Часть первая

Капитан постепенно приходил в себя, сознание плавно разворачивалось откуда-то изнутри черепа, охватывая мир вокруг… И этот мир ему не нравился. Кто-то шумно матерился, шепелявя и сплевывая на пол. Гудела перегруженная вентиляция, пахло горелым и кислым. Тревожный писк датчиков затихал, и красные огоньки на пульте тоже меняли цвет на оранжевый и желтый.

Рик медленно расслабил напряженные пальцы, и попытался разгладить вмятины на пластике консоли. «Это с какой же силой надо держаться за долбаный пульт, чтобы так промять его? Кацман меня задушит, ему же с паяльником тут корячится…Кацман? Джек? Э, блин, боцман-боцман…»

— Чего вылупился? — Сплюнул кровью на пол боцман, поднимаясь на ноги. — Язык я себе, блядь, откусил…

— А чем ты тогда разговариваешь? — Сдуру спросил капитан, непроизвольно улыбнувшись. Это было больно, мышцы лица словно заморозило жидким азотом, и они чуть ли не звенели от напряжения.

— Жопой, ядрена в корень душу мать, — Кацман, пошатываясь, добрался до кресла навигатора, — Как остальные, живы? Искин, твою налево, доклад!

— Семнадцать… — прохрипела аудиосистема.

— Чего семнадцать? — обалдело вспомнил этот бородатый космический анекдот Ричард. Джек просто скривился…

— А чего доклад? — ожидаемо ответил искин, чем вызвал крепкий и нездоровый смех, прерываемый шипением от боли в перенапряженных мышцах.

— Повреждения, состояние систем корабля, состояние экипажа, навигационная обстановка… — быстро перечислил Рик, стараясь пресечь полемику. — Искин, ты сам-то как?

— Нормально он, — сплюнул Джек, — у корабельных искинов сотрясения мозгов не бывает из-за их отсутствия….

Искин, прошелестев что-то неразборчиво-матерное, вывел схему корабля, раскладку по основным модулям, навикарту ближайшего пространства, и список экипажа с условными обозначениями степени готовности. По всему выходило, что старушку «Астарту» крепко приложило — большинство отсеков и модулей имело небольшие повреждения, реактор выдавал максимум семьдесят процентов мощности, и то в безопасном режиме… Летать корабль мог, но плохо и недалеко. И никаких прыжков в течение недели, как минимум.

Экипаж тоже перетряхнуло. Иконки Джека и Гая были желтоватыми, Ульрих обошелся светло-зеленым знаком почти полной работоспособности, Анна и Елена получили оранжевые метки «частично выведены из строя». Капитан был выделен белой рамочкой с подписью «офигенски» и кривым смайликом. После сдавленного рыка Рика в сторону экрана смайлик исчез. Надпись изменилась на стандартное «статус нормальный».

Они болтались возле голубой кислородной планеты первого класса, обладавшей единственной крупной луной. Вокруг планеты крутилось много мелкого космического мусора и аппаратов явно искусственного происхождения, а поверхность усеивали сигналы контролируемого ядерного синтеза и излучений в самом широком спектре, от ультракоротких до сверхдлинных волн.

— Опа, какая жопа, кэп! — Кацман ткнул в экран, описав короткую окружность, — И она вертится!

— Да. Здесь красивая местность… — Ричард присмотрелся к контурам континентов, — Джек, у нас появился обалденный шанс посетить Землю-Матушку, чтоб ей провалиться…

— Шутишь? — слегка опешил боцман, вглядываясь в изображение, — Откуда ей тут взяться-то, ядрена торпеда?

— Вот эта загогулина на экране — это Австралия. Ее я узнаю даже под наркозом и с закрытыми глазами, все-таки — родина, блин… — Рик вздрогнул от накативших воспоминаний. — Эх, Джек… Знал бы ты, как там красиво…

— В жопу подробности, — боцман был в своем репертуаре, и, вдобавок, в очень хреновом настроении. — Почему нас еще не сбили к хренам собачьим? Насколько мне не изменяет память, здесь гребучих защитных станций на орбите должно быть, как глистов у собаки!

