Прекрасная Дэви Жасмина прогуливалась у небольшого пруда в дворцовом саду. Было раннее утро. Солнце только-только показалось над восточными холмами и казалось таким трогательно-робким, что с трудом можно было поверить в то, будто к полудню земля Вендии не будет знать пощады, изнывая под его пристальным обжигающим взглядом. Было еще свежо и прохладно.

Пруд окружали высокие, почти в человеческий рост, жасминовые кусты. Они были посажены здесь в тот самый день, когда на свет появилась маленькая принцесса Жасмина.

Кусты росли вместе с ней, каждый год покрывались белоснежными цветами и нежно благоухали. А Жасмина с детства приходила сюда, бродила у пруда, гладила шелковистые лепестки распустившихся бутончиков и с упоением вдыхала их сладкий аромат. И потому уже много лет все при дворе называли это место прудом принцессы. Даже теперь, когда Жасмина повзрослела и стала Дэви, здесь, у окруженного жасминовыми кустами пруда, она как будто возвращалась в те дни, когда была юной девушкой.

Обычно Жасмина поднималась поздно, ближе к полудню. Этой же ночью она не смыкала глаз. Все размышляла о случившемся накануне злодеянии. Оплакивала бывшую ей безгранично преданной Танар. И вместе с тем чувствовала, как ее всю пробирало мелкой дрожью, когда она задумывалась о том, что, на самом-то деле, покушались на нее, Дэви Вендии!

Она ни на миг не допускала мысль о виновности Джайдубара. Жасмина, признаться, и сама толком не понимала, откуда в ней взялось это непоколебимое доверие к мужу, вера в его непричастность к происшедшему? В последние дни они сблизились с Джайдубаром. Между ними возникло какое-то неведомое прежде и с трудом передаваемое словами чувство.

О, конечно же, это была не любовь! Но… что-то приятное, нежное, бесконечно доверительное и при этом как будто смущенное.

Нельзя было сказать, появилось ли это чувство вдруг или же развивалось постепенно. Только сейчас и Джайдубар, и Жасмина проводили вместе столько времени, как никогда прежде. Чаще всего они говорили о маленькой Насинге. Вспоминали и грустили. А потом принимались утешать друг друга. И, казалось, эта неожиданная для обоих близость поддерживала в них надежду снова увидеть дочь.

Дэви услышала звук чьих-то мягких шагов позади себя.

Она обернулась. То был Джайдубар. Жасмина приветливо улыбнулась ему.

— Я ожидал застать тебя здесь, — тоже улыбаясь, сказал правитель и будто невзначай заметил: — На рассвете аромат цветов еще более сладок.

— Может быть… — тихо ответила Дэви. — Сегодня я впервые встречала здесь рассвет… Рано проснулась, — ее голос чуть дрожал, — и решила прийти сюда.

Джайдубар проницательно посмотрел на нее и, по-прежнему улыбаясь, сказал:

— Да ведь этой ночью ты и не ложилась вовсе, — его голос звучал мягко.

Жасмина смущенно отвела в сторону глаза. Нежная, едва заметная улыбка приподняла уголки ее губ.

— Я и забыла, что окна твоих покоев выходят В эту сторону сада, — почти шепотом произнесла Дэви, и ее взгляд на мгновение метнулся в сторону дворца. — Но… значит, ты тоже не спал… раз наблюдал за мной? — осторожно заметила она.

— О, нет! Я превосходно спал всю ночь! — нарочно повысив голос, ответил Джайдубар. — И, уверяю тебя, не выглядывал в окно ни перед тем, как лечь, ни после того, как поднялся.

— Откуда же ты узнал… — нерешительно начала Жасмина и почему-то не договорила. Она снова обратила к мужу глаза. Джайдубар ласково улыбнулся ей.

— Помнишь, ты говорила мне, что когда волнуешься, всегда приходишь сюда?

— Верно, всегда прихожу сюда, — задумчиво согласилась Дэви. — Хотя… почему-то не припомню, говорила ли тебе это, в самом деле, — смущенно добавила она и снова улыбнулась.

— Не удивляйся, ведь в последние дни мы с тобой столько говорили.

— Так много, что, кажется, уже узнали о друг друге все, — шепотом произнесла Жасмина.

— Сблизились, как никогда прежде, — Джайдубар тоже шептал. Он наклонился к жене, и его дыхание приятно задело ее лицо, опьянило ее. Дэви уже не видела перед собой ничего, кроме обращенных к ней глаз мужа. А потом… его губы коснулись ее губ. И Жасмина почувствовала, как по ее телу пробежала вдруг сладостная дрожь. Она прильнула к Джайдубару, обвила руками его шею.

