В это время профессор сидел перед монитором и отслеживал результаты перемещения. Он, как и Алексей, некоторое время назад наблюдал первое открытие тоннеля. И хотя он и понимал, что едва ли за столь короткое время можно успеть выполнить такое сложное задание, в глубине души он всё же надеялся, что Алексей успеет. К сожалению, чуда не произошло; спустя точно рассчитанный интервал времени фотонный контур начал второе открытие межзвёздного тоннеля. Секунды шли одна за другой, но корабль Алексея так и не появлялся. Расход ядерного топлива продолжал увеличиваться, и профессор постоянно наблюдал на дисплее уменьшение его запасов.

Неожиданно что-то начало изменяться в структуре поля, созданного фотонным контуром. Профессор услышал страшный гул, который в несколько раз превышал по силе звук, создаваемый «Фотоном-2» при его взлёте и прохождении поля. Сильный удар взрывной волны отбросил его на несколько метров назад, но из фотонного поля так ничего и не появилось. Оставались секунды до закрытия, но Александр, помня прошлый опыт, не решался подойти ближе, чтобы посмотреть, что произошло. Вскоре фотонный контур завершил своё второе открытие, и удивлённый профессор, отряхнувшись, поднялся с земли.

«Раздери меня чёрная дыра! Что же это было?» – подумал он.

Александр снова подошёл к столу и продолжил чертить на карте Вселенной, которая была распечатана с данных, полученных со спутника Х10. Всё вокруг успокоилось. Фотонный контур стоял неподвижно, не издавая ни единого звука.

Внезапно он услышал звук приближающихся шагов позади себя, но не успел он обернуться, как что-то тяжёлое ударило его по голове. Александр потерял сознание и упал на землю.

Очнувшись, он понял, что его привязали к стулу, а справа, чуть поодаль от него, стоял его старый друг по институтской лаборатории Владимир Баррет.

– Что ты здесь делаешь? – удивлённо спросил профессор.

– Ты, наверное, никогда бы не подумал, Саша, что мы с тобой встретимся при подобных обстоятельствах? – заговорил Владимир.

– Что ты здесь делаешь? Скажи им, чтобы они меня освободили! – наивно выкрикнул профессор и посмотрел на двух людей, которые стояли рядом.

– Саша, Саша… – пренебрежительно продолжал Баррет, – а ты всё такой же, ничуть не изменился. Всё веришь в то, что все люди добрые и никогда не могут обидеть друг друга? Кстати, а что ты сам знаешь об обидах? Испытывал ли ты их вообще когда-нибудь? А я… я так могу много рассказать тебе об обидах и разочарованиях!

Александр продолжал смотреть на него непонимающим взглядом, его руки были стянуты верёвками, так что он не мог и пошевелиться.

– Обида, – продолжал Владимир, – это когда исследования, которые ты проводишь, закрывают. Обида – это когда тебя переводят в лабораторию заниматься селекцией, а ты грезишь другими звёздными системами и галактиками, созданием великих изобретений человечества.

– О чём ты, Володя? Ты не в себе!?

– Всё никак не понимаешь? Какой ты странный! Всё знаешь о ядерном синтезе, о своих древних цивилизациях… как их там, малька… майка…

– Майя…

– Да! Правильно, майя! Ты всё копаешься в этом майском и шумерском бреде? Всё ищешь разгадки проблем вселенского масштаба?

Александр попытался освободиться от верёвок, но стоящий рядом с ним рослый мужчина сильно ударил его локтем по плечу.

– Достаточно, Хант! Не издевайся над наукой! – язвительным ледяным голосом произнёс Баррет, – так убьёшь ненароком. Учёные же такие ранимые существа!

– Ты спятил, Владимир! Чего ты хочешь?

– Я? – удивлённо переспросил Владимир. – Всего лишь восстановить справедливость. Я не меньше твоего трудился над созданием фотонного контура. Но мне постоянно мешали. То ты со своими бредовыми идеями, то недостаток финансирования программ, то руководство, которое закрыло наш проект. Кстати, тоже из-за тебя. Ты никогда не думал, что не у всех есть такие богатые отцы, чтобы можно было позволить себе создавать всё это вне Института? Ответь мне, почему одним всё, а другим ничего?

