Как не предупреждал Виктора внутренний голос, он снова попался. Он влюбился, с первого взгляда в эту очаровательную француженку.

— Ивет! — как красиво звучало у него в душе это имя. Оно напоминало ему весну, нежные ветки березок, и запахи майского леса. Виктору показалось, что и она к нему не равнодушна. Да он почувствовал это, когда она опустила ресницы, при его немного пристальном взгляде, как покраснела, смущенно улыбалась, и как не оттолкнула его во время танца, когда он, попробовал уменьшить, невзначай, расстояние между ними. Он чувствовал, как между ними возникло общее желание быть вместе. Он был уверен в этом. После этого танца, они уже сидели ближе за столом, следующий бокал вина, был выпит, под исполнение желаний, и Виктор надеялся, что они у них обоих близки по содержанию.

— Неужели я уловил каким то шестым чувством ее образ, тогда в Париже, во время прогулки вдоль Сены? — думал он. Я ведь и предположить не мог, что события развернутся таким боком. Да этот образ, возникший в его сердце, был ею, Ивет!

Он посмотрел на ее нежные руки, на ее рыжие волосы, и с удивлением отметил, что у нее глаза цвета темно-зеленого винограда. И очень приятный мягкий голос, и милые жесты. Она была очень нежной и вызывала в сердце Виктора желание быть для нее героем. В ней было все, чего не было ни в жене, ни в Кларе, ни в Танечке и даже Валюше. Это была воздушная фея с розового облака, или русалка из тихой речи, или прекрасная принцесса, которую нужно завоевать и беречь. Да, с ней, он наконец— то, почувствовал себя мужчиной, джентльменом, рыцарем.

Все те многочисленные связи во время его свободы в отдельной квартире после развода, он не принимал в счет. Это бы спорт. Если и вести отсчет, то в его жизни значимыми были только четыре.

Тамара была просто школьной подругой и не больше. Она могла кричать на него, заставлять делать работу по дому, даже унижать. С ней они были наравне, и даже нет! Виктор был в роли мужа под каблуком. А она была комиссар в юбке. Родственники, имеющие общих детей и общий дом.

Татьяна Сергеевна, — слишком самостоятельная и активная дама. Друг, более приятный, чем Тамара, но друг. Вот с ней-то они были наравне. Они получали то, что им было нужно и приятно сейчас. Без всяких обязательств и обид. Без тоски от расставания и без ущемленного чувства собственности.

Валечка— выполняла для него роль мамы, заботливой соседки. Эта доброта шла бы от нее к любому, которого она посчитала обделенным заботой. Просто так сложились события, что несчастным и обделенным рядом с ней жил он! Наверное Валечку он любил за комфорт, и покой, который шел от нее. А она всегда любила только Коляна!

Клара, это огонь страсть, магия, от которой нельзя убежать, и отказаться. Она поднимала в нем все его скрытые возможности, первобытные инстинкты, необузданные желания. Это была необычной силы власть над ним и его спрятанными желаниями. Появись она здесь сейчас, он опять поддался бы ее чувству, которое могло оживить и мертвого, и получить от нее все и даже сверх того.

Все четверо разными способами но использовали его для удовлетворения своих чувств или возвышения своих добродетелей. Сейчас быть хорошим, щедрым и дарить любовь, и опекать хотелось ему. С Ивет он почувствовал себя мужчиной.

— Сила женщины в ее слабости, — вдруг вспомнил он старое изречение и теперь понял его буквально. Наверное, он сам был виноват, что ему доставались такие женщины как раньше. Чего хотел, сколько тратил сил, то и получал. Сейчас в нем бушевало желание быть неотразимым, солидным и интересным. Он посмотрел на Ивет, и, увидев ее вспыхнувший румянец, взял ее руку и поднес к своим губам.

— Какие ваши планы Виктор? — спросила Ивет, стараясь выйти из неловкого положения, в которое он привел ее своим поцелуем. — Вы еще долго будете гостить у Ивана?

— Ну! — неопределенно хмыкнул Виктор, потому что не знал ответа на этот вопрос.

— Чему мы сегодня посвятим вечер? Вы должны увидеть Париж во всей его красе. Что вы хотели бы посмотреть в Париже? Я знаю, туристам нравится прокатиться по Сене, погулять по центру. Первый вечер мы можем поступить именно так. Я вам покажу прекрасный ресторан не далеко от Оперного театра. Кстати вы были в нашей опере? Завтра же я вас веду туда. Там дают Тоску.

Этот каскад вопросов и предложений застал Виктора врасплох и опустил с облаков на землю, от которой он воспарил, сидя за столом и упиваясь всей этой чужой роскошью жизни миллионера, своими остротами, и своей значимостью в глазах дам, и появившимся интересом в душе Ивет.

В эту минуту он вдруг почувствовал себя таким невзрачным и ненужным, потому что ясно понял, что он здесь всего лишь нахлебник. Вдохновенно— сексуальная улыбка сползла с его лица, и он с трудом постарался восстановить работу мышц, выжав из себя подобие предыдущей, естественной мины. Он не мог, вот так сразу, объяснить Ивет о том, что планы его от него самого не зависят, и наоборот, он сам зависит от очень многого. Он понимал, что сразу бы потерял в ее глазах интерес к себе. — Если бы я знал, что меня ждет завтра? — подумал он.

— Побуду немного в Париже, потом хочу посетить Дакар, а потом домой, — разложил он свой план, ждущей от него оригинального ответа Ивет, и, в общем-то, не соврал. — А на сегодня…Вы лучше знаете Париж, так что жду вашего совета.

О! — подняла брови Ивет. У вас обширные интересы. Русские теперь могут себе позволить такое? А что вас ведет в Дакар? Бизнес?

— Нет, скорее, культурные ценности. Мне нужно собрать материалы для моей следующей книги, — ответил Виктор, переходя от танца к столику с напитками.

— Вы хотите описать времена колониального Сенегала или какую-нибудь современную историю? — заинтересованно спросила Ивет, принимая от него бокал коктейля.

— В какой-то мере, — вошел в свое русло Виктор, который любил помечтать и выдать свои мечты за реальность. В этом случае, он никого не обманывал, а просто планировал свои интересы, без учета сопротивления действительности. — Это будет смесь времен и событий. Пока не хочется разглашать подробно. Такая примета. Вот когда книга будет готова… — неопределенно ответил Виктор.

— А нет, я догадалась! — воскликнула Ивет. Вы занимаетесь изучением этнических традиций!

— Почему вы так подумали? — удивился Виктор.

— Но у вас на руке знак. Я предполагаю, что он подобие знаков, которые рисуют на своих спинах и животах приверженцы религии Вуду. Я видела похожий в журналах, и к тому же, мой дядя, профессор Бенуа, он изучает эту тему, и написал о традициях и предметах культа множество статей. Вам бы неплохо встретиться с ним, у него есть даже свой маленький музей, который он собрал объезжая Старые поселения. Ему будет интересно изучить ваш знак. Он даже может расшифровать старые надписи. Вот ваша, что означает?

— Моя? — Виктор напряг мозги, не решаясь сказать, что обозначала эта надпись. — Повелитель зазеркалья, — тихо сказал он. Это просто копия с одного клейма на старинной вещи. Когда я дела татуировку я и не понимал ее значения. И в общем-то присвоил себе эту славу. — При возможности я воспользуюсь вашей любезностью, — сказал Виктор, вспомнив самолет предложение и визитку профессора. Не слишком ли много совпадений? — подумал он, только сейчас обнаружив, что у него на руке снова появился тот самый знак.

— Иван рассказал мне, что у вас скоро выйдет книга во Франции. Я ее обязательно прочитаю, это очень интересно. Но если, вы пишите о древнем клане Вуду, берегитесь! Если им не понравится, что вы разглашаете секреты, или чем то заденете их чувства, то на вашу голову посыплются несчастья. В вопросах религии необходимо быть очень осторожным.

— Что они могут со мной сделать? — захорохорился Виктор.

— Превратят в зомби, — просто ответила Ивет. Так они поступают с неугодными им лицам.

Виктор поежился, и почувствовал, что и романтика разом слетела с него.

— Вы что-то помрачнели, — сказала Ивет. Но я знаю, как поднять вам настроение. Это будет незабываемый вечер. Сначала мы заедем к «Максиму» потом прогулка по Сене, потом ночной Париж. Я обожаю гулять по ночным улицам. Согласны? А во вторник поедем в антикварный магазин на улочке Дали, там много интересного для вас и фигурки из черного дерева и предметы быта сенегальцев и амулеты. Потом я вас познакомлю с дядей, а после этого махнем на Корсику!

— Да!? — сказал неопределенно Виктор, усмехнувшись в душе, как еще неделю назад он мечтал и о такой незнакомке, и о ночном Париже, и о ресторане с аккордеоном. Только не представлял, что для того, чтобы быть интересным такой незнакомке, нужно было быть немного более состоятельным, чем в действительности был он.

— Господи, все сбывается дословно! — подумал он. Только охота ушла. И не только из-за денег. А почему?

— Потому что нельзя веселиться, когда на душе камень! — услышал он внутренний голос. — Эх! Если бы как в прошлый раз, целый год ничего не понимали. Наслаждались, порхали. И все казалось таким интересным, таким заманчивым. Плыли по течению событий. И выплыли. Потому что от нас ничего не зависело. Много знаешь, хуже спишь, вот так!

— И правда. От меня ничего не зависит, — подумал Виктор и тряхнул головой, отгоняя от себя мрачные мысли.

— Если ты из-за Тамар, то считай, что ты погиб. Тебя нет. Там, нет, — продолжал философствовать внутренний голос, решив, что Виктор вспоминает родной дом. Со всяким могло случиться, и чем ты, то есть мы, лучше. Да мало ли как, поехал в аэропорт и катастрофа. Вот и не вернулся домой. Ну что? Погоревала Тамара, и успокоилась. Ей внук сейчас на первом месте. Твою потерю переживет!

