Стук в дверь совпал с ее открытием. Сразу же в номер вбежали два черных ротвейлера. Словно полицейские, производящие обыск, они пробежались по номеру, тщательно обнюхивая все предметы.

Григорий схватил одного ротвейлера за ошейник и притянул к себе. Второго непрошенного гостя схватил Бертольд. Словно в отместку за недавнее унижение, он щелкнул пальцем здоровенную псину по носу. Собака жалобно заскулила и попыталась вырваться, но немец крепко держал ее за ошейник. Потом он заставил животное лечь у его ног.

Григорий гладил ротвейлера по мощной шее, стараясь успокоить. Пес дрожал и тихо скулил. Он хотел вырваться, но, в конце концов, подчинился воле более сильного зверя и лег на пол.

— Мелкий ты какой-то, — начал разговаривать с собакой Григорий. — Наверное, хозяин тебя плохо кормит.

— Своих собак я кормлю хорошо, — раздался голос от дверей.

Все повернули головы. В номер вошел мужчина среднего роста. На нем был черный костюм-тройка, красиво облегающий стройную фигуру. На вид ему было сорок пять лет. Черные набриолиненные волосы, свисали до плеч. Элегантная бородка с проседью была аккуратно подстрижена.

— Неплохо было бы еще заняться их воспитанием, — проворчал Бертольд.

— Не любите вы животных, господа рыцари.

— Тех, которые вгрызаются людям в глотки, очень не любим, — кивнул головой Григорий. — С чем пожаловали господин верховный жрец?

— Рад, что вы меня помните.

— При всем нашем желании, мы этого забыть не сможем. Тем более, что все эти годы, вы всегда были рядом, — Григорий пристально посмотрел на верховного жреца.

— Как я мог оставить своих детей без присмотра?

— От вашей опеки часто веяло смертельным холодом.

— Поверьте, что вам никогда ничего не угрожало, — заверил верховный жрец.

— Особенно в последнее время, когда вы устроили за нами охоту, — саркастически ухмыльнулся Григорий.

— Мне необходимо было срочно с вами поговорить. Почувствовав опасность, вы обязательно должны были собраться, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Именно для этого я и устроил то, что вы назвали охотой. У меня не было стремления как-либо вам навредить. Согласитесь, что до этого никто из моих вампиров никогда на вас не нападал.

— Как вас сейчас звать? — поинтересовался Григорий.

— Так же, как в первый день нашего знакомства.

— Так с чем пожаловали, господин Калаун?

— Хочу, чтобы вы вернули мои хрустальные черепа.

— С какой стати?

— Надеюсь, что вы знаете о пророчестве индейцев майя?

— Конечно. После окончания каждого цикла человеческая цивилизация гибнет. В 2012 году заканчивается очередной цикл.

— Совершенно верно, — подтвердил Калаун. — Мир погибнет от колебаний и сотрясений земли.

— Обычное предсказание конца света. Их было уже достаточно много, — пожал плечами Григорий. — Я пришел к мнению, что подобные пророчества, чаще всего, являются плодом больного воображения. Шарлатаны обожают напустить тумана и попугать народ. Предприимчивые люди любят пощекотать нервы обывателю. Сейчас на всем умудряются делать деньги.

— В этот раз все намного серьезней. У меня есть очень веские основания верить этому предсказанию.

— При чем здесь хрустальные черепа?

— Если собрать нужное количество этих артефактов, то катастрофу можно предотвратить.

— Каким образом?

— Зачем вам эти технические подробности? Поверьте, я с этой проблемой справлюсь.

— Не верю ни единому слову.

— Почему?

— Вы не из тех людей, которых волнует судьба человечества.

— Во-первых, в данной ситуации я забочусь и о себе тоже. Во-вторых, разве я давал повод так обо мне думать? Вам подарили то, о чем мечтает каждый человек — бессмертие и вечную молодость. Причем, совершенно бескорыстно.

— Не было никакого бескорыстного подарка, — перебил верховного жреца Григорий. — Вы хотели сделать из нас бессловесных рабов, но турецкие пираты нечаянно нарушили ваши планы. Все это время шла охота за хрустальными черепами. Нас не пытались убить только по одной причине — вы не знали, где спрятаны эти артефакты.

