Мы едем ранним утром по загруженной пробками дороге. Из колонок доносятся тихие аккорды модной композиции, и я, будучи в отличном настроении, сижу и незаметно любуюсь его красивым профилем. Одна его рука покоиться на руле, а второй он держит телефон, переговариваясь с кем-то. Идеальный, черт возьми.

Млею, вспоминая сегодняшнюю ночь, которую я провела с ним. После долгого и самого лучшего поцелуя в моей жизни, он огорошил меня новостью, что привез нас не к подруге, а к себе домой, так как не хотел будить меня спящую, а адреса ее он не знает. Я конечно, посокрушалась, но делать было нечего. После того, как Рома успокоил меня, о том, что его родители в какой-то поездке и дом абсолютно пустой, мы перебрались в его жилище. Но не было ничего, что вы там себе навооброжали: ни страстного продолжения поцелуев, ни прикосновений, ни даже разговоров. Мы как подкошенные, свалились на его кровати, как были, в одежде. Даже свет в комнате не включали. Он молча сгреб меня в объятиях и уткнувшись носом в затылок буркнул, что на сон у нас ровно два часа. По-моему, мы уснули начет «Три». Я была такой измученной, что не смогла даже возразить против столь внезапной близости. Тем более, что где-то в глубине души была только рада этому.

Спалось мне сладко. Наутро, Рома еле добудился меня. Сначала этот глупец пытался нежно звать меня по имени, и ласково просить о том, что нужно просыпаться. Но после того, как был послан мною в «места не столь отдаленные», просек, что так легко я не сдамся, и начал стягивать с меня одеяло. Но и это не произвело нужного эффекта. В общем, минут через десять упорной работы, Ромка таки нашел рычаг давления на меня.

— Чертенок! В общем так, я опаздываю, ухожу. Ты спи, только открой родителям дверь, они через час возвращаются.

А затем он, держась за живот и хохоча во все горло наблюдал за «торпедой Оксаной», которая за две минуты успела вскочить с постели, найти ванную комнату, провести все водные процедуры и привести себя хоть в какой-то порядок. А потом мы в темпе вальса пили кофе с бутербродами. Этот негодяй все не мог успокоиться. То и дело вспоминал мое пробуждение, смеялся и приговаривал, что я самая необычная и смешная девчонка. Я же демонстративно надувала щеки и обиженно щурилась на него. И хоть смеялись мы вместе, все же легкая досада и обида грызла меня. Ну не воспринимает он меня как «красивую и желанную», я для него «смешная». В подтверждение этому, поправляла свои непослушные волосы, которые то и дело выбивались из моего горе-хвостика, слепленного на скорую руку. Да еще вспомнился вчерашний поцелуй. Это ж надо было наброситься на парня. Ух, Оксана, дожилась…

И дом его… Хоть я и была только в нескольких комнатах, но и этого хватило, чтобы почувствовать себя мелкой букашкой. Наверное, в Эрмитаже не такой размах. В общем, уйти поскорее из этого замка мне не терпелось. Ох, страшно мне за себя… за наивную дуру… ну куда ты влезла, Оксана?!! Но хорошо то как… Пожить немного в сказке. Побыть с ним. И не нужно мне ни свиданий, ни кафе, ни кино. С ним просто так хорошо, просто быть рядом, все равно где. Для меня это чистый кайф. Но разве в жизни бывает так? Чтобы все карты сошлись как надо? Я не привыкла верить в чудеса.

— Чертенок, ты чего там притихла?

— Задумалась, — все глупые мысли вылетают из головы, когда я, подняв голову, встречаю на себе его нежный взгляд.

— Завтра в 8 я заеду за тобой, наконец-то в кино пойдем, — он улыбается, смотря на меня украдкой, и останавливает авто. На всей полосе пробка, машины на перебой сигналя друг другу, двигаются как те черепахи.

— Вот черт, долбаные пробки, — Рома смотрит на часы и снова на дорогу.

— Нет, так дело не пойдет, — он выкручивает руль и резко трогается влево, пересекая двойную сплошную. Несколько минут мы едем по разделительной полосе, обгоняя затор.

— Ты чего творишь? Вот, хитрюга! — вытаращиваю на него глаза.

— Тебе хотелось в пробке постоять? — строит он удивленный глазки, а улыбка то какая, шаловливая.

— Нет конечно, а вон и гаишники, — при виде инспектора ДПС, машущего нам палкой, бурчу я и развожу руками. «Мол, так я и знала».

— Теперь точно опоздаешь, — хмурюсь на его беспечность, ну что за дети эти мужчины.