— Ну, так что Виктор я уговариваю Ивана и Роз-Мари! — снова обратилась к нему Ивет.

— Я полностью полагаюсь на ваш вкус, — сказал Виктор. — Как скажете.

— Иван, — подошла к нему Ивет. — Мы с Виктором предлагаем…

— Ты дурак! — прошипел ему внутренний голос. У тебя деньги есть по ночным ресторанам гулять. Ты знаешь, сколько стоит прогулочка, да еще небось с напитками. А уж Корсика! Всю жизнь на это работать будешь, и то не хватит!

— Да! А я об этом не подумал, — ужаснулся Виктор. Максим и теплоход. Это долларов на пятьсот потянет.

— Гляди выше! — присвистнул внутренний голос. Иди и проси в долг у Ивана. И скажи спасибо, что я тебе дельные советы даю и от сраму спасаю.

— Спасибо, спасибо, — сказал Виктор и изловчившись, в промежутке между Роз-Мари и Ивет, отозвал Ивана и изложил ему свою просьбу.

— Не боись! — хлопнул тот по плечу друга. В ресторан пойдем мой! Зачем нам Максим! За прогулку по Сене, Ивет за себя сама заплатит, здесь так. На, тебе на всякий случай, пятьсот евро. Мало ли что. Моей, только, не проговорись! Они денежки, знаешь, как здесь считают! Чтобы вот так, как я тебе? Да ни дай Бог! Пять евро, и то в долг. Так что, не проболтайся. А остальное, потом. Как сложится.

На душе у Виктора стало еще легче. Пятьсот евро согревали душу и расслабляли мышцы. Ночной Париж, так Ночной Париж! — весело подумал он, засунув бумажки в карман рубашки.

* * *

Сев в машину втроем, они выехали в ворота, которые Жак услужливо открыл перед ними, и, свернув на дорогу, поехали вниз, к шоссе, ведущему в Париж. На улице уже стало темно, и огоньки фонарей, и разноцветные неоновые вывески весело проносились мимо них. Вдали показалось блюдце, какого то города, с горохом городских огней, потом пошли туннели, и вскоре после нескольких поворотов и подъема вверх они остановились около ресторана Мушкетер.

— Господин директор! — вышел к ним навстречу Патрик. Какой столик желаете, как всегда под картиной Моне?

— Да, ты же все знаешь, мой гарсон! — сказал Иван, вдруг преобразившись и приняв вид шефа, который в хорошем настроении. Неси мартини, водки… Виктор, ты чего бы хотел?

— Я как ты, сказал Виктор, глядя на гарсона и ожидая его реакцию на себя. Но гарсон улыбался и заглядывал в глаза шефа, и казалось, не замечал недавнего посетителя.

— Господин директор, я бы хотел вам показать корреспонденцию, с договорами по напиткам. Вы не пройдете на минутку в свой кабинет.

Ивану совсем не хотелось заниматься делами в этот вечер, но при жене, он хотел, чтобы все выглядело на высшем уровне и его осведомленности в делах.

— Прекрасно! Сейчас подойду, — махнул рукой Иван. Вот так иметь свой бизнес. Ни отдыха, ни покоя. Без меня никуда. Ну ладно посидите без меня несколько минут. Виктор развлеки дам, ты это умеешь, — мигнул Иван и скрылся за занавесками.

— Ты чего, не мог мне это показать завтра? — спросил он Патрика, как только зашел в свой кабинет.

— Мосье Иван, Я вас отозвал совсем по другому поводу. Только тихо!

— Сегодня к нам приходили из полиции. И спрашивали про вашего друга, совали его фотографию. Я то его сразу узнал. Ну, сделал вид, что не очень запомнил, сомневаюсь. Они очень интересовались, когда он был, с кем и о чем говорил. Я, в общем— то, не в курсе дела, и поэтому скрывать мне было нечего, тем более, что они сразу полезли в книгу отзывов. Естественно нашли там его запись. Мне сдается, что те двое, что были с ним в ресторане в тот вечер, погибли в машине, когда ехали в аэропорт. А он, почему— то на месте найден не был. Вот они и подозревают, что это его рук дело. Ищут, землю роют. Я им про книгу не рассказал, потому что понял, что они сразу к вам поедут, и там я сам не знаю что бы было.

— Молодец. Когда они были здесь? — спросил Иван, кумекая, что может выйти из всего этого. И каким образом полиция вышла на его ресторан.

— А ничего! — подумал он. Ведь это я его можно сказать от них оторвал. Значит, никакого умысла у него не было. Спас человека! — подумал он гордо! — Ой! — вдруг похолодело у него все внутри. У него же нет визы! Вот идиот, я же забыл все это оформить. Привяжутся, точно, проблем не оберешься, Упекут, еще и шпионаж и убийство повесят. А меня под подписку о не выезде и штраф за нарушение. … Виктор меня возненавидит, и Роз— Мари… ей нельзя сейчас волноваться. Что же делать?! Вот дурак вляпался!

— Жак, — осенило Ивана. — Жак, в доме все спокойно, меня никто не спрашивал? — спросил он, подняв телефонную трубку.

— Только сейчас вам звонили из полиции. Я сказал, что вас нет дома. Они сказали, что дело неотложное, и я дал им ваши координаты.

— Зачем! — заорал Иван.

— Мосье, я сделал что-нибудь не так?…

— Ладно. Потом разберемся, а сейчас ему нужно исчезнуть. — подумал Иван, ничуть не сомневаясь, что полиция сейчас будет здесь. — Давай его в наш люк, и заставь его бочкой! — быстро дал он указание Патрику.

— Но там…

— Ничего посидит минут двадцать, а потом вызволим, визу я ему сделаю, за завтра. Главное, чтобы в момент задержания у него все было в порядке. Давай, я пошел женщин предупрежу.

* * *

— Мосье Виктор, лезьте в этот люк, — сказал Патрик, проведя Виктора вниз по лестнице в подвал. — Там есть приступок, стойте и продержитесь минут двадцать, пока я вас не открою. На всякий случай держитесь получше за скобы, а то кто его знает… За вами охотится полиция. Я вам потом все объясню.

Патрик запихнул в узкий ход, находящийся под старой бочкой, ничего не понимающего Виктора, который зацепившись рукавом за какие то металлические выступы, застрял немного в отверстии. Услышав, что он встал на площадку, он закрыл крышку и снова поставил на нее бочку.

Виктор, ничего не понимая, с омерзением держался за скользкие чугунные ручки. Через пять минут это стало очень неудобно и ему захотелось поменять положение, но сделать это было не так просто. Площадка, на которой он стоял, была скользкая и наклонная. Отпусти он руку, ноги сразу же соскользнули бы… Приняв более или менее удобное положение, привыкнув к темноте, он уловил внизу рокот воды.

— Ничего, если упаду, не разобьюсь, утешал он себя, когда уже стоять в таком положении, стало невозможно.

— Еще бы водички поглубже было, — услышал он шепот внутреннего голоса. Ну Иван, трепло! И ты тоже шляпа. Неделю здесь погостил, а про документы не подумал. Наверняка из-за нарушения паспортного режима ищут!

— Ну дают! Сдался я им. На границе бы и ловили, в аэропорту. А то, как шпиона какого-нибудь! — А зачем он меня сюда запихнул. Если я нарушил закон, от них все равно не уйдешь! Ну, максимум штраф, и продлят визу, я же в непредвиденных обстоятельствах…

— Кого это интересует. — прошипел голос. А не хочешь депортацию со всеми вытекающими из этого последствиями. Ладно, давай отсидимся. Иван, наверное, лучше знает, что делать.

Но руки Виктора уже ныли от неудобного положения, и оттого, что он слишком яростно вцепился в металл. В рукава и за шиворот капали какие-то капли. И о кошмар, он почувствовал, как по его руке пополз какой-то слизняк, потом второй, они проложили через него дорогу, и использовали, вероятно, как непонятно откуда возникший мост, да еще и теплый. Слизняки ползли и ползли. Виктор от ужаса отпусти одну руку, чтобы смахнуть с себя эту мерзость, он почувствовал, как штук десять толстых слизней, свалилось с его локтя и плюхнулись в воду, которая текла внизу, и тут он увидел, что на него смотрят несколько маленьких горящих точек. Он пригляделся и его ужас стал еще сильнее, он увидел, как крыса, за которой стояли на двух лапах еще штуки три, собралась прыгнуть ему на грудь. Виктор, приготовился, повиснуть на руках, и взбрыкнуть всем телом, чтобы при прыжке, крыса не успела зацепиться за его рубаху. Но прыжок был быстрее, чем он успел стряхнуть их. Крыса впилась в его рубаху зубками и лапками, приготовившись для следующего прыжка, и ее мокрый длинный хвост прошелся по его лицу. Он отпустил одну руку, чтобы стукнуть крысу, и ему это удалось, крыса взвизгнула и упала вниз вслед за слизняками. Но ему не удалось снова схватиться за ручку, в его пальцы попало что-то мягкое и это лишнее привело к потере и так еле соблюдаемого равновесия. Виктор полетел вниз. Он даже не успел крикнуть, потому что ужас залепил ему легкие.

Он летел вниз около тридцати секунд, и когда уже приготовился к смерти, упал в воду, подняв кучу брызг. Окунувшись с головой в эту мерзко пахнущую воду, с примесью очисток, и других помоев, он почувствовал, что поток не так уж и слаб и чтобы остановиться, он стал цепляться за стены этого подземного туннеля, что ему удавалось с трудом. Наконец ободрав руку, он все же уцепился за какой-то металлический крюк и опустил ноги на предполагаемое дно. Дно было на метр от поверхности воды. Он стряхнул с себя очистки и посмотрел вверх, по шершавой стене карабкалась та крыса, которую он сбросил, а остальные глазки смотрели вниз, суетясь и переживая за свою подругу.

— Живой, уже хорошо! — взбодрил себя Виктор.