Владимир Баррет подошёл к первой колонне фотонного контура и поднял руки вверх, как будто восхваляя божественное явление.

– На самом деле все основные чертежи и конструкции были выполнены мной ещё тогда. Ты, наверное, об этом никому не говорил, ведь так хочется быть гениальным автором идеи самому. И сейчас… сейчас справедливость наконец-то восторжествует. Я, как никто другой, знаю строение механизмов. Знаю, что ты только что запустил в фотонный контур свой первый корабль. Что это за планета, кстати? Уверен, у вас были проблемы с топливом и первую миссию вы решили посвятить сбору материалов. Угадал?

Александр смотрел на него с нарастающей ненавистью. Владимир подошёл к нейронному компьютеру профессора.

– Ух ты! Эксперимент удался… сто к нулю! Это успех! Кажется, это ваша третья попытка? Я давненько слежу за вашими экспериментами. А самоуверенный храбрец Алексей? Не хотел бы я быть на его месте. Но не волнуйся. Мы, конечно же, дадим ему возвратиться – нам самим нужно топливо, чтобы осуществлять наши планы. Зачем самим делать грязную работу?

– Какие могут быть планы у такого подлеца и предателя?

– Дорогой мой, – с издёвкой произнёс Владимир, – прости, я плохо слышу, что ты там бормочешь! Знаешь… У меня появились могущественные и, главное, состоятельные клиенты, которые отлично профинансируют как все мои исследования, так и дальнейшие испытания. Ты даже не представляешь, насколько у меня большие планы, связанные с этой технологией!

– Военные тебе не заплатят! Ты забыл, что государства больше не враждуют между собой на нашей планете?

– Ну вот опять, Саша! Что за косное, узкое мышление. Да, может, военным такие вещи и не нужны. А некоторым небольшим, так сказать, патриотически настроенным отрядам, которые борются за автономность и независимость, вполне.

– Хочешь отдать фотонный контур этим псевдопатриотам, национал-террористам? Зачем он им? Куда ты собираешься их перемещать-то?

– Саша, Саша! Снова очень узко мыслишь. Ведь фотонный контур может перемещать объекты не только в другие звёздные системы, но и здесь, на Земле. Какие возможности! Ты только представь себе! Ведь фактор внезапности – это так важно в любой войне. Только представь, сейчас твои войска здесь, в России, а через секунду они уже, скажем, в Южной Африке. Фотонный контур может быть обычным механизмом для телепортации.

– Подлец! Ты следил за всем, что мы делаем!?

– Конечно! Я подумывал заказать ребятам и взлом координат со спутника Х10, но потом решил – зачем же марать руки самому, когда за тебя всё смогут сделать два доблестных героя-энтузиаста. А знаешь, ещё не поздно. Мы всё ещё могли бы работать вместе. Думаю, тогда бы ты вполне мог превратиться из лишнего свидетеля в удачного партнёра. Мы могли бы многого достигнуть вместе, и гораздо быстрее, чем я один. А прибыль – пополам. Видишь, как я великодушен. Подумай хорошенько перед тем, как ответить.

Александр сделал вид, что пытается проанализировать услышанное.

– Какое любопытное предложение. Давай, я шепну тебе свой ответ на ушко. Подходи!

Владимир медленно подошёл нему и наклонился.

– Я с мерзавцами и негодяями, как ты, не работаю! – с ненавистью в голосе произнёс Александр.

Владимир глубоко вздохнул и отошёл от него.

– Что ж. Ты меня разочаровал. Ты вполне мог бы стать известным и богатым, а станешь, – он с пренебрежением и отвращением посмотрел на профессора, – а станешь мёртвым и забытым. Ребята, поставьте его рядом с фотонным контуром. Когда наш новоиспечённый герой вернётся, он превратит своего приёмного папашу в лепёшку. Какая ирония, – мерзко рассмеялся Баррет. – Создатель умрёт от своего собственного творения. Современное прочтение истории о Франкенштейне…

Наёмники Баррета – Хант и Джеймс – тоже засмеялись и потащили стул с профессором к колоннам контура.

