18.1 Таможня дает добро

— Живей, живей, дерьмоеды! Совсем обленились, суходрищи псевдоподиевые!

И без того громкий голос начальника таможни, усиленный динамиками внутренней связи, разносился по всему отделению таможенного терминала «Верещагин-1». Общее число платформ на этом пункте таможенного досмотра размещались около сотни терминалов, способных принять все имеющиеся классы судов Протектората, но начальник именно первой платформы отличался особой въедливостью и суровостью. Мимо такого не проскочила бы и корабельная крыса, что вовсе не являлось метафорой или красивым выражением.

Поговаривали, что однажды, в былые годы, начальник этого терминала, Илларион Исаакович Франьев, кого за глаза называли не иначе как Верещагиным, сумел переловить всех крыс на грузовом траке особо непонравившегося ему капитана. Крысы были в последствии пронумерованы, продезинфицированы, просвечены и выпущены обратно во чрево корабля.

Капитан скрежетал вставными зубами, дёргал себя за все киборгизированые части тела, включая причинное место, но совладать с проклятым начальником таможенного терминала не мог.

С тех пор эта байка передавалась из уст в уста, рассказывалась бывалыми боцманами молодняку в качестве завещания ныне покойного капитана злополучного балкера, и сопровождалась обязательным бледным видом лица с дрожанием голоса, нервов и кармы рассказчика.

— И чего вы все такие нерешительные? — кривился Франьев при взгляде на мониторы слежения за работниками доков. — Как девица в первый раз на супружеском ложе, ей-ей.

После этой сакральной фразы он обычно нахлобучивал свою фирменную фуражку таможенного представителя и выходил, так сказать, в люди, лично инспектировать и раздавать улюлей подчинённым.

Работающие в помещениях с постоянно меняющейся гравитацией и уровнем кислорода подчинённые, которые, к слову, действительно выглядели помесью осьминогов и человека, как глубоководного огня боялись появления начальства.

Матово поблёскивающие толстым внешним покровом чёрные спины рабочих покрывались липким потом всякий раз, когда с проверкой маячил бессменный Илларион Исаакович. Начальство имело привычку выпрыгивать из самых неожиданных мест и проходиться по этим самым тёмным спинкам осьминогов фирменной уебублей в виде шокового жезла с круглым навершием, которое, по слухам, ни раз побывало в самых тёмных отверстиях работников терминала.

В общем, фраза про выеб на рабочем месте уже не казалась такой метафорической.

— Капитан, скажи честно, нам пиздец? — спросил Джек, с тревогой глядя на загоревшиеся цифры на консоли. Когда Кацман понял, что беспристрастная система распределения ожидающих судов отправила «Астарту» на первый терминал, боцман едва не перекрестился, почти обосрался и активно начал потеть.

Ричард с нехорошей улыбочкой радостно кивнул другу, соглашаясь с ним во всём.

— Да, Джек, пиздец. На что я и рассчитывал.

Кацман поискал взглядом поддержки от сидящих рядом Ульриха и Елены, но те только непонимающе переглянулись.

«Молодые, что с них взять», — обречённо подумал Джек.

— Я туда ни ногой, — сжав зубы, сказал он, не глядя на капитана. Морган лишь улыбнулся ещё шире.

— Да что там такого-то, что даже наш Блэк Джек ссытся, как ребёнок? — не выдержала Елена, обведя взглядом всю команду.

— Согласен с Джеком, я тоже остаюсь на борту, — кивнул Гай, всем своим видом показывая, что намерен укуриться до смерти, но остаться на корабле. — Понадобится, и в автохирург лягу, но не пойду.

Анна вопросительно посмотрела на Ричарда, приподняв одну бровь.

— Рик? Ты что-то хочешь нам сказать? — спросила она. — Кроме того, что ты прикончил пять литров «Хомяка», — быстро добавила она.

— Простите, миледи, — картинно приложил сжатый кулак к груди Морган, — но и героям требуется смелость.

