел, а кто дарил ей кружевные браслеты и большие цыганские серьги… Уже к утру прошел последний жених. Подошел к Маргитке Баро Вайда…
В а й д а. Все женихи прошли перед тобой. Все показали себя кто как мог. Теперь решай, кому ты поднесешь счастливую кружку вина!..
С а б и. И подал Баро Вайда Маргитке высокую, расписанную узорами, украшенную золотыми монистами свадебную кружку, полную молодого вина. Приняла Маргитка кружку из рук Вайды, встала — и замерла…
В а й д а. Маргитка, мы ждем!
Послышались звуки скрипки.
М а р г и т к а. Кто там играет на скрипке?!
В а й д а. Должно быть, Гейзо.
М а р г и т к а. Гейзо?! Почему он прячется за шатрами? Пусть придет и сыграет мне что-нибудь.
Л а й е ш. Маргитка! На кой дьявол тебе Гейзо?! Он же не встал рядом с женихами!
М а р г и т к а. Отец, пусть Гейзо придет и сыграет.
Л а й е ш. Не к чему! Будь я проклят, он любит только свою скрипку! Это знают все цыгане! Ты не нужна ему.
М а р г и т к а. Баро Вайда, прикажи позвать Гейзо.
В а й д а. Гейзо!
Г о л о с а.
— Гейзо!
— Гейзо!..
С а б и. Из темноты появился Гейзо, вошел в круг костров и встал перед Маргиткой.
М а р г и т к а. Я давно не слыхала твоей скрипки, Гейзо, очень давно!
Г е й з о. И я видел тебя, Маргитка, только один раз — прошлой весной, у ручья. Ты прошла мимо и даже на тень мою не взглянула! Но я эту минуту — не забыл. После я играл у твоего шатра…
М а р г и т к а. Это я тоже помню, Гейзо. Хорошо помню! Сыграй ту песню.
Соло скрипки.
С а б и. А когда играл лаутари Гейзо, переставали за кибитками хрустеть травой кони, на всем бегу замирали в степях, лесах волки, лисицы, зайцы… Птицы повисали над степью не двигаясь, и даже звезды, словно монисты, целыми гроздьями свешивались над головой скрипача Гейзо! И все слушало, слушало, слушало!
Соло скрипки.
(После соло скрипки.) Когда замер последний звук скрипки… мы увидели, как дрогнули длинные, словно бахрома черной шали, ресницы у Маргитки, поднялись вверх, и Маргитка взглянула на Гейзо!.. Взглянула своими колдовскими, манящими, как дальние дороги, лесные дали, бескрайние степи, глазами. Побледнел Гейзо и не мог уже оторвать своего взгляда от Маргитки.
М а р г и т к а. Почему ты, Гейзо, ушел в степь? Разве ты не знал, что я здесь? Или не слышал, о чем говорил Вайда?..
Г е й з о. У меня нет ни красоты, ни богатства. Я бродячий музыкант — лаутари. Я боялся даже мечтать о тебе…
М а р г и т к а. Скажи мне еще что-нибудь, Гейзо! Скажи на своей скрипке!
Соло скрипки.
Светлая, солнечная мелодия.
Ты любишь меня, Гейзо.
Г е й з о. Я люблю тебя, как свою скрипку.
М а р г и т к а. А скрипку?!
Г е й з о. А скрипку люблю, как тебя.
М а р г и т к а. Неправда, Гейзо. Ты любишь скрипку больше, чем меня. Слушай, Гейзо!.. Слушайте, все цыгане! Я люблю Гейзо и передам в его руки свадебную кружку с молодым вином, но пусть сперва Гейзо… разобьет свою скрипку!..
Г е й з о. Маргитка!..
М а р г и т к а. Я хочу, чтобы ты любил меня одну! Только одну! И не делил свою любовь даже со скрипкой. Разбей свою скрипку, Гейзо!
С а б и. Тихо стало в степи. Все, кто сидел, стоял, — застыли на месте и смотрели на Гейзо. Даже пламя костров будто окаменело. И только над вершинами гор пронесся стонущий ветер…
Г е й з о. Хорошо, Хорошо, Маргитка. Я разобью свою скрипку. Только дай мне сыграть на ней последнюю песню.
Соло скрипки.
С а б и. И заиграл бедный Гейзо последнюю песню… Все мы слушали и боялись взглянуть друг на друга…
Продолжение соло скрипки.