— Зачем вам то, чем вы не умеете пользоваться? — спросил Калаун.

— Хрустальные черепа обладают необычными возможностями, которые могут принести людям пользу. Подозреваю, что с их помощью можно принести и вред. Пока я не буду знать все свойства этого артефакта, я не отдам его в руки такого человека, как вы.

— Жаль, что мы не договорились, — вздохнул Калаун. — Видимо, наше мирное сосуществование затянулось.

— Вы нам угрожаете?

— Вы сами выбрали войну.

— По-моему она никогда не прекращалась, — возразил Григорий. — Только вы всегда предпочитали не открытый бой, а наносить удары в спину.

— Я намного сильнее каждого из вас, но я не воин, а ученый. Поэтому всегда уповаю не на меч, а на разум.

— Все ваши деяния обагрены кровью. Еще неизвестно, кто больше виноват в злодеяниях, марионетка или кукловод?

— Кто вы такие, чтобы судить меня? — возмутился Калаун. — Монстры, созданные для убийства, мечтают стать ангелами? Вы сами являетесь порождением ада!

— Не надо приплетать сюда дьявола. Ты нас создал такими! — возмущенный Бертольд вскочил с кресла. — За это ты ответишь прямо сейчас.

Калаун резко выбросил руку в сторону немца. Словно невидимая волна подхватила Бертольда и швырнула обратно в кресло.

— Вы мне не страшны, — самодовольно произнес Калаун. — Мои возможности безграничны.

— У вас слишком большое пристрастие к театрализованным представлениям, — усмехнулся Григорий. — Мы тоже побывали на Тибете и знаем природу подобных возможностей.

Друзья, не сговариваясь, протянули руки вперед. В тот же миг ноги Калауна оторвались от пола, скрытая сила отбросила его на несколько метров. Стена остановила столь необычный полет верховного жреца.

Ротвейлеры, оставшиеся без опеки, бросились к своему хозяину и стали его облизывать. В это же время открылась дверь. В номер ворвались пятеро молодых парней. Все они были крепкого телосложения. Калаун с их помощью поднялся на ноги. Григорий и его товарищи никак не отреагировали на появление слуг верховного жреца. Уверенные в своих силах, они остались сидеть в креслах.

— Вы правы. Мне глубоко плевать на проблемы людей, — сказал Калаун, после того, как отослал своих охранников. Он взял себе стул и сел. — Когда-то я мечтал завоевать весь мир. Для этого мне нужна была непобедимая армия. Представьте себе сотни тысяч опытных воинов, обладающих бессмертием. С таким воинством можно было вершить завоевания, которых не знала история человечества. К сожалению, вы отказались вступить в мою армию. Тогда я решил сделать из вас молчаливых, выполняющих любое желание своего господина рабов. Пираты, напавшие на мой остров, действительно помешали моим планам. Но самая большая трагедия была в том, что я лишился своих хрустальных черепов. Долгие годы я не мог попасть на остров. Мне пришлось кочевать по всему миру, то в качестве пленника, то ученого, то советника различных правителей. Я продолжал собирать знания различных народов, нашел еще несколько хрустальных черепов. С каждым годом росла моя сила. Уже никто не мог удержать меня вопреки моей воли. В конце концов, я вырвался на свободу, но время было упущено. Создание бессмертных воинов требует длительного времени. К тому же пример великих завоевателей натолкнул меня на мысль, что это бесперспективное дело. Удерживать в покорности народ можно долгое время, но не вечно. Марионеточный правитель однажды захочет стать полновластным хозяином в своей стране. Начнутся бесконечные бунты и восстания, которые надо будет подавлять. Все это очень утомительно. Решать человеческие ссоры в качестве верховного правителя, кажется мне очень скучным занятием. Передо мной лежала вечность, и я мог позволить себе все, что угодно. Мне пришло на ум, что миром можно управлять совсем по-другому. Не надо захватывать отдельные страны и становиться правителем, который вечно дрожит от страха, что когда-нибудь придет более сильный завоеватель и все у тебя заберет. Я отказался от амбиций владыки Мира, в обычном понимании этого слова. Мне приятно созерцать сам процесс взлета и падений великих империй и кровавых диктаторов, где я являюсь сценаристом и режиссером всех этих событий. Словно шахматист передвигаю по доске жизни людские судьбы, заставляя участвовать в игре всех, кого посчитаю нужным.