В ответ он только хмыкает и остановив машину все так же улыбаясь, поддевает меня за кончик носа.

Тем временем, инспектор подходит к нашей машине, со стороны водителя. Роман достает из кармана удостоверение и опустив стекло, демонстрирует его довольному инспектору, ожидающему по всей видимости неплохую наживу.

— Добрый день, старший инспектор Дэ пэ… — произносит он, одновременно изучая документ, и не договорив фразы, уже с меньшим энтузиазмом бурчит «Счастливого пути».

Рома с невозмутимым видом заводит машину, трогается и мы едем дальше. Ну вот, опять я в нелепой ситуации. Понятно же, что такой как он знает, что делать. А я тут со своими причитаниями. Отворачиваюсь к своему окну и несколько минут мы едем в полной тишине. Вдруг, я вспоминаю, что мой телефон сел, а я обещала позвонить маме.

— Ром?

— Да?

— Дай телефон, маму наберу. А то мой сел.

— Держи, — снимает с блокировки и подает мне.

Я хватаю аппарат и захожу в контакты, для того чтобы набрать мамин номер. На экране автоматически высвечиваются последние звонки. Вроде ничего особенного, но что-то не так… Опускаю глаза вниз экрана и точно, просто бесподобно! Как вам это нравится? Третий сверху номер подписан как: Света Сиськи. Я пролистываю еще, наряду с обычными контактами типа «Шеф», «Паша», «Андрюха» нахожу вот такое: «Катя клуб», «Аня минет». Вот же гадость. Мне хочется бросить этим телефоном ему в лицо. Интересно, а я как забита. Набираю свой номер и на экране высвечивается Оксана. Ну ладно, живи… Надо бы переправить на «Оксана наивная дура», — чувствую, как злость ледяной волной окатывает меня с головы до ног. Размечталась, идиотка, настроила романтических иллюзий. А он обычный кобель и бабник.

— Ты чего там зависла? — улыбаясь спрашивает ни о чем не подозревающий Рома и подпевает какой-то дурацкой песне. Я выдавливаю улыбку, а в горло, как песка насыпали.

— У нее телефон выключен, — возвращаю ему обратно аппарат.

Вот так и падают с небес на землю, больно… Невесело улыбаюсь своим думам. «Света сиськи», а Рома у нас «моржовый член». Последние пять минут поездки проходят в полной тишине, и когда он останавливает машину, я спешу как можно быстрее смыться.

— Эй, чертенок, ты чего смурная такая? — заглушив мотор, Рома поворачивается ко мне и заботливо убирает выбившуюся прядь из моей прически.

— Да вспомнила, что еще тетрадки к учебе не купила, — отвожу глаза в сторону, судорожно соображая, какую отмазку придумать.

— Что? — улыбается он.

— Говорю, не получится у нас в восемь сегодня, у меня учеба же началась, а я еще тетради не купила, учебники там… в библиотеке я буду, — тарахчу какой-то бред. В экстренной ситуации, мозги меня часто подводят. Он смеется, считая, что это очередная моя шуточка. А затем наклоняется в мою сторону с желанием поцеловать. Я же уклоняюсь от поцелуя и судорожно нащупав ручку на двери выскакиваю из машины как ошпаренная. Не поворачиваюсь, чтобы не показывать ему свое перекошенное лицо и захожу в подъезд.

— Ксю-ю-ю, ты же помнишь, как я ненавижу международное право? — завывает подруга, — обессиленно опуская голову на твердую поверхность парты.

— Помню, Санек, но ничем помочь не могу, разве что пристрелить чтоб не мучилась.

Мы сидим в огромной аудитории института, как всегда «на галерке». Всего лишь первый день учебы, а к третьей паре, мы с Сашкой уже похожи на ходячих зомби. Пока ждем преподавателя, я окидываю взглядом аудиторию. За каникулы совершенно ничего не изменилось. Все те же, все с теми же. Вон, справа наша «гоп компания» местных агрессивно настроенных парней, так сказать, «криминальная составляющая нашей группы». Слева, в противоположном конце аудитории сидит парочка готов, а между ними, как бы беря весь огонь на себя, разместилась троица планокуров, всегда довольных и оптимистично настроенных на этот мир. Впереди планеты всей наши отличники. Ну и самый смак — это Ирка со своей верной свитой, с моим бывшим в качестве охранника или слуги. А как он думал? Как-никак, дочка декана, невеста со связями.

— Смотри, — пихает меня в бок подруга, — Джек Потрошитель пришел, я уж думала все, — заговорщически шепчет она.

— Чего все? — не понимающе хмурюсь на нее.

— Ну все… прибили его, посадили… фиг его знает, что с такими как он может случится, — удивленно смотря на меня, говорит Сашка.