Ожил комм, показав картинку медотсека с помятым, но бодрым доктором Травкиным, смолящим большую самокрутку:

— Доброе утро, капитан! Джек, ты б зашел на пару минут, я тебя залатаю… — Добрый доктор затянулся, выпустив клуб плотного дыма. — Весь вопрос не в том, где мы, а в когда мы. Вы в курсе, что мы прыгнули во временной поток из гипера, и не рассыпались на атомы?

— Искин! — Рик помог встать с кресла Джеку, который направился в медотсек, — Можешь определить временные координаты?

«Ответ отрицательный, — побежала по экрану строка, — активных маяков в данном слое времени не отмечено. Интерполяция по ближайшим маякам дает приблизительную оценку с разбросом в сто-сто пятьдесят стандартных лет, от начала двадцатого века до середины двадцать первого. Предлагаю проанализировать имеющиеся информационные источники».

— А, инфосфера и радиопередачи… — Ричард задумался, вспоминая основательно забытые лекции по истории Земли. — Спутники и ядерный синтез — это наверняка двадцать первый век, Лунной колонии нет… Значит, первая половина. Займись перехватом и просканируй систему, на всякий случай. Ищи технологии из нашего времени…

«А я пока проведаю девочек и Гая. Что-то не нравится мне эта его самокрутка», — подумал Ричард, направляясь в медотсек, и периодически морщась при виде встречающихся по пути темно-красных кровавых плевков Джека.

В вотчине дока стоял «дым коромыслом», как говаривали аборигены Суздаля. Его мощные слои плавали в полусферическом помещении, и вентиляция судорожно пыталась справиться с загрязнением атмосферы, периодически зажигая оранжевую подсветку «задымление». Звуковой сигнал был предусмотрительно отключен, и Морган даже подозревал, кем именно, и по чьей просьбе. Впрочем, это было наименее важной из всех текущих проблем, с которыми следовало справиться. В порядке поступления, разумеется.

Медотсек в свои лучшие времена, давно и безвозвратно минувшие, был рассчитан на одновременную эксплуатацию двадцати трех «саркофагов» автохирургов-регенераторов, и десять коек послеврачебной помощи. Сейчас саркофагов в рабочем состоянии числилось всего шесть, и еще три были наполовину разобраны. Остальные установки давно демонтировал Кацман, использовав запчасти по своему сумрачному разумению… И Рик возблагодарил Бездну, что мест хватило всем пострадавшим.

Док встретил капитана приветственным взмахом руки с зажатой самокруткой, размеры которой вплотную приближались к феерическим.

— Добро пожаловать, капитан! — он сфокусировал взгляд на Ричарде. Сетка шрамов вокруг глаз Травкина уже побледнела, но все равно зрелище было… странным. Это ощущение усиливалось благодаря торчащим на висках Гая рожкам миниатюрных видеокамер, приклеенных биоклеем. Судя по всему, камеры зверски выдрали из разведывательных дронов, валявшихся на антикварном операционном столе, словно мертвые металлокерамические насекомые.

— Как дела, док? — мягко спросил Рик, изучая обстановку, — у нас восстание дронов, и ты их препарируешь, чтобы понять причину такого поведения? Доверил бы эту работу Джеку, он у нас мастер по монтажу и скоростному демонтажу техники, со стажем…

Доктор затянулся трещащим мега-косяком, и, пошатываясь, подошел к капсулам, в которых находились все прочие члены экипажа.

— Зрение пошаливает… — Травкин поджал губы, словно испытывал неловкость от того, что тело его подводит. — С камерами, транслирующими изображение на зрительные центры, надежность системы выше. И область восприятия шире, знаешь ли. Мне, как практикующему врачу, видеть в ультрафиолете и инфракрасном спектре — не просто полезно, но и необходимо.