Теперь заволновался даже Ульрих. Морган никогда не позволял себе больше одной бутылки крепкого, если не сказать убойного, пива в рейсах. Да и то, подобное случалось лишь в самых крайних ситуациях, или во время вынужденного простоя между разгрузкой. Судя по всему, нынешняя ситуация была не просто крайней, а безысходной.

— Там… — начал замогильным голосом боцман и закашлялся, — кхе-кхе, — прочистил он горло, — там обитает самое страшное чудовище, которое я встречал на своём веку. А уж я их видел немало.

— Срущий ёжик? — хихикнул фон Цепеш.

— Отряд спецназначения? — добавила Елена.

— Создатель? — предположил Логан, тонко улыбнувшись.

— Малютки Дьявола? — спросила Анна.

— Хуже, — бледнея, выдавил Кацман, глядя, как «Астарта» приближается к первому таможенному терминалу. — И даже не сосущие трусы мадам Нормы. Илларион Исаакович Франьев собственной персоной, кошмар и ужас не только всех контрабандистов, но и даже самых добропорядочных курьеров. И если ты не готов предоставить справку на предоставление справки о том, что у тебя есть право оформления справки, ты можешь сразу стреляться из табельного оружия, ибо никогда не пройдёшь таможню в его смену. А смена у него всегда.

— Он не болеет, не стареет, не умирает и никогда не пропускает работу, — добавил Гай, согласно кивая. — На него покушались двести сорок один раз, но даже не сумели ранить. Местная легенда, так сказать.

— Он находит даже разрешённое порно в стёртых файлах, — мстительно высказался Джек. Искин издал приглушённый писк и отключил половину сигнальных огней и передатчиков связи с испугу.

В опустившейся на собравшихся тьме мертвенным светом пульсировала надпись: «Первая платформа, полный досмотр».

Джек тяжело вздохнул и проверил наличие плазменника в креплении на поясе.

Гай затянул монотонную отходную молитву, Елена и Ульрих синхронно пискнули в знак согласия, Анна стояла молча, а Ричард начал насвистывать пошлую кабацкую песенку, которую, к немалому удивлению всех, подхватил Кардинал Логан.

«Астарта» приближалась к стыковочной платформе таможни…

— Какого ёксиля через Вальгаллу ты мне тут опять говоришь, старый ты сморчок мухоморовый?! — орал Эрик Рыжая Задница, потрясая грудой собранных за два года бумажек. — Я из тебя шубу сделаю, чтоб тебя Хель на ленты разобрала! — раздувал он ноздри на покрасневшем лице. — Два года, я стою на таможне два года, Ётумхейм меня в печень через селезёнку! И ты опять говоришь, что я что-то не донёс? Да я тебе голову лично руками откручу, старый ты плешивый пёс!

Эрик бегал кругами по капитанскому мостику, тряся огромной пачкой различных справок и разрешений, которые собирал последние два года простоя на таможне. Викинг то и дело пробегал через голографическую фигуру Франьева, стоящего со скучающим видом и продолжающего диктовать что-то монотонным бубнящим голосом.

— У вас груз рассола из русской деревни XIX века, а это органическое соединение, подвергающееся самому тщательному досмотру. Пока вы собирали разрешения на ввоз рассола, у вас истекло санитарное свидетельство, выданное в нашей лаборатории, так как у вас не имелось этого разрешения при ввозе рассола на территорию Протектората.

— Да какое санитарное разрешение?! — взвыл берсерком Эрик, чьё лицо стало уже воистину свекольного цвета. — Какое может быть разрешение из деревни? Из деревни, раздери меня Тор, XIX века?!

— Вот потому я и направил вас в нашу лабораторию, — с некоторой долей удовольствия в голосе сказал Франьев. — А если бы в бочках вирус какой был? Кишечная палочка, стафилококки, бактерии Шляньева?

— Да какие шляющиеся бактерии? — с поскуливанием спросил Эрик, разом оседая в кресло капитана. — Какие палочки, Один меня задери в глазницу? Это просто рассол. Понимаешь ты, хер моржовый? Рассол! Водичка такая солёная от огурцов…

— Ага! — оживился Франьев, едва не подпрыгнув на месте. — Значит, признаётесь? Везли ещё и огурцы? Контрабанда!