Мы смотрим на идущего по проходу аудитории высокого парня, одетого во все черное от косухи до тяжелых ботинок Гриндерс. Волосы взъерошены, руки в карманах, взгляд тяжелый, посылающий всех и все. Прям ходячий протест. И все бы ничего. Его даже можно было бы назвать симпатичным, но мы то знаем его. Он — странный до мозга костей. Мечтает стать криминалистом, резать трупы. Слушает тяжелый рок и рисует страшные картинки на последних страницах тетрадей. Сашка говорит, что он маньяк, но я думаю, что чувак просто с большими тараканами в голове. Интересно, а он уже присутствовал при вскрытии? Вспоминаю, что мне недавно поступало предложение от Егора. Бр… Но я ж трусиха. Я не то что на вскрытие, я к нашему Джеку не подойду. Через пять минут наконец-таки входит профессор и начинается лекция.

— Ксюх, — шепчет подруга, в то время как мы старательно делаем конспектирующий вид.

— Чего?

— Что там следователь? Не звонил?

— Звонил… пять раз вчера и сегодня двенадцать… и пять смс прислал, но я их не читаю, — шепчу я, прижавшись головой к конспекту.

— А ты чего его маринуешь так? Ответила б.

— Я не знаю, Саш.

— Никак не перебесишься?

— Неа, — хмурюсь, вспоминая о нем и продолжаю выводить узоры на полях тетрадки.

Вчера, после позорного побега из Роминой машины я весь день провела у подруги и рассказала им с Розой о произошедшем. И Роза, и Саша в один голос мне трубили, что я сглупила, засунув нос в телефон Ромы. Он, видите ли, свободный парень и имеет полное право иметь хоть полный список всех «ночных бабочек» города. Чувствуя себя несправедливо обиженной и оскорбленной их нападками, я постаралась поскорее закрыть эту тему. Рома же, как назло, названивал весь вчерашний вечер и весь сегодняшний день. Не давая возможности мне как следует остыть. Сашка утверждает, что я зацепила его, а мне кажется, что виной всему все тот же инстинкт охотника. А если на чистоту… В глубине души я уже успокоилась. А если уж совсем не кривить душой, чего уж там… мариную его.

— Эх, заморишь мужика знатного, что ни тебе, ни «Свете-Сиськам» не достанется, — удрученно вздыхает Сашка, смотря мне в глаза. Взрыв хохота, последовавший после искрометного замечания подруги, привлекает к нам нежелательное внимание профессора. Все оставшееся время до окончания пары, мы с ней уткнувшись носами в тетради, усердно делаем работающий вид.

Наконец-то, через двадцать томительных минут, звонит долгожданный звонок. Мы с подругой, не спеша собрав сумки, влившись в общий поток студентов, стали продвигаться к выходу. Смотря себе под ноги, задумавшись о своем я и не заметила, что впереди меня оказался мой бывший Андрей и Ирка. Подняв на них глаза, я почувствовала небольшой толчок в спину и не удержавшись, завалилась вперед, наступив на Иркину ногу. Та, в свою очередь, зашипела как змея.

— Аккуратней, корова! — понеслось в мою сторону.

— Извини, — буркнула я и попыталась обойти ее стороной, но не тут то было.

— Извини, в свой рюкзачок дешевый засунь! — уже не шипела, а верещала она, преграждая мне путь.

— Я сейчас тебе засуну! — сзади слышится разъярённый вопль Сашки.

— Слышишь, ты вообще рот свой закрой, — встревает Андрей, оборачиваясь к моей подруге. То же мне, защитник нашелся.

— Ой, идите уже, — не желая ввязываться в эту бессмысленную ссору я хватаю за руку подругу и потеснив разъярённую Ирку стараюсь поскорее покинуть аудиторию.

На улице стоит теплая погода, свойственная для первых сентябрьских дней. Всю дорогу до Сашкиного дома, подруга заливается соловьем о своем интернет-ухажере. Кстати, я выяснила, что его настоящее имя Миша. Так вот, ночи они проводят исключительно онлайн. Он поет ей песни под гитару и заливает романтическую муть в ее доверчивые уши. Оказывается, Миша наш, учится на архитектора, и всего лишь на первом курсе. Но как уверяет подруга, по общению, он не менее интересен чем тридцатилетний состоявшийся мужчина. На вопрос, почему же они никак не встретятся, Сашка клянется, что оттягивается встреча именно по ее вине. Она, видите ли, еще не готова разрушить интригу. Ведь ее так привлекает их общение инкогнито. Но вроде как, свидание состоится через две недели и во что бы то ни стало Саша тянет меня с собой. А самое «потрясающее» то, что наш Чанинг-Миша придет с другом по мою душу. После моих яростных протестов, она заверила, что мы с другом идем просто прицепом, так сказать подушкой безопасности. И что приставать ко мне никто точно не будет. На том мы и успокоились.