Огоньки на саркофагах перемигивались в успокаивающем и умиротворяющем ритме… Капитан закрыл на секунду глаза, и помотал головой:

— Гай, что ты намешал в свой… свою… Кхм, что ты куришь? У меня голова кругом.

— Не беспокойся, это мягкий релаксант и хорошее средство для регенерации, — ответил Травкин, подправляя параметры в диалоговом окне капсулы, где сейчас лежал Кацман. — никакого вреда, только польза.

— Как они, док? — Ричард незаметно сглотнул возникший в горле комок. — Как… как Анна?

Только сейчас он понял, что впервые за очень долгое время беспокоится о людях, ставших ему близкими и родными. И это чувство было весьма тревожащим. Непривычным.

Гай внимательно посмотрел на капитана, и коротко кивнул в такт своим мыслям.

— Анна и Елена получили сотрясения мозга средней тяжести, ушибы, царапины и ссадины. Ничего серьезного, но несколько часов в регенераторе не помешают, — доктор переместился к их капсулам, и проверил статусы пациентов. — Плюс нервное истощение у обоих. Это странно, но тоже излечимо.

— Джек в порядке? Он говорил, что откусил язык… — Капитан улыбнулся, вспомнив экспрессию боцмана по этому поводу.

— Скорее он себе ноги откусит, чем язык. Прокусил, да. Много крови, больно, но ничего страшного, — Гай посмотрел в сторону саркофага, стоявшего в отдалении, — а вот наш гемоглобинзависимый бортинженер меня беспокоит. У него случился странный психосрыв — Фон Цепеш забыл, что бросил пить кровь. И захотел утолить жажду мной. Я не мог позволить себе такой роскоши, к сожалению…

Смотровое окно капсулы с Ульрихом было тонировано, и Рик похолодел.

— Он жив?

— Насколько это можно сказать про вампира — да. Но переломы будет лечить долго, — Травкин жестко ухмыльнулся.

— Капитан, доктор, — в медотсеке аудиосистема слегка завывала, и голос искина приобрел немного готические нотки, впрочем, подходившие к ситуации, — найдены следы современных технологий. Силовое поле и микрореактор на Земле, в Европейском регионе. И размытый сигнал, не поддающийся анализу — в поясе астероидов и системе Юпитера одновременно.

— Что значит «одновременно»? — Спросил Ричард, прокручивая в голове разные варианты.

— Рик, это значит, что сигнал в двух местах, но один и тот же, — пояснил Травкин. — Понятно?

— Нет, но… верю, — концепция воспринималась с трудом, но все же воспринималась, — кстати, док, хотел спросить: каково чувствовать себя анахронизмом?

— Отлично, капитан. Я всегда себя так чувствую!

Спустя шесть часов.

Эти часы Ричард, как наименее пострадавший из всей команды, провел в рубке, следя за результатами сканирования и изучая такую незнакомую Землю. Искин сумел точно определить источник сигнала с поверхности планеты, и загрузить в мозг капитана эмергент-пакет европейских языков — английский, немецкий и почему-то голландский, исторические сведения о Европе и Голландии, а также краткую сводку о состоянии дел в текущем 2015-м году. Такие же пакеты получили Джек и Гай, причем боцману заливали инфо прямо в саркофаге, пока он всласть отсыпался.

— Искин, прелесть моя электронная, — ласково вопросил Ричард, поглядывая на военные сводки с очередной карательной операции по зачистке местного населения в Восточной Европе, — скажи мне, сделай милость, какого черта у меня в мозгах сейчас, gaan naar de hel, болтается голландский язык и куча карт Амстердама с окрестностями?

— Blij om te helpen, капитан, — издевательски проскрипело из аудиосистемы. — Центр анахроничного техногенного излучения, исходящего с Земли, находится в окрестностях столицы Нидерландов. Думаю, вам будет полезно ознакомиться с историей этого интересного народа…

— Да, но почему так много материалов по наркотикам, и, э-э-э, lesbiennes en flikker? Тьфу, блин. Короче, откуда такие нетрадиционные подходы?