Эрик заскулил в голос, обхватив рыжую голову руками и начав ритмично деформировать ею ближайшую стену.

Илларион Исаакович открыл было рот для очередной отповеди, но внезапно закрыл его, скосив глаза на что-то внизу, невидимое Эрику. После короткой паузы лицо Франьева просияло так, словно ему на доклад живьём принесли контрабандиста, обложенного своим же нелегальным грузом. Причём, бедняга должен был стоять на корточках, держа в зубах петицию с покаянием…

Викинг тоже подобрался, сдвинул густые рыжие брови и насупился, намереваясь стоять до конца и с мечом попасть живьём в Валгаллу, но не уступить мерзкому старикашке с растопыренными усиками, шевелящимися в присутствии контрабандистов не хуже локаторов.

— Обновите справки, я к вам вернусь, — скороговоркой выдал таможенник, и его изображение погасло. Эрик Рыжий издал звук, похожий на свист спущенной волынки или кожаного бурдюка.

— Капитан, — обратился искин к Моргану, — нас вызывают по общему каналу связи.

— Кто тут может быть? — ворчливо произнёс Морган, широким шагом подходя к пульту. — Говорит капитан Морган, с кем имею честь?

— Ети меня в секиру, Львиная ты Жопа! — раздался из динамиков громоподобный голос Эрика Рыжего. — Ты опять влез без мыла в мою подмышку. Как ты меня нашёл вообще, отрыжка Локи?

— У нас познавательная экскурсия по местным достопримечательностям, — широко улыбаясь, ответил Рик. — А вот что тут делаешь ты, Задница?

— Живу я тут, — с неудовольствием ответил Эрик. — Да ты бы и сам увидел через несколько минут.

Из-за тёмной, излучающей отрицательные флюиды, базы с таможенными терминалами показался корабль викинга, приближающийся к рейдеру Моргана. Здоровенная махина «Нагльфара».

— Совпадений не бывает, — произнёс Логан. Его верная свита немного напряглась, но этого было почти незаметно. Каменные выражения лиц инквизиторов не поменялись, они лишь сделали неуловимый шаг в сторону Кардинала, но, получи вот него приказ оставаться на местах, вернулись обратно.

— Приглашаю себя на ваш борт, — не терпящим возражений тоном прогудел Эрик, обрывая связь. Морган ещё какое-то время сидел, а после отдал приказ готовиться к стыковке.

Присутствующие отправились заботиться о наличии оружия и удобной одежды. Если в деле появлялся викинг, дело переставало быть простым. Это все усвоили ещё с первого раза, когда тот же Эрик пригласил Моргана сотоварищи на базу пиратов у Копыта Дьявола.

Едва перепонка капитанского мостика «Нагльфара» уползла в стены, как Эрик тут же задал первый вопрос шагнувшему к нему Ричарду:

— Ты его убил?

— И съел, — согласно кивнул Морган, подходя к другу. — А ты как думал?

— Ричард, мне трудно в этом признаваться… — сконфуженно начал викинг, не глядя в глаза Моргану, — но я и сам подумывал о том же. Знаешь, — вскочив, начал он, — я был в таких местах, что и представить трудно. Одно недельное бракосочетание вблизи коричневого карлика вымирающего племени пипадосов чего стоит. В племени одни мужчины, размножаются почкованием, а свадебные игрища длятся до месяца. Друг мой, я пережил даже участие в качестве почётного гостя, но этот дохлый мух, этот шелудивый пёс, этот выродок лишайника…

Эрик подавился словами от негодования, часто задышал и уселся на своё место, обречённо махнув рукой.

— Я твой должник до конца жизни, Ричард Морган. Ты спас мою жизнь и честь.

— Только не говори, что я обязан на тебе жениться, — в притворном ужасе воздел вверх руки Рик. — Пойми правильно, ты мне нравишься и всё такое, но Аннушка будет против…

Эрик одарил друга мимолётным яростным взглядом, но потом, расслабившись, захохотал во всю мощь огромных лёгких, хлопая себя по коленям громадными ладонями.

