Несчастную «Ниву» швыряло на ухабах. Интернат отделяли от мира каких-нибудь три километра дороги по лесу, но что это была за дорога! Серпантин, не ремонтированный, наверное, со времен Второй мировой войны. Зато для беглецов эта трасса испытаний стала спасением. И отечественная «Нива», и дорогая иномарка были здесь на равных — в таких гонках побеждает не самый быстрый, а самый ловкой. А ловкости Александре Кандалинцевой не занимать.

— Давай, дружочек! Давай, козленочек! — приговаривала журналистка, выкручивая руль, — сейчас на окружную выскочим, а там через два километра пост ГАИ.

— Не успеем. Догонят. — мрачно заметил оператор. Он сидел на первом сиденье и то и дело кривился от боли, когда колеса «козленочка» попадали в очередную яму. Последние минуты оператор Сева пытался дозвониться то до Стаса Перепелкина, чей телефон продиктовал ему Гарик, то до телецентра. Но, видимо, сработал закон великой и непобедимой подлости. Связи не было, — Блин! Ну и дыра этот наш Тихореченск! — от отчаянья взвыл он, — Сплошные ямы! Сотовый не берет.

В этот момент автомобиль тряхнуло особенно сильно. Гарик оглянулся. Джип преследователей уткнулся мордой в бампер беглецов. Машины выехали на единственный прямой участок дороги, где мощный «Ниссан» тут же нагнал старенькую «Ниву» и пошел на таран. Спасенная, или почти спасенная, девочка испуганно пискнула.

Запах от нее шел тот еще. В тесном салоне совсем было нечем дышать. И как только Константин Васильевич терпит! Вон, обнял, по голове гладит — успокаивает. Гарик пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее, но вышло так себе — впятером на одном сиденье не рассядешься.

— Черт! Они нас сейчас прижмут! — запаниковала Саша, — Здесь дорога расширяется! Нам не уйти!

— Давай, дави! Трассу уже видно! — заорал оператор.

Но всем, даже, наверное, дочке Пегасова, стало ясно, что деваться им некуда. Впереди виднелась большая прогалина — метров двести дороги с широкими, накатанными грузовиками обочинами. Сейчас машина преследователей их обгонит и перекроет путь к шоссе.

Оператор продолжал лихорадочно набирать подряд все известные его телефону номера, но сигнала не было. Саша тихо ругалась, такими словами, которых Гарик даже никогда не слышал, а Горчаков что-то нашептывал девочке, пытаясь отвлечь от вида черной машины, следовавшей попятам.

Гарик посмотрел вперед. Их автомобиль, отчаянно рыча, вылетел на открытое пространство. Преследователи начали уходить в сторону, готовясь к обгону. Все. Мэментум морэ…

И вдруг произошло то, чего беглецы ждали меньше всего. Откуда-то справа показалось огромное темное пятно. Оно выплыло из-за веток деревьев и обрело форму еще одного, черного, как ньюфаундленд, внедорожника. Неизвестный автомобиль уверенно двинулся наперерез погоне. Пропустил перед собой «Ниву» и рванул вперед, перекрывая дорогу преследователям. Гарик резко оглянулся, но успел только заметить, как «Ниссан» вылетел на обочину. Что было дальше, он не видел. «Нива» уже неслась по шоссе к ближайшему отделению милиции.

* * *

— Ну, что, друзья, я вас поздравляю! Вы действительно спасли дочь Пегасова! — сообщил Стас, сидевшим в коридорчике милицейского участка журналистам, учителю рисования и близнецам. Стасю уже минут сорок где-то носило. Сказала, что ей «нужно уточнить пару деталей», и пропала.

— Как Дина? — заволновался Горчаков, — Отцу звонили?

— Звонили, — Стас присел рядом, — Только он две недели как за границей. Послезавтра должен вернуться. О пропаже девочки никто не заявлял. Она оставалась в особняке с мачехой, Альбиной Пегасовой, двоюродной сестрой вашей директрисы, кстати. Пытаемся ее сейчас найти, но пока — увы. Дома нет. Сотовый не отвечает. Прислугу она отпустила на несколько дней. В общем, темная история.

— А где ребенок сейчас?

— В больнице. Я звонил — все нормально. Истощение, стресс, а так ничего. Скоро поправится. Бандитов мы, к сожалению, пока не нашли. Воспитательницы этой вашей тоже след простыл.

— А Талдыко?

— Талдыко дома. Леонов ее сейчас допрашивает.

Гарик заметил, что Горчаков смотрит на Стаса с сомнением. Мол, стоит ли этим остолопкам из милиции доверять судьбу ребенка? Особенно, после истории с Алисой. А ведь ее так и не выпустили из тюрьмы. Адвокат не смог убедить судью отпустить учительницу под подписку о невыезде. Бедный Константин Васильевич.