— В начале августа в Амстердаме проводится фестиваль однополой любви. По каналам, которыми пронизан весь город, проходят украшенные лодки с участниками парада… По статистическим сведениям из путеводителя «Куда пойти в Амстердаме, если вы уже обкурились», гей-парад ежегодно посещают несколько сотен тысяч человек, — искин издал звук, напоминавший кашель, и смолк.

Лицо Ричарда напоминало по цвету какой-нибудь красный карлик с границ Периферии. Капитан воспитывался в патриархальной семье, и старался всегда держать дистанцию между собой и свободой других людей. Иногда ему даже казалось, что он слишком поздно родился, и двадцать седьмой век — чересчур свободен в своих нравах и поступках, но… Шесть веков назад должно было быть не так! Рик представил себе сто тысяч геев и лесбиянок на улицах, и ему поплохело.

Диафрагма двери в рубку с хрустом разошлась, и вошел док Травкин. Выглядел он усталым, но довольным. Камеры на висках поблескивали объективами, сканируя окружающее пространство.

— Рик, искин передал, что у тебя опасность кровоизлияния в мозг… — он окинул взглядом капитана, и, по-кошачьи мягко переместившись к капитану, резко шлепнул его по шее. — Сейчас подействует. Дыши глубже.

Ричард автоматически накрыл рукой место удара, мастерски проведенного Гаем, ощутил под пальцами маленькую нашлепку экспресс-пластыря. Он расслабился, и глубоко вдохнул. Стало полегче.

— Давление у тебя скачет сильно, Рик, — немного по-отечески произнес Травкин, прислонясь к поручням боевого поста. — Совсем себя не бережешь, да еще и после загрузки такого объема данных… Я бы, как врач, порекомендовал отдых и крепкий здоровый сон, а еще лучше — естественные релаксанты. Кстати, о релаксантах…

— Я уже знаю, док, — Капитан вздохнул еще раз, и присел в кресло, — это не город, а кошмар какой-то. Геи, парады, наркотики, квартал Красных фонарей…

В рубку ввалился Кацман, едва не вышибив собой запоздавшую открыться входную диафрагму:

— Кто-то тут говорит про баб? Так это вы еще в старом Будапеште на Земле не были, — он ухмыльнулся со знанием дела. — Там такое снимают…

Джек запнулся на полуслове, поглядывая на брата и капитана.

— Боцман, не просто говорит, но даже планирует к ним наведаться… — Гай, выбив пальцами дробь по щелкнувшему поручню, оттолкнулся от него. — Искин сообщил, что где-то там находится база наших, так сказать, оппонентов.

— Точные координаты не установлены, разброс показаний датчиков и повреждения сканирующих постов не дают возможности определить точное местонахождение базы… — скороговоркой пронудил из динамиков искин.

— Какая точность, бля? — Джек пытался привести в порядок свой костюм, и одновременно проснуться. — Сто метров, двести?

— Километр, или два. Сожалею…

— Так, — Рик уже примерно знал, что делать. Подобные операции были рутинными для разведывательных подразделений десанта, и последовательность действий, с поправкой на численность экипажа и необходимость незаметного проникновения, выстраивалась сразу. — Берем оружие скрытого ношения, натягиваем легкие разведывательные костюмы, сверху — кожаные плащи. Полевые сканеры на месте уточнят картинку, после чего обнаруживаем вход в базу, нейтрализуем охрану, и проводим зачистку.

— О, кэп будет расстреливать мирное население, ебать-колотить! — заржал Кацман, сжимая в руке нож, которым он пытался побриться, глядя в изображение на экране, — огнемет берем? — деловито уточнил он, разглядывая сеть татуировок на своем теле.

