Пьер удивленно обернулся на дам, желая разделить свою иронию по поводу старикашки, но вдруг почувствовал, что голова его не может этого сделать, мало того, он почувствовал, что зрение его стало почему-то тусклым, и стол за которым сидел он и дамы, оказался впереди него, вместо картины. Он смотрел на стол, немного с высоты, и видел все как сквозь дымку. Он видел радостное лицо Мишель, и восторженные жесты Полет, и главное себя, сидящего на кресле и поочередно трогающего свое тело руки и плечи.

Ничего не понимая, Пьер напряг зрение и увидел, как дамы, сидящие за столом, а это были, Полет и Мишель, встали с кресел, явно веселые, и принялись обниматься с Алексом. Затем он увидел, как к нему самому, еще сидящему в кресле, подошел и Алекс и дамы, и он, подняв молитвенно руки к небу, потом обнял Алекса, и дам по очереди.

— Ну как дружище? — услышал он глухие, волнообразные отзвуки голоса Алекса, который в упор смотрел на него. — Хорошо тебе на картине? Это ли не великий фокус! Не волнуйся, когда придет время, ты вернешься в свое тело. Потерпи. Сколько? Я думаю, недельки нам хватит. Так что время пролетит быстро! Они терпели дольше. Ну, пока!

— Как тебе этот противный старикашка? — ехидно добавил он, когда его спутники ушли вперед.

Алекс еще раз помахал ему рукой, быстрым шагом догнал уходящих, и вся компания в старинных нарядах, скрылась за дверью.

Пьеру хотелось закричать или заехать старикашке по башке, чтобы он перестал изгаляться. Но он не мог! Он был плоский, если не сказать безмерный. У него не было объема, и всего того ощущения, какое он имел только что, до последней минуты. Пьер попытался увидеть, что находится вокруг него, но видел только то, что находилось впереди — уходящих себя, своих дам и Алекса. И вдруг его взгляд, или вернее какое-то внутреннее зрение, увидело зеркало, в котором отражались люди. Пьер возликовал, подумав, что у него появились новые возможности, но потом, присмотревшись, увидел, что это отражение той самой картины, на которой они по заявлению Алекса, должны были поменяться местами. Пьер чувствовал, что его взгляд идентичен отражению взгляда мужчины, так похожего на него. Двоих он узнал тотчас же. Это были Алекс и Лорен. Еще две дамы, сидели за столом в позах, которую принимали дамы в начале сеанса.

— Эксперимент удался! — окончательно понял Пьер. — Картина ожила, а они поменялись с изображением местами.

Радостно было одно, то, что он став непонятно кем или чем, еще мог мыслить и видеть. Но этот вывод снова привело его в ужас. Он сосредоточил свои мысли на изображение женщин на картине, и понял, что оставаясь в виде нарисованных фигур, там наверняка были и все остальные. Мишель, Полет и даже Мадлен, которая посылала ему флюиды с картины портрета Екатерины, которая тоже благополучно отражалась в зеркале, немного под другим углом. Их было ровно столько, сколько было на картинах, за исключением двоих. Это были Алекс и Лорен, они были изображены на картине, и спутать их теперь было нельзя. Да еще старый слуга, который входил в дверь на картине. Пьер видел картины и людей изображенных на них, но только в отражении зеркала. Рядом с собой, он не видел ничего. Зеркало! — подумал он. Для старикашкиных экспериментов, оно оказалось действительно как нельзя кстати. Пьер стал судорожно думать что он сможет извлечь из сложившейся обстановки еще.

* * *

Мишель ничего не могла понять, когда после слов Алекса вдруг почувствовала, как ее тело одеревенело, и потеряло возможность двигаться. Потом под звуки голоса Алекса, она увидела как портрет становится прозрачно туманным, она заметила первые признаки его жизни. Нет, он не был плотным телом, он представлял собой газовую форму, точную копию портрета, которая двигалась к ней. Мишель стало жутко, но через секунду, какая— то приторная слабость, прошлась по ее телу и растворила ее в том, что было вокруг, необыкновенная легкость вознесла ее из своего тела и понесла к портрету, От приятного чувства полета, она на секунду заснула и, проснувшись, снова почувствовала скованность движений. Она открыла глаза и обнаружила, что видит все в тумане, и помещение и предметы и людей, стоящих немного ниже, чем была она, но самое странное было то, что там стояла она сама, мосье Алекс, Полет, Пьер, а Мадлен сидела в кресле закрыв глаза. Мишель хотела тряхнуть головой, прогнав эту беспомощность и туман с глаз, но заметила, что теперь видит все ясно, только не может увидеть ничего рядом с собой, то, что она видела, это было отражение.

