4.1. Неисполнение денежных обязанностей работодателями по трудовым договорам

4.2. Неисполнение денежных обязательств работодателями по коллективным договорам

4.3. Delictum. Нарушения законодательства о денежных выплатах, причитающихся работнику в случаях, предусмотренных ст. 234, 134, ст. 131 ч. II, 236,137,173–176, 239, ст. 11 ч. IV ТК

Неосновательное обогащение работодателя означает нарушение таких принципов обмена как эквивалентность, симметричность и компенсация в отношениях труда и капитала. В социальном смысле неосновательное обогащение работодателя следует рассматривать как вторую, русскую форму эксплуатации рабочей силы, чужого труда. Поэтому главным моментом в таком «сотрудничестве» труда и капитала является присвоение работодателем денежных средств, принадлежащих работнику на основании нарушений трудового и коллективного договора, а также трудового законодательства о гарантиях, выплатах и компенсациях.

Что же касается способов неосновательного обогащения, работодатель изобретает их с большой фантазией и каких-либо пределов в этом не знает. Многие выглядят как игровая манипуляция, которую работник не всегда может обнаружить, а поэтому не знает как против таких способов защищаться, как противостоять им, как оказать достойное сопротивление агрессивному работодателю. У работодателя целый легион приемов неосновательного обогащения и присвоения чужого труда без какого-либо обмена и без компенсации. Они включают: трудовой договор с недействительными или кабальными условиями; гражданско-правовые договоры фактически регулирующие трудовые отношения между работником и работодателем; использование принудительных форм наемного труда; применение внеэкономических форм принуждения к труду и т. п.

В главе анализируются основные способы неосновательного обогащения. Они встречаются на практике чаще других, очень просты по своей процедуре и всегда используются в закрытых, замаскированных и плохо доступных для работника формах. Эти способы окутаны обычно спекуляцией и демагогией со стороны работодателя. И выглядят, в одних случаях, как благотворительность, в других, – как игра в доктора (в которой работнику отводится роль больного), в-третьих, как попытка одного слепого вести другого слепого, в-четвертых, как притворство и т. п.

Самым распространенным способом неосновательного обогащения является неисполнение работодателем денежных обязательств по трудовому договору. Такой подход выглядит парадоксально, так как речь идет о договоре. Глубокое изучение конструкции трудового договора показало, что в ней содержатся фикции договора. В нем отсутствуют свобода, соглашение, равенство сторон и работник как сторона. Такой подход к природе трудового договора позволяет оценить его как видимость, квазидоговор (obligatione quasi ex contractu), в котором сами обязательства сторон также представлены как видимость. Поэтому последствия неисполнения денежных обязанностей работодателями по трудовым договорам, следует разрешать по подели неосновательного обогащения.

Главным аргументом нарушения трудового договора работодателем является отсутствие финансово-экономических средств для оплаты работнику. Информация о таком «бедственном» экономическом положении работодателя относится к сведениям, составляющим коммерческую тайну. Государство здесь оказывает содействие работодателю в его неосновательном обогащении за счет присвоения денежных средств работников. Работник в такой ситуации оказывается потерпевшим и вынужден испытывать состояние рэкета.

Самостоятельным способом неосновательного обогащения работодателем являются так называемые «серые зарплаты» в конвертах. Здесь работодатель ведет себя как Соловей-разбойник! Его не стесняют никакие правовые нормы, никакие органы надзора и контроля, ни само государство… Этот способ обогащения постоянно совершенствуется. Страдают государство и наемные работники, которые опять превращаются в потерпевших и снова испытывают чувство рэкета.

Обогащение работодателя происходит также и путем нарушения денежных обязательств по коллективным договорам. Здесь нарушаются имущественные права совокупной рабочей силы, которая по указанной причине лишается необходимых условий социального развития.

Наличие коллективного договора с формальной стороны исключает применение модели неосновательного обогащения в случаях его нарушения. Однако на практике коллективный договор, как правовая форма социального партнерства заключается с нарушением принципов партнерства (ст. 24 ТК) поэтому он теряет свою природу и представляет собой квазидоговор.

Стороны коллективного договора по своей природе явно не равны, ни экономически, ни социально, поэтому никакого равенства между ними нет и не может быть. Согласование интересов сторон отсутствует, так как доминирующим является интерес работодателя. Обязательства работодателя не имеют реального характера, они формируются как заманчивые, слабо выполнимые обещания, красивые слова, от которых как от вина кружится голова.

Такое поведение работодателя в сфере социального партнерства приводит к тому, что работодатель обязательства перед работниками, как правило, выполняет ненадлежащим образом, по минимуму, постоянно их переносит и при этом никакой имущественной и материальной ответственности не несет. Нарушение принципов социального партнерства и оппортунистическое поведение работодателя по исполнению обязательств договора приводит к тому, что коллективный договор исчезает, остается его видимость, квазидоговор. В таких условиях вполне правомерно к такому Кодексу обещаний работодателя, которые очень редко соблюдаются, применять модель неосновательного обогащения. Такой подход позволит в определенной степени возместить ущерб, возникающий при ненадлежащем исполнении обязательств по коллективному договору.

Что же касается неосновательного обогащения работодателя при неисполнении денежных обязательств по коллективному договору, здесь на первый взгляд отсутствуют правовые нормы. Но это совсем не означает, что работодателю по этой причине можно уклониться от ответственности. Здесь следует использовать аналогию закона и по ст. 232 и 233 ТК применить правовые нормы о возмещении ущерба по трудовому договору, а также нормы об ответственности по коллективным договорам.

Сам способ неосновательного обогащения работодателя путем неисполнения или ненадлежащего исполнению денежных обязанностей по трудовому и коллективному договору определяет вид материальной ответственности.

Это договорная ответственность работодателя при неосновательном обогащении перед работником-потерпевшим. Такой вид ответственности в Трудовом кодексе следует определить однозначно, с указанием порядка такой ответственности, ее условий, а также способов возмещения ущерба работодателем. Примерно так, как это прописано при материальной ответственности работника, причинившего ущерб имуществу работодателя.

Правовые нормы о деликтах работодателя впервые описаны в главах 37 и 38 Трудового кодекса. Однако они не охватывают всех случаев деликтного поведения работодателей. Формулировка в названии ст. 236 ТК «и других выплат, причитающихся работнику» является не совсем корректной. Это не правовая норма, поэтому она не может быть использована в механизме правового регулирования об ответственности работодателей при совершении деликтов денежного характера, приводящих к неосновательному обогащению.

 

4.1. Неисполнение денежных обязанностей работодателями по трудовым договорам

Неосновательное обогащение работодателя в России, как отмечалось ранее, существовало как экономический факт в системе наемного труда многие веки. С появлением рабочего и трудового законодательства, а также фикций трудового договора, этот экономический факт сохранился и даже получил обновление в своем содержании. Работодатель XXI века рассуждает как опытный юрист. «Работник согласился, чтобы его использовали в рамках трудового договора и поэтому в тех же рамках можно повысить степень эксплуатации и ее приемы, по которым отсутствуют правовые нормы!» Ведь трудовой договор не может охватить все связи в отношениях эксплуатации наемного труда.

На первый взгляд, правовые нормы о неосновательном обогащении работодателя в трудовом законодательстве отсутствуют. И даже правовая терминология по этому поводу никак не обозначена. Однако для того, чтобы бороться с так называемым изобретением получения дополнительной выгоды за счет живого труда, принудительной русской эксплуатацией и «русским способом обогащения», в законодательстве о труде можно отыскать достаточное количество правовых средств, которые можно использовать в порядке аналогии закона. Такие нормы закреплены в различных частях ТК РФ: главе 1 ст. 19–22, 57, разделах III, VII, ст. 232, 352, 381, 419 и др. Что же касается самого термина «неосновательное обогащение», так к его нормам в гражданском праве можно обратиться в порядке субсидиарного применения.

Неосновательное обогащение работодателем может осуществляться при наличии трудового договора путем неисполнения денежных обязанностей перед работником. Это происходит тогда, когда работодатель нарушает условия и принципы нормальной реализации своих обязанностей перед работником: принцип надлежащего исполнения, недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязанностей, принцип реального исполнения. В результате нарушения одного из указанных принципов наступления одного из указанных принципов наступает прямо и непосредственно, автоматически нарушение обязательных условиях трудового договора, которое в ст. 232 ТК обозначено довольно неуклюжим и малопонятным термином «причинение ущерба». В результате такого «ущерба» работодатель получает неосновательное обогащение, а работник становится потерпевшим.

Работник начинает ощущать себя потерпевшим и испытывать состояние рэкета, ограбления среди бела дня уже через месяц после приема на работу. Вот типичная «лапша на уши» со стороны работодателя: «Мы вас приняли на работу с испытательным сроком! Поэтому зарплата вам в период испытания не положена». И если вы будете удивляться и ссылаться на трудовой договор, по которому вы приняты не на практику, не в качестве практиканта, а работника, работодатель вам добавит «лапши на уши» и заявит: «Мы не благотворительная организация. Ваши “деловые качества мы не знаем”«. Поэтому оплату труда работника в период испытания работодатели воздерживаются производить. Такая практика не является изобретением российских работодателей. В западных странах давно существует добровольная работа без оплаты, как форма проверки деловых качеств рабочей силы. И только после такой бесплатной работы работодатель принимает решение – заключать с работником контракт или нет.

В приемах «вешать лапшу на уши» в таких ситуациях виртуозно и артистически преуспели агрессивные работодатели – физические лица. От них можно услышать в таких ситуациях и такие сострадательные рассуждения; «Мы не знаем ваших деловых качеств, ваших способностей и того, на сколько вы соответствуете выполняемой работе и сможете ли к ней адаптироваться. Поэтому в период испытания вы будете получать заработную плату в размере 50 % зарплаты, указанной в договоре». И снова работник – потерпевший, а работодатель – разбогатевший приобретатель…

И вот наш работник выдержал испытания, адаптировался и по истечении шести месяцев непрерывной работы обратился к работодателю с просьбой о предоставлении оплачиваемого отпуска (ст. 122 ТК). В ответ он услышал следующее: «Вам необходимо проработать рабочий год (12 месяцев) и тогда вам предоставят отпуск. Если вы настаиваете, мы можем предоставить вам отпуск пропорционально отработанному времени». Отказ. Вы снова потерпевший. Работодатель богатеет. Другие работодатели в таких ситуациях снова «вешают лапшу на уши». От них можно слышать также слова: «У нас много работы, мы вам платим высокую зарплату, поэтому в отпуск у нас никто не ходит. Если настаиваете, дадим отпуск без сохранения заработной платы на несколько дней». Вы снова потерпевший.

При заключении трудового договора работник поставил в известность работодателя, что является студентом-заочником вуза и поэтому в договоре записали положение о предоставлении работнику гарантий и компенсаций, указанных в ст. 173 ТК. Для прохождения в вузе промежуточной аттестации работник обратился к работодателю с просьбой о предоставлении ему дополнительного отпуска с сохранением заработной платы. В ответ он услышал следующее: «У нас некому работать. Вы учитесь для себя. Поэтому организация может вам предоставить короткий отпуск без сохранения заработной платы или часть ежегодного отпуска». Опять новая «лапша на уши», и вы снова потерпевший. Этой «лапше» работодателя нет конца…

Заключив трудовой договор стороны пришли к соглашению о том, что работнику ежемесячно будут выплачиваться премии при выполнении условий о премировании. В течение первых двух месяцев работы это условие трудового договора выполнялось надлежащим образом. За третий месяц вместо премии работнику вручили выписку из приказа работодателя, в котором было указано о лишении работника месячной премии на 100 % в связи с низкой исполнительской и трудовой дисциплиной, жалобами персонала, низким качеством выполнения работ и другими производственными упущениями. Замечаний работнику ни руководитель работ, ни руководитель структурного подразделения, не высказывали, условия о премировании работник выполнил полностью. На беседе работодатель заявил, что заявитель создает одни проблемы для организации, является помехой в производственном процессе и поэтому он вынужден из трудового договора положение о выплате ежемесячной премии исключить. Работник не согласился с таким подходом и обратился с исковым заявлением в суд о взыскании с работодателя заработанной платы в виде премии, так как законом такое лишение заработной платы не предусмотрено (ст. 137 ТК). Поведение работодателя здесь оценить не трудно. Он нарушил условия трудового договора, а также нарушил ТК РФ (ст. 139, 137). И таким способом присвоил себе выгоды – деньги, которые ему не принадлежат.

Трудовой договор следует считать «частным» законом, законом для двоих, законом для сторон, создаваемым самими сторонами и для сторон. По нему обязываются к определенным действиям не только стороны, но и суд, и третьи лица.

По своему содержанию трудовой договор должен быть не только действительным, но и принудительным средством. За нарушение трудового договора работодатель может ограничиться возмещением ущерба работнику (ст. 232 ТК). Это слишком абстрактная и общая формула для правового регулирования. Она не имеет однозначного, конкретного содержания и на практике будет приводить к различным толкованиям и разногласиям в ее понимании. Последствия, невыгодные для работодателя-нарушителя трудового договора должны быть четкими, ясными и однозначными в толковании: компенсация понесенных убытков, восстановление потерь и принудительное изъятие полученной выгоды. Такие правовые последствия направлены на восстановление действительности договора и обмена встречными предоставлениями.

Взыскание неосновательного обогащения с работодателя за нарушение трудового договора защищает три интереса: ожидаемый интерес, интерес на основании ущербоприносящего доверия и реституционный интерес. Таким способом не преследуют цели ни наказания нарушителя договора (карательная функция), ни воспитания нарушителя, ни предупреждения будущих нарушений договора (превентивная функция). Здесь следует исходить из договора и права справедливости, на основании которых первоначально возникли кондикционные обязательства в римском праве. Трудовой договор должен выполнять функцию гарантий, которые дают стороны друг другу в его надлежащем выполнении и совершении обещанных возмездных трудовых сделок.

Неосновательное обогащение работодателя иногда возникает и тогда, когда в трудовом договоре фиксируются различные дискриминационные условия ограничивающие или исключающие субъективные права, гарантии и компенсации работнику, имеющие денежную форму. Здесь работнику предстоит защищать действительность и законность трудового договора, который является постоянным источником неосновательного обогащения работодателя.

