Если, с высоты птичьего полета, посмотреть на белокаменную столицу Раввены, то видно как вечерами, она загорается огнями масляных фонарей, светлыми неравномерными пятнами. Это конечно дорого — заправлять фонари грибным маслом, чтобы освещать улицы Мориты, но престиж столичного града требовал немалых затрат.

Фонарей, рассеивающих тьму, естественно, больше на главных улицах. Более отдаленные от центра улочки, освещаются не так прилежно, а в некоторых местах, к примеру в том же Бирюлево, так там вообще посоветуем в вечернее время не выпускать из ладони рифленую рукоять ножа.

Наиболее освещенным отростком из отдаленных мест, выделяется лишь бывшее когда-то глухим селением, нынешняя Денариевка, что впрочем, и не удивительно для любого жителя Мориты.

Но к полуночи масло выгорает, и если фонарщик не получит указания подлить еще горючки, то тогда город, угасая, постепенно погружается во тьму. Лишь особняки, скажем так, небедных людей освещались по периметру масляными фонарями, частенько за казенный счет. Кстати, именно сейчас, в темный час, в одном из таких особняков собралось десяток весьма крепких ребят.

На первый взгляд, любой бы принял их за шайку варнаков, собравшихся на предстоящий ночной промысел. Но нет, смеем вас уверить, скорее наоборот, это пламенные бойцы без страха и упрека.

Они собрались здесь все вместе с благородной целью, чтобы защитить Сая Альвера в предстоящей Игре Смерти. Ну, а награда в двенадцать полновесных золотых солидов каждому из них, не играла большой роли в этом возвышенном порыве. Во всяком случае, искренне хотелось бы в это верить.

Впрочем, внимательный читатель, осиливший сей труд, знает весьма веские причины каждого из защитников, приведшего его к столь рискованной, это даже мягко сказано, вернее, гибельной авантюре.

Как ни удивительно, но отважные телохранители Сая Альвера словно бы сникли в томительном ожидании, неумолимо надвигающейся игры Смерти. Срок ее начала брал отсчет с сегодняшнего утра, по истечении этой ночи. Некоторые из них, были слишком мрачны, фатальная обреченность сквозила в их молчании. Даже всегда неуемный Тидер Весельчак, опустив голову, рассеяно рассматривал мозаичный пол, изображавший большерогого оленя.

Травоядное животное, неестественного вида, составленное из кусочков камня, желтого и коричневого цвета, спокойно паслось на берегу реки, словно не замечая крадущихся к нему охотников, с оружием наизготовку.

Аналогия, замеченная им в данном контексте, отнюдь не радовала его живое воображение.

Старший над ними — Кер Белоголовый оглядывал товарищей, оценивая готовность телохранителей. Некоторые лишь по воле слепого случая участвовали в Игре Смерти. Вся команда, набранная им, была в полном сборе:

Вот, если не считать Тидера, первые, нанятые им защитники. Это сослуживцы из горной таксиархии, бывшей в составе сил «миротворцев», в бунтующем краю Синегорья. Всегда язвительный Сакар Колено и Дэггат Молчун — два неразлучных друга, прошедшие череду кровопролитных схваток, с «оступившимися гражданами», как их именовали, послушные указке сверху, прыткие как будто у них частый понос, газетные писаки.

У этих двоих были большие сомнения — стоило ли им примыкать к этой безумной затее, но «милостивый» раввенский суд и Тидер Весельчак, совместными усилиями припершие их к стенке, не оставили им другого выбора. Вернее, выбор был, это — стылая соляная шахта и навешенный на них судьей, статус мятежных «младораввенцев».

Эти скорбные обстоятельства, ну никак не давали им возможность выжить в темной штольне, да еще и в течении десятка с лишним лет. Так что, после выплаты судебного штрафа, в счет будущего жалования, у них еще осталось по три золотых солида.

Особняком держалась в сторонке еще одна необычная парочка — два нездешних охотника с далеких краев, братья-близнецы, прибывшие из Сопредельной Раввены, Кужгуи — вторые имена у них были очень просты и незатейливы: Первый и Второй.

Одеяние «сопредельников», с кожаной бахромой, они не сменили, оставив все на себе, как и было с тех самых пор, когда они появились в Морите, в поисках какой либо работы. Не сняли они и украшавшие их обереги, составленные из клыков и когтей зверей. Языческие верования в духов предков, в тамошних селениях, куда более сильны, чем в животворящую сущность божественного Солнца. В силу преследования жрецами, всех инакомыслящих отступников в благословенной Морите, им здесь, откровенно говоря, ничего не светило и они, чтобы обеспечить сестрам достойное приданное, взялись за это опасное дело.