Он вгляделся вверх и увидел, лестницу, несколько ступенек которой, были разрушены так, что подняться по ней, не считая того, что перилл тоже не было, было не возможно.

Канат! — обрадовался Виктор, увидев, что от потолка площадки свисает толстенный канат. У, гады, все предусмотрели. С канатиком здесь уже нет проблем для возвращения.

Он ухватился за конец каната, который был почти вровень с его вытянутыми вверх руками и поблагодарил Бога, за то, что рост его сейчас был как раз к случаю. Не хвати ему несколько сантиметров, достал бы он спасительную соломинку, он не знал.

Как альпинист, он упирался в стены, и поднимался по канату все выше и выше. Достигнув площадки, он влез на нее и сел согнутый в три погибели. Посидев, минут пять, которые показались ему вечностью, он решил закричать и позвать на помощь. Ему уже было все равно возьмет его полиция или нет.

— Иван— закричал он, но никто не прореагировал на его зов. Кошмар! — подумал Виктор. — Содранная рука, грозит подцепить здесь какую-нибудь гадость, не хватало еще заболеть столбняком или бешенством, — он вспомнил запах воды, и хвосты крыс.

Мокрая одежда, противно прилипала к телу, и Виктора уже немного трясло. Виктор еще раз заглянул наверх, где по его мнению бы тот самый лаз, надеясь дотянуться до крышки и постучать в нее.

— Вот теперь, вопросов ко мне будет больше. Зачем прятался, и от чего! А собственно отчего? Если бы не эта паника, которую устроил Иван! И в полиции люди… Даже если бы посадили до того, как разберутся, то наверное кормили бы и постельку в номере предоставили. У них все же в тюрьме получше, я читал. Пережил бы несколько дней, негодовал Виктор, дыша мокрым воздухом и трясясь от напряжения и брезгливости.

Теперь не смотря ни на что, он жаждал выбраться из этого ужасного места, похожего на просторную могилу, по сравнению с которой камера казалась ему Сочи.

* * *

Виктор несколько раз громко позвал Ивана. Но не услышал в ответ ни слова. Тогда, посидев еще пять минут, он начала стучать кулаком в дно бочки, желая стуком привлечь к себе внимание. И на его удивление дно от его удара кулаком приподнялось.

— Так это не бочка, а просто дверца. Они уже отодвинули ее, значит, пора влезать назад, — радостно подумал он, и подняв дверцу как крышку в люке танка, на расстояние вытянутой руки, ухватился за края лаза и приподнялся над ним. В следующую секунду он ввалился в подвал кухни. Там было очень темно, и не чувствовалось никакого следа присутствия Ивана или Патрика.

— Ушли подальше от места преступления, а мне открыли дверцу, — решил Виктор, обдумывая ситуацию.

— Если бы дверца была закрыта, я бы подумал, что полиция здесь. Но ход свободен, значит, опасность миновала, — соображал Виктор.

— Молодец Иван отвел полицию подальше, как делает птица, притворившись раненой, уводя хищников от гнезда, — прошептал восхищенно внутренний голос.

— Но успел подумать обо мне! — Виктор вздохнул свободнее, оставив свое «фи», которое он хотел высказать Ивану, на последок. Он хотел оглядеться, чтобы найти место и присесть на время, но темнота мешала ориентироваться.

— У меня же есть зажигалка, — радостно подумал Виктор. Он чиркнул ею, и на его радость маленькое пламя осветило стену. А вместе с этим Виктор к своему удивлению вместо бочек и утвари, увидел красивый старинный столик, на котором стояли свечи.

Виктор нащупал то место, где он видел свечи и, чиркнув зажигалкой еще раз, издал крик облегчения, потому что свечи вспыхнули, и Виктор понял, что находится совсем в другом помещении, чем-то, из которого он уходил. Это была огромная комната с массой старинной мебели и множеством подсвечников. Он зажег еще несколько свечей, и в комнате стало достаточно светло. Это было помещение с мебелью семнадцатого века. Виктор поискал дверь, и пришел к разочарованию, потому что вокруг были только стены, и ни одной двери. Спасение и выход наружу был исключен!

— Ну и ладно! Передохну здесь, и то хорошо, — подумал Виктор, глянув на первую дверцу, которая привела его сюда. Какой никакой отход есть. Виктора очень удивило, что помещение было довольно чистым, и мебель и ее обивка были как новые. И даже, издавали блеск, в свете лучей свечи. Изогнутые ножки, парчовая обивка. Диван, круглый стол со стульями, замысловатый рисунок на шкафах, со множеством ящичков и дверок. В темноте противоположного угла висело зеркало. Чернота с примесью света свечей, отраженная в нем, вызвала ужас, и от вида зеркала, Виктору стало не по себе. Он постарался не смотреть в ту сторону, а стал дальше изучать содержимое помещения.

Оно было не такое уж и маленькое, с потолком в два метра и площадью метров тридцать, со стенами из естественных горных пород, завешенных коврами, впрочем, как и устланный ими пол.

— Как же оно здесь существует никому не нужное? — подумал Виктор.

— Двери нет, значит, оно никем не посещалось, по крайней мере, явно, с улицы, — решил Виктор. Если только сюда заходили, как и я из того же помоечного туннеля? Но, зачем? Тогда с минуты на минуту можно ждать хозяев, которым мое присутствие здесь очень вероятно не понравится! — подумал он.

Виктор мельком взглянул на содержимое стеллажей, в полумраке не разглядев деталей предметов. Он заметил в углу сваленные стопкой старинные книги, рулоны толстого пергамента связанные веревкой, набор стеклянной посуды, состоящей из колб разной формы и бутылок, закупоренных сургучом. Несколько костюмов мужчины, обувь шляпы. Виктор обрадовался, потому что мокрая одежда досаждала. Он скинул с себя рубашку и брюки и надел одну из белых длинных рубах, висящих в шкафу. На душе стало приятнее. Он повесил мокрую одежду, отжав ее, и принялся за дальнейший осмотр. В одном из дальних углов стоял сундук. Кованый, с полукруглой крышкой. — А в нем сокровища! — подумал Виктор, подходя к почерневшему от времени сундуку. С любопытством он бережно попробовал поднять крышку. — Вот это да! У Виктора перехватило дыхание. В сундуке действительно до верха были насыпаны всевозможные украшения с разноцветными камнями, которые при свете свечей испустили лучи от своей поверхности. Золото замерцало атласным блеском, жемчуг лунным, рубин испустил красный луч, сапфир, бриллианты, изумруд…, от содержимого сундука разлился калейдоскоп разноцветных лучей. Виктор зачерпнул их руками и приподняв, ощутил тяжесть оправы камней подвесок, ожерелий, венцов и брошей. Он аккуратно положил все это назад, и, закрыв сундук сел на диван потирая лоб.

— Это же сокровищница! Мало того, что все эти драгоценности стоят ого — го. Но и сами вещи, это же антикварная ценность!

И все эти сокровища, и полумрак, и убранство помещения соревновались по значимости с сокровищами Монте-Кристо или пещерой Аладдина.

— Осталось только найти здесь лампу с джином, и забрав в мешки все это, удрать от разбойников. Судя по веревке, хозяин здесь был, но вот насколько давно? — размышлял Виктор.

Он не мог понять зачем такая засекреченность, — Все это можно было бы хранить и в подполе дома, или придумать что-то другое, более цивилизованное. Но не полагаться на этот сточный канал! Похоже, что все таки хозяина здесь нет.

Виктор прикрыл сундук и осторожно стал разглядывать все углы комнаты. Здесь не было ни одной современной вещи, около свечей лежало огниво, костюм и парики и ботфорты с другими элементами одежды говорили о том, что это мода восемнадцатого века. Бутылки с вином казались серыми, и когда Виктор взял в руки одну из них, на ней остались следы его пальцев, которые утонули в слое пыли.

— Судя по всему здесь не было ни кого лет триста! Ого! Неужели я нашел тайник. Вот повезло. И все это теперь мое!? — Радостно подумал Виктор. — Вот правда, не бывает худа без добра! Тут он почувствовал боль в руке. Ссадина покраснела и вздулась.

— И добра без худа, — съязвил внутренний голос. Получишь гангрену, и оттяпают тебе руку, так что залезть сюда по этим канатам и лазам ты уже вряд ли сможешь!

— А если я здесь сгину, как искатели сокровищ в гробницах?! Скелет среди золота! — задал себе вопрос Виктор.

Он представил, как когда-нибудь лет через сто, найдут эту комнату и белый скелет скорбно сидящий вон в том углу, с сокровищами в руках и уныло повешенной головой. Ха-ха, Виктору стало смешно при виде этой сцены. ОН прошел в другой угол комнаты, и взгляд его привлекла позолоченная рама.

— Портрет!? — удивился Виктор. ОН подставил его к свету и увидел очень милое лицо русской девушки в красном сарафане, шитом золотом и кокошнике с жемчугом. Девушка, кого-то напоминала Виктору. Он силился вспомнить, где он мог видеть похожее лицо. Он смотрел на нее, и сверхъестественный восторг возникал в его груди. Ему казалось, что девушка смотрит на него изучающее, а на его глаза набежали слезы.

— И вот даже губы ее дрогнули, и глаза заблестели… — Виктор тряхнул головой, уйдя от этого взгляда. За первой рамой виднелась вторая. Виктор отодвинул первый портрет и увидел второй, на котором было изображено лицо темнокожего кудрявого человека, но в русском парчовом кафтане. На руке мужчины виднелось кольцо с красным круглым камнем в массивном золотом обрамлении. Виктор посмотрел на него, и в нем он увидел что-то что не было ему чуждо.

— Да это же почти я!? — удивился он. В уме, сбросив с портрета цвет кожи, и смягчив его более мужественные и негроидные черты, он увидел свои! Он посмотрел в глаза портрету, и даже отдернул от рамки руку, потому что ему показалось, что человек на портрете шевельнулся, и он услышал тихий шепот, произнесенный им, — внук мой!