— Любимая! — шептал он, прижимая ее к себе, покрывая поцелуями ее лицо, руки, волосы. Дэви вся трепетала от его ласк.

И вдруг неподалеку послышался шелест травы, будто кто-то приближался к ним.

Правитель и Дэви осмотрелись, но никого не увидели вокруг. Да и насторожившие их звуки уже не напоминали о себе.

Джайдубар обошел жасминовые кусты. И за одним из них, самым дальним от пруда, увидел женщину-рабыню. Она стояла, полусогнувшись, так, чтобы ее голова не выглядывала над кустарником, но сейчас заметила правителя и глядела на него широко раскрытыми от страха глазами. Из ее горла вырвалось что-то нечленораздельное. Джайдубар сделал попытку приблизиться к ней. Но она тотчас же сорвалась с места и побежала куда-то вглубь сада. Вдруг — неожиданно для следившего за ней правителя и, возможно, даже для самой себя — остановилась. Повернула голову и бросила на Джайдубара косой настороженный взгляд. Затем — и это было уж совсем неожиданно, — снова побежала. Только теперь она направлялась в сторону, где стояла Жасмина. Охваченный тревогой, Джайдубар постарался опередить ее. И ему это удалось. Он встал впереди Дэви, закрывая ее от приближающейся рабыни. Та наконец, подбежав, упала на колени, обхватила руками ноги правителя и принялась громко рыдать.

— Что тебе нужно?! — решительно произнес Джайдубар.

Женщина осторожно подняла голову и умоляюще поглядела на него.

— Я… я хочу… я должна поговорить с Дэви, — прерывающимся от волнения голосом сказала она.

Жасмина вышла из-за спины мужа.

— Встань! — обратилась она к рабыне. Та охотно подчинилась.

— Ну?! — голос Дэви звучал негромко. — Ты хотела поговорить со мной?! Я готова выслушать тебя.

Рабыня с подчеркнутым недоверием во взгляде покосилась на правителя, точно давая таким образом понять, что не желает говорить при нем. Затем искательно поглядела на Дэви.

— Говори же! — настойчиво произнесла Дэви Жасмина. — Все, что ты намерена сказать мне, должен будет услышать и Его Величество. Если же ты не согласна — уходи!

Рабыня что-то пробормотала. Снова упала на колени и разразилась рыданиями.

— Да встань же ты! — гневно воскликнула Дэви.

— Госпожа! — исступленно вопила рабыня, все еще стоя на коленях и покрывая поцелуями полы одеяния Дэви. — Умоляю, простите меня! Госпожа!

— Поднимайся! — с трудом сдерживая себя произнесла Дэви. — Ну же!

Женщина медленно встала, утерла на щеках слезы. И влажными покрасневшими глазами уставилась на Жасмину.

Из ее горла то и дело вырывались негромкие всхлипывания.

Успокойся и рассказывай, что тебя ко мне привело, — мягко сказала Дэви.

— Я… я не знаю… должна ли… — неуверенно прошептала рабыня.

— Я уверена, ты пришла ко мне по важному делу, — подбадривала ее Жасмина. — Говори же…

— Да, по очень важному, — глотая слезы, согласилась рабыня. — Но… я боюсь.

— Не буду настаивать. Ты смелая женщина, раз отважилась прийти ко мне. Не уйдешь же ты теперь просто так, не открыв, что тебя тревожит?! — Жасмина улыбалась.

— Мое имя Лари. Я была… — нерешительно начала рабыня, — подругой Кирвиша.

— Кирвиша?! — повторила Дэви.

— Да. Это тот самый раб, который… убил госпожу Танар.

— Ах, вот оно как, — задумчиво произнесла Жасмина, и ее взгляд невольно стал жестче.

— Мы с Кирвишем были очень близки, — со смущенной улыбкой продолжала рабыня. — И у нас не было никаких тайн друг от друга.

— И что же?! — с нетерпеливой дрожью в голосе поторопила ее Дэви. — Тебе что-то известно?! Говори! — Ее рука коснулась плеча женщины.

— Мне известно все, — шепотом произнесла Лари. — Кирвиш… — на последнем слоге ее голос вдруг сорвался на крик. А затем женщина вдруг снова разразилась слезами. При этом она упорно продолжала что-то говорить, но так сбивчиво, что и Дэви и правителю с трудом удавалось что-либо разобрать. — Я отговаривала его… умоляла… Кирвиш был так упрям… Не хотел и слушать меня… Этот человек… он демон!.. Я боюсь его… Но… ведь я должна… должна открыть правду… Защитите меня!.. Прошу вас, госпожа!

— Конечно! Я обещаю тебе! — заверила ее Жасмина. — Только расскажи обо всем подробно. Что это за человек, о котором ты упоминала?!