Работодатели ФРГ изобрели свою модель неосновательного обогащения. Они принимают на работу выпускников университетов для прохождения неоплачиваемой практики в течение нескольких месяцев для того, чтобы получить от работодателя Великое Обещание Постоянного Рабочего Места и рабочего договора.

Профессор ФРГ С. Погорельская довольно подробно описывает положение немецкой молодежи, получившей диплом вуза.

Высококвалифицированная немецкая молодежь – в поисках лучшей доли – покидает Германию в сторону Запада. Не потому, что в Германии не хватает работы для выпускников высших школ – напротив, спрос на них немалый. Причина – изменение характера занятости, вызванная необходимостью экономии средств. Экономит государство, частные компании действуют в интересах прибыли – однако общая тенденция очевидна. Число постоянных, дающих широкие социальные гарантии рабочих мест для высококвалифицированных специалистов сокращается. Временные рабочие договоры для молодых научных сотрудников, контракты для молодых учителей сроком на учебный год – все эти казавшиеся ужасными по сравнению со стабильностью предшествовавших десятилетий нововведения кажутся, впрочем, нынешним выпускникам вузов приемлемыми по сравнению с мутацией, которую претерпевала некогда безобидная форма студенческой занятости – практика.

– У нас новые практиканты! – секретарь проводит по институтским коридорам нескольких ребят студенческого возраста, заходит в кабинет, представляет практикантов сотрудникам. Практиканты взволнованны, они блестящими глазами смотрят по сторонам, с готовностью улыбаются шуткам…

– Они хотят понравиться, им предстоит три месяца проработать у нас, «старшие» сотрудники введут их в курс дела, дадут задание, и практикант на полную катушку включится в работу института. Но… денег он за это не получит. Зато ему дадут положительный отзыв, который поможет ему в трудоустройстве после вуза. Работодатели смотрят не только на оценки, но и на опыт работы.

Поэтому все студенты стараются до конце обучения пройти даже не одну обязательную, а как можно больше «практик» – лучше всего в тех структурах, которые считаются престижными в выбранной ими специальности. Студент-политолог отправится в бундестаг, историк пристроится в музей, будущие экономисты идут в солидные фирмы. Поощряется и практика за рубежом – в Европе, в США… Оплачиваемая студенческая практика – редкость, получить ее сложно, однако студент не грустит: во время учебы те, кого не поддерживают родители, получают стипендию – от государства, от различных фондов.

А для зарубежной практики молодые люди могут получить финансовую поддержку в рамках различных обменных программ. Два студента мир открыт – к нему доброжелательно относятся, им интересуются, ему – практиканту! – доступны высочайшие структуры – парламент, министерства, ведущие средства массовой информации, крупнейшие предприятия. Он нужный обществу человек, он в начале пути, он берет разбег в большую жизнь, оканчивает вуз – и мир, только что такой добрый и открытый, оборачивается к нему глухой стеной. И тогда он разбегается опять… и опять… Тысячи выпускников вузов искусственно задерживаются работодателями в этой фазе «разбега» – поколения вечных «практикантов», поколение молодых людей, на долгие годы зависших между миром учебы и миром труда. Практика, некогда чисто студенческое занятие, превращается в легальную, более того – предпочитаемую работодателями форму занятости квалифицированных молодых специалистов. Настолько, что регулярные рабочие места сокращаются в пользу новых, практикантских мест, а многие небольшие фирмы чуть ли не наполовину состоят из практикантов, из которых старшие обучают и вводят в курс дела младших. Тенденция, присущая многим европейским странам, Италии например, где долгая практика после учебы давно уже считается в порядке вещей, или Франции, где за права «зависшего поколения» борется движение Generation Precaire. В последние годы об этой проблемы заговорили и в Германии.

Практика для молодого специалиста – это еще не работа, но уже не учеба. Закончивший вуз практикант не охватывается статистикой – он не студент, не трудящийся, не безработный. Учета практикантов по стране до сих пор не велось. В то время как малоквалифицированная молодежь прямо из школы шагает в безработицу, регистрируясь на бирже труда, честолюбивые и полные надежд выпускники вузов не представляют себе такого пессимистического начала долгожданной трудовой карьеры. Лишь немногие из них регистрируются «безработными» и в силу этого охватываются статистикой, меняя это состояние на регулярный практикантский договор, в котором социальную страховку несет работодатель или перенимает биржа труда (в 1999 г. – чуть более 3 тыс., в 2004 г. – уже около 9 тыс.). Основная же честь находит свои практикантские места самостоятельно – благо предложений для молодых специалистов более чем достаточно. Одних только практикантских интернет-бирж насчитывается более десятка, а сколько мест предлагается в специальных разделах агентств по трудоустройству, на интернет-порталах крупных фирм, организаций, на страницах газет!

«Хочешь работать в потрясающе классном коллективе? Молодое, активное предприятие предлагает редакторскую практику. Твоя задача – составление туристических проектов, актуализация и переработка текстов, рабочее время – 38 часов в неделю. Длительность практики – 6 месяцев, после 4 месяцев возможны разовые вознаграждения», – подобными предложениями пестрят интернет-порталы. Солидные, знающие себе цену фирмы, как «БМВ» или «Бош», не нуждаются в подобной рекламе. Предлагая «основательное введение в производственный процесс, полную интеграцию в коллектив, учет ваших индивидуальных профессиональных интересов», они требуют от практиканта, наряду с высокой квалификацией в избранной им сфере, еще и «высокой мотивации, сверхвысокой работоспособности, самостоятельности, коллективного духа». И если в объявлениях о рабочих вакансиях всегда указывается величина зарплаты в рамках установленного законом тарифа, практикантские вакансии такой информации не предусматривают. Солидные фирмы, предлагающие выпускникам вузов оплачиваемые практические места, устанавливают свой «практикантский тариф» сами, иные предприятия предупреждают на своих интернет-порталах, что вопрос об оплате практики решается в личных переговорах. Минимальной оплатой считается 300 евро, максимальной, вожделенной – 800. При этом прожиточный минимум, позволяющий балансировать на гране бедности, составляет в Германии ныне 938 евро, а нищие получатели социальных пособий, хронические безработные, живут на 345 евро в оплачиваемых государством квартирах, получая при этом бесплатную одежду, мебель и продукты из «социальных магазинов». Практикант на это рассчитывать не может, да и не хочет. Он окончил университет, он честолюбив, он верит в свое светлое будущее – и поэтому после рабочего дня «практики» он втихаря подрабатывает на развозе пиццы.

Молодой специалист-практикант в Европейской комиссии в Брюсселе в ходе шестимесячной практики получает около 850 евро в месяц. На эти деньги он должен не только снимать квартиру, но и держать «европейский» уровень. Горе ему, если у него нет сбережений или богатых родителей – ради будущего ему приходится жертвовать настоящим.

Однако и эти практиканты могут считать себя счастливцами. Реальная практика большинства их сверстников выглядит иначе… «Я три раза перекрещусь, когда смогу наконец отсюда уйти!» – делится своим опытом молодая специалист-медик на страницах практикантского интернет-форума. Новые годовые практиканты работают по 40 часов в неделю плюс дежурство в выходные дни – и все это примерно за 100 евро в месяц, за обед и – если живут далеко от клиники – за проездной билет!

Практика – необходимый элемент подготовки молодого специалиста. Однако молодые выпускники вузов уже образованны, за их плечами многочисленные «практики», пройденные ими в студенческие годы. Поэтому в большинстве фирм их задействуют как самостоятельную, высококвалифицированную рабочую силу. За практикантскую «зарплату». Или вообще без таковой.

«Не соглашайтесь работать на локальных радиостанциях, – предупреждает практикант-журналист. – Они ожидают полного профессионализма – причем задаром! Я с тоской вспоминаю студенческий джоб – там хоть платили!»

Оплата студенческого труда и формирование «интеллектуального пролетариата» – отдельная тема. Автору данной статьи пришлось в студенческие годы поработать в боннской фирме, систематически анализирующей сообщения важнейших СМИ всего мира. Все работники фирмы, кроме руководства, были студентами. В их задачи входили чтение (просмотр), перевод и компьютерная «кодировка» сообщений различных СМИ, а получали они за этот квалифицированно-потогонный труд около 6 евро в час, что соответствовало зарплате начинающей уборщицы. Но зато это были постоянные рабочие места и студенты были социально застрахованы. Практикант не имеет даже страховки. Он – никто. Что же заставляет его идти на добровольную каторгу?

«Великое Обещание Постоянного Рабочего Места», – грустно шутят молодые специалисты, за плечами которых по несколько практик – и ни одного рабочего договора. «Наша фирма очень заинтересована в вас, – говорят выпускнику вуза. – Поработайте полгода практикантом, оглядитесь… А потом вас ждет место заместителя начальника отдела». И окрыленный обещанием молодой специалист работает в полную силу. В последний день практики он узнает, что дела фирмы ухудшились и зачислить его на постоянную работу она не может. А бывает и так: «Мне пообещали место руководительницы торгового филиала с месячной зарплатой 2 400 евро, – пишет неудачливая практикантка. – Но сначала я должна была пройти в этом магазине неоплачиваемую трехмесячную практику. Под практикой понимался полный рабочий день в торговом зале – подвозить товар и установка его на полки! Мое здоровье не держало – я ушла через месяц!»

«Практикантская проблема» назрела уже давно, но ее не замечали – слишком много забот было с действительно нерадивой, не желающей трудиться, неквалифицированной молодежью. А между тем ситуация складывается нехорошая: молодым специалистам, важнейшей составной части пресловутого «среднего сословия», от крепости которого, как известно, зависит функционирование демократии, навязывающие к их постепенной пролетаризации. Особенно затронуты молодые специалисты «гуманитарных» профессий – архитекторы, юристы, историки, специалисты в сфере рекламы, маркетинга и журналисты.

Образованная молодежь оказывается в худшем положении, нежели их неквалифицированные ровесники. В интересах сиюминутной прибыли работодатели в полной мере используют честолюбие молодых специалистов, их уверенность в своих силах, их надежды на будущее и, не в последнюю очередь, их индивидуализм. В сфере высококвалифицированных специалистов долгие годы культивировался образ «успешного одиночки», а профсоюзы, коллективная борьба за свои права считались уделом «рабочих», «пролетов». Давление рынка труда на этих одиночек росло, постоянные «тренинги», «повышение квалификации», осуществлявшиеся, как правило, за счет свободного времени, становились в порядке вещей. В условиях непрерывного давления страшно было представить себе хоть на короткое время «вылететь» из системы, оказаться на учете биржи труда или, того ужаснее, социальной службы! В трудовой анкете не должно быть «пустых» лет! И, кроме того, в кругу бывших однокурсников легче сказать: «Я решил сделать еще одну практику…», чем честно признаться «Я два года не могу найти работу!»

«Практикантские карьеры» затягиваются иной раз на 10 лет. Но не более того. «В 35 лет практикантом тебя уже не возьмут, – с горечью констатирует повзрослевший индивидуалист. – А шансов найти постоянное рабочее место в этом возрасте еще меньше. Выбор: социальное пособие – или эмиграция!»

Действительно, статистика показывает, что более 60 % покидающих ныне Германию немцев в качестве причины называют «отсутствие трудовых перспектив». Из молодых немецких ученых с кандидатской степенью на временную работу в США выезжает каждый седьмой, 30 % из них остаются там постоянно. Страну покидают и молодые специалисты – в том числе тех профессий, в которых нуждается немецкая экономика. Не только потому, что за океаном эти профессии лучше оплачиваются, но и потому, что «свои» фирмы, имея дело с молодежью, предпочитают если уж не практикантский труд, то временные трудовые договоры, ни к чему их не обязывающие.

Многие, страшась вечного практикантства, пытаются «убежать» в самостоятельность, регистрируясь на бирже труда «свободным журналистом», «научным автором», «самостоятельным дизайнером». Заработки этих «свободных специалистов» иной раз малы, что им приходится втихую подрабатывать на неквалифицированной работе.

Судьбой практикантов до сих пор интересовались мало. Уловленные в эту «непрозрачную» зону рынка труда боролись в одиночку, отводя душу разве что на «практикантских форумах» в сети Интернет, где делились опытом, предостерегали от особенно «угнетательских» фирм. Лишь в последние несколько лет исследователи обратили внимание, что уже целое поколение молодых специалистов, ныне 40-летних, выросло на практиках, тренингах по повышению квалификации и временных трудовых договорах, т. е. в ситуации нестабильной и к обзаведению семьей не располагающей. Репрезентативные результаты первого в этой сфере социологического исследования, начатого по инициативе молодежной организации Германской федерации профсоюзов, ожидаются лишь 2007 г., однако осенью этого года были оглашены первые промежуточные результаты – число выпускников, получающих практику после окончания вуза, непрерывно растет, причем 39 % опрошенных работают полных день даром, половина опрошенных жалуется на «угнетение» и воспринимает ситуацию как «унижение достоинства».

В 2005 г. молодежь Германской федерации профсоюзов, открывшая для практикантов специальный информационный портал, потребовала на нормативном уровне установить максимальный срок практики (не более трех месяцев) и определить трудовые права практикантов. Требование это зависло пока что на уровне «инициативы» и вряд ли будет реализовано, радует, однако, что тема вышла на политический уровень.

Организовываться начали, наконец, и сами практиканты – в 2004 г. был основан первый союз молодых выпускников вузов – Fair Work, «Честный труд». Его задача – «препятствовать преобразованию полноценных рабочих мест в практикантские и максимально усложнить работодателям угнетение практикантов». Союз требует ограничить практику максимум четырьмя месяцами, рабочее время – максимум 40 часами в неделю и установить зарплату минимум в 700 евро. Он информирует практикантов о том, какой должна быть «честная практика», собирает информацию об особенно «угнетательских» фирмах.

Однако практика – это проблема не только социальная, но и личная. Недаром же наблюдатели шутят, что практикант – это и жертва и преступник. Не было бы предложения – не было бы угнетения. Но присущая молодости вера в успех слишком велика – и практикант начинает второй, третий по счету «разбег в будущее».