— Дед! Прадед! — поправился Виктор. Неужели это тот самый маг, который любил его бабушку. Так это тогда она!?

От своего открытия Виктор пришел в возбужденное состояние. Он поставил портреты в угол и пошел смотреть остальное. Восковые фигурки лежали на одной из полок. Набор иголок, ножей и амулетов был расставлен в маленьких и больших сосудах. У Виктора не осталось сомнений. Это был тайник вождя племени Вуду. Его прадеда. Гордость и счастье охватило его сердце. Он встретился с предками, он увидел их, и он прикоснулся к истории, которую ему оставил дед. Он оказался свидетелем его тайны. Виктор повесил портреты на крюки в стене и комната приобрела еще более загадочный вид, со смотрящими в нее двумя давно уже не живущими в этом мире людьми. Они то были настоящими хозяевами этого тайника.

— Что делать с этим открытием? — Виктору совсем не хотелось оповещать весь мир о находке, и тем более Ивана. ОН физически боялся, что в этот мир вмешаются чужие руки, мысли и возможно зло.

— Но что же делать?!

Виктору хотелось быть здесь как можно дольше, смотреть на эти портреты и копаться в книгах, и искать еще что-то. Он чувствовал, что-то, что он увидел, скрывает еще более ценное.

— Это моя тайна. Моя сказка, мои сокровища! — думал он, содрогаясь от мысли, что кто-то чужой разрушит этот мир, просуществовавший неприкасаемый столетия.

Но локоток был близко, и укусить его Виктор не мог.

— Как я смогу пользоваться своим открытием? Сделать это будет не просто, потому что вот так снова попасть на кухню и придумать версию, зачем мне нужно влезть в лаз, да так чтобы никто не догадался и не увязался за мной, мало вероятно. Пользоваться помещением, не посвящая во все это Ивана, тоже. А если выкупить все это у Ивана!? Точно предложу ему такой вариант! — подумал Виктор, надеясь на продажу некоторых вещей из сундука.

— А откуда у меня деньги? Он точно спросит, — подумал Виктор.

— Только что занимал пятьсот евро, жил на всем готовом, как бедный родственник, а теперь! — прошептал, расстроено внутренний голос. И что ты ему скажешь? И зачем тебе вдруг приспичило покупать его ресторан? Это же вызовет подозрение. Эх, не видать нам всего этого богайтства! — вздохнул он внутри, и Виктору стало вдвойне тошнее. Потому что он вздохнул тоже.

— Дохлый номер. Даже если ты возьмешь отсюда какой-нибудь перстенек, то во первых продать его будет жалко, во вторых сделать это скрытно не получится. Ты же ничего здесь не знаешь, и без помощника тебе как ни крути не обойтись, — капнул ложку дегтя внутренний голос. Вот если бы здесь бы другой выход! Посмотри еще раз, может быть он замаскирован. Ищи.

— Я все же возьму на всякий случай хоть что-нибудь маленькое, неизвестно, что будет дальше, — подумал Виктор, с одобрения внутреннего голоса. Он покопался в куче сундука и увидел прекрасный огромный перстень с рубином, который бы отшлифован полусферой и украшен толстым слоем витиеватого золота. — Это кольцо потянет тоже не на одну тысячу долларов, — подумал он, и увидел, что рука рядом с ладонью еще больше покраснела и вздулась. — Не хватало гангрены, с ужасом подумал Виктор. Заразы в этой воде наверное хоть отбавляй. Прижечь бы рану, чем-нибудь. Может быть, открыть одну из бутылок?

Содержимое бутылки, оказалось на его счастье каким то крепким напитком. Виктор осторожно налил жидкость на ладонь и, понюхав, убедился что все это удобоваримое, потому что запах был похож…

— А, на тот коньяк, который мне прислала как-то в Дакаре Клара. Коньяк с втяжкой из фиалок мангровых болот! — он капнул его немного прямо на рану и почувствовал жжение.

— Хорошо! Подумал он. Мрите вирусы и бактерии. Он плеснул еще на всю рану жидкость, и сморщившись от боли, помахал на нее, чтобы смягчить жжение.

— Ничего, ничего… Он присел на диван, и почувствовал блаженство, в которое пришло его тело, и то, что он очень устал. Диван был мягкий и Виктор лег на него, потому что голова его приятно закружилась. Кружение не вызывало тошноты, но было легкое, и призывающее расслабиться хотя бы на пять минут. Он с наслаждением вытянул ноги и почувствовал себя невесомым. Ему было удобно, спокойно светло и даже тепло. И он был обладатель такого волшебного места. Помещение имело нейтральную температуру, от которой было очень комфортно. На полу лежали ковры и этот уют, просто призвал закрыть глаза, на пять минут и все! Виктор закрыл их и в голове его поплыли картины воды, подземелья, темных красок, лиц с портретов…

— Я засыпаю, беспокойно подумал он, но почему так быстро? Виктор попробовал превозмочь кружение и с трудом открыл глаза, но комната снова закрутилась как в вальсе и глаза закрылись снова, показывая ему все ту же карусель, которая теперь крутилась с ускорением. Он снова открыл глаза, но продолжал кружиться, и лететь куда-то, и это желание было сильнее, чем необходимость не спать. Ему было хорошо в этом полете каруселей, и прервать все это, и встать с дивана было выше его сил. Карусели понеслись дальше, скорее, и …вдруг он подумал, что если он заснет сейчас, а Иван, конечно, начнет искать его по этому коридору, то он точно найдет и эту комнату. Свет от свечей очень быстро приведет его сюда. Эта мысль пронзило его как ударом молнии, и Виктор, воспользовавшись этим допингом, рывком встал с дивана, потирая виски.

— Я не имею права засыпать, — подумал он. Я должен уйти из этого места, и замаскировать ход. Если меня начнут искать и обнаружат здесь, то все пропало. Виктор еще раз потер лицо, уши и тряхнул головой. И все же тяжесть в голове оставалась, и встать с дивана ему стило сил. Ноги не шли, как будто были ватные.

— Как меня разморило! — подумал он, наверное, здесь много каких то вредных газов и мало кислорода. Он решил взглянуть на себя в зеркало, уже не боясь ничего. И подойдя к нему, увидел исходящий из зеркала голубой свет.

— Откуда он? Как будто свет луны! — Виктор подошел ближе, взяв подсвечник, и чуть не выронил его увидев в зеркале не себя. Ему навстречу кто-то, закутанный в темную дымку, протягивал темную руку. Рука была уже рядом, так что были видны пальцы и вся ладонь, повернутая верху. Она своим жестом, как будто говорила, — дай мне свою. Рука тянулась к Виктору все ближе и ближе, а фигура медленно приближалась и не делала резких движений. А он стоял и смотрел как загипнотизированный кролик, понимая весь ужас происходящего и в то же время ничего не делая, чтобы убежать от этого страха. Стоя как под гипнозом, не имея возможности шевельнуть рукой или убежать от зеркала, Виктор все же сохранял возможность мыслить. Он вдруг понял, что рука женская. ОН увидел красивую форму пальцев и украшения на двух из них и браслет… Рука приблизилась к его совсем близко, и она уже держала его пальцы, тяня его за собой в зеркало. В сердце у Виктора уже был кусок льда, от которого кровь в жилах застыла тоже. Он уже почувствовал, как волосу начинают вставать на его голове дыбом. Но вдруг это пожатие выстрелило в него импульсом внезапной страсти. Он ощутил, как по телу его начало разливаться желание, растапливая замерзшую кровь и приведя в действие сердце. Которое, почти остановившись в какое то мгновение, вдруг застучало в бешеном темпе. Страх вперемешку со страстью, боролись в его мозгу, даже усиливая возникшее возбуждение. И наконец желание победило. Виктор теперь почувствовал, что рука теплая и нежная. И уже без того страха, а только с его остатками, он перевел взгляд на ту которая была рядом.

— Клара! — удивился он, увидев ее лицо и глаза, смотрящие на него.

— Клара! — снова выговорил он, притянув ее к себе, и сжав ее в объятиях, Он прижался к ней щекой, вдыхая запах волос, ее кожи, запах океана, песка и южной ночи.

— Это я! — сказала Клара. Но у меня мало времени.

— Но как? Как ты сюда пришла? В зеркале есть выход? — не слушал ее Виктор, потому что удивление и восторг перекрывали ему все мысли.

— Ты еще не привык, что можешь распоряжаться зеркальными коридорами. Посмотри, что написано на твоей руке, — Повелитель зазеркалья. К тому же ты выпил и вдохнул запах фиалки с мангровых болот, а она позвала меня. И вот я здесь с тобой, — сказала, улыбаясь Клара.

Сердце выпрыгивало из его груди. Виктор хотел снова заключить Клару в свои объятия, но она взяла его за руку, сделав жест, — подожди! И подвела его к стеллажам, на которых лежали восковые фигурки. Подвела его к толстой книге, к свиткам пергамента и к сундуку.

— Это все принадлежало нашему прадеду. Взять это могут только представители нашего клана, это будет тогда, когда наступит подходящий момент. Или мы забредем в этот мир.

Ничего в мире не происходит случайно и все имеет свой смысл. Вот и ты попал сюда по велению судьбы и духов.

— Нет, меня преследует полиция… — хотел возразить Виктор.

— Она просто хочет подробнее узнать о последних днях твоих друзей. Тебе не грозит ничего страшного. А все что сделал Иван, затолкнув тебя сюда в подземелье, разве имело логику и смысл исходя из его мышления и действительности. Это ведь смешно, и небезопасно прятать тебя в таком месте, вопросительно взглянула на него Клара.

— Это Духи поселили в его голову беспокойство и такую мысль спрятать тебя здесь!

— Но ресторан? Почему он стоит именно на том месте? — снова возрази Виктор, желая понять и принять логику Клары.

— Потому что духи умнее людей и продумывают свои ходы на много раньше, чем это бы понял человек, — подняла палец Клара, как учитель, когда объясняет послушному ученику урок.

