Высокий худощавый мужчина в элегантной чёрной фетровой шляпе, низко надвинутой на глаза, медленно толкнул тяжёлую дверь и вошёл в большую комнату. Узкое стрельчатое окно, сотворённое лучшими мастерами по старинным эскизам, было занавешено плотными шторами, почти не пропускающими свет. Рядом с окном стояла широкая кровать, на которой кто-то лежал. В комнате стоял удушливый запах умирающего человека, который почти не проявлял признаков жизни, лишь изредка тихонько стонал в бреду и пытался что-то схватить длинными тонкими пальцами. Скомканные одеяла и простыни уже пропитались потом, хотя постель больному меняли каждые несколько часов.

– Пожалуйста, проходите, доктор Гриффин, – натужным басом произнёс мужчина в шляпе. – Думаю, вам бы хотелось получить объяснения?

Гриффин шагнул вслед за хозяином большого особняка, хмыкнул, утирая сочившуюся из разбитой губы кровь, и молча встал рядом.

– Меня зовут Хеллер Гордон, а это мой… племянник, – тихо произнёс хозяин дома. – Он тяжело болен, и никто пока не смог облегчить его страдания. Да-да, я знаю, – Хеллер прошёл вглубь спальни, снимая шляпу и покручивая её в руках, – случай безнадёжный. Но, может быть, слухи о ваших чудесах… в общем, доктор Гриффин, я помогу вам исчезнуть из города, из государства, да хоть с планеты. Только прошу вас, хотя бы облегчите его страдания!

Голос Гордона дрогнул, когда он бросил мимолётный взгляд на постанывающего в кровати племянника. Доктор Гриффин медленно, пошатываясь, прошёл к кровати умирающего. На взгляд доктора парнишке едва исполнилось двадцать. Бледное худое лицо с заострёнными чертами, словно посмертная восковая маска, впалые глаза, синеватые губы и крупные капельки пота на высоком лбу. Коротко остриженные светлые волосы свалялись жирными патлами, и торчали вверх, создавая впечатление некой короны на голове юноши.

– Вчера ему исполнилось тридцать четыре, – будто прочитав его мысли, произнёс Хеллер, бесшумно оказавшись за спиной доктора. Он уже избавился от щегольских перчаток с раструбом из тонкой телячьей кожи, и снял верхнюю одежду, оставшись в безупречном светлом костюме из бежевой шерсти.

Гриффину стало не по себе. Сотрясение мозга напомнило о своём наличии подкатившей тошнотой, головокружением и мельтешащими перед глазами чёрными мушками. Доктор пошатнулся, но сохранил равновесие.

– Мистер Гордон… – начал было он хриплым голосом.

– Прошу вас, зовите меня Хеллер. Мы все обращаемся так друг к другу в нашей небольшой общине.

– Мистер Гордон, – ничуть не смутившись, продолжил Гриффин, – если вы не заметили, то мне и самому не помешала бы помощь, – он оценивающе посмотрел на застонавшего в кровати молодого человека. – Так вот, у меня два условия. Во-первых, мне нужна моя аппаратура. Во-вторых, мне нужна помощь.

– Вы собрались лечить себя, пока я прошу от вас того же относительно моего бедного племянника? – недоумённо приподнял бровь Хеллер.

Гриффин развернулся лицом к мистеру Гордону, крепко схватил его за лацканы модного пиджака и притянул к себе, как бывалый рыболов подтаскивает попавшуюся на крючок рыбу.

– Послушай меня, мистер-хуистер, – сбивчиво прошипел в лицо Хеллеру Гриффин, – не надо мне лгать, ладно? Я знаю, что никакой он тебе не племянник. Я знаю, что в вашей общине одни мужчины, и что этот человек умирает от самого пакостного вируса иммунодефицита, который только был найден ещё хрен знает когда. И если ты, щегольская пакость, не предоставишь мне моё оборудование, или меня к оному приборному чуду, то я не просто не помогу парню отойти с миром, я ещё рискую загнуться прямо у тебя в доме. До сих пор, как мне кажется, твоя община не была замечена в подобных делах, как то утилизация неизвестных покойников? А если покойник этот удирал при жизни от Комитета? А если за этим человеком выслали отряд Инквизиции из госбезопасности Корпорации?

Хеллер Гордон сник, опустив плечи, и едва не разрыдался, как ребёнок.

– Да-да-да, я всё сделаю, как вы скажете, доктор Гриффин. Конечно, вы правы. У нас уже умирали члены общины. Официально мы являемся религиозной пуританской миссией в этом городе, да и в обжитом секторе космоса. Папа Йозис I лично благословил сынов своих на дальнюю экспедицию, после того, как началась экспансия с Земли. Не знаю, насколько вы сведущи в истории, но я говорю про ту самую экспедицию, которая началась, как просто сброс неугодных обществу представителей человечества. Их погружали в сон в одноразовых капсулах, пуская дрейфовать в открытый космос. Кажется, там ещё был какой-то террорист, сумевший отключить систему пробуждения при критическом состоянии транспортной шлюпки. Очень, очень негуманный поступок по отношению к верующим братьям, коим даже не представился бы шанс принять смерть в сознании, помолиться перед отходом к нашему Создателю…

Гриффин глубоко вздохнул, набрав полные лёгкие воздуха, и, собрав остатки сил, хорошенько встряхнул мистера Гордона.