Уже не будучи студентом, он продолжает жить, как студент, в состоянии «временности», ожидания… Еще одна практика (на этот раз ему твердо обещали зачислить в штат!), крохотная временная квартирка в студенческом районе, временная подработка по вечерам, временная подружка с такими же проблемами, как и у него. Лишь к середине тридцатых он постепенно осознает, что «временность» обернулась постоянством, что разбегаться уже некуда, что искусственно затянутая молодость готова – минуя взрослость – перейти в преждевременную старость. А на смену ему вступает в трудовую жизнь новое, полное надежд и веры в себя поколение практикантов.

Как видно, из практики работодателей ФРГ, работодатели России совсем не одиноки в приемах неосновательного обогащения.

« Серая заработная плата » из конверта. Это изобретение российских работодателей, за которое им следует присвоить знак «ноу-хау». Здесь работодатель получает неосновательное обогащение не только за счет работника, но и за счет государства. Он, как Робин Гуд, уклоняется от удержания налогов на зарплату, присваивает их себе. И таким способом освобождает от налогов работников, увеличивая на 13 % их заработную плату. Функцию эксплуатации работников через удержание налогов на доходы присваивает работодатель. Государство в такой ситуации не знает что делать, как обнаружить присвоение налогов работодателем и поэтому не может установить какую-либо ответственность работодателя.

Обогащение работодателя за счет выплаты заработной платы работникам из конверта означает, что все они лишаются возможности получения доплат за сверхурочные, работу в ночное время, в выходные, нерабочие праздничные дни и в иных условиях, отклоняющихся от нормальных (ст. 149 ТК). Эти соответствующие выплаты и доплаты присваивает себе работодатель, увеличивая свой предпринимательский доход.

Совпадение размера заработной платы, получаемой работником по ведомости и по трудовому договору бывает довольно редко. Оно возникает тогда, когда используется неквалифицированный труд, а также в случаях обмена труда и капитала на нижнем пределе, где зарплата по своему размеру близка к минимальному уровню. Это любимый прием работодателя, который повышает коэффициент эксплуатации живого труда.

Несовпадение размера зарплаты по ведомости и трудовому договору работодатели стараются избегать. И это им удается в связи с тем, что в трудовом договоре не всегда указывается конкретный размер тарифной ставки или оклада. Надбавки, доплаты и компенсации также указываются лишь по их видам, без определения конкретного размера. Такое манипулирование заработной платой в тексте трудового договора приводит к тому, что сам размер оплаты становится неопределенным и расплывчатым.

Низкая официальная зарплата также резко снижает размер среднего заработка при уходе работника в ежегодный отпуск, который становится неполноценным и не приводит к восстановлению рабочей силы.

« Серые » выплаты чаще всего встречаются в сфере торговли, строительства, на транспорте и при обслуживании населения, т. е. там, где доступ к наличным деньгам более или менее свободный.

« Теневая » заработная плата может в несколько раз превышать официальную, что не противоречит установке работодателя иметь все больше и больше, а также природе прибыли. По сути, это незаконная выплата зарплаты, которую проверить довольно трудно, так как работодатель не производит налоговых отчислений государству. Для оправдания своих действий по «серой зарплате» работодатели довольно часто используют аргумент Отца родного: «Лучше заплатить побольше работнику, чем отдавать деньги государству». Это находит понимание у работников, но при этом они не учитывают, что «серая зарплата» влечет за собой неприятные последствия для них самих. Она является источником неосновательного обогащения работодателя, против которого государство сегодня бессильно…

В целом же, изобретение модели «серой» заработной платы вдвойне выгодно работодателю. В первом случае, он обманывает государство и таким образом неосновательно обогащается за счет ограбления и эксплуатации государства. Во втором – обманывает работника, грабит его и таким образом неосновательно обогащается за счет уменьшения зарплаты и увеличения своего предпринимательского дохода. Эти способы обогащения были замечены в Британском журнале Financial Director.

Федеральная налоговая служба огласила результаты своей кампании по обелению зарплаты в 2007 г. По словам заместителя руководителя ФНС России, «в 2007 г. в зоне риска оказались более 400 тыс. налогоплательщиков, выплачивающих заработную плату ниже среднего уровня по отрасли, или 17 % представляющих отчетность». По состоянию на 1 октября, если верить налоговикам, 62 % компаний уступили требованиям налоговых органов поднять оклады своим работникам до среднеотраслевого уровня.

Газета «Труд» считает, что «серые» зарплаты станут выгодными для работодателя в условиях кризиса.

Увеличение налогов с января 2011 г. уже привело к том, что деньги работникам платят в конвертах. Зато эти неудобства помогут получить прибавку к зарплате.

Виктора Спицына уже предупредили, что с 1 июня он будет получать официально только треть своей заработной платы. Остальное начнут выдавать «вчерную». Виктор – инженер проектов в небольшой телекоммуникационной компании. «Шеф честно сказал, что с нового года придется платить больше налогов, поэтому “белую” зарплату нам урежут, а разницу выплатят неофициально», – рассказывает Спицын. Таких, как он, с каждым месяцем 2010 г. будет все больше. Компании готовятся к увеличению страховых взносов в федеральные внебюджетные социальные Фонды (Пенсионный Фонд РФ, Фонд социального страхования РФ, федеральные и территориальные Фонды обязательного страхования) на 8 % с 1 января 2011 г. Он станет 34 % вместо нынешних 26 %.

Нечем платить. «В первую очередь увеличение страховых взносов приведет к снижению зарплаты работников», – рассказывает Марина Новикова, партнер кадрового агентства «Экзект партнере групп». Для сотрудников, получающих 10 000 р. чистыми, потеря может составить 1 310 р. Ведь вместе со всеми налогами этот сотрудник обходится сейчас работодателю в 16 393 р. Многие компании пока еще слабо стоят на ногах и не всегда могут компенсировать увеличение налоговых отчислений на 8 % с каждого сотрудника. Под угрозой в первую очередь находятся сотрудники, получающие до 20 300 р. в месяц. Зарабатывающие больше 280 тыс. в год до вычета налогов облагаются страховыми взносами в меньшей степени – в основном за счет уменьшения отчислений в Пенсионный фонд. Многие компании, чтобы удержать сотрудников на месте, будут вынуждены использовать «серые» схемы выплаты зарплат.

Работа по новым правшам. Для персонала новые правила будут означать уменьшение размера пенсии в будущем, ухудшение качества медицинского обслуживания. В исследовании HeadHunter 10,9 %) респондентов сообщили, что их компания во время кризиса перешла на зарплату в конвертах. Еще 3,9 % опрошенных заявили, что 2010 г. их компания планирует перейти на «серую» схему оплаты труда.

По оценке директора Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимира Гимпельсона, в России сейчас 20 млн чел. работают по «серым» или «черным» схемам выплаты заработной платы.

Одним прибавка, другим увольнение. Для тех, кто работает в небольших, но стабильных компаниях, переход на зарплату в конвертах может быть даже выгоден. Так, Александру, специалисту по безопасности из Москвы, начальник предложил компенсировать неудобства «серой» схемой увеличением зарплаты на 15 %. Но даже не «серые» схемы будут основной бедой для рынка труда из-за увеличения страховых взносов до 34 %. «На 5 % увеличится объем налоговой нагрузки на предприятия. Сейчас он составляет 30 %», – считает Александр Осин, главный экономист «Финам менеджмент».

Основная нагрузка ляжет на малые и средние предприятия, потому что государственные монополии имеют возможность переложить ее с себя за счет увеличения тарифов. Из-за этого вырастут долги предприятий и количество банкротств. Предприятия будут вынуждены сокращать персонал. Эти проблемы затронут около 5 % компаний, что может привести к росту безработицы на 100–200 тыс. человек.

 

4.2. Неисполнение денежных обязательств работодателями по коллективным договорам

Коллективные договоры возникли в России при советской власти в 30-х годах. Они устанавливали условия труда и найма для отдельных предприятий, учреждений, хозяйств или группы таковых и определяли содержание будущих личных (трудовых) договоров найма (ст. 15 КЗоТ 1922 г.). Кодекс специально обращал внимание работодателей о том, что договоры не должны содержать условия, ухудшающие положение рабочих и служащих по сравнению с действующим законодательством о труде, а также условия превышающие предельные нормы, установленные постановлениями законодательных органов СССР и союзных республик.

Правовые нормы таких договоров при социализме самостоятельного значения никогда не имели, так как они подлежали государственной регистрации. Их содержание также определялось государством. Государство делало вид при этом о расширении договорной формы регулирования труда. В действительности все коллективные договоры, их стороны, а также рабочие и служащие попадали под тотальный контроль государства. Оно никому в этом деле не доверяло, всех подозревало и ограничивало во всем по максимуму. Правовые нормы договора превратились в квазирегуляторы.

К 1990-м годам содержание коллективных договоров стало почти безразмерным. В них оказались в «куче кони, люди», все вопросы организации производства и поэтому договор получил технократическое содержание. Вопросы о развитии рабочей силы оказались в крайне минимальном количестве и финансировались работодателем по остаточному принципу. Обязательства по договору администрацией предприятий никогда не выполнялись по многим причинам, но главным являлись недостаток финансовых и материальных ресурсов, а также отсутствие ответственности работодателей. Администрация с разрешения правовых актов, в таких ситуациях всегда находила так называемых «стрелочников», т. е. определенных должностных лиц, виновных в невыполнении обязательств по договорам.

С появлением частных работодателей содержание коллективных договором по своим условиям стало более скромным. И особенно кратким оно выглядело по денежным обязательствам. Работодатели включили на полную мощность принцип социализма – ограничивай денежные притязания рабочей силы, удерживай свой капитал, не торопись по своим денежным обязательствам отдавать в настоящем, избегай обязательств отдавать по ним что-то в будущем. Денежные обязательства работодателя почти не превышали выплаты и компенсации, закрепленные в законодательстве на минимальном уровне. Работодатели хотели иметь очень дешевую рабочую силу, забывая о том, что нормы коллективного договора регулируют социально-трудовые отношения, а не только рабочую силу – товар.

Однако пример в социальном развитии работников неожиданно появился в социально-коллективном договоре в администрации Президента РФ. Здесь содержится целый социальный набор улучшения качества трудовой жизни работников Администрации, обеспеченный довольно внушительными компенсационными выплатами. Он включает в себя вопросы премирования, материальной помощи, индексации, оздоровления детей и работников, возмещение расходов на проезд в городском транспорте, обеспечение работы столовых и буфетов, содействия в приобретении земельных участков и т. д. Факт положительный, достойный подражания.

Однако, коллективные договоры в России, в XXI веке заключаются крайне редко. По данным Всеобщей конфедерации профсоюзов (стран СНГ) в 2006 г. в России действовало около 185 тыс. коллективных договоров. Эта цифра очень низкая и тревожная. Всего несколько процентов наемных работников попадают в сферу коллективно-договорного регулирования. Но и для этих работников также возникают проблемы. Им только кажется, что правовые нормы коллективного договора направлены на регулирование социально-трудовых отношений. Чаще всего в коллективных договорах содержатся обязательства с минимальными денежными расходами работодателей. А это означает, что такие расходы направлены на поддержание лишь коллективной рабочей силы и никак не обеспечивают ее социальное развитие и повышение качества жизни работников.

Дополнительные расходы на работника по коллективным договорам на минимальном уровне придумали не работодатели. Они исходят от государства, которое в Трудовом кодексе и других федеральных законах закрепило минимальные общероссийские правовые стандарты в регулировании трудовых отношений. Эти стандарты никак не виляют на улучшение качества трудовой жизни работников и по этой причине не могут обеспечить поддержку достойному труду в России.

В условиях отсутствия для большинства работников, коллективных договоров, а при их наличии, минимальные расходы на рабочую силу, эксплуатация со стороны работодателя, т. е. «человека – человеком» теряет всякие границы и пределы. Догадаться не трудно почему, потому что рабочая сила остается сама по себе без социального развития, без социальной заботы. А нормы по социальному партнерству в сфере труда выглядят как мертвые, красивые и притворные правовые фикции, при помощи которых работодатель осуществляется экономическое манипулирование и неосновательное обогащение.

Оговорка в ст. 41 ТК о том, что в коллективном договоре с учетом финансово-экономического положения работодателя могут устанавливаться льготы и преимущества для работников, более благоприятные по сравнению с установленными законами, не выдерживает никакой критики. Она представляет очередную правовую спекуляцию со стороны государства.

Сведения о финансово-экономическом состоянии работодателя, кроме ОАО, составляют коммерческую тайну, поэтому работники никогда, ни при каких обстоятельствах, эту информацию не получат. Годовая бухгалтерская отчетность также недоступна для работников. Работодатели России четко отработали алгоритм о своем экономическом состоянии. Они всегда бедные, очень бедные люди… Причина одна – не вызывать зависть, своего рода печаль о благополучии ближнего, которая ничего кроме недоверия, подозрения и вражды не может вызвать у работников. Поэтому в коллективных договорах, как правило, работники не могут ожидать более благоприятных, по сравнению с установленными законами, льгот и преимуществ. Здесь все по минимальным стандартам, все по принципу социализма – на основе ограничений для рабочей силы. Таков закон эксплуатации работника в России. Он существует многие века…

В тех организациях, где заключаются коллективные договоры, обязательства по ним со стороны работодателей исполняются не надлежащим образом (не в полном объеме) им совсем не исполняются. Чаще всего в эту сферу подаются обязательства, требующие финансовых ресурсов. Обещания работодателей оказываются притворными, а слова пустыми. Причина – алчная страсть работодателя работникам ничего не отдавать. Не отдавать сейчас и в будущем. Она приводит работодателя к выгоде путем невыполнения обязательств, к неосновательному обогащению за счет не одного, а всех работников организации. Работникам причинен ущерб, они стали потерпевшими. И здесь возникает сложная проблема, как взыскать с работодателя в пользу потерпевших работников ущерб? Здесь должен действовать принцип неотвратимости имущественной ответственности работодателя, а для этого необходимы правовые нормы, регуляторы поведения и механизм их реализации.

