Итак, 28 февраля 1989 года подводная лодка «Комсомолец» отправилась в поход.

Командованием Военно-морского флота и Министерством судостроительной промышленности СССР 8 августа 1988 года было принято совместное решение использовать «Комсомолец» целенаправленно, по специальной научно-исследовательской программе. Такая программа была разработана и направлена на Северный флот и руководству Военно-морского флота для согласования и утверждения. Но в угоду местническим планам командования Северного флота подводную лодку отправили на рядовую боевую службу, которую могла бы выполнить любая из десятков других подводных лодок флота. Тем самым были сорваны важнейшие научно-исследовательские работы, в том числе и оборонного характера. Когда этот вопрос возник на встрече правительственной комиссии с прессой 28 декабря 1989 года, заместитель командира дивизии капитан 1-го ранга Б.Г.Коляда вдруг заявил о якобы выполняемой флотом с августа 1988 года какой-то «второй программе всевозможных испытаний».

Несколько другое сказал об этом начальник Главного управления Военно-морского флота по эксплуатации и ремонту вице-адмирал В.В.Зайцев в своем заключении на «Анализ действий личного состава по борьбе за живучесть подводной лодки «Комсомолец», выполненный группой специалистов Военно-морской академии имени Н.Г.Кузнецова под руководством вице-адмирала Е.Д.Чернова: «…на эту боевую службу (То есть последний поход подводной лодки. – Д-Р-) была поставлена задача на выполнение научно-исследовательских работ с гидрографическими исследовательскими судами с 14 апреля и до конца мая 1989 года». Утверждая это, капитан 1-го ранга Коляда и вице-адмирал Зайцев, по-видимому, забыли, а, может быть, и не знают, что имеются официальные документы, говорящие об обратном. Начальник штаба Северного флота вице-адмирал Ю.Н.Патрушев письмом № 47/0220 от 17 февраля 1989 года сообщил, что программа научно-исследовательских работ «не может быть реализована в 1989 году, так как планом использования кораблей на 1989 год, утвержденным главнокомандующим ВМФ, не предусмотрена эксплуатация подводной лодки „Комсомолец“ по специальной программе». Начальник Главного штаба ВМФ адмирал флота К.В.Макаров директивой № 725/559/КП от 7 марта 1989 года подтвердил решение командования Северного флота о выполнении научно-исследовательских работ с 1990 года. Таковы мифы и действительность о целях последнего похода подводной лодки «Комсомолец».

Подводная лодка «Комсомолец» в походе.

За время похода, по сообщению заместителя командира дивизии Коляды, замечаний по состоянию материальной части не было, за исключением одного выхода из строя системы управления рулями (сгорел предохранитель). Эта неисправность была быстро устранена. Кроме того, на тринадцатые-четырнадцатые сутки похода вышел из строя телевизионный комплекс, который так и не был исправлен. Относительно телевизионного комплекса все ясно. Вероятнее всего, он был неисправен с самого начала похода. А вот о выходе из строя системы управления рулями следует поговорить более подробно. Как рассказывают оставшиеся в живых члены экипажа, старший мичман В.В.Ткач, обучая матроса В.Ф.Ткачева, случайно «устроил» короткое замыкание в цепях управления рулями, в результате которого сгорел предохранитель, а кормовые горизонтальные рули переложились на всплытие. Подводная лодка начала всплывать с большим дифферентом на корму. В кают-компании со столов полетела на палубу посуда. Аварийная тревога «Заклинка рулей!» не объявлялась. Все закончилось легким испугом. Матрос В.Ф.Ткачев был заменен на неделю матросом А.Ю.Корытовым, взятым в качестве вестового из 1-го экипажа.

Было еще одно происшествие, о котором также говорят члены второго экипажа. В марте месяце во время сеанса связи обнаружили, что в трюм подводной лодки попало несколько тонн забортной воды. Что конкретно случилось – не ясно, так как об этом случае рассказывают люди не из электромеханической боевой части. Мичман В.С.Каданцев и лейтенант А.В.Зайцев ничего об этом не говорят. Аварийная тревога «Поступление забортной воды в отсек!» также не объявлялась.

О факте и времени выхода из строя газоанализатора на кислород 7-го отсека Коляда и члены экипажа ничего не говорили при опросе их правительственной комиссией. Это выяснилось лишь при посещении госпиталя, но дату выхода его из строя так и не установили. И это понятно, поскольку газоанализатор, как мы теперь уже знаем, вышел из строя еще в 1988 году.