Рабыня судорожно вздрогнула сгорбилась и опустила глаза.

— Это он послал Кирвиша в храм… убить меня?! — осторожно спросила Жасмина. — Он?! Говори же! Не молчи!

Лари вся затряслась. Медленно подняла к Дэви глаза. И тихим сдавленным голосом произнесла:

— Да, он обещал Кирвишу свободу и деньги. Много денег! — она громко всхлипнула. На ее глазах снова выступили слезы. — Кирвиш просил и за меня. Хотел, чтобы мы оба стали свободными. Я… мечтала стать свободной… но не так… не такой ценой! Клянусь, я противилась этому! Отговаривала Кирвиша… Клянусь! — Лари намеревалась опять упасть на колени, но Дэви жестом остановила ее.

— Я верю тебе, — с искренней, доверительной мягкостью в голосе произнесла Жасмина.

— Кирвиш не слушал меня. Только смеялся, — продолжала рабыня. — Он такой жадный… вернее, был жадным, — она снова всхлипнула, — и глупым. Доверился этому господину. А тот… убил его!

— Убил? — медленно повторила за ней Дэви. Она осторожно поглядела на мужа и, уже обращаясь к нему, снова произнесла: — Убил, — ее голос дрожал.

— Обещал помочь ему скрыться в толпе, — с досадой говорила Лари, и по ее темным щекам ползли слезы, — а сам… подло заколол его на глазах у всех!

— Ты… ты видела это?! — запинаясь от волнения, спросила Жасмина. — Видела?!

Лари боязливо поглядела на нее. — Нет, госпожа, — ответила она. — Но ведь все говорят… — Рабыня вдруг замолкла и принялась жалобно скулить.

Дэви легонько коснулась ее руки.

— Так что же говорят все, Лари? — пытаясь сдерживать обуревавшие ее эмоции, спросила она.

— Вы сами знаете, госпожа, — глотая слезы, прошептала рабыня.

— Знаю? Что же я знаю? — неуверенно переспросила Жасмина, испытующе глядя на нее.

— То, что это… господин Шэриак… — Лари вся затряслась. — Да! Господин Шэриак убил Кирвиша! Он настоящий демон! Спасите меня, ваше величество! Спасите, молю вас!

Она снова упала на колени. Руками обхватила ноги Дэви, прислонила лицо к ее коленям. И, орошая слезами муслиновое одеяние Дэви, все просила о защите. Она то кричала, то шептала, тряслась и при этом покрывала ноги Жасмины частыми поцелуями.

Дэви же, казалось, не обращала на Лари никакого внимания. Она неотрывно глядела на мужа, будто силясь прочесть в его глазах ответ на тревожащий ее вопрос.

— Джайдубар, — дрожащим голосом прошептала Жасмина. — Ты слышал, Джайдубар? — Она беспомощно протянула к нему руки.

— Да, — тихо ответил правитель, поднося к своим губам ее ладони и ласково целуя их, — я все слышал.

— Это Шэриак устроил покушение на меня, — взволнованно проговорила Жасмина. — Мой дядя! Он… он хотел… Неужели это правда?! Я не смогла бы даже вообразить такое!

— Разве?! — осторожно произнес Джайдубар, тревожно всматриваясь в светлое лицо жены. Шэриак лишился твоего доверия, и произошло это не вчера.

— Да. Только… — хотела было возразить Дэви, но не смогла отыскать нужных слов. — Как же могла я так сильно ошибаться в нем?! — отчаянно воскликнула она. — Ни отец, ни брат никогда не доверяли Шэриаку. А я?! Пригрела на своей груди ядовитую змею! — Жасмина инстинктивно сжала кулаки.

— Я и сам ошибался, — с досадой отозвался Джайдубар. — Хоть и недолюбливал Шэриака, но все же… — он не договорил, только почему-то растерянно улыбнулся и повел головой.

— Может быть, это все неправда?! — в дрожащем голосе Жасмины слышалась слабая надежда. — Клевета?! И Шэриак, на самом деле, ни в чем таком не замешан?! — взгляд Дэви метнулся к стоявшей перед ней на коленях рабыне.

— Все истинная правда, госпожа! Правда! — закричала та. — Клянусь Небом! Я не сказала вам ни слова лжи. Все истинная правда!

Жасмина беспомощно поглядела на Джайдубара.

— Я верю ей, — твердо произнес правитель. Лари мгновенно притихла, подняла голову и глядела на Джайдубара с трепетной восторженной благодарностью.

— Оставь нас! — решительно обратилась к ней Дэви.

— Но, госпожа… — взмолилась рабыня. — Я боюсь этого человека… вашего дядюшку… Вы же не расскажете ему, что я… приходила к вам?! — искательно спросила она и принялась хлопать ресницами. — Не скажете?! Иначе… он убьет меня, как убил моего бедного Кирвиша… — Из ее глаз снова покатились слезы.

— Если все твои слова правдивы, тебе нечего бояться, — холодно ответила Жасмина. — Шэриак не сможет причинить тебе никакого вреда.

— О, госпожа! — Лари поцеловала полы ее одежды. — Спасибо! Это ужасный человек! Берегитесь его! Умоляю вас, берегитесь его!

— Уходи! — сдавленным голосом произнесла Дэви.

Рабыня вскочила, неуклюже поклонилась Жасмине, затем правителю и побежала в сторону дворца.

Дэви стояла неподвижно, с опущенной головой и прижатой к груди правой рукой.

— Как же он мог?! — с укоризненным сожалением в голосе прошептала она, при этом обращаясь, скорее, к себе самой, нежели к стоявшему рядом Джайдубару. — Как же… Убить меня?! — ее тело охватила нервная дрожь.

Правитель нежно обнял ее.

— Успокойся, любимая, — тихо сказал он. — Шэриак не смог осуществить задуманного. Слава Всевидящему Асуре! И мы не позволим…

Жасмина резко перебила мужа.

— Не позволим?! — повторила она его слова и горько усмехнулась. — Что же ты намерен делать с ним?! Выгнать его из Айодхьи?! Заточить в крепости?! В башне Желтой звезды, например! Там сейчас как раз пусто. Или, может быть… казнить?! — Ее голос сорвался на отчаянный крик.

— Все равно, — невозмутимо ответил Джайдубар, — лишь бы уберечь тебя. Шэриак стал слишком опасен…

— Опасен! — с гневной насмешкой повторила Дэви. — А почему… почему я должна верить этой рабыне… Я слышала о Шэриаке много… нелестного. Но разве могу я быть уверена, что все это правда?!

Джайдубар молчал.

— Может быть, это всего лишь происки его врагов?! — неуверенно предположила Дэви.

Правитель тихо засмеялся.

— Знаешь ли ты хотя бы одного его врага?! — спросил он. Жасмина растерянно посмотрела на мужа.

— Не знаешь, — как будто даже со злорадством ответил за жену правитель. — Вот видишь! У Шэриака нет ни друзей, ни врагов. — А затем после некоторых раздумий добавил: — Ну а если же он все-таки таковыми и обзавелся… я имею в виду недоброжелателей… Не разумнее ли им было убить самого Шэриака?! Нет, Жасмина, покушались на тебя. Оклеветан же должен был быть я. Посуди сама, если бы вчера в храме убили тебя, я был бы непременно обвинен в этом убийстве и казнен… Насинга похищена… — его голос дрогнул. — Кому бы достался престол?! Дэви ничего не ответила.

— Я сейчас же возьму стражников и отправлюсь в покои Шэриака! — решительно сказал Джайдубар.

— Ты собираешься арестовать его? — тихо спросила Дэви. И не услышав еще ответ (впрочем, она хорошо знала его), уверенным тоном произнесла: — Не делай этого!

— Не делать этого?! — изумленно повторил правитель.

— Нет, — все с той же бесстрастной уверенностью в голосе подтвердила Жасмина. — Пусть Шэ… этот человек, — ее лицо на мгновение исказила презрительная мина, — немедленно покинет Айодхью. И впредь никогда… никогда не появляется здесь. Иначе, — голос Дэви стал еще жестче, — он будет заточен в крепость. Никто в Вендии не узнает о его причастности ко вчерашнему покушению. За ним останется титул и родовые владения. Единственное, чего он будет лишен, это возможности возвратиться в Айодхью!

— Ты слишком великодушна к нему…

Жасмина внимательно посмотрела на него.

— Вижу, ты не согласен со мной, — мягко сказала она. — Что ж! Может быть, я и неправа. Только… не могу я быть жестокой с ним.

— Я все понимаю, — ответил правитель, и ласковая улыбка чуть приподняла уголки его губ. — Все понимаю, — повторил он и обнял Жасмину.

Дэви прильнула к нему. Подняла голову. И их губы слились в поцелуе.

— Иди! — твердо сказала Жасмина, уже отстраняясь от мужа. Джайдубар нехотя выпустил ее из своих объятий.

— А ты? Не пойдешь со мной? — почему-то шепотом спросил он.

— Нет, Джайдубар. Я не хочу встречаться с… этим человеком.

Правитель понимающе кивнул.

— Иди же, — мягко поторопила его Дэви. — А вечером, — она нежно улыбнулась ему, — Я буду ждать тебя в своих покоях.

Джайдубар тоже улыбнулся, и его рука ласково коснулась ее руки.

— Удачи тебе! — прошептала Жасмина.