Но ты не спрашиваешь, зачем тебя привели сюда, — спросила Клара.

— Зачем? Чтобы я увидел здесь вас? Тебя, деда, бабушку? Развел руки Виктор.

— Не только. Еще затем, чтобы ты прочитал и запомнил текст свитков. Возьми вот этот напиток, Кара протянула ему бутылку, из которой Виктор дезинфицировал рану. Пей по глотку, перед тем, как начнешь читать текст. Он сам ляжет в тайники твоего мозга.

— Но почему ты сама не возьмешь все это с собой? — спросил Виктор, не понимая, как он сможет запомнить все, что написано на этих свитка. Мало того, он не сможет прочитать это.

Твоя задача только посмотреть на каждый листок, на каждую схему и формулу. Ты не должен пропустить ни одного листа и делать это последовательно, чтобы не путать все в твоей памяти. Все запечатлеется само собой, в твоем подсознании. Потому что оно хранит все, что было на протяжении твоей жизни. Все что ты слышал, видел и чувствовал, даже если ты думаешь, что не помнишь ничего. Оно хранится там, и ни одна капля знаний не утечет из твоей тайной комнаты подсознания.

Взять с собой из другого мира нельзя ничего. Но знания не материальны, и поэтому их легче перенести в другое измерение, в другое отражение жизни. Ты и сделаешь это. Клара прошептала это ему на ухо, и в душе у Виктора снова возникло желание, граничащее с первобытной страстью, где не было законов, запретов, а только безумная страсть. Тело Клары было совсем рядом. Руки ее уже обнимали его, и она уже больше не давала никаких указаний. Она была просто женщиной, которая сгорала от любви.

Виктор взял ее на руки и понес на диван. Клара обвила его шею руками и закрыла глаза. Губы Виктора впились в нее долгим поцелуем. В душе все бушевало, он не хотел говорить, не мог, потому что все мысли его теперь были заняты одним, обладать этой женщиной. Он откинул с нее легкое шелковое покрывало, и глазам его предстало ее стройное тело, с нежной гладкой кожей шоколадного цвета. Он увидел ее грудь, идеальной упругой формы, он погладил ее, восхищаясь красотой линий. Руки его легко скользнули по талии, животу и ногам, и потянулись вверх, повторяя в обратном направлении свой путь. Губы его приникли к ее груди, покрывая ее долгими поцелуями. И целуя их, он услышал стон, от которого все его существо обожгло таким огнем, что теперь его голова уже не думала ни о чем. Она только давала возможность чувствовать и наслаждаться этими чувствами. Тело Клары сначала безмолвно, впитывало в себя его ласки, но через несколько минут стало диктовать ему свои желания, и общий восторг полностью отключил разум Виктора и унес его куда-то в безвременье и бездну пространства.

Резкий толчок от падения в пустоту заставил Виктора вздрогнуть, и он открыл глаза, увидев, что свалился с дивана.

— Что это было? Сон? — подумал он, вспоминая, увиденное. Он вспомнил последнее, что было связано с Кларой, и удивился, насколько это все было реально. Но вокруг никого не было, и только портреты смотрели на него со стен.

— Сколько же я проспал? — подумал он, потягивая руки, с удивлением оглядывая помещение и, наконец, приходя в полное сознание. Судя по величине наплыва от свечей? Отсутствие наплыва, говорило о том, что прошло менее минуты. Но судя по тому, как тело его пришло в полное отдохнувшее стояние, это было не меньше нормальной ночи. ОН прислушался, не ищут ли его, но в тоннеле по-прежнему было тихо.

Поставив зеркало на старое место, и убедившись, что он еще не востребован с наружи. Виктор, взял один из листов с надписью, который лежал на столе, с поставленной на него чернильницей, и положенным пером. Виктор увидел, что кроме мелкого текста, в конце стоит фраза, написанная крупными буквами. Она была подчеркнута три раза, и в конце ее стояли три восклицательных знака. Он чутьем понял, что прадед, оставил этот текст тому, кто придет в эту комнату. Он просил или предупреждал чем-то.

Дядя Ивет! — обрадован подумал Виктор, он переведет текст. Виктор сунул лист за пазуху. Потушил свечи, определив свой путь в темноте. Проверив кольцо на руке, он выглянул из двери в подземный коридор, и, задрав ногу на ее вырез, подтянулся к выходу. Ухватившись руками за веревку, он осторожно соскочил с окна и повис над водой. Закрыв одной рукой дверь, и замазав щели грязью, собранной со стены, он с удовольствием отметил, что ничего не заметно. Дверь в отсутствии света изнутри во мраке подземного коридора не выделялась на общей поверхности. Веревка оставалась единственным свидетельством ее существования. Виктор изловчился и засунул конец веревки в щель между кирпичами стены, стоя на уцелевших ступеньках, ноги его соскользнули, и почувствовав резкую боль он на минуту потерял сознание, и в тот же момент услышал голос Ивана, кричавшего из кухни ресторана в темноту:

— Витек ты где! Вылезай, тревога отменяется!

Он увидел протянутую руку Ивана, уже стоящего на площадке, как он ранее, и подав ему свою, поднатужившись влез на ступеньки, Через секунду он уже был на кухне. Иван стряхнул с него несколько очисток и удивленно спросил, — ты чего, такой бледный!? У тебя что клаустрофобия?

— Да я там чуть не подох! — выдавил из себя Виктор. Вот ногу саданул и руку, потому что с твоих ступенек соскользнул.

Да ладно тебе, подох. Просидел то там всего двадцать минут, а уж страхов. Ради тебя же старались. Но теперь все нормалек. Паспорт у тебя будет завтра, я созвонился с одним типом. Алиби я подтвержу, так что и ты и я чисты перед законом. И гуляй Вася от рубля и выше. Куда глаза глядят. Хоть в Дакар, хоть обратно в Москву! Пошли, выпьем! Бабы наши дома, чего им. Для них это приключение. Ивет, аж вся затряслась от удовольствия, когда я их из ресторана выпроваживал. У них ведь от этой сытой жизни желание подергать нервишки, адреналину нахлебаться. Вот и ездят с одного континента на другой. Моя, то оказывается завтра в Египет летит, там ей предлагают для клуба каких то необыкновенных кошек. Так что мы с тобой Витек свободны, и я снова твой.

— А Ивет? — спросил Виктор, у которого были свои планы, в которых присутствие Ивет было необходимо.

— Чего, запал? Радуйся, она остается, потому что приехала посетить дядю. Так что все в твоих руках. Продолжай и добивайся!

— Ну что ж! — подумал Виктор. Такой исход дела меняет все. Наконец он успокоился и снова вспомнил, что открыл там в этом помоечном коридоре. А вместе с этим, в его памяти всплыло то кольцо, которое он взял из сундука, он быстро с ощущением тревоги взглянул на руку, кольца там не было, как и носового платка.

— Во дурак. Потерял! Такую вещь! Виктор побледнел и снова посмотрел на руку.

— Ты чего? — удивился Иван, глядя как Виктор уже несколько раз переводит глаза с руки на куда-то в неопределенную точку. Ты чего, снова повторил он, видя, что беспокойство в облике Виктора только нарастает.

— Кольцо! — вырвалось у Виктора.

— Чего кольцо потерял? Дорогое? Не боись. Завтра слазим туда, может на дне еще лежит, хотя течение не хилое, наверное, унесло, теперь ищи его в Сене! Это же старый сток, он соединяется с рекой.

— Может быть я его в чемодане оставил, — поспешно вставил Виктор, представив, как Иван, и еще хуже его работники лазают по коридору и ищут его кольцо, а находя лаз! И к счастью, обнаружил кольцо на дне кармана. На душе отлегло. Виктор облокотился на кресло.

— А чего, — сказал, закатив глаза Иван, отхлебывая водки, и закусывая ее французским корнишоном. — Здоров, за исключением малых ссадин. Маленькая встрясочка. А как при немцах? Партизан скрывали в подполье, в катакомбах. Без воды месяцами жили, без еды и подавно. Тоже небось, и страшно и сыро. А тут всего то двадцать минут! Не на ту ступеньку наступил, я то не знал, что они здесь обрушились, а то предупредил бы. Мы когда пацанами были, в войну играли, и в бабкин подпол прятались. Тоже со ступенек сваливались. Мой братан, один раз даже руку поломал. Маленький был и ничего, как на собаке. Считай тоже, что это такая игра. Ну чего ты расклеился? Завтра получим паспорт и махнем в Дакар.

Виктор вздохнул и налив себе машин6ально целый стакан коньяка, выпил его залпом. После чего ему стало тепло и все равно.

* * *

— Витек, — вошел к нему в комнату Иван. Ну как ты оклемался? Я уже в полиции все устроил. Сейчас они к тебе зайдут, у них к тебе вопросы по твоим коллегам, а мы то думали. А вообще, я тебе оказывается жизнь спас. Ага! Так что с тебя бутылка!

— А как это я здесь… — спросил Виктор, оглядываясь вокруг.

— Так ты видно в канале газов нанюхался, прямо в ресторане без сознания упал. Ну мы подумали, что ты или перебрал, или правда у тебя нервишки слабоваты стали. А доктор посмотрел, у тебя так руку разнесло. Это она такой эффект дала. Еще бы немножко и заражение крови. ОН тебе все промыл и перевязал. А теперь ты от наркоза отошел. Здесь все проще. На машину, и домой. Денежки все делают. И больницы не нужно.

Кстати пока ты спал, меня в полицию вызывали. Оказывается, они тебя искали, как свидетеля. Они тебе еще самому несколько вопросов зададут. Говори все что знаешь. Ты же не при чем! Вот они идут…

— Бонжур Мосье Бундин, сказал Виктору мило улыбаясь молодой человек в форме. Вам лучше? У меня к вам несколько вопросов. Ваши друзья погибли в катастрофе. НЕ можете ли вы нам дать некоторые сведения о них. Может быть что-то заметили, может быть, они о чем-то говорили перед отъездом. В автомобиль был подложена взрывчатка…. Возможно жертвой должны были стать именно вы! В отеле были обнаружены счета ресторана господина Полете, поэтому мы так быстро вышли на вас. А то бы вы были в числе подозреваемых. Но теперь вы свидетель. И мы ждем от вас помощи.