Я же все думала о Роме, а телефон в сумке вибрировал от непринятых звонков и непрочитанных смс. Мне хотелось ответить, но признать честно, я понимала, что без потерь для меня не получится. Слишком тянуло к нему. Особенно после нашего поцелуя. Но было куча доводов против. Его огромный дом, например, находясь в котором у меня захватывало дух от страха. Сколько же у него денег? Да он король мира, черт возьми. И девушки, окружающие его (вспомнить дамочек из канцелярии) не ровня мне. Такие как они ему подходят, но не я. Я понимала, что возьми сейчас трубку и ответь на его звонок, я не смогу сказать ему нет. А так, не слыша его голоса, я могу полностью полагаться на свой разум.

Роза встретила нас вкусным борщом и вишневым компотом с ватрушками. На вечер, она ждала в гости подруг на посиделки, и готовила свой фирменный «Наполеон». Мы с Сашкой, наевшись, принялись помогать ей. Я дробила орешки, а Саша готовила крем. Роза между делом рассказывала нам о свидании с шахматистом. По ее словам, тот оказался еще тем скрягой. Вывод ее был неутешителен. «Мужики с возрастом становятся еще хуже». И так, пританцовывая под неизменную в Розином магнитофоне музыку восьмидесятых, мы провели несколько приятных и веселых часов.

— Как там Кирилл? — намазывая последний корж кремом спрашивает Роза.

— Сегодня прилетает муженек наш, — смеется Саша, зачерпывая пальцем из миски остатки крема и довольно зажмурившись слизывает его с пальца.

Кирилл наш одногруппник и лучший друг по совместительству. Вообще-то, он в первую очередь Сашкин друг, а уж потом мой. В первые дни нашего знакомства, он положил на подругу глаз, и у них с Сашкой даже назревал роман. Но Кирюха тот еще бабник, поэтому ни до чего серьезного у них не дошло. А вот дружба у нас получилась крепкая. Мы шутливо называли его нашим муженьком, а он нас женушками. Кирюха очень добрый и юморной парень. Есть у него, конечно, таракашки в голове, но у кого их нет? А один из его огромных плюсов — парнишка играет в собственной рок-группе, причем довольно неплохо.

— Так что завтра его зацелую. На целых три месяца свалил от нас в свой Токио, сволочь бездушная — ворчит Сашка, а мы с Розой, переглянувшись смеемся с нее.

— Роза, ну что, погадаешь? — ближе к вечеру спрашиваю я. Скоро придут ее подруги, а мне бы хотелось пообщаться с ней наедине.

— Ну куда ж тебя девать, нетерпеливую такую? — сокрушается Роза с улыбкой на лице.

— Иди руки мой, я сейчас все приготовлю. Роза убирает готовый торт в холодильник, я послушно вымываю руки от крошек и ореховой шелухи, и присаживаюсь уже за убранный стол.

— Что, так и звонит? — присаживаясь рядышком, на свое привычное место спрашивает Роза.

— Ага, раз 20 за сегодня, — устало тру лицо и вздыхаю.

— Ну и правильно, пусть побегает, полезно им, — успокаивает она меня, а затем ловко перетасовывает колоду. Несколько минут мы молчим. Роза раскладывает карты и слегка нахмурившись что-то очень тихо шепчет.

— Ох, деточка… — хмуря брови говорит она нараспев, — Ох и намучаешься ты с ним, с красавчиком нашим. Вижу много женщин вокруг него. Так и вьются. Никого он не любит. Сердце его бьется спокойно… Но одна есть… вот, смотри… дама крести… красивая, но сердце у нее холодное… Околдует она его. С ней он будет…

Через несколько минут молчания и разборки карт, Роза продолжает:

— Но ты не расстраивайся, моя хорошая. Твой он… сердцем чую. Трудный путь у вас, извилистый… дорожки ваши местами расходится будут. Но если полюбит он тебя, а ты его, ничего вас не разобьет. Ни дама эта крести, ни вот это король бубновый…

— Какой король? Не понимаю ничего, — хмурюсь и смотрю тревожно на Розу. Здорово… мало мне дамы так еще и король нарисовался.

— Ой, ерунда все это, не слушай ты меня старую… черти чего наговорила… уже ничего не помню, руки не слушаются, — затараторила Роза, судорожно собирая карты.