Все разошлись в разные стороны, так как свет лился отовсюду, хотя его источник был скрыт от глаз. Гладкие блестящие поверхности стен были сделаны из кварца и отражали его во все концы. Григорий увидел в середине стены, немного выше человеческого роста, нишу. Когда он подошел ближе и встал на невысокую ступеньку, то непроизвольно вздрогнул и отшатнулся. На него смотрели блестящие глазницы чудовища. В первый миг Григорий подумал, что на него устремил свой взор сам дьявол. Пересилив свой страх, он опять поднялся на ступеньку. В нише находился светящийся человеческий череп. Григорий смотрел в глазницы черепа, в глубине которых мерцали слабые огоньки. От этого свечения невозможно было оторвать взгляд. Словно загипнотизированный, Григорий застыл на месте, все его члены задеревенели. Текли секунды, но ничего не происходило. Внутренний голос опять начал управлять им. Григорий понял, что ему нечего бояться. Он протянул руку и осторожно прикоснулся к гладкой поверхности черепа. Никто его не укусил и не пытался утащить в преисподнюю. Ободренный этим, Григорий вытащил череп из ниши. Он был тяжелый и по весу мог сравниться с рыцарским шлемом. Сразу же в помещении стало темнее, а через секунду все погрузилось во мрак.

— Если я правильно понял, то у каждого в руках сейчас находится хрустальный череп, — крикнул Григорий в темноту. — Верните их назад.

Опять стало светло. Если, конечно полумрак можно назвать светом. Впрочем, это было намного лучше той непроглядной темени, которая встретила Григория сразу же после его пробуждения. Человек всегда тянулся к свету и боялся темноты. Поэтому все хорошее и доброе ассоциирует с белым цветом, а плохое и злое с черным. Это давно уже стало символами, на которые человек опирается в своей повседневной жизни. Свет и тьма — атрибуты веры и стремлений каждого человека. Нормальный человек тянется к свету, который всегда дарит радость и тепло. Изгои предпочитают поклоняться владыке тьмы.

Григорий опять вытащил череп из ниши. В его руках было хрустальное чудо. Гладкая поверхность была идеально отполирована. Заглянув в глубину глазниц, Григорий увидел стены склепа, которые находились сбоку и за его спиной. Ему начало казаться, что он держит в руках череп умершего когда-то человека. Но этого добра он за свою жизнь насмотрелся вдоволь. Сейчас же перед ним была рукотворная вещь. Правда, трудно было себе представить, кто и как мог такое сделать?

Друзья подошли к Григорию и с интересом начали рассматривать необычную находку. Гуго нажал на нижнюю челюсть пальцем, и она подалась вниз. Француз испуганно отдернул руку. Раскрытый рот с прозрачными зубами выглядел несколько агрессивным.

— Осторожней! Не поломай, — Григорий подставил ладонь, боясь, что челюсть упадет и разобьется. Но она надежно удерживалась на шарнирах, и после легкого нажима снизу, встала на свое место.

— Кто придумал эту чертовщину? — удивился Роберт.

— Мне нравится, — заявил Гуго. — Оригинально и красиво.

— А самое главное гениально, — добавил Григорий. — Здесь нет ни одного окна, в привычном нам понимании. Не знаю, через какие щели, но солнечный свет попадает на эти черепа, а через них распространяется по всему помещению. Где-то я читал, что подобным образом, но с помощью зеркал, освещали какой-то храм.

— Что это нам дает? — поинтересовался Бертольд.

— Еще не знаю, — пожал плечами Григорий. — Но до тех пор, пока светит солнце, мы не будем блуждать в потемках. Давайте внимательно осмотрим каждый уголок. Раз мы оказались здесь, то должен быть вход, который наверняка является и выходом.

— Мы должны быть благодарны неизвестному мастеру, сделавшему это чудо, — сказал Гуго. — Что бы мы делали в кромешной темноте? Я бы побоялся тронуться с места. Кто-нибудь обязательно поломал бы себе ноги.

— Думаю, что мы никогда не узнаем имя этого гения. Поэтому не будем терять времени и начнем наши поиски, — предложил Григорий. — Если я прав, то после захода солнца, мы опять погрузимся во мрак.

Никто не стал с этим спорить. Друзья разошлись в разные стороны и начали поиск выхода из их заточения. Григорий вернул хрустальный череп в нишу. Ему хотелось еще подержать его в руках и хорошенько рассмотреть, но надо было торопиться. Ему совсем не хотелось умереть в этом склепе от голода, который все время напоминал о себе.

— Здесь есть лестница, ведущая наверх, — послышался голос Роберта.

Все устремились к нему. У стены, скрываемая тенью находилась каменная лестница, ведущая вверх. Друзья поднялись по ней на второй этаж. Там было темно.

— Мы переломаем себе здесь ноги или проломим головы, как предрекает нам Великий Гуго, — проворчал Бертольд.

— Конечно, всегда виноват добрый Гуго, — притворно пустил слезу француз. — Заботишься о них, ночами не спишь, предупреждаешь об опасности. И вот она благодарность.

— Идите вдоль стен и ищите нишу для черепа. Если я прав, то такая должна обязательно здесь быть, — сказал Григорий.

Нашли целых четыре ниши. Григорий спустился на первый этаж и взял один череп. Сейчас этот странный предмет был ценнее всех сокровищ мира. Поэтому Григорий крепко держал его в руках, боясь уронить на каменный пол. Как только хрустальный череп поместили в углубление, тотчас помещение осветилось.