— Стас, ты нам синхронничик дашь? — Журналистка решила ковать железо, не отходя от кассы, — Ну, пожалуйста! Будь человеком! Может, по центральному каналу покажут!

Перепелкин сначала отнекивался, но в упрямстве с Александрой Кандалинцевой оперативнику было не тягаться. Гарик даже подумал, глядя на нее, не поступить ли ему после школы на журфак. Все-таки это очень прикольно быть журналистом, но потом решил, что сыщиком быть еще прикольнее и отошел в сторону. Стас кому-то звонил, что-то согласовывал, а затем долго говорил на камеру. Сначала немного смущаясь, но позже разошелся и начал очень уверенно шпарить о блестяще проведенной операции, о грамотной работе с агентурными источниками и незаменимой помощи тихореченских журналистов. Про Стасю и близнецах не было сказано ни слово. Ну и леший с ним! Пусть радуются…

— Может, пойдем? — толкнул Гарика брат, — Они тут и без нас разберутся.

— Ага. Пойдем. Дедушка ждет, — ответила за близнеца неизвестно откуда появившаяся Стася.

Ребята неторопливо побрели к автобусной остановке. Снег совсем перестал. На улице потеплело, и он таял, сползая с домов и тротуара, словно остатки грима. Как-то незаметно подкрались сумерки. Город начал погружаться в темноту, украшая себя, точно стареющая кокетка, ожерельями огней.

— Да ладно, ребята! Хватит грустить! — весело сказала Стася, — Ну не похвалят нас по телевизору, так и что с того! Главное, девочку мы спасли!

Гарик тяжело вздохнул. Да уж, герои, блин…

— Мне другое интересно, — Продолжала подруга, — Кто это нам помог? Ну, на той, черной машине? Вы номера не заметили?

— Не-а. Она боком к нам ехала, — Вадик задумчиво пинал комки мокрого снега, — Странно, конечно. Будто нас там ждали.

— Точно. Будто ждали, — эхом откликнулась Стася.

— Так что же выходит, — встрял Гарик, — Это Стервелла что ли убила Забияко? Ну, чтобы скрыть свое преступление? Он узнал про дочку Пегасова и решил сообщить милиции…

— Нет. Она не убивала. Это сделал другой человек.

Близнецы в недоумении уставились на Стасю. Даже остановились.

— И ты знаешь, кто?

— Знаю. Но доказать пока не могу.

Это было сказано особым тоном. Гарику внезапно почудилось в Стасе что-то незнакомое. Чужое. В сгущающихся сумерках ее лицо напоминало белую маску, а глаза казались совсем черными. Словно две маленькие черные дыры, которые готовы втянуть в себя половину вселенной. Может, она и вправду прилетела с другой планеты? Гарик почувствовал как по спине и рукам побежали мурашки.

— Ты не шутишь?

— Нет, — Стася улыбнулась, шагнула под свет разгорающегося фонаря и снова стала самой обычной девочкой. Ну, разве только прическа немного старомодная. — Давайте заскочим на полчасика в интернат? Я кое-что уточню и сразу все вам расскажу. Идет?

Гарик было надулся, но любопытство взяло верх над обидой. Решили ехать в интернат. Оттуда позвонить дедушке, чтобы не волновался, и на ночь вернуться домой. Гарик попытался вытянуть из Стаси ее догадки, но она только улыбалась и молчала. Упрямая инопланетянка!

Через двадцать минут старенький автобус, кашляя и отплевываясь клубами подозрительно черного дыма, остановился у ворот интерната. И тут подруга близнецов подбросила им еще один повод для обиды.

— Подождите меня в Убежище! — настойчиво попросила она, — Мне с одним человеком нужно поговорить. Наедине.

Гарик, ничего не ответив ей, пошел к детской площадке, год назад поставленной спонсорами возле центрального входа. Сел на качели для малышей и начал остервенело раскачиваться. «Это настоящее свинство! — думал он, — Кого она из себя воображает? Шерлока Холмса? Эркюля Пуаро? Тоже мне, великая сыщица Стася!»

— Что, брат, обломала тебя девушка? — близнец и не заметил, как его брат подошел к качелям, — Вот такая она, непостоянная любовь…

— Отстань!

— Ничего, не расстраивайся. Это только начало. Дальше она из тебя веревки вить будет…

— Слушай, чего ты вообще на нее взъелся? Сам же защищал от Акуловой.

— Ага, защищал. Вот только домой на выходные не приглашал, и Убежище не показывал.