— Я с удовольствием, — прошептал Виктор. Может быть, это приверженцы религии Вуду, им что-то не понравилось в моей книге, вот они и отомстили…, вспомнил он слова Ивет, и ловко вставил их в разговор.

— Вуду? Убийство на религиозной почве, черная месть? Вы пишете о них! Интересно. Ну что ж мы отработаем эту версию.

До свидания господин Бундин. Вам придется некоторое время не выезжать из Франции. Вы нам можете понадобиться. Мы не ломаем ваши планы?

— Я хотел посетить Сенегал…

— С какой целью?

— Я собираю материал для второй книги…

— Как только придет ответ на наш запрос из России, мы сообщим вам, и вы сможете ехать куда угодно.

Полицейские козырнули и с вежливой улыбкой, не предвещающей ничего ужасного для Виктора от своего посещения, вышли за дверь.

* * *

— Ну что? — обратился к нему Иван, как только Виктор остался один.

— Просили не выезжать из страны, пока не получат ответ на запрос в Россию.

— А! А о чем запрос? — спросил Иван, кумекая, что бы это могло быть.

— Не знаю, они не сказали. Наверное, уточнять мою личность, и отсутствие претензий ко мне со стороны Интерпола! — подумал вслух Виктор.

— Но по адресу, который указан в паспорте, я не проживаю! — взялся он за голову. И сам паспорт, будет ли он соответствовать паспорту того Виктора Бундина, который живет в той Москве!? И кто его знает, чего мог натворить этот мой двойник?!

— Да! — округлил глаза на вытянутом лице Иван. Снова неразбериха и вранье. А от этого, жди чего хочешь! Я то думал мы выпутались, а дело только закручивается! И, главное я ни за что!

— Ты думаешь сколько времени у нас в запасе? — спросил Виктор, просчитывая все варианты развития событий.

— Кто ж его знает! — ответил Иван, сегодня у нас там праздники, может неделька есть, пока пошлют, пока те ответят, пока эти очухаются. только тебе Витек лучше исчезнуть. Выкручивайся дальше, как можешь. Я денег тебе дам, бери такси, покупай билет в Россию, но быстро отсюда. А я уж чего-нибудь придумаю.

— Куда в Россию!? У меня здесь дел полно! — сказал Виктор, и поняв, что за этим последуют вопросы, осекся. Его рука была в кармане брюк и держала в руке кольцо. Вместе с возможностью разоблачения, Виктор испуганно перестал трогать его и быстро вынул руку из кармана. Он не рассчитал, и пальцы задев перстень, вытянули его за собой. Перстень выскочил из кармана и покатился по полу.

— Ничего себе! — присвистнул Иван, подняв кольцо и разглядывая его на свету. Так ты про него говорил? Колечко то старинное и тяжеленькое. А рубин ясно дело натуральный и какой огромный. Это же целое состояние! Но у тебя его не было? Откуда оно у тебя? Это контрабанда?! Или Ивет подарила?!

Виктор стоял бледный, не зная, что ответить.

— И чего в тебе бабы находят. Ты чего такой сексуально— одаренный что ли? Ну понятно, когда вешаются, но чтобы в первый день такие кольца дарить! Иван снова присвистнул и изучающее посмотрел на Виктора. А чего ты весь белый стал. Мог бы и мне похвалиться, я тебе все как на духу, а ты все скрытничаешь. Ну ладно Витек, ты меня разочаровал. Иван обиженно, нагнул голову и хотел выйти из комнаты.

— Иван— крикнул ему Виктор, совершенно не желающий ссориться с другом. Ну пойми, это не мой секрет. Не могу я тебе все рассказать. Подожди немного, и потом все узнаешь!

— Потом! НЕ нужно! Скрываешь, скрывай дальше. Только я тебе тоже больше не помощник. Я тебя можно сказать от смерти спас, а ты…

Иван вышел из комнаты, а Виктор остался с ужасно пакостным настроением.

Да я почти продал этот секрет, — подумал он. И все благодаря такой халатности. Иван не дурак, сейчас подумает и сам догадается. Нужно брать все в свои руки, или я потеряю все!

Иван! — Виктор выбежал за ним.

— Ну что? Колись, где взял кольцо. Или я тебе не друг! А! Я понимаю. Когда ты лез в люк, ничего у тебя не было, а когда вернулся, то переживал, что что-то потерял. Никак ты нашел его там? Но там одна вода? Может, с водой чего принесло? Ну ты ловкач. Зря ты меня не позвал. Там может, и еще чего-нибудь застряло. Наверное, какой-нибудь клад размыло, вот он и потек. Мест то старинное. А Париж город богатый был. Клады до сих пор находят. Ну ладно, можешь не говорить. Я сейчас сам туда спущусь, — сказал решительно Иван, не дождавшись ответной реакции Виктора.

— Постой Иван, снова взволнованно сказал Виктор. Обещай, что никому ничего не скажешь и не воспользуешься тем, что я тебе покажу. Это не совсем моя тайна!

— Ну клянусь! — сказал Иван. Клянусь, раз просишь.

— Бери веревку, и свечи. И постарайся, чтобы никто не догадался, что мы сейчас задумали.

Виктор оглянулся вокруг, и не обнаружил никого. Иван тоже. В доме был только Жак! Иван выглянул в окно, Жак копался на клумбе.

— Жак мы прогуляться. Если будут звонить, скажи. Что вернемся к ужину, бросил он ему, садясь в машину.

* * *

Ресторан был пуст, и это было необычное зрелище. Но соответствовало задаче.

— Пошли на кухню, давай отодвинем бочки, — командовал Виктор. Он закрепил веревку и первым полез в лаз. Спускайся, крикнул он и через минуту в воде рядом с ним стоял Иван.

— Ну и что дальше? — ничего не понимая, посмотрел на него Иван.

— Пока я и сам не могу сказать тебе точно. Нужно искать лаз, — прошептал Виктор.

— Какой еще лаз.

— Я нашел здесь дверь! — сказал Виктор, крутясь и разглядывая стены. Но где она я сам сейчас не пойму.

— Дверь! Какую дверь? Здесь мои работники сто раз дно чистили и никакой двери не видели.

— Но она была здесь! — воскликнул Виктор, пройдясь по дну туда, сюда.

— Ну и где твоя дверь? И вообще что ты мог видеть в такой темноте? Этой сейчас у нас с тобой фонари, а в тот день у тебя фонаря то не было. Наверное, тебе почудилось. Когда человек долго находится в темном закрытом пространстве, то у него начинаются видения, третий глаз открывается, потому что нормальные органы не работают. Вот он и включается. Я читал, на Тибете такое испытание для послушников делали. Живьем в склеп загоняли, что только лежать можно и дышать. А ногой и рукой шевельнуть ни-ни. Так они там и с духами общались и Бога видели. Ну ты может послабее, вот за двадцать минут и вошел в медиативное состояние. Нет здесь никаких дверей, были бы, их давно бы здесь обнаружили. Мы здесь столетиями очистки в воду кидаем и обязан раз в три месяца проводить здесь дезинфекцию, чтобы ни крыс ни червей не было. Здесь есть люки, но они такие же выходы из других домов. Раньше же не было такой сантехники, и в реку кидали как так и надо. Это было обычное дело. Париж вонял, не дай бог. Это сейчас они все в духах и дезодорантах. А раньше город помойка.

— Ну что вылезаем? — предложил он, начиная терять терпение от штучек Виктора.

— Вот она! — заорал Виктор. Сейчас, сейчас ты увидишь сказку!

Подсаживая и помогая друг другу они забрались в лаз и Иван встав на ноги свистнул и почесал затылок. Ну ты Витек даешь! Я здесь почитай семь лет живу, и ничего не нашел, а ты один раз влез и все! Откуда она, и чья. Имей ввиду, если сюда зайдет хозяин, нас арестуют, а при сегодняшних обстоятельствах, нам только этого обвинения в воровстве не хватало.

— Никто не войдет. Здесь и двери то нет! Махнул руками Виктор. Это все мое! Вернее это все принадлежит моему предку.

— Какому твоему предку. Ты же всю жизнь в России прожил. И откуда ты это знаешь? — подозрительно спросил Иван. Ты же сам сказал, что случайно наткнулся на все это.

— Я и сам не знаю, как он здесь очутился, и почему здесь все осталось, а он не воспользовался этим! — сказал взволнованно Виктор. Если мы почитаем бумаги, может быть все станет яснее?

— Ничего себе, — Иван окунул руки в сокровища, и снова окунал, вытаскивая новые драгоценности. Да это не миллионы, это миллиарды. Нет! Такую красоту, я бы не продал. Представляешь, когда настроение плохое сюда залазить время от времени, все это разглядывать! Представляешь, сюда Роз-Мари привести, да она же затрясется от восторга. А пацанчик наш, который родится, да нет блезняшки! Вот я их сюда буду водить. Им это как игра в Графа Монте-Кристо. Волшебная пещера. Ну бумаги, можно в антикварный, а с драгоценностями пока нужно подождать. Ты Витек все равно этим воспользоваться не сможешь, — хлопнул он Виктора по плечу. За границу драгоценности вывозить нельзя. Так что пусть себе здесь лежат, а как будешь ко мне приезжать, будем с тобой сюда заходить и молодость вспоминать!

— Ты что! — опеши Виктор от такого лицемерия! — Это же я первый нашел, и ты обещал никому не говорить и ничего здесь не брать.