К коллективному договору, при его нарушении, как источнику неосновательного обогащения работодателя, следует приравнять также соглашения, принимаемые при коллективных трудовых спорах, заключаемые в ходе примирительных процедур. В них также могут содержаться денежные обязательства работодателя, который может их не исполнить или исполнить ненадлежащим образом по причине своего оппортунистического поведения. В таких ситуациях работодатель рассуждает так: «Надо пообещать работникам немного денег, чтобы не бузили и не доводили конфликт до забастовки. А там, поживем, увидим. Заплатим, как всегда, по минимуму. Ведь так трудно в нашей организации с наличными деньгами. Они, как всегда, постоянно куда-то уходят… денег всегда мало, одни рубли… Какие это деньги?!?»

 

4.3. Delictum. Нарушения законодательства о денежных выплатах, причитающихся работнику в случаях, предусмотренных ст. 234, 134, ст. 131 ч. II, 236,137,173–176, 239, ст. 11 ч. IV ТК

Деликты – это всякое противоправное действие, влекущее за собой какие-либо негативные последствия для совершившего его лица (деликвента). Они были известны в римском праве, в законах XII таблиц, как обязательства из правонарушений. Деликты предшествовали договорам как источнику обязательств. Иски из деликтов предъявлялись исключительно частными лицами. Деликвент был обязан возместить ущерб потерпевшему, т. е. выплатить штраф (poena privata). Штраф поступал потерпевшему и взыскивался в общем порядке гражданского судопроизводства, установленного для разрешения имущественных споров. Кроме штрафа в определенных случаях с деликвента взыскивался и материальный ущерб.

В России работодатели на протяжении многих веков совершают деликты и враждебно настроены к правовым актам и нормам, стесняющим и ограничивающих эксплуатацию рабочей силы в режиме сверх закона. Правовые нормы о деликтах в законодательстве о труде появились лишь в XXI веке. Изложены они очень неудачно и это никак не препятствует неосновательному обогащению работодателей.

В литературе давно замечено, что деликтоспособность является одним из элементов трудовой правосубъектности работодателя как потенциального участника трудового правоотношения. Однако такая оценка природы деликтоспособности работодателя является не совсем точной, так как его ответственность по оплачиваемым обязательствам перед работниками возникает также и в результате нарушений обязательств по трудовому коллективному договору. Здесь нужен более точный и однозначный правовой термин для ответственности работодателя, который включал бы в себя оплачиваемые обязательства по договорам и деликтам – нарушениям законодательства.

Деликты относятся к третьему источнику и способу обогащения работодателей. Они касаются имущественных прав работников в форме денежных оплачиваемых обязательств работодателей. Деликты являются источником обязательств для работодателя, получившего неосновательное обогащение. Многие деликты касаются законных интересов работников. Но встречаются и публичные правонарушения (delicta publica, indicia, crimind). Это уголовные преступления, предусмотренные УК РФ: использование рабского труда (ст. 127.2 УК), дискриминация в сфере труда (ст. 136 УК), а также невыплата заработной платы и иных выплат работнику из корыстной или иной личной заинтересованности (ст. 145.1 УК).

Что же касается частных деликтов против работников, для них в ТК впервые появилась специальная глава 38 «Материальная ответственность работодателя перед работником». В нее включены некоторые правонарушения работодателя, посягающие на имущественную сферу работников, на их имущественное состояние и права. Здесь перечислены не все составы правонарушений, но зато в ст. 236 ТК имеется обобщающая формулировка «…и других выплат, причитающихся работнику». Такой прием законодательной техники является вполне допустимым, так как при этом удается избежать повторений и дублирования нормативного материала.

В главе 38 ТК сформулированы правовые нормы института деликтной ответственности работодателя. Фактическое основание такой ответственности также указано в ст. 233 ТК, как условие ее – виновное противоправное поведение (действие или бездействие) работодателя. Однако это одно из обстоятельств объективной стороны состава имущественного правонарушения. Поэтому на практике необходимо анализировать и учитывать в совокупности все четыре элемента состава правонарушения, что позволит всесторонне, полно и объективно исследовать и оценивать доказательства по факту правонарушения. Рассмотрим деликты часто совершаемые работодателями.

Незаконное лишение работника возможности трудиться ( ст. 234 ТК ). Правонарушения такого рода различны, они закреплены в указанной статье ТК и приводят к ущербу для работника. Этот ущерб проявляется в том, что работник в указанных случаях остается без заработной платы, он ее не может получить в результате остается без источника существования вместе со своей семьей. Такие правонарушения работодателя лишают работника возможности трудиться в своей организации, а также препятствуют поступлению на работу в другую организацию.

Все термины, описывающие фактическую сторону правонарушений в ст. 234 ТК описаны довольно четко и однозначно: «незаконное отстранение работника, увольнение или перевод…», «задержки работодателем выдачи работнику трудовой книжки…» и т. д. Поэтому здесь не возникает никаких затруднений в толковании терминов и их смысловом содержании.

В ст. 232–234 ТК, однако имеются и пробелы по вопросу о том, как поступать работнику и добиваться возмещения ущерба в тех случаях, когда работодатель уклоняется от выполнения обязанностей, возложенных на него в нормах ТК. Эту процедуру необходимо кратко указать хотя бы в форме отсылочной нормы.

Отсутствие индексации заработной платы в связи с ростом потребительских цен на товары и услуги (ст. 134 ТК). Заработная плата работника как форма компенсации трудовых затрат, результатов, успехов и условий труда не может ограничиваться номинальными денежными знаками. Она должна иметь и свое реальное содержание, т. е. покупательную способность на рынке товаров и услуг. Поэтому если размер заработной платы работника будет оставаться без изменения в течение длительного времени, то в результате инфляции реальное содержание заработной платы, ее покупательная способность снизится.

Вот почему государство пытается защитить заработную плату работника от инфляции в связи с ростом потребительских цен на рынке товаров и услуг и вводит индексацию (ст. 134 ТК). Она обязывает работодателей производить индексацию заработной платы и кратко указывает, в каком порядке ее должны осуществлять работодатели. На практике индексация заработной платы работодателями уже много лет (с 2002 г.) не производиться. Правовые нормы нарушаются, условия жизни работников и их семей ухудшаются. При этом работодатели не несут никакой юридической ответственности.

Органы государственного надзора и контроля за соблюдением трудового законодательства не видят и совершенно никак не замечают грубых, явных, демонстративных нарушений работодателями правовых норм об индексации заработной платы. В результате снижаются покупательная способность заработной платы и уровень жизни работников и их семей. Сами работники не имеют возможности защитить свои законные экономические интересы. Это должны делать работодатели путем включения положений об индексации заработной платы в локальные правовые акты. Работники могут лишь возбудить коллективный трудовой спор. Однако они ведут себя довольно пассивно и терпеливо, как всегда было в России.

В Соглашении по социальному партнерству на федеральном уровне на 2005–2007 гг. стороны обещали разработать и реализовать комплекс мер, обеспечивающих повышение уровня реальной заработной платы (раздел II, п. 2 Соглашения), а также сформулировать предложения по совершенствованию механизма реализации положений Трудового кодекса РФ в обеспечении повышения уровня реального содержания заработной платы (п. 2.6). Такие обещания вновь повторились в Генеральном соглашении на 2008–2010 гг. (раздел II). Однако они также не выполнены.

Обещания профсоюзов, работодателей и правительства РФ это пустые слова. Законодательство остается без изменений, а работодатели без какой-либо ответственности продолжают получать неосновательное обогащение при соучастии профсоюзов и правительства. От таких обещаний работникам ни тепло, ни холодно. От них может только кружиться голова… Видимо, время пустых обещаний в России еще не прошло! Отсутствие индексации заработной платы при низкой цене рабочей силы порождает так называемую нищету и бедность экономическую. Примерно 50 % российской бедноты – это семьи, где есть работающие, которым мало платят за их труд.

Выплата заработной платы в неденежной форме с нарушением ч. II ст. 131 ТК. Такая форма расчета с рабочими изобретена купцами-фабрикантами и как обычай на протяжении многих веков имела широкое практическое применение при эксплуатации труда рабочих. И даже запрещение Устава промышленности расплачиваться с рабочими вместо денег купонами, условными знаками, хлебом, товаром и иными предметами (ст. 99 Устава) не могло оказать никакого сопротивления многовековому обычаю. Причина простая. Фабриканты имели дополнительный источник получения прибылей и повышали таким способом степень эксплуатации рабочих.

В ТК РФ нет правовых норм, запрещающих неденежные формы оплаты. Здесь все наоборот. Ст. 131 ТК предусматривает оплату труда в неденежной форме. При этом, такой широкий подход совершенно не соответствует Конвенции МОТ № 95 об охране заработной платы, где в определенных случаях предусмотрены только натуральные выплаты (товарами).

В ст. 131 ТК отсутствует оговорка Конвеции № 95 МОТ о том, что при частичной выплате заработной платы в натуре должны быть приняты соответствующие меры, для того чтобы:

а) выдача натуры предназначалась для личного использования трудящимся и его семьей и соответствовала их интересам;

б) выдача производилась по справедливой и разумной цене.

Такие ограничения МОТ означают, что получение в счет заработной платы товаров в количестве, превышающем разумные объемы личного потребления, а также выдача товаров, которые не могут быть использованы непосредственно работником и его семьей, противоречат законодательству. В частности, является незаконной выдача в счет заработной платы продукции (товаров), предназначенной для дальнейшей перепродажи.

Много вопросов возникает и при определении цены в тех случаях, когда на товары, как на доход налогоплательщика устанавливаются налогообложение на НК РФ. Имеется цена производства, рыночная цена, договорная, оптовая цена и т. д. Здесь у работника могут быть налоги значительно выше, чем налог на заработную плату физических лиц.

Предлагаемая редакция ст. 131 ТК противоречит Конвенции МОТ № 95 по изложенным выше обстоятельствам, поэтому нормы этой статьи могут применяться только для выплаты заработной платы в денежной форме.

На практике имеются факты выплаты всей заработной платы товарами без ограничений 20 % и это вынуждает работников и членов их семей заниматься их реализацией, чтобы получить номинальные денежные знаки. Поэтому здесь также нужен не только государственный надзор и контроль за соблюдением ст. 131 ТК, но необходимо внести изменения в нее и тем самым привести в соответствие с Конвенцией МОТ.

Задержка выплаты заработной платы. Обычай задерживать выплату заработка рабочим в России существует много веков. Никакие акты, никакие законы не могут его ограничить. Практика этого обычая оказалась настолько привлекательной для работодателей, что его стали использовать в системе наемного труда в XX веке, в первые годы советской власти. Обязанность работодателя, зафиксированная в ст. 22 ТК, о выплате заработной платы в сроки, установленные в локальных нормативных актах и трудовых договорах, до сих пор не выполняется. За три года (2004–2007 гг.) общий объем просроченной задолженности по заработной плате значительно сократился. Однако он остается довольно высоким в организациях, финансируемых из местных бюджетов и увеличился более чем в 2,5 раза в организациях, финансируемых из бюджетов субъектов РФ в 2006 г.

Высоким остается процент просроченной задолженности к фонду заработной платы в организациях, имеющих задолженность, на 1 января 2007 г. он составил 241,8 %». Первая половина 2007 г. по данным Росстата оказалась довольно тревожной, задолженность по заработной плате увеличилась. Летние месяцы неожиданно принесли безденежье сотням тысяч россиян. На кассах, где люди привыкли получать зарплату, вдруг повисли амбарные замки, а работодатели разводят руками, мол, денег нет, не сезон, хотя по-прежнему требуют от людей трудиться, трудиться и трудиться… Закон кабалы.

Как сообщил Росстат, только за июнь долги по зарплате увеличились на 66 млн р. Эксперты объясняют это началом отпускного сезона, но не у кассиров, а у обычных тружеников. Люди начинают требовать законных отпускных и «выгребают» заводские сейфы. Остальным уже ничего не остается, кроме как ждать следующей машины с деньгами, которая может приехать и осенью.

У различных частных фирм и фирмочек действительно летом может падать выручка, в бизнесе всякое бывает. И потому хозяева порой урезают летние зарплаты. Но в этом сезоне появилась удивительная особенность: существенно выросли долги федерального бюджета, на который летняя жара вроде бы действовать не должна. Задолженность из федерального бюджета составила 110 млн р. Всего же с начала года долги работодателей перед работниками увеличились на 378 млн р. и достигли 4 537 млн. Треть всех работников, перед которыми работодатели в долгу, традиционно приходится на сельское хозяйство, четверть – на обрабатывающие производства, пятая часть – на строительство, управление недвижимым имуществом, производство и распределение электроэнергии, газа и воды. Если смотреть по регионам, то получается, что самые недобросовестные работодатели сейчас проживают в Центральном федеральном округе, где сумма задолженности увеличилась за месяц на 16,3 %. Справедливости ради стоит отметить, что в целом долги появились не за один день, а накапливались годами. Впрочем людей, которые сидят летом без денег, такие доводы вряд ли утешат.

Впрочем, сухая статистика говорит, что показатели на 1 июля – далеко не самые неблагополучные в 2007 г. В феврале и марте было хуже. С апреля вроде бы опять стали платить чаще, а летом опять начался спад. Неужели в Россию возвращается старая болезнь – задержки зарплаты? В середине 1990 – х годов многие привыкли слышать в бухгалтериях фразу: «Денег нет» – и рабочей силе надо искать какие-то способы выживания. Честно говоря, не хочется вспоминать тот опыт.

В лихие годы задержки зарплаты объяснялись не только тяжелым экономическим положением, но и банальным воровством. Многие господа начальники как-то химичили с деньгами, в результате хватало только им. Нынче подобные приемы могут и не пройти. Сегодня в отличие от прошлого века нерадивые работодатели ходят если не под Богом, то под судом и прокуратурой – точно.

Руководство Генпрокуратуры потребовало усилить контроль за соблюдением прав граждан, особенно в сфере оплаты труда. Проще говоря, дать «бой» задержкам зарплаты. Как показали проверки, проведенные по всей стране, проблема действительно еще не снята.

Например, в Свердловской области за полгода было возбуждено шесть уголовных дел за задержку зарплаты больше чем на два месяца. Всего же в Уральском федеральном округе были наказаны около 700 работодателей, не плативших вовремя зарплату. В отношении наиболее злостных нарушителей возбуждено 14 уголовных дел.