– И что же теперь? Отдашь все наши научные наработки этим грязным радикалам? Тебе не нравится, что на нашей планете воцарился мир, и все люди живут в достатке?

– Что ты, что ты… Лично мне совершенно наплевать на то, что здесь будет дальше. Разве это не прекрасно, что у нас теперь не одна обитаемая планета?! Я спокойненько всё организую на Марсе и наконец-то заживу как настоящий человек. А от Земли меня уже тошнит. Гнилое место, где заслуги великих учёных перед человечеством не уважаются и не оплачиваются достойно.

– И тебе будет наплевать, что они снова посеют хаос на планете? И всё из-за твоей жажды денег? Тебе наплевать, что станет с планетой?

– Хм, если бы у нас была одна планета, наверное, я бы что-то ещё поменял в своих планах. А так, – он посмотрел на звёздное небо, а затем на колонны фотонного контура, – у нас теперь безграничные возможности.

– Ты просто бездушный подлец! Как же я мог так долго ошибаться в тебе! Тебе, оказывается, наплевать на наши идеи, на то, что мы собирались использовать фотонный контур во благо человечества! Мы хотели разгадать загадки, которые так долго были неразрешимы! Хотели разобраться… Не могу поверить, неужели тебе правда безразлично, что станет с нашей планетой?

– Дай-ка подумать! – Владимир сделал вид, что испытывает чувство стыда. – Ты знаешь, да! – прокричал он, – мне всё равно. Тебе ведь незнакомы чувства, с которыми живу всю жизнь на Земле я? С самого момента рождения я всегда был вторым: в школе меня постоянно затмевал один «ботаник» – он был любимчиком учителей, а, как ты знаешь, двух лучших учеников в классе не бывает. Затем работа… О да… наша работа в Институте. Ты всегда стоял у меня на пути… Все кричали: «Ах, профессор Фостер, вот он, великий сын великого учёного…». Из-за нашей неудачи все бросили меня – жена, ребёнок… Тебе ведь незнакомы такие чувства, как ощущение одиночества и ненужности. Деньги? Их нужно отдать Фостеру для его нового изобретения! Гранты гражданской администрации – это для Фостеров! Кого поставить руководить проектом – конечно, Александра Фостера! И тут неожиданно случается провал за провалом. И что они делают? Они выкидывают тебя вон. Этот момент был чуть ли не единственным светлым воспоминанием того периода моей жизни. Но вместо того, чтобы дать мне возглавить лабораторию по созданию фотонного контура, эти идиоты в правлении Института выкидывают и меня – переводят в какую-то зачуханную генетическую лабораторию. Ты хотя бы представляешь, что чувствует учёный, которого унизили из-за неудачи такого никчёмного коллеги, как ты?

– Раз ты такой умный, что же ты сам не довёл эксперименты до конца!? – язвительно заметил профессор.

– А зачем мне это? У меня есть ты, который сделал всю черновую работу. Я же не псих в отличие от тебя – подставляться под удар и валяться в больнице. Скажем так, я талантливый организатор. И вообще, ты мне уже наскучил своей болтовнёй, – он перевёл взгляд на Джеймса. – Ребята! Берите все чипы памяти и компьютеры нашего гения, о котором никому больше не суждено узнать. Колонны контура нам не утащить, да они нам и не нужны – все чертежи уже всё равно у нас. Знаешь, Саш, на самом деле я обманул тебя. В работе в генетической лаборатории есть некоторые преимущества. У меня в распоряжении оказалось много различного рода веществ, которые не так-то просто найти сейчас.

Он достал какой-то свёрток из своей сумки.

– Так, посмотрим, что тут у нас: гексоген, полимерное связующее – полиизобутилен, пластификатор и немного моторного масла. Никогда не слышал о таком сочетании? Случайно не знаешь, что бы это могло быть?