Оружие оставили свое, несмотря на богатый выбор, предложенный им в оружейной. Топорик с усиленным древком у одного, а у второго — неудобный, на первый взгляд неискушенного воина, ским- тяжелый клинок наподобие тесака, с обратным изгибом, удобный для рубящего удара.

Это было хорошее пополнение для защитников Сая Альвера. Охотники обладали обостренным ночным зрением и тонким нюхом, подобно хищным животным. Они его получили вследствие принятых ими, в раннем детстве, снадобий. Шаманы поили ими будущих добытчиков селения.

После переворота, развалившего «Тиранию Империи», жрецы Солнца, при поддержке Совета Слуг Народа, принялись искоренять верования язычников. Шамана, бывшего в их селении, увезли куда-то синие стражники, когда все были на лове нерестящегося лосося, зашедшего по устью верховья реки Амгунь.

К несомненной удаче отряда телохранителей, Кужгуи получили свои способности в имперские времена.

Положив подбородок на руки и, уперев локти в колени, набычился плечистый телохранитель- Ногард Камень. Бывший декарх раввенской армии играл желваками, сжимая кулаки, со сбитыми до мозолей, костяшками, скрывая охватившее его волнение. Его тоже выкупил с зала суда Тидер, куда он попал за избиение подвыпивших «красноперых» гвардейцев.

Рядышком с ним притулился Дейван Стебель. Еще один вояка, когда-то гордый носитель штандарта легиона «Империя», живого обломка истории, канувшего в лету. Наемник, провоевавший почти во всех малых войнах, прошедших со времени развала Империи. У него был очень горестный повод, чтобы оказаться в этом самом месте.

Он то, как раз был спокоен, хотя Керу казалось, что выражение его лица было, как у неизлечимо больного человека, смирившегося со своей неминуемой кончиной.

Полной противоположностью армейским ветеранам были — самый молодой защитник Джего — племянник Сакара и кхандец Шангур.

Самоуверенность, склонная молодости, сквозила в юноше. Сознание того, что с ним не случится ничего плохого, давало ему возможность не поддаться гнетущему настроению.

Вторым был Шангур, кхандец, последний, кто примкнул к защитникам. Лишь у него, в отличие от остальных, раскосое лицо, подобно каменному лику, не вызывало никаких эмоций. Он единственный, кто пришел по порыву сердца, чтобы отомстить Триаде за смерть своего учителя.

Решив слегка встряхнуть и как-то воодушевить поникших товарищей, Кер попытался их подбодрить:

— Ну что, друзья упали духом? С завтрашнего утра для нас начинается Игра Смерти, а мы так и будем горевать и предаваться унынию?

Словно воспрянув от тяжкого сна, Тидер оторвал взгляд от оленя, обреченного на заклание жестокими охотниками и, выдал реплику, мрачно заметив:

— Игра, ставка в которой наша жизнь!?

Чтобы воспламенить искру надежды, Кер Белоголовый прояснил ситуацию:

— Их жизнь, тоже служит ставкой в Игре, не стоит нам забывать об этом! Они такие же люди! Они не бессмертные герои — спят, едят, пьют и гадят, так же, как и мы!

Сакар Колено, встрепенувшись и сжав кулаки, зло произнес:

— Докажем им, что у нас энто, хер длиннее и яйца тверже! Уж в чем, в чем, а в энтом я им не уступлю! Верно, Дэггат? Ползучие гады, нас легко не возьмут!!!

Не заметив, что бахвальство его друга Сакара, прозвучало как то двусмысленно, Дэггат промычал себе под нос нечто подобное тому, что и он крутостью своих шаров, не уступит хваленым убийцам Триады.

Пряча невольную тень улыбки от неуемного бахвальства друзей, Кер, стараясь расшевелить их, поинтересовался мнением товарищей:

— Есть ли у нас еще какое либо преимущество, помимо причинных мест, в которых мы, несомненно, намного превосходим бойцов Триады?

Кейдан, словно он сталкивался с ними каждый день, задумчиво протянул, размышляя вслух:

— Есть ли у этих убийц слабые места? Все преимущества на их стороне! Мы-то будем на виду, а их даже в лицо и не знаем?