— Зеркало! — поняла она.

* * *

— Ну как мадам, мосье, как вы себя чувствуете? — спросил Алекс, чинно провожая своих друзей в лифт. Будьте осторожны…

— Мы все помним, — сказал «Пьер», я чувствую еще минуты три, и я стану совершенно управляемым. Вернее управляющим этим неплохим телом! Где вы достали такой экземпляр, он очень похож на меня, не правда ли Зофи— обернулся он на «Мишель».

— О да! Мой друг. Мне это так приятно. Это добавляет силы, как будто мы в своем времени, живые и здоровые. А как я? Ничего? — спросила она.

— Вы вполне милая! Но, конечно, не сравнитесь с собой самой. Вы совершенство! А эта мадам, почти совершенство!

— Вы очень любезны Жозеф, — улыбнулась «Мишель».

— Это потому, что это тело заселено вами, моя прелесть. Все к чему вы прикасаетесь своими ручками, и ножками, становится чудом и мечтой, — сказал принц.

— Все, я в превосходной форме, — воскликнула «Полет». И мне кажется, в этот раз мне гораздо легче было перенести это переселение.

— С каждым разом… — глубокомысленно сказал Алекс, — как мышцы во время тренировок привыкают к сопротивлению и становятся ловкими, так и ваш дух, научился переносить сопротивление перехода из эфира в плотные материи и делает это почти без напряжения.

— Вы волшебник! Великий чародей, несравненный граф Калиостро! — воскликнул «Пьер».

— Я счастлив, что мне пришла в голову мысль сохранить ваши образы в одной картине, остановил похвалы в свой адрес рукой Калиостро. Мои разработки были тогда на середине пути, но я уже предполагал, что из этого выйдет. Вам я обязан жизнью.

— Но, довольно, Алессандро, какие могут быть счеты… — остановили его воскрешенные.

— И рад, что теперь могу оплатить свой долг, — продолжил Калиостро. — Вы знаете, что мне лично много не нужно. Этот замок фактически принадлежит вашим потомкам, я лишь взял в аренду часть его, заплатив Филиппу достаточную цену. Он ведь и не подозревает о происходящем здесь. Прекрасный правнук! — обратился Граф к Полет-Терезе, вы можете им гордиться. Вдобавок, я помогаю поддерживать замок в надлежащем состоянии, и это мне обходится в кругленькую сумму, но я это делаю отчасти добровольно, отчасти из эгоистичных соображений, — немного шутливо произнес Калиостро. Что мне нужно? — задал он сам себе вопрос. Возможность работать, отсутствие надзора и конечно средства, для того, чтобы, все, что я назвал, могло место быть. Пока я фактический распорядитель жизни замка, у меня все это есть.

— Возможно милый Александр, вы придумаете, как нас оставить здесь рядом с вами навсегда? — взяла его под руку «Мишель». Что вам для этого нужно, спрашивайте мы поможем своими скромными знаниями. Что сейчас может представлять ценность? Письма, воспоминания, достоверные сведения?

— Для того, чтобы закрепить ваше появление здесь навсегда, мне как всегда нужна возможность работать и еще один пустячок, четверо желающих навсегда остаться там на картине. То есть оставить вам навсегда свои тела! Риск не возможен! Вы же не захотите жить жизнью этих простых людей, ходить на работу, варить обеды, зарабатывать пенсию и путешествовать на машине?! — усмехнулся он. Это не для вас! Да и не сможете вы сыграть вечную роль двойников этих людей, для этого одного сходства мало. Важны привычки, умение общаться и знание всех подробностей жизни тех, кто подарил вам тело. Вас быстро раскусят, а если нет, то поместят в психушку, приняв за болезнь вашу странность и забывчивость. А оставить вас здесь, это значить поместить ваших доноров в разряд пропавших. Исчезни здесь несколько человек, полиция начнет вынюхивать и их след приведет сюда. Пока рисковать и оставлять обмен телами без обратного я не могу, и не имею возможности.