— Прости, друг, я уже обещал себя иной даме, — отсмеявшись, сказал он. — Моё сердце, мой меч и моя честь принадлежат Судьбе.

— Ты стал тевтонцем? — изумился Рик.

— Чем? — моргнул Эрик. — Ты меня сейчас какой-то жратвой обозвал?

Теперь засмеялся Морган. Утерев выступившие на глазах слёзы, он хлопнул друга по широкому плечу. Эрик вскочил на ноги, оказавшись на голову выше Ричарда, и сжал его в крепких медвежьих объятьях.

— Давай, рассказывай, зачем ты снова спас мою рыжую жопу? Знаю же, ты просто так бы никогда не появился.

Ричард поиграл желваками, прошёлся по мостику и встал у обзорного иллюминатора «Нагльфара».

— Знаешь, я долго думал, как рассказать тебе это, но так и не придумал ничего…

Через час, когда ещё недавно красневший от ярости викинг сумел уложить в голову всё, что сказал ему Морган о Светлых, снах его команды и прочих изумительных открытиях, у Эрика был только один вопрос:

— Я торчал на таможне два года просто потому, что кто-то там, ядри его в ноздри, не сумел вычеркнуть меня из истории?

Морган согласно кивнул и ответил:

— Когда они изъяли часть меня и сунули куда-то полковника Романова, я думал, на этом точка. Но после всех этих снов, после того, как меня чуть не удавил мой же боцман, мне пришла в голову свежая мысль. А где, собственно, находишься ты? И вот когда я узнал, что ты торчишь тут второй год, я понял — поворотной точкой в истории был не Романов, а Граут. Иначе твоя волосатая жопа спокойно бы занималась пиратством, а не застревала тут. По сути, Эрик, ты оказался в этой истории случайно. Когда ты рассказал мне правду о своём появлении в нашем времени, я связал тебя с Олешем. Связал и забыл. Но выбросить тебя из истории просто так не вышло даже у Светлых. Слишком много дел ты наворотил в другой реальности, в прошлом, в каких-то побочных линиях. Да и к тому же, ты, Рыжий, непростой персонаж. Почти благословлён Одином, так сказать. Ну и вышло так, что избавиться от тебя полностью, стерев из анналов истории, не вышло, а отпустить с миром и всеми памятными подарками не получилось. Вот и застрял ты в первой же неприятности так надолго.

— Знаешь, Ричард Львиная ты Задница, — поглаживая роскошные усы, задумчиво произнёс Эрик, — если бы не ты, я бы тут, чую, двинулся умом, или просто сдох на своём же корабле. А теперь, когда мы знаем, по ком скучает моя секира, мы пойдём и вытащим меня из этих ваших анналов. Я, конечно, бывал в жопе, но чтобы так долго…

Морган хмыкнул. Теперь все участники прошлой истории были вместе. Оставалось мелочь — сделать так, чтобы они были в одном месте. В одном таком пирамидальном светлом местечке, где некий господин Директор явно заигрался в улучшение всей Вселенной…

 

18.2 Капитан Морган и «Бешеный Хомяк»

Бутылка тихо звякнула о край высокого бокала, роняя последние капли коричневого пива в пенную шапку, и полетела в угол, к таким же опустошённым ёмкостям, гремя стеклом по вытертому покрытию пола каюты.

Капитан сощурил глаз, чтобы стол и руки перестали двоиться, и подчёркнуто аккуратно поднял бокал. Его ноздри задрожали от знакомого запаха хмеля, солода и спирта — креплёный «Бешеный Хомяк» вонял, словно пиво действительно гнали из хомяков. Причём, не модифицированных генетически в угоду домохозяйкам и прочим нежным психикой существам.

«Вот так, друг мой, и становятся алкоголиками, — подумал Рик, наблюдая за тем, как медленно опадает пенная шапка, и в ней лопаются пузыри. — И точно так, как эта пена, заканчиваются, выходят пшиком и становятся пустыми жизнь, время и желание двигаться вперёд».