Попадаются забывчивые, когда речь заходит о деньгах, начальники и в других регионах. Скажем, в Сибирском федеральном округе по фактам несвоевременной оплаты труда возбуждено 29 уголовных дел. Осуждено 10 руководителей предприятий-должников, дисквалифицировано – 46 чел. В результате вмешательства прокуроров в 2007 г. выплачено свыше 620 млн честно заработанных рублей, которые залежались в кассах. А в Южном федеральном округе прокуроры заставили начальников вернуть долги по зарплате на сумму более 200 млн р.

Контроль за своевременными зарплатами стал для прокуратуры уже рутинной работой. Каждый прокурор региона отчитывается о том, как на его подведомственной территории выплачивают зарплату: вовремя ли и всю или как?

Совет федерации утвердил поправки в уголовный кодекс, ужесточающие наказание для нерадивых работодателей. Глава государства подписал закон, по которому босс за невыплату заработной платы рискует попасть в места не столь отдаленные на срок до семи лет (ст. 151.1 УК).

В соответствии с поправками в УК, невыплата в течение более двух месяцев зарплаты, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат руководителем предприятия или индивидуальным предпринимателем наказывается:

штрафом до 120 тыс. р.;

лишением нарушителя права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 5 лет;

в особых случаях провинившийся начальник может быть наказан лишением свободы на срок до 2 лет (пока по нынешним законам максимальный размер штрафа за задержку зарплаты – не более 80 тыс. р.);

если же безденежье, вызванное задержками зарплаты, привело к тяжким последствиям, то работодателя могут оштрафовать на сумму до 500 тыс. р. (сейчас – до 300 тыс.);

если же все закончилось очень плохо, то босс рискует загреметь за решетку на срок от 3 до 7 лет, а после его могут еще на три года отлучить от руководящего кресла;

причем под статьей ходят все начальники: и руководители государственных контор, и хозяева частных лавочек. Законопроект расширяет число субъектов указанного преступления за счет включения индивидуальных предпринимателей.

В целом же, органы государственного надзора и контроля за соблюдением трудового законодательства и правовых норм в части нарушения сроков выплаты заработной платы, работают в режиме МЧС и пожарной команды. От случая, к случаю… По русскому обычаю: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится…». Они забывают о том, что нарушения сроков выплаты заработной платы происходят в России на протяжении многих лет, работодатели привыкли к ним и приучили работников к внеэкономическому принуждению, к принудительному труду, который ст. 4 ТК запрещен. Но запрещен на бумаге, но не в обществе и организациях. Государство РФ в 1961 г. ратифицировало Конвенцию МОТ № 95 об охране заработной платы, где в ст. 12 указано правило о том, что заработная плата выплачивается регулярно, в определенные сроки. Работодатели, допускающие задержки в выплате заработной платы, нарушают и Конвенцию МОТ № 95. Неужели государство должно выступать здесь в качестве наблюдателя нарушений ТК и международных актов и норм?

Статья 236 ТК предусматривает материальную ответственность работодателя перед работником за задержку выплаты заработной платы и особо оговаривает условие – выплата возникает независимо от вины работодателя. Эта оговорка обеспечивает ответственность независимо от причин и мотивов задержки заработной платы и поэтому ее следует оценить весьма положительно. Однако взыскание компенсации и процентов в таких случаях является недостаточным. Здесь неосновательное обогащение работодателя, поэтому работодатель должен произвести выплаты по индексации, а также уплатить денежные доходы, которые работодатель получил от неосновательного обогащения за все время задержки заработной платы. Это можно сделать путем субсидиарного применения норм гражданского законодательства (ст. 1107 ТК РФ. Часть 2).

Удержания из заработной платы е случаях, не предусмотренных ст. 137 ТК. Обычай брать за деньги людей в зависимость, покупать и продавать их как живой товар, как съестные припасы является самым древним на Руси и самым распространенным. Работодатели, купцы-фабриканты постоянно отыскивали все новые приемы одного плана, как уменьшить заработную плату рабочим и таким способом повысить степень эксплуатации труда. На протяжении многих веков при помощи штрафов и вычетов заводчики и фабриканты поддерживали казарменные порядки и получали огромные прибыли. Ограничения по поводу штрафов и удержаний из заработной платы, записанные в актах фабричного законодательства, не выполнялись фабрикантами. Они продолжали различными способами понижать заработную плату и на этой основе получать прибыли и сверхдоходы.

Законодательство о лишении премий появилось при социализме в 1960-е годы. Это была попытка государства повысить трудовую дисциплину при помощи различного рода ограничений и лишений. Эти нормы содержались в подзаконных актах, они противоречили КЗоТ РСФСР и на практике лишь расширяли директивную власть и произвол администрации предприятий и организаций. Результат от таких лишений нулевой: трудовая дисциплина оставалась на прежнем уровне, имитация труда сохранялась, никто не стремился к активности, трудовые затраты оставались минимальными. Об успехах и достижениях рабочие и служащие перестали думать, так как инициатива была наказуема. Советский труженик очень хорошо усвоил главный закон работы: «Не высовываться!».

Работник даже сочинил молитвы о своих нуждах и проблемах, о своих желаниях и своем настроении. В них он обращался к Всевышнему и надеялся, очень надеялся наивный homo soveticus, что Бог его услышит и может быть кое в чем поможет! Вот о чем просил работник Всевышнего:

Молитва перед работой

Молитва после работы

С принятием ТК РФ природа премий изменилась. В соответствии со ст. 129 ТК премии как стимулирующие выплаты, как материальная компенсация за успехи в труде, включены в состав заработной платы. Их следует рассматривать как форму заработной платы, выплачиваемой за особые и высокие достижения в труде. В ст. 137 ТК для премий как формы заработной платы установлены ограничения при удержании.

Профессор H. М. Салихова считает, что выплата премий должна осуществляться на основе положений о премировании при наличии определенных условий, куда включаются и так называемые производственные упущения. Эти упущения изобретены государством при социализме с одной целью – ограничить заработную плату и трудовую активность рабочих и служащих. По своей природе упущения – это не стимулы, они не содержат в себе такой элемент, как положительное побуждение к достижению успехов в труде. Поэтому упущения не следует включать в качестве условий премирования. Они не должны влиять никак на возникновение у работника права на премию.

Отсюда вывод: все лишения и уменьшения премий противоречат ТК РФ. Более того, лишение премий означает для работника уменьшение заработной платы, выплату ее в полном размере. Работа в таких условиях, в соответствии со ст. 4 ТК РФ, относится к принудительному труду, который в России запрещен.

На практике положения о премировании принимаются в локальных нормативных активах. Они не могут вводить такие ограничения как «лишение» или «уменьшение» премий работникам, так как устанавливают удержания из заработной платы. Такие удержания могут производиться только в случаях предусмотренных ТК РФ и иными федеральными законами (ст. 137 ТК).

Локальные правовые нормы о лишении премий ухудшают экономическое положение работников по сравнению с трудовым законодательством (ст. 4, 8, 129, 130, 137 ТК) и поэтому они не подлежат применению как противоречащие федеральному закону. На такие локальные правовые акты и правовые нормы, нарушающие права и гарантии работников на заработную плату, предусмотренные в Конституции РФ и Трудовом кодексе РФ должны, в первую очередь, реагировать прокуроры в пределах своей компетенции. Но прокурорского реагирования нет.

Денежные штрафы. Они появились в актах России в XVIII веке:

в регламенте и работных регулах на суконные и каразейные фабрики (Указ от 2 сентября 1741 г.);

в положении об отношениях между хозяевами фабричных заведений и рабочими людьми, поступающими по найму (1835 г.);

в Законе от 3 июня 1886 г. «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих». По нему заведующий фабрикой предоставлялось право налагать денежные взыскания собственной властью за нарушения правил внутреннего трудового распорядка и порядка на фабрике;

в Уставе промышленности денежные взыскания налагались на рабочих за неисправную работу, прогул, нарушения порядка, которые не должны превышать в общей сложности одной трети заработка (ст. 143–148).

При социализме денежные штрафы на рабочих и служащих были отменены. Однако при переходе к капитализму в России встречаются факты наложения денежных штрафов на работников. Газета «Труд» от 25 июля 2008 г. опубликовала такие факты относительно официантов, без каких-либо комментариев. И поэтому читатели в недоумении, разрешается штрафовать работников или нет? Фирма считает, что разрешается, а газета «Труд» распространяет этот «опыт»…

Нет бейджика. Бывает, кто-нибудь после стирки своей униформы забывает бейджик дома. Метрдотель это видит и говорит: «Сегодня вечером будет директор, хочешь висеть на штрафе?» Конечно же, никто не хочет, поэтому официант идет к старшему официанту за запасным или может взять бейджик у своего соседа по шкафчику. Так очень часто Ирины становятся Наташами, Ленами, Танями, а Олеси – Юлями.

Курение. Во многих заведениях есть правило: в курилке должно находиться не более одного официанта. Если два и больше – штрафуются сразу все. Минимум 500 р., ответственный – метрдотель. Когда посетителей мало, он, конечно, может сделать вид, что ничего не заметил, или просто сказать: «Дуня, иди работай!» Однако если станет известно, что метрдотель увидел нарушение и никого за это не наказал материально, штрафуется сам метрдотель, и уже не на 500 р., а, как правило, на 1 000 р.

Разговоры по сотовому телефону. Если официанту нужно очень срочно позвонить, он должен спрятаться так, чтобы все подумали, что он умер. Всех друзей, мужей и родителей, которые могут обидеться, если официант не берет трубку, нужно предупреждать заранее: «Когда я на работе, меня нет». Штраф за разговоры по сотовому телефону – 500 р.

Несоблюдение субординации. Бар-менеджеры, метрдотели, бармены и официанты между собой не ругаются матом – они на нем разговаривают. Обычно никто из участников таких бесед не придает этому значения. Но если у бар-менеджера плохое настроение, он вполне может объявить всем остальным вышеперечисленным штраф за несоблюдение субординации. Вопрос, заданный официантом: «Почему мне не оплатили переработку?» – сам по себе не может являться причиной штрафа. Тот же вопрос, звучащий немного иначе: «Почему мне, б…ь, не оплатили переработку?!» – может официанта легко этой оплаты лишить. Неудобный вопрос лучше всего задавать в корректной форме, даже если он адресован маленькому начальнику и твоему давнему приятелю.

Не вовремя подошел к столу клиента. В уважающих себя заведениях норма ожидания официанта – 3 минуты. Обычные клиенты время, конечно же, не засекают. Друзья директора ресторана или его владельца, напротив, очень любят заниматься подобными вещами. Обнаружив, что официант подошел к ним не через 3 минуты, а, скажем, через 3 минуты 30 секунд, такой клиент с удовольствием позвонит своему другу-директору и в деталях опишет, какой у него недисциплинированный персонал. В этом случае штраф неминуем. То же, если клиентом является сам хозяин, директор или кто-нибудь еще из руководства.

Неудавшаяся вечеринка. Если на анонсированное мероприятие пришло людей меньше, чем предполагалось, главная «отмазка» менеджеров по развлекательным проектам – плохое обслуживание. «К нам никто не идет, потому что наши официанты – неповоротливые идиоты!» Как правило, это срабатывает, и внимание директора переключается на официантов. В таких случаях штрафуется либо весь коллектив, либо жертва выбирается заранее из тех, на кого у менеджера по развлекательным проектам имеется давний зуб.

Жвачка. Жвачки на работе запрещены категорически. Официант не должен жевать, разговаривая с клиентами. Штраф – 500 р., но, в зависимости от ранга клиента, могут сразу уволить. Впрочем, «Труду» известен случай, когда официантку уволили за жвачку, несмотря на то, что в зале в тот момент вообще не было клиентов – Она просто стояла за барной стойкой и натирала посуду.

Газете «Труд» очень интересно, за что штрафуют официантов?!? Такое любопытство совершенно непонятно. Жуткий беспредел работодателей публикуется как «передовой» опыт, который можно усовершенствовать и перенять?!?

Штрафной угар охватил немало организаций в российском бизнесе. Национальный союз кадровиков по заказу журнала «Секрет фирмы» провел исследования по вопросу отрицательной мотивации. 526 компаний ответили, что они используют штрафы работников довольно широко, на долю штрафов приходится 74 % «наказаний».

К сведению работодателей-любителей раздавать штрафы работникам направо и налево, не глядя в ТК, следует разъяснить следующее. Наложение денежных штрафов на работников не предусмотрено Трудовым кодексом. Такие штрафы означают нарушение права на оплату труда и ст. 129, 130 ТК, а также условий трудового договора. Штрафы означают неосновательное обогащение работодателя, для которого наступает материальная ответственность за ущерб, причиненный работнику, его имущественным правам. Случаи удержания из заработной платы предусмотрена ст. 137 ТК РФ, штрафы в ней не указаны. За факты нарушения режима рабочего времени, дисциплины труда, культуры обслуживания и т. п., предусмотрены меры дисциплинарного взыскания, налагаемые с соблюдением определенной процедуры.

Такие факты грубого нарушения прав работников на оплату труда должны быть доведены в первую очередь, до правовой инспекции и прокуратуры. Додуматься до денежных штрафов работников могли наглые и агрессивные работодатели, которые не знают правовых рамок эксплуатаций труда и не имеют никаких человеческих понятий в процессе сверхэксплуатации. Для них работник всего лишь природный ресурс из которого можно брать без всякой меры…

Нарушения правовых норм о гарантиях и компенсациях работникам, совмещающих работу с обучением. Они закреплены в правовых императивных нормах, в главе 26 ТК РФ и касаются в основном предоставления дополнительных отпусков с сохранением среднего заработка. Дискриминация по сохранению заработка в таких ситуациях встречается довольно часто. Мотив работодателя довольно любопытный: «Мы не благотворительная организация, да и учитесь вы для себя, поэтому свои проблемы решайте сами». В части сохранения среднего заработка работнику обычно отказывают или производят выплаты по минимуму. Работник вновь становится потерпевшим по «милости» работодателя, который смотрит и оценивает потерпевшего всего как рабочую силу – источник получения прибавочной стоимости, как товар и не более.

