30 апреля ровно в восемь утра за Васильевым к его дому подъехал на своей машине Валера Савкин. Майор договорился с ним об этом еще вчера вечером, после получения от Коли информации о Виталии Сергиенко — таинственном участнике клуба Аполлон и организаторе проекта «Каток».

Валера, несмотря на недавний инцидент во время слежки за Мавриным, вновь согласился помочь, особо не углубляясь в детали.

Савкин работал в МУРе всего три месяца, но уже показал себя очень исполнительным и ответственным парнем. Васильев как будто бы видел в нем себя самого лет десять назад. Из него действительно в будущем может получиться очень грамотный и добросовестный опер, а не очередной рэкетир в погонах.

Майор уже заранее стоял и ждал Савкина. Когда его синий Ниссан остановился возле подъезда Васильева, майор тут же запрыгнул внутрь на переднее пассажирское сидение.

— Здорова, — поприветствовал его Алексей и пожал протянутую руку.

– Привет, Саныч. Ну как ты? — как всегда бодрым тоном спросил Савкин, показывая на руку Васильева.

– А фигня, до свадьбы заживет, — беспечно отмахнулся майор.

— Так ты же женат, — сказал Савкин и улыбнулся.

— Ну, значит до твоей свадьбы, — Васильев и улыбнулся в ответ.

— Куда поедем-то?

– Балаклавский, 16. Это недалеко отсюда.

– Окей, – ответил Савкин, излучая интерес и трепет к новому поручению.

Они выехали со двора и направились по Дорожной улице на север.

— Ты толком и не объяснил вчера, мне-то что надо будет делать? -- поинтересовался Валера в пути.

– Я пойду в этот притон, а ты просто постоишь внизу и последишь за подъездом. Если увидишь, что кто-то подозрительный заходит – сразу звони мне.

– Звучит как-то напряжно. Не получится опять, как с тем бывшим ментом вчера?

– Да нее… Тут другая история. Всё нормально будет, просто я решил перестраховаться.

Васильев сильно лукавил, ведь Сергиенко был участником «Аполлона» и потенциальным сообщником Фенрица. Еще неизвестно, чего можно было ожидать от столь рискованного визита.

– Так а суть дела-то в чем? – снова спросил Валера.

– А суть вот в чем. Ты в курсе, Валера, что иногда, чтобы раскрыть тяжкое преступление, сыщику нужно чуть-чуть переступить закон?

– Догадываюсь. Я так понимаю, и мы этим будем сейчас заниматься? – немного опасливо спросил Савкин.

– Да ты не пугайся. Во-первых, закон буду нарушать только я, а во-вторых, я не буду делать ничего такого ужасного. Просто мне нужно в этой квартире провести неофициальный обыск. Хозяин этой хаты подозревается в одном убийстве. Я почти уверен, что этот мужик и есть преступник. Вот только улик не хватает. Единственная проблема – квартира у него настоящий проходной двор. Я уже говорил, по вечерам и ночам там притон с наркотой и шлюхами устраивают, ключи от квартиры много у кого есть. Сейчас там точно никого нет, но вдруг кто-то внезапно нагрянет с утра? Поэтому пока я буду там шмонать, ты последи за подъездом. Если увидишь кого подозрительного – сразу звони мне. Но я думаю, всё пройдет гладко и никто не придет. Так что можешь не париться.

– Ну ладно, убедил, – ответил Савкин и снова улыбнулся.

– Только, естественно, об этом никому!

– Ты же меня знаешь, Саныч.

– Вот и ладушки.

– Вообще, товарищ майор, ты меня поражаешь. Тебя вчера чуть не убили, а ты с утра уже спокойно  едешь обыскивать какой-то притон непонятный. Яйца у тебя железные…

– Это оперская выдержка, Валера. Ну и фанатизм, видимо. Не могу я без дела и дня просидеть.

– Как думаешь, скоро найдут этих сектантов? – вновь в серьёзной интонации спросил Савкин.

– Не знаю, Валер, не знаю, – вздохнул Васильев. – От нас это тоже зависит напрямую.

– Ты ведь вчера говорил, что у них там целый офис был арендован в Москва-сити? Это ж какие у них бабки там крутятся? Прям попахивает целым экстремистским заговором.

– Вот-вот. Ты еще не знаешь, насколько эти мрази опасны на самом деле, – задумчиво и сквозь зубы ответил Васильев.

– Дело будет громким. По любому.

* * *

Не успел полковник Хорошилов прийти на работу, как его тут же вызвал к себе в кабинет генерал-майор Крылов для личной беседы с глазу на глаз. Судя по неласковому тону генерала, беседа не предвещала ничего хорошего для полковника и касалась темы всё того же дела о сектантах из Ховринской больницы, которые вчера предположительно совершили дерзкое покушение на майора Васильева.

Сейчас Павел Петрович стоял по стойке смирно посреди огромного кабинета начальника МУРа и смотрел куда-то в сторону, в то время как сидящий во главе стола генерал Крылов, нервно крутя в одной руке шариковую ручку, отчитывал его по полной программе:

– Я что, полковник, не доходчиво тебе последний раз объяснил про то, как надо вести это дело?

– Никак нет, товарищ генерал-майор, я всё понял, – четко и коротко отвечал Хорошилов.

– Тогда что за херня у тебя в отделе происходит!? Твои опера занимаются неизвестно чем, а их потом еще грохнуть пытаются какие-то психи!

– Майор Васильев и капитан Ершов действовали без моего ведома, товарищ генерал.

– Да? А ты, я смотрю, тоже решил взять с них пример и ничего не докладывать мне? Или ты просто настолько некомпетентный руководитель, что даже не в курсе, чем занимаются твои подчиненные?

Хорошилов промолчал, виновато опустив голову.

– Почему сразу мне о покушении не доложил? На кой черт ты сразу послал опергруппу к этому Фадееву? Ты только спугнул его, бездарь! Где этих сектантов теперь искать, а?!

– Я действовал из абсолютно логичных соображений. Как только стало известно имя подозреваемого, я немедленно отправил по адресам его пребывания опергруппы. Любой на моем месте сделал бы так же.

– Любой?! – Крылов швырнул на стол ручку, которую крутил в руке, и резко встал со стула.

Генерал, не отрывая яростного взгляда от Павла Петровича, неспешно подошел к нему и продолжил:

– Этот Фадеев и его клуб вообще могут быть не при делах! А ты вот так взял и просто поверил своему чудику-майору, который последнее время только и делает, что занимается какой-то самодеятельностью и вписывается в разные мутные истории!

– Да, я поверил ему, товарищ генерал, – всё так же беспристрастно ответил Хорошилов.

– Я уже давно понял, что он – твой любимчик. Ты ему чуть ли не место своё уступить готов при удобном случае.

Генерал отошел чуть в сторону и вновь продолжил:

– Вот только с нынешнего момента настал конец вашей идиллии! Я только что написал указ о твоем понижении в звании и отстранении тебя от должности начальника убойного отдела. Завтра указ подпишет начальник главка. Будешь снова работать обычным опером. А майора твоего я после больничного перевожу обратно в Чертаново. Пускай возвращается в свой клоповник и там воду мутит. А здесь ему не место!

Хорошилов разом потускнел и стал сильно подавлен. Он, конечно, ожидал наказания от Крылова. Но не думал, что оно будет настолько суровым. Почему на него так взъелся генерал в последнее время? Чем Крылову мог так насолить Павел Петрович? Тут явно был некий подвох.

– Товарищ генерал-майор, я конечно признаю свою вину и вину своих сотрудников. Но все люди совершают ошибки. Я же до этого всё делал по инструкции и мой отдел ни разу не подводил вас. А у Васильева одни из лучших показателей по раскрываемости во всем главке.

– Да плевать я хотел на твои инструкции и показатели твоего майора! Это будет для вас хорошим уроком. В следующий раз другие хорошенько подумают, прежде чем вести дела в обход своего прямого руководства.

– Но, товарищ генерал… – начал было Павел Петрович.

– Всё! Разговор окончен! – резко оборвал его Крылов. – Скажи спасибо, что я тебя вообще не уволил к чертовой бабушке! Сейчас немедленно отдашь мне все материалы Ховринского дела. Теперь я им буду заниматься лично, вместе с людьми, которые, в отличия от тебя, выполняют приказы и держат в курсе своего начальника.

Хорошилов стоял неподвижно, практически потеряв дар речи.

– Свободен, полковник! – резко гавкнул на Павла Петровича Крылов, когда сел обратно за свой стул, а затем немного иронично добавил: – Точнее уже подполковник…

Хорошилову не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть и удалится из кабинета. Внутри его терзали чувства глубокой несправедливости и злости на генерала Крылова. Но психологическая выдержка и здравый смысл не позволили сейчас Хорошилову выплеснуть вслух свой гнев. Иначе бы за такие слова Крылов его точно бы уволил по статье.

Главное – не стоит пока сообщать столь нерадостные новости Васильеву. Ему и так вчера сильно досталось, а весть о принудительном переводе из главка точно еще больше надломит его боевой дух. Пускай пока сидит дома и залечивает раны.

На самом деле, прекрасно зная натуру Васильева, Хорошилов подозревал, что майор, несмотря на наставления Павла Петровича, сейчас вовсе не отдыхает дома, а продолжает своё странное и опасное расследование. Что ж, и пускай продолжает – всё равно терять уже нечего. Хоть Хорошилов сейчас и лишился своей должности в основном из-за странной деятельности Васильева, но полковник вовсе не держал на него за это зла. Павел Петрович верил, что майор занимается

действительно

 важным делом, от которого напрямую зависят человеческие судьбы…

Буквально через пару минут после ухода Хорошилова в дверь генерала Крылова вновь постучались.

– Войдите, – раздраженно ответил Крылов.

В кабинет на этот раз вошел подполковник Рогозин, замначальника управления по обороту наркотиков.

– Что у тебя? – пробубнил Крылов.

– Сергей Иванович, нашли мы того старика, – доложил Рогозин.

– Вот как? Очень хорошо. Где он сейчас? – тут же заинтересованно спросил генерал.

– Доставили к нам и посадили в допросную, как вы и просили.

– Что ж, молодец Рогозин. Я сейчас спущусь и поговорю с ним. И помни, об этом старике никто не должен знать, кроме нас двоих.

– Разумеется, товарищ генерал-майор.

Речь шла об особом деликатном поручении Крылова, которое выполнял подполковник из наркоотдела. Сам Рогозин был не в курсе, для чего генералу понадобился некий одинокий пенсионер, живущий в области в частном доме. Генерал пообещал ответную помощь Рогозину в любом вопросе, если тот найдет старика и провернет одно незаконное мероприятие с его дочерью.

Через пять минут Крылов уже спустился и вошел в допросную, где на скамье сидел седой мужчина лет шестидесяти пяти, одетый в осеннее пальто и черные джинсы. Напротив старика в допросной стоял и караулил задержанного молодой оперативник.

– Оставь нас двоих на полчаса и никого сюда не пускай, – приказал Крылов оперу.

– Есть, – подчинился караульный и тут же покинул допросную.

Дверь закрылась с другой стороны, после чего генерал сел напротив старика и начал изучающе смотреть на него. Седовласый мужчина выжидающе глядел в ответ и через несколько секунд Крылов спокойным тоном задал первый вопрос:

– Трофимов Игорь Сергеевич?

– Да.

– У меня к вам есть несколько вопросов.

– Почему я здесь? Где моя дочь? –тихо спросил старик.

– Вопросы здесь задаю я, – резко оборвал его Крылов. – Вашу дочь задержали за хранение наркотиков в особо крупных размерах.

– Какие наркотики?! Вы в своем уме?! Да она же… – стал более громким тоном недоумевать Трофимов.

– Молчать! – громко приказал генерал и стукнул кулаком по столу. – Это не шутки, гражданин Трофимов. Вашей дочери грозит большой срок, и если вы хотите помочь ей, то должны сейчас ответить на все мои вопросы. И отвечать надо правду, иначе я могу устроить вашей дочери в СИЗО совсем не сладкую жизнь.

Старик опустил голову и через некоторое время тем же тихим голосом произнес:

– Что вы от меня хотите?

– Это касается вашей тайной сущности. Я знаю, что вы, Игорь Сергеевич, уже давно владеете таким необычным искусством, как белая магия.

Трофимов поднял голову и изумленно вскинул брови.

– Вижу, вы понимаете, о чем речь, – закивал головой генерал.

– Но… – начал было Трофимов.

– Только не надо сейчас юлить и спрашивать, откуда я об этом знаю. Я знаю всё и про вас, и про человека по имени Емельян, который раньше был наставником у таких людей, как вы. Так что, лучше не лгите и говорите всё, как есть. Мне не особо хочется ломать жизнь вашей дочери, она ведь многодетная мать, как-никак.

– Ладно. Что вы хотите узнать? Как я приобрел эти способности? – вновь с опущенной головой обреченно пробормотал старик.

– Ваша биография, гражданин Трофимов, меня не интересует. Мне нужно лишь что-то вроде консультации специалиста. А вы как раз один из специалистов в интересующей меня области…

* * *

Уже через 15 минут они были на месте. Ниссан Савкина проехал во двор дома 16 по Балаклавскому проспекту. В самом дворе дома было достаточно многолюдно. Сегодня было 30-е число, последний рабочий и предпраздничный день. Многие в это время направлялись на работу, в предвкушении предстоящих майских праздников и каникул. Кого-то ждала любимая дача, кого-то поездки за город на шашлыки с горячительными напитками, а кого-то просто тихий и спокойный отдых дома.

Васильев был сейчас одним из немногих, кто осознавал, что этот день может стать не просто последним рабочим днем перед длинными выходными, а последним днем для всего человечества. Если сегодня что-то пойдет не так у отца Матвея, Ершова или самого Васильева, то клуб Аполлон, в прошлом Нимостор, организует вместо майских праздников настоящий конец света, после которого жарить шашлыки будут уже из людей.

Майор действительно искренне верил, что черные сатанисты способны устроить апокалипсис. Он многое повидал за эти пять дней. Его мировоззрение кардинально перевернулось за этот короткий промежуток времени. Зло действительно существует, и не просто в форме маньяков или бандитов, как это привычно думать полицейскому. Оно существует и в форме нечто неосязаемого. Абсолютное, бескомпромиссное зло, которое поглощает мир и полностью подчиняет себе сознание людей, которые присягнули на верность этой сущности.

– Вроде этот подъезд, – сказал Васильев, указывая Савкину пальцем на одну из дверей дома.

Ниссан остановился возле указанного майором подъезда. Сергиенко жил на третьем этаже, окна его квартиры, судя по всему, выходили во двор. Это было только на руку майору – в случае утери мобильной связи с Савкиным, он мог ему подать какие-то сигналы через окно.

– Так, ну ты всё понял? – спросил майор у Савкина, собираясь выйти из машины.

– Да. Сижу здесь и слежу за заходящими в подъезд. Если кто-то подозрительный будет – я сразу звоню тебе.

– Молодец. Поглядывай еще иногда вон на то окно на третьем этаже. Это окно квартиры, где я буду. Если не смогу воспользоваться мобилой – буду подавать тебе сигналы. Если махну рукой один раз – то всё в порядке, если два и больше – то значит, нужна твоя срочная помощь, сразу беги в квартиру.

– Есть, товарищ майор, – подчинился Савкин.

– Всё, я пошел. Надеюсь, за час управлюсь.

Майор вышел из машины и направился к входной двери подъезда Сергиенко. Дом был 17-ти этажный и густо заселенный. А поскольку сейчас многие люди отправлялись на работу, майор предпочел варианту ломиться в подъезд с перезвоном в домофон просто подождать пока из него кто-нибудь не выйдет и сам любезно не откроет дверь Васильеву.

Майор совершенно не боялся, что его кто-то потом опознает. И не потому, что ему было плевать, а потому-что люди в большинстве своем не наблюдательны и плохо запоминают лица. Ну, подумаешь, кто-то зашел через открытую дверь подъезда, мало таких что ли? Человек ушел на работу и уже через 5 минут забыл, что кто-то прошел в его дом без ключа домофона.

Долго ждать майору не пришлось. Через минуту дверь действительно распахнулась, и из подъезда вышел мужичок предпенсионного возраста. Васильев аккуратно и не спеша проскочил в открытую дверь, а мужичок даже не обратил никакого внимания на Алексея. Что и требовалось доказать…

Васильев решил разомнутся и дойти до третьего этажа пешком, лифт всё равно был занят. Поднявшись на нужный этаж, майор сразу увидел нужную квартиру  по правую сторону площадки. Алексей нажал на кнопку звонка: для начала надо проверить, дома ли сам Сергиенко? Если нет – у Васильева есть свои оперские уловки, как можно без ключа проникнуть в квартиру. Если же Сергиенко дома – майор будет импровизировать по ходу пьесы.

Дверь никто не открывал, и майор позвонил еще два раза. Он уже начал думать, что квартира пуста, но тут за дверью послышалось тихое шуршание и скрежет.

– Кто? – спросил молодой и резвый мужской голос за дверью.

Теперь нужно было убедить этого человека, вероятно, самого Сергиенко, открыть майору дверь. Стандартные приемчики типа соцопроса граждан или фразы: «Я из ЖКХ» тут не помогут. Если Сергиенко – член секты, то тут надо действовать дерзко и наверняка.

– Ты че, козел, обдолбался там в край?! – начал грубым и дерзким тоном Васильев. – Всю комнату мне засрал!

– Что? – непонятливым тоном ответил голос.

– Перепичто! Херли ты воду врубил? Сейчас пойдешь всю квартиру мне драить, ушлепок!

– Вы что-то напутали. У меня ничего не течет, – немного взволнованно ответил голос за дверью.

– Сейчас я ментов вызову и у тебя подлива из жопы потечет! Открывай дверь, сволота!

Подействовало. За дверью начали скрипеть замки и через пару мгновений дверь медленно отворилась.

На пороге стоял молодой, темноволосый и коротко стриженый парень в белой майке и потертых джинсах. Майор сразу узнал его, это был тот самый Сергиенко Виталий Егорович, 28 лет, неработающий, не женатый. Что ж, вот ты и попался, Виталий Егорович.

– Ты че орешь, придурок? – дерзко, но немного растерянно спросил Сергиенко. – Иди сам проверь, ничего у меня не течет!

– А вот щас и проверю! – сказал майор и подошел к Сергиенко поближе.

После этого Васильев внезапно нанес парню резкий и сокрушительный удар правой рукой в подбородок. Голова Сергиенко откинулась назад, после чего он без чувств упал на пол своей прихожей. Майор за годы службы в угрозыске уже давно отработал этот первоклассный удар, гарантированно приводящий противника к потере сознания минут на пять.

Васильев оглянулся, быстро заскочил в квартиру и закрыл входную дверь. Он осмотрелся. Квартира была однокомнатной. Прямо по курсу справа находилась кухня, а слева большая и единственная комната. Не теряя времени, майор поволок туда за руки бесчувственное тело Сергиенко.

В комнате, дотащив парня, Алексей схватил первый попавшийся стул со спинкой и придвинул его к пустому участку стены. Затем схватил тело Сергиенко и начал пытаться поднять его с пола, чтобы усадить на стул. Это далось майору очень непросто, учитывая, что его левая рука была практически бесполезна. Кое-как, превозмогая боль и стараясь сильно не растянуть мышцу, чтобы рана на руке снова не открылась, майор закинул совсем не легкое тело Сергиенко на стул.

После этого он сковал руки парня за спиной наручниками, которые ему вежливо отдал Ершов. Клиент был почти готов.

Васильев достал из кармана заранее приготовленный для этого дела монтажный скотч. После этого он начал в несколько слоев приматывать верхнюю часть тела и ноги Сергиенко к стулу. Операция заняла минуты две.

Закончив, Васильев посмотрел на результаты своих творений. Сергиенко с опущенной головой сидел на стуле, придвинутом вплотную к стене комнаты. Он был прилеплен к стулу несколькими слоями монтажного скотча, а его руки были надежно скованны за спиной наручниками. Теперь этот гад точно безопасен для Васильева.

Убедившись в правильности проделанных процедурах, Васильев достал телефон и в меню быстрых вызовов набрал Колю Ершова. Теперь нужно удостовериться, что и у друга майора поездка за город проходит удачно и без происшествий.

– Да! – громко ответил Коля по телефону.

– Здаров. Ну как там поездочка у тебя продвигается?

– Да всё спокойно вроде. Уже еду по Ярославке. У тебя там как?

– У меня тоже. Клиент готов. Сейчас буду приступать к социологическому опросу.

– Я тебя понял. Как опрос вести, хоть помнишь?

– Уроки в нашем Чертаново разве забудешь? – ответил Васильев и улыбнулся.

– Да уж, такие навыки трудно забыть, – ответил Ершов и хихикнул. – Ну давай, звони тогда – как закончишь.

– Само собой. Конец связи.

Васильев повесил трубку. В этот момент он услышал, как за его спиной послышался тихий стон. Майор обернулся и увидел, что Сергиенко, наконец, очнулся. Его глаза еще были не целиком открыты, и он затряс головой, пытаясь собрать свой рассудок в целое единое.

Когда он осознал, что привязан к стулу и прикован сзади наручниками, его глаза широко раскрылись от недоумения. Наконец он увидел стоящего у окна Васильева и сосредоточил на нем удивленный и немного испуганный взгляд. Что ж, теперь можно устраивать сам социологический опрос.

Под этим названием скрывалось, разумеется, не что иное, как банальные милицейские пытки. То самое, чем пугают обывателей в каждой новости, касающейся полицейского беспредела.

Чего греха таить, пытки действительно использовались почти всеми операми. Даже такого моралиста и идеалиста как Алексей не обошла эта участь. Просто это была неотъемлемая часть работы оперативника с подозреваемыми. Разумеется, Васильев с другими коллегами прибегал к таким методам далеко не из соображений эстетического удовольствия или любования собственной властью. Боже упаси. Это совершалось только в интересах дела и защиты граждан от всякого отребья. Ведь очень часто возникают ситуации, когда ты точно знаешь, что клиент «при делах», но признаваться и говорить по делу он наотрез отказывается. Вот тогда и приходиться прибегать к крайним мерам.

Конечно, служило в полиции немало откровенных садистов, как впрочем, и в любой другой профессии. Но такие индивиды, как правило, не приживались в коллективе, состоящем в основном из адекватных сотрудников.

Пытки в полиции, естественно, были запрещены всеми возможными инструкциями и уставами. Но когда начальство говорит тебе, что преступника надо найти в ближайшие двое суток, не остается ничего другого, кроме как колоть подозрительных личностей методами физического воздействия. Только бить нужно было аккуратно, так, что бы потом невозможно было зафиксировать факт побоев, иначе и тебе прямая дорога на нары. Ни в коем случае не следовало бить по лицу, там всегда остаются самые заметные ссадины и синяки. Бить можно только по конечностям и то аккуратно, чтобы кости не переломать.

Без насилия в оперативной работе обойтись было нереально. Этот урок Васильев усвоил быстро. Либо ты отметелишь какого-то подозрительного хмыря с судимостью и добьёшься от него признаний, либо отпустишь этого гада, а на следующий день он пойдет и чикнет кого-то по горлышку за кошелек с парой тысяч рублей.

Разумеется, бывало немало случаев, когда клиент действительно был не при делах. Ты его мутузишь до потери сознания, а потом выясняется что он исключительно добропорядочный гражданин. Конечно, в эти моменты тебе становилось таких людей по-человечески жалко. Но что поделать, жизнь крайне не справедлива, с этим остается только смириться.

За годы работы в ОВД Чертаново Васильев научился множеству довольно жестоких методов добычи показаний от подозреваемого. Применял их он, как и все остальные, только в случаях крайней необходимости. Сейчас такая участь ждала и Сергиенко, ведь майор был на сто процентов уверен, что он «при делах». А значит, и колоть его нужно соответствующими методами.

– Что за…?! – взволнованным голосом прокричал Сергиенко, как только увидел Васильева.

– О, очнулся, голубчик, – с издевкой произнес майор в ответ.

Васильев подошел к Сергиенко почти вплотную и тут же нанес ему резкий удар под дых. Глаза парня чуть не вылетели из орбит, он резко опустил голову и сделал громкий и жадных вдох, после чего активно закашлял.

Когда он более-менее пришел в себя от удара, то сразу начал истерично закидывать вопросами майора:

– Ты кто такой? Че тебе надо, псих?

Васильев, потирая свой кулак, медленно и властно спросил:

– Где Фенриц?

– Кто? – брезгливо переспросил Сергиенко, тяжело дыша.

– Фадеев Виктор Андреевич. Твой босс и наставник из клуба «Аполлон». Ну? Отвечай, падла!

– Кто? Фадеев? Мне-то почем знать? Я же ему не друг, просто хожу к нему на курсы.

– Брешешь, сука! Ты устроил каток в Ховринской больнице в ночь на 18 января 2010-го года? Куда пропали двадцать человек? Давно ты в Нимосторе? Ну, отвечай, быстро!

Сергиенко был растерян потоком вопросов майора, но судя по его глазам, он явно понимал, о чем идет речь.

– Я не понимаю. Какие двадцать человек, причем здесь Фадеев? Какой, к черту, Нимостор? Да кто ты вообще такой, мать твою!?

После этого Васильев нанес ему сильный удар кулаком по почкам. Парень взвыл от резкой боли и зажмурил глаза. Майор подошел к нему вплотную, приподнял его подбородок и начал пристально смотреть ему в глаза.

– Послушай сюда, Виталий Егорович. Я тут кота за хвост тянуть не собираюсь. Я знаю про Фадеева, про секту и про то, что пять лет назад по твоей вине в Ховринской больнице умерло сразу двадцать человек. Так что, гнида, советую отвечать на мои вопросы сразу и по делу.

Васильев снова встал в угрожающую позу, намекая Сергиенко на новые побои. Парень отдышался, немного испуганно посмотрел на майора и жалобно произнес:

– Я не совсем понимаю, про что вы говорите. Я всего лишь устраивал пять лет назад каток в Ховрино, вместе со своими знакомыми. На нас действительно хотели повесить какое-то дело о пропаже людей, но мы ведь вообще не понимали о чем речь, какой-то бред и провокация. А Фадеев – он просто умный и талантливый человек. Я, как и остальные, регулярно хожу к нему на занятия по духовному развитию. Больше мне нечего вам сказать.

Майор понял, что этот парень, даже если он при делах, не собирается ничего просто так говорить Алексею. Васильев прошелся по комнате, пытаясь найти какой-нибудь твердый предмет, что бы как следует приложить им Сергиенко. Но тут его внимание привлекла небольшая книжная полка в настенном шкафу. Немногочисленные книги были сильно потерты временем. На корешке одной из них майор ухватил взглядом изображение символа, похожего на логотип клуба Нимостор.

Васильев подошел и достал книгу с полки. На лицевой обложке красовалась надпись готическим шрифтом: «Fetus Infernum». Опять это сочетание слов, как и на магическом перстне! Похоже, майор попал в десятку.

Бегло пролистав книгу, майор увидел латинские тексты и многочисленные иллюстрации с изображением оккультных символов и всяких страшных существ. Что ж, название и содержание книги не вызывало сомнений насчет её тематики, это был сатанизм чистой воды.

– Духовное развитие, говоришь? – недоверчиво произнес Васильев, рассматривая книгу.

Лицо Сергиенко стало еще более взволнованным. По его взгляду было видно, что парню совсем не хотелось, чтобы майор рылся в его странной библиотеке. Сам Васильев взял еще несколько книг с полки. Как оказалось, они все были схожи по тематике. Тексты на латыни, какие-то заклинания, мрачные иллюстрации и оккультная тематика.

– А это, видимо, учебные пособия клуба Аполлон, да? – иронично спросил Васильев, крутя перед лицом Сергиенко одну из книг. – Какая-то совсем не миролюбивая тематика у этих книжек, не находишь?

– Это здесь не при чем, – начал оправдываться Сергиенко. – Это я просто раньше увлекался всяким оккультизмом, когда подростком был. Друзья подсадили. Всякие книги покупал дорогие по черной магии. Но я уже лет десять этой фигней не страдаю.

– Ну да, конечно, – с сарказмом произнес Васильев. – А книги при этом хранишь и, судя по отсутствию пыли, открывал и листал их совсем недавно.

– Я просто хочу их продать за неплохие деньги кому-нибудь в интернете. Поэтому брал их и делал сканы некоторых страниц совсем недавно.

Майор схватил одну самую увесистую книгу, подошел к привязанному Сергиенко и со всей дури нанес ему удар книгой в район правого уха. Сергиенко зажмурил глаза и застонал от оглушающей и сильной боли.

– Что ты мне лепишь, паскуда?! – закричал Васильев. – Думаешь, я совсем тупой? Думаешь, я не знаю, кто такой на самом деле Фадеев и чем занимается ваш клуб? Вчера вечером меня и мою жену пытался грохнуть один из ваших ублюдков-сатанистов. Думаешь, я теперь сопли буду жевать тут с тобой? Я знаю, что ты – один из них. И если ты сейчас не скажешь, где Фадеев – я заставлю тебя сожрать эти книги целиком, по одному листику. Будешь их жевать и глотать, пока у тебя заворот кишок не случиться.

Сергиенко молчал и, тяжело дыша, лишь хлопал глазами, изображая полное непонимание ситуации.

Не дождавшись никакого ответа на последние угрожающие реплики Васильева, майор отошел чуть назад и с короткого размаха нанес резкий удар ногой по правой почке Сергиенко. Тот, снова крича от боли, повалился левой стороной вместе со стулом на пол. Сергиенко выл, лежа на боку и зажмурив глаза. Почти два удара подряд по почкам – такое выдержит далеко не каждый.

Васильев подошел к корчащемуся от боли Сергиенко, присел на корточки и схватил его за волосы и всё тем же мрачным и угрожающим тоном спросил:

– Ну? Я жду ответа.

– Да пошел ты на хер! – начал сквозь стоны боли гневно отвечать Сергиенко. – Что тебе вообще от меня надо?! Я не знаю ни про каких сатанистов. Я понятия не имею, где твой Фадеев. Ты, псих конченый!

Васильев резко и грубо отпустил голову Сергиенко, затем медленно встал над ним во весь рост и медленно издевательски произнес:

– Ну ладно, Виталий Егорович. Ты сам напросился.

Васильев вновь поднял и поставил на ножки стул с привязанным к нему Сергиенко. Затем майор начал доставать из-под пальто скомканный старый противогаз, который он принес заранее из дома.

Сергиенко с опаской поглядел на респиратор противогаза, в который Васильев не спеша вкручивал шланг с фильтром. По глазам парня было видно, что он понятия не имеет, зачем оперативнику нужен противогаз. Но Сергиенко, судя по выражению его лица, осознавал, что ничего хорошего это не предвещало.

– Ну что? – спросил Васильев, собрав целиком противогаз. – Даю тебе последний шанс на правильный ответ. Где Фадеев?

– Я не знаю, – без былой дерзости ответил Сергиенко, боязно поглядывая на противогаз.

Васильев наигранно вздохнул, изобразив обиду, а потом резко начал натягивать на голову Сергиенко шлем противогаза. Парень сопротивлялся и мотал головой из стороны в сторону и майор решил ему еще разок вмазать под дых. Сергиенко вновь тяжело вздохнул и перестал трясти головой.

Спустя несколько секунд бывший организатор проекта «Каток» уже сидел с полностью одетым на голову противогазом. Он что-то возмущенно говорил, но через шлем противогаза его негодования превращались в глухой бубнеж.

– Вот так-то лучше, – обрадованно сказал Васильев. – А теперь мы с тобой поиграем в слоника!

Васильев чуть наклонился к Сергиенко, схватил шланг и сильно перегнул его в середине, перекрыв таким образом парню доступ к кислороду.

«Слоник». Именно так просто и незамысловато назывался вид пытки, который Васильев сейчас проделывал с этим парнем. В полиции «Слоник» был одним из самых популярных методов допроса не особо разговорчивых подозреваемых. Старый и проверенный способ, который, как правило, всегда заканчивался положительным результатом. Ни один человек не выдерживал страшного и деморализующего удушения, которое создавалось в противогазе при перекрытом кислороде. После такого любой задержанный готов был подписать любое признание, лишь бы не терпеть снова эти адские мучения. Да и тому, кто допрашивает, было намного комфортнее. Зачем тратить собственные силы на побои, когда можно добиться признания таким простым и эффектным методом? Главное в этом деле не переборщить: если у человека слабое сердечко, то он может и ласты склеить во время подобной процедуры. Перекрывать воздух следовало от двух до пяти минут, дольше – слишком рискованно. Но, как правило, двух сеансов по три минуты клиенту вполне хватало. После таких процедур практически любой, даже самый крепкий и выдержанный преступник готов был мать родную заложить.

Минуту Сергиенко сидел спокойно, потом он начал подергивать головой и постанывать. А уже на третьей минуте парень истерично завыл во весь голос, начал сильно дергаться и извиваться на стуле. Васильев, как мог, удерживал его одной рукой, чтобы он не свалился вместе со стулом на пол.

Майору было совершенно не жалко этого парня. Взглян

ув на его чтиво, Васильев уже был почти на все сто уверен, что Сергиенко – один из сатанистов. После произошедшего вчера вечером в его доме, Васильев готов был удавить всех сектантов из шайки Фенрица голыми руками.

Когда майор понял, что муки Сергиенко становятся совсем нестерпимыми, он принял решение остановить процесс. Для начала хватит. Если что, можно будет в любой момент повторить еще разок.

Васильев отпустил шланг и начал грубо стягивать противогаз с головы Сергиенко. Майор не снял его полностью, а лишь поднял до уровня глаз, чтобы парень мог только внятно говорить.

Сатанист тут же начал жадно глотать воздух своими опустевшими легкими. Он делал глубокие и протяжные вдохи и выдохи. Было видно, что Сергиенко испытал глубокий шок и чуть не сошел с ума в этом противогазе. Что ж, посмотрим, что этот ублюдок теперь запоет майору.

Васильев подождал, когда Сергиенко как следует наглотается воздуха и немного переведет дух. Когда майор понял, что клиент уже может говорить, он медленно, пугающим мрачным тоном обратился к парню:

– Ну что, падла, понравилось? Я могу так повторять до бесконечности. Если и дальше будешь дурку валять, я запущу в этот шланг слезоточивый газ. Будешь мечтать о спасительном глотке воздуха, и при этом захлебываться собственной блевотой. Зрелище не из приятных, скажу я тебе.

– Что… вам… надо? – прерываясь на тяжелые вздохи и покашливания, обреченно спросил Сергиенко.

– Специально повторяю для тупых и глухих: где Фадеев? Как давно ты в секте? Что произошло пять лет назад на одном из твоих катков? Ну? Отвечай, мразь!

Сергиенко опустил голову, не переставая тяжело дышать. Потом он отрицательно замотал головой, поднял обреченный взгляд на Васильев и испуганно ответил:

– Я не знаю, о чем вы говорите, правда! Это какая-то ошибка! Я уже говорил, что просто хожу к Фадееву на курсы. Да, на нас пытались пять лет назад повесить какое-то левое уголовное дело, но его закрыли, поскольку мы ничего не совершали! Пожалуйста, я говорю правду!

Васильев тяжело вздохнул и безмятежно ответил:

– Неинтересные у тебя ответы, Виталий Егорович. Совсем неинтересные, – небольшая пауза. – Боишься своих хозяев? Да Фадееву сейчас глубоко плевать на тебя, у него своих проблем по горло. Тебе сейчас меня бояться надо, сучонок! Потому что без твоих ответов я отсюда не уйду!

Сергиенко задумчиво молчал и смотрел в пол.

– Смотрю, тебе понравилось, – не услышав никакого ответа, спокойно произнес Васильев. – Ну, давай тогда повторим.

Алексей снова целиком натянул противогаз на голову Сергиенко, тот начал выть и сопротивляться, но майор был решителен. Одного раза этому уроду явно было недостаточно. Значит, сейчас подержим подольше, пускай мысленно попрощается со всем, чем дорожит. Подохнуть – не подохнет. Здоровый, молодой парень, что ему будет?

Алексей снова перегнул шланг противогаза. В этот раз Сергиенко уже был не так стоек. Не прошло и минуты, как парень начал извиваться и стонать, будто в предсмертной агонии. Минута, две, три. Майор видел даже сквозь запотевшие стекла противогаза, как глаза Сергиенко нереально расширились. Они излучали безумный, первобытный страх, который охватил всё сознание этого парня. Своими диким и громким воем Сергиенко ясно давал понять, что ему сейчас хочется поскорее умереть.

Прошла еще минута мучительных страданий Сергиенко и майор понял, что теперь он точно заговорит. Он теперь просто обязан будет выложить всю правду. Если нет – Сергиенко знает, что ему вновь и вновь придется терпеть эти адские мучения.

Наконец Васильев вновь стянул противогаз с головы Сергиенко, освободив ему рот и нос. Сразу стало понятно, что в этот раз парень испытал намного больший ужас и отчаяние, чем в первый. Он со всей силы, с громким воем заглатывал спасительный воздух, будто его не хватит на всех. В его глазах читались остатки того безысходного ужаса и отчаяния, которые захватили всё его сознание за последние четыре минуты.

Теперь майор увидел в нем безграничную жажду – жажду жизни. Сатанист он, или нет, но он тоже человек, с такими же чувствами, как и у остальных. Больше всего любого человека пугает смерть, особенно мучительная, ужасная и деморализующая. Именно такой эффект сейчас удалось проделать Васильеву над сознанием этого парня. Едва ли он захочет в третий раз пережить подобный ужас.

Прошло около 20 секунд, прежде чем Васильев в той же спокойной и властной интонации спросил:

– Ну что? Мне идти за слезоточивым газом, или так всё расскажешь?

– Не… надо! – в ужасе воскликнул Сергиенко, прерываясь на тяжелые вдохи и выдохи. – Я всё… скажу!

Майор полностью снял с головы Сергиенко противогаз и с интересом посмотрел в его глаза. Похоже, эффект был достигнут. Парень был до смерти напуган и сломлен. В таком состоянии практически никто не способен был врать. Что ж, «слоник» в очередной раз подтверждал свою безотказную репутацию.

– Ну? Говори! – ускорил Васильев собеседника.

– Я… Я действительно состою в секте, но я… не знаю, где сейчас Фадеев, – ответил, опустив голову, парень.

– Уже лучше, – надменно похвалил его Васильев. – Только проблема в том, что я пришел узнать именно насчет Фадеева, а ты опять не отвечаешь. Наверное, надо всё-таки доставать газ.

В этот момент Васильев сделал вид, что снова собирается натянуть на голову парня противогаз.

– Нет!!! – в ужасе заверещал Сергиенко. – Пожалуйста, не надо!!! Я, правда, не знаю, где сейчас Фадеев.

Васильев остановился и посмотрел на Сергиенко. У него истерика, похоже, парень действительно не врал.

– Он вчера вечером пропал куда-то и не выходил на связь, – продолжил дрожащим голосом парень. – Что-то там случилось у него. В его секте я мелкая рыба, он ничего не докладывает таким, как я.

«Всё, он поплыл» – понял Васильев. Теперь нужно брать быка за рога и не давать ему повода расслабиться. Надо беспрерывно закидывать его вопросами, пока он в состоянии шока и говорит правду.

– Кто вы такие!? Чем на самом деле занимается Фадеев?! Отвечай, живо! – закричал Васильев, грубо схватив Сергиенко за плечи.

– Это оккультная секта сатанистов! – истерично залепетал Сергиенко. – Клуб Аполлон – это прикрытие! Фадеев – глава этой секты и бывший член организации Нимостор. На своих сеансах он вербует людей и создает собственную армию сторонников сатаны. У него большие связи и возможности. Он владеет черной магией и даром внушения. Убийства в Ховринской больнице – это его тайные жертвоприношения темным богам.

– Почему жертвоприношения происходят в Ховринской больнице, а не в клубе?

– Нимостор раньше были в Ховринке, ими там была создана какая-то аура для вызова демонов и злых духов. Поэтому жертвоприношения до сих пор происходят там. Еще в Ховринке обитает могущественный дух основателя Нимостора, Фадеев называет его «отцом».

– Как и когда ты попал в секту? Быстро!

– Я вступил в секту в конце 2009-го. Фадеев сам нашел меня и завербовал. Я поверил его словам и проникся симпатией к идее доминирования дьявола в нашем мире.

– Ты был в то время одним из организаторов зимнего катка в ХЗБ. Что там произошло на самом деле в январе десятого года?

– Фадеев… решил устроить мне проверку на верность их делу… Он попросил устроить незапланированное мероприятие на катке. Я только после этого и узнал, что Фадеев – один из бывших главарей Нимостора.

– Что за мероприятие?

– Он приказал устроить как обычно каток в подвале, но только в обход главных организаторов. Об этом знал только Фадеев и я. Остальные организаторы были не в курсе. Я как обычно создал закрытую встречу в социальной сети и назначил дату на 18-е января. В итоге в ту ночь пришло около двадцати человек. Чуть меньше, чем обычно, потому что в этот раз встреча была спонтанной и несогласованной с главными организаторами проекта «Каток». Я до последнего момента не знал, зачем это нужно Фадееву. Я не думал, что всё так закончиться…

– Как именно? Что там произошло?

Сергиенко замолчал, затряс головой и едва не заплакал. По нему было видно, что он при всем желании не хочет вспоминать и рассказывать про те события. Там явно произошло нечто ужасное, что изменило жизнь парня навсегда.

– Ну! – снова затряс его Васильев. – Отвечай, мать твою! Что там произошло?

– Это… – начал, почти задыхаясь, говорить Сергиенко. – Это было… Массовое жертвоприношение…