— Вообще-то, эта комната как пить дать, под моим рестораном. Прямо под вторым залом. И получается… Что раз я купил этот ресторан, я его хозяин, то и подпол, который представляет собой эта комната, принадлежит мне! Вот так Витек! Спасибо тебе, конечно, что наткнулся на нее и глаза мне открыл. Но поверь, рано или поздно я и сам бы все увидел, ты же сам сейчас также сказал. Я за это тебе денег дам, тебе в России их с головой хватит. Но, на остальное, не обессудь! Мое! — хлопнул по груди себя Иван, с важным видом. Если бы речь шла о чем-то не значительном, но такое, кто ж тебе отдаст?! Дружба дружбой, как говорится. И перстенек верни, — Иван протянул решительно и с жестким лицом руку.

Виктора, как будто опустили в кипяток. Он понял, что сделал непростительную ошибку, не учтя обычных людских слабостей. И ведь в полицию сдаст, попробуй я начни сопротивляться! Вон как глаза загорелись! — подумал он.

— Нужно быстренько здесь сигнализацию провести, и попробовать найти ход из ресторана, чтобы обеспечить безопасность. Здесь замуруем, а ресторан и закрыть к чертовой матери можно. Под предлогом на ремонт! — хлопнул в ладоши Иван.

Виктор посмотрел на то, что только что недавно было его, на стеллажи, на диван, на пергаменты. Он поднял один из них, и увидел какие то схемы и записи на не знакомом ему языке. Чтобы просмотреть все эти бумаги. Мне нужно не меньше суток, — подумал он. Но теперь он уже сомневался, что Иван не наложит запрет на это.

— Бумаги тоже не тронь! — сказал властно Иван. Мало ли что там написано. Может быть это подтверждение, что подвал принадлежит к ресторану, или схема где зарыты остальные сокровища. Помещение мое, сокровища мои и информация, сейчас Витек за информацию больше платят, чем за сокровища, тоже мои. Все что находится в этой комнате, принадлежит Ивану Полете! Вот так!

— Ну чего такой злой. Рассуди сам. Если бы я у тебя под домом сундук с золотом откопал, он был бы твой? Ага, сообразил. Ну хорошо если понимаешь.

Виктор подошел к стеллажу и положил рукопись. Вдруг, маленькое чувство злорадства возникло в его душе. На стеллажах лежали восковые фигуры, и мало того, они ему напоминали его самого, Ивана и Жака. Рядом лежал короб с иглами. Виктор взял в руки иглу и позвав Ивана, поднял фигурку, как лимонку в армии. — Смотри, крикнул он. Это твоя восковая фигурка. — То что я тебе покажу, принадлежит моему деду, вернее прадеду. И на все это наложено заклятье Вуду, так что если проболтаешься, или воспользуешься, то не жди пощады. У них руки длинные и глаза повсюду, — постарался запугать Виктор Ивана. Ты забыл, что в моей книге написано. Это сокровища клана, а я его представитель. И то, что здесь и твой и мой образ, как и образ Жака, говорит о том, что все это было предусмотрено. И мы с тобой под колпаком! Нас в любое время могут вызвать или причинить вред, если мы будем делать не то, что нужно.

— Кончай Витек все эти сказки. Кто может и куда нас вызвать. Я тебе не говорил, но чушь собачью ты написал. Сказку для младенцев. Ну думал, — нравится, пусть себе сочиняет. Да к тому ж, у тебя ведь что-то с головой находили. Галлюцинации, навязчивые идеи. Так что ты не рыпайся лучше. Так домой быстрее доберешься.

— Не веришь, — сказал грозно Виктор. Смотри, я вкалываю иголку в твою ногу!

— Ай! — взвизгнул Иван.

— А теперь в руку!

— А! — закричал Иван и схватился за руку.

— Ну что? Поверил? — спросил Виктор. Кладя фигурку на стол.

— Прости Витек. — Жадность глаза залепила. Молодец, что меня в чувство привел. Давай все здесь бросим. Ну его на фиг! Продать не удастся, сразу на мушку налоговой влетишь. А то еще и киллеры найдутся. За такое в живых не оставляют. Помнишь как с алмазом раджи? Кто возьмет, тот и погибает. Не! Я и так хорошо живу! А это у нас с тобой как музей будет. Общий. Когда ты уедешь в Россию, я его охранять буду. Чтобы никто не позарился. Обидно будет. Пока его вудунисты найдут, он уж все разорит здесь. Хотя опасно здесь все это оставлять. Что предложишь? — спросил он глядя честными глазами на Виктора.

— Если бы я знал. Хотя…Почему здесь фигурка Жака? Он что? Тоже из другого измерения. Как и мы? — спросил Ивана Виктор.

— Это ты в этих вопросах асс. Я ничего тебе сказать не могу! — ответил Иван.

— Когда я там был, я слышал, что они их делали, для того, чтобы людей легче в коридорах зазеркалья найти. Чтобы не потерялись. Но это они о своих, посвященных в этот переход говорили. Получается Жак…

— Ну дела! — вздохнул Иван. А я то смотрю, уж очень он сговорчивый, лояльный, и умен чересчур! Не негр правда, но шпион может для отвода глаз и белым быть… Но он у меня давно работает, уж лет шесть! Что же я под колпаком уже шесть лет?! Посмотрел испуганными глазами на Виктора Иван. — Нет, сейчас бы выпить! Уж очень все это на нервную систему действует. Так и срыв получить можно.

— Могу предложить коньяк с фиалками из мангровых болот, — сказал Виктор, положив фигурки, успокоившись после таких речей Ивана, и взяв в руку ту самую бутылку, из которой он уже немного отлил коньяка.

Не бойся, пей, я уже его пробовал в прошлый раз. Смотри! — Виктор сдул пыль из старинных фужеров и плеснув туда коньяка, первый попробовал его. Видишь, не умер.

Иван взяв бокал, нюхнул его, — О! точно коньяк, да еще и превосходный!

— Выдержка лет триста! — сказал Виктор, глотнув еще.

Иван попробовал немного на язык, и довольный проглотил остальное одним махом.

Эх, жалко закуски нет. Сейчас бы лимончик или сырку…Давай еще! — предложил Иван. Глаза у него стали веселые и смотрели не совсем в отчетливом направлении. В прочем у Виктора, они тоже разъехались и приняли не параллельный взгляд.

— Давай! — сказал Виктор, и налил еще.

— Не боись, братан, — обнял его сидя на диване Иван, уж видно жизнь наша такая. Все интересное с тобой! Что-то меня совсем разморило! — сказал Иван. Давай по последней и пойдем.

Потушив свечи, они пошли к выходу в подземелье. Иван дернул дверцу, но она не поддалась.

— Дай я! — предложил Виктор, но и его усилия были напрасны. Чугунная дверца, казалось приросла к стене. Не оставив даже щелей.

Зажигай свечи, поспешно сказал Виктор. Фонари могут сесть.

— Да! — сказал Иван садясь на диван. Чего делать то будем? Мы вроде как замурованы! Воздуха хватит дня на три. Еды нет, питья…, питье есть. Во бутылка открыта. Ну что выбирай! Или мы здесь с тобой рвем когти и жилы, и может быть, вылезаем, или я звоню Жаку, и он вызволит нас максимум через часок. Телефончик со мной на счастье.

Ивану было смешно, потому что теперь он снова был на коне.

— Жак лоялен. И воспитан в рамках закона. И не обязательно ему показывать все. Что здесь есть. Закидаем сундук тряпками., да он и не увидит ничего, мы свет погасим. А потом все в моих руках. Быстренько вывезу отсюда все и пока в доме спрячу, а потом уж подумаю где, — быстро пронеслось в голове у Ивана.

— Ну что, я звоню? — спросил он Виктора, — незаметно для него занимая позицию рядом с восковыми куклами.

— Не хочется привлекать лишние глаза, — сказал Виктор, не подозревая о мыслях Ивана.

— Не хочется Витек, ты прав. Но как тогда? Ну давай, попробуй еще, может быть у тебя получится, Иван в душе чувствуя свое превосходство, сел на Иван, и стал смотреть на потуги Виктора.

Пока Виктор пробовал найти возможность приоткрыть дверь, Иван сунул в карман свою фигурку, а фигурку Виктора поднял над собой. Он приготовился уколоть Виктора.

— Ну что Витек, теперь ори ты, сказал он ехидно и суну иглу в руку куклы — Виктора, потом в ее ногу, потом наметил в ее голову.

— Прости, но ты меня вынудил. Сейчас придет Жак, сиди вон в том углу и не рыпайся. Или я сделаю вот так! — Иван показал, как иголка входит в голову.

Иван, не выпуская из рук фигурку, взял в руки телефон и набрал номер Жака.

— Вне зоны действия сети, — услышал он ответ.

— Черт! Выругался Иван, начиная понимать, что спасения не будет, и что его устрашения были преждевременны.

Единственное, что оставалось, это стучать в стену до умопомрачения, и отдать все это в результате государству.

— Потому что и полиция и телевидение будут тут как пить дать. Это же сенсация. Замурованные в подземелье Мон-Мартра! — подумал Иван.

Он попробовал еще и еще, но ничего не вышло. Иван со злости бросил телефон на ковер.

— Все думай ты, а я чего-то устал очень, прямо трясет всего, и руки холодные. И не вздумай делать резкие шаги. Все равно нас отсюда через день два достанут, потому что люк в ресторане остался открытым. Спустятся и услышат наши звуки. Так что все закончится рано или поздно. Сглупишь, все равно ничего кроме срока не получишь.

Он попробовал еще раз позвонить по телефону, и пройдясь по комнате остановился около темного стекла. Навстречу ему шел мужчина.

— Жак, ты принял мой звонок? — радостно сказал он, приняв темноту, отраженную в стекле за темный проход. Но откуда ты знаешь, что мы здесь? И что? Ты и про дверь знаешь….

Но Иван не успел задать свои следующие бесконечные вопросы. Мужчина подошел к нему вплотную, и взяв его за шкирку, вдруг взлетел прямо с ним и Иван даже глаза закрыл от такого неожиданного исхода дела.