Привлечение работника к материальной ответственности при обстоятельствах, указанных в ст. 239 ТК РФ. Указанные правовые нормы ст. 239 перечисляют обстоятельства объективной стороны состава имущественного правонарушения. Их наличие является доказательством того факта, что поведение работника, причинившее ущерб не является противоправным.

Перечень обстоятельств, исключающих материальную ответственность следует дополнить: издание работодателем незаконного приказа; издание приказа работодателем и требование о его выполнении под угрозой физического или психического насилия; истечение срока исковой давности для привлечения работника к ответственности; резкое (кризисное) изменение экономических условий. Здесь в основном отсутствует вина работника.

Деликты против прав подростков. Эта группа правонарушений работодателя резко возрастает в летний период. Нанимая школьников на работу, работодатели не хотят выплачивать заработную плату в соответствии с законодательством. Кроме того, подростков уговаривают, при этом не оформлять трудовые договоры. Вот данные по Екатеринбургу, в 2007 г. 20 тыс. школьников устраивались летом на временную работу. Однако не со всеми подростками соблюдалось трудовое законодательство.

На территории Свердловской области зарегистрировано свыше 160 тыс. предприятий и индивидуальных предпринимателей. Где и сколько детей принимается на работу – точно сказать не может сейчас никто. Государственная инспекция труда, которая обязана следить за соблюдением трудового законодательства в отношении несовершеннолетних, сбором информации о местах трудоустройства несовершеннолетних не занимается. Причина банальна: проверить все организации – от крупных государственных предприятий до частных лавочек – инспекторы физически не успевают.

– На всю область приходится всего 107 сотрудников Государственной инспекции труда. А необходимо раз в шесть больше, – утверждает заместитель главного инспектора по правовым вопросам региональной инспекции труда Максим Ведерников.

Отсюда и статистика: за I квартал 2007 г. Государственная инспекция труда Свердловской области выявила 18 нарушений в отношении несовершеннолетних, за аналогичный период 2006 г. было обнаружено – 27. Ведерников отказался огласить «РГ» список предприятий, незаконно использующих труд детей, ссылаясь на то, что все претензии инспекции в данный момент удовлетворены. До суда, по его утверждению, ни одного дела не дошло.

Если сотрудники инспекции предпочли вопросы трудовой эксплуатации подростков решать несудебным путем, то свердловские правозащитники уже не однажды обращались к теме детского рабства. И до суда эти дела не дошли. «РГ» рассказала о судебной тяжбе между пятнадцатилетней сельской школьницей Тоней Корольковой и директором сельскохозяйственного кооператива «Красноармейский» Василием Лавриковым. Кооператив нанял четырех подростков, в том числе Королькову, на все лето пасти колхозное стадо. Каждому обещали по 800 р. в месяц. Но деньги не выплатили, и только после вмешательства правозащитников и прокуратуры всем ребятишкам была выплачена задолженность. Нижнесергинский районный суд признал Василий Лаврикова виноватым в невыплате заработной платы несовершеннолетним и оштрафовал директора на 12 тыс. р.

Нужно быть готовым отстаивать свои права: для исключения конфликта необходимо заранее требовать от работодателя письменного оформления трудовых отношений с обязательной выдачей на руки второго экземпляра трудового договора. И дело здесь не только в заработке. Договор предусматривает количество часов, которые обязан отработать несовершеннолетний, перерыв на отдых или обед, в документе четко прописывается, что именно он должен делать. Если подросток нанимается доставлять корреспонденцию, он имеет полное право отказаться от предложения помыть пол в офисе вместо заболевшей уборщицы, не рискуя при этом быть уволенным.

Зачастую работодателям не хочется связываться с бумажной волокитой, и они умышленно умалчивают о процедуре, предусмотренной законом, или убеждают ребят не ввязываться в бюрократию. Но главное лукавство заключается в том, что как бы трудно ни было заключить срочный трудовой договор, еще труднее его расторгнуть, когда работодатель хочет уволить подростка.

Бывает, что ребята звонят и сообщают, что больше не придут или вообще пропадают без объяснения причин. Даже в этом случае, чтобы расторгнуть договор, работодателю нужно получить согласие инспекции по труду и комиссия по делам несовершеннолетних. Они выясняют, что на самом деле случилось с подростком – просто стало лень или, например, он попал в больницу. Больничные ситуации – отдельный разговор. Даже если подросток нанимается на работу на время, предприятие обязано оплачивать ему пособие по больничному листу. В ситуации почти полной безнаказанности многие работодатели предпочитают работать с подростками по известному принципу – «утром стулья, вечером деньги». Чтобы не рисковать, родителям трудолюбивых детей советуем искать для них место заработка самим через центры занятости населения. Но следует помнить, что даже официальная заработная плата несовершеннолетним начисляется за отработанные часы, исходя из минимальной заработной платы.

А вот, что сообщил В. Шаклеин, координатор по Свердловской области общественного движения «За права человека»:

– Практически во всех сельских районах детский труд не считается реальной работой. Школьникам либо вообще не платят, используя, как рабов, либо выдают им мизерные деньги. Точной статистики, насколько часто нарушают в сельских местностях права несовершеннолетних, никто не ведет.

Я уже несколько лет занимаюсь вопросами соблюдения прав человека на селе. Потому могу с уверенностью сказать, что разница между городом и селом в этих вопросах существенная. Система правовой защиты в деревнях фактически не работает. Если в городе сам ребенок или его родители запросто могут найти адвоката, который хотя бы подскажет, как действовать, на селе и обратиться не к кому, и пикнуть страшно – власть работодателя неограниченна, он Бог, он царь и Отец родной. Самое страшное, что при имеющейся бедности большинству обиженных и уехать некуда. Так что случай, когда ситуация дошла до суда, – большая редкость.

Приведенные факты нарушения работодателем показывают, что подростки не защищены от произвола работодателей во всех субъектах РФ. Здесь нужны кардинальные правовые меры для защиты слабой стороны и установление особой ответственности работодателей.

Выполнение личным трудом работы на основе гражданско-правовых договоров в случаях, указанных в ч. IV ст. 11 ТК РФ. Это наиболее сложный вид деликта, на основе которого работодатель получает неосновательное обогащение в виде денежных средств, причитающихся потерпевшему. В нем имеет место нарушение норм гражданского права, которое проявляется в том, что правовая форма договора не соответствует его содержанию. И по этой причине такой договор не соответствует требованиям гражданского законодательства, а сделка по нему является недействительной. Это происходит тогда, когда гражданско-правовыми договорами фактически регулируются трудовые отношения между работником и работодателем (ч. IV ст. 11 ТК РФ).

Такие ситуации возникают довольно часто при оказании услуг в сфере образовательных учреждений. Лица, выполняющие такие услуги, обязаны соблюдать правила внутреннего трудового распорядка и расписание занятий. Степень автономии таких лиц в учебном процессе ограничена локальными правовыми актами и директивной властью работодателя. Правовые нормы таких актов направлены на регулирование эффективной организации труда в образовательных учреждениях, которые непосредственно связаны с трудовыми отношениями и по этой причине обслуживают предмет трудового права (ст. 1 ТК).

В некоторых случаях, работодатели безо всякого притворства и какой-либо игры, заключают гражданско-правовые договоры об использовании личного труда другой стороны. На основе устных распоряжений обязывают таких лиц приходить в организацию в определенном режиме рабочего времени, установленном правилами внутреннего трудового распорядка.

Второе нарушение работодателя касается лишения работника его имущественных прав на оплату труда по нормам трудового законодательства. А именно, квалификация работника при этом не учитывается, компенсационные денежные выплаты не начисляются, стимулирующие выплаты также не предоставляются (ст. 129 ТК). Все это присваивает работодатель на основе совершения сложного по своему составу деликта. Такой работник также становится потерпевшим в результате нарушения правовых норм гражданского и трудового права работодателем-приобретателем незаконно получающего денежные средства, причитающиеся работнику в качестве компенсации.

Особую группу деликтов составляют правонарушения трудовых прав мигрантов , миллионы которых находятся в рабстве – зоне профессионального риска. Им не предоставляется ничего, трудовые договоры с ними не заключаются, за работу им стараются работодатели-рабовладельцы не платить ничего или платить чуть-чуть. Люди, приехавшие на заработки, становятся рабами XXI века. 24 % мигрантов в России принуждались работать бесплатно.

Прошло 200 лет, как в Англии приняли первый закон, запрещающий рабство. К этому юбилею отмены рабства британское правительство готовит специальное «заявление о сожалении» по поводу роли своей страны в мировой работорговле. Вину за совершенные несколько веков назад преступления британцам признавать легко и приятно, тем более, что они ее частично загладили тотальной морской войной против работорговцев в конце XIX века, которая к тому же позволила им включить в свою империю такие лакомые куски Африки, как Кения и Занзибар. А также позиционировать свою империю как лидера человечества, несущего неразумным нациям свет цивилизации.

Однако история развития общества показывает, что рабство, похоже, не идет на убыль, оно неискоренимо и продолжает существовать в новых разновидностях. Рабство долговое и кастовое, врожденное, сексуальное и даже ритуальное. Рабство в бывших метрополиях и бывших колониях, в Казахстане, Африке, Британии, странах Латинской Америки, в Индии. Рабство существует по одной простой причине, как ни странно, оно по-прежнему экономически выгодно.

В России также существует рабство, как форма экономического ограбления людей, иностранной рабсилы, численность которой превышает свыше 10 млн человек. Среди новых «невольников» можно встретить огромную массу людей, которые отдали себя в кабалу вовсе не по принуждению, а вполне добровольно. Этим мигрантам за работу обычно не платят или ничего не платят. Работодатель в этих отношениях выполняет уже новую роль – рабовладельца! Он с рабочей силой не церемонится. Труд полностью поглощен капиталом, который выглядит как акула. Она превращает рабочую силу в жертву, пассивный объект и даже в природный ресурс, из которого как из лимона выжимает все, что можно и даже больше, что невозможно…

Узбек Исом с опаской выглядывает из-за калитки высокого забора роскошного особняка. Он первый раз в России – приехал в Подмосковье из Узбекистана всего неделю назад, «по совету знакомых». Ему обещали платить 300 р. в день за мелкую работу по участку: косить траву, рыть канавы, окапывать деревья. Паспорт Исом отдал хозяину «на оформление миграционной карты». Пока у него хорошее настроение – «никто не обижает». Заплатят Исому деньги или нет, станет ясно осенью. У него хорошие шансы пополнить ряды новых русских рабов-мигрантов, которые работают на кабальных условиях или совсем бесплатно. В этом дачном поселке рабство очень принято. В прошлом году на соседних участках бригада из восьми узбеков все лето строила дом, а в августе хозяин приехал с участковым, который под угрозой депортации потребовал бесплатно покрыть крышу и построить баню.

Они и им подобные – рабы нового типа. Они не становятся собственностью хозяина, как это было в Древнем Риме, на плантациях Юга США, в Бразилии в XVIII–XIX века или в некоторых современных африканских странах. Но от этого они не перестают быть рабами – людьми, которые трудятся по принуждению. Казалось 150–200 лет назад мир одумался и решил раз и навсегда отказаться от рабства. Но теперь это позорное явление как ни в чем не бывало вновь становится важным для экономики вполне развитых стран. Во многих из них застенчиво закрывают глаза на новые способы рабовладения, если дело касается не их собственных граждан.

Рабы-мигранты сотнями тысяч и миллионами появляются в привлекательных для трудовых мигрантов странах – их постиндустриальная экономика располагает к тому, чтобы часть самого черного труда была как можно более дешевой, а если это возможно, и вовсе бесплатной. Россия, по прогнозам демографов, очень скоро должна стать одной из ведущих «рабовладельческих держав».

Преодолевая пропасть. Современные рабы теряют свободу почти добровольно. Они готовы жить в нечеловеческих условиях – только лишь за шанс получить хоть какие-то деньги. Посредники, доставляющие их через границу, и зачастую власти, принимающие мигрантов, вполне похожи на работорговцев XVIII века: рабы для них – это товар не слишком длительного пользования.

«Торговля людьми и рабство в современном мире вызваны в первую очередь пропастью в уровне жизни между странами», – говорит ведущих научный сотрудник Центра экономических и финансовых исследований и разработок (ЦЭФИР) Ирина Денисова. Представители «золотого миллиарда» не хотят заниматься неквалифицированным трудом – почти все жители развитых стран слишком много времени и средств тратят на образование.

Освобожденные ими рабочие места – от строителей и дворников до проституток – занимают мигранты. Их работа не требует рвения, а потому им невыгодно предоставлять социальные блага. Платят им мало, а по возможности не платят вовсе.

Оценить количество «новых рабов» в России можно лишь по косвенным признакам – никакого учета не ведется. Но соцопрос, проведенный Международной организацией труда в Москве, Омске и Ставрополе, показал, что 24 % опрошенных мигрантов принуждали работать бесплатно, у 20 % была ограничена свобода перемещения, 21 % подвергались угрозам и шантажу со стороны работодателя. Все это, по международным конвенциям, – признаки рабства. Исходя из этих результатов, но крайней мере около 1–1,5 млн из 5 млн гастарбайтеров, постоянно находящихся в России, пребывают здесь в положении рабов. И это если допустить, что опрашиваемые вдруг перестали бояться и отвечали честно. Дальше – больше: экс-заместитель директора российского бюро Международной организации по миграции Гурам Саникидзе уверен, что количество рабов в России будет только увеличиваться.

Впрочем, Россия – не единственное «рабовладельческое государство» в бывшем СССР. Схожая ситуация складывается в Казахстане. «С ростом экономики там начались те же явления, – говорит Елена Тюрюканова из Института социально-экономических проблем народонаселения РАН. – Когда мы проводили исследования, даже удивились, что там процент рабов точно такой же, как в России». А методы и формы принуждения абсолютно те же.

Тем не менее, по словам Тюрюкановой, до 80 % рабов считают свое пребывание в России выгодным. В Таджикистане чернорабочий получает в день 20 центов, а в России ему теоретически могут заплатить в 20–30 раз больше, и мигранты, даже зная о подстерегающей их опасности, считают, что игра стоит свеч.