— О нет! Нет! — Воскликнули все разом. Пусть будут промежуточные проявления. Но без риска потерять вас, милый Александр, и вместе с вами эту возможность.

— Ну, куда мы направимся в первую очередь? — спросил Калиостро, переводя тему в другое русло. Времени у вас не так уж много, я не имею право отнимать у вас его. Я просто считал своим долгом, немного напомнит вам о существующих обстоятельствах.

— Ах да, я еще не успел привести в чувство Катрин! — вспомнил Алекс, услышав окрик Лорен. — Она еще не совсем пришла в себя, ведь для нее это в первый раз. Поэтому пока она, как лунатик, существует, ничего не понимая, вы же помните свой первый опыт?

— Да, — закивали головами воскрешенные.

— В первую очередь на природу, к цветам, траве и солнцу! — сказали женщины.

— Я присоединяюсь. После двухмерного пребывания, так хочется окунуться в трехмерные прелести. Этот свет прекрасен, черт побери! — сказал принц Жозеф.

— Ну что ж, Лоренца проведет вас в парк, а я пока займусь Екатериной. Ей сегодня долго находиться здесь нельзя. Она у меня случайный гость. До встречи через полчаса господа.

Оставшись один, Калиостро посмотрел в глаза Екатерины.

— Ну как матушка, вы хорошо слышите меня? Сосредоточитесь, вы же всегда были волевой женщиной.

— Где я? Я ничего не вижу, — Екатерина потерла глаза, — мне это снится? Или я уже на том свете? Я умерла?! Когда я ложилась спать, мне было очень плохо!

— Что значит смерть? — нараспев произнес Калиостро. — Всего лишь уход из этой жизни в другую. Но всякий уход, дает возможность возвращения, закончил он свою почти музыкальную фразу. Ну, ну, смотрите на меня. Узнаете кто перед вами?

— Граф? Вы? — удивилась Екатерина, оглядевшись вокруг. — Но как? Вы же покинули мою страну.

— Я матушка, я! И это я вернул вас в этот мир. Вы действительно умерли, и с вашей смерти прошло почти двести лет! Как вам этот обманщик, фокусник и «лжечародей», — окрещенный так вами.

— Но этого не может быть! — Екатерина обернулась по сторонам и беспомощно посмотрела на свои руки. — Что со мной? Я почему то очень худая, я что долго была в горячке? Я ничего не помню? Где слуги, где мой лекарь? А, я понимаю, я брежу. Мне давеча стало что-то плоховато. Уж очень болело сердце и голова… Я хочу встать. — Екатерина попыталась встать с кресла.

— Вставайте матушка, вставайте, теперь вы сможете. Вот только в зеркало смотреть без подготовки не рекомендую, — остановил он Екатерину, пытающуюся подойти к зеркалу.

— А что я очень дурно выгляжу? Хотя, идти мне, почему— то легче. Как будто я похудела раза в два.

— Не мудрено! Свое шикарное тело вы потеряли двести лет назад. А теперь вы получили на время, я подчеркиваю, на короткое время, чужое тело. Ведь теперь вы француженка Мадлен, которой семьдесят пять, и которая живет в двадцать первом веке. Не верите? А вот если бы вы почаще принимали меня при дворе, да не брезговали моими выступлениями.! Я скажу больше, я мог поделиться с вами своими секретами, ведь вы были потенциальной ясновидящей. Интуиция ваша была выше всяких похвал, и другие чародейские приметы в вас были. Но вы изгнали меня….-Граф изобразил попранную святыню. Но, заметьте, я не помню зла, и вот вы здесь, и скоро увидите солнце, цветы…Вы верите мне? Хорошо сударыня! Тогда можете посмотреться в зеркало, но не пугайтесь, представьте, что вы на карнавале и на вас наряд дамы из будущего.

