Григорий одновременно ощутил голод и жажду, а так же сильную усталость. Вокруг была непроглядная тьма. На уши давила могильная тишина. Запахи тоже были могильными. Плесень и тлен щекотали ноздри. Кто-то пробежал по его телу. Что-то живое и теплое ткнулось в его нос. Григорий схватил незваного гостя и сильно сжал пальцы, ощутив под ними мохнатую трепещущую плоть. Послышался громкий писк. Григорий вонзил зубы в источник этого неприятного звука. В рот потекла солоноватая жидкость. Он не мог оторваться от дергающегося в конвульсиях тельца. Его зубы глубоко вонзились в теплую трепещущую плоть. Григорий с наслаждением глотал живительную влагу, которая приятно растекалась по всему телу. Ни разу в жизни он не пил такого вкусного напитка. Ни чистейшая вода из горных родников, ни самое изысканное вино не могли сравниться с этим эликсиром блаженства. Голод и жажда уменьшились, сила начала возвращаться в его тело. Легкое головокружение доставляло удовольствие, словно он выпил кубок крепкого вина.

Григорий отбросил в сторону мертвое тело крысы, и начал шарить вокруг себя руками. Пальцы ощутили гладкую поверхность холодного камня. Он лежал в каком-то каменном гробу. Почему-то это открытие его нисколько не испугало. Григорий опять лег, и попытался вспомнить, как он здесь оказался? Память постепенно возвращалась к нему. Он начал вспоминать свою жизнь, начиная с раннего детства. Причем с самого первого дня. Это было странно и волнительно. Видимо, он опять уснул. Не может человек помнить себя несмышленой крохой. Вся его жизнь, словно вихрь, пролетела перед ним. Картинки были такими четким, что создавалось ощущение реальности. Хотя внутренний голос давал понять о давности всех этих событий. Григорий раздвоился. Он понимал, что находится в гробу, понимал, что мелькавшие в его мозгу картинки — это всего лишь память о прошедших событиях. Ему хотелось окончательно проснуться, но прошлое его никак не отпускало. Тогда он решил заново пройти весь предыдущий путь. Без этого нельзя понять ни настоящего, ни будущего. К ужасу Григория, перед ним промелькнули и виденные им раньше кошмары. Правда, не так четко, как его собственная жизнь. Словно из тумана выползали страшные железные чудовища, извергающие огонь, искалеченные мертвецы и разрушенные города…

Григорий покрылся холодным потом и на него навалилась могильная тишина. Он опять ничего не видел кроме непроглядной темени. Опять ощутил могильные запахи. Григорий понял, что окончательно проснулся. Явь оказалась не лучше его кошмарных сновидений. Хотя внутренний голос говорил, что опасаться ему нечего. Нужно немного подождать. Чего именно? Этого Григорий не знал.

Темнота постепенно стала рассеиваться. Уже начали вырисовываться неясные очертания стен, когда в глаза ударил яркий свет. От резкой боли, которая пронзила мозг, он на некоторое время потерял сознание. Когда Григорий очнулся, то яркий луч света уже не бил в глаза. Куда он делся и был ли вообще? Или это опять видения из его кошмарных снов?

По всему помещению расстилался тусклый свет. Окончательно придя в себя, Григорий покинул свое ложе и осмотрелся. В середине просторного помещения с высоким потолком стояло четыре каменных гроба, образуя собой крест. Три чудовища, лежащие в них заставили его вздрогнуть. Заросшие, с длинными бородами, с зелеными телами, покрывшимися трещинами, они казались дьяволами, как их описывали монахи. Не хватало только рогов и копыт.

Григорий бросил взгляд на свое тело и ужаснулся. Оно было точно таким, как и у чудовищ, лежащих перед ним. Он упал на колени, и стал неистово молиться. От резких движений его кожа затрещала и стала осыпаться. Григорий провел по телу рукой. Зеленая корка рассыпалась, и под ней оказалась белая кожа. Он все понял, и облегченно вздохнул. Это была зловонная мазь, которую островитяне варили в котле. Григорий вспомнил, что ею его намазали, прежде чем поместить в этот склеп. Гуго тогда еще опасался, что их собираются бросить в котел, чтобы потом съесть. Сейчас мазь засохла и осыпалась с его тела. Григорий опять посмотрел на три гроба, в которых находились зеленые чудовища. Теперь стало ясно, кто лежит в них.

— Гуго, проснись, — Григорий неистово тормошил своего друга. Как он узнал, что именно в этом гробе лежит его лучший друг, было непонятно. Ведь заросшие зеленые чудовища были похожи, как братья близнецы. Раньше Григорий назвал бы это интуицией.

— Уйди дьявол. Тебе не забрать мою душу.

— Гуго, это я, Григорий.

— Господи! Почему ты оставил меня? Чем я так провинился, что ты отправил меня в ад? — бормотал рыцарь.

— Гуго, очнись. Это еще не ад.

— Ты врешь! Такое чудовище может быть только в услужении дьявола, властителя ада.

— Встань и осмотрись. Здесь нет чертей, нет адова котла.

Гуго сел, и начал осматривать все вокруг. Он увидел, что страшное чудовище срывает с себя зеленую кожу, под которой оказалась, очень бледная, но все-таки обыкновенная человеческая кожа. Потом его взгляд коснулся собственного тела. Гуго схватил себя за голову и начал раскачиваться взад-вперед. Он ничего не понимал, ему было страшно.

— Успокойся Гуго. Мы просто очень грязные. Сейчас я тебя вытру, и ты окажешься обыкновенным человеком.