— Всё идёт по накатанной, — Морган упёрся мокрым лбом в холодное стекло бокала, и прикрыл глаза. В голове шумело, и мысли прыгали, как северные олени по раскалённому песку пустыни Гоби. — Как я встал на эту траекторию, так с неё и не сойду… Буду лететь себе по инерции, отключив двигатели. Буду медленно обрастать космическим планктоном, астероидными ракушками и пустотными мухами. Словно заброшенный грузовик, разграбленный, блядь, пиратами…

Казалось, у капитана есть все основания для подобных пивных упражнений. В последнее время жизнь бывшего космодесантника и немножечко пирата обрела своеобразную вальяжность, лоск и неторопливость. «Астарта» совершала рейсы, почти не ломаясь и не разваливаясь, контракты подворачивались исключительно выгодные и без излишнего риска, пираты вежливо отворачивали в сторону, едва силуэт рейдера прорисовывался на их сканерах дальнего действия. Нет, некоторым приходилось помогать сменить курс парой курсовых залпов главного калибра, но это не раздражало. Нисколечко.

— Слишком… С-слишком, с-сука, гладко всё. Кацман меня подними, гладко и гадко, — Ричард открыл глаза, и сделал большой глоток, едва не обжегши себе нёбо крепчайшим напитком. Привычно сморщившись, он осторожно приподнял с пола хвостик копчёной соевой сардельки, занюхал, и опустил закуску обратно в коробку из-под сигар пилотского НЗ. — Летаем, зарабатываем, вертим вселенную на кх… х-х… на пальце. И всё отлично! Просто п-прекрасно, жопу мою пополам… Джек едва ласты не склеил от «белочки». Искин астероиды мельче Цереры в упор не видит. Ульрих перестал писать письма родне, и не отходит от Владленовой. Гай весь загадочный, укуренный и не рваный… То есть, тьфу, в нирване. Вот же чёртов «Хомяк», и из чего его только делают… Анна… М-да…

Морган поставил бокал на залитую пивом поверхность стола, которую безуспешно пытался протереть сервисный робот, походивший на раздутую водомерку, и положил подбородок на сцепленные пальцы. Локти он упёр в колени, и, гипнотизируя пиво, снова вернулся к беспокоящим его мыслям. В очередной раз за вечер.

Капитану давно и сильно не нравилось, каким он стал в последнее время. В обыденной жизни и рутине Рик предпочитал не замечать тревожных сигналов подсознания, но в подобные вечера спрятаться было некуда. «От себя не спрятаться, капитан, — медленно подумал он, ощущая, как слова словно разбухают в голове, заполняя её и исходя пеной. — От себя и от судьбы — не уйти. А какая она, судьба? А? Вот то-то же».

В современном мире, с его медициной, технологиями и возможностями, возраст около двухсот лет считался самым расцветом сил, а молодость длилась и длилась. Но и жизнь казалась бесконечной, способствуя неторопливости в делах и речах, поступках и мыслях. Слишком легко было остановить свой бег, упасть и уснуть, продолжая бежать по дороге где-то внутри себя, мысленно и бесполезно. «Слишком легко. Слишком».

Морган остро почувствовал желание вернуть себя прежнего. Такого, каким капитан был после увольнения из рядов космодесанта, со свежим патентом Торгового Флота и раздолбанным грузовиком «Клавикула Нокс», летавшим на честном слове и мате экипажа. Тогда мир казался выпуклым, ярким и наполненным чудесами. А астероидная пыль и звёзды — острой приправой к романтике…

Потом были долгие годы, наполненные рейсами, новыми знакомствами, пирушками и аварийными ситуациями. Копыто Дьявола, чёрные дыры Ядра, несколько экспедиций к границам галактики, Вулкан и Альбедо… Много чего было. «Астарта», ещё сияющая, только что с капитального ремонта и переборки рангоута. Потеря команды и груза. Новый экипаж, сейчас ставший родным и любимым — в прямом смысле слова.