– Это просто замечательная история, но мне бы хотелось попасть к себе. Если вам угодно, можете пойти со мной. С вами только так можно разговаривать? Вы полный идиот, или у вас тоже наблюдаются признаки болезни?

Гриффин даже не подумал об этом с самого начала. Как и о том, что вполне мог заразиться через множество порезов и открытых ранок на теле после извлечения его из рухнувшего аэрбота.

– Да, я болен, – Хеллер мягко, но настойчиво отцепил побелевшие пальцы Гриффина от своей одежды, – но жизнь моя не имеет значения.

– Да предохраняться надо было не словом божьим, мать-перемать, – в сердцах высказался Гриффин, подавив желание сплюнуть горькую слюну прямо на пол из дорогого золотого дерева. Гордон пошёл красными пятнами, начав задыхаться от возмущения, но осёкся, встретившись взглядом с безумными глазами Гриффина, который едва заметно улыбался, глядя на Хеллера исподлобья.

– Хорошо, доктор Гриффин, – сдался Гордон, – что от меня требуется?

– Разыщите и приведите сюда Бо Ваняски. Он должен крутиться где-то рядом со зданием городской клиники. Там располагается моя приёмная, за которой Бо присматривает, пока меня нет.

– Думаете, Комитет не принял меры предосторожности относительно вашего места работы?

Хеллер уже взял себя в руки, отряхивая несуществующие пылинки с пиджака.

– Меры-химеры, – с каким-то вызовом во взгляде улыбнулся Гриффин. – Разыщи Бо, Хеллер. Без него мы все не проберёмся ко мне домой, в царство Аматэрасу и Хель, врата в которое хранит Асклепий.

Хеллер Гордон посмотрел на Гриффина тем же сочувствующим и снисходительным взглядом, что иногда бросал на бледного племянника, умирающего от вируса иммунодефицита. Гриффину было уже всё равно. Множественные ушибы слились в саднящие гематомы, порезы и ссадины покрылись корками засохшей сукровицы, смешанной с грязью и потом. Местами прорванная одежда доктора присохла к этим коркам намертво, и теперь снять тряпки можно было только вместе с частичками кожи или спёкшейся крови. К тому же, и доктор был в этом почти уверен, у него сломано два ребра, сотрясение мозга и трещина собственной жизни со спазмом поперечнополосатой мускулатуры нейтралитета.

«Пиздец вам, батенька, медицина тут бессильна», – подумал он, глядя в бледное лицо иссыхающего на дорогих простынях молодого человека. Белый налёт на губах и небольшие язвочки слизистой носа явственно говорили о запущенной стадии болезни.

«Даже думать не хочу, что там у тебя под одеялом, друг, – промелькнуло в голове Гриффина, – ладно, сейчас твой дружок нам обеспечит Бо, и мне придётся придумать, как тащить твой рассыпающийся скелет до моей конторы».

Вообще-то, никуда тащить этого парня Гриффин не собирался. Когда Хеллер Гордон спешно покинул спальню, оставив доктора дышать затхлым воздухом испражнений и выделений умирающего человека, Гриффин присел в широкое мягкое кресло у окна, откинулся в нём и закрыл глаза. Ему срочно нужен был план, как удрать из Дали незамеченным, но со своей аппаратурой. Оставлять в личное пользование этим суркам государства отличный автохирург и сильно уменьшенную версию своего корабельного искина Гриффин совершенно не собирался.

Доктор прямо видел эту сцену. Вот он помогает парню отойти в иной мир без мучений, проводит диагностику Гордону и всем его мальчикам-зайчикам, выносит приговор и делает траурное лицо, ибо средств даже консервации, не говоря уже об излечении, здесь просто не было. Растроганный такой заботой Хеллер припадает к ногам Гриффина, умывается соплями и слезами, благословляет его от голубого лица небесного божества, и спрашивает, что же теперь хочет Гриффин в награду.

– Прошу вас, мистер Гордон, сущие пустяки. Мне вполне достаточно будет космического корабля малого или среднего класса. Да-да, одного из тех трёх, что вообще имеются не только в этом городе, но и на целом континенте.

Произнеся это вслух, Гриффин не удержался и тихо рассмеялся. Смех тут же ударил по голове волнами боли, сжимающей череп со всех сторон. Доктор перестал трястись от хохота, обхватив голову руками, но улыбка не сошла с его растрескавшихся губ.

– Мне всего-то и надо, всего-то и надо, о прекрасная Марлен, что улыбка твоя, – процитировал он строки из весёлой портовой песенки. – Ну, а если ты против, ведь бывает, что против, мне всего-то и надо, о прекрасная Марлен, мне всего-то и надо, что два корабля. Только два корабля, только два корабля, чтобы прочь улететь, улететь от тебя. И вернуться потом, о прекрасная Марлен, и вернуться потом только ради тебя. Только ради тебя умирать и гореть, только ради тебя прыгать в космос опять, о прекрасная Марлен, мне не страшно гореть, мне не страшно гореть, если любишь меня, если любишь меня…

Гриффин не заметил, как его потянуло в сон. Напряжение последних часов отпустило, и он, убаюканный строчками старой песенки, задремал в мягком и уютном кресле рядом с кроватью умирающего, молодого племянника отца Хеллера Гордона.