Каждый из нас понимал, если разобьет Гейзо свою скрипку — разобьет и свое сердце… Без скрипки Гейзо — как ночь без луны!
Продолжение соло скрипки.
Играл Гейзо — и никак не мог сыграть последнюю песню… Кончал одну — начинал другую. Уже потянул предутренний ветерок, а Гейзо все играл и играл. И никто из нас не уходил.
Продолжение соло скрипки.
М а р г и т к а. Гейзо! Я жду! Гейзо! Взгляни на меня!..
С а б и. Будто от сна очнулся Гейзо. Глянул в лицо Маргитки, в ее молящие, полные любви и тревоги глаза… Высоко поднял над головой скрипку — и ударил ее о камень!..
Стонущий аккорд, постепенно замирающий.
С криком разлетелись птицы, разбежались звери… И звезды, дрожа и кружась, взмыли высоко в небо и поблекли… И тут же загремело, загрохотало что-то вдали, словно дрогнули и застонали горы. Налетел вихрь. Заметалось пламя, и сквозь рваные клочья дыма костров мы увидели Царицу гор!.. Окрашенная светом зари, она казалась вылитой из меди и молча глядела на Гейзо неподвижными глазами. Только в ее золотых огромных зрачках что-то бурлило и плавилось.
Ц а р и ц а г о р. Так-то ты дорожишь моим подарком, Гейзо?
Г е й з о. Прости, Царица гор. Я очень люблю Маргитку.
С а б и. Царица гор медленно повернула свое медное лицо к Маргитке…
Ц а р и ц а г о р. Маргитка!.. Разве такой Гейзо — статный, красивый, вдохновенный — играл возле твоего шатра?! Разве этот Гейзо зажег твое сердце неповторимыми звуками своей старой скрипки?! Взгляни на него!..
С а б и. Мы все взглянули на Гейзо — и еле узнали его. Он стоял бледнее утра, осунувшийся, постаревший и даже… какой-то маленький!.. Потухшими, мутными глазами глядел Гейзо на разбитую скрипку…
Ц а р и ц а г о р. Ты вынула из него душу, Маргитка. И вместе со скрипкой разбила свою любовь! И ты стала другой! Разве для такой Маргитки неустанно пела скрипка Гейзо?!
С а б и. Маргитка стояла поблекшая, чуть держась на ногах. Как цветок, сломленный дыханием мороза… опустив безжизненные ресницы…
Ц а р и ц а г о р. А все потому, что Любовь и Музыка — неразлучны! Они рождают друг друга! Слушайте, цыгане! Я, Царица гор, говорю вам: Маргитка и Гейзо будут жить вечно, как живут горы, и всегда будут вместе!..
С а б и. И Царица гор сгинула, растаяла в воздухе… У ног Гейзо лежала старая цыганская скрипка, целехонькая, будто с ней ничего не случилось… Поднял ее Гейзо, бережно приложил к плечу — и снова вырос, помолодел. Снова стал красавцем! Очи его засветились, как утренняя заря…
Соло скрипки.
Светлая, радостная мелодия.
И тут случилось то, чего я никогда не забуду! И Маргитка, и Гейзо на наших глазах вдруг стали становиться все тоньше и тоньше, прозрачнее… Словно таяли…
Вот уже я увидела, как сквозь их тела пробился первый луч солнышка. Потом они совсем превратились в легкое облачко… Потянул ветерок и понес розовеющее в лучах солнца облачко к вершинам гор… Постепенно таяли и радостные звуки скрипки Гейзо!.. Больше мы их не видели.
Слышны отдаленные звуки скрипки.
Г о л о с. Бабушка Саби! Да было ли это?!
С а б и. Для того, кто видит в свободно дышащем море только соленую воду, а в трепещущей березке — только дрова для печей, для того — ничего не было и не могло быть!..
А тот, кто слышит, как по ночам растет трава… кто видит, как плачут и смеются наши медведи и собаки… кто находит в плывущих облаках косматых коней и огромные серебристые кибитки, — тот может не только услышать в полнолуние тихие звуки лаутари Гейзо, но и увидеть рядом с ним красавицу Маргитку!.. Подняв свои огромные, словно бахрома черной шали, ресницы, она смотрит на Гейзо дивными очами, полными счастья и любви!..
Финальный аккорд.