— Да, да теперь это вы матушка государыня, а перед вами ваш покорнейший слуга, предмет вашего юмора и иронии. Ловко вы подняли меня на смех. Не верили, издевались, изгнали наконец…А вы знаете скольких проблем мне стоило это ваше пренебрежение. Да меня чуть на костре не сожгли, в тюрьме почти сгноили, да мне пришлось умереть раньше времени со всем букетом последствий воскрешения из мертвых. И все это благодаря вам! — обиженно посмотрел на нее граф.

— Но граф, если вы такой маг и чародей, то вы должны были знать, как могут отомстить обманутые женщины. Вы затронули мое самолюбие, вы захотели отобрать у меня то, что принадлежало мне по праву.

— Вы о Станиславе Понятовском, короле Польши? Так это просто месть оскорбленной женщины? Все было не так, как вам преподнесли ваши «верные» Уверяю вас. Все было задумано для дела, я потом глубже посвящу вас в произошедшее тогда. А вы берете свои слова назад? — спросил Калиостро.

— Беру, батюшка.

Екатерина расправила тело, и подбоченись, стала рассматривать себя в зеркало со всех сторон. — Ох и хорошо здесь! Я словно увеличилась в каком то душевном, внутреннем объеме. Мне хоть и немного не по себе, но вполне сносно. Это старое тело еще крепкое, и внешность…Ну что ж я могу привыкнуть и к ней. Но нельзя ли отправить меня в мой дворец, уж если вы воскресили меня граф, то нельзя ли мне вернуть весь мой образ жизни. Кто теперь правит государством.? Мой род еще у власти? Что же я могу сделать? Наградить вас титулом, дать вам земли, место при своей особе? Я все дам вам, только верните, верните мне жизнь. Я уже почувствовала ее вкус. Я хочу есть, когда здесь подают ужин?

— Я не ожидал, что вы так быстро освоитесь государыня. Но пока это все не для вас. За это нужно многое заплатить.

— Граф, но я же сказала. Я дам вам все!

— Боюсь, что сейчас это не в вашей власти. Ведь даже внешность у вас другая. И то, что вы это вы, знаю только я.

— Граф, но неужели я не заслуживаю вашего внимания просто так, как личность, как просто Екатерина, ведь я вас тогда не заточила, не казнила, я просто не уделила вам большего внимания и своего покровительства.

— Вы не поняли меня. Вы в чужом теле, а чужое нужно возвращать, ведь так? Калиостро, понимая своим чутьем, что удерживать Екатерину Вторую в теле Мадлен он больше не может, достал из воздуха книгу.

— Это ваша книга государыня, про меня обманщика Калифалкжерстона. Почитайте на досуге там, освежите память…И придите к истинному раскаянию. Тогда, возможно, и вы присоединитесь к нашему веселому обществу. Которое сегодня ждет прогулка по лугу, в парке. Катание на лошадях, обед и бал! — граф нарочито смаковал возможности сегодняшнего вечера. Где будут и потомки любимого вами Понятовского Станислава…Жозеф….

— Понятовский… Что— то голова моя голубчик как в тумане, — только произнесла завядающим голосом Екатерина. Я почитаю, я раскаюсь, я уже почти раская……

— Я почитаю… — сказала Мадлен еще раз. А что я должна почитать? — петушиным голосом обратилась она к Алексу. Что-то я задумалась! Совсем вы меня с этой Катрин с толку сбили. Я все представляла себя ею, и мне как будто надо было прочитать какую то книгу… А где все? — снова закукарекала Мадлен возмущенно.

— Они в саду мадам, сказал Алекс. Мы не хотели вас будить, вы немного заснули.

— В саду? А как же карнавал?

Праздничный ужин немного позже. Вы можете немного отдохнуть, потому что потом веселье продлится всю ночь. Вы, возможно, не выдержите такого напряжения. Я вас разбужу за минут тридцать до ужина. Согласны? — Алекс наложил руку на лоб Мадлен, и та направилась в свою комнату.

А Полет? Неужели она тоже пошла гулять? — обернулась удивленно Мадлен. А, ну ладно. Я действительно полежу. Мадлен закрыла дверь в свою комнату. А Алекс, удовлетворенный последними событиями пошел вслед за ушедшими в парк.