Вечером 6 апреля 1989 года мичман С.И.Черников заболел. Мичман заведовал системой электрохимической регенерации воздуха. Система осталась на попечении начальника химслужбы капитан-лейтенанта В.А.Грегулева.

Наступило 7 апреля 1989 года. Подводная лодка шла на глубине 386 метров со скоростью, если верить вахтенному журналу, 8 узлов, а если верить сообщениям заместителя командира дивизии Б.Г.Коляды и командира дивизиона дистанционного управления капитан-лейтенанта И.С.Орлова при их опросе правительственной комиссией, то со скоростью 6 узлов.

Капитан 1-го ранга Б.Г.Коляда (магнитофонная запись опроса): «Я передал вахту командиру, когда ход был сброшен до 6 узлов и убыл с ГКП… В 10 часов я пришел на ГКП и узнал у командира обстановку. Так как у нас было опережение в 23 мили, то мы сделали на ходу в 6 узлов активный зигзагообразный поиск, и я пошел отдыхать».

Капитан 1-го ранга Коляда передал вахту командиру корабля, согласно записям в вахтенном журнале, в 7 часов 47 минут. Перед этим, в 7 часов 38 минут, была изменена скорость подводной лодки. Согласно записям в вахтенном журнале, машине было задано 70 оборотов в минуту. Это соответствует скорости подводной лодки 8 узлов, а не 6, как говорит Коляда. И эта скорость не изменялась до самой аварии. Расхождение между записями в вахтенном журнале и показаниями Коляды можно было бы считать недоразумением, если бы не показания капитан-лейтенанта Орлова; именно он во время аварии по приказанию увеличивал скорость подводной лодки.

Капитан-лейтенант И.С.Орлов (магнитофонная запись опроса): «Я начал увеличивать обороты сверх ограничения. До 70-80 оборотов я мог контролировать их увеличение.»

Из этого сообщения следует, что машина перед аварией делала менее 70 оборотов в минуту, то есть подводная лодка шла со скоростью менее 8 узлов. Такова суть расхождения между записями в вахтенном журнале и показаниями членов экипажа о скорости подводной лодки перед аварией.

В 11 часов, согласно записям в вахтенном журнале, был произведен осмотр отсеков, замечаний не было.

В соответствии с Корабельным уставом и РБЖ-ПЛ-82 в походе осмотр отсеков должен производиться каждые полчаса с записью результатов осмотра в журнале вахтенного центрального поста.

РБЖ– ПЛ-82, статья 183: «При осмотре отсеков тщательно проверять соответствие состояния корпуса, оружия и технических средств требованиям руководящих документов, проверять, нет ли признаков аварийных ситуаций и предпосылок к ним».

В действительности вахтенная служба на многих подводных лодках несется «спустя рукава», отсеки и оборудование не осматриваются, а доклады об осмотре отсеков делаются формально. Командование подводных лодок борется с таким отношением к службе, но пока безрезультатно. Не буду утверждать, что такой же порядок был и в экипаже капитана 1-го ранга Е.А.Ванина, но исключать этого нельзя.

Заранее предвижу негодование защитников «чистых мундиров» и обвинение меня в очернительстве, в противостоянии флоту и в других смертных грехах. Весь этот комплект стандартных обвинений звучал в нашей печати много и много раз. Мне есть чем ответить на это.

На подводных лодках последних лет постройки устанавливается так называемая «Командно-информационная система готовности отсеков» (КИСГО). Помимо прочего, в этой системе есть следующее устройство: в каждом отсеке, в различных его местах, установлены кнопки. Количество кнопок в отсеке выбирается в зависимости от размера отсеков, с обеспечением полного охвата объема отсека этими кнопками. Доклад об осмотре отсека вахтенным механиком будет принят только в том случае, если вахтенный отсека предварительно поочередно нажмет на все кнопки. Предполагается, что вахтенный отсека, поочередно нажимая на кнопки, будет при этом смотреть по сторонам и тем самым «произведет осмотр отсека». Вот до чего дожил наш славный Военно-морской флот!

Об этом знают подводники, знает и командование, знают и молчат, что не менее позорно, чем сам этот факт.

Поэтому я обращаюсь не к ним. Я обращаюсь к матерям и отцам, к женам и детям, к сестрам и братьям подводников. Спросите своих сыновей, мужей, отцов и братьев, как они дошли до такой жизни, что проектанты подводных лодок вынуждены создавать «электронного погонялу», чтобы принудить подводника делать то, от чего зависят его жизнь и благополучие его родных и близких?