– Взрывчатка… – озлобленно прошептал Александр.

– Ой! Какой ты проницательный. Через некоторое время твоё творение взлетит на воздух вместе с тобой и твоим пасынком. Хотя, знаешь, я не очень-то верю в то, что он вообще вернётся оттуда, куда ты его отправил. По моим данным, в твоей установке по-прежнему ещё очень много недоработок. Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения. Ребята, установите таймер на время через тридцать минут после последней активации контура.

– Зачем ждать так долго, Баррет? Давай взорвём всё сейчас же! – прокричал Хант.

– Какой же ты несмышлёный! Если мы взорвём всё сейчас, это будет выглядеть как преступление; будут искать мотивы, потенциальных подозреваемых и могут выйти на нас. А мне что-то совсем не хочется, чтобы мою тихую жизнь в имении на Марсе омрачали следователи и прокуроры. Всё должно выглядеть максимально естественно. Выживший из ума профессор создал какую-то установку на ядерном топливе. Но, увы… Она оказалась нестабильной и взорвалась, убив самого изобретателя. Как трагично!

Хант и Джеймс стали закладывать взрывчатку у обеих колонн фотонного контура.

– Тебе всё равно не сойдёт это с рук, Баррет! – гневно прокричал связанный профессор.

– Уже сошло, мой друг, уже сошло! Расследование о гибели корабля с твоими дружками Штормами так и закончилось ничем. Ты всю жизнь недооценивал меня!

– Убийца, – прошептал Александр, не веря своим ушам, – ты будешь гореть в аду!

– Как мне страшно, профессор Фостер… Вы закончили? – он окрикнул Джеймса и Ханта.

– Всё готово! Скоро будет фейерверк! Уходим!

– Ну вот, Саша… Нам пора! Жаль, конечно, что никто так и не узнает о твоей гениальности, но такова жизнь! Разве кто-то говорил, что она справедлива?!

Владимир, Хант и Джеймс оставили профессора и направились в сторону дома Фостеров, но в этот момент женский силуэт преградил им дорогу.

– Зачем же так спешить? – Это была София. Она стояла на дороге прямо перед ними.

– Это ещё что за чудо? – с недоумением воскликнул Владимир.

София уверенными шагами шла им навстречу.

– Джеймс, прошу тебя, избавь меня от этого фостеровского отродья, возомнившего себя спасительницей мира.

Джеймс вытащил пистолет и направил его в сторону Софии.

– Такой смелый, здоровый мужик боится маленькой хрупкой девушки? Боишься подпустить меня поближе? – София вытащила руки из-за спины с двумя заточенными катанами и бросила одну в сторону Джеймса.

– Неужели страшно? Давай же, докажи, что ты мужчина, а не трусливая обезьяна! Дерись на равных!

Джеймс посмотрел сначала на Владимира, потом на пистолет, который был в его руке, затем на катану, которую бросила София к его ногам. Его задетое самолюбие взяло верх. Он подложил ногу под лезвие катаны, резким движением подбросил её вверх и поймал за рукоятку.

София согнула ноги в коленях и выпрямила спину; вытянув руку, она навела острие катаны в сторону Джеймса. Он подходил всё ближе, и сначала они некоторое время ходили по кругу друг напротив друга. София сделала первый выпад, но Джеймс отразил её удар. К её удивлению, он тоже вполне сносно владел мечом, и она чувствовала силу каждого его удара. Некоторое время они равноценно отражали удары друг друга, но в какой-то момент София сделала необычное режущее движение в развороте и задела острием меча ногу Джеймса. Сквозь одежду проступила кровь, и это ещё больше разозлило его.

– По-моему, пора кончать с этим! Она испортит нам все планы! – ещё больше дразнил его Баррет.

– Да что же ты?! Пора уже разобраться со мной! – задирала его София.