Шангур кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Когда все, вопросительно посмотрели на него, невозмутимо заметил:

— Есть и у «посвященных» Триады уязвимые стороны.

Редко роняющий слова кхандец, замолчал.

Сакар, нетерпеливо справился у кхандца:

— Энто какие, ну ежели не считать того, что у меня хер здоровее!?

Проигнорировав выпад бузотера, Шангур пояснил собравшимся:

— Следование кодексу, будут «посвященные» верны своим традициям! Игру затягивать, как можно дольше. Жертва, участвующая в Игре Смерти, не должна погибнуть быстро. Следование своим догмам — вот их важнейшая слабость.

Силившийся понять его неясные догадки, Сакар, в недоумении от того, что он не в состоянии рассмотреть здесь какое-либо преимущество, поинтересовался у кхандца:

— И чо энто нам дает? Клят, возьми, этих «посвященных»!!!

Один из «сопредельников» пояснил витиеватую мысль Шангура:

— Неспешность в выполнении задания.

Ногард Камень предложил наиболее напрашивающийся вероятный выход:

— А что, если мы просидим здесь, как трутни, не высовывая своего носа наружу? Кто кого пересидит, пусть сами попрут на нас, тут-то мы им жару и зададим!

Чуть оживившийся Тидер встрепенулся и высказал предположение:

— Я немного проштудировал различную писанину, выискивая, что нибудь про Триаду и прошедшие Игры Смерти. Нет, не сможем мы долго выжидать! Не мы первые так думаем. В «Истории Герцогства Карар», в третьем фолианте, упоминается об одном «достоверном» случае. Защитники, надеясь на крепость толстенных стен, засели в донжоне, но «посвященные» сделали хитроумный подкоп и, прокравшись внутрь ночью, вырезали всех.

Еще в хронике «Лузитанские декреталии», есть подобный случай, но там как-то описано все туманно и неправдоподобно. Якобы, убийцы пошли на штурм и когда защитники оборонялись, им ударили в спину бойцы Триады. Потеряв трех своих, они убили защитников, вместе с их подопечным. Писано еще, что какой-то горожанин видел, почему это произошло. Он нес невнятный бред, что с летящего в воздухе большого шара, на спущенных веревках, прямо на верхушку башни, в которой скрывалась жертва, спрыгнули две тени.

Сакар, негодуя, уверенный, что в этих заумных книгах нет ничего такого, чтобы выручило здравомыслящих людей, к каковым он, не без оснований, причислял и себя, экспрессивно высказался:

— Ясен перец, что энти «козопасы» опились молочка нажравшейся дурь — травы козы!

Тидер возразил недоверчивому Сакару:

— Доказательство есть. Исторически хроники свидетельствует, что так и было!

Словно укоряя грамотея Тидера, Кейдан предположил свою версию произошедшего:

— Чего только не придумают в этих хрониках, чтобы оправдать промашку заступников.

Вернул всех с потусторонних явлений к насущному, шкурному интересу Сакар:

— А чой у нас со жратвой! Эта толстуха не управляется с такой сворой проглотов!?

Ногард, привыкший к армейскому порядку и чистоте, добавил:

— Да, и одежу простирнуть не помешало бы, нам теперь-то не до этого будет.

Сакара, мало волновавшего чистота хламья, перебил его:

— Жратва для брюха — завсегда важнее!

Его племянник Джего, чуть смутившись, промямлил, что на кухне объявилась и помогает стряпухе недавно нанятая девушка Мила. Дядя пристально глянул на ловеласа и выложил племяннику:

— Джего, забудь ты пока про баб!!! Мало тебе той сановной курвы, которая тебя привела сюда! Не доведут тебя лярвы до добра, помяни мое слово!

Возвращая усмехнувшихся товарищей к реалиям жизни, Кер напомнил:

— Давайте подумаем, что мы сделали, чтобы выполнить свою задачу? Так, решетки на окнах заменены?

Кейдан, которому было поручено выполнение этого задание, четко доложился:

— Да, сам проверил. Поставили на окна бронзовые решетки, а то железные согнуть можно, а эти только разбить, с грохотом и шумом! Ставни закрепили дополнительно так, что можем спокойно запереться изнутри!

— Так-так, но все равно, тебе каждый день проверять придется!

Кейдан Стебель скривился, словно от кислицы.

— Что-то не так?