— Боже ты мой! Калаун не врал, — воскликнул Гуго. — Он действительно несметно богат!

Пред взором друзей открылось удивительное зрелище. Вся комната была завалена сокровищами. Даже при тусклом свете было видно, что здесь собраны огромные богатства. В просторном помещении стояли статуи египетских Богов и маленькие статуэтки, различная посуда, ожерелья и браслеты, кольца и многое другое, чем привык наряжать себя человек, чтобы показать свое богатство. Все это было сделано из серебра и золота, украшено драгоценными камнями. Гуго с наслаждением гладил большой сундук, доверху набитый золотыми монетами. Француз начал черпать их горстями и подбрасывать вверх. Его глазам нравился блеск монет в полутьме, его слух ласкал звон ударяющегося о пол золота.

— Теперь мы сказочно богаты! — Гуго был счастлив и не скрывал этого.

— Хватит сходить с ума, — прервал его радость Бертольд. — Нам нужна дверь, а не красивые цацки.

— Совершенно с тобой не согласен, — стал спорить Гуго. — Разве не ради этих сокровищ мы приплыли на этот остров?

В это время Роберт взял одну статуэтку Бога с головой какой-то птицы и начал стучать ею о пол.

— Мне тоже не нравятся эти Боги, но не стоит так жестоко с ними обходиться, — возмутился Гуго вандализму англичанина.

Когда все подошли ближе к Роберту, то увидели, что он острым концом подставки статуэтки укорачивает свои длинные ногти.

— Вот и цацки пригодились, — возликовал Гуго. Он взял статуэтку Бога с собачьей головой и присоединился к Роберту.

Григорий и Бертольд последовали их примеру.

Закончив маникюр, Гуго надел на каждый палец по перстню, а на шею повесил несколько золотых цепей. Немного подумал, и в каждую руку взял по золотой статуэтке.

— Заменят мне оружие, — пояснил он. — Кто знает, что нас ждет снаружи? Я бы не торопился выходить.

— Действительно, мы как-то не задумались о том, что нас ждет за пределами пирамиды, — поддержал француза Роберт.

— Вы собираетесь сидеть здесь вечно? Если мы не покинем в ближайшее время этот склеп, то умрем от голода, — заметил практичный Бертольд.

— Зато это будет смерть самых богатых людей в мире, — беззаботно изрек Гуго. Ему явно не хотелось покидать эту сокровищницу.

— Надо искать выход внизу, — уверенно заявил Григорий.

Все спустились вниз, и начали внимательно осматривать стены.

— В замке моего отца было много потайных дверей, — сообщил Роберт. — Открывались они с помощью хитроумных механизмов. Чтобы отворить такую дверь, необходимо было нажать на нужный камень, перевернуть настенный подсвечник или потянуть за веревку.

— Ничего подобного я здесь не вижу, — Гуго очень внимательно осмотрел одну из стен.

— Стена покрыта плитами. Нажимай каждую, и посильней, — посоветовал Роберт. — Григорий, Бертольд делайте то же самое со своими стенами.

Друзья с воодушевлением принялись за работу. У Гуги не на долго хватило терпения. Скоро все услышали, как он кулаками молотит по плитам. Вскоре и остальные начали колотить свои стены, но все было тщетно.

— Где же эта дверь может быть? — Роберт еще раз внимательно осмотрелся.

— Бог ее знает, — вздохнул Гуго. — И то египетский.

— Египетский? — переспросил Григорий.

— Ну, а какой же еще? — возмутился непонятливостью своего друга Гуго.

Роберт, Бертольд и Григорий одновременно посмотрели на статую Бога, которая стояла посреди гробов. Точнее это была небольшая статуэтка, сделанная из бронзы, высотой в две ладони — человеческое тело венчала голова шакала.

Роберт осторожно начал нажимать на статуэтку с разных сторон. Попытался ее крутить, но ничего не происходило.

— Я даже рад, что вы ошиблись, — решил успокоить друзей Гуго, который сел в гроб и оттуда наблюдал за манипуляциями англичанина. — Признайтесь, было бы весьма обидно, что наша жизнь зависит от этого шакала. Мне больше нравится вот этот красавчик.

Гуго достал со дна гроба бронзовую статуэтку Бога, изображенного в виде быка с солнечным диском между рог. Он установил ее в квадратное углубление рядом с Богом-шакалом. Все осуждающе посмотрели на француза. Его шутку никто не оценил.

— Нечего на меня глазеть. Давайте продолжим поиски, — Гуго попытался отвлечь внимание друзей от своей персоны, и направить их гнев в другое русло. Помогая себе встать, он уперся ладонями в головы статуэток. Под его весом Боги стали проваливаться, и ушли до половины в каменную плиту. В этот момент послышался шум, доносившийся снизу. В одной стене появилась щель, сквозь которую в помещение пробился солнечный свет. Щель увеличивалась с каждой секундой — большая прямоугольная плита медленно ушла в землю, открыв проход наружу.

Свежий воздух стремительно ворвался внутрь. Все дружно устремились к выходу. В этот миг они не думали об опасности, что впереди их могла ждать армия недругов, что кратковременная свобода может обернуться повторным пленом. Желание вырваться на свободу было столь непреодолимым, что никто в этот момент ни о чем другом думать не мог. Только яркий солнечный свет заставил всех остановиться и зажмуриться.

Григорий с наслаждением вдохнул освежающий воздух полной грудью. Он посмотрел вверх, и у него закружилась голова. После замкнутого пространства, небо показалась ему бездонным. На нем не было видно ни одного облачка.