Когда в жизни Рика появилась Анна, ещё в своей андроидной ипостаси, капитан и не думал, что сможет полюбить её. Понимание пришло потом, пока вокруг разворачивались события, мягко сталкивающие знакомый и привычный мир в пропасть страшного конца. Любовь, верность, ощущение счастья и нежности. Золотая пирамида, Строитель, Светлые, ХаСОМ, Романов… Апокалипсис, которого не случилось. «Или, всё же, случилось? — капитан задумался. — Светлые же изменили исход событий… Но почему всё так паскудно?»

Морган осоловело повёл глазами по каюте, допил пиво и зашарил правой рукой в ящике стола. Зацепив бутылку, он вытащил её, какое-то время внимательно изучал этикетку, расплывающуюся и двоящуюся, отчего казалось, что хомяк, залихватски обнимающий пивную кружку, язвительно усмехается, и, размахнувшись, со всей силы запустил ёмкостью в стену. С грустным хрустом и звоном толстое стекло разлетелось осколками и брызгами остро пахнущего напитка. Один из осколков резанул капитана по щеке.

Вытаскивая стеклянный шип из раны, и брызгая на кожу заживляющим гелем, капитан почувствовал, что трезвеет. А оглядев картину разрушений каюты, обильно залитой коричневой пеной, и воняющей, как пивоваренный завод после аварии, громко выматерился.

— Я не хочу терять Анну. Она — единственная на свете, ради которой стоит жить… Или умереть, — внятно произнёс Ричард, вставая с кресла. Выхватив ещё одну бутылку из ящика, он тщательно прицелился, и отправил её вслед за предыдущей, заорав: — Я никому не отдам ни свою женщину, ни свой корабль, ни своих друзей! Ни Светлым, ни тёмным, ни серо-зелёным, блядь…

Теперь он, наконец, понял, что его больше всего беспокоило во всех этих снах, воспоминаниях и странном поведении команды «Астарты». Слишком знакомый, так сказать, почерк — тихо, исподволь, словно всё происходит само по себе. Так действовали старые знакомые Моргана, владельцы Золотой Пирамиды. Когда-то они пообещали всё исправить, вернуть на свои места, и больше никогда не вмешиваться в дела этого мира. И даже, казалось, сдержали обещание.

— Вот только ни хрена подобного, — капитан, хмыкнув, вызвал дополнительных роботов-уборщиков, и вывернул регулятор подачи воздуха на максимум. — У меня стойкое ощущение, что мы живём в какой-то хитрой временной петле, ответвлении от настоящей реальности. А там творится адский пиздец, продолжающийся после прихода Строителя, чтоб ему черти задницу пробурили, и активации Лиловости Романова. И Протекторат содрогается в судорогах, теряя планету за планетой, когда геномный наркотик вырывает матрицу сознания из тел жителей, переводя их в плазмоидное состояние. Опустошённые миры, атаки ксенорас, почувствовавших слабину прежде сильного соседа, восстания и революции, анархия и полная жопа везде и всему.

Схватив урчащую от удовольствия тряпку, он начал вытирать стену, помогая уборщикам.

— И вот, пока мы в этом уютненьком кармашке продолжаем делать вид, что всё нормально, нас снова используют. Где-то в прошлом наши Светлые, чтоб им пусто было, друзья, затеяли очередное изменение реальности… — Морган на секунду задумался, прокручивая в голове разные варианты, но так и не смог объяснить, собственно, за коим чёртом им это понадобилось. — Непонятно зачем, но ладно. В итоге, мы имеем рассыпающуюся по кусочкам от недосыпа, недотраха и мозгоёбли команду «Астарты», непонятную хрень в прошлом, и чёткое ощущение наёбки. А чувство, что тебя наебали, обычно свидетельствует, что тебя действительно наебали, как говаривал старина Кацман…

Рик оперся на стену, елозя пульсирующей тряпкой по панели, и тихо проговорил:

— Творец Единый, клянусь Бездной, как бы я хотел пощупать шею этого блядского господина Директора… Пощупать, сжать и услышать хруст позвонков, — капитан расслабил непроизвольно сжавшиеся пальцы, чтобы бедное квазиживотное тряпочной породы перестало верещать от боли, и нехорошо улыбнулся. — Да. Пожалуй, это очень хорошее решение. Надрать жопу Светлым. И ебись оно конём!