— А у тебя есть огнемет скрытого ношения? — рассмеялся в ответ Ричард. — Побоюсь спросить, где его предполагается носить…

— Ты правильно догадался, — хохотнул Джек, стряхивая с ножа седоватую щетину. — Блин, огнеметов нам сегодня не завезли… Но есть гороховый концентрат, и, разорви мне печень, лазерные зажигалки!

Гай, Джек, и Рик весело рассмеялись.

Искин вывел на экраны схему города, и бодрым тоном объявил:

— Прошу десант проследовать в шлюзовой отсек номер пять. Нуль-транспортер заряжен, и готов к работе.

— Секунду, а откуда у нас взялся транспортер? — Ричард сделал большие глаза, хотя и догадывался, чей это был подарок, — предполагалось спуститься на катере…

— Устройство установлено и настроено лично Кардиналом Логаном, — ответил искин удивленно, — запись в бортжурнале занесена… только что.

Джек удивленным не выглядел, Травкин тоже оставался спокойным. Капитан решил, что было бы неправильно выбиваться из общего настроя, и кивнул:

— Хорошо. Двинули. Анна, Ульрих и Елена останутся на борту, прикрывать нашу… Кхм, наши тылы.

Перемещение прошло, как всегда при использовании экспериментальных технологий, шероховато. Кацман, шипя рассерженным котом, отплевывал горькую слюну, появившуюся во рту неизвестно откуда, Травкин попросил пару минут на регулировку своей оптики, а Рика попросту подташнивало. Потому первые десять минут они просто приходили в себя, пересчитывали конечности и привыкали к обстановке. И, наконец, просто дышали сырым вечерним воздухом древнего города, пронизанным мириадами непривычных ароматов — от парфюмерии до выхлопных газов. В тихом тупичке, заваленном мусором и невнятными пластиковыми контейнерами, было спокойно.

Искин вышел на связь, как только успокоились помехи от транспортировки, и сообщил, что необходимо высеять по окружности квартала «Де Валлен» наносканеры, и произвести съемку портативными эмиттерами возле церкви Аудекерк. Координаты он слил в коммы, и отключился, сказав, что занят.

— Опять порнуху качать будет, — хмыкнул Рик, прекрасно зная о привычках искина. — Антиквариат, однако. Все обзавидуются.

— Так, кэп, вы тут с Гаем постойте пока, оба-два… — Кацман насторожился и повел носом в сторону выхода из тупичка. — Я сейчас…

Боцман, взмахнув полами тяжелого плаща из псевдокожи, растворился в полумраке, выпав из круга слабого желтоватого света, который давал жужжащий примитивный электрический светильник на стене.

Рик положил руку на рукоять парализатора, но ничего особенного не заметил — кошки, крысы, люди за каменными и бетонными стенами и перекрытиями… Из проулка, ведущего к лучше освещенной улице, «Beurspassage», как подсказала наложенная память, донеслись глухие удары и пара вскриков, тут же прервавшихся.

— Кацман, ты, lul ruimte, жопа космическая, что там делаешь? — прошептал Ричард, посылая сигнал на комм боцмана, и всматриваясь в полумрак.

— Все в порядке, кэп, — донеслось до него сбоку.

Из темноты вышел Кацман, довольно улыбавшийся, как будто услышал смешную шутку:

— Тут два каких-то хмыря терлись… А у нас местных денег — как у медведя валенок, ноль целых, хрен десятых.

— Джек, ты жопа, — Гай закончил с настройкой своего зрения и включился в разговор. — И зачем было грабить мирное аборигенное население?

— Я честно собирался попросить помочь, но они достали стволы, — Кацман облизнулся, — теперь у нас есть деньги, и пара местных пушек. Если кого шлепнем, можно списать на местных дебилов, нахрен…

— А почему от пушек пахнет травой? — док повел носом. — Сорт, правда, непонятный…

— Да они в комету обдолбаные были, — Джек сплюнул, — чем — это уже не моя проблема.