Перед этим неслабо повздоривший с садовником, Кейдан отмахнулся:

— Да этот старый хрыч Наир уверял, что эти решетчатые граты, якобы, уродуют архитектуру особняка!

Улыбнувшийся Кер, попенял на то, что все достают пожилого человека:

— Не обращай внимания на старика, ты его в возрасте, еще не таким сквалыжником будешь.

Не преминул вставить едкое слово и Тидер Весельчак:

— Если только доживу, как и он, до самой старости, то буду таким же, как Наир. Даже цветочки буду каждый день нюхать!

Не обратив внимания на нытье товарища, Кер продолжил совещание:

— Этот садовник всегда сует свой нос не в свои дела, с Саем Альвером заранее все было обговорено! Теперь, кстати, по саду. Передвигаться по нему Наиру только в случае крайней надобности! Его работа по саду, ничем не должна выявлять наши действия!

Бывший носитель штандарта тяжело вздохнул:

— Садовнику, это еще больше не понравится!

— Они понаблюдать за нами должны как-то? А Наир может невольно выдать наши намерения!

Зачем, спрашивается, нам облегчать работу их наблюдателей?

Декарх поддакнул старшому:

— Верняк, нечего нам их жизнь делать сладкой малиной!

«Сопредельник» Кужгуй Второй, словно его озарило, выдал предложение:

— А если на живца хапнуть их соглядатая?

Не поняв мысль товарища, Сакар недоуменно переспросил:

— Живца!? Так я чо то, не взял в толк, мы еще и кормить Триаду должны!?

Отмахнувшись рукой от туго соображающего товарища, Второй пояснил свою мысль:

— Подсунем им ложного Сая!

Сразу уловив идею Второго, Кер оглядел товарищей и подхватил безрассудную, на первый взгляд, задумку «сопредельника»:

— Подберем схожего ростом и статью с Саем и выманим наблюдателя «посвященных» на «живца». Пусть обнаружит себя, а через него и на их кубло выйдем!

Сразу оценив хитроумность замысла, воспрянувший духом, Тидер предложил:

— А теперь найдем того, кто согласится быть живцом? Вот Сакар с виду подходит, с издали не разберут! Волосы только ему хорошенько обкорнаем и приоденем.

Все посмотрели на предполагаемого «живца». В самом деле, своим телосложением и статью, Колено сильно смахивал на Сая Альвера. Правда бывший «горняк» был жилистее, хотя неуемный образ безалаберной жизни и злоупотребление пивом, брагой и прочими горячительными напитками, наметило на нем свой безжалостный отпечаток. Но все это предстояло ему в будущем, а до этого Сакару, все-таки, еще следовало дожить.

Даже Дэггат Молчун, разглядывая закадычного друга, словно лицезрел его в первый раз, замычал:

— По-охо-ож!

Все, получив возможность упредить противника, зашумели:

— А что, это может и сработать! Мы все равно ничего не теряем!

— И в этом случае рискуем только одним человеком!

Когда суть безумной затеи дошла до «будущего Сая», то Сакар Колено сразу взвился на дыбы:

— Энто отчего, поимей вас всех гиена в зад, да и не по одному разу, я должен замес-то Сая свой черепок подставлять!?

Весельчак принялся успокаивать разбушевавшегося приятеля:

— Ну, это лишь до тех пор, пока ты побудешь приманкой!

Эта фраза еще больше вывела из себя дебошира:

— Энто, здоровенного клеща вам всем в подмышку, до тех пор буду наживкой, пока меня гадюки Триады не резанут!?

Он уже словно и позабыл, что ему с Дэггатом Молчуном была прямой альтернативой — гибельная соляная шахта.

Ногард Камень подошел к своему рундуку и начал копаться в нем. Он, доставая здоровенные ножницы из своего рундука и не давая времени Сакару опомниться, предложил:

— Давайте я подкорнаю его! Я умею, сколько новобранцев остриг! Если их, как баранов считать, отары три наберется!

— Да я еще и баран, получается? — опять взвился на дыбы, донельзя взведенный Сакар: — Да я тебя сам счас завалю, безо всякой там Триады!

Ногард попытался оправдаться перед ним:

— Да про баранов это к слову пришлось! Какой же ты баран, и не баран вовсе, а так… м-м-м и, не подумав, ляпнул: — Барашек.

Готовую вспыхнуть, до опасных пределов перепалку, резко прервал, Кер:

— Сакар, хватит бузить!!! Сам подписывался в суде, утихни!!!