Этот парадокс добровольного рабства объясняет экономическая модель, построенная ректором Российской экономической школы Сергеем Гуриевым и профессором Тулузского университета Гвидо Фрибелем. Они исследовали вопрос на примере миграции китайцев в США. Услуги по перевозке жителя Поднебесной в Штаты и устройству на работу в нелегальный сектор стоят около 40 000 дол. У 90 % желающих иммигрировать такой суммы, конечно, нет. Они договариваются с работорговцами-посредниками о переезде в долг и, прибыв в Америку, отрабатывают его на подпольных предприятиях. При этом они часто теряют даже личную свободу. Обычно срок такого рабства составляет около 2–3 лет.

«Подобная система появилась еще в XVII веке, когда 2/3 европейцев, переезжавших в Америку, отдавали долг за билет на корабль, бесплатно работая в течение 3–7 лет. Если они пытались бежать с места работы, их ловили шерифы и возвращали хозяину», – говорит Гуриев. В конце XIX века по той же схеме в США приезжали жители Китая и Карибского региона. «Раньше мигранты отрабатывали дорогие билеты на корабль, сейчас – суммы, потраченные на нелегальный переход границы, но схема осталась прежней», – уверяет Гуриев.

Он вывел формулу, в которой сопоставляются нескольких переменных: зарплата на родине будущего раба, зарплата в нелегальном секторе в новой стране пребывания, шанс депортации в случае попытки легализоваться и стоимость посреднических услуг по нелегальной миграции. «Конечно, наша модель лучше подходит для дальней миграции, но и, например, переезд из Таджикистана в Россию можно рассчитывать по той же схеме, – говорит Гуриев. – Только у нас гастарбайтеры часто попадают в долговое рабство не от посредников, а от сотрудников силовых органов». Главный вывод исследования Гуриева: чем тяжелее перейти границу и чем жестче миграционная политика – тем дороже обходится иммигранту переезд и, соответственно, выше шанс попадания в рабство. Россия здесь едва ли не лидер.

По 127-й статье УК РФ. По словам Гуриева, существует несколько отраслей экономики, в которой распространено рабство нового типа: строительство, торговля, некоторые профессии сферы услуг, вроде бебиситтинга. «Их все объединяет одно: у предпринимателя нет стимула вкладывать деньги в обучение рабочей силы из-за краткосрочности проектов», – говорит Гуриев. Жители Юго-Восточной Азии заняты в основном пошивом одежды и сельским хозяйством на востоке страны, таджики и узбеки трудятся на стройках, украинки и внутренние мигрантки втянуты в секс-индустрию. Автор нескольких докладов по рабству в России Елена Тюрюканова утверждает, что в России более 150 000 женщин занимаются проституцией, из них 5 000 – недобровольно; это секс-рабыни, большинство из которых находятся в столице. Она упоминает и более редкие типы рабства – с целью трансплантации органов, для принуждения к попрошайничеству.

Милиция имеет серьезные успехи лишь в борьбе с секс-рабством – здесь, как правило, рабынями завладевают откровенным обманом, а потом их часто спохватываются родственники. Например, в начале 2007 г. сотрудники столичного Управления по борьбе с организованной преступностью освободили шесть невольниц с Украины. Выйти на притон, располагавшийся в обычной трехкомнатной квартире в одном из домов на Веерной улице, оперативникам удалось при помощи украинских коллег, рассказывает сотрудник УБОП Игорь Цирюльников. Рабынями оказались жительницы города Никополя Днепропетровской области. По словам одной из девушек, она вместе со своими подругами приехала в Москву по приглашению посредников осенью прошлого года «устраиваться гувернантками, продавщицами или официантками». Как только девушки сошли с поезда на перрон Киевского вокзала, у них отобрали паспорта, якобы для регистрации, и отвезли в квартиру, рассказывает Цирюльников. «В первый же вечер к нам привезли клиентов. Тех, кто отказался их обслуживать, морили голодом, избивали, связывали и ставили на животы холодный утюг, обещая включить его в сеть, – вспоминает одна из узниц. – Даже в туалет нас водили со скованными наручниками руками и заставляли обслуживать до 5 клиентов за ночь».

За три года существования 127-й статьи УК – торговля людьми и использование рабского труда – появились уголовные дела и задержанные злоумышленники, но это капля в море, рассказывает офицер МВД. Согласно милицейской статистике, таких преступлений в 2004 г. было выявлено 17, в 2005-м – 60, а в 2006-м – уже 106. Почти все дела – по торговле людьми, до «добровольных рабов» милиция пока не добралась.

Общественности становятся известны редкие случаи освобождения рабов, если они подходят для государственного пиара. Про рабство в Чечне времен Дудаева и Масхадова по-русски написано не меньше, чем про восстание Спартака. Здесь были свои герои – вроде строителя из Казани Александра Малышева, проведшего в рабстве 18 лет и освобожденного только весной прошлого года. Его передавали друг другу чеченцы-родственники, как какое-нибудь орудие труда.

Менее известна – потому что не вполне политкорректна – история бывшего рядового 503-го полка 58-й армии Алексея Крапивина, которого в августе 1999 г. в рабство в Чечню продал его командир. По словам самого бывшего раба, его продали на специальном невольничьем рынке в Урус-Мартане. Во время освобождения весной 2000 г. он весил всего 36 кг и мог передвигаться только на четвереньках.

Однако другие истории рабов, томящихся в деревнях и дачных поселках центральной России, редко становятся широко известными. Бессчетные гастарбайтеры – как бы и не невольники вовсе. «Нам очень сложно выявлять места, где используются рабы», – разводит руками «профильный» офицер МВД. По словам оперативников, мигранты просто боятся сообщать, что у них отбирают документы и заставляют бесплатно строить дома или работать на приусадебных участках. Боятся не мести рабовладельцев, а депортации. «В душе каждый раб надеется, что рано или поздно ему заплатят за его работу, вернут документы и отпустят домой», – говорит офицер.

И, строго по формуле Гуриева, чем жестче становится законодательство, тем чаще мигранты попадают в рабство. Например, всплеск случился после введения нового порядка выдачи разрешения на работу. По словам Гурама Саникидзе, разрешения, которые официально стоят 1 000 р., реально обходятся дороже. «Развелась куча фирм, которые уверяют, что они уполномочены ФМС МВД. Платишь 8 000 р. – и действительно через десять дней заветный документ у тебя в кармане. А если платишь только госпошлину – ждешь месяцы», – уверяет правозащитник. Впрочем, официальный представитель ФМС МВД Денис Солдатиков заявил Newsweek, что о существовании каких-то уполномоченных фирм слышит впервые и выдача разрешений на работу мигрантам идет нормально.

« Свеженькие таджики ». Найти «новых рабов» в Москве просто – достаточно доехать до знаменитого «рынка труда» на пересечении МКАД и Ярославского шоссе. Здесь в весенней грязи вдоль обочины всегда стоят сотни гастарбайтеров. Корреспондент Newsweek попытался нанять бригаду для рытья канав и колодца на садовом участке. Сначала мы познакомились со «свободным» таджиком, который предложил звать его «просто Саша», хотя мы были согласны называть его настоящим именем Мухаммаджон. Однако разговора не получилось – его довольно грубо оттер локтем прилично одетый молодой человек. «Меня Саид зовут, – сказал он почти без акцента. – Это я здесь вопросы решаю. У меня человек сто есть, чего хотите будут делать». Все остальные гастарбайтеры смущенно расходились, когда видели за нашей спиной Саида. Тот просил денег себе – причем слишком много и вперед. Об оплате труда самих работников речи не шло.

«Вам чурки нужны?» – тихо переспросил конкурент Саида – бригадир из Мордовии Миша, который трудится в Подмосковье с начала 1990-х годов. По его словам, можно взять совсем дешево: «свеженького», только приехавшего таджика или узбека, берут за 100 р. в день. И платить не обязательно – это даже плохой тон: «Если хочешь сэкономить, дай им чуть-чуть денег, а когда закончат, скажешь им, что плохо сделали и не плати больше ничего», – делится опытом Миша. Второй его совет – отобрать у работников паспорта, якобы для регистрации, и не отдавать, пока работу не закончат. Если будут возмущаться, достаточно договориться с участковым, который за небольшую сумму приедет и пригрозит мигрантам тюрьмой.

К самим рабам Миша относится с совершенным презрением: мол, кроме лопаты дать им в руки ничего нельзя. Да и воруют: хозяйка по соседству наняла бригаду узбеков, пообещав небольшие деньги и проживание в бытовке. «Сначала дом вроде споро строился: фундамент, потом первый этаж, второй, – рассказывает Миша. – Потом ребята эти освоились, русский выучили, начали в деревню бегать – подрабатывать». Кирпичная коробка сначала застопорилась на уровне второго этажа, потом дом начал уменьшаться, а в деревне начали появляться постройки из такого же кирпича. «Нельзя с ними так свободно», заключает идеолог рабовладения из Мордовии.

Но никто и не либеральничает – держать «черных» в узде считается в порядке вещей. Даже если они вовсе не черные. А повод для того, чтобы сделать из свободного гастарбайтера раба, всегда можно найти. Хозяин небольшого продуктового магазина на окраине Москвы Семен Решетов (имя изменено. – Newsweek) решил построить коттедж. На строительном рынке он нашел двух молдаван, которые согласились за небольшую плату сделать внутреннюю отделку. Семен решил не скупиться и застелить полы дорогим дубовым паркетом. Приехав в очередной раз проверить ход работ, он увидел, что дубовые плашки молдаване прибили гвоздями к стяжке. Хозяин, рассвирепев, предложил им два варианта: либо копать себе могилу, либо отрабатывать должок за испорченный паркет. В течение следующего года два новоявленных раба жили в сарае, бесплатно достраивали дом и облагораживали участок. Документы у них Семен отобрал, а в качестве пропитания выдавал каждый месяц мешок пшена и 10 дол. на мелкие расходы. Рабы и не пытались возмущаться: «жить-то всем хочется», философски резюмирует Семен.

Строже законы – больше рабов. В прошлом году Гуриев с коллегами по заказу Центра стратегических разработок построил модель притока трудовых мигрантов в Россию до 2025 г. По их расчетам, через 20 лет в России будет работать 18 млн мигрантов. «Этот процесс неостановим – в России огромный спрос на дешевую рабочую силу, а в странах СНГи Юго-Восточной Азии – неисчерпаемое предложение, – говорит Гуриев. – Какой процент от этих мигрантов станет рабами, зависит от законодательства: чем тяжелее будет легализоваться – тем больше будет рабов».

По расчетам сотрудников Института демографии ВШЭ, при самом оптимистичном прогнозе роста экономики в 2015 г. дефицит рук достигнет 22 % от общей потребности в рабочей силе. Острее всего эта проблема проявится в Москве, на Урале, в Приволжье и на Северо-Западе. В Сибири и на Юге России скорее всего сохранится переизбыток рабочей силы, и она будет медленно перетекать в дефицитные регионы. И эти переселенцы никак не смогут вытеснить рабов.

«Мы проводили исследование мобильности населения в России и пришли к выводу, что даже в регионах вроде Дагестана, откуда люди в советские времена традиционно часто уезжали на заработки, лишь в каждом десятом домохозяйстве есть те, кто уехал на заработки, – говорит Ирина Денисова из ЦЭФИР, – столько же, сколько в Кировской области, например». При этом внутреннюю миграцию поглощает бюджетный сектор – малооплачиваемый, но «статусный» по сравнению, например, с сельским хозяйством или строительством.

Впрочем, и граждан России все чаще обращают в рабство сами соотечественники – так уже привычно. Сергей, рыбак из поселка Круп Печорского района Псковской области, себя таковым не считает. Он предпочитает лексику из эпохи крепостного права. Говорит, что оказался «в батраках» у своего соседа добровольно. «Я тут от рыбоохраны уходил на Псковском озере – и двигатель соседский утопил. А он стоит 30 000 р. Откуда у меня эти тысячи? Вот и батрачу уже четвертый месяц, – признается Сергей. – У нас в поселке таких рабов, как я, человек десять». И никто из мужиков не возмущается.

А вот как оценивают свои отношения с рабовладельцами сами мигранты в России:

Иностранные рабочие люди неленивые и любопытные. Их везут в Россию оптом, но всех вакансий им все равно не заполнить. Безработица в России остается на довольно высоком уровне и составляет свыше 10 % активного трудоспособного населения.

Меньше чем на 50 китайцев заказы не берем, сообщает оператор на телефоне фирмы «Хэйлунцзянская компания» и добавляет: «но доставим в Россию быстро, за месяц». Специальности на любой вкус! Строители, лесозаготовщики, сборщики мебели и даже овощеводы. Спрос на иностранных рабочих вырос, и рекрутеры ставят дело на поток. Мигрантов можно получить даже с гарантией: в первый месяц поменяют бесплатно.

Всего восемь лет назад ездить работать за границу было для нас куда привычнее, чем нанимать на работу приезжих. Русские зарабатывали за рубежом больше, чем иностранцы в России. Зато в прошлом году, по данным Всемирного банка, работающие у нас иностранцы перевели за границу больше 11 млрд дол. против 4 млрд дол., отправленных на родину россиянами.

Россия стала главным для всей Восточной Европы и Центральной Азии поставщиком рабочих мест, не требующих высокой квалификации, на нее приходится 2/3 всех доходов гастарбайтеров в этих регионах. А с прошлой весны, когда иностранцам запретили продавать на рынках и одновременно упростили получение разрешений на работу, бывшие торговцы и строители дач стали быстро распространяться по всем отраслям экономики. По разным оценкам, их сейчас в России от 5 млн до 15 млн. Только ленивый не нанимает гастарбайтеров. Они раскладывают товары по полкам супермаркетов и строят БАМ, шьют одежду и убирают в московском метро. Агентства по трудоустройству приглядываются к новому рынку и начинают предлагать массовый поиск мигрантов, массовую доставку, оформление. Страны СНГ, традиционные доноры рабочей силы, они разбавляют Китаем и прочей Юго-Восточной Азией. Агентства явно пришли на рынок не на один день и стремятся к прочному сотрудничеству: неудачные кадры меняют бесплатно, взамен уехавших обещают оперативно подвезти других. Ведь мало кто из гастарбайтеров готов осесть в России надолго. Хорошего тут немного: именно из-за этого будет появляться все больше мест, где россияне работать уже не хотят, а приезжие еще не могут.