Он стал ещё сильнее нападать на неё. Но ему не хватало пластичности. Неожиданно, отвлекшись, Джеймс дал ей возможность нанести сокрушительный удар. Она пронзила его насквозь и на несколько секунд задержала меч в его теле. Падая, он соскользнул с катаны и упал на землю, а София направила катану на Ханта.

– Развяжите отца и остановите бомбу! Иначе вы пожалеете! – пригрозила София. С её катаны маленькими каплями стекала кровь.

Увидев поражение Джеймса, Хант, разозлившись, подбежал к погибшему другу и быстрым движением подхватил катану.

– Ага! Двойная ставка! – крикнула София и снова подняла оружие, готовясь к нападению.

Хант навалился на неё со всей силой и злобой. Он был явно сильнее Джеймса и тоже довольно неплохо владел мечом. Противники долго скрещивали катаны на равных, но София уже заметно устала. Меч был очень тяжёлый, и далеко не каждая девушка могла бы долго управляться с ним. Обессилив от изнурительной борьбы, она пропустила один из режущих ударов Ханта, и его катана ранила её правую руку. Она не смогла удержать меч и обронила его на землю.

– Сволочи! – прокричал связанный Александр. Но он не мог ничего сделать.

– Не волнуйся, Саша! – ответил Баррет. – Ты скоро присоединишься к ней! – Он посмотрел в сторону Ханта:

– Заканчивай с ней! Нам пора уходить!

Хант посмотрел на мёртвого Джеймса и подошёл к Софии на расстояние вытянутой руки. Он занёс катану, но закончить удар не успел, так как что-то тяжёлое с огромной скоростью ударилось о его руку. От неожиданности и силы удара он выпустил катану из рук, и она отлетела на несколько метров от него. Он обернулся и увидел парящую над ним птицу. Это был Флай. Сделав пару кругов над Хантом, он улетел.

– Не слишком ли много мужиков на одну девушку? – прокричал подошедший Виктор. Бросившись к Софии, он протянул ей руку и помог встать; резким движением оторвал от рубашки рукав, чтобы перетянуть рану.

– Защитничек нашёлся? – прокричал Хант и набросился на Виктора.

Бой Виктора и Ханта был ещё более жестоким. Сила выпадов была так велика, что каждый из таких ударов вполне мог стать последним. Совместные тренировки Алексея и Виктора не прошли впустую. Удары Виктора были идеально отточены, и сам он был очень пластичен в бою. Воспользовавшись случайной ошибкой Ханта, Виктор выбил меч из его рук, и, сделав подсечку, повалил его на спину.

– Ты вполне достоин смерти, но я не привык убивать безоружных, – сказал Виктор и, подойдя совсем близко к нему, поднёс клинок к его горлу.

– Я сдаюсь! Сдаюсь! Опусти оружие! – прокричал Хант.

Владимир Баррет всё это время без движения стоял рядом, но, увидев эту картину, достал из-за пояса свой пистолет и с разочарованием в голосе произнёс.

– Трусливая обезьяна! – сказал он и выстрелил в Ханта.

Убив его, он навёл оружие на Виктора.

– Что же это такое! Всё всегда нужно делать самому! А ты? Кто же ты такой, чтобы рушить все мои планы!? Твоё имя?

– Я Виктор Берг! – гордо ответил Виктор и опустил катану, понимая, что против пистолета она бессильна.

– Тебе-то что нужно? Неужели нельзя оставить людей решать свои проблемы самим?

– Если это касается Софии, значит, это касается и меня, – он перевёл взгляд на Софию, которая стояла неподалёку. Она окончательно обессилела и едва стояла на ногах; повязка на руке полностью пропиталась кровью.

– Понятно! Герой-любовник! – пренебрежительно констатировал Владимир и выстрелил в Виктора почти в упор. Лицо Софии налилось яростью и жаждой мести.

– Не-е-е-ет! – закричала она, подбежала к Виктору и склонилась над ним, пытаясь понять, куда пришёлся выстрел.

– Какие же вы все жалкие! – Баррет снова подошёл к Александру. Раненая София стояла на коленях перед истекающим кровью Виктором и рыдала.