— Витек! — хотел крикнуть он. Но голос его потонул, в каком то подземелье, которое тянулось и тянулось, а он летел вместе с Жаком и поворачивал и поворачивал за следующий выступ. Ему было ужасно неудобно, — отпусти, бормотал он, отпусти, куда ты меня несешь? Неужели я так напился(— подумал он.

Иван потерял понятие верха и низа, он крутился, трясся и, кружась, летел. О том, что он летит, говорило только замирание сердца и изредка вспыхивающие всплески огня, среди которых он видел стены стремительно уносящиеся от него. Кувырок через голову из состояния кошмарно быстрого полета, провалил его сознание в никуда. Он только почувствовал, что падает в бездну, конца и края которой не было.

Виктор чиркнул зажигалкой. Комната была пуста.

— Кошмар, — удивился Виктор уже совершенно не понимая, где правда где вымысел, и в какой последовательности должны были идти события. Он был замурован. И теперь был один.

— Клара! — позвал он, глядя в зеркало. Но увидел только свое отражение.

— Думай, думай… — пробормотал он.

— А, я догадался! — заорал внутренний голос. У тебя есть еще одна возможность вернуться. Ну давай, напряги свои мозги, ты же должен быть почти такой как я. Лови мои биотоки..

— Фигурка Жака! — вспомнил Виктор. Он подошел к стеллажу, и взяв фигурку, уколол ее руку и быстро вытащи иголку.

В ответ было молчание. Тогда Виктор подошел к зеркалу и воткнул иголку еще раз. Изображение его самого пропало, и он увидел, что Жак потирая руку, собирает сумку с фонарями и ломом и прислушивается к чему-то. Вот он садится в машину и изображение погасло, но Виктор понял, что через несколько минут Жак будет здесь.

— Мосье Виктор, — услышал он стук в стену. Я пришел. Сейчас я открою дверцу. Виктор услышал тупой стук и открывающуюся дверь. Жак влезал в комнату.

Я в вашем распоряжении мосье Виктор, встал он перед Виктором, как наверное, встал джин, вылетев из бутылки.

— Жак, я и сам не знаю, что мне теперь делать. Иван пропал, я должен сделать многое, но главное, что я боюсь за эту комнату. О ней не должен знать никто другой. Посмотри, что я нашел здесь. Это сокровища Моамбы, ты ведь знаешь его и Клару и Пьера? — спросил он с надеждой, подразумевая в этом вопросе подтверждение лояльности Жака.

— О! — на удивление Виктора, сдержано сказал Жак. Я позабочусь об этом. Ресторан закрыт на ремонт. Люк я заварил. так, что никто не сможет войти сюда с улиц, — усмехнулся он. Мосье Иван в руках клана. Роз — Мари в Египте. А вы мосье Виктор, разыскиваетесь полицией, потому что они объявили вас с Иваном в розыск.

— Да Виктор. Отзыв пришел неблагоприятный. Такого Виктора Бундина в Москве не проживает. Как впрочем, и ваших друзей, которые погибли в катастрофе. Хороший поворот, не правда ли. Кто же вы, мосье Бундин? Полиция задаст вам много вопросов, хотя, что я. Вами займутся другие службы.

— А теперь у вас не будет и связи! — Жак бросил в зеркало фигурку Ивана, и оно разбилось вдребезги. Теперь для вас выход, сгинуть здесь. По крайней мере, избежите пыток.

— Стоять! — Жак вынул из— под запазухи пистолет и, держа его впереди, выполз из двери, закрыв ее. И вскоре Виктор услышал звуки сварки.

— Сидите и охраняйте мои сокровища! — крикнул ему Жак.

— Жак, но почему? Почему ты хочешь чтобы я умер здесь.

— Потому что я всегда был против чужаков в нашем клане. И я был прав. Вы выболтали кучу секретов, и кто знает, какие умельцы, воспользуются теперь нашими знаниями. Зло нужно уничтожать. И теперь вы не сделаете ничего, что повредит нашему клану. Клара женщина, но я вижу про вас все. Вы как болтун каждый раз будете писать и выводить наружу то, что мы охраняем как зеницу ока. Ваша голова глупа, если не понимает, что было, а что не было. Поэтому вы умрете здесь. Спокойной смертью. Напоследок вы можете любоваться на наши сокровища, это утолит ваш голод и жажду.

Виктор услышал хохот Жака удаляющийся в подземелье.

— Ну что дед! Бабушка! вы сдали своего внука, вы не смоги защитить меня, — сказа он обращаясь к портретам. Но что могут, всего лишь портреты? — подумал он.

Виктор зажег свечу и лег на диван.

— Клара, зачем ты сделала это. Сначала вызвала меня в этот мир, потом дала надежду, а потом предала.

— Прекрати ныть. Откуда наша с тобой не выползала? Ты же русский человек. Повелитель зазеркалья! — вдохновлял его внутренний голос. Тебе дали задание. Читай! Строчку за строчкой. А утро вечера мудренее. Не забудь глотнуть ту жидкость. Ты читай, а я буду думать.

Виктор, вздохнул и понял, что грустить ему некогда, в таком чудесном мире, и выход должен быть чудесный, иначе, зачем все это. Он подошел к стене, где было зеркало и…

— Клара, мне снилась Клара. Она пришла из зеркала. Может быть, она хотела сказать, что ход там, за ним?

Виктор подошел к рамке зеркала. Под ногами валялись его осколки и частично сохранились застрявшие части зеркальной поверхности в раме. Виктор взял один из осколков. Он был настолько старым, что в некоторых местах, зеркальная поверхность превратилась в обычное стекло, потеряв нанесенное на него серебро. Виктор поставил подсвечник и осторожно потрогал рукой выступ за рамой.

— Слава Богу! — выдохнул он, увидев за зеркалом круглое кольцо, и едва видимые контуры двери из камня. Попробовав его покрутить и подвигать в разные стороны, Виктор услышал щелчок, и дверь плавно отодвинулась в сторону. Впереди за ней виднелся черный коридор, он был узкий, и передвигаться по нему можно было, только согнувшись в три погибели, или на четвереньках. Это было не так уж плохо, потому что давало возможность спокойно развернуться и вернуться назад в более безопасное место.

Виктор выглянул в подземелье и прислушался. Никто его не звал. ОН прикрыл дверцу лаза, и, погасив все свечи, оставил только одну, которую поставил в узкий коридор, чтобы от нее не было света в щели дверцы. Ход был замаскирован. Теперь Виктору предстояло проползти по узкому коридору и определить возможность выхода отсюда в другой точке. Оставив на потом все мысли кроме одной, уйти отсюда, он втянул свое тело в коридор и пополз по нему на четвереньках. Очень быстро коридор пошел вверх, и превратился в ход со ступеньками, которые предполагали конец пути. Виктор, изогнувшись всем телом, заглянул вверх, там он увидел снова кольцо, подобное первому. Уже зная, как действовать, он осторожно дернул кольцо и открылась вторая дверь. Следующий ход был более опасным, потому что поверхность и вверху и внизу была не ровной, и Виктор несколько раз стукнулся головой и прижал неловко руку. Лаз раздваивался на две части, которые огибали овальную трещину, не понятно где кончающуюся в глубине. Стараясь не смотреть в эту пропасть, он миновал ее, и приполз к решетке, открыть которую уже не представляло труда, потому что замок в виде двух засовов был с его стороны. За решеткой он обнаружил промежуток между двумя стенами, и услышав звук моторов и чьи то голоса, понял, что улица не далеко.

— Еще немного, еще чуть— чуть, — пропел Виктор и, подняв решетку, выбрался на свет.

Это был внутренний небольшой двор улочки на Монмартре, судя по всему, расположенный на подъеме в гору. Решетка со стороны казалась решеткой сливной ямы, рядом стояли мусорные баки, росла жидкая трава, заваленная строительными отходами. Это была не просматриваемая с улицы часть дома. Запомнив расположение дома, по камню и решетке, Виктор вздохнул, и убедившись, что его никто не заметил, изловчился и снова залез за решетку, поставив ее и продолжив путь в обратном направлении. ОН вздохнул еще раз уже свободнее, когда оказался снова в комнате.

— Не так уж и сложно! Но что дальше? — подумал он, и только сейчас осознал, что ему грозило в случае отсутствия выхода наружу. Он не успел испугаться по настоящему, потому что все произошло очень быстро. — А ведь мог бы и сгинуть! — подумал он. — Но жив, и это уже хорошо! — подумал он. — Но что делать с этим тайником? Вытащить его отсюда и перепрятать? Но как, на чем, и куда спрятать снова, не обнаружив все эти действия. На него самого люди могли и не обратить особого внимания. А вот если сюда подъедет машина и начнет вытаскивать из— под чужого дома тюки, то это уже огласка!? Да и куда все это деть!

Он был в состоянии курицы с яйцом. Сейчас он ее понимал, как никогда!

— Ладно! Умереть и пропасть без вести, не получится, — радостно подумал Виктор. Он поставил перед собой бутылку с напитком, который ему рекомендовала Клара, и, глотнув из фужера спокойно принялся за чтение рукописей. Он чувствовал, как светящийся серебристый ветерок влетает в его голову вместе с каждой просмотренной страницей. Он не знал, о чем он прочитал, но понимал, что увиденное, осело в его голове.

Одолев больше половины рукописей, он взглянул на часы, и понял, что на все остальное у него уйдет еще часа два. Сейчас было три. Виктор уже приноровился к просматриванию рукописей, и в общем то, он еще не устал. Он даже выработал свой собственный режим работы. Свою технологию. Сначала он смотрел на весь лист в целом, около минуты, потом ставил палец, и продвигая его вдоль строки, смотрел на каждый значок. Он снимал на свою внутреннюю видеокамеру фильм, под названием старинная рукопись. Буквы были довольно крупные, и дело шло быстро. Через два часа он просмотрел все. А значит, пора было выбираться наружу. Потому что оставалась еще эта записка на столе. Ее то, нужно было прочитать и перевести, и понять как можно быстрее, а для этого Виктору нужно было найти дядю Ивет.