— Может, ты просто ревнуешь? А, скажи честно.

— Да пошел ты!

— Сам пошел!

— И пойду.

Вадик резко развернулся и побежал к воротам, ведущим с территории интерната. Гарик удивленно смотрел ему вслед. Чего это с ним?

— Вадь, стой! — заорал близнец, но силуэт брата уже пропал в осенних сумерках, — Псих! — Гарик обиженно сплюнул под ноги, — Ладно, сам прибежит.

Прошло минут десять. Совсем стемнело. В окнах интерната мелькали силуэты воспитанников. Качели тихо повизгивали. Этот визг напоминал Гарику крики толстых чаек, которые вперевалочку ходят по прибрежной гальке в поисках объедков. Курлык — курлык, курлык — курлык…

Ноги начали замерзать.

— Эй, Соболев! Ты чего тут делаешь? — От интерната к нему вперевалочку шла сердитая Такса, — Почему не на ужине? Ну-ка, марш в столовую!

Гарик попытался протестовать, но Такса была непреклонна. Она и слышать не хотела, что его отпустили на выходные. Раз находишься на территории интернате — будь добр, ешь вместе со всеми. И мальчишка поплелся на ужин, ненадолго отложив выяснение отношений.

* * *

Стася появилась только к концу ужина. Она выглядела очень довольной.

— Все, пора домой! — заторопила девочка близнеца, разомлевшего от мясного рагу с макаронами и чая с медом, — Нам нужно решить, что делать с убийцей.

— Ты нашла доказательства? — недоверчиво усмехнулся Гарик. Он снова начал злиться. В конце концов, эта новенькая ни одного в жизни детектива не прочитала. Откуда ей знать, как ведут себя настоящие убийцы?

— Не сердись, Гарик, — обезоруживающе улыбнулась девочка. — Сейчас все обсудим, и ты сам, как эксперт, решишь, права я или нет. Хорошо? А где Вадик?

— Домой поехал, — после короткой заминки ответил близнец, — Чтобы дедушка не волновался.

Стася внимательно посмотрела на своего друга, но расспрашивать не стала.

Ребята натянули куртки, стараясь не попадаться на глаза никому из взрослых, и выскочили за дверь. От снега осталась одно воспоминание. С юга, а может — юго-запада дул ветер. Теплый, но промозглый. Друзья поежились и зашагали к остановке. Около нее останавливался автобус, который доставит их прямо на переулок Северных зорь. Сейчас они сядут в потрепанный ПАЗик и через полчаса будут дома. А там дедушка, мятный чай, печеная картошка…

— Ну, рассказывай! — не выдержал Гарик.

— Хорошо. Слушай. С самого начала я обратила внимание, на то, что…

Закончить Стася не успела. Перед троицей затормозил огромный, словно космический корабль, автомобиль. Ребятам хватило одного взгляда, чтобы узнать его. Это тот самый внедорожник, что так удачно спас их от погони. Друзья замерли. Сквозь тонированные стекла было не разобрать, кто находится внутри. Наконец, со стороны водителя хлопнула дверь. Из нее вышел высокий человек в темной куртке и направился к подросткам.

Ничего не понимая, они просто стояли и ждали.

Ждали, пока к ним подойдет худощавый мужчина, чье лицо было невозможно рассмотреть в полутьме. А он шел навстречу и, кажется, улыбался. «Словно удав бандерлогам», — неожиданно подумал Гарик. И тут же услышал, как Стася вскрикнула: «Бежим!».

Но было поздно. Человек успел приблизиться вплотную. Он вскинул руки к лицу девочки и закрыл рот ей чем-то белым. Стася обмякла, подогнула ноги словно марионетка, брошенная кукловодом, и начала опускаться прямо в кашу из снега и грязи. Человек одним движением втолкнул ее в салон автомобиля.

Гарик пришел в себя.

— Стойте! Что вы делаете?! — заорал он и бросился на водителя. Попытался отпихнуть в сторону и тут же почувствовали, как сильные руки ухватили его за шиворот и словно щенка швырнули в салон автомобиля. В чреве машины пахло ванилью и, кажется, духами. На сиденье, не естественно запрокинув голову, лежала Стася. Мальчик схватил ее за куртку, потянул наружу, но дверь сзади захлопнулась. Он попытался открыть ее, подергал ручку, заколотил в стекло. Бесполезно. Механизм был заблокирован. Гарик с потерявшей сознание Стасей оказался в ловушке. В ловушке, которая увозила их прочь от интерната.

— Кто вы такие? Что вам надо? Отпустите! — закричал Гарик, но ему никто не ответил.