Пока его стригли, обиженный на всех Сакар молчал и лишь изредка шипел сквозь зубы, когда ножницы излишне сильно выдергивали волосы.

Чувствуя за собой невольную вину, Кер Белоголовый решил хоть как-то смягчить буйный нрав строптивого защитника:

— Ну, мы не допустим, чтобы на тебя набросились, все время будем рядом. Прислуживать тебе будет постоянно Весельчак! А ты должен вести себя, подобно Саю!

Кер стойко игнорировал гневные взгляды Тидера, имеющего свое, крайне нелестное и отличавшееся от других, мнение о навязываемой ему роли. Кейдан Стебель сильно надавил Весельчаку на ногу, потому что внезапно посветлевшему Сакару, видимо, показалась заманчивой мысль, что Тидер, втянувший его в эти неприятности, будет у него на побегушках, словно простой слуга.

Когда декарх закончил орудовать ножницами, он с самодовольным видом представил плоды своих трудов.

Пока Сакар стряхивал с шеи налипшие волосы, Кер распорядился:

— Джего, сходи в помывочную, я видел там простиранное кухаркой одеяние для Сая!

Юноша живо метнулся и принес одежду, предназначенную для конных прогулок. Дали ее Сакару, он недоверчиво помял ее в руках, удивляясь ее легкости.

Ногард, протирая инструмент, поторопил его:

— Чо тянешь то? Ломаешься, как девка, дающая первый раз! Ну ка, примеряй!

Сакар на этот раз, не слишком ломаясь, натянул кавалерийские штаны. Они были в самый раз, подбивка, из мягкой телячьей кожи, в паху и с внутренней стороны, защищала ноги от натирания об лошадиные бока. Потом через голову одел длинную льняную тунику, с разрезами по бокам, чтобы удобнее сидеть в седле. Дополнял наряд, пропитанный воском от непогоды и прошитый изнутри синим бархатом, длинный плащ.

Все внимательно посмотрели на результат работы. Лишившись копны нечесаных прядей волос и, надев изящный наряд, простоватая внешность Сакара приобрела, даже, какой-то изящный аристократизм.

Дээгат, заикаясь, сказал восхищенно:

— Эт-т-то кто жених чт-о-оль?

Ногард, внесший во внешность «Сая» и свой вклад, вынес окончательный вердикт:

— А что, похож! Только у Сая лицо умнее, что ли?

Не долго думая, Сакар огрызнулся в ответ:

— На свою ряху глянь, отъелся как лысый кабан, пасущийся в дубовой роще!

Уставший от их постоянной грызни, Кер примиряющее сказал:

— Да, хорошо сидит одежка, вылитый Сай! Посмотрись в зеркало, Сакар!

Польщенный «живец» подошел к большому карарскому зеркалу, висящему на стене и, разглядывая себя, подбоченился, подобно напыщенному сановнику и, поправляя складку на плаще, задал вопрос:

— А может после игры, это я себе оставлю?

Утихшему в конце концов «живцу», Кер мог пообещать что угодно. Он уверенно вымолвил:

— Ну да, конечно, я думаю договорюсь с Саем. Утром надо еще попросить сменный наряд, негоже тебе в одном расхаживать!

Кейдан Стебель, потянулся и смачно зевнул, затем спросил кхандца — знатока обычаев Триады:

— Ну что, до утра спим спокойно?

К всеобщему удовлетворению, Шангур развеял возможные опасения телохранителей:

— Не, станут они нарушать традиции и никому не дадут преступить. Слишком жестка расплата!

Да их еще и нет в Морите, слишком далеко их твердыня отсюда.

Все постепенно разошлись по своим тесным каморкам. Лишь братья-близнецы, выпив бодрящего настоя бледных ягод и пожелав всем спокойной ночи, нырнули в надвигающуюся тьму ночи. Они все ночи проводили в приусадебном саду, словно стараясь врасти в него, запоминая каждый кустик и деревце. Отсыпались они днем, когда остальные телохранители бодрствовали. Такой режим ввели временно, до начала Игры Смерти.

Всех разбудил истошный крик. Когда все из особняка выскочили наружу, то увидели садовника Наира, машущего палкой и чуть ли не с остервенением месящего что-то, извивающееся на земле, под раскидистой акацией.

Садовник обернулся к ним, он был сильно напуган: губы у садовника дрожали, в глазах плескался откровенный страх.