— Где мы? — француз начал приходить в себя. — Почему мы в таком виде?

— Не знаю. Попробуй для начала вспомнить все, что с тобой было.

Григорий хорошо понимал своего друга. Ведь он только что пережил те же самые чувства. Надо немного подождать. Главное, что Гуго не сошел с ума в первые секунды. Сейчас он все вспомнит и успокоится.

— Григорий, я ничего не понимаю. Что с нами произошло?

— К сожалению, я тоже ничего не понимаю, — признался Григорий. — Самое главное, что мы живы.

— Не уверен. Может это загробный мир? Мне снились ужасные вещи. Я видел страшных чудовищ. Они хотели меня растерзать. Мне казалось, что я тысячу раз умирал и вновь воскресал.

— Со мной было то же самое. Но это был только сон, — попытался успокоить своего друга Григорий.

— Не уверен. Мне кажется, что я умер.

— По-моему покойники не страдают от голода и жажды.

— Пожалуй ты прав. Я готов сейчас корову съесть и выпить бочку вина.

— Боюсь, что нам придется поститься.

За их спиной послышался шорох. Друзья обернулись. Два чудовища, похожие друг на друга, словно братья близнецы, смотрели на них.

— Бертольд, Роберт, с прибытием в преисподнюю, — рассмеялся Гуго.

— Прекрати. Не хватало, чтобы они от горя и страха сошли с ума, — урезонил своего друга Григорий.

— Наш Бертольд неоднократно заявлял, что ради победы готов заложить свою душу дьяволу. Поэтому он не очень расстроится, оказавшись в аду, — продолжал балагурить француз. — Роберт часто игнорировал исповедь. Вот Господь и осерчал на них.

Григорий с удивлением уставился на Гугу. Только что его друг был в смятении и готов был сойти с ума от горя и страха. А сейчас к нему вернулась его обычная веселость неунывающего человека. Впрочем, Григорий был рад, что с Гугой теперь все хорошо, и он может заняться остальными товарищами.

— Не мели ерунды и не трать свое красноречие. Я уже давно проснулся и все слышал, — Бертольд вылез из гроба. — Раз за твой язык дьявол тебя не прибрал к себе, то мне это точно не грозит.

Григорий помог Роберту вылезти из гроба.

— У меня от слабости дрожат ноги, — пожаловался англичанин.

— Это от голода и жажды, — пояснил Григорий. — Судя по нашим бородам, мы здесь очень долго пролежали.

— Я бы сказал, что за такое время мы должны были умереть.

— А кто сказал, что мы живы? — весело спросил Гуго.

— На это указывают некоторые признаки, — ответил Григорий.

— Голод и жажда? — догадался Гуго.

— Нет. Твоя веселость. Я еще ни разу в жизни не видел смеющегося мертвеца.

— Мне снились кошмарные сны, — продолжал жаловаться Роберт.

— Нам всем они снились. Возможно, что одни и те же, — Григорий посадил англичанина на пол, так как того от слабости качало.

— Что еще может сниться в таком мрачном месте? — пожал плечами Бертольд.

— Боже, кто с нами это сотворил? — простонал Роберт.

— Думаю, что на этот вопрос ответ знают все, — уверенно заявил Григорий.

— Осталось узнать, что именно с нами произошло? — добавил Гуго. — Я не думаю, что это была самая страшная пытка в мире, но такому издевательству и унижению меня еще ни разу не подвергали.

— Не удивлюсь, что первый встречный захочет убить нас, приняв за порождение ада, — Роберт с отвращением посмотрел на свои длинные ногти, которые свернулись в трубочку, и напоминали когти сказочного чудовища. Он осторожно подцепил одним из них зеленую корочку на своем теле. Убедившись, что ничего страшного не произошло, начал энергично ее сдирать.

— Хватит стонать! Давайте думать, что делать дальше? — Бертольд, не любил пустой болтовни. Он жаждал действий. Впрочем, обычная жажда его мучила неимоверно.

— Предлагаю отсюда выбраться, — тут же предложил Гуго.

— Гениально. Ты знаешь, как? — спросил Роберт.

— Думаю, что с такой простой задачей Григорий легко справится. Он среди нас самый образованный. Веди нас старец. Мы пойдем за тобой, хоть на край света.

— Боюсь, что мы уже там, — мрачно произнес Григорий.

— Кто-нибудь может сказать, где мы находимся? — спросил Бертольд.

— Трудно сказать с полной уверенностью что-то определенное, — вздохнул Григорий. — Пока я спал, то предо мной пролетела вся моя жизнь. Когда же сон дошел до того места, где нас кинули в зловонную грязь, то наступила темнота. Ничего не могу вспомнить.

— Мне снилось детство и все, что со мной происходило в действительности, — признался Роберт. — И сон тоже оборвался на этом месте.

— У меня в голове стоит такой шум, что я ничего не могу припомнить. Только кошмарные видения, от которых по моему телу до сих пор бегают мурашки, — сообщил Гуго.

— В поселении островитян было только одно такое большое здание, — вдруг вспомнил Григорий.

— Пирамида, — сразу же догадался Бертольд. — Я внимательно ее разглядывал, когда мы проходили мимо нее. Там не было дверей.

— Окон тоже, — припомнил Роберт.

— Есть маленькое уточнение, — сказал Григорий. — Мы видели только три стороны пирамиды. Их же должно быть четыре.

— Думаю, что четвертая сторона ничем не отличается от остальных трех, — предположил Бертольд.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Григорий.

— Если здесь нет ни окон, ни дверей, тогда откуда тут свет? — удивился Гуго.

— Давайте проверим, — предложил Григорий.