— В этом городе можно купить траву и грибы, совершенно легально… — Ричард прокрутил в памяти инфо, — правда, не везде. Но в так называемых «кофешопах» — совершенно спокойно и без проблем, главное не нарушать общественный порядок.

Гай недоверчиво хмыкнул, и его лицо на секунду озарила совершенно счастливая улыбка:

— Вот даже не мечтал попасть в такое место, и в это время…

Троица крепких мужчин в тяжелых длинных кожаных плащах, двигающаяся по улочкам ночного Амстердама по направлению к Кварталу Красных Фонарей, внимания почти не привлекала — кругом бурлила странная жизнь аборигенов. Разнополые и однополые парочки и группы, одетые кто во что горазд (но, впрочем, в рамках приличий, характерных для этого темпорального потока), находящиеся под действием алкоголя и наркотиков… Ричард сверился с адаптированным календарем, и обнаружил, что сейчас здесь август… «Дьявол. Бездна вас раздери. Этот фестиваль пидорасов…»

Он не ошибся. Участники гей-парада оттопыривалсь, как умели. Кацман приложил какого-то потерявшего чувство реальности хмыря, решившего полапать боцмана за филейные части, и профессионально обшарил карманы неудачливого извращенца, пока тот падал, успев при этом даже крикнуть: «Врача! Человеку плохо…»

В ярко-красном свете, за стеклянными дверьми, в крошечных комнатушках находились сотни проституток — женщин, мужчин, транссексуалов, предлагавших свои нехитрые услуги. Кто-то скучал, иные курили или пили пиво, читали журналы, или принимали заученные позы, зазывая клиентов. Десятки секс-шопов, порно-театров, пип-шоу… Разгул вялой плоти и дряблых тел. Из кофешопов доносился стойки резкий запах горящей «травки», и слышался негромкий смех.

— Чувствую себя, словно в супермаркете… — тихо заметил Травкин, принюхиваясь к родным и знакомым ароматам.

— Ты про баб? — Уточнил Джек, продолжая отслеживать обстановку, и периодически вывихивая пальцы особо наглым карманникам, решившим пошарить в боцманских карманах. — Какие-то они тут вялые, как хрен под утро.

Рик занимался высеванием нанороботов, но внимательно прислушался к дискуссии.

— Нет, про гашиш и каннабис. — Док мечтательно вздохнул. — Зайдем?

— А почему нет?

В маленьком кафе, тонувшем в приглушенном мерцании зеленых ламп, предлагались на выбор пятнадцать сортов марихуаны и пять — гашиша. Пометки «Strong» и «HARD» пятнали рукописное меню, как татуировки — пирата… Вежливый бармен на хорошем английском пожелал им доброй ночи, и провел краткий ликбез по своему ассортименту — клиентов было немного, а до конца смены оставалось еще три часа, почему бы не поболтать?

В задней части кафе за стеклом росли кусты разных сортов конопли, под яркими фитолампами и поливными установками, что добавляло аутентичности обстановке, и позволяло почувствовать себя почти на лоне природы.

Гай приобрел по одному косячку каждого сорта. Рик с Джеком взяли по папиросе с «легкой расслабляющей табачной смесью», чтобы не выделяться, и присели рядом с доком за маленький круглый столик.

— Боги, какой аромат! — Восхитился Гай, прикуривая первую самокрутку. — Что самое интересное, никаких модификаций, чистая честная Cannabis indica! О, быстро вставляет…

Рик затянулся трещащей папиросой, и закашлялся:

— Док, то, что ты обычно используешь на «Астарте», не так сильно воняет…

Кацман, воровато оглянувшись по сторонам, быстрым движением достал из карманов два кулечка с грибами и плоскую бутылку с янтарной жидкостью.

— О, Psilocybe cubensis! Джек, ты гений! — оживился Гай, стремительно докуривая самокрутку…

— Ты определись, братец, гения я, или жопа, — Кацман заржал, блеснув глазами. — И дай-ка грибочков Рику, а то он заскучал чего-то… А я пока глотку промочу.