Подойдя к нему, Кер взял его за плечи и мягко отодвинул. Забрав у него палку, он поддел ею издохшее тело крупной зеленой змеи и вытянул руку, чтобы всем было лучше видно, свисающую гадину.

Тидер поинтересовался, озадаченно разглядывая ползучую тварь:

— Это откуда же здесь взялась такая змеюка? В Раввене такие гады не водятся и в Кханде я таких отродясь не видал. Кхандцы болтали, что в тамошних джунглях юга, у них водятся такие здоровенные гады, что и человека могут запросто схарчить! Наговаривали наверняка, чтобы чужеземных купцов отвадить.

Шангур, внимательно оглядывая ее, сказал:

— Это не слухи, я встречал такие, но эта не кхандская. Кхандская змея, обитающая в южных джунглях, чуть поменьше и по ее спине должен тянуться небольшой бурый зигзаг.

Посмотрите на эту, она сплошь зеленая и размер у нее побольше! Подобные обитают только в Синде, ее яд убивает тамошнего буйвола, почти сразу.

Яд этой змеи очень полезен. Если взять небольшую часть ее яда, растереть с семенами тамариса и листьями садового растения аруда, получится хорошее лекарственное средство, снимающее опухоли на суставах!

Мрачный Кер нетерпеливо перебил Шангура:

— Да это хорошо, хорошо! Если у кого-нибудь из нас, вдруг появятся опухоли на суставах, мы обязательно к тебе обратимся!

Мне не совсем понятно другое, как змея из Синда, оказалась здесь, в Раввене! Да еще и заползла в сад Сая Альвера!?

С отвращением глядя на змею, Кер, словно спрашивая сам себя, вымолвил:

— Она что, нарочно сюда заползла из самого Синда? Такого странного совпадения просто не может быть?

Тидер, встревожено оглядываясь по сторонам и, поневоле положив руку на рукоять меча, безнадежно сказал:

— Змея — это поданный нам, знак Триады, наша Игра Смерти началась!

Кер Белоголовый, почесав затылок, в задумчивости произнес:

— Интересно, все-таки, она, что сама приползла сюда, чтобы явить нам этот знак!? Или ее кто-то умышленно подбросил? Кужгуи дежурили всю ночь в саду и не заметили ничего подозрительного.

«Сопредельники», всю ночь шарящиеся в садовых зарослях, выглядели виноватыми.

Бледный от испуга Наир, запинаясь, порывисто перебил:

— Я сразу не понял, что это змея, а потом с испугу ударил ее палкой, она и завертелась!

Весельчак хлопнул Наира рукой по плечу, от которого щуплый садовник чуть не упал и искренне похвалил его:

— Молодец!!! Жаль, что под кустом не было какого-нибудь убийцы Триады, лежащего в засаде на Сая Альвера. Сейчас, на одного душегуба было бы меньше и нам было бы полегче!

Садовник нахмурился и ледяным тоном произнес:

— Вмешательство посторонних лиц в Игру Смерти запрещено правилами Триады.

Удивленно посмотрев на цветовода, свято блюдущего догму этикета, Тидер сказал ему:

— Наир, ты чего это стал таким законником? Ладно, пошли в дом, надо обсудить дальнейшие наши действия!

Сай Альвер еще не поднялся, к нему заспешил Наир, чтобы рассказать о случившемся странном случае. Со стороны кухни послышался звон, видимо — это кухарка начала греметь посудой. Мимо них мышкой проскользнула, недавно нанятая девушка, Мила. Заметив Джего, она лучисто улыбнулась ему.

Никто из них, включая Джего, не обратил на нее внимания. Все телохранители были подавленны случившимся событием. Неизбежное началось, пошел отсчет дней Игры Смерти. Им был подан сигнал.

Неумолимый ход ритуала Триады начался. Что их угнетало, так это загадочное появление ползучей гадины в это утро, словно змея обладала извращенной сутью природы, злобным разумом и тоже служила Триаде.

Ее появление предрекало зловещие предзнаменования дальнейших событий и смертей, грозивших всем ее участникам. Даже всегда жизнерадостный Тидер был задумчив и грустен.

Первый ход в Игре Смерти был искусно сделан Триадой, вселив сомнения и неуверенность в собственных силах в сердца защитников Сая и ломая волю к сопротивлению и навеяв в них тревогу, подтачивая их изнутри.