Первый ход всегда принадлежал моим противникам. Они его делали, даже не зная об этом. Противником становился тот, кто смог заинтересовать меня. Это всегда были могущественные и сильные правители. Я играл черными фигурами, часто выбирая неизвестных и слабых людей. В первой партии «черным королем» стал Старец Горы. Достойный ученик моих идей. Он заставил трепетать многих королей и султанов.

— Что же вы не подарили ему бессмертие? — полюбопытствовал Григорий.

— Он был слишком умен, тщеславен и фанатичен. Однажды, мы бы не сошлись в каком-нибудь вопросе, и он без сожаления перерезал бы мне горло. Этот человек обладал железной волей и не терпел никакой власти над собой. Я для него был только другом, которым он легко мог пожертвовать ради своих идей.

— Эту партию вы проиграли, — напомнил Григорий. — Могущественный орден ассасинов был уничтожен.

— Я ее не проиграл, — возразил Калаун. — Она мне наскучила. Забрав с собой несколько талантливых убийц, я отправился в другое место. Мир так велик, а мне хотелось везде успеть. Вскоре нашелся новый «черный король», который мог потрясти вселенную.

— Неужели ни разу не хотелось посидеть на троне? — усомнился Григорий.

— Мне часто оказывали королевские почести. Я смеялся над теми, кто считал меня своим слугой. В любой момент мог совершить дворцовый переворот и поменять правителя. Ведь тайные нити власти всегда были у меня в руках.

— Уверен, что следом за вами всегда ходил палач, — усмехнулся Григорий.

— Такие уж на Востоке нравы, — не стал спорить Калаун. — Любимец правителя в любой момент мог лишиться своей головы. Это приятно щекотало нервы. Мне нравится балансировать между жизнью и смертью. На всякий случай, как и вы, я приготовил себе несколько тайных убежишь, где в случае необходимости, мог спрятаться от своих врагов.

— Волчий замок был предназначен именно для этого?

— Совершенно верно, — поморщился Калаун. — К несчастью, именно там прошел ваш обоз. Узнав о необычных волках, вы, конечно же, решили вмешаться. Я не в обиде за это. Глупость совершил барон Эмихо де Монфор. Не надо было ему ввязываться в драку с вами. Из-за его глупости я потерял драгоценных животных вместе с замком.

— Что у вас за любовь к созданию монстров? — с любопытством спросил Григорий.

— Во-первых, люблю животных. Особенно хищников. Я с ними имею много общего. Во-вторых, для средневековой безграмотной Европы, лучших охранников своей территории придумать было трудно. Люди легко верили во всякие суеверия, божье наказание и другие глупости. Мои зверюшки легко могли справиться с небольшим отрядом разбойников или рыцарей. Согласитесь, что это была хорошая идея, — с гордостью сказал Калаун.

— Они загрызли много ни в чем неповинных людей, — напомнил Григорий.

— Я сейчас расплачусь от жалости, — цинично рассмеялся Калаун. — В отличие от вас я не страдаю приступами человеколюбия. Есть мои интересы, которые превыше всего. Этим крестьянам предложили продать свои земли и убраться оттуда. Они отказались. Дальше случилось то, что бывает на любой войне.

— Эти убийства вы называете войной? — возмутился Григорий.

— А чем отличается одно убийство от другого? — пожал плечами Калаун. — Правители во все времена посылали свои войска уничтожать другие народы. Наплевав на заповеди вашего любимого Бога, они убивали ни в чем не повинных людей тысячами и даже миллионами. Победителей, как известно не судят. Поэтому сейчас в школах изучают биографии великих завоевателей. Александр Македонский, Чингиз-хан, Тамерлан — все они прошли сквозь многие народы кровавым смерчем. Тем не менее, ими восхищаются, им завидуют и подражают. Вы со своей любовью ко всему человечеству тоже постоянно ввергали народы в кровавые мясорубки.

— О чем вы говорите? — не понял Григорий.

— Хотите, чтобы я напомнил результаты вашей деятельности?

— Будьте любезны.