Трезвый взгляд. Варяг на топ-позиции – это почетно, а вот в использовании неквалифицированных иностранцев работодатели не очень-то любят признаваться. В «Перекрестке» возле Киевского вокзала азиаты который месяц работают на раскладке товара и дежурят на входе, следя, чтобы для кого-то он не стал выходом. На вопрос: «Где у вас тут сухарики?» – смуглая девушка-раскладчица беспомощно озирается по сторонам и молча тычет пальцем в банку с кофе: вдруг это он – «сухарики»? Но «Перекресток» заявил, что иностранный аутсорсинговый персонал у него лишь на уборке и в охране, а на следующий день жестко отредактировал свой же ответ: приезжих среди охранников нет вовсе, а убирают «исключительно белорусы». Кадровые агентства между тем уверяют, что иностранцев по аутсорсингу, и не только из Белоруссии, «Перекресток», как и прочие ритейлеры, использует. Зачем шифроваться, обижая тем самым представителей братских народов? Просто никому не нужны лишние проверки: на рынке столько фальшивых разрешений на работу, что самый законопослушный работодатель не может гарантировать легальность каждого сотрудника. Иностранцев стараются использовать там, где они не так заметны.

Для клининговой фирмы КмК, одного из лидеров питерского рынка, гастарбайтеры знаменовали начало расцвета. «В нашей отрасли с мигрантами удобно, – объясняет руководитель службы персонала КмК и ярый приверженец гастарбайтерского труда Ольга Виноградова, – разговаривать не требуется, главное – не лениться». До начала 2007 г. КмК нанимала только россиян. А потом Виноградова решила рискнуть – и не жалеет. За год фирма со штатом 350 человек наняла сотню мигрантов. Зарплата, уверяет Виноградова, у них не ниже, чем у местных. Начальные затраты компании на одного иностранца даже выше чем на россиянина. КмК дает им аванс на оформление: через фирму (не всякий может сам заполнить анкету на русском) выходит 8 000-9 000 р. Дело не в деньгах. «Если на объект я поставлю го русских мужчин, через пару месяцев останется десяток, – расстраивается Виноградова. – И все из-за пьянства. А таджики, узбеки, киргизы не пьют. Только работают». Причем на 1,5–2 ставки. КмК пыталась работать и с российской глубинкой – не вышло. Подвел квартирный вопрос. У азиатов с этим проще. «Их устраивает съемная квартира, где кроватей так мало, что спят посменно, – делится Виноградова. – А питаться они могут пловом, где только рис и морковка».

Московской «МетроСормаСервис», почти монополисту уборки в метро, работать с гастарбайтерами сложнее: стратегический объект накладывает ограничения. «Не самые лучшие представители зарубежных стран к нам приезжают, неполиткорректно признается глава HR-департамента фирмы Татьяна Петрова, – но выбора нет». Петрова предполагала нанять 200 мигрантов, но в результате отобрала лишь 50 внушающих наибольшее доверие. И пока поставила дворниками на улице вокруг станций: докажут свою надежность – пустят под землю.

Сказать, где гастарбайтеров еще нет, сложнее с каждым днем. Несколько лет назад идея костромского лесозаготовителя «Буйлес» привезти на лесоповал узбеков выглядела экзотикой: большинство из них сосен с елками в жизни не видели. «Зато не пьют», – объяснял тогда свой замысел глава компании Михаил Шнур. Сейчас иностранцев используют все строители, перечисляет заместитель генерального директора Российской миграционной трудовой биржи Светлана Комарова, множество промышленных предприятий: Ивановский станкостроительный. Челябинский тракторный… Главный вопрос теперь – где бы найти их побольше.

Почетные доноры

( Кто больше всех помогает России в закрытии трудовых вакансий )

Таланты и посредники. В офисе 000 «Здоровье» на Тверской теснота и давка. «Здоровье» никого не лечит, зато выдает медицинские справки для работы. В очереди чуть ли не все народы бывшего СССР. И никто не понимает, что делать. Тут-то и помогают «старшие» – люди с опытом жизни в России, которые знают, куда идти, где подписать, что сказать. И где работать. «Я кто? Я не фирма, сам из Таджикистана приехал и других привез, – объясняет один из них. – А тебе что, люди нужны?» Такие посредники плюс сарафанное радио много лет были единственным каналом поиска иностранцев. Ну да, именно среди них есть люди, которые отбирают у сограждан паспорта и превращают их в рабов. И плату они берут не с работодателей, а с тех же сограждан. Зато до поры до времени обеспечивали все кадровые нужды. «Только свистни, – признается директор стройфирмы «Продакшн групп» Владимир Аникин, – и каждый сможет привезти несколько десятков строителей». Но крупным компаниям этого уже не хватает. «Дон-строй», например, по словам коллег по бизнесу, уже посылает своих агентов в страны-доноры рабочей силы. Рынок явно созрел для новых игроков.

Фирмы-поставщики иностранных рабочих «под ключ» чаще всего рождаются из юридических контор по оформлению тех же иностранцев. Так возникла, например, E-migrant. «Наша ставка – стандартная для рынка, – говорит гендиректор Павел Сотников, – от 10 % годовой зарплаты при небольшом заказе и до 5 % при заказе 100 человек и более». В сумму входит своеобразная гарантия: если в первый месяц рабочий пропадет, E-migrant бесплатно найдет нового такого же. «Они, если продержатся месяц, обычно не исчезают», – объясняет Сотников выбор срока. Компания находит в среднем по 40 гастарбайтеров в месяц, в горячий сезон – до сотни. Мелочь, в общем. Но есть и стартапы покрупнее.

Специалисту по продаже индустриальных проектов холдинга «Анкор» Дмитрию Козлову доверили ответственную роль: он курирует новый проект массового импорта рабочей силы из СНГ. Сейчас рынок иностранной рабсилы – это рынок спроса, объясняет Козлов, пора появиться и предложению.

Начать холдинг решил с таджиков и узбеков. Ведь им, кроме России, ехать в общем некуда: соседний Казахстан еще только начинает становиться местом больших вакансий. Новый бизнес «Анкора» включает поиск и доставку рабсилы, регистрацию, аутсорсинг и вахтовую замену: вместо уехавших рабочих фирма готова найти новых. Часть сотрудников отдела работают на местах, общаются со «старшими» в кишлаках. «Любого из таких сотрудников можно очень быстро развернуть в целый офис», – планирует Козлов. «Анкор» уже собирает заказы и готов начать первые крупные поставки. Проекту установили лимит расходов, после чего компания окончательно решит, стоит ли овчинка выделки.

А вот Русславбанк все для себя уже решил. К агентству по найму иностранцев банк пришел из смежной сферы. Сначала создал систему денежных переводов за рубеж «Контакт». Затем система заключила соглашения с банками-партнерами о предоставлении иностранцам кредитов на поездку в Россию. А в прошлом году был создан международный трудовой центр (МТЦ) «Контакт».

«Бенефициары Русславбанка и МТЦ отчасти совпадают», – несколько туманно объясняет структуру собственности управляющий директор МТЦ «Контакт» Ольга Полулях. Первый офис открылся четыре месяца назад, сейчас их уже три, а всего Полулях обещает создать в регионах десятки центров с пропускной способностью 3 000 человек в год каждый. Это значит в общей сложности несколько сотен тысяч человек в год. Есть и сопутствующие услуги – размещение в гостиницах «упрощенного типа», страховка от несчастного случая с покрытием всего 150 000 р. в случае смерти или потери трудоспособности, зато недорогая – 1 000 р. в год.

Благодаря стандартизации работы каждый новый офис должен окупаться всего за несколько месяцев. Со времени открытия «Контакт» уже трудоустроил 2 000 рабочих, среди его клиентов – Московский электромеханический завод, дистрибутор вин «Легенда Крыма», в стадии подписания договор с «Крошкой-картошкой», идут переговоры с «Главмосстроем». Но самые крупные заказы пока что делают строители – до 2 000 человек.

На нижней ступеньке. Будущее рынка гастарбайтерского трудоустройства выглядит безоблачным. Данные Росстата не слишком показательны, но, например, миграционная служба Таджикистана считает, что в прошлом году в России работало 400 000–500 000 таджиков, а в этом приедет еще 800 000. Первопроходцам впору радоваться, а русским работникам – обдумать свое поведение. «Российские граждане чувствуют себя настолько великими, что, даже не имея квалификации, не хотят идти на зарплату 800—1 000 дол.», – жалуется член совета директоров Mirax Group Максим Темников. Да все жалуются. Столичные жители привередничают, трудоспособное население в ближайшие годы начнет сокращаться. А миграционные ресурсы регионов истощились, считает директор Центра миграционных исследований Жанна Зайончковская. Граждане СНГ, китайцы, вьетнамцы должны по идее восполнить недостачу. Вот только, хоть работают они вроде бы всюду, сфера их применения страшно узка.

Показательный пример. В кондитерско-булочном холдинге «Черемушки» иностранцев примерно 5 % от общего числа рабочих, прикидывает гендиректор КБК «Черемушки» Рустам Атаходжаев. Зато на вспомогательных работах целых 30 %. «Это еще мало, у других игроков доходит до 80 %», – признается Атаходжаев. Но на основное производство приезжих не берет: там не гастарбайтеры нужны, а автоматизация. Совместить эти два понятия невозможно.

Рекрутеры недаром предлагают клиентам вахтовую замену иностранцев: мало кто из них собирается надолго задержаться в России. Для них просто не созданы условия, уверена Зайончковская. В Германии доля мигрантов даже больше российской – 12,3 % против 8 % (данные Всемирного банка). И все равно законодательство там устроено так, что чем дольше человек живет в стране, тем легче ему там оставаться. А в России легальному мигранту, как правило, приходится уезжать хотя бы раз в год.

Доходное место, %

( Мигрантам в Восточное Европе и Центральной Азии Россия приносит 2/3 всех заработок )

Мигранты-строители становятся профессионалами – но только как работники ручного труда, к технике их не допустят: сломают – и где их потом найдешь? Работа, предполагающая общение, тоже не для приезжих. В результате гастарбайтеры так и остаются на нижней ступени профессиональной лестницы. Что в этом плохого? Автоматизация производства создает новые вакансии: операторы строительной техники, рабочие на конвейере. Россияне и на них не горят желанием идти. А приезжих просто не возьмут. Работа мигрантов почти всегда не самая престижная – это общая их судьба, говорит Зайончковская. Но подняться по службе чуть выше они бы могли, если бы государство помогло. А так Россию ждет новый кадровый голод.

Кривая вывезет, млн дол.

( Вывоз заработков из России растет вчетверо быстрее ввоза ) [76]

Но исключения есть. Ольга Виноградова из КмК пообещала, что один из сотни ее гастарбайтеров скоро дорастет до бригадира. Русский он уже выучил, а работать в ночную смену и раньше не ленился.

 

Выводы

1. Работодатели не всегда правильно оценивают природу трудового договора, забывая о том, что договор представляет собой рыночный инструмент для создания и распределения богатства, а также для управления им. Поэтому те обещания, которые работодатели дают работникам при заключении трудового договора должны быть исполнены. Нарушение таких обещаний, в том числе и денежного характера, закон признает (ст. 232, 233 ТК РФ) основанием для иска работника, а для работодателя этот же закон исполнение обещания признает обязанностью.

Неосновательное обогащение работодателя-приобретателя при нарушении условий трудового договора происходит через вмешательство в имущественную сферу и права работника денежного характера путем неправомерного поведения и причинения ущерба работнику-потерпевшему.

Работодатель при неосновательном обогащении путем нарушения договорных обязательств, как наиболее сильная экономически сторона, использует различные отговорки по довольно простой причине. В законодательстве о труде отсутствуют необходимые для работника правовые гарантии, обеспечивающие ему осуществление права на заработную плату.

Трудовой договор для сторон представляет собой частный закон, создаваемый сторонами, через который осуществляется экономический обмен при использовании рабочей силы. Поэтому в такой ситуации работодатель совершает неправомерное поведение: против условий договора и правового акта. Такое неправомерное поведение работодателя является грубым, двойным, поэтому юридическая имущественная ответственность работодателя-приобретателя должна быть значительно усилена тяжелыми экономическими санкциями.

2. Неосновательное обогащение работодателя-приобретателя при неисполнении денежных обязательств по коллективным договорам означает незаконное вторжение в сферу коллективных трудовых прав, в сферу социально-трудовых отношений (ст. 40 ТК).

Такое вмешательство в социальную сферу труда означает также нарушение работодателем условий коллективного договора и самого локального правового акта, содержащего нормы трудового права (ст. 8, 9 ТК). Обещания работодателя по коллективному договору оказываются без предоставления необходимых финансовых ресурсов, а сам коллективный договор выглядит как Кодекс красивых обещаний и спекуляций.

Неосновательное обогащение работодателя путем нарушения условий коллективного договора означает нарушение принципов социального партнерства, что с фактической стороны ставит под вопрос возможность сотрудничества труда и капитала.

К негативным последствиям неправомерного поведения работодателя следует отнести отсутствие финансовых ресурсов для социального развития работников, снижение качества трудовой жизни и причинение ущерба человеческому капиталу. У работодателя появляется дополнительная экономическая возможность для эксплуатации не только индивидуальной, но и коллективной рабочей силы. Уровень эксплуатации наемного труда в таких условиях значительно возрастает с выгодой для работодателя.

3. Экономическая и психологическая установка частного работодателя – иметь все больше и больше за счет работника – и жажда обогащения постоянно подталкивают его к совершению правонарушений в сфере трудового законодательства. Здесь работодатель находит новый источник для своего обогащения и приобретения и тем самым повышает уровень эксплуатации рабочей силы. Деликты работодатели совершают на протяжении длительного времени, это стало дурной традицией, на которую государство реагирует довольно слабо, что значительно снижает качество трудовой жизни работников.

В последние годы в сферу деликтов работодателей попадают миллионы мигрантов. Это настоящие рабы XXI века. Здесь у работодателей открывается новый огромный источник для неосновательного обогащения. Государство его не замечает и не контролирует. Работодатели, эксплуатирующие рабочую силу мигрантов, становятся рабовладельцами. Спасайся, кто может…