Впереди сидели двое. Худощавый водитель с каким-то невыразительным, словно подернутым серой дымкой лицом, спокойно вел свой «космический корабль», маневрируя между дорожными выбоинами.

— Ну, ну, мальчик, чего ты так раскричался? — наконец проворковал второй похититель. От неожиданности Гарик перестал метаться по салону. Он потрясенно замолчал, узнав его. Вернее… ее!

— Вы? Вы же…, — Гарик поверить не мог. На него смотрела любительница меховых манто, член московской комиссии, которую он чуть ли не каждый день встречал в столовой. Сейчас на ней не было кокетливой шляпки с вуалеткой, и мальчик разглядел на высоком лбу, старательно припудренный синяк. Надо сказать, уже порядком пожелтевший, — Так это вы тогда в подвале…

У Гарика в голове творился настоящий цирк Шапито. Бред какой-то! Выходит, эта дама бегала за ними по подвалу в костюме привидения. Не может быть!

— Догадливый, щенок, — усмехнулась красавица. Она больше не походила на укутанную в меха скучающую светскую львицу. Сейчас женщина была одета в черную водолазку и кожаные штаны. Минимум косметики. Подмышкой кобура. Не пустая. Никакого отношения к образованию эта дама иметь не могла. Разве только что к образованию коммандос. — Альберт, — промурлыкала она, обращаясь к водителю, — притормози вон за тем поворотом — нам нужно высадить этого пассажира.

— Нет! — воскликнул мальчик, сжав безвольную руку Стаси, — Я не дам ее увезти!

— Прости, малыш, но нам нужен не ты, а твоя подружка. Ты же будешь только мешать. К чему лишние проблемы? Правда?

Альберт крутанул руль и аккуратно причалил к обочине. Вокруг было пусто. Дорога словно вымерла. Впрочем, здесь всегда так. Автобус уже прошел, а другой транспорт ездил не часто.

— Пристрели сопляка, — тихо сказала женщина и отвернулась. Ей было скучно.

Гарик вжался в сиденье. Он видел, как Альберт вышел из машины, как не спеша обошел ее и открыл дверь.

Мальчик сопротивлялся. Он кричал, кусался, пытался отбиваться. Не меняя выражения невзрачного лица, водитель ударил его в живот.

Мир потемнел. Перед глазами, как от брошенного в воду камня, начали расходиться разноцветные круги. Во рту появился мерзкий сладко-соленый привкус. «Надо же! Это гораздо больнее, чем когда бьет Лютик», — подумал Гарик. Его взгляд уперся в носки лакированных ботинок водителя. Они были совсем чистые. Не единого пятнышка. Гарик невольно залюбовался ими, и тут же его резко дернули за шиворот, ставя на ноги.

Все, что было потом, превратилось для Гарика в сплошную кашу из тычков в спину, ударов голых веток по лицу, запаха сырого леса и птичьих криков над головой. На одно мгновение мальчик очнулся. Он сидел на земле, привалившись спиной к дереву. Пахло смолой. «Сосна». — Подумал Гарик и поднял глаза.

Перед ним висела точка.

Жирная точка дула пистолета.

Усилием воли мальчик перевел взгляд выше, на лицо Альберта. Водитель улыбался. Гарик не услышал звука выстрела и не почувствовал боли. Он падал. Падал в темноту, холод, забвение. Ему стало страшно…

* * *

— Ну? — спросила женщина на переднем сиденье, когда Альберт сел за руль. Он, молча, достал влажные салфетки, аккуратно вытер руки, протер носки лакированных ботинок, и только после этого завел мотор.

— Поехали! Кажется, так говорил ваш первый космонавт, — криво улыбнулся водитель. В его речи едва угадывался акцент. Совсем незаметный, но он выдавал в нем носителя чужого языка, — Не волнуйтесь, я все сделал.

Женщина нажала кнопку на браслете часов, поправила в ухе крошечный микрофон.

— Все в порядке. Девчонка у нас. Скоро будем.

— Надеюсь, — раздался холодный голос. Шеф был недоволен. Даже зол. Женщина это знала. Она устало закатила глаза и приложила кончик пальца к правому виску, — Не вздыхай Магда. Ты не выходила на связь три дня.

— Обстоятельства…

— Плевал я на твои обстоятельства, — повысил голос ее собеседник, — Сколько тебе нужно, чтобы добраться до Берлина?

— Двенадцать часов. Через три часа нас будет ждать вертолет.

— Хорошо. Я тоже. Буду ждать.

Короткие гудки. Магда оглянулась, чтобы посмотреть на спящего ребенка. Девчонка как девчонка. Что же в ней такого? Почему она так нужна Лысому Лису? Ничего